Онлайн чтение книги Дети Амира - 2. Айя.
Глава 24

Он ехал так быстро, как мог. Впереди, в мареве нависшего над пустыней пекла, возвышался высоченный забор из вбитых в землю и составленных бревен. Наверное, это и есть поселение. Незнакомец лишь указал ему направление, и Орайя до последнего момента не знал, правильно он движется или нет. Три часа в погоне за ней и вот он здесь.

Сиа остановился так резко, что квадрацикл занесло и Орайю выбросило прямо на землю. Подняв голову вверх он, наконец, понял, что за темное пятно все это время видел на заборе.

Вид ее тела, прикованного металлическими оковами к брусьям, заставил его закрыть свои глаза на мгновение. Желтый плащ, перемазанный кровью, прилип к неподвижному, обнаженному торсу. Некогда гладкая кожа теперь стала багровой, с синяками и ссадинами, оставленными на ней камнями. Покрытая трещинами и следами укуса насекомых, она изменила Айю до неузнаваемости. Почему она позволила им сделать это с собой?! Как допустила подобное, будучи намного сильнее всех их вместе взятых?! Орайя знал ответ. Это — ее собственный приговор. Ее казнь, приведенная в исполнение с ее же позволения.

Поднявшись на ноги, Орайя протянул руки вверх и закричал. Стена, раскинувшаяся перед ним, начала разваливаться на глазах и через мгновение растворилась в пространстве. Тело Айи камнем полетело вниз и Орайя, окружив его полем, принял девушку в свои руки.

Никто не окликал его, когда он удалялся назад, в пустыню, унося с собой принцессу, приговоренную своим же народом. Никто из ami не посмел перечить его воле. Все они видели, как мужчина достал какое-то устройство и исчез вместе с девушкой у них на глазах. Воистину, Великий человек. Воистину «Спаситель».

* * *

Айя открыла слипшиеся веки и попыталась сфокусироваться. Вокруг было непривычно темно, и только невыносимая боль заставила ее осознать, что она все еще жива.

— Гд…где…

— Тш-ш-ш…

Его голос она без труда узнала даже по этому странному «тш-ш-ш». Что-то мелькнуло перед глазами. Тряпка, смоченная водой. Айя приоткрыла иссушенный рот, чтобы почувствовать капли влаги на языке.

— Бо…бо…

— Я знаю, — ответил Орайя, вновь смачивая тряпку и поднося ее ко рту.

Луч света ослепил Айю и тут же погас.

— Нашел их? — спросил Орайя.

— Да, они оба выжили. Сейчас придут.

— Побыстрее.

Занавеска в шатер вновь приоткрылась, и в нее вошли двое мужчин и Квартли. Мать бросилась к дочери, пытаясь погладить ее по волосам и пригибаясь к умирающему телу.

— Юга… — произнес один из мужчин, приседая возле Айи.

Девушка узнала этот голос. Майор Паттерсон. Конечно же, Орайя хотел найти его и хирурга из столовой. Как же его звали?

— Али, нужно рассекать кожу, — прошептал майор.

Мужчина растерялся. Орайя, заметив его замешательство, поднялся на ноги и схватил за руку.

— Делай, что он говорит!!!

— Капитан Сиа, — произнес майор. — Это лишь отсрочит неизбежное.

Орайя обернулся к Паттерсону и замер.

— Стоит ли ее мучить? — задал свой вопрос Али Роен, и отвернулся от Орайи. — Ожоги третьей-четвертой степени более шестидесяти процентов поверхности тела. Даже, будь мы там, в клинике, с аппаратурой и медикаментами, вопрос о ее спасении был бы спорным.

— Амир, отек легких нарастает, — произнес майор, поднося ухо к груди девушки.

— Обезболить ее нужно, — ответил Али. — А у нас даже этого нет…

— Не мучайте ее, — произнесла Квартли. — Не мучайте мою девочку…

Женщина достала из кармана нож и погладила лезвие пальцами, разрезая нежную кожу на них.

— Н-н-нет… — прошептал Орайя, хватая мать за шиворот и оттаскивая от тела Айи. — «Нет» я сказал!!! — завопил он, выбивая из рук обезумевшей женщины нож.

— Юга… — прошептала Имайя, отворачиваясь от своего Пастыря.

Кейти стоял и не двигался, глядя на тело сестры.

— Я могу тебя понять, — прошептал приемный сын. — Ты не можешь смотреть, как она страдает.

Кейти повернулся к Орайе и заглянул в черные глаза деревы.

— Помоги ей. Если ты не сможешь — никто ее не вернет.

Орайя закрыл глаза и медленно выдохнул.

— Убирайтесь отсюда… — произнес Сиа. — Пошли вон отсюда!!! — завопил он, и земля под их ногами задрожала.

Капитан Роен и майор Паттерсон вышли первыми. Имайя помогла Квартли подняться на ноги и вывела ее наружу. Кейти еще несколько минут смотрел на Орайю, но затем развернулся и так же покинул шатер.

