Онлайн чтение книги Тени города Shadows of city
Глава 5: Последствия

Глава 5: Последствия

Джон чувствовал, что у него сломано несколько ребер, не считая ранения в плечо и ногу, а также разошедшихся швов на спине, хотя его больше заботил расколотый надвое меч, который он так бережно лелеял долгие годы. Будь он в идеальном состоянии, то не сломался бы от попадания одной пули.

Хромая и стискивая от боли челюсти, он шел и надеялся, что больше из тьмы в эту ночь никто, как черт из табакерки, не выпрыгнет. Но черт его надежд не оправдал, хотя и появился он не из черного проема между домов, а из куда более темных закутков его сознания.

— Из огня да в полымя, да? Не успел оправиться от одних ран, как получил новые.

— Заткнись. Если бы не твои нашептывания...

— Ну, правильно, давай во всем галлюцинации винить. Я лишь часть твоего разума, которую ты не обязан слушать. Ты сам решил выйти.

— Заткнись.

— А тот мужик был страшным, — не унимался Мефисто. — Жуткий голос, жуткая одежда, и эти бинты на лице. А как он силен, орудовал мечом, точно это продолжение его руки. А ведь он прав был, сказав, что ты не привык сражаться с другими Охотниками, а тем более, если у тех похожее оружие. Как думаешь, если бы ты был в своей лучшей форме, смог бы ты ему что-нибудь противопоставить?

И опять Мефистофель, как бы Джон этого не отрицал, говорил верные вещи и задавал вопросы, которые должны были быть заданы, пусть даже и риторически. Тот человек с бинтами на лице владел мечом лучше, чем кто-либо, кого Джон знал, а если учесть, что тот не врал и действительно лично убил Майлза в рукопашном бою, то такой противник ему не по плечу. По крайней мере, если он сам будет один.

Тот парень, что сначала прятался среди мусорных мешков, а потом следил за их боем, попал в него, пусть даже и рикошетом от меча, но тот этого как будто не заметил, а остановил его лишь брошенный Джоном нож, вонзившись человеку в шляпе в ногу, отчего тот и упал. Но даже после этого он довольно бодро смог сбежать, пока Джон доставал непривычный для себя пистолет, и выстрелы так и не достигли цели.

Вспомнив о мече, который ныне бесполезным хламом покоился у него за плечами, между лопатками засвербило, хотя, возможно, это отголоски сломанных ребер, порезанных руки и ноги, порванных швов, а также из-за других мелких ушибов. Несмотря на все это, Джон шел именно домой, а не обратно в бар, где Бобби мог его подлатать.

Он сам не знал, что собирался делать после того, как доберется, но войдя в квартиру, ответ сам его нашел. Домашний телефон разрывался от звонка, а кнопка голосовых сообщений мигала красным.

Джон снял трубку.

— Джон, это ты?! — Это был взволнованный голос Бобби.

— А кто еще может снять трубку у меня дома?

— Почему ты ушел? Я тут весь испереживался. Спускаюсь, а внизу никого, мог хотя бы предупредить.

— Мне просто стало скучно, и я думал, вы спите.

— Да какой там, наши биологические часы так громко тикали, что никто и глаз не сомкнул, вот мы и решили, что лучше надраться, чем бессонно валяться до утра, словно дети в кемпинге. А что у тебя с голосом?

Джон и не заметил, что его голос из-за сломанных ребер слегка изменился, плюс прибавилась одышка и нечто неуловимое, отражающее его боль по поводу сломанного меча, которая донимала чуть ли не больше физической.

— Да так, подрался тут с одним, ну он мне и накостылял.

Бобби выругался, но отчитывать нерадивого Охотника не стал, хотя Джон тут же понял, что тот решил это сделать при личной встрече:

— Так, сиди дома, я сейчас буду.

— Нарушаешь собственные предписания? — ухмыльнулся Джон, и это отдалось в ребра, заставив его скорчиться. Теперь, когда волшебный адреналин улетучился, организму начали чувствоваться все болезненные ощущения сторицей. От Бобби это явно не ускользнуло, но он снова промолчал.

— Мое предписание касается одиночных прогулок, а нас тут четверо. Все, хватит балаболить, мы выдвигаемся.

