Онлайн чтение книги Тени города Shadows of city
Глава 6: Рождество

Весь день улицы обходили полицейские с собаками, высматривая подозрительных граждан и заглядывая в каждый закоулок. Естественно, ничего существенного обнаружить они не могли, да и не знали, что конкретно ищут.

В это время все Охотники и элитные бойцы организации отсыпались перед длинной ночью. Точнее, спали лишь те, кто мог заснуть. Их время — ночь, однако, несмотря на зиму, она должна была стать очень жаркой. И светлой, но не только из-за развешанных по всему городу гирлянд и фонарей.

Джон набивал живот, потому что ночью на это просто может не оказаться времени. В столовой было пусто, почти все повара и официанты тоже спали наверху.

— Какая гнетущая атмосфера.

— Заткнись.

— Если бы я тебя слушал, ты бы давно погиб, не слушая меня. Во как, — цокнул Мефисто.

— Все равно заткнись. У меня нет настроения с тобой разговаривать.

— А ты и не разговаривай, просто сиди и слушай мои мудрости. Ты ведь понимаешь, что все не так просто, как кажется на первый взгляд?

Джон вскинул бровью, но отвечать не стал, а вместо этого запихнул в рот вареной курицы.

— Твой драгоценный Майлз намекнул тебе, что на Рождество что-то будет, — продолжил Мефистофель. — Но откуда он сам об этом узнал? Правильно — ему поведал Жнец. А что сказал Жнец? Правильно — что он не доверял Майлзу с самого начала. И что из этого выходит? Правильно — все это ловушка, западня, обманка, капкан, засада, вентерь. Называй, как хочешь.

— Не правильно, — нехотя ответил Джон. — Аналитики подтвердили, что сегодня ночью будет что-то крупномасштабное.

— В этом-то и заключается проблема. Я, может, и умнее тебя, но даже тут мне не все понятно. Слишком просто это, не находишь?

Джон вздохнул. Слишком просто, да не слишком. Пусть Майлзу Жнец и не доверял в полной мере, но он никак не мог узнать, что Тор намекнет ему на то, что в Рождество что-то произойдет. Да и когда он был в плену, то ни слова об этом не обмолвился, и если бы Жнец хотел натолкнуть его на эту дату, то как-нибудь да умудрился бы обронить пару слов, или попросил бы сделать это Шуда. Хотя, возможно, второй и пытался, но его слова заглушали крики самого Джона.

— Если тебе нечего сказать, то лучше молчи. У нас все равно нет другого выхода, кроме как отправиться ночью в дозор.

— Я просто хочу сказать, что нужно быть осторожнее.

— Я всегда осторожен.

— Ну да, ну да.

Остаток дня Джон провел за проверкой и чисткой оружия. Так как он давал мышцам необходимый отдых, то вместо занятий с мечом провел время в тире. За эти несколько дней его меткость явно улучшилась достаточно, чтобы почти наверняка попасть в человека с пятидесяти шагов.

Ближе к вечеру начал просыпаться народ. Зимой солнце заходило рано, а потому, после позднего обеда, Охотники и элитные бойцы отправились в город, рассредоточившись по основным местам активного празднества.

Гирлянды, украшенные разноцветной мишурой столбы и деревья, каток, латки с мороженным, сладкой ватой, хот-догами... Местные торговцы сегодня заработают столько, сколько и за месяц не зарабатывают в обычные дни. Все веселятся и празднуют, даже не подозревая, что за спиной у них может таиться смерть.

Джон брел по узким улочкам, огражденным от остальных людей полицейскими лентами, а где и самими блюстителями порядка. Эти части города перекрываются каждую рождественскую ночь, но очень многие считают своим долгом прорваться за ограждения и полюбоваться ночным городом там, где можно побывать лишь при свете солнца. Обычно такие довольно быстро уходят обратно, не находя ничего интересного, но бывает и так, что больше из темных переулков они не выбираются никогда.

Охотникам приказали всех, кого они встретят, обходить стороной, потому что только благодаря нацеленным слухам «людей в черном», бродящим по ночам, считают такой же городской легендой, как аллигаторов в канализации и огромных крыс в туннелях метро. Но по возможности таких заблудших можно попросту напугать звуком шагов и криками, особенно парочек, ищущих укромных уголков. Они, не видя источник шума, считают, что это полиция, а потому убегают со всех ног, боясь провести рождественскую ночь в отделении.

Однако отличить обычных людей от одержимых бывает попросту невозможно. Но если человек, замечая кого-то из Охотников, вместо того, чтобы убежать, начинает наоборот, кидаться на тебя, издавать нечленораздельные звуки или как-то иначе вести себя агрессивно — это точно одержимый. Или пьяный. Но в данном случае отличить одного от другого бывает намного проще.

Джон испытывал странное чувство. Он знал, что одержимого Тенью может спасти сила Оливера, а потому убивать их означало убить не только Тень внутри, но и самого человека, когда как второго возможно спасти. Однако никаких инструкций по этому поводу получено не было. Камиогава обозначила лишь общие действия: защищать людей, искать Теней и одержимых, убивать Теней и одержимых, не позволять Жнецу завладеть ситуацией. Для всего остального, судя по всему, необходимо было включить фантазию.

Джон был не один, а с двумя напарниками. Площадь наблюдения из-за этого несколько сужалась, зато и не возникало угрозы быть окруженным. Когда Джон в последний раз действовал в одиночку на подобных рейдах, его чуть не разорвала стая Теней, а потом еще и другой Охотник отвесил ему битой по голове. Больше подобных эксцессов допускать не желал ни он, ни организация. После ночи резни и подземной резни (неофициальное название), штатных сотрудников стало крайне резко не хватать.

Однако сейчас город был просто забит Охотниками всех мастей, не только из Нью-Йорка, но и из соседних городов и даже штатов. Эти двое, что нынче сопровождали Джона, как раз из таких, а так как города они не знали, то их приставили к местным. Синигами привык работать один, но понимал, что сейчас никого не волнуют его привычки.

— Что мы вообще здесь делаем? — спросил один из приезжих. — Не лучше ли отправиться поближе к центру гуляний? Вряд ли Тени будут зависать в темных и безлюдных переулках.

— В центре и без нас хватает людей, — ответил Джон. — Тем более мы не знаем, что запланировал Жнец. Если он и собирается атаковать, то вряд ли сможет материализоваться прямо посреди торжества, ему нужно откуда-то прийти. Почему бы не отсюда?

Этот ответ, судя по всему, не удовлетворил болтливого Охотника, однако он все же сменил тему.

— А вот ты провел в плену у Жнеца целых две недели, да? — Джон ответил. — И неужели он за все это время даже не проговорился насчет своих планов?

— Не он меня пытал. Он заходил всего пару раз, и лишь предлагал перейти на его сторону. Если бы он обмолвился, я бы уже передал информацию в штаб.

Охотник пожал плечами, и оставалось лишь гадать, что означает сей жест. Зато второй оказался молчаливым, возможно, этому способствовал намордник, который он нацепил на себя. Странный тип, но Джон был рад, что хоть этот не лезет с расспросами.

Вообще, оба они не особо походили на матерых вояк. Чем больше город, тем больше Теней, а агломерация Нью-Йорка вообще является одной из самых крупнейших в мире. Джон не знал, откуда эти двое, да ему и не было интересно, но, вероятно, из какой-нибудь глуши, где каждый второй Охотник видел Тень лишь в лаборатории, если они у них вообще есть.

— Тихо! — шепотом выпалил Джон, резко остановившись и указав куда-то в темноту. Через квартал от них им навстречу шел какой-то человек, явно их не замечая, а через пару шагов внезапно свернул за угол дома.

— Да это алкаш какой-нибудь. Или бомж, — предположил болтливый Охотник. Бомж. Если где-то остались бомжи, значит, там нет Теней.

— У нас бомжи долго не живут. А если он пьян, его лучше вывести за ограждение, нас он все равно не вспомнит на завтра, или решит, что померещилось.

Джон побежал через квартал, и остальным не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним. Несмотря на то, что это, скорее всего, просто заблудший выпивоха, перепутавший лево с право, ослаблять бдительность нельзя, поэтому, прежде чем свернуть за дом, Джон остановился и заглянул за угол. Вчера было новолуние, поэтому можно было полагаться лишь на тусклый свет звезд и отражающую способность снега, который неприятно хрустел под ногами, выдавая их с потрохами. Джон утешал себя лишь тем, что сегодня не намечается снегопада.

