Онлайн чтение книги Тени города Shadows of city
Глава 11: Тени

Глава 11: Тени

Когда Джон, Бобби и остальные вышли через задний ход, их уже поджидал микроавтобус.

— Так куда мы едем? — спросила Афро, когда они выехали на главную дорогу.

— На базу, — ответил Бобби с переднего сидения.

— Я так и подумал сразу, — вздохнул Джон.

— Что нам там делать?

— Сами все увидите.

Остаток пути Афро еще не раз пыталась выпытать, за каким чертом им в штаб «Тенелова», но Бобби отговаривался лишь общими фразами, мол, узнаете, когда доедем. В конечном итоге Грассхоппер не выдержал и сказал ей заткнуться и быть терпеливей, из-за чего в маленьком салоне микроавтобуса едва не началась потасовка. Бобби лишь печально вздыхал, не в силах что либо поделать.

Территория базы находилась в южной части полуострова Кони-Айленд, где когда-то располагался парк аттракционов, закрытый еще до Катастрофы. Тот, кто купил землю, собирался создать там огромный торговый центр, но когда больше половины уже построили, произошла Великая Катастрофа, и бизнесмен обанкротился. В конечном итоге землю за бесценок выкупила организация «Тенелов» и отстроила все заново за рекордные сроки уже в качестве своего филиала.

Филиал занимался тем, что выискивал Охотников и тренировал их для борьбы с Тенями, а также в нем проводились всевозможные эксперименты с Тенями и одержимыми ими людьми. Бобби как-то говорил, что большую часть того, что они знают о Тенях, выведано у них самих, хотя это заняло довольно много времени, так как существа из другого мира очень любят приврать на ровном месте, зато с трудом выдерживают пытки.

Главное здание представляло собой высокую и длинную непримечательную постройку, практически не имеющую окон, а те, что были, являли собой стекло, не менее пяти сантиметров толщиной, способное без труда выдержать автоматную очередь в упор. Только те, кто работал на «Тенелов» и/или был Охотником, проходившим здесь обучение, знали, что под землей также располагалось несколько этажей. Подземные этажи-бункеры способны были выдержать взрыв атомной бомбы; больше сотни Теней не имели ни шанса когда-либо вновь оказаться на поверхности.

Проехав КПП, микроавтобус, миновав небольшой перелесок, заехал на парковку, и все Охотники во главе с Бобби вышли на прохладный воздух.

— Я не сделаю ни шага, если ты не скажешь, зачем мы сюда приперлись, — решительно заявила Афро. Охотники не очень-то любили возвращаться на место своего «заключения».

— Я все объясню внутри, обещаю.

Афродита цокнула языком и покачала головой, но все же пошла вслед за всеми.

Парадный вестибюль оставался таким же, каким его запомнил Джон: высокий и светлый, словно внутри всегда царил солнечный день. Холл со всех сторон обставлен камерами и скрытыми в стенах автоматическими турелями, часть которых заряжена пулями из амбисидиана, а часть обычными, на случай, если внутрь решит ворваться толпа людей, хотя мало кто представлял себе, как такое может произойти. Все выглядело так, будто это просто обычное, хоть и нестандартно большое и уродливое здание организации «Тенелов», всю суть деятельности которой не знал никто, кроме тех, кому следовало знать.

Сразу же свернув направо, Бобби повел всех к вместительному лифту, дверцы и внутренности которого покрывали золото и серебро. Оказавшись в лифте, Бобби решил приступить к объяснениям.

— Может, вы не помните, — начал он, — а может, я и не всем из вас говорил, но «Тенелов» считает, что у нас достаточно Охотников для успешного сдерживания Теней. По крайней мере, было. — Он помолчал. — Несмотря на это, аналитики организации, используя свои способности, все время ищут новых, хотя и не пытаются их завербовать.

Джон помнил, что бармен как-то раз говорил ему нечто подобное. Тогда он еще сказал, что даже если завербовать всех Охотников в мире, этого все равно будет недостаточно.

— Так вот, — продолжил Бобби, — после резни... нас стало гораздо меньше.

— Только не это! — вскинулась Афро. Джон и, судя по выражению лица, Грассхоппер тоже все поняли. На лице Барсука читалось непонимание, а Эвила никак не выразила свои мысли, пряча лицо под черной вуалью.

— Именно это, — спокойно сказал Бобби, кивая. Дверца лифта распахнулась, за ней оказался просторный длинный коридор, по обеим сторонам которого, прямо возле лифта, находилось две небольшие двери. — Экстрасенсы (или кто они там?) в организации, — продолжал он, — выявили, что некоторые из потенциальных Охотников, еще не осознавших свою силу, в скором времени подвергнутся... некой опасности, что пробудет их способности. А вы нужны для того, чтобы их наставлять, как когда-то наставляли вас.

Джона обучал сам Бобби, но тогда он был не таким спокойным, как сейчас, из-за чего ему постоянно доставалось за промахи. Несмотря на это, Джон благодарен бармену за то, что тот сделал его тем, кем он сейчас является. Даже если так, он с трудом мог представить себя в роли наставника и учителя. Командный игрок из него никудышный.

Пройдя до конца коридора, Бобби набрал на двери код, открыв взгляду уходящую вниз лестницу, в конце которой находилась еще одна массивная дверь, отворяющаяся с пульта диспетчера, следящего за камерами. Не успев спуститься вниз, створки двери с характерным шипящим звуком разъехались в разные стороны. Перед Джоном и остальными предстал широкий коридор, через который они проходили не раз. По обе стороны вглубь уходили почти правильные квадраты толстых стекол, заменяющих одну из стен небольших комнатушек. Слева держали одержимых Тенями, а справа тех, кто потенциально мог быть ими одержим, но не проявлявших каких-либо признаков. Хотя эти комнаты по большей части предназначены для того, чтобы спутать человеку чувство времени.

Бобби остановился возле одного из окон и вновь заговорил:

— Джон уже знает, но скажу для остальных. То, что вы услышите, не должен узнать никто более. Все понятно?

Не дожидаясь ответа, он начал рассказ. Он рассказал все, что знал и Джон, и Бобби, и Машери о Мрачном Жнеце, о том, что он переманивает на свою сторону Охотников для не ясной пока цели, о том, что Майлз жив и является одним из предателей, о том, что на Рождество что-то произойдет. На лицах бывалых Охотников застыла смесь шока и ужаса.

— Как вы понимаете, — продолжил он, докончив историю, — времени у нас не так уж и много. Было бы неплохо, чтобы потенциальные Охотники прошли полную подготовку, но у нас нет целого года на это, поэтому ими займетесь вы.

— Невозможно подготовить Охотника меньше, чем за месяц, — сказал Грасс.

— Я и не прошу сделать из них профессионалов, но первичные знания получить они должны. Расскажите им все, что знаете сами.

— Но почему мы? — удивилась Афро.

Бобби усмехнулся и повернулся к стеклу, возле которого они стояли:

— Взгляните, эту девочку зовут Сьюзен. Она, как и ты, Афро...

— Черная, — перебила она Бобби.

— Нет, — вздохнул он. — Она тоже жила в неблагополучном районе, недалеко от гетто, но, как и ты, старалась не пропускать ни одного занятия в школе, собиралась поступать в колледж. Как и у тебя, судьба ее сменилась роком. Не так давно ее родители погибли, хотя она всячески скрывает свои чувства по этому поводу. Ей восемнадцать лет, но теперь она сирота.

— Поняла я, поняла, — махнула Афродита рукой. — Она очень похожа на меня молодую.

— Ты и сейчас не старая, — улыбнулся он.

— Ну, по сравнению с тобой мало кто старый.

Они вместе засмеялись, как и остальные, даже лицо Эвилы, как показалось Джону, под вуалью тронула улыбка. Никто не знал, сколько ей точно лет, она волне могла оказаться одного с Бобби возраста, хотя это маловероятно.

— Получается, что мы были выбраны, потому что каждый из новичков чем-то похож на нас?

— И это тоже, — подтвердил Бобби. — Вас, конечно, перед этим как следует проверили, чтобы не оказалось так, что вы работаете на Жнеца. Ему знать о наших делах никак не стоит.

— Не доверяешь нам? — сказал Грасс.

— Я доверял Майлзу, — ответил Бобби, вздохнув. — Как и у Джона, я был и его наставником тоже, и даже представить себе не мог, что он когда-либо предаст меня, всех нас.

Наступила звенящая тишина. Никто раньше даже и помыслить не мог, что Охотники подвергнутся опасности не только со стороны Теней, но на них начнут охоту такие же, как и они, Охотники, которые только вчера сидели с ними бок о бок, выпивали в баре и весело смеялись, а потом шли на темные улицы и прикрывали им спины, рискуя жизнью. Предательство — грех вне категорий.

Молчание затянулось, и первым прервал его Грассхоппер:

— Я все же не понимаю, зачем нам тратить время на обучение новых Охотников, вместо того, чтобы пытаться предотвратить катастрофу, планируемую этим проклятым Жнецом, тем более что за месяц мы ничему их не научим? В борьбе с Тенями они бесполезны, только под ногами будут мешаться.

