Онлайн чтение книги Ничего личного. Книга 4 Nothing personal. Book 4
Глава 7-4

Тем же вечером Ксавьер встретился с Нико Мариано в парке напротив «Азар». Огромное здание было погружено во тьму – сегодня сотрудников отпустили домой пораньше. Завтрашний же день был объявлен нерабочим. Только вестибюль изливал мягкий свет сквозь стеклянные двери на тротуар, да виднелась парочка охранников, скучающих на посту.

Ксавьер, не отрываясь, смотрел на название компании, которой скоро суждено было исчезнуть. Золотые буквы блестели под дождем. Он с трудом отвел взгляд, представив, как выглядит сам: под глазами залегли темные круги, в губах подрагивала сигарета. Вынув ее изо рта, отметил, что пальцы мелко дрожат. 

Чертовы нервы. За последнюю неделю он постарел лет на двадцать.

- Вы подумали над моим предложением, господин Санторо? – Мариано трясся под мелким моросящим дождем. Он надвинул шляпу на глаза и поднял воротник плаща, но это мало помогало. – Вы продадите мне акции «Азар»?

- Более того, – Ксавьер снова сунул сигарету в рот, прикрывая ладонью, чтобы не намокла. – Я продам вам саму компанию «Азар».

Мариано на мгновение замер, забыв, что замерз.

- О чем вы говорите?

- Два часа назад Амадео Солитарио умер. Не приходя в сознание.

Мариано забыл, как дышать. Умер? Он слышал о покушении на убийство, сумасшедшая баба с пистолетом накинулась на Солитарио в его собственном доме, но сообщения о его смерти не поступало. Ксавьер ответил на невысказанный вопрос:

- Прессе еще не сообщили. Даже в «Азар» еще не знают. Об этом объявят завтра.

Мариано тряхнул головой, мелкие капельки дождя посыпались с полей шляпы на асфальт.

- Надо же… Как жаль.

- Вы собирались утопить его, и вам жаль? – глаза Ксавьера полыхнули гневом. – Отобрать компанию, отправить ребенка в детский дом, а его самого посадить в тюрьму! И после этого вы говорите, что вам жаль?!

Стоящий неподалеку Джейкоб сделал пару шагов к боссу, но тот остановил его взмахом ладони. Потрясенный Мариано попятился – он даже представить не мог, что Ксавьер Санторо, эта скала, может выйти из себя.

- Я… Я вовсе не имел в виду, что… В общем, вы же не думаете, что это я его заказал?

- Если бы я так считал, вы уже валялись бы в фонтане с пулей во лбу, – отрезал Ксавьер. – Теперь, согласно установленному Амадео порядку, распоряжаться «Азар» буду я. И спрошу еще раз – вы будете ее покупать или нет?

Мариано постарался взять себя в руки. Да, смерть Амадео Солитарио выбила его из колеи, он-то хотел, чтобы тот увидел падение своей империи. Но судьба есть судьба. И если уж начал дело, то следует довести его до конца.

- Почему вы ее продаете? – осмелился спросить он. – Разве вас не интересует прибыль, которую можно получить…

- У меня достаточно прибыли, – так же отрывисто ответил Ксавьер и кинул сигарету на мокрую брусчатку. – В азартных играх я ничего не смыслю, и взваливать на плечи дополнительный груз, еще и обремененный увесистым мешком невыплаченных налогов, мне ни к чему. Если хотите, разбирайтесь с ними сами. А если откажетесь – что ж, есть еще много людей, жаждущих заполучить титана.

Он зашагал к Джейкобу, но Мариано остановил его криком:

- Я согласен!

Ксавьер остановился. Помедлил, прежде чем повернуться. Затем вытряс из пачки очередную сигарету.

- Тогда нам следует обговорить условия сделки, господин Мариано, – на губах появилось подобие улыбки. – Как насчет ужина?

Первой вернулась боль.

Не спрашивая разрешения, она вторглась в сознание, заставляя забыть обо всем, кроме нее. Впивалась в шею, как вампир, колола лезвиями грудь. Но она была настоящей, не какой-нибудь подделкой. Настоящая боль могла свидетельствовать только об одном.

Он жив.

Амадео с трудом открыл глаза и тут же снова зажмурился – свет оказался слишком ярким. Выждав несколько секунд, осторожно повторил попытку.

Тео спал рядом, свернувшись калачиком под боком. У Амадео защемило сердце от одного только его вида – под глазами мальчика залегли темные круги, лицо было ужасающе бледным, пухлые щеки впали. Господи, неужели это все из-за него?..

Рядом на стуле, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, спал Ксавьер. Выглядел он тоже неважно, казалось, сон сморил его впервые за несколько дней.