За углом темнела пустая улица. Снегопада не было и днем, а потому земля оказалась истоптана вдоль и поперек, и невозможно понять, куда именно направился ночной гуляка. Царила тишина, лишь где-то в отдалении слышались радостные возгласы людей, ожидающих праздничные салюты.

— Да нет там никого, — махнул рукой тот самым болтливый Охотник. — Этот алкаш уже утопал куда-нибудь, где ему лучше.

— Стой, — дернулся Джон, но молодой Тенелов, лет на пять моложе самого Синигами, уже вышел на середину улицы.

— Да чего вы? — хмыкнул он. — Пойдем уже, а то сидеть на одном месте холодно. Куда там дальше по плану?

Джон вздохнул, снова пристально осмотрел улицу, но, ничего не заметив, вышел из-за дома. Улица была пуста, как и каждую ночь, дул легкий ветер, стояли пустые машины, чьи моторы придется прогревать с утра владельцам. И тишина. Джон привык к тишине ночных улиц, но сейчас его что-то коробило. Уже стемнело, Жнец что-то приготовил, но этого все еще не произошло, и чем больше тянулось время, тем тяжелее становилось на душе.

— Я бы на твоем месте не стоял на открытом месте, — подал голос Мефисто. Джон едва спохватился, чтобы не сказать ему заткнуться. Все же он привык работать в одиночку.

Но и на сей раз чертов призрак Рождества оказался прав. Только они повернулись, чтобы продолжить путь, как Джон краем глаза уловил какое-то движение. Болтливый Охотник не заметил, потому что был просто невнимательным и неопытным, второй, потому что нацепил на рожу маску. Синигами даже не стал поворачивать головы и приглядываться, что там такое, потому что его многолетний опыт уже знал ответ.

— В укрытие! — закричал он и побежал обратно за дом. За ним тут же помчался и тот, что в маске, нарочно или случайно оказавшись сбоку от Джона, словно прикрываясь им. Однако менее опытный Охотник растерялся (именно чтобы такого не происходило, и проводятся совместные тренировки, на которых каждое выкрикнутое слово является руководством к неукоснительным действиям).

Джон еще не успел добежать до угла, где и плюхнулся в снег, как зазвучали первые выстрелы. Оглянувшись, он увидел падающее навзничь тело молодого Охотника и громко чертыхнулся. Это была ловушка.

Он нажал кнопку гарнитуры, что означало оповещение всех, кто оказался в радиусе действия сигнала.

— Всеобщая связь! Говорит Джон, Синигами, на нас напали с огнестрельным оружием, будьте бдительны!

Словно в ответ на его слова выстрелы прекратились. Но лишь здесь, когда как теперь, когда шум улегся, стала слышна стрельба в других местах. Эхо мешало точно определить звуки выстрелов, отчего казалось, что стреляют отовсюду. Возможно, так оно и есть.

Джон достал пистолет, это же сделал и второй Охотник. Синигами быстро выглянул за угол и тут же убрал голову. Выглянул снова, на этот раз присматриваясь несколько секунд.

— Никого.

Он кивнул, и охотник в маске сразу понял его знак, потрусив вдоль дома к противоположному углу. Снег хрустел под ногами, как разбитое стекло, и производил, казалось, звука больше, чем выстрелы.

Теперь смысла скрываться не было. Большая часть города на площади или еще где, но кто-то остался и дома. Они услышат выстрелы, выглянут в окно и увидят странно одетых людей, бегающих с пистолетами и мечами. Они обратятся в полицию с вопросами, полиция, заранее предупрежденная, переправит их в «Тенелов», и организации придется оправдываться. А если это попадет в сводки газет? Всевозможные оправдания придумывались не раз, начиная от гуляний местных банд, с которыми и борется комендантский час, и заканчивая заявлением, что человек в черном был местным сумасшедшим, возомнившим себя Бэтменом или Роршахом (к слову, есть Охотники, одевающиеся в точно такие же костюмы).

Но как объяснить выстрелы по всему городу? И ведь это только начало, Джон боялся, что эти неизвестные перейдут с Охотников на мирных граждан, и вот тогда начнется настоящий ужас. Этого нельзя допустить.

Джон и второй Охотник почти бегом шли по узкому переулку, где снега, как не странно, оказалось не так много. Из ржавых труб клубился белый пар, затмевая взор и оседая на одежде капелью, которая на холоде вскоре превратится в лед.

Дойдя до следующего края дома, Охотник в маске выглянул на угол и покачал головой, потом вышел и снова медленно побежал вдоль стены. Джон за ним, держась всего в метре позади и приготовив пистолет. За следующим углом тоже оказалось чисто, лишь вдалеке виднелся труп другого Охотника. Стрелки словно сквозь землю провалились.

— Говорит Ведьмак, — зашипело в гарнитуре. — Нападающие прячутся в канализации. Будьте бдительны. У них огнестрельное оружие и средства защиты.

— Похоже, они неплохо подготовились, — вклинился другой голос.

— Черт, так и знал, что надо было взять автомат.

— А я прихватил, хе-хе.

— Элитные бойцы организации всегда при автоматах, попросите у них.

— У нас у каждого лишь по одному, используйте свои чертовы сверхспособности, а то мы уже устали постоянно вас выручать, супергерои хреновы.

— Эй, кто это сказал?

— Заткнулись все нахрен! — рявкнул резкий голос, аж в ушах зазвенело; Джон сразу узнал в нем Грассхоппера. — Хватит засорять эфир! Еще слово, отправлю бегать по канализации.

Угроза подействовала. Наверняка многие желали язвительно заметить, что Грасс им не командир, но все же решили промолчать. У Охотников вообще с иерархией несколько туго, и все больше зависит от репутации и уважения со стороны коллег. В этом плане самым главным можно было считать Бобби по прозвищу Демиург, который нашел и обучил очень многих Охотников.

Джон тоже являлся довольно известным в среде Тенеловов, и имей он такое желание, все бы безукоризненно ходили бы по струнке от одного его слова, но он не любил командовать. Зато Грасс, когда надо, мог принять на себя роль командира, и обычно все слушались.

Подойдя к канализационному люку неподалеку, Джон заметил, что крышка лежит слегка кривовато, словно ее закрывали впопыхах, да и подтаявший снег истоптан несколькими парами ног. Когда только произошла Катастрофа, туннели канализации оказались разрушены по всему городу, из-за чего весь Нью-Йорк вонял больше обычного почти два года. Сейчас уже все было починено и укреплено везде, где необходимо, и поэтому таинственные нападающие могли всплыть где угодно.

Внимательно следя за всеми люками вокруг и пристально оглядывая каждое окно на предмет свидетелей, они перенесли тело болтливого Охотника, который больше никогда не произнесет ни слова, к стене дома. Джон позвонил в организацию, передал координаты, дальше офисный планктон передаст данные специальной группе зачистки, которая приедет и увезет тело. Довольно цинично, но такова работа. Когда-нибудь и сам Джон окажется на месте одной из таких координат.

Они направились дальше, на сей раз более внимательно оглядываясь по сторонам и не убирая оружие в кобуру. Без того Охотника сделалось как-то тихо, и Джону почему-то от этого стало не по себе. Лучше бы он щебетал тут над ухом, право слово.

Минут через десять Джон услышал за углом чьи-то шаги. Он подал знак и они со вторым Охотником спрятались за джипом, дожидаясь неизвестного. Это оказался сутулый человек в куртке с капюшоном, натянутым до самых глаз. Точно не Охотник. Напарник приготовился уже открыть огонь, но Джон его остановил, призвав подождать.

Не успел человека в капюшоне свернуть за угол, как вдруг прибавил скорости, подбежал к дымящемуся люку посреди дороги и несколько раз ударил по нему ногой. Буквально через секунду люк подпрыгнул и отодвинулся вбок, из дыры, словно тараканы, выпрыгнуло человек пять, в измятой одежде, едва ли защищающей их от зимней стужи, но зато с автоматами, а на двоих и вовсе виднелись бронежилеты.

Они рассредоточились поперек дороги, при этом один из них оказался прямо по ту строну автомобиля, за которым скрывались Джон и Охотник в маске. Тишину нарушали лишь быстро приближающиеся шаги за углом дома. Вероятно, там шли Охотники, чтобы попасть в ту же ловушку, что и они полчаса назад. Нужно было действовать, а подобное не обходится без риска для жизни.

— Это ловушка! — закричал Джон во все горло и, выскочив из-за капота джипа, первым же выстрелом вышиб мозги ближайшему одержимому. Завязалась стрельба.