Бобби немного замялся, подбирая слова:

— Не все Охотники выбирают стезю воина ночи, многие работают в аналитическом центре организации, — напомнил он. — Нам нужно узнать, какими способностями обладают эти пятеро, если вообще обладают, но чтобы это выяснить, им необходимо столкнуться с Тенью. Сейчас такая встреча может обернуться для них смертью, поэтому вы должны хоть немного их подготовить: рассказать о Тенях, об их силах и слабостях, об истории мира. В общем, все то, что вы знаете сами. Но главное, вы должны уговорить их, чтобы они желали к нам присоединиться, это самое важное. Наплетите им хоть с три короба, но заставьте поверить, что с нами им лучше, чем без нас.

— Хочешь, чтобы мы соврали детям, будто наша жизнь, как в кино, полна геройства и самоотваги? Не слишком ли это?

Лицо Бобби выражало как будто презрение к собственным словам и поступкам, и даже боль, он переступал с ноги на ногу и поджимал губы, словно вот-вот передумает и велит всем расходиться по домам, но что-то не позволяло ему так сделать.

— Это важно, понимаете? — пробубнил он. — Не врите им, просто... приукрасьте. Расскажите им о себе, найдите что-нибудь, что делает вас похожими. Хотя, вы и так похожи, просто скажите им об этом. И не говорите того, что может заставить их отказаться. И не такие уж они и дети, — проговорил он в конце, — большинство из вас были моложе, когда вы впервые познали горести утраты и чувство безысходности.

Немного помолчав, Бобби начал подводить каждого к той комнате, где находились новички, ныне пребывающие во сне, и рассказывал их краткую биографию. Заходившие к ним Охотники будили их и отводили к другим комнатам, где уже была подготовлена для них новая одежда, предназначенная для прогулок на воздухе.

Когда Джон вошел в комнату к молодому парню, которому он должен был стать наставником, тот проснулся раньше, чем дверь распахнулась. Он был немного худее, чем сам Джон в его возрасте, но глаза его выглядели куда более взрослыми, уже повидавшим горькую жизнь, хотел он того или нет.

— Меня зовут Джон, — сказал Охотник, — а тебя?

— Оливер. Но друзья зовут меня Оли. Звали, — добавил он печально и потупил взор.

— Оли? Почти как Оле Лукойе. Не хочешь немного прогуляться?

«Тот же тон вопроса, что и у того доктора, — подумал Оливер, — имеющий лишь один ответ без права выбора».

Он встал и направился вслед за Джоном. На этот раз они повернули не направо, к столовой, а налево по коридору.

— Не беспокойся, — сказал Джон, не оборачиваясь, — мы поедим в другом месте.

Оливер не стал задавать вопросы. Он все еще боялся оказаться в другой комнате, где темное стекло прозрачностью не отличалось от грозовой тучи.

Дойдя до металлических дверей, которые, как подумал Оли, должны были расходиться в стороны, Джон свернул налево, в относительно обычную высокую двустворчатую дверь. За ней оказался еще один широкий коридор, с уже одностворчатыми дверьми по обе стороны. Оливер заметил, что на одной из дверей написано имя — Миранда, а на другой — Сьюзен. Возле двери с именем Миранда стояла довольно странная дама, вся в черном, хотя этому он уже не удивлялся, и с черной же вуалью, скрывающей лицо, которая даже не повернула головы, когда в коридор вошли люди. Он уже засомневался в том, что смерть должна быть похожа на Джона.

Дойдя до двери с именем самого Оливера, Джон остановился.

— В этой комнате одежда. Переоденься.

Комната оказалась довольно просторной, особенно по сравнению с той, где он находился последние пару дней. Стояла более широкая кровать, туалет вместе с ванной находились в отдельном помещении. Напротив кровати располагался телевизор, рядом большой шкаф. На полу постелен мягкий ковер. Однако окна все равно отсутствовали.

На кровати аккуратно сложенной лежала одежда: темные джинсы, теплая кофта на пуговицах, куртка и шапка. Быстро переодевшись, он вышел обратно, и увидел, что из той комнаты, где стояла женщина с вуалью, уже появилась та самая девушка с кругами под глазами. Значит, подумал Оливер, ее зовут Миранда, а ту, вторую, — Сьюзен. Хотя они и виделись уже дважды на ужине, но так и не обменялись именами друг друга.

Когда Оливер с Джоном уже выходили из одного коридора в другой, парень встретился с самой Сьюзен лицом к лицу. Та выглядела довольно подавленной. Рядом с ней, словно сопровождение, шла такая красивая девушка, что Оливер даже невольно открыл рот. Она, как и Сьюзен, была темнокожей, а на голове у нее красовалась прическа, какую он никогда не видел вживую, — афро. Джону даже пришлось его подтолкнуть, чтобы тот смог сделать следующий шаг. Оливер был готов поклясться, что у человека в черном плаще промелькнула понимающая ухмылка, которая, правда, быстро исчезла, когда они уже подошли к дверям в конце широкого коридора, которые, как и предполагал Оли, разъехались в стороны, открывая крутую лестницу вверх.

Поднявшись, они оказались в очередном коридоре, правда, таком узком, что в нем могли плечом к плечу идти лишь двое. В нем не было ни окон, ни дверей, одни лишь редкие плафоны на потолке, которые, правда, давали достаточный свет, хоть книгу читай. В самом конце, как показалось Оливеру, находилась еще одна разъезжающаяся дверь, но подойдя ближе, он понял, что это лифт. Мы едем на крышу? Надеюсь, хоть не под землю.

Джон нажал кнопку вызова, и створки лифта тут же разъехались в стороны:

— А ты не из болтливых, — заметил Джон.

— Просто... я не знаю, что говорить.

— Когда я очутился здесь в первый раз, — усмехнулся он, — мой поток слов можно было остановить только силой.

Оливер ничего не ответил, он и правда не знал, о чем можно говорить, а о чем нет: незнание закона не освобождает от ответственности. У него было полно вопросов, но он не хотел случайно спросить о том, о чем не следует. Хотя, судя по всему, не так уж тут и строго с этим. Он решил рискнуть:

— А куда мы едем?

— Просто гулять.

Оли хотел еще спросить, где именно будет проходить эта прогулка, но тут лифт остановился и дверцы разъехались. Они оказались в огромном вестибюле, который практически никак не был обставлен, не считая стойки менеджера примерно на середине помещения и пары горшков с большими зелеными растениями.

Взглянув налево, он увидел прозрачные двери, выходящие на улицу. Это что, удивленно подумал он, получается, я и так был под землей? Какая же там глубина, если мы ехали на лифте так долго? Спустя секунду к нему пришло осознание еще одного невероятно факта — на улице стояла настоящая ночная тьма.

— Сейчас ночь? — спросил он вслух.

— Ага.

— Но я думал...

— Что сейчас утро? — закончил за него Джон. — Организация хотела, чтобы ты так думал.

— Но зачем?

— Все по порядку.

Они вышли из здания на свежий вечерний воздух, отдающий колкой прохладой, и пошли вперед, пройдя небольшую полянку с низко подстриженным газоном перед зданием и выйдя на стоянку, уставленную десятками тремя автомобилей, в том числе и одним микроавтобусом. Оставив парковку за спиной, они оказались возле парка с множеством деревьев. Оливер подумал, что это отличный шанс сбежать, но он очень сомневался, что территория не огорожена, да и кто знает, что его может поджидать за очередным деревом. Взглянув на идущего впереди человека с самурайским мечом за спиной, ему также казалась сомнительной вероятность, что тот не погонится за ним, а выглядел он так, будто был способен догнать леопарда. Его плавная походка не оставляла сомнений, что так оно и есть.

— Зачем мы идем в лес? — настороженно спросил Оливер. Джон остановился у самой кромки и обернулся к парню.

— Ты помнишь, что с тобой случилось? Помнишь тех тварей? Если отойдешь от меня слишком далеко, я не ручаюсь за то, что ты не столкнешься с ними вновь.

Оливер испугался, что мысли о побеге у него обрели словесную форму, либо этот Джон умеет читать мысли.

— Я ни о чем таком не думал.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты не умеешь лгать?

Парень потупил взор и зажевал губу. Джон, ничего не говоря, развернулся и вошел в парк, Оливер тут же опомнился и засеменил за ним.

— Тех тварей, что ты видел, — начала человек в плаще, не оборачиваясь, словно зная, что его и так внимательно слушают, — обычно называют Тенями.

Тени! Они и правда похожи на ожившие тени.

— А мы с ними боремся.

— Кто — мы?

— Ну, нас обычно называют Охотниками, или Тенеловами, наши же ученые предпочитают Хомо Эребус, но мне лично неприятно, когда кто-то так кардинально разделяет нас и обычных людей. Некоторые даже называют нас Людьми в черном.

Оно и не удивительно, подумал Оливер, если постоянно ходить в черном. Но если они охотятся за этими самыми Тенями, зачем им я? Если они считают, что я их видел, вряд ли им понравится, что я все разболтаю. Вероятно, поэтому меня и похитили, если это можно так назвать. Но я бы все равно никому ничего не сказал, потому что кто бы мне поверил? А если бы полиция спросила меня о моих друзьях, я бы слил им ту байку, что рассказал доктору Джейсону. Они-де не такие проницательные, поведутся.

Вспомнив о своих друзьях, Оливер почувствовал в животе тугой узел, стягивающий его внутренности. Все время, что он находился в комнате с двойным зеркалом, он старался не думать о случившемся, но все это как будто перевалило через край, и ему уже было невозможно держать все это в себе. Несмотря на холод, он чувствовал жар.

— Что случилось с моими друзьями? — выпалил он.