Когда Бобби бросил трубку, Джон прослушал голосовое сообщение, которое также оказалось от бармена с просьбой перезвонить. Кое-как сняв верхнюю одежду, Джон доковылял до ванной комнаты и задрал майку: весь левый бок представлял собой синюшно-фиолетовое пятно. Сломано не менее трех нижних ребер. Порез на руке не сильный и уже не кровоточил, а вот нога оказалась ранена довольно серьезно, и каждый шаг отдавался острой болью. Только взглянув в зеркало, Джон понял, что и с лицом у него не все в порядке: когда он падал после ударов по ребрам, асфальт добродушно подставил ему свое дружеское шершавое покрытие, оставив на физиономии у виска красноватый потертый след. Спина же вообще представляла из себя картину абстракциониста, у которого в самый разгар работы фонтаном забила кровь из артерии на шее. Всю пахнущую медью красную краску он кое-как смыл теплой водой, а ногу наскоро перевязал найденным в аптечке старым бинтом.

Зайдя на кухню, Джон налил себе обезболивающего безо льда и один за другим вылил в себя два стакана. Налив третий, побольше, он вернулся в комнату и осторожно уселся на диван. Бобби с компанией так его и застали, когда ворвались к нему минут через пятнадцать.

— А он сидит и пьет, — с порога забубнил Бобби. — Этим же ты мог заниматься и у меня в баре.

— Ну, знаешь, как говорят: в гостях хорошо...

— А на улице и по морде отхватить можно. Помолчи лучше.

Достав из принесенной переносной аптечке размером с чемодан все необходимое, Бобби сначала продезинфицировал ссадину на лице пропитанной спиртом или чем-то таким же пахнущим ваткой, потом неведомо чем обильно попшикал на порез на руке, снова что-то пробубнив, что Джон таки додумался промыть раны, хотя можно было и потщательней. Заметив, наконец, обмотанный на ноге бинт, уже пропитавшийся кровью, капающей на пол, он промолчал, но во взгляде читалось больше, чем можно выразить словами.

Закончив, Бобби спросил:

— Ничего больше не болит?

— Только спина и сломанные ребра.

Бармен несколько раз глубоко вдохнул и с силой выдохнул, стараясь успокоиться.

— И почем ты сразу не сказал, что у тебя ребра сломаны?

— Ты сам сказал мне помолчать.

Налив себе принесенного (без спроса) остальными Охотниками виски, Бобби залпом выпил стакан не менее профессионально, как несколько минут назад это сделал и сам Джон, после чего взялся сначала за кровоточащую спину, а затем и за ребра. Все это время остальные просто пили так, словно в баре уже все закончилось, иногда подтрунивая над Джоном.

— Так вот, где ты живешь, — заметил Крис, ковыряясь под ногтями кинжалом с волнистым клинком.

— Как видишь, — ответил Джон.

— Неплохо, но нахватает... — он развел руками, пытаясь подобрать слово, — изыска.

Джон не успел найти, чем ему ответить, как в диалог вмешались:

— И за каким хером ты вылез на улицу, когда тебе сказано было сидеть и не рыпаться? — осведомилась Мари. Ей явно было не по душе вылезать из теплого бара и переться не пойми куда и не пойми зачем. Любому, если это не Бобби, кто предложил бы ей такое, она пригрозила бы проклятьем.

— Ребята, успокойтесь, — вмешался Кролик. — Синигами досталось, давайте его поддержим, а не станем винить. Не он нас сюда притащил.

Бобби опять глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Кролик не отличался храбростью, потому и получил такое прозвище, но несмотря на это, его слова часто граничили с вызовом и даже оскорблением, однако его невинный облик никому не оставлял сомнения, что тот не имел ничего такого. Но так могли подумать лишь те, кто не знал его достаточно близко.

Когда Бобби закончил, он допил остатки виски в бутылке и вопросительно взглянул на Джона.

— В холодильнике еще есть, — неохотно ответил тот.

Все как будто снова взбодрились. Если бы не алкоголь, подумал Джон, меня бы тут живьем сожрали. Но всему есть предел терпения.

— У меня кроме виски ничего нет.

— Пустяки, — махнул рукой Крис. Намек не понят.

— Может, в баре вам будет попросторней?

Мари снова заволокла пелена надменности:

— Это что же, мы тащились сюда через полгорода тебе на выручку, а ты нас так быстро выпроваживаешь?

Через полгорода. Это более чем преувеличение.

— Как сказал Кролик, я вас не звал, Бобби сам решил прийти и прихватить с собой заодно и телохранителей. Вы вылакали целую бутылку виски, оставьте и мне что-нибудь.