Одержимые, казалось, совсем не заботились о патронах, буквально нашпиговывая автомобиль какого-то несчастного сотнями свинцовых пчел. Стекла повылетали на раз, осыпая двух Охотников осколками, колеса сдулись, отчего машина сразу же просела, еще немного, и в ней будет столько дыр, что она из надежного укрытия превратится в бесполезный картонный хлам. Но тут на выручку подоспели Охотники, что находились за углом.

Град пуль полетел в самих нападающих с двух сторон, потому что и Джон с напарником решили присоединиться к свистопляске. Не прошло и минуты, как с одержимыми было покончено.

— Спасибо, — выдохнул он, когда из-за угла появилось трое Охотников, из которых Джон знал лишь одного.

— Это вам спасибо, что предупредили, — отозвался знакомый. — Мы даже не сразу сориентировались, что произошло. Еще пара секунд и нас бы превратили в решето, как вот это корыто. — Он указал на джип.

— Просто, мы уже попались в подобную ловушку. Охотник взглянул на Джона и второго:

— Вас было трое, да? Понятно. Надо сообщить остальным.

Пока этот Охотник передавал сообщения, чтобы остальные не велись на подобные уловки, Джон осмотрел тела. Их было пять, шестой, тот, что и пытался загнать Тенеловов в ловушку, среди тел отсутствовал, зато канализация зияла черными проемом.

— Сбежал, — констатировал он очевидное. Охотник в маске молча кивнул.

Если бы Тени проделывали подобные трюки раньше, Джон с остальными могли бы быть готовы к подобному, однако обычно они, как и одержимые, просто нападали открыто, не заботясь подготовить пути отступления. Вот только нечто подобное уже было во время ночи резни, когда Тени точно также загоняли жертв в ловушки, где затем нападали целой стаей. Кто же знал, что в этот раз то же самое проделают и одержимые? Жнец неплохо смыслит в стратегической составляющей войны. А ведь это именно война, и пока противник на шаг впереди.

— Похоже, мы не первые, кто попадается в подобную ловушку, — сказал новоприбывший Охотник, подходя к Джону, — только нам повезло больше. Тела Охотников и бойцов находят по всему боро. Все расстреляны.

— Никогда не встречал таких умных одержимых, — заявил один из безымянных неместных Охотников.

— Это все Жнец.

— А, да, точно. Тот таинственный человек, командующий Тенями. Вряд ли мы его застанем среди подобных групп.

— Именно поэтому нам необходимо изменить свою стратегию, а иначе мы проиграем.

— И что ты предлагаешь?

Джон сам не знал. В той же степени, как и командовать, он не привык искать выходы из затруднительных положений, особенно для других людей. Лично он хотел бы вернуться в штаб и провести какое-нибудь собрание, где каждый сможет внести свое предложение, однако это было невозможно: как только они покинут улицы, их заполнят орды одержимых.

— Не знаю, — ответил он, нахмурившись. — Это работа аналитического центра, я просто выполняю приказы.

— Можно заложить все люки чем-нибудь тяжелым, машину, там, поставить сверху, — предложил один из Охотников.

— Знаешь, сколько в Бруклине вот таких люков? У нас столько людей нет, не говоря уже о машинах. Да в их поисках мы провозимся до утра, и вряд ли все это время Тени будут мирно сидеть и ждать. Надо действовать. Разделимся, как раньше, и продолжим дозор.

Никто не стал возражать.

Стычки продолжались по всему городу. Появлялось все больше одержимых с оружием, и нападали они не только на членов организации, но и на простых граждан. Сам Джон даже один раз увидел, как какой-то человек в теплом пальто спускается в канализацию, но, к сожалению, не успел его остановить. Он считал, что Тени нападают на людей, вселяются в них, а затем спускаются под землю, где получают оружие и вновь возвращаются на поверхность.

Он решил связаться с Камиогавой.

— Нет, Джон, никакой самодеятельности, — строго заявила она. — В туннелях канализации у вас не будет такой свободы маневра, мы это уже выяснили не так давно.

— Да, но то, что мы делаем сейчас, не имеет смысла. Под землей могут находиться сотни Теней, отлавливающих людей и вселяющиеся в них. В канализации есть и те, кто снабжает новых одержимых оружием. Они периодически проводят атаки, но кто знает, сколько их еще остается под землей, дожидаясь удобного случая...

— Вот именно, — прервала его Камиогава, — Никто не знает, что ждет нас внизу, это может быть ловушкой.

Спорить с Камиогавой не имело смысла. Джон понимал это с самого начала, но все же надеялся, что та осознает ситуацию, в которой они находятся. Этого не произошло. Он бросил трубку и по гарнитуре связался с Бобби.

— Джон, что случилось? — Он пересказал ему суть своих терзаний. — В одном ты прав, — ответил Бобби, — в канализационных туннелях и правда что-то происходит, но вот соваться туда без подготовки просто безумие.

— Безумие — это ходить по городу, надеясь, что тебе повстречается враг, когда как мы и так знаем, где он засел. Они пробираются к центру боро, и как только их соберется достаточно, они нападут на гражданских. Нам необходимо их отвлечь на себя, а иначе бойня начнется среди горожан, и кто тогда будет за это отвечать?

На этот раз Бобби промолчал достаточно долго. Лезть в лабиринты туннелей действительно казалось довольно опасно и безрассудно, но многие Охотники уже не раз сражались в подобных условиях, особенно в последнее время. Замкнутое пространство одинаково неудобно как Охотникам, так и Теням, однако у Теней больше слабостей, которыми можно воспользоваться.

— Камиогава нам по шапке настучит, если мы начнем своевольничать, — наконец ответил Бобби.

— Так и так настучит, по-другому она и не умеет. Только вот было бы кому стучать.

— Мы никому не будем приказывать, просто предложим. На поверхности все равно кто-то должен оставаться.

— Согласен.

— Всеобщая связь! Говорит Бобби Лонгдон, — начал Бобби. — Мы собираемся спуститься в канализацию, но дело это сугубо добровольное. Кому-то следует оставаться наверху и отстреливать одержимых, что мы выманиваем. Захватите с собой ультрафиолетовые фонари и побольше амбисидиана. Давайте устроим настоящую Охоту!

В гарнитуре тут же раздались согласные выкрики.

— Если не хочешь, можешь не идти, — сказал Джон второму Охотнику, но тот лишь безразлично пожал плечами и вместе с ним спустился в ближайшее колодце.

Внизу оказалось немного теплее из-за проходящих труб и сыро, а еще очень сильно воняло. Обувь все Охотники одели специальную, поэтому можно было не бояться, что ноги промокнут. Джон достал из рюкзака фонарь, то же сделал и его напарник. Чтобы не привлекать внимания, они их пока не включали, но держали наготове в одной руке, когда как в другой покоился пистолет со свежим магазином.

Противники не заставили себя долго ждать. Одержимые, как и в два прошлых раза, передвигались небольшими группами, точнее, сейчас они просто сидели и ждали с автоматами наперевес, в их грязных руках выглядящие довольно нелепо. Джон заметил, что сидят они как раз под одним из люков.

Он оглянулся, второй Охотник медленно кивнул. Сделав глубокий вздох вонючим воздухом, Джон выскочил из-за поворота и, перебегая на другую сторону, открыл стрельбу. Его напарник открыл огонь в то же время, но оставаясь на месте.

Выстрелы гулким эхом отражались от стен туннелей. Одержимые почти сразу же открыли ответный огонь. Куски стен разлетались во все стороны. Они стреляли, даже не заботясь о собственных патронах, и Охотникам оставалось лишь ждать. Спустя почти минуту выстрелы резко поредели, а затем и вовсе прекратились, послышалась возня и ругательства, что-то шлепнулось в воду.

Не давая возможности противникам сменить магазины, оба Охотника, не сговариваясь, выскочили и расстреляли безоружных противников.

Одержимых оказалось пятеро, у всех автоматы. На сей раз ни у кого не было бронежилетов, и их груди оказались пробиты пулями из амбисидиана. Джон поднял один из автоматов, сняв его с того, кто погиб одним из первых, но, как и ожидал, обнаружил там лишь обычные патроны. Одержимые зачастую довольно разумны, но эти, судя по всему, стали ими совсем недавно, еще не освоились, а потому, вместо того, чтобы снять оружие с погибших первыми товарищей, попытались сменить магазины, но, как и следовало ожидать, попросту не успели.

Патроны были обыкновенными, а потому почти бесполезными в бою с Тенями, однако они могли пригодиться для Охотников, перешедших на сторону Жнеца, вот только никто пока даже не докладывал, что встречался с ними в бою, а значит, Жнец их бережет ради чего-то, а может, они просто выступают, как его личные телохранители.