Джон остановился и, тяжело вздохнув, обернулся:

— Тени обладают различными способностями. Сами по себе обычные Тени глупы, ими руководят инстинкты и ничего более. Однако они способны вселяться в тела людей; обычно таких называют одержимыми.

Одержимые! Мои друзья одержимы какими-то Тенями!

— Когда такое происходит, — продолжал Джон, — человек полностью теряет контроль над собственным сознанием. Тень способна использовать все ресурсы мозга человека и даже усиливать их; они довольно быстро учатся всему новому. Помимо этого, они могут даже пробудить у человека необычные способности.

— Способности?

— Оглянись, что ты видишь?

Оливер сделал, как просили. Это был обычный парк, который мало чем отличался от обычного леса, кроме того, что в нем вообще не наблюдалось мусора и, сам по себе он казался довольно ухоженным. Деревья, трава, кусты, опавшие листья. Парень перечислил все это вслух.

— Ничего необычного?

Парень оглянулся еще раз, внимательно вглядываясь в пространство. Ничего не обнаружив, он покачал головой.

— А тебя не удивляет, что сейчас ночь, через кроны даже свет луны едва пробивается, а ты все равно все видишь так, словно сейчас день, пусть и пасмурный?

Оливер ранее решил, что устал удивляться, но сейчас у него словно открылось второе дыхание. Это удивление пересилило все предыдущие. «Я. Вижу. В темноте, — проговорил он у себя в голове почти по слогам. — Как такое возможно? Я что, вампир? Или во мне Тень?» — эта мысль заставила его вздрогнуть, и он вновь ощутил холод ночного воздуха.

— Но как? — только и смог он выдавить из себя. Неужели во мне и правда засела Тень? Но я ничего такого не чувствую. Если бы это было так, меня бы никогда не выпустили из той комнаты на улицу.

— Это называется аберрация, — пояснил Джон, — то есть отклонение от нормы. Ученые предполагают, что такие, как мы, появились в связи с тем, что Тени и раньше появлялись на Земле. Вселяясь в людей, они пытались продолжить свой род, чтобы захватить мир, но у них ничего не вышло, потому что наши гены оказались сильнее, и у таких союзов рождались не Тени, а люди, пусть и с некоторыми отклонениями.

— Получается, что мы потомки этих Теней? — прошептал Оливер. Он не мог поверить, что эти твари являются его предками. Хотя просто поверить в существование нечто подобного тоже очень сложно, даже увидев это воочию.

— Можно сказать и так. Хоть наши гены и оказались превосходящими, полностью избавиться от влияния Теней мы не можем, их гены уже часть нашей ДНК. Очень редко они проявляются в человеке: кто-то предвидит будущее или чувствует перемену погоды, у кого-то чересчур хорошо развита интуиция, кто-то практически не чувствует боли или холода, и многое другое. Ученые также считают, что именно из-за Теней в мире появилось огромное множество ужасных болезней. Но, как я сказал, это большая редкость, иметь подобные отклонения. Однако когда произошла Великая Мировая Катастрофа, во всех уголках мира открылись врата в другой мир, откуда хлынули целые полчища этих существ, и во многих людях пробудились латентные гены, что дало им ряд... особенностей.

— Получается, видение в темноте — это тоже аберрация? Джон кивнул. Вместо продолжения разговора, он развернулся и пошел дальше в лес. Оливер решил, что тот дает ему время над всем этим поразмыслить.

Значит, мы отличаемы от обычных людей. Мы! Я уже думаю так, словно являюсь одним из них. Хотя, если размышлять здраво, так оно и есть. Он снова почувствовал, как его кожа покрывается гусиной кожей, но холод не был тому причиной. Оливер, как и многие другие люди в мире, наверно, даже все, в детстве представлял себя этаким супергероем, борющимся со злодеями и спасающим мир. Но одно дело детские фантазии, а другое — суровая реальность. Да, у самого Джона был плащ, но не супергерйский, красный цвет заменил цвет беззвездной ночи. Пусть я и вижу в темноте, но те Тени, судя по всему, тоже на это способны, а значит, у меня нет никакого преимущества. Я даже драться не умею.

Вдруг он услышал где-то слева шуршание листвы и вздрогнул, всматриваясь в темноту, которая больше не представлялась ему такой беспросветной, как раньше, но все еще пугала. Он увидел высокого человека в плаще, похожем на плащ Джона. Оливер уже хотел было крикнуть своему сопровождающему, но потом решил, что если даже он заметил, то Джон уж подавно знает о его присутствии. Моргнув, он увидел, что по левую руку от него идет тот самый лысый парень с мощной челюстью, с которым он встречался в столовой.

Оливер прибавил шаг и догнал Джона:

— Они говорят о том же самом? — спросил он. Человек в плаще повернул голову в сторону высокого.

— У нас нет инструкций, о чем говорить, может, он уже рассказал этому парню все, что мог.

— А есть что-то еще, что я должен знать?

— Много чего, — спокойно ответил Джон, не оборачиваясь. Тогда Оливер решил тоже идти с ним вровень, а не за спиной, и подошел ближе.

— А эта аберрация, она позволяет лишь видеть в темноте?

— Не только, — сразу же ответил Джон. — Так как в нас, Охотниках, ген Теней проявляется так ярко, сами Тени не способны захватить наши тела. Это главное наше преимущество.

Оливер охнул. Так вот что тогда произошло. Вот почему Тени отпрянули от меня, как от чумного.

— А еще, — продолжал Джон, — на нас заживает все гораздо быстрее, чем на обычных людях. Например, всего около двух дней назад ты упал со второго этажа и получил сотрясение мозга, а уже ходишь, как ни в чем не бывало. Голова не болит?

Парень дотронулся до затылка, где под шапкой его голову туго обвязывал белый бинт. Только проснувшись, он действительно чувствовал головную боль, легкое головокружение и шум в ушах, но сейчас уже от этого практически нечего не осталось, лишь какие-то далекие отзвуки, хотя сам Оливер не знал, от сотрясения мозга это или же из-за новых знаний о мире, который, как оказалось, он не знал вовсе.

Оли не сразу заметил, как лес начал редеть. Деревьев и кустов становилось все меньше, но зато сквозь густые кроны начал пробиваться тусклый лунный свет. Парк заканчивался также резко, как и начинался: за стеной деревьев возник газон, шагов двадцать в ширину. За ним узкая дорога, огибающая лесопарк, снова тонкая полоска газона и ухоженные хвойные деревья в конце, словно подпирающие высокий тяжелый забор, закрывающий обзор на внутреннее убранство. Пройдя газон наискосок, они оказались у КПП, проведший их во внешний мир. Два охранника едва на них взглянули.

— Куда мы идем? — спросил Оливер.

— Я же обещал тебя покормить. Лучше говорить где-нибудь в теплом уютном местечке, чем посреди леса, согласен?

— А разве ночью хоть что-то работает? — удивился молодой парень.

— Обычные заведения нет, но существуют и те, что предназначены для Охотников, бодрствующих ночью. Кстати, город куда опасней, чем тот парк, через который мы проходили, так что не зевай.

Оливер решил последовать совету. Он настороженно заглядывал в проулки, мимо которых они проходили, всматриваясь в каждый угол, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение, пусть и молился, чтобы ничего не увидеть. Движений не было. И не только в закоулках, но и вообще, как казалось, во всем городе: не было людей, не ездили машины, животных тоже не видно. А ведь Джо об этом говорил. Неужели их сожрали Тени? Или вселились в них? А могут они вселяться в кого-нибудь другого, кроме людей? Оли добавил этот вопрос в список у себя в голове.

Свернув на очередную улицу, где стояла такая же тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног по асфальту, Оливер увидел свет. Он исходил из лампы над дверью двухэтажного здания без вывески и окон. Лампа светила очень тускло, но в темноте ночи она казалась такой же яркой, как и месяц над головой.

Шагнув за дверь, на которой красовался большой желтоватый крест, словно вплавленный металлом в ставню, Оливер оказался в прошлом. По крайней мере, так ему показалось: ресторан походил на кабак или трактир из какого-нибудь фильма про ковбоев, любителей пострелять. Атмосферу нарушала лишь видная чистота и местный контингент: люди, похожие на смесь викингов и рокеров, люди, лица которых скрыты всем, чем можно: бандана, высокий воротник до носа, респиратор, маска, как у Ганнибала Лектора и Джейсона, даже был один капюшон, который закрывал лицо молнией, с изображением черепа, и собачий намордник. Был здесь и человек в смокинге, и похожий на бомжа, одна девушка была в полностью кожаном костюме, скрипящем при каждом ее движении. Всего Оливер насчитал около пятнадцати человек.

— Цирк уродов, — одними губами прошептал Джон, проходя к свободному столику.

Когда они сели друг напротив друга, к ним подошла официантка и приняла заказ. Оливер хотел сначала заказать что-нибудь легкое, чтобы не наедаться на ночь, но потом понял, что сон ему в ближайшее время явно не грозит, и с подачи Джона заказал себе всего побольше.

— У меня возникли некоторые вопросы, которые я хотел бы задать, но сначала я хотел узнать...

— Почему я назвал это скопище цирком уродов? — закончил за него Джон.

Оливер замялся и кивнул. Очередной раз он угадывает, что я хочу сказать. Неужели аберрация позволяет ему читать чужие мысли?