Айя закрыла глаза. Так хотелось плакать, но слезы, почему-то, не текли. Наверное, воды в теле на слезы не осталось.

— Я тебе этого не прощу, — прошептал Орайя, склоняясь над ее головой. — Они не достойны не одного из твоих даров. Самого твоего существования в этом Мире они не заслуживают. А ты… Ты так бездумно отобрала все…у меня…

Айя вздохнула и поняла, что тонет. Хотелось закашлять, выплюнуть всю воду, что собралась в ее груди, но кроме странного шума лопающихся внутри пузырьков ничего не услышала.

Орайя поднял глаза и сжал свои ладони.

— Здесь умирают раз и навсегда. Ты можешь верить в цепь перерождений, в единение с Создателем, но пока я не отпустил тебя, ты будешь жить этой жизнью.

— Бо… — вновь попыталась произнести она.

— Замолчи!!! — сорвался его голос.

Он плачет? Орайя плачет?!

— Не…

— Замолчи, я сказал!!!

Айя попыталась улыбнуться. Не получилось. Слишком больно, слишком тяжело.

Орайя протянул ладонь к ее груди и начал слушать. Не достаточно просто заставлять сердце биться. Она должна дышать, пить должна. Ей необходима энергия для создания новой кожи. Она говорила, что он способен возвращать к жизни то, что умерло. Она еще жива, а значит, сохранить ей жизнь будет проще, чем обмануть сам Амир.

Звуки. Стук ее сердца, ритм ее дыхания, вода, хлюпающая в груди. Нужно изменить все, перестроить композицию, оставив лишь необходимое и уничтожив все лишнее.

Айя почувствовала, что замерзает. Дрожь во всем теле принесла новую боль. Айя не выдержала и застонала. Орайя, почувствовав, что его так же трясет, вдруг, осознал, что должен сделать. Как тогда, когда он будил ее, заставляя слабое тело звучать с ним в унисон, он должен был заставить существовать ее вместе с ним и сейчас.

* * *

Айя не помнила, когда, наконец, обрела освобождение. Орайя же точно знал, что она отключилась спустя тридцать минут агонии и не шевелилась в течение последующего часа. Никто не заходил в шатер. Орайя просто не знал, что Имайя никому не позволяла войти туда, сидя неподвижно на пороге все это время.

Когда глаза югуанки, утомленные солнцепеком, сомкнулись, она поняла, что голова ее лежит на чьем-то плече. Кейти накрыл и ее, и себя покрывалом, протягивая кружку с водой.

— Ты веришь ему? — спустя долгое время безмолвия спросил он.

— Я верю в него, — ответила Имайя, обнимая Кейти и прижимаясь к его груди.

— Если любишь Кимао, борись. Это единственное, ради чего стоит продолжать жить, — вдруг, прошептал Кейти.

Имайя подняла голову и посмотрела на него.

— Тогда, почему ты не борешься за меня?

— Я? — улыбнулся Кейти. — Каждый день, проведенный с тобой, был для меня борьбой. Борьба с твоей предвзятостью, с твоими воспоминаниями, с твоими поисками схожести меня с ним, с твоим сомнением, с моим сомнением. Когда ты вернулась в Изон, мне было уже двадцать семь. Я влюбился в тебя с первого взгляда, в то же мгновение, как увидел. Вся жизнь пронеслась перед глазами и поиски, наконец, обрели свой смысл. Помнишь, как ты испугалась меня? Я не понимал, почему, а потом ты назвала свое имя, и я осознал, что обретя смысл, могу потерять все из-за одной большой ошибки своего прошлого. Достучаться до тебя было не просто. Я буквально бегал за тобой, принуждая проводить в моем обществе как можно больше времени. Тогда же ты и познакомилась с Айей. И снова испугалась, когда она появилась прямо на твоей кухне из ниоткуда. Наверное, только благодаря ей ты увидела во мне мужчину. Старший брат, принимающий самостоятельные решения, постоянно конфликтующий с матерью, отстаивая свое собственное мнение, — вот что заставило тебя взглянуть на меня по-другому. Помнишь, как часто ты смеялась, называя меня «ребенком»? Даже, в первый раз поцеловать позволила всего лишь для того, чтобы преподать урок. Кого ты собиралась проучить, Имайя? Меня? Сотни женщин вокруг, а я влюбился в ту, для которой мой поцелуй был лишь шуткой. Я надеялся, что со временем это пройдет. Оставалось ждать всего три года, когда я замру на отметке тридцать, так же, как и ты. И вот, мне тридцать, а я уже проиграл. Мы оба заигрались, Имайя. Назад пути уже не будет, и будущего у этих отношений тоже нет. Поэтому, я говорю тебе «борись». Сможешь выиграть — значит, он действительно твой. Нет — найдешь того, кто станет всем для тебя.

Имайя слушала, сжимая пальцы на груди и сминая в них свою рубашку. Скажи он все это с горяча, выкрикни это в лицо, было бы по-другому. Но он произносил это так спокойно, так вдумчиво, полосуя ее каждым словом, каждым движением своих губ.