Джон с напарником направились дальше. Они связались с остальными, чтобы убедиться по поводу Охотников-предателей, а также узнали, что под городом действительно полно одержимых. Люди натыкались на целые склады оружия. Что могли — брали, остальное старались уничтожить. Наконец-то перевес в войне перешел на их сторону.

Однако радоваться победе было рано. Одни одержимые, неизвестно как прознавшие про план Джона, устраивали ловушки, другие же вылезали на поверхность, воевали там либо перебегали к другим люкам и оказывались за спинами. Бой велся сразу на двух уровнях, что осложняло задачу для всех.

Не прошло и часа, как преимущество вновь вернулось к Теням.

Бобби призвал выбираться из канализации, пока их всех там не похоронили. Одержимые все еще оставались там, но зато теперь все знали их стратегию. Если кто-то встречал в отдалении одинокого человека, свернувшего за угол, Охотники уже понимали, что за этим следует, а потому очень быстро переулками оказывались за спиной засады.

Некоторые начали попросту подходить к канализационным люкам и стучать по ним, как только люк отодвигался изнутри в сторону, Охотники расстреливали колодец прежде, чем оттуда показывались одержимые.

Таким образом, преимущество то и дело переходило из рук в руки. Счет жертв шел на десятки, даже сотни, и в основном это были Тени. Они все меньше высовывались на поверхность, меняя тактику боя. Кто-то через гарнитуру даже заявлял, что по ним стреляют с крыш и из окон.

Весь город превратился в поле боя, в котором постепенно начали появляться и жертвы среди гражданских. В небе начали запускать салюты, чьи взрывы перемежались со звуками выстрелов. На них-то и шли заблудшие в перекрытые районы горожане, надеясь увидеть красочный фейерверк, а вместо этого красочным становился лишь снег от их крови. Хотя многих захватывали Тени.

Абсолютного перевеса не наблюдалось ни у одной из сторон, пока не появились они.

***

Почти все Охотники разъехались. Сегодня было Рождество, но вместо подарков их заперли в подземелье организации. «Ради вашего же блага» — как заявила Камиогава. Все делается ради нашего же блага, подумал Оливер, вот только никто не удосужился спросить у нас, что для нас благо на самом деле.

Он был так же уверен в том, что хочет сбежать, как и несколько дней назад. Он зашел к своим друзьям, они немного поговорили, много помолчали. Оливер сказал, что все будет хорошо, и что им следует ему довериться. Было трудно понять, о чем они в тот момент думали. Так хотелось все объяснить, а еще лучше, взять их с собой на свободу, но впутывать в свои проблемы друзей Оли не желал. Они и так пережили слишком много.

Вернувшись в жилой коридор, Оливер вновь собрал всех в комнате у Сьюзен.

— Ну, что решили? Мейсон и Везел свои решения не поменяли, но вот девушкам данная затея все еще казалась не самой разумной.

— А если нас поймают? — спросила Сьюзен. — Что тогда? Отправят в психушку? Даже если мы и станем полноценными Охотниками, за нами все равно будут приглядывать, а остальные считать предателями.

— Из психушки сбежать еще проще, чем отсюда, — возразил Оливер. — А предателей им хватает и без нас, они сейчас сражаются с ними на поверхности. Лично я хочу на свободу, и готов ради этого рискнуть.

По идеи, он и так был свободен, но дело в другом. Их всех обманывают, говорят одно, а делают другое. Возможно, им лгали с самого начала, где-нибудь в мелочах, которые могли бы позволить им вернуться к своей прежней жизни до того, как их засосало по самую шею.

Вопрос заключался в ином — хотели ли они этого? Их привели в самые тревожные для них моменты, играя на их чувствах и желаниях. Камиогава говорила, что об их местонахождении стало известно лишь за день до событий, позволивших им пробудить силы. Главное, что их всех нашли лишь в определенное время, когда ясновидцам организации удалось обнаружить, где они находятся.

Тогда возникает другой вопрос — когда им удалось так тщательно проанализировать их личности?

Везела они выпустили из тюрьмы, тот был так рад (пусть по нему и не скажешь), что мог согласиться на любые условия. Мейсона, как и Оливера, спасли от смерти, плюс Рутгера тянет к насилию, и ему клятвенно пообещали удовлетворить его желание. Сьюзен после смерти родителей пребывала в разрозненных чувствах, а потому была легко внушаема. Миранда — меланхоличная Миранда — смотрела на мир с глубоким безразличием, она даже сама говорила, что ей все равно, будет она в организации или нет.

Их завлекли в одни из самых нестабильных моментов в жизни, нагородили с три короба, очень быстро нашли похожих на них наставников и уговорили вступить в организацию, о которой они почти ничего не знали. В этой ситуации несколько неправдоподобно выглядело заявление Камиогавы что об их личностях стало известно всего за сутки до встречи.

Вот к чему пришел Оливер за все эти дни раздумий. Хотя, кончено, у него возникли и мысли по поводу побега.

— Лучшего момента может и не настать, — сказал он. — Необходимо решится прямо сейчас, у вас было почти десять дней, чтобы все осмыслить. Подумайте сами: они нас обманывают, и будут продолжать это делать, им нужны не мы, а наши способности, и они сделают все возможное, чтобы взять их по свой контроль.

— Но они ведь не заставляют нас их использовать. Сейчас на поверхности идет сражение, наши телохранители сами нам так сказали, но нас они не используют, хотя некоторые из нас точно бы согласились помочь.

— Не заставляют? — фыркнул Оливер. — Спроси у Везела.

— Точно, — угрюмо подтвердил тот. — Я из-за них даже в кому впал. Им плевать на наши жизни.

— Но они ведь не знали...

— Неужели? — перебил ее Оли. — Ты тоже не знала, на что способна, но при этом до сих пор коришь себя за смерть того человек. Но ты ведь не виновата, и сама прекрасно это понимаешь. Они бросили нас в гущу бойни только чтобы мы пробудили свои способности. А если бы, например, твоя способность работала, как у Везела, а не как у меня, что тогда? Ты бы одной волной могла бы убить всех людей вокруг.

Девушка поджала губы и потупилась. Ей нечего было возразить. Она и правда винила себя в смерти того человека, несмотря на то, что ее заставили использовать способность под давлением, надеясь, что она такая же, как у Оливера. Она никогда до этого не убивала людей, да еще и голыми руками, и это попросту ее потрясло. На приеме у психолога она только и делала, что ревела, вспоминая своих родителей. Она не могла смириться с тем, что их больше нет. Смерть стала для нее непримиримым врагом, а тут оказывается, что она является ее неосознанным пособником.

— Возможно, ты в чем-то и прав.

— Сьюзен...

— Нет, Миранда. Ничего не говори. Если я останусь в организации, то меня вынудят использовать способности. Пусть даже я буду уничтожать Теней лишь в уже мертвых телах, я все равно не смогу. В бою от меня никакого проку, больше вреда, чем пользы... Но все равно, мне некуда идти.

— Мы что-нибудь придумаем, обещаю, — заверил ее Оливер, и в первый раз она посмотрела ему в глаза, не нахмурившись, а улыбнувшись. — Миранда?

— Мой дом — здесь, — ответила она. — Я хочу быть полезной.

— Ты можешь принести пользу и в другом месте. Однажды ты уже чуть не погибла.

— Какая может быть польза от моей способности в другом месте?

— Я говорю не о способностях...

— Но я больше ничего не умею. Нет, я не пойду с вами, но и сдавать вас я не буду. Я лишь хочу, чтобы вы были счастливы. У меня никогда не было настоящих друзей, и я рада, что смогла их обрести, пусть и ненадолго.

Миранда больше не смогла сдерживать слез и расплакалась, и Сьюзен тут же заботливо ее обняла.

— Не глупи, Мира, мы всегда будем твоими друзьями.

Особого плана, как сбежать из здания, ни у кого, кроме Оливера, не возникло. Один лишь Мейсон предложил вырубить всех их сторожей, но под общие протесты все же согласился, что даже им пятерым не хватит сил, чтобы победить элитных бойцов. Действовать нужно обманом и хитростью, в которых Оли далеко не последний профан.

Они заявились в столовую почти в самый разгар ужина, однако из-за происходящего сейчас на улицах, внутри оказалось совсем мало человек. По большей части раненые в недавних операциях, уже способные самостоятельно передвигаться, но бесполезные в бою, в том числе и Афро, а также некоторые работники с последнего этажа.

Вся пятерка заняла свободный столик как можно ближе к двери на кухню. Миранде пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Эвилу оставить ее на некоторое время. Оливеру вообще было непонятно, что она делает в штабе, когда как на улицах от нее должно быть больше пользы. Наверное. Даже Миранда до сих пор понятия не имеет, в чем заключается аберрация Охотницы, но, видимо, это нечто совсем не пригодное к бою, как у Оливера и Сьюзен.