— Все очень просто, — заговорил Джон. — Бо́льшая часть Охотников скрывает свою личность, некоторые лишь когда выходят на улицу охотиться, боясь, что их увидит кто-то из обычных людей и узнает, а остальные постоянно, таясь даже от своих камрадов. Почти все используют псевдонимы, чтобы казаться еще более таинственными. Они строят из себя тупых супергероев из комиксов, бегают по улицам, «сражаясь со злом», даже разговаривают, как персонажи из мыльных опер, а на деле являются лишь бесхребетными слизняками, заботящимися лишь о своей репутации и внешнем виде.

Оли снова замялся, не ожидая такого откровения, но Джон, не замечая этого, продолжил:

— Видишь вон ту, в латексе? — Оливер обернулся и кивнул. — Была проституткой в самом грязном борделе города, пока не поняла, что она «не такая как все», хотя, судя по одежде, старые привычки дают о себе знать. А вон тот, с воротником почти до самых глаз, едва ли за все время своего пребывания в рядах Тенеловов убил хотя бы десяток Теней. Обычно он предпочитает появляться на месте в самый последний момент и присваивать чужие заслуги. В его костюмчике даже голову нельзя нормально повернуть, а за воротником он скрывает рот, в котором ему не хватает нескольких зубов, и кривой нос, который ему сломали за его хитрожопость, хотя он, естественно, уверяет, что это после сражений с Тенями голыми руками. Герой хренов!

— Значит, большая часть Охотников...

— Мудаки! — перебил его Джон и отхлебнул принесенное ему виски. Сказал он это вроде не громко, но так, чтобы ближайшие к ним сидящие его услышали, да и вообще, свою речь он не пытался скрыть от чужих ушей. Вел он себя так, словно его никто не слышит, а если и слышит, все равно ничего сделать не сможет.

Когда Оливер уже хотел сменить тему, задав другой вопрос, дверь ресторана снова распахнулась, и внутрь вошла та темнокожая девушка с афро на голове, а вместе с ней и Сьюзен. Заметив знакомых, она тут же направилась в их сторону. Оливеру послышалось, как Джон очень тихо выдохнул: «Вот хитрюга».

Подойдя к столу, она, уже усаживаясь, спросила:

— Не против, если мы присоединимся к вам?

Села она так, чтобы оказаться на одной стороне с Джоном, поэтому Сьюзен пришлось присоединиться к Оливеру. Тут же подошла официантка и подала некоторые блюда, заказанные ранее, приняв новые заказы от девушек.

— Прям наши мини-версии, — елейным голоском проговорила Афро, с улыбкой любуясь Оливером и Сьюзен.

— Не заставляй девочку делать афро.

— Ой, да ладно тебе, Джонни, не нуди. Лучше представь нас.

Оли, сидя рядом с девушкой, от которой довольно приятно пахло, чувствовал себя несколько скованно, и приступил к трапезе, стараясь есть медленно и аккуратно, дабы случайно не запачкаться и не показаться свиньей. В столовой, когда они сидели вместе с остальными из пятерки, он такой неловкости отчего-то не испытывал.

— Я так понимаю, — начал Джон, — вы подсели к нам, чтобы я за место тебя рассказал все, что нужно?

— А почему бы и нет? — игриво проворковала Афро. — Ты рассказываешь лучше меня.

— С чего ты взяла?

— Да любой треплет языком лучше, чем могу я. Мне просто лень.

— Ты не видела Грасса? — спросил он после вздоха. — Он со своим вроде прямо за нами шел.

— Ты же его знаешь — он не прочь преодолеть лишнюю милю, только чтобы добраться до бара, где можно выпить. Барсук, вероятно, направился туда же. А Эвила... Кто ее разберет? Может, где-нибудь на кладбище зависает.

Джон покачал головой и съел кусок мяса, который ему принесли ранее, запив виски, словно это вода. Дожевав кусок, он спросил у Афро, что та уже успела рассказать Сьюзен. Как оказалось, она больше болтала о самой себе, но все же кое-что поведала и о том, кто такие Тени и Охотники. Джон решил повторить то же, что он уже рассказал Оливеру, за что тот был благодарен, решив потратить это время на трапезу. Когда Джон закончил, Оливер уже съел больше половины и решил начать задавать новые вопросы.

— Я хотел спросить. Если эти способности были заложены у нас в генах, почему я раньше не видел в темноте и не замечал, что у меня раны заживали быстрее?

— Я же тебе уже говорил: способности проявляются крайне редко, и то не все. Чтобы такое произошло, необходимо подвергнутся сильному потрясению, например, угрозе смерти или встрече с Тенями. Слышал когда-нибудь про Вангу? — Оливер покачал головой. — Оно и не удивительно, она была из Болгарии и умерла еще в девяносто шестом году. В общем, когда она была еще младше вас, то попала в ураган, унесший ее на сотни метров от того места, где она находилась.

— Прямо как Дороти из «Страны Оз», — выдохнула Сьюзен.

— Да, — согласился Джон, — некое сходство определенно есть. Короче, после этого случая она ослепла. Но взамен получила способности к предвидению.

— Иронично, не правда ли? — усмехнулась Афро.

Оливер согласился. Ослепнуть, чтобы затем начать видеть будущее и судьбы людей? Он не хотел бы такой участи. А кто бы хотел? Он очередной раз убедился, что Охотники далеко не супергерои.

— Значит, она тоже была Охотником?

Джон усмехнулся:

— Тогда такого понятия не существовало, да и про Теней никто не слышал. На самом деле, мы этого не знаем и никогда не узнаем. Не все ее предсказания сбылись, так что многие считают, что это была просто раскрученная схема шарлатанства, однако то, как она получила свои способности, говорит о том, что она могла бы и правда быть той, в ком пробудились гены Тени. Еще были Вольф Мессинг, Нострадамус, Мария Ленорман и многие другие.

Хоть его и не уносил ураган, у Оливера пробудились способности из-за встречи с Тенями, которая сопровождалась угрозой смерти. Вдруг ему пришла новая мысль, которую он тут же сформировал:

— Я об этом даже и не думал до этого, — сказал он, — а как я вообще очутился у вас? Кто меня спас?

Джон с Афро переглянулись, словно вместе с этим обмениваясь и мыслями. Оливер опять подумал, что они действительно обладают телепатией, только не хотят об этом говорить другим, пока еще не Охотникам. Джон заговорил:

— За вами следили.

— Следили? — поразилась Сьюзен.

— Следили — это немного грубо. Скорее, знали о вашем существовании. В организации есть люди, которые могут... определять таких, как мы, даже если у них способности все еще спят. Они узнали, что в скором времени у вас пятерых они пробудятся и послали к вам наших людей, чтобы найти и объяснить изменения, которые с вами происходят. Когда тебя, Оливер, нашли, ты как раз вылетал из проема второго этажа здания. Охотники, направленные за тобой, посчитали, что опоздали, но ты оказался еще жив. Они отогнали Теней и как можно быстрей доставили тебя на базу, где и подлатали.

Отогнали Теней. А мои друзья? Оливер хотел спросить, что стало с его друзьями, можно ли как-то их спасти, выгнать Теней из их тел, экзорцизмом или еще как, но задать этот вопрос вслух он боялся. Боялся, что ответ ему не понравится, и тогда он будет до конца жизни жалеть о том, о чем жалеет сейчас — он сбежал, бросив своих единственных близких друзей. И даже когда Бека держала его за руку, он выпустил ее, чтобы эгоистично спастись самому. Даже то, что он все же вернулся за ней, никак не умоляло его греха, ведь увидев этих... Теней, он побежал еще быстрее.

Оливер надеялся, что Джон сам хоть что-то скажет о его друзьях, но вместо него заговорила Афро:

— У Сьюзен история совсем другая. — Оли заметил, как девушка, сидящая рядом с ним, понуро опустила голову. — Ее родители недавно погибли в автокатастрофе, и это так ее шокировало, что у нее пробудились способности.

Оли и сам теперь потупил взор, не зная, что говорить в таких случаях. Его мать умерла, когда ему было семь лет, во время Катастрофы, и вряд ли кто-то счел нужным выражать маленькому мальчику слова сочувствия, а если и выражали, это затерялось в лабиринте его памяти.

Он только и смог, что пробубнить слова соболезнования, которые даже сам едва понял. Сьюзен никак не отреагировала, но Афро продолжила, как ни в чем не бывало:

— Я это говорю, — сказала она сурово, хотя с ее внешностью это так не казалось, — чтобы ты смогла смириться. Мои родители погибли, когда я была даже моложе тебя, как и у Джона, но организация заменила нам семью, позволила стать Охотниками, чтобы мы могли отомстить виновникам, пусть эта месть и бессмысленна в своей мелочности.

— Мне мстить некому, — пробормотала Сьюзен.

— И это хорошо! Месть — совсем не благородное дело, тебе не следует уподобляться нам.

— А говорила, что не умеешь трепать языком, — заметил Джон.

Афро смерила его взглядом, способным сжечь его вместе со стулом, но тот, казалось, этого не заметил, продолжая попивать очередной стакан виски, и с виду даже не пьянея.

«Если месть — неблагородное дело, то что делать мне? — спросил сам себя Оливер. — Если так подумать, я и раньше не отличался особым благородством...»

— А как вы отогнали Теней? — поинтересовался он.

— Наверно, мне надо начать с самого начала, — вздохнул Джон.

— Тогда я, пожалуй, тоже закажу себе выпить, — сказала Афро, подзывая официантку.

— То, что я вам расскажу, не обязательно является истинной правдой, но это основная версия всего происходящего.