— Да бутылка-то и так наполовину пустая была, — заметил Крис, снова махнув рукой, отчего Мари и Кролику пришлось уворачиваться от его кинжала.

— Ты просто пессимист, — ответил Джон.

Пока они спорили, Бобби уже сам сходил на кухню и принес новую порцию, прихватив заодно и стаканы, а то только один он использовал стакан Джона, остальные же пускали бутылку по кругу и пили из горлышка, как какие-нибудь заправские алкаши.

— Никуда мы не уйдем, — сказал Бобби, разливая алкоголь. — Ночь еще не кончилась, а у тебя, кажется, есть что нам рассказать. Это будет достойная плата за нашу помощь. Не забывай, что я тебя больше двух дней бесплатно выхаживал, пока ты валялся в постели, а теперь мне снова придется тебе спину штопать, чтобы шрамы остались не такими страшными.

Джону нечем было возразить. Налив себе побольше, он рассказал обо всем, что произошло, однако в своей сумбурной и краткословесной манере, из-за чего некоторые довольно важные детали остались просто не у дел.

***

Леброн Бертон никогда не считался храбрецом. Даже будучи полицейским, он старался не лезть на рожон, ажно если дело касалось такого не опасного для жизни дела, как взятки. Лишь единожды он решил всем рискнуть и с треском и позором прогорел, как прогорают свечи, решившие, что могут светить ярче факела. Теперь он частный детектив, бледная тень себя того, каким он был со значком детектива полицейского. Но, даже потеряв призвание, он не перестал желать пылать, пусть даже и не так ярко, как ему хотелось.

Несмотря на активную ночку, проснулся он еще до восхода солнца из-за холода, обуявшего его. Весь дрожа, он нашел в гардеробе одежду потеплей, принял горячий душ, стараясь разогреть застывшие кости, и укутался в свитер. Приготовив себе легкий завтрак, вернулся к дивану и начал обдумывать все произошедшее прошлой ночью. Несмотря на отсутствие кота, думал он вслух:

— Нет, я, кончено, желал встретить людей в черном, но ввязываться в их разборки в мои планы не входило. Если бы пуля не угодила в меч, расколов его пополам, сейчас бы это я был разрезан надвое.

Словно услышав бормотание хозяина и заинтересовавшись, из гостиной, переоборудованной под офис, прибежал кот, тут же запрыгнув на диван, но вместо того, чтобы улечься, он сел, словно чего-то ожидая. Леброн обычно кормит кота лишь специальным полезным кормом, но иногда ему становится трудно удержаться и не поделиться с питомцем какими-нибудь вкусняшками. С аппетитом проглотив полоску бекона, животное все же решило улечься, словно психолог слушая того, кто ему платит, пусть даже и едой.

— А ведь мне так и не удалось с ним поговорить, — поджал губы Бертон. — Хотя с чего я взял, что он вообще решит со мной разговаривать? И как он узнал, что я за ним следил? И в темноте меж мешков мусора он меня разглядел, как и тот, в шляпе, хотя я руки свои перед собой мог разглядеть, лишь осознавая, что они передо мной.

Кот зевнул, широко раскрыв зубастую пасть, отчего Бертон с трудом удержался, чтобы не подсунуть ему в рот палец, как он любил иногда делать.

— И что это значит? — спросил он сам себя. — Либо они видят в темноте, либо... Даже не знаю. Возможно, они профессионалы, служили когда-то в каких-нибудь войсках особого назначения или вроде того, привыкли замечать незаметное. И что же их заставило начать махаться мечами посреди ночной улицы?

На этот раз кот никак не отреагировал, и Бертон продолжил трапезу.

— Все же они сражаются насмерть, — снова вернулся к размышлениям детектив, проглотив последний кусок бекона с яйцом. — Если бы я не вмешался, этот Джон точно бы лишился жизни, но тогда бы и я не попал под раздачу. И если у него с самого начала был пистолет, почему он им не воспользовался?

Пистолет! Бертон вдруг осознал, что слышал два выстрела, а если полиция заниматься делами не собирается, то выпушенные пули все еще там, застрявшие где-нибудь в стене. Конечно, какие-то сплюснутые пули мало что могли сказать о их владельце, но Леброн понимал, что снова оказался в тупике. Охотники; человек в шляпе, который, судя по всему, убил того здоровяка и собирался убить человека в плаще; массовые убийства и что-то о тенях. Бертон и не услышал всего, а из того, что услышал, почти ничего не понял, но ожидая получить ответы, прошлой ночью нашел лишь новые вопросы. Пусть платы он не получит, но от настоящего дела у него в жилах забурлила застоявшаяся кровь.