Афро тоже намеревалась к ним подсесть, но Сьюзен сказала, что они хотели бы побыть наедине, потому что в последние дни за ними всегда по пятам ходят телохранители и Охотники, и хотелось бы хоть на несколько минут вздохнуть спокойно. Эту отмазку ей подкинул Оливер. И ведь сработало.

Заказали они все не очень много, так, чтобы набраться сил, но при этом не перегружаться. Быстро поели, а затем все впятером понесли свои подносы на кухню, где их обычно оставляли у мойки. Все шло по плану. Кроме одного: за ними увязалось несколько бойцов элитного отряда.

— Сомневаюсь, что на нас нападут у мойки, — сказал им Оливер несколько раздраженно.

— Нам приказали сегодня более тщательно следить за вами, не теряя из поля зрения.

Все летело коту под хвост. Оливер считал, что Рождество, когда все отвлечены тем, что запланировал Жнец, лучшее время, чтобы смыться под шумок, но все оказалось как раз наоборот.

Поникнув головами, они поплелись назад, а затем и из столовой в жилой коридор, чтобы вновь обсудить свое положение.

Обсуждать было нечего. Лучшего побега из столовой, чем через второй лифт, придумать просто невозможно. У них не было достаточно сил, чтобы попытать удачу иным способом. Круглосуточная охрана и всего два пути на поверхность — даже из тюрьмы строгого режима и то проще сбежать.

Вернувшись в свою комнату, Оливер продолжал судорожно размышлять о дальнейших действиях. Он мог бы вообще остаться в организации, пока ему не начнут доверять, но сколько для этого потребуется времени, и сможет ли он вообще до него дожить?

Но тут вдруг случилось две вещи. Во-первых, в уши ударил протяжный вой сирены, знаменующий чрезвычайное происшествие, а во-вторых, сквозь этот вой за дверью послышалась какая-то возня и крики. Оливер резко распахнул дверь и замер в ужасе: все телохранители дрались между собой на смерть. Почти весь пол оказался заляпан кровью, в лужах которой уже лежало несколько тел. Элитные бойцы сражались между собой на ножах, нанося не менее ожесточенные и профессиональные удары, чем Охотники. В этой мешанине невозможно было понять, кто враг, а кто друг.

Оливер захлопнул дверь, закрыл ее на хлипкий замок и со скоростью пули вытащил свое оружие, которое им пятерым разрешили держать при себе, пока их жизням угрожает опасность. Он быстро надел куртку и шапку (уличные штаны уже были на нем, и бежать они собирались прямо так, но все же надели сразу несколько слоев кофт и футболок, чтобы первое время не так сильно мерзнуть на улице).

Шум за дверью начал стихать. Кто-то дернул за ручку его двери. Оли очень надеялся, что остальные оказались не менее сообразительными, чем он, и тоже проделали все те же манипуляции.

— Оливер, — послышался голос из-за двери. — С тобой все в порядке? Открой. Все закончилось.

— Почему я должен вам верить? Голос за дверью немного помолчал.

— Как я могу тебе доказать?

— Отойдите от двери и подайте голос, чтобы я знал, где вы находитесь. Человек за дверью так и сделал.

Оливер открыл замок и, распахнув дверь настежь, отошел назад, держа обнаженный клинок перед собой. Телохранитель стоял на середине комнаты, вокруг валялись окровавленные тела и разбросанное оружие. Еще двое держались на противоположной стороне коридора, один из них, судя по всему, оказался серьезно ранен, сидя на полу у стены и держась за окровавленный живот.

— Миранда, Сьюзен, Везел, Мейсон! — выкрикнул Оливер, все еще стоя в своей комнате.

— Я и Миранда целы, — закричала Сьюзен из своей комнаты. Признаки жизни подали и остальные.

— Возьмите оружие и выходите из комнат.

— Что вы задумали? — отрывисто спросил телохранитель, стоящий посреди коридора.

— А разве не ясно? Хотим защитить свои жизни.

— Вам лучше оставаться в своих комнатах, там безопаснее.

В это время дверь на противоположной стороне отворилась, и оттуда, держа наготове острую шпагу, высунулась Сьюзен. Она сначала с ужасом посмотрела на заваленный трупами пол, и только потом перевела взгляд в сторону Оли, и лицо ее вдруг переменилось еще больше.

— Оливер! — закричала она. — Это ловушка!

Он даже не успел что-либо сообразить, как из-за двери неожиданно выскочил человек и бросился на него. Вероятно, он даже не подозревал, что у Оливера в руках меч, как раз направленный в сторону проема, и не успел его увидеть, врываясь внутрь.

Миг, и чиса-катана пронзила нападающего насквозь, окровавленное острие выступило у него из спины. На лице человека проявилось неподдельное удивление. Он все еще держал занесенные нож и даже попытался нанести им последний удар, но Оливер первым вышел из оцепенения и отошел назад, вытащив из тела меч. Человек булькнул, промахнувшись, его повело вперед, и он рухнул прямо на не успевшего отскочить парня, сбив того с ног. Изо рта у бойца текла струйка крови, нож выпал из руки.

В это же время оставшиеся приспешники Жнеца — а они, несомненно, являлись ими — были заняты остальными.

Привалившийся к стене убийца ничего не мог сделать, однако стоящий рядом его союзник был вполне в форме, и как только Сьюзен выкрикнула Оливеру предупреждение об опасности, он тут же кинулся к ней, держа нож — амбисидиановый, к слову — наготове. Их не зря учили быстро принимать решения, а потому девушки сумели закрыть дверь прежде, чем ее настиг противник.

Двери, как уже было замечено, являли собой довольно хлипкую конструкцию, а потому долго продержаться не могли. Второй предатель, стоявший до этого на середине коридора, бросился на подмогу, и уже приготовился вынести дверь плечом, как услышал странный звук.

Мейсон мог подкрасться к человеку совершенно незаметно, как ощутил на себе сам Оливер, однако по своей натуре он был бунтарем и забиякой, а эти привыкли действовать в лоб, особенно в бою. Рутгер выскочил из-за двери с булавой наперевес и закричал во всю глотку боевой клич собственного сочинения. Он увидел ломящихся в комнату Сьюзен людей и сразу все понял, бросившись на них.

Булава прошла в нескольких сантиметрах над головой одного из них и угодила прямиком в дверь, проделав в ней немаленькую дыру. Мейсон даже не успел выдернуть оружие, как получил удар в живот, сделал два шага назад и, спотыкнувшись об одно из распластанных на земле тел, упал на спину. Противник набросился сверху, но Рутгер подставил ноги, на которые тот и наткнулся, а затем с силой их выпрямил, отбрасывая от себя приспешника Жнеца, чуть не сбив при этом второго.

Этот второй, ухмыльнувшись наглой победоносной улыбкой, уклонившись от мимо пролетающего приятеля, достал второй нож, длиною почти с ладонь, и медленно направился к Мейсону, держа клинки обратным хватом.

Он резко замер, как от удара током, глаза его широко раскрылись, изо рта потекла струйка крови, он захрипел и упал замертво, а за секунду до этого из его шеи выдернули острие шпаги, вонзившееся в него сквозь дыру в двери.

Оставшийся в живых, казалось, полностью растерялся. С одной стороны на ноги поднимался Мейсон, и в глазах его горел огонь, с другой — из своей комнаты вышел Оливер, держа окровавленный клинок, слева же, за медленно открывшейся дверью, стояла Сьюзен, одной рукой направляя в сторону врага покачивающийся красный кончик шпаги.

Все решила резко открывшаяся дверь в жилой коридор, в который чуть ли не влетела Эвила в сопровождении еще нескольких человек.

Реакцию Охотники тренируют буквально с первого же дня: сначала поймать линейку между пальцами, которую кто-нибудь держит в паре сантиметров от руки, а затем в любой момент отпускает, потом жонглирование теннисными мячиками, сначала одиночное, затем в паре. Конечно, и в тренировочном бою реакция оттачивается отменно. В конце же в тебя начинают швырять специальные деревянные ножи, сюрикены и даже небольшие деревянные мячики размером с грецкий орех, а тебе необходимо отбивать их мечом или другим оружием, которым ты пользуешься, а иначе они очень больно бьют тебя по рукам, телу и голове.

Помимо рефлексов тела и мышц, не менее важно развитие и реакции чувств: зрения, слуха, даже обоняния.