— Да начинай уже, — махнула ему Афродита, — пусть сами для себя решают, во что им верить.

— В общем, — начал Джон, — почти десять лет назад, как вы знаете, произошла Великая Мировая Катастрофа, о причинах которой до сих пор спорят. Землетрясения, извержения вулканов, цунами и все остальное высвободило столько энергии, что по всему миру открылись порталы в другой мир, откуда и вылезли Тени. Первоначально люди сочли, что это открылся проход в самый настоящий Ад, а существа, что оттуда вылезли, получили соответствующее название — Демоны. Позже, конечно, выяснилось, что это никакие не демоны прямиком из адского пекла, а жители некого иного измерения, параллельного мира, если хотите. В конечном итоге порталы стали называть просто Дырами, имея в виду дыры в пространстве, а существ по ту стороны — Тенями, — потому что похожи. Сейчас же весь тот мир называется лаконичным названием «Дыра». Хотя те же самые ученые, что дали Охотникам название Хомо Эребус, называют Теней Эребами или даже Эребнуарами. Что-то связанное с древнегреческими мифами и все такое, я особо не интересовался.

Джон сделал паузу и съел еще кусок мяса, игнорируя Афро, которая всячески пыталась его поторопить. Он лишь сказал, что голоден, а болтовня вызывает у него аппетит и стойкое желание выпить. В конечном итоге он продолжил:

— Эти самые Тени на самом деле довольно слабые и глупые, пусть и пугают до чертиков. Дело в том, что для открытия и удержания порталов, нужно много энергии, и каждый раз, когда кто-то через них проходит, эта энергия расходуется. Чем меньше и слабее Тень, тем меньше энергии. Однако помимо обычных Теней, в Дыре есть и, так называемые, Высшие Тени. Они намного сильнее и умнее рядовых, и один такой равен нескольким сотням мелких. Когда только произошла Катастрофа, в наш мир смогла пролезть лишь одна Высшая Тень — если верить организации, — которую довольно быстро уничтожили, пока она не сумела как следует сориентироваться. В качестве примера скажу, что если сейчас в наш мир проникнет этот монстр, от города, где он объявится, мало что останется.

— Не пугай детей, — взъярилась Афро. — Если Высшую Тень победили еще тогда, когда и Охотников никаких толком не было, то сейчас мы с ней одной левой разделаемся, потому что знаем все их слабости. Джон лишь пожал плечами и отхлебнул из стакана.

— Да мы уже не дети, — сказал Оливер, стараясь придать голосу мужественности, пусть его ладони и покрылись потом.

— Мальчик мой, — ласково ответила ему Афро, — возраст определяется совсем не количеством прожитых лет, а приобретенным за это время жизненным опытом. И тут вы груднички, а мы старцы с бороздами вековых морщин.

Джон хмыкнул и зажевал уже остывшую картошку, воспользовавшись минутной передышкой.

— Продолжай, — сказала ему Афро. Джон вздохнул и подчинился:

— Короче говоря, Тени, как вы уже знаете, способны проникать в тела людей, подчиняя их своей воле. Вместе с этим они как бы проникают в их сознание и приобретают все знания и умения, но помимо этого, они могут развиваться, становясь умнее и открывая для себя весь потенциал человеческого организма, тем самым становясь очень похожими на Охотников. Главные наши отличия друг от друга — Охотники при пробуждении получают свои способности сразу, а Теням нужно время на их развитие, но чем больше времени проходит, тем сильнее они становятся, и в конечном итоге могут быть способны одолеть даже целую толпу Охотников, хотя до этого доходит крайне редко.

— И почему они, обладая такой мощью, до сих пор не захватили мир? — спросила Сьюзен. Она уже не казалась такой мрачной и расстроенной, слушая рассказ Джона, иногда удивленно открывая рот и раскрывая глаза от потрясения. Оливер счел, что она даже эмоциональнее Беки.

— Я как раз хотел об этом рассказать. На самом деле у Теней очень много слабостей. Помимо того, что обычные Тени, не вселившиеся в тела людей, довольно глупы, им подходят не все тела.

— Как это?

— Наши ученые так и не выяснили причин, почему так происходит. Вы когда-нибудь слышали о самовозгорании? — Оливер и Сьюзен кивнули. — Так вот, если тело носителя чересчур слабо или Тень пребывает в нем слишком долго, человек может попросту вспыхнуть и получить достаточные повреждения, чтобы Тень внутри него не смогла восстановить тело. Хотя чаще процесс протекает медленно: человек слабеет, кожа шелушится и даже опадает, могут отваливаться части тела, вроде носа и ушей, и тому подобное. Из-за этого, кстати, и появились мифы о зомби — живых мертвецах, разлагающихся на ходу.

Оливер вспомнил, как его друга, Гека, схватили руки, кожа которых как будто была лягушачьей. Он сказал об этом Джону.

— Скорее всего, это был одержимый, тело которого разрушалось под влиянием Тени. Обычно они заседают в темных местах, вроде заброшенных зданий и подвалов, где поджидают жертву, чтобы использовать ее как новый сосуд. А я ведь предлагал организации создать отряд Дневных Охотников... — Джон то и дело сжимал челюсти, а потом с каким-то остервенением запихнул и сжевал последний кусок мяса, осушив стакан с виски. Из молчаливого негодования его вывела Афро, очередной раз напомнив ему продолжить рассказ, потому что самое главное он и не сказал.

— А, да, слабости. В общем, после нескольких дней или недель тщетных попыток уничтожить этих демонов, потому что их ничто не брало, некоторые заметили, что те стараются избегать церквей, кладбищ и других подобных мест, связанных с религией. В конечном итоге выяснилось, что Тени уязвимы к серебру и золоту. Церкви, как известно, имеют, можно сказать, нездоровую любовь к излишней роскоши, в том числе и к драгоценным металлам. Если верить нашим ученым, которые пытаются выяснить у Теней, кто они вообще такие, то Тени бывали в нашем мире задолго до появления людей. Например, Мел-палеогеновое вымирание. Ученые полагают, что когда упал тот огромный метеорит, это высвободило энергии даже больше, чем даже наша Катастрофа. Открылись порталы, вылезли Тени, вселились в динозавров и... прогадали. Динозавры, в отличие от предка человека, не имели потенциала к развитию, а потому Тени не особо поумнели. Что случилось дальше — тут мнения расходятся. Одни говорят, что Тени специально уничтожили динозавров, чтобы дать шанс другим видам эволюционировать без опасности, дабы позже вернуться и захватить их, другие же считают, что Тени просто вернулись в свой мир, а динозавры вымерли сами из-за резкого изменения климата.

— А как вы думаете? — спросила Сьюзен.

— Вряд ли Тени настолько умные, чтобы додуматься убить всех динозавров ради эволюции других видов.

— А как это связано со слабостью Теней к серебру и золоту? — не понял Оливер.

— Все просто. Если Тени могли появляться в то время, десятки миллионов лет назад, то могли и позже, только менее масштабно. Мифы и легенды говорят нам о кентаврах, минотаврах, призраках, домовых, подводных монстрах, демонах, богах и многом другом. Бобби говорил...

— Потом узнаете, кто это, — вставила Афро.

— ...что все эти истории появились из-за Теней. Он считает, что Тени нападали на людей и в прошлом, и поэтому люди создали все эти мифы, несколько преувеличивающие истинность. В то время люди как-то и выяснили, что Тени боятся таких металлов, как аргентум и аурум. Тогда-то разные богачи, обладающие достаточным состоянием, и стали менять свои драгоценные в то время шелка, фарфоровые изделия и чай на золото и серебро. Делали из них украшения, обвешивая себя, обставляли дома и все в этом духе. Религия и в то время имела большое влияние, особенно в некоторых государствах, а потому обладала достаточными средствами, чтобы не отставать от высшего света. В конечном итоге Тени пришли к выводу, что там, где кресты и другие религиозные символы, может быть и много серебра с золотом, смертельных для них, и стали обходить такие места стороной. Кончено, со временем все это позабылось, хотя привычки к обвешиванию себя драгоценностями остались.

Организация занимается скупкой серебра и золота по всему миру, и даже имеет несколько личных приисков, но даже в этом случае, металлов зачастую не хватает. Некоторые одержимые зачастую занимают высокие должности, и пока их не раскрывают, тайно скупают и ищут по всему миру золото и серебро, обделяя тем самым Охотников. Конечно, в конце концов, организация, заметив подобную деятельность, раскрывает одержимого, но так необходимые металлы уже оказываются тщательно спрятаны, а допросы Теней ни к чему не приводят. У некоторых одержимых даже в зубы вставлены специальные ампулы, какие часто показывают в шпионских фильмах, но только вместо яда, вроде цианистого калия, в них смесь золотой и серебряной пыли. Очень неприятная смерть для Тени, и на такое могут решиться лишь уже давно одержимые, пусть и в самом крайнем случае.

— Так вот почему на двери в этот ресторан красуется крест, — догадался Оливер.

— Именно. Чтобы отпугивать Теней. И такие кресты на входах во всех заведениях Охотников.

— И он из золота? — спросил парень, вспомнив желтоватый цвет окраса. Такой же цвет имели унитаз и раковина в комнате с односторонним стеклом.

— Не совсем. На самом деле, это особый сплав серебра и золота, плюс добавление некоторых других металлов для крепости, и называется он — амбисидиан. Используется именно сплав, а не чистые металлы, не только из-за крепости получаемого материала, но из-за того, что серебро намного дешевле золота.