Амадео хотел прикоснуться к сыну, но даже от такого легкого движения боль ударила с адской силой, и рука шлепнулась обратно на одеяло.

- Бедный мой мальчик, – прошептал он. Горло заскребло наждачной бумагой. – Сколько тебе пришлось вытерпеть из-за меня… 

- Папа? – Тео сонно приоткрыл глаза, но в следующее мгновение проснулся окончательно. – Папа! Папуля! – он попытался осторожно обнять отца, но лишь уткнулся в его волосы и зарыдал. – Ты меня напугал!

Амадео даже не пытался отстранить мальчика, хотя все тело визжало от жгучей боли. На глаза навернулись слезы, и сил сдерживать их уже не оставалось.

- Прости, прости, малыш. Я не хотел. Ну все, не плачь, я больше никуда от тебя не уйду, – он сморгнул выступившие слезы и посмотрел на проснувшегося Ксавьера. – Доброе утро…

Глаза друга злобно сверкали.

- Чертов принц, – процедил он. – Лучше бы ты не приходил в себя, потому что я так тебя накажу, что ты захочешь назад на тот свет. Ты хоть представляешь, что пережил твой сын? Врачи говорили, что ты не выкарабкаешься. Шанс был десять процентов. Десять! Этот ребенок ночевал тут целую неделю. Я переоформил опеку на себя, я, черт побери, уже сменил его фамилию на Санторо! И не надейся, что верну все обратно, возись сам с этими чертовыми бумажками!

Амадео прикрыл глаза и улыбался, несмотря на то, что боль волнами прокатывалась по всему телу.

- Я знал, что могу на тебя положиться. Хорошо, что ты не терял зря времени. Бумажная работа меня не пугает, займусь этим, когда встану на ноги. 

Ксавьер громко фыркнул.

- Не пугает его…

Тео перестал плакать, только изредка всхлипывал. Уголки губ дрожали, он боялся улыбнуться, чтобы не разрушить хрупкую реальность, казавшуюся сном. Мальчик до сих пор не забыл ужасных слов, донесшихся до него через приоткрытую дверь операционной, сердце подпрыгивало от стучавшей набатом мысли, все сильнее казавшейся настоящей бессмыслицей: папа умер, папа умер… Как он мог умереть? Тео не верил. Не хотел верить. Но теперь все позади, папа жив! Папа проснулся! Он вытер слезы, наклонился к уху Амадео и прошептал:

- А дядя Ксавьер так сильно плакал, когда врачи сказали, что ты умер…

- Правда? – удивился Амадео. – Честно говоря, трудно представить…

- Что он там тебе шепчет? – хмуро спросил Ксавьер. – Ты перенес клиническую смерть, я считал, что мы тебя потеряли. Йохан чуть с ума не сошел. Он сейчас внизу, в комнате для посетителей. 

- А Виктория…

Ксавьер выразительно кивнул на Тео. Амадео поцеловал мальчика в щеку.

- Сходи, пожалуйста, к Йохану. Передай, что со мной все в порядке. Не заблудишься?

- Конечно, нет, пап! – Тео вытер снова намокшие щеки и соскочил с кровати. – Я мигом!

Дождавшись, когда за мальчиком закроется дверь, Ксавьер присел на край кровати.

- Виктории я лично вышиб мозги там же, в твоем кабинете. Прости, испортил интерьер, – холодная усмешка на мгновение появилась на губах, но тут же исчезла. – По официальной версии она сначала выстрелила в тебя, а затем покончила с собой, не выдержав душевных мук. Эта стерва не заслужила такой легкой смерти, но я не сдержался. Все, что я видел в тот момент – твое окровавленное тело, – голос едва заметно дрогнул. – В жизни бы не подумал, что без тебя настолько плохо.

- Я считал, что она просто истеричка, но ошибся, – Амадео покачал головой и стиснул зубы от взрыва боли в шее. – Киан не хотел пропускать ко мне Викторию без обыска, если бы я его послушал…

Ксавьер помрачнел.

- Насчет Киана поговорим позже. Сейчас тебе надо отдохнуть.

Амадео моментально насторожил его тон, но вдаваться в подробности он не стал – слишком болели раны.

- Даже не представляю, каково вам было. Все так неожиданно случилось, я даже понять ничего не успел… Спасибо, Ксавьер, что позаботился о Тео. По-настоящему я могу доверять только тебе. Больше, чем самому себе.

- Случись со мной подобное, ты бы поступил так же, – Ксавьер сжал ладонь друга. – Поэтому не бери в голову, мы с тобой давно продали друг другу свои души. Не смей умирать и оставлять меня здесь одного, – он склонился над Амадео и поцеловал его в лоб. – Мой прекрасный любимый брат.