Когда Охотники слышат приказ, они его выполняют, особенно если знают, от кого он исходит: было бы несколько нелепо, если бы какой-нибудь противник посреди боя отдал громкий приказ, и ему бы тут же подчинились. Помимо рефлексов, необходимо иметь и мозги.

— Закройте глаза! — неожиданно громко выкрикнула Эвила. Оливер, Сьюзен и Мейсон тут же подчинились.

Они не видели, как Охотница подняла вуаль и устремила взор в предателя; они также не видели, как тот широко раскрыл глаза, не в силах отвести взгляда, и вытянулся по струнке, словно кто-то приставил ему нож к спине; зато они услышали, как его тело упало на плиточный пол, звонко ударившись головой.

— Все, — спокойно произнесла Эвила.

Весь коридор у дверей пятерки был завален телами и залит кровью. Оливер и остальные могли показать лишь на троих, остальных же было просто невозможно отличить — кто был врагом, а кто другом. Однако один все же оказался до сих пор жив, тот самый, что привалился к стене и истекал кровью.

Несколько человек подошли к нему. Эвила же в это время уже держала в объятиях Миранду, как и Афро Сьюзен, словно не так давно и не было разговоров о побеге. Вместе с ними находился и Бертон. Пока все радовались встречи, он направился в свою комнату.

— Тебя послал Жнец, да? — начал допрашивать один из Охотников раненого. — Кто еще из ваших здесь? Имена!

— Пошел... ты... — хрипло ответил тот.

— Почему ты перешел на его сторону? Что он тебе обещал? Ты скоро умрешь и все равно этого не получишь. Он просто тебя использовал, разве ты этого еще не осознал? — Раненый не ответил. — Скажи имена.

— Я... не знаю, — прохрипел он после длинной паузы и закашлялся. — У нас... отдельные группы. В этой все... мертвы.

Спустя минуту он присоединился к ним, так ничего полезного и не поведав.

В группе Охотников и бойцов, с которыми появилась Эвила, было не так уж много людей, и большинство из них оказались ранены. Охотники за это время более-менее пришли в норму, однако обычные люди не обладали столь выдающимися способностями к восстановлению. И все же у них не оставалось выбора, кроме как сражаться, чтобы выжить. Из тех, кто был в коридоре, многие имели свежие раны, говорящие о том, что стычки возникли не только здесь.

— Так, ребята, собирайтесь, мы уходим отсюда. Здесь больше не безопасно. Только быстро.

— А где Везел? — спросил Оливер, оглянувшись вокруг. Похоже, он один заметил его отсутствие. Кто-то подбежал к его комнате и громко застучал в закрытую дверь. Но испуганный Везел вылез лишь тогда, когда услышал голоса Оливера и остальных, кто точно не мог быть врагом.

Ему быстро объяснили ситуацию и призвали поскорее собраться. К этому моменту из своей комнаты вышел Бертон, проверяя оружие. У него был лишь нож и два пистолета, правда, с обычными пулями, но и противники на сей раз тоже являлись обыкновенными людьми.

Когда все оказались в сборе, они вышли из жилого коридора и повернули налево. Перед ними оказалась массивная дверь, за которой находилась лестница наверх, к коридору, ведущему к лифту.

Один из Охотников начал вводить пароль на панель управления.

— Постойте, — вышел вперед другой. — А если за ней кто-то есть?

— Это вряд ли. Появись там враги, их бы уничтожило пулеметами в стенах.

— Это если диспетчер на месте и решит их задействовать. Возможно, его уже убили, и если в диспетчерской враги, нас самих превратят в сыр маасдам.

— Или диспетчер сам предатель, — добавил другой.

— Есть же еще и второй лифт, — подол голос кто-то из толпы. Все обернулись и нахмурились, словно с тем местом их связывали не самые радужные воспоминания.

И когда только все собирались развернуться и отправиться в противоположный конец коридора, раздался звук, похожий на мышиный писк. Оливер даже не успел сообразить, откуда он исходит, однако все Охотники, как единый механизм развернулись обратно к двери и взяли наизготовку свое оружие.

— Уведите их! — крикнул один из Охотников то ли Афро, то ли Эвиле, однако они обе сразу же схватили своих подопечных и рванули к столовой, Оливер, Мейсон и Везел последовали их примеру. — Бертон, ты тоже!

На бегу Оливер обернулся. Он увидел бегущего прямо за ним Бертона, держащего в руке один из пистолетов (второй находился в кобуре за пазухой). За его спиной створки дверей с характерным шипящим звуком разъехались в сторону, и прежде, чем они утонули в стенах, на Охотников набросилась толпа людей со всевозможным оружием. По крайней мере, они выглядели как люди, но невозможно было сказать, так ли это на самом деле.

Бертон неожиданно резко остановился, развернулся и выпустил несколько пуль, каждая из которых угодила прямиком в головы нападающим.

***

Несомненным везением оказалось то, что ни у кого больше не было огнестрельного оружия. Не нужно быть умелым снайпером, чтобы подстрелить бегущих по прямому коридору людей. Однако и нападающие и защищающиеся, все находились лишь при холодной оружии, хотя некоторые имели и древковое.

Бертон стал бы страшной силой в этой битве, как какой-нибудь попаданец из дешевых книжонок, случайным и волшебным образом оказавшийся в средневековье с автоматом в руках и гранатами в карманах. Ничего подобного у него, конечно, не было, лишь меткость и сноровка. Этого более чем достаточно.

Однако ему приказали следовать за убегающими. Но он не мог все вот так оставить. Развернувшись на полпути, он открыл огонь, не только для того, чтобы убить противников, а скорее ради запугивания. И это сработало, потому что нападающие словно растерялись, не ожидая, что в них, помимо ножей и мечей, полетят еще и пули. Этим незамедлительно воспользовались обороняющиеся.

— Получите! — рявкнул он, не удержав мыслей в голове, и побежал дальше.

Ему хотелось остаться еще и помочь всеми силами, что у него были, однако ему поручили иное. Помочь Оливеру для него было в радость, и не только потому, что тот спас ему жизнь, не позволив остаться одержимым Тенью до самой смерти, которая явно наступила бы довольно скоро, но еще и потому, что парень ему нравился. Он напоминал ему его сына, если бы у него таковой когда-нибудь имелся.

У Бертона было два пистолета и четыре дополнительных магазина, что не так уж и плохо, однако он не знал, что ждет впереди, а потому тратить патроны считал пока неразумным. Патроны, однако, были самыми что ни на есть свинцовыми, то есть бесполезными против Теней и одержимых, в чем Бертон успел убедиться на собственном опыте. По крайне мере, ими можно замедлить одержимого, если выпустить полмагазина куда-нибудь в колено.

Они направлялись прямиком в столовую, куда сам Бертон не желал больше возвращаться под страхом смерти. Однако то же самое было и с подземельями, и что же? Не прошло и недели, как его отправили вытаскивать Джона из лап Жнеца, который просто обожает всякие злачные места поглубже.

Именно за дверью, ведущую из разделяющего коридора, он, наконец, смог догнать остальных, так как Оливер и другие новички остановились в нерешительности. Картина до жути напоминала ту, что находилась в жилом коридоре, только оказалась более масштабной. Разбросанные повсюду стулья и столы, залитый кровью пол, трупы...

Атака приспешников Жнеца началась в тот же момент, что и вой сирены, и была столь стремительна, то в первую же секунду на полу лежало уже около десятка трупов. Хуже всего было то, что атаковали те, с кем минуту назад ты сидел за одним столом и весело смеялся над их шутками. Невозможно было разобрать, кто враг, а кто друг, однако толпа быстро разделилась на две противоборствующие стороны: одни атаковали, другие защищались. И здесь, и там находились раненые еще с задания в катакомбах.

Оружие было у всех, кроме Бертона. Его заверили, что штаб организации — самое безопасное место, но это оказалось большой ошибкой. Он так и просидел в углу, закрывшись опрокинутым столом, пока все не улеглось, и когда, наконец, наступила тишина, он решился высунуть голову. Его глазам предстало настоящее кровавое побоище. Победителя он определил по тому простому факту, что у него до сих пор не торчал в груди нож. К нему пришла окончательная уверенность, когда он заметил Афро и Эвилу. В них он, почему-то, не сомневался.

Когда они побежали в жилой коридор, раненых отправили в лазарет с несколькими более-менее здоровыми выжившими, на случай, если и внизу их ждут враги. Если сторонники Жнеца были среди раненых в столовой, то и в лазарете они точно будут, вот только вряд ли они способны на активные действия, да и оружия при них быть не должно.