— По этой же причине мы используем холодное оружие, — сказала Афро, доставая из волос гребешок. — Вот этот гребень создан из амбисидиана. Она нажала на небольшую кнопочку, и из него тут же выскочило небольшое лезвие.

Сьюзен взяла гребень в руки и взвесила.

— Тяжеленький, — сказал она и передала его Оливеру.

— Поначалу всегда непривычно.

— Значит, ваш меч тоже из обсидиана? — спросил молодой парень у Джона.

— Амбисидиана. Да. Только я не буду его здесь доставать.

Оливеру не показалось, что гребень такой уж тяжелый, хотя он явно весил больше обычного пластмассового или даже железного, но прицениваясь к мечу, он не мог не отметить, что тот должен весить довольно прилично.

— И вы используете в качестве оружия гребешок для волос? — недоверчиво спросила Сьюзен у Афро. Та зычно рассмеялась, и Оливер отметил, что смех у нее такой же шелковый, как и голос.

— Конечно, нет, мне просто нравится его носить, да и вдруг пригодится. Вот мое настоящее оружие. — Она встала из-за стола и задрала легкую короткую курточку. Вокруг талии у нее оказалась обернута тонкая цепь; на первом конце находился небольшой грузик, который, если учитывать, что он тоже сделан из амбисидана, весил достаточно, чтобы при правильном использовании проломить человеку череп. На втором же конце находился серп с рукоятью в два обхвата и чуть загнутым клинком, сантиметров пятнадцать-двадцать длиной, нынче покойный в специальных ножнах. Рукоять лежала горизонтально, крепясь к краю штанов двумя шлевками с заклепками, которые легко открывались, если дернуть за рукоять серпа. Как посчитал Оливер, с таким серпом у живота сидеть и ходить можно только с выправкой, чтобы ножны не упирались в ребра, что и делала Афро, которая через секунду вернула куртку на место и уселась обратно.

— А что это за оружие такое? — поинтересовалась Сьюзен. — Никогда такого не видела. Оливер поддержал вопрос.

— Оно называется — кусаригама. Это древнее японское оружие.

— Выглядит не особо удобным.

Афро усмехнулась, но в глазах Оливер заметил слабый намек на грусть.

— До того, как стать Охотником, — сказала она, — я занималась художественной гимнасткой и в основном акцентировалась на ленте. Кусаригама, конечно, мало похожа на ленту, но именно это оружие мне поддалось лучше других.

Помимо кусаригамы, у Афро еще были и ножи, но их использовали почти все Охотники, а кто-то даже применял их как основное оружие.

— А почему вы выбрали меч? — На этот раз Джону задала вопрос Сьюзен.

— Потому что меч — это круто! — ответила за него Афро и снова рассмеялась. — Так ты в тот раз ответил?

— Я выбрал меч, потому что он удобнее всего для борьбы с Тенями, — пояснил Джон. — Я хотел выбрать клеймор или бастард, но тогда то оружие оказалось для меня слишком тяжелым, пришлось взять более легкую катану.

— Синигами! — фыркнула Афро.

— Что?

— Синигами, — повторила Охотница. — Это прозвище Джонни. Так называют Бога смерти в Японии, а у него как раз японский меч, которым он орудует лучше, чем любой, кого я знаю.

Джон сразу вспомнил Мрачного Жнеца. Хорошо, что она с ним не знакома, подумал он. Если тот победил Майлза в рукопашной, а его в бою на мечах, то, возможно, и в обращении с кусаригамой он куда искусней. Джон не хотел думать о том, что Жнец силен в использовании любого вида оружия, ведь для обычного человека это практически невозможно. Хотя, Жнец мог быть уже и не человеком. Об этом Джон тоже не хотел думать.

— А почему тогда вас так не прозвали, если вы тоже используете японское оружие? — спросила Сьюзен у Афро.

— Потому что у меня больше выделяются другие черты внешности, — с наигранным самодовольством ответила она, поправляя афро на голове, хотя вместе с тем, Оливер был уверен, она имела в виду и свою внешность, за которую ее прозвали Афродитой. Оли было интересно, какое прозвище может получить он, если станет Охотником, ведь, по его мнению, он ничего особым не выделяется.

— Ты сама себе придумала прозвище, — сказал Джон, — а мне его дали, даже не спросив, нравится оно мне или нет.

— Я назвала себя Афро, а Афродитой меня уже нарекли другие. И Джон Сэндмен звучит не так круто, как Синигами. А ты же любишь все крутое, да? — вновь рассмеялась она.

Оливер, как и Сюьзен, тоже невольно заулыбались, но молодой парень все же решил вернуть разговор в прежнее русло:

— Так значит, Теней отпугнули амбисидианом?

— Нет, — ответил Джон, когда Афро затихла. — Если верить словам самих Теней, они прибыли на Землю, потому что их собственная Вселенная умирает. Местное Солнце, как и почти все остальные звезды, потухло, погрузив мир в вечные холод и тьму. Когда-то Тени тоже были развитой расой существ, но из-за произошедшего они эволюционировали — или инволюционировали, если судить по их внешности и интеллекту — в этих уродливых тварей. Именно из-за вечной тьмы в их мире, Дыре, они боятся яркого света, в том числе и солнечного. Он может их сильно ослабить и даже убить. Тебя нашли в гетто, где не так много Охотников, а те, что есть, всегда ходят группами и с мощными ультрафиолетовыми фонарями, которыми они и воспользовались. Можно сказать, что тебе крупно повезло.

— Но не моим друзьям, — тихо проговорил Оливер, хотя хотел произнести это лишь в своих мыслях. Если бы они пришли на две минуты раньше, подумал он уже про себя, их можно было бы спасти. Оли хотел обвинить Охотников за то, что те опоздали, из-за чего его друзья теперь одержимы монстрами из другого мира, он хотел выплюнуть обвинения в лица Джона и Афро, но глубоко в душе понимал, что они ни в чем не виноваты. И даже те Охотники, что притащили его в штаб организации, тоже не виноваты, ведь они спасли ему жизнь, и никак не могли предугадать, что произойдет, когда они его найдут, но ведь они все равно могли поторопиться... У него раскалывалась голова от этих мыслей, хотя от боли от сотрясения уже давно не осталось и следа. Все, что ему сейчас было нужно — время, чтобы разобраться в себе и решить, как поступить дальше.

Когда он уже открыл рот, чтобы сказать это, Сьюзен перебила его, задав вопрос, ответа на который он боялся:

— Когда человека захватывает Тень, неужели нельзя ничего сделать, чтобы спасти его?

Охотники вновь переглянулись, но на этот раз их игры в гляделки затянулись. В конечном итоге Джон вздохнул и повернулся к подросткам:

— Те небольшие комнаты, где вы находились, предназначены для выявления одержимых, а также для потенциальных будущих Охотников. Если вы согласитесь ими стать, вам дадут подписать бумаги о неразглашении и переселят в другие комнаты, которые вы видели, когда переодевались. В боксах же напротив находятся Тени и одержимые ими людьми.

— Эти чудовища находились так близко от нас?! — поразилась Сьюзен.

— У них не достаточно сил, чтобы разбить то бронированное стекло, а двери выходят на другой блок здания, так что вам ничего не угрожало. Так вот, — продолжил он, — крайне редко бывает так, что Тень покидает тело человека по собственному желанию, если конечно оно уже не на последней стадии разрушения. Такие случаи редки, но каждый раз носитель умирает уже в следующую минуту. — Взглянув на лицо Оливера, у которого в горле застрял комок, Джон попытался его обнадежить: — Это ничего не значит, — сказал он, — ученые вскоре вполне смогут найти способ изгнать Тень без вреда для носителя.

— Если не будет слишком поздно, — прошептал Оливер.

Снова наступила тишина, нарушаемая лишь переговаривающимися за другими столиками Охотниками. Большинство не обращало внимание на четвертку, засевшую в углу, но некоторые посматривали, явно не понимая, что в таком баре делают, по сути, еще подростки, пусть даже и в компании других Охотников. Оливер иногда оглядывался, кода кто-то уходил из бара или заходил в него, и каждый оброненный на зал взгляд заставлял его вздрагивать, когда он натыкался на чьи-то глаза, разглядывающие его в ответ.

Помимо того, что почти все были в черном, они как будто излучали какую-то темную ауру, хотя, возможно, это лишь разыгравшееся воображение. С Афро и Джоном Оливер ничего подобного не ощущал, несмотря на постоянную хмурость второго, но это могло быть лишь потому, что с ними он знаком, пусть и с момента первой встречи прошло... Оливер взглянул на часы, висящие над стойкой, и удивился — прошло лишь чуть меньше двух часов с момента, когда они сюда пришли. Слушая Джона и Афро, которая иногда вставляла свои комментарии, он почти забыл про еду, и теперь она была уже давно остывшей. Чувство голода притупилось, однако Оливер не отказался бы от добавки, но ему было неловко говорить об этом Джону, и так платившему за его еду, которую он даже не доел.

Когда молчание затянулось, его вновь прервала Сьюзен, явно приободряясь с каждым часом:

— А эта аберрация, она ведь у всех разная, я правильно поняла? — спросила она.

— Общее у Охотников лишь способность видеть в темноте и более быстрое восстановление, ну и иммунитет к одержимости Тенями, конечно. Остальные способности индивидуальны, хотя одинаковые встречаются тоже часто.