Быстренько разогрев в микроволновке пиццу, частный детектив поел, даже не успев ощутить вкуса, и покормил кота. Не удосужившись сбрить уже начинающую мешать бороду, собрался и выбрался на улицу едва ли минуту спустя после официального окончания комендантского часа.

Несмотря на раннее утро, улицы оказались довольно оживленными. Бертон пытался припомнить, какой сегодня день недели, но понял, что давно заблудился в пространстве и времени.

Дойдя до места ночного сражения, а по-другому это и не назовешь, он сразу заметил следы битвы. На асфальте в некоторых местах багровели высохшие и затертые колесами машин следы крови, некоторые довольно крупные, также кровь цепочкой шла до переулка, в котором скрылся Джон, но никто не обращал на нее никакого внимания. Припомнив место, где его сбили с ног, Бертон вдруг обнаружил кровь и там, хотя сам он ранен не был.

— Значит, это кровь того человека в шляпе, — задумчиво проговорил он вслух, почесывая бороду.

Следы вели в тот переулок, где скрылся этот странный тип. Примерно на середине прохода между домами он обнаружил небольшую лужицу крови, но больше тех пятен, что были в начале. Когда он осматривался, его взгляд зацепился за мешки у мусорных баков, на которых покоилось нечто продолговатое, продавливая полиэтилен. Подойдя ближе, он понял, что это нож с заляпанным кровью лезвием.

— Так вот почему человек в шляпе споткнулся, — вновь высказал свои мысли вслух Леброн. — А я-то полагал, это из-за моего выстрела. Джон сказал, что тоже спас меня, но я думал, он говорит о том, что стрелял в преступника, тем самым отогнав от меня. Ха, — усмехнулся он, — преступника. А этот Джон тогда кто?

Не найдя ничего поприличней, Бертон оторвал от одного из мешков кусок черного полиэтилена, завернул в него нож и аккуратно засунул во внутренний карман куртки. Он уже повернулся уходить, замутненный возбуждением от находки, но тут же вспомнил, что шел вообще-то в поисках выпущенных пуль.

Бертон обследовал каждый сантиметр стен домов в поисках необычных отверстий, что заняло у него больше часа. Люди, проходящие мимо, смотрели на него с удивлением и даже с отвращением, как на городского сумасшедшего, которому взбрело в голову вылизать все дома в районе. За это время он нашел лишь одно отверстие, похожее на дырку от пули. Леброн снова обругал себя за свою недальновидность: не взял ни пакета для улик (а они у него были), ни что-нибудь, чем можно было выковырять пулю. Конечно, у него есть найденный нож, но использовать одну улику для добычи другой как-то кощунственно.

Тут Бертон осекся. Он уже десять месяцев не являлся полицейским, но продолжал размышлять, как залихватский коп. Несмотря на это, он все же не поленился сходить обратно домой и вернуться уже с небольшим молоточком и узким долотом. Откалывая от кирпича кусочек за кусочком, он очень надеялся, что никто не вызовет полицию или врачей, которые увезут его в дурдом. Он даже посмеялся, представляя, что подумают о нем доктора, когда найдут у него окровавленный нож в куске мусорного пакета и услышат его историю о произошедшем ночью, отчего стал выглядеть еще более больным наголову.

Частному детективу пришлось практически полностью раскрошить кирпич, дабы добраться до желаемого, и вот в его руке уже лежит сплюснутая пуля. Взглянув на нее повнимательней под разными углами света, он неопределенно хмыкнул и достал из внутреннего кармана нож: цвет металлов оказался идентичным, и не походил ни на один из тех, что он видел при использовании ножей и пуль.

Вернув нож на место, а пулю положив в карман штанов, Бертон решил, что вторую пулю искать бессмысленно, возможно, она вообще осталась в теле человека в шляпе, пальто и без лица. Теперь ему уже осталось навестить старых знакомых в лаборатории, чтобы те разузнали все о предметах, что он обнаружил, и о крови на одном из них.

— Если, кончено, мои старые знакомые не пошлют меня лесом и не сообщат начальству о моих находках, — подумал Леброн вслух. — Так, надо кончать болтать с самим собой на людях, а то ведь и впрямь сочтут за чокнутого. «Ну вот, опять».