Охотницы приказали остальным поторопиться и побежали через столовую, усердно избегая луж крови и распластанные на полу тела. Бертон все время оглядывался назад, из-за чего чуть не налетел на один из перевернутых столов, поскользнувшись на крови. Дальше был примыкающий к столовой коридор и лифт.

Они начали медленно подниматься наверх.

— А если там враги? — спросил Оливер.

— Вряд ли, — ответила Афро. — Судя по тому, что двери наружу до этого момента были закрыты, диспетчер должен был успеть включить блокировку.

— Блокировку?

— Да. На случай подобных происшествий (а такое у нас впервые), существует особый протокол, по которому необходимо блокировать все выходы и входы здания.

— А как же мы выберемся?

В этот момент лифт остановился, и створки разъехались. Перед Оливером предстало небольшое помещение с зелеными стенами без окон; справа располагалась одинокая массивная железная дверь.

— А, точно, — спохватилась Афро, — ты же в прошлый раз ушел с Камиогавой. В общем, в этот лифт, — она указала себе за спину, — нельзя попасть с первого этажа, как и попасть в холл отсюда. Нас отделяет стена. А справа, как ты видишь, черный выход.

— А почему вы в прошлый раз вышли именно здесь?

— Так было быстрее, — пожала плечами Афро. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Вообще, дверь напоминала какую-то тюремную, какая бывает в камерах-одиночках, а потому выглядела безрадостно. Отличалась она лишь панелью управления.

— А что с последним этажом? Там же беззащитные работники офиса. Может, нам лучше туда отправиться, там и Камиогава должна быть.

— Это невозможно. Два верхних этажа блокируются, и лифт туда не едет. Лестниц там тоже нет, так что, можно сказать, они превращаются в надземный бункер.

— Но тогда получается, — впервые заговорил Бертон, — что выйти оттуда нельзя.

— О, не беспокойтесь, у них запаса пищи почти на месяц. Им сейчас куда комфортнее, чем нам.

Бертон хмыкнул. Штаб и правда самое безопасное место, однако куда выгоднее находиться наверху, чем внизу. И все же ему не улыбалась судьба быть запертым в компании десятков людей на целый месяц. Зато и шансов оказаться насаженным на чей-нибудь меч тоже сводился к нулю, если, конечно, среди офисных работников тоже не найдется предателей с тесаками. По крайней мере, им с ними ходить не принято, так что это сразу бы бросилось в глаза.

Афро вглядывалась в одиночный глазок уже почти целую минуту, не открываясь ни на секунду, и даже, казалось, не моргая.

— Почему мы не выходим?

— Там могут быть враги, — пояснила Афро. — Но я не вижу движений.

— Тогда давайте выйдем, и если там кто-нибудь есть, быстро забежим обратно. Только сначала вам необходимо одеться, — обратился он к Охотницам. — Кто знает, сколько нам предстоит пробыть на холоде.

— На это нет времени, — покачала головой Афро. — Ехать наверх и надевать теплую одежду слишком долго, плюс там могут быть враги. Сначала выберемся отсюда, а там посмотрим.

— Ладно, — согласился Бертон. — У меня пистолеты, так что я пойду первым.

— Нет, — неожиданно заговорила Эвила. — Первой пойду я.

— Да, с твоей способностью это будет лучшим вариантом, — согласилась Афро. — Бертон, прикрывай ее. И не смотрите ей в глаза, даже мельком.

Все приготовились и достали оружие. Бертон никогда не стрелял с обеих рук, но мог стрелять отдельно с каждой, поэтому держал наготове оба пистолета, на случай, если нападение будет сразу с двух сторон.

Афро ввела код, и дверь распахнулась, за нее тут же вышла Эвила, поднимая черную вуаль. Бертон направился следом, держа пистолеты на вытянутых руках, направляя их сразу по обе стороны от спины Охотницы. Все было тихо. Следы на снегу казались старыми, оставленными Бертоном и остальными после собрания. Ночь пронзали лишь далекие звуки: голоса людей, разносящиеся по морозному воздуху с противоположной стороны здания; вероятно, они пытались проникнуть внутрь, но двери из бронированного стекла оказались заблокированы.

Эвила и Бертон дошли до угла здания и выглянули наружу: все было чисто. Идти в другую сторону не имело смысла, так как там находился довольно плотный кустарник, запорошенный снегом, спрятаться в котором просто невозможно, а если там кто и засел, внезапной атаки у него все равно не выйдет.

Леброн подал знак, что все спокойно.

— Что дальше? — спросил Оливер, подходя вместе со всеми.

— Было бы неплохо раздобыть автомобиль, — ответила Афро. — Большой автомобиль, чтобы мы все смогли там уместиться.

— Боюсь, сейчас это невозможно, все они остались на стоянке.

— Да знаю я. Мы недалеко от пропускного пункта, если доберемся до него, то окажемся за территорией штаба.

Звать на помощь бродящих по городу Охотников бессмысленно, так как с ними, наверняка, уже связалась Камиогава. Да и по мнению Эвилы, Жнец именно этого и добивался. Точнее, не совсем этого: он собирался уничтожить Охотников, потому и организовал все эти нападения. Если Тенеловы примчатся на выручку сюда, то оставят город и его жителей без защиты, но если не примчатся, то штаб будет разрушен или, хуже того, захвачен. Необходимо было сделать тяжелый выбор.

Вдоль здания шла дорога прямиком к стоянке на той стороне здания, огороженная с двух сторон кустарником и мелкими деревьями, благодаря чему добраться до пропускного пункта незамеченными не составило труда. В сторожке оказалось пусто, а железная дверь наружу заперта. С этим разобрался Мейсон, вдарив несколько раз булавой по замку. Если бы не шумящие вдалеке нападающие, их даже могли услышать.

Вторая дверь, ведущая наружу, тоже оказалась закрыта: вероятно, охранники сбежали, как только поняли, что происходит, но все-таки решились потратить немного времени и запереть входы-выходы.

Оказавшись снаружи, вся компания перебежала дорогу и спряталась в ближайшем переулке между низкими строениями.

— Мы снаружи, что дальше? — спросила Сьюзен.

— Нам нужно найти остальных Охотников, только у них есть связь с Камиогавой.

— Необходимо попасть в самый центр Бруклина, а у нас даже машины нет.

— Почему же? — хмыкнул Мейсон. — Вон же полно машин стоят.

— Предлагаешь их угнать?

— Я ничего не предлагаю, сами решайте, но пешком я не попрусь.

Мейсон был уличным хулиганом со всеми вытекающими: любил подраться, особенно с неместными, воровал телефоны, вытаскивал из сумок кошельки, а иногда и сами сумки крал, умел вскрывать машины и заводить их без ключа. Хотя, все же, больше всего он любил именно драться, а остальное обычно проделывали его дружки, когда не хватало денег на пиво и сигареты.

***

Через пять минут они ехали в двух машинах. В первой были Афро, Эвила, Бертон и Миранда, во второй, ехавшей следом, все оставшиеся. За рулем Мейсон.

— Ну, так что? — спросил он.

— В смысле?

— Мы вроде как сбежать хотели, а теперь?

— Теперь не знаю, — ответил Оливер после длинной паузы.

Это нападение было таким неожиданным, что он даже забыл, что хотел сбежать, скрыться от организации как можно дальше, и никогда не брать в руки оружия. Они десять лет справлялись без него, справятся и теперь.

Однако то, как израненные Охотники со скудным оружием бросились на нападающих, посланных Жнецом, пошатнуло в Оливере всю уверенность. Да, организация его обманывала, и продолжает это делать, но ведь она состоит из людей. Камиогава сама подтвердила на том собрании, что почти никто не знал, зачем была собрана их пятерка, в том числе и их наставники, и Оли почему-то этому верил. Всем заправляют верха, вроде Камиогавы и, похоже, Бобби, но ведь даже они не самые главные, есть кто-то выше.

А вот простые Охотники — другое дело. Они даже не всегда знают, за что рискуют жизнью. Сколько сегодня умрет людей? А в другие дни? Их пятерка собрана не просто так, им напророчили остановить Жнеца, и что будет, если они этого не сделают? Столько людей погибло сегодня, защищая их, и оставить все, как есть, просто неправильно и бездушно.

И Оливер действительно желал все прекратить, остановить Жнеца, а если потребуется, и всех его приспешников, однако он хотел бы сделать это по собственному желанию, а не под пятой организации, которой плевать, погибнет ли он во время выполнения этой задачи или выживет, продолжая до самой смерти служить им беспрекословно.