— А какие у вас?

— Я не сплю, — просто ответил Джон.

— В смысле? — не поняла Сьюзен.

— В прямом. С момента Катастрофы я не спал ни минуты, не помогают ни снотворное, ни дубинка по голове, хотя я все равно чувствую себя постоянно бодрым, если, конечно, не занят чем-нибудь выматывающим, но тогда мне хватает простого отдыха.

О том, что Джон видит Мефистофеля, которого, кстати, он сам так назвал, не знал никто, даже Бобби. Когда он в первый раз его увидел, то находился один, поэтому никто не мог удивиться тому, как он разговаривает с воображаемым «другом». Затем, когда Мефисто объяснил, что его видит и слышит только Джон, тогда еще подросток решил об этом умолчать, так как боялся прослыть сумасшедшим. Иногда ему казалось, что не только Мефистофель являлся плодом его воображения, но эти мысли исчезали каждый раз, когда он обнажал свой меч, чтобы сразиться с вполне реальным врагом, сотканным из зловещей тьмы. А еще он понял, что не обязательно быть сумасшедшим, чтобы видеть то, чего не видят и не хотят видеть другие.

— А у вас? — обратилась девушка к Афро? Та лишь отмахнулась рукой в кожаной перчатке:

— Ничего сверхъестественного. К слову, не у всех Охотников есть какая-нибудь дополнительная особенность, кроме стандартных. Некоторые особенности — это просто болезни, иногда довольно неприятные. То, что Джонни не спит — это тоже болезнь.

— А у нас тоже могут быть способности? Как о них узнать?

— Никак. Джонни, например, узнал о своей, когда неделю провалялся без сна.

— И чем вы занимаетесь все это свободное время? — поинтересовалась Сьюзен. Джон пожал плечами:

— Убиваю время в интернете, оттачиваю мастерство владения мечом и другим оружием, просто гуляю.

Джон вдруг резко выпрямился, словно о чем-то вспомнил, и обратился к Афро:

— Ты что-нибудь знаешь о башне с часами «Минута Икс»?

— А кто не знает? — усмехнулась Афродита.

— Я не о том. Ты знаешь, что там произошло прошлой ночью?

— Нет, а там что-то произошло?

— Мне надо позвонить. — Джон встал, и Афро пришлось выпустить его из-за стола. Подойдя к стойке, он что-то сказал хозяину заведения и тот кивнул на висящий у входа в кухню телефон. Подойдя к нему, Охотник снял трубку и набрал номер, через несколько секунд сбросил и набрал заново. Оливеру показалось, что он встревожен, хотя и не так сильно, чтобы это ярко отразилось на его лице.

— Бобби, ты еще на базе что ли?

— Ну а куда я денусь? Что мне в баре делать? Все знают, что мы сегодня закрыты. Бобби не любил закрывать бар, даже если всю ночь не было ни одного клиента.

— Ладно, не важно. Я звоню узнать, что ты слышал о произошедшем вчера ночью в башне с часами «Минута Икс»?

— А в чем дело?

— Циферблат вчера рухнул. Народ говорит, что там ночью кто-то то ли дрался, то ли стрелял, то ли еще чего. Вот я и подумал, что это мог быть кто-то из наших, нарвавшихся на Жнеца или его соратников.

На том конце трубки повисла тишина. Джон не выдержал:

— Алло, ты там?

— Да-да, просто если ты прав, я хочу заранее придумать, что сказать нашим многоуважаемым боссам, когда с ними увижусь, благо, я нахожусь уже в штабе и встречусь с местным главой филиала, а если он откажется, я ему... В общем так, ты рассказал своему подопечному о нас?

— Все, о чем они должны знать. Тут еще Афро со своей, так что...

— Это хорошо, — перебил его Бобби. — Короче, возвращайтесь обратно в штаб, к вашему приходу я уже должен закончить не слишком приятный разговор с начальством.

— А остальные? Мы не знаем, где они.

Бобби снова помолчал:

— Грасс вроде мобильный носит, — сказал он, и после паузы добавил: — Позвоню в несколько ближайших заведений и попытаюсь их найти. Возвращайтесь, — добавил он в конце и бросил трубку.

Если и Бобби ничего не знает, то простые Охотники и подавно. Джон не привык задавать вопросы, но в последнее время они у него появились, вот только отвечать на них не спешили, будь то Тор, который теперь Бальдер, или организация, которая ни с того ни с сего вдруг обзавелась секретами, о которых не знает даже Бобби.

Он вернулся к столику.

— Мы возвращаемся в штаб.

— Что-то случилось?

— Надеюсь, что нет.

Как Джон и предполагал, платить пришлось ему одному. Афро даже из приличия не предложила оплатить хотя бы за себя.

Когда они уже шли обратно по парку, Оливер решился задать еще один вопрос:

— Вы сказали, что если мы согласимся стать... Охотниками, то нам дадут подписать документы о неразглашении и переселят в другие комнаты. А если мы откажемся?

Немного помолчав, Джон ответил:

— Вам сотрут память о последних днях жизни. Современные препараты на это способны; вы просто проснетесь в своих кроватях со страшной головной болью и ничего не будете помнить о том, что узнали об Охотниках и Тенях. За вами по-прежнему будут следить наши наблюдатели. Препараты на каждого действуют по-разному, — предупредил он, — кто-то может забыть лишь один день, и ему приходится стирать память снова, а бывает и так, что пропадает целый месяц.

— Получается, выбора-то у нас особого и нет, — вздохнула Сьюзен.

Афро понимающе посмотрела на Джона и ничего не сказала.

Бобби просил, даже чуть не умолял, чтобы они не говорили того, что может заставить новичков отказаться вступить в организацию, поэтому Джон решил умолчать последний вариант. Он предполагал, что они нечего не забудут, но все равно не будут частью организации. Таким людям не стирали память, а просто заставляли подписать кое-какие документы, в которых говорилось, что они некоторое время лежали в психлечебнице с расстройством психики и галлюцинациями. Если такой человек начинает болтать о демонах и охотниках на них, эти бумаги тут же всплывают, а человека забирают в психушку уже по-настоящему. В особую психушку, принадлежащую организации «Тенелов». Людей там не лечат, потому что, по сути, они не больны, но все равно держат взаперти. Меры очень жесткие, но если таким образом можно предотвратить мировой хаос, который может возникнуть при всплытии правды, организация готова на этой пойти.

Джон очень надеялся, что остальные трое Охотников, которые взяли под опеку новичков, тоже додумаются не говорить больше необходимого.

Подходя к зданию организации, Оливер, конечно, не ожидал, что там что-то изменилось, но кое-какие перемены все же случились, однако касались они лишь его самого. Поднимаясь подземных коридоров на поверхность, он все еще был Оливером, парнем из гетто, отец которого беспробудно пил и иногда даже бил своего сына, заставляя того ходить за выпивкой в магазин, ближайший из которых находился почти в километре от дома. Но возвращаясь обратно, он возвращался со знаниями, которые полностью перевернули его мир. Теперь он мог видеть в темноте, а его раны заживали немного быстрее, чем у всех остальных людей, хотя ему не очень хотелось это проверять. А еще существа из другого мира, способные вселяться в людей и контролировать их. Любой человек может оказаться одним из них, даже друзья и родственники.

Мир не такой, каким был три часа назад. Хотя нет, мир тот же, это я изменился.

Джон что-то сказал охранникам у входа, и один из них связался с кем-то по рации.

— Сейчас вы вернетесь в свои комнаты, те, со стеклом, потом, если хотите, сходите перекусить. Следующей ночью вас всех пятерых спросят, что вы выбрали.

Когда Джон договорил, лифт в вестибюле открылся, оттуда появились двое — доктор Джейсон, как узнал Оливер, и еще одна женщина, отвечающая за Сьюзен. Вниз они отправились без Джона и Афро.

Джон нажал кнопку вызова, при этом пробубнив о том, что пора бы уже и второй лифт сделать рядом. Афро с ним согласилась.

Основной офис «Тенелова», где и находился кабинет главы филиала, располагался на самом верхнем этаже здания. Если бы кто-то попал на этаж, не зная, где находится, он бы не отличил открывшуюся перед ним картину от помещения обычного серого офиса, где сидели операторы-планктоны и принимали звонки. Но на самом деле сюда звонили не ради психологической помощи или покупки товаров из магазина на диване. В офис стекалась вся информация об активности Теней в Бруклине и ближайших районах, в том числе сюда звонили и Охотники, уничтожившие цель, вызывая на место чистильщиков. Сами Охотники редко даже заходили на территорию филиала, а если и заходили, на этаж поднимались еще реже, обычно лишь по личному приглашению главы.

Кабинет начальника филиала находился по правую стену от кабинок операторов, растянувшихся на десятки метров, словно огромный непроходимый лабиринт, и располагался посередине, из-за чего многие шутили, мол, что уже давно пора проложить велосипедную дорожку и сдавать велосипеды в прокат, дабы добираться до нужного кабинета быстрее и комфортнее.

Еще не дойдя до угла помещения, Джон и Афро заметили выходящего из кабинета Бобби, явно не в духе.

— Остальные еще не подошли? — спросил он, когда они все втроем встретились на полпути.

— Мы никого не видели. Ты нашел их?

— Грасс и правда сидел в одном из баров, сказал, что с ним и Барсук, но тот вроде как не смог поладить со своим подопечным. Сказал, что они уже направляется сюда.

— А Эвила?

— Где она — не знаю. Но она нам нужна, так что явится, никуда не денется.

Бобби помолчал, переступая с ноги на ногу, его явно что-то тяготило, но зная бармена, Джон понимал, что тот не скажет ни слова, пока не соберутся все. Еще будучи профессором в университете, он не любил повторять своим студентам одно и тоже по нескольку раз, а каждого, кто пропускал его лекции, он спрашивал вдвойне строже и задавал более каверзные вопросы, поэтому прогульщиков среди его студентов почти не наблюдалось.

Джон все же решил хоть как-то разговорить Бобби, но тот быстро нашел способ увильнуть и указал Охотнику за спину. Оглянувшись, он увидел вместе Эвилу и Барсука, который пытался сделать вид, что рядом с женщиной с вуалью чувствует себя вполне комфортно, что ему не особо удавалось. Только выйдя из лифта и увидев остальных, он быстрым шагом направился к ним, оставляя Эвилу, которая никогда особо не спешила, позади. Рядом с ней шел Грасс.

— Что Грасс имел в виду, когда сказал, что ты не поладил с подопечным? — тут же набросился на бывшего вора Бобби.

— А я чего? — отпрянул Барсук. — Сами виноваты, что дали мне этого забулдыгу. Может, я и сидел, но таким никогда не был. У него тюремные замашки, будто он всю жизнь провел за решеткой и был там самым-самым авторитетом. Строит из себя хрен знает кого, а только услышал о Тенях, сначала ржал, как свинья, а когда осознал, что я не шучу, чуть в штаны не наложил и сбежать пытался. Ну, я его и вырубил для верности, чтоб шумиху не поднимал.

Бобби лишь вздохнул и недовольно покачал головой, хотя невозможно было понять, чем он больше недоволен: поведением подопечного или тем, что Барсук так бесцеремонно его вырубил. Ведь после такого тот может наотрез отказаться от каких-либо дел с Охотниками, и тогда ему придется стирать память. Лучше, конечно, поместить его в «психлечебницу», потому что его способность видеть в темноте и ускоренное заживление ран никуда не денутся, а если он будет этим бахвалиться — а он будет, — то привлечет к себе ненужное внимание, и никакие бумаги его не испугают.

Демиург хотел что-то еще сказать Барсуку, но тут подошла Эвила, отчего бывший вор-домушник чуть не подскочил, когда увидел ее рядом с собой, тихо подкравшуюся со спины, и как бы невзначай отошел подальше, якобы чтобы что-то спросить у Джона. Бобби тут же переключил внимание на нее:

— А как твоя?

Эвила сначала повернула голову в сторону Джона, а потом опять посмотрела на Бобби и заговорила. Голос ее был тихий и немного скрипучий, словно она не привыкла разговаривать.

— У нее проблемы со сном, — медленно проговорила она. — Почти как у Синигами, только это не просто неспособность спать, а сильнейшая бессонница, из-за чего она почти всегда уставшая.

Эвила предпочитала именовать Джона не иначе как Синигами, даже зная, что ему это не нравится, а может, именно поэтому. Возможно, это было проявление ее необычного чувства юмора.

— Не удивительно, что она так плохо выглядит, — задумчиво сказал Бобби, нахмурившись. — Что-нибудь еще?

— Похоже, у нее нарколепсия.

— Нарколепсия и бессонница? — воскликнула Афро. — Ужасное сочетание. Не может уснуть, а если и спит, то не по собственному желанию. Врагу такого не пожелаешь.

Эвила как обычно никак не отреагировала на то, что ее перебили, но заговорил Бобби.

— Здесь слишком шумно, — сказал он, оглядывая сидящих за телефонами операторов, то и дело отвечающих на звонки, хотя обычно тут в разы более шумно, но нынче Тени по большей части залегли на дно. — Поговорим лучше здесь. — Он открыл ближайшую к нему дверь и зашел внутрь, уводя с собой и остальных. Это оказалось большой комнатой с длинным овальным столом посередине, явно предназначенное под конференц-зал. Бобби сел во главе стола, остальные расположились по обе стороны от него.

Сначала он попросил подробнее рассказать Охотников о своих подопечных, о том, что они узнали о них. Джон первым поведал об Оливере и его рассказе, в том числе и о его встрече с Тенями, о которой до этого тот не хотел никому говорить. Афро мало что смогла рассказать о Сьюзен, кроме того, что она вроде как все же склоняется к тому, чтобы стать частью организации. Грасс сообщил, что его подопечный, Мейсон, встретился с одержимым Тенью, когда решил прогуляться ночью с друзьями, решившими доказать самим себе, что они крутые и все такое. Его друзья разбежались, как только этот одержимый одним движением отшвырнул от себя одного из их компании, а сам Мейсон остался, чтобы, как он сказал, замочить урода, но его бита оказалась бесполезна, и если бы не подоспевшие Охотники, он уже был бы мертв. Обладает крайним желанием стать Охотником.

Эвила уже рассказала все, что хотела, поэтому лишь добавила, что Миранда довольно меланхолична, поэтому ей все равно, станет она Охотником или нет. Больше всего Бобби был недоволен Барсуком с его подопечным, о котором тот не узнал ничего нового, хотя все же понимал, что бывшие зеки — не самые лучшие кандидаты на роль Охотников.

Когда все закончили свои скудные рассказы, Бобби заговорил сам. Сперва он поведал о разговоре с Джоном по телефону, а потом уже перешел к диалогу с главой филиала.

— Я сказал ей, что последний раз терплю сокрытие от меня того, что происходит в городе. Если я не буду получать все новости о происходящем в вверенном мне районе, то пусть ищет себе нового дурака, который и слова поперек не скажет, посмотрим, как она справится с каким-нибудь неопытным сосунком, который ничего не будет знать о порученном ему районе и об Охотниках, живущих в нем. И месяца не пройдет, как под его руководством не останется ни одного целого Тенелова, все либо погибнут, либо разбегутся. А она мне заявила, что это от меня все бегут.

Бобби замолчал, но никто не осмеливался нарушать воцарившуюся тишину. Джон, как, видимо, и остальные, понимал чувства бармена. Пусть он не виноват в той ночи, что стали называть ночью резни, где погибло четырнадцать воинов, а еще тринадцать оказались серьезно ранены, но переубедить его в обратном никто не мог. После того инцидента свои полномочия сложили семнадцать Охотников, хотя уже после шестеро все же вернулись, однако отказывались выходить на охоту поодиночке. Бобби чувствовал свою вину, однако все-таки считал, что кто-нибудь другой справился бы с кризисом еще хуже, а он лично заштопал этих тринадцать раненых, не считая небольшой помощи от врачевателей, присланных из организации, в том числе и сидящих перед ним Джона и Грасса, хотя последний отделался лишь парой царапин и откусанным Тенью пальцем.

— В общем, так, — заговорил он вновь после затянувшегося молчания, — прошлой ночью в башне и правда произошла драка. Глава филиала сказала, что там были обнаружены пули из амбисидиана и следы от меча, однако никаких признаков Теней не найдено.

— Значит, скорее всего, сражались два Охотника.

— Или больше, — кивнул Бобби. — Одного мы точно знаем. — Он сделал паузу.

— Не тяни, — поторопил его Джон.

— Экспертиза показала, что пули выпущены их пистолета Машери.

Джон онемел. Машери? Она же ушла с тремя другими Охотниками, как сказала Блэкснейк. Но как она оказалась в башне, ведь та примерно в десяти кварталах от ее дома?

— Там были только пули из пистолета Машери? — спросил Джон.

— Еще кто-то сломал механизм часов, на которых обнаружили следы амбисидиана. Судя по всему, кто-то перерубил опору, держащую циферблат, и он упал. В любом случае, следов крови там нет.

— Значит, они захватили Машери? Бобби пожал плечами.

Машери была далеко не сильным Охотником, а потому Жнец не мог ею заинтересоваться, однако мог Майлз, которому она приходилась любовницей. «Но неужели Майлз напал на нее, — подумал Джон, — только чтобы заставить ее перейти на сторону Жнеца? Он правда стал способен на такое?» Джон не знал, что и думать, хотя кое-какие мысли у него все же появились. Но не убедившись во всем лично, он не хотел делиться ими с остальными.

— Это все, Бобби? — спросил он.

— Пока — да. Как только будет новая информация, мне сообщат. Надеюсь. А ты куда-то торопишься?

— Да, мне надо идти. Я хочу... в кое-чем убедиться. Если мои подозрения подтвердятся, я тебе сообщу.

— А на чем ты поедешь? — спросил Бобби. Джон замер у двери. — Ладно, придется мне вернуться в тот чертов кабинет и просить у Камиогавы для тебя личное авто. Иди, у входа сейчас появится машина. А если не появится... значит, я умер.

Джон вышел из комнаты, а потом и из здания. Через пару минут к входу подъехал старенький белый «Escalade», из которого вышел человек и отдал Джону ключи. Он направлялся прямиком в квартиру Блэкснейк, чтобы она снова подтвердила, что Машери прошлой ночью действительно ушла не одна, и если так и было, то ему нужны были имена тех, кто вызвался ее проводить. «Та баба просто тебя использовала», — так сказал Мефисто, когда появлялся в последний раз. Джон надеялся, что он говорил не о Блэкснейк, хотя другие имена знакомых женщин ему на ум не приходили.

Дорога была пуста, и он прибавил скорости.