Однако он не был уверен, разделяют ли остальные его мнение. Да и тем более по пророчеству их должно быть пять, а Миранды с ними не нет. Пусть Камиогава и говорила, что не обязательно вся пятерка является важным элементом, Оливер сомневался, что они справятся без нее, без ее силы.

Передняя машина свернула за угол, однако Мейсон словно этого не заметил, продолжая ехать прямо.

— Эй, ты что делаешь?

— Ты слишком долго думаешь. Да никто и не делал тебя главным, так что буду делать, что хочу.

— И куда ты едешь? — поинтересовалась Сьюзен, едва сдерживая себя.

— А не все ли равно? Подальше отсюда.

— Они нас все равно найдут, — неожиданно для всех заговорил Везел. — Мусора дотошные, а эти и подавно.

— Если ты так думаешь, почему вообще решил бежать? Ты ведь больше всех хотел смыться от них.

— Я чо, дурак? Я хотел совершить какое-нибудь преступление, а потом вернуться в тюрьму, там безопасней.

— Тебя же уже один раз вытащили...

— Это потому что срок был небольшой! А если я совершу чего-нибудь посерьезней, хрен меня выпустят так просто.

Оливер удивлялся столь сложному плану Везела, ведь умом он явно не блистал, но это, судя по всему, не относится к тюремной теме и тамошним порядкам. Тюрьма — не худшее место, чтобы сбежать: на видном месте, но не дотянешься. Однако Оливеру не очень нравилась мысль сесть за решетку. Что лучше: иллюзия свободы или всамделишная неволя без розовых очков? Оли не мнил себя философом, и из двух зол предпочел середину — всамделишная свобода.

И все же план Везела имеет множество недочетов. Во-первых, какое преступление он свершит? Убьет кого-нибудь? «Тенелов» скажет, что он убил одержимого, а наверху поверят, и его отпустят. Да и как скоро его арестуют? Все полицейские заняты на празднике, и если он скажет, что кого-то убил, над ним просто посмеются, а если и арестуют, он лишь окажется беспомощным, если вдруг кто-то решит напасть на него. В городе сейчас не спокойно, Оливер уже мог слышать далекие звуки выстрелов.

В конечном итоге, хочет Везел того или нет, его вернут обратно и сильно накажут. Он ведь подписал документы о неразглашении, да и кто поверит бывшему заключенному, его в мгновенье ока признают невменяемым (особенно с учетом, что он сам придет сдаваться) и упрячут в психлечебницу по соседству со штабом «Тенелова». Та же тюрьма, только организация никуда не денется.

Все эти мысли Оливер изложил Везелу, и тот выругался, да так грязно и замысловато, как только могут сидевшие в тюрьме. Он был вынужден согласиться с этими доводами.

— Так куда мы едем? Просто так по городу колесить бессмысленно, мы тут единственный движущийся автомобиль, и нас скоро поймают.

— Я знаю одно место, — сказал Оливер. — Думаю, там безопасно.

Он не хотел вот так вот сбегать, все как следует не обдумав, и если самому не взять все в свои руки, это сделает Мейсон, а он может решить и вовсе уехать из города, тем более что машина и так направлялась в сторону бруклинского моста.

В квартире Бертона, как и надеялся Оливер, никого не было. Он даже ожидал учуять запах гнили от мертвой кошки, которую, если верить частному детективу, не кормили с того дня, как он спас жизнь Оли, однако пахло лишь пылью, кошачьим дерьмом и немного кровью.

Включив свет, все они увидели сразу два источника запаха. На полу в прихожей все вокруг заливала давно высохшая кровь, однако пыль покрывала все вокруг, и от любого движения вздымалась в воздух.

— Видали и получше, — протянул Мейсон. — Так это квартира того Бертона? Живет он не богато.

— И как долго мы здесь пробудем? — спросила Сьюзен.

— Пока не решим, что делать дальше. Я с самого начала хотел воспользоваться этой квартирой после побега, раз Бертона пока здесь нет.

А вот дальше все намного сложнее. Оливер являлся несовершеннолетним, а потому ухать в другую страну или даже штат не мог, да и денег не было. Он не раз слышал, как люди на попутках за бесплатно колесят по всему свету, однако сам сомневался, что способен на подобное, да и не менее часто натыкался на новости, что эти люди исчезают бесследно. Теперь-то он знал причину. Путешествовать — это хорошо, но не когда за каждым углом тебя может поджидать смертоносная Тень. И даже зная их слабости, ты можешь проиграть.

— У меня есть, где засесть, — сказал Везел. — На хате у друганов. Вас не зову, не поймут.

— Да нам и самим не особо хочется, — кисло ответила Сьюзен.

— Я тоже могу у друзей перекантоваться, — пожал плечами Мейсон.

— Ну а дальше что? — спросил Оливер. — Выходя на улицу, вы можете попасться на глаза какому-нибудь Охотнику, и вновь окажитесь у них.

— Тогда линять надо, — предложил Везел. — Из города, или даже из страны.

Начался спор, в основном повторяющий мысли Оливера: денег нет. А еще их могут отследить по камерам на станциях и в аэропорту. Пока все Охотники заняты, но продлится это максимум до утра, а за это время далеко не уйдешь.

— Ты же это придумал, — неожиданно повернулась к нему Сьюзен. — У тебя не было дальнейшего плана? Оливер потупился. Он всегда сначала действовал, а потом думал.

— Ничего конкретного. В любом случае, я уже не так во всем этом уверен.

— В смысле?

— Плевать на пророчество, что мы что-то должны. Никто не может предречь нам нашу судьбу, кроме нас самих. Однако там, на улице, и в штабе организации, умирают люди, надеясь, что мы их спасем, спасем всех. Я не могу просто сбежать, когда им грозит опасность.

Оливер уже однажды сбежал, бросив друзей, Бека и вовсе держала его за руку, но он выпустил ее, обрекая на ужасную участь быть захваченной Тенью, жуткой тварью из другого мира. А Джо и вовсе погиб, так и не дождавшись помощи. Оли Лайтман больше не собирался никого бросать, пусть все его естество кричало бежать, бежать без оглядки, пока ноги больше не смогут сделать и шага.

— А вот я могу, — гаркнул Везел. — Мы им ничего не должны.

— А мы и не ради них. А ради себя и своих родных. Если план Жнеца сработает, город заполонят тысячи Теней, а может, и еще больше. Еще через десять лет весь мир может стать домом для этих созданий, и тогда уже нам, выжившим, придется прятаться по углам, и из охотников мы превратимся в добычу.

Казалось, их проняла его речь. Сьюзен так вообще вначале не собиралась никуда бежать, и пошла со всеми лишь от страха, что ее заставят использовать способность убивать касанием. Мейсону же, казалось, плевать на это; он любил подраться всласть, но не желал подчиняться кому бы то ни было. Его можно уговорить, ибо умом он тоже не особо блистал.

— Десять лет, говоришь? — хмыкнул Везел. — Мне хватит.

— Я лишь как пример сказал. Если мы ничего не предпримем, конец света начнется уже сегодня.

Везела, казалось, эти слова не особо убедили. Ему было плевать на мир и жизни людей, и если этому миру скоро придет конец, он собирался отправиться как можно дальше от эпицентра, и прожить остатки дней, веселясь где-нибудь у моря, где побольше спасительного солнца, глядишь, и Тени туда даже не явятся.

Чем больше Оливер пытался его переубедить, тем больше тот сопротивлялся. В конечном итоге он достал нож и пригрозил порезать любого, кто последует за ним, а потом вышел, сел в машину и уехал, скрепя грязным снегом под колесами.

— Без него только лучше, — сказала Сьюзен.

— Это так, но чтобы остановить Жнеца, необходима вся пятерка.

— Нет, Камиогава же сказала, что, возможно, потребуются лишь некоторые из нас. Вероятно, свою роль Везел уже сыграл, и его побег ничего не решит.

— Хрен с ним, с Везелом. Дальше-то что? Куда уехали остальные, как нам их найти?

О, это было не сложно, но опасно. Выстрелы слышались даже неподалеку от дома Бертона, и именно туда им нужно было направиться. Они знали, что у каждого Охотника при себе гарнитура, по которой можно связаться с любым другим, у кого она есть, либо со всеми сразу. Через них-то и можно найти Афро с остальными, а главное — Бобби и Джона, которые должны разъяснить, что им делать дальше.

Оливер понимал, что ему влетит за побег, но ведь в этом не только он виноват, но и организация, скрывающая от них правду. В этот раз им придется объясниться, а иначе никто в дальнейшем уже не станет доверять им во всем, и в один прекрасный день все может повториться.

Где-то вдалеке, перемежаясь с постоянными звуками выстрелов, зазвучали салюты.