— Я отказала тебе не потому, что не люблю… — прошептала Имайя. — Я люблю тебя, Кейти. Но унижать тебя возможными чувствами к другому мужчине, не могу и не стану. Я не знаю, что испытываю к нему. Не знаю и не понимаю.

— Зато, я знаю, — улыбнулся Кейти. — Ты любишь его. Нас обоих. Но, делить любимую женщину с кем-то, пусть даже в ее мыслях… Я не могу переступить через это, Имайя. Ты сильная. Ты смогла разорвать порочный круг, не совершив роковой ошибки. Я злился. Я ненавидел тебя за это. А теперь… Я просто живу дальше и желаю тебе счастья. Будь счастлива, девочка, — улыбнулся он и поцеловал ее в лоб.

Имайя снова прижалась к нему, вытирая слезы о его рубашку. Как же больно… Как же ей больно…

* * *

Айя распахнула веки и вновь уставилась в темноту перед собой.

— Орайя? — позвала она.

Никто не ответил.

— Орайя? — повторила девушка, поворачиваясь на бок и глядя на спящее тело, лежащее рядом с ней.

Айя откинулась на спину и вздохнула. Затем, приподняла свою руку и уставилась на абсолютно здоровую кожу. Ладони легли на лицо и погладили гладкие щеки. Прикоснувшись к своему затылку, она поняла, что волосы ее аккуратно заплетены в косу. Что она испытала, осознав, что все еще жива? Айя выдохнула и начала смеяться. Смеяться. Сколько раз она заглянула смерти в лицо? Сколько попыток закончить свой путь растратила впустую?

Орайя приоткрыл глаза и тут же подорвался с пола.

— Айя…

Он протянул свои руки и прижал ладони к ее лицу, поглаживая ее, словно, драгоценность.

— Проснулась… Ты проснулась…

Руки сомкнулись вокруг нее, и Орайя уронил свою голову, прижимаясь к ее затылку и зарываясь носом волосы.

Айя молчала. Хотелось рыдать от облегчения, от того, что жива. Ладони Орайи поползли по ее телу, стягивая простынь и прикасаясь везде и сразу. Айя не двигалась, позволяя ему все это. Он словно обезумел, проглатывая глазами образ ее обнаженного тела, на котором не осталось и следа от былых ожогов.

Орайя вновь прижал ладони к ее лицу и уперся лбом в ее лоб, заглядывая в глаза.

— Знаешь, что я испытал? Хоть какое-то представление ты имеешь о том, через что мне пришлось пройти? Восемь часов ожидания и неизвестности, Айя. Я ждал тебя восемь часов, а ты…решила сдаться и умереть на заборе… Может, и не честно это по отношению ко всем остальным, может, и нужна была эта твоя жертва, но, знаешь что, я не собираюсь терпеть твои жертвы и дальше. Хватит, Айя. Пора завязать с этим.

— И как же с этим завязать? — прошептала она.

— Я потом тебе скажу, — ответил он, поднимаясь с колен и выглядывая на улицу.

Он ждал снаружи, позволяя каждому из членов ее семьи поговорить с ней. Кейти и Имайя вышли из шатра первыми.

— Спасибо, — произнес Кейти, глядя при этом Орайе в глаза.

Имайя ограничилась кивком головы и тут же отвернулась.

— Вам необходимо выезжать.

— Я не оставлю ее.

— Вам нужно ехать, Кейти. На ваших плечах осада Тарто. С Айей ничего не случиться. Она должна выспаться и помочь мне в Ероне.

— Если с головы моей сестры…

— Не упадет. Я даю слово.

Кейти молчал, сжимая пальцы на своих руках.

— Езжайте. У Вас мало времени в запасе.

— Ты знаешь наши законы, — ответил Кейти и, взяв под руку Имайю, потащил ее к квадрациклу.

Следующей из шатра вышла Квартли. Замерев напротив Орайи, она подняла руки в воздух, чтобы обнять его, но остановилась и опустила их вниз.

— Спасибо, что вернул мне дочь.

— Я не тебе возвращал ее…

— Ты осуждаешь меня?

Орайя молчал.

— Думаешь, я не люблю ее?

— Ты любишь ее, но по-своему, наверное.

— Почему, заглядывая тебе в глаза, я не вижу в них ни капли сострадания?

— Потому что его там нет…мама, — выдавил из себя Орайя.

Женщина отвернулась от сына, глядя на опустевший лагерь.

— Мне пора ехать. Я буду ждать вас там. Пусть она поспит немного. Время еще есть.

— Я знаю, — кивнул Орайя и проводил мать взглядом.

Он вошел в шатер и задернул полог. Он уже принял свое решение. Возможно, он еще пожалеет об этом, и проклянет этот день… Но, это будет потом.

Айя, увидев его, присела.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, опускаясь на колени перед ней.

— Они думают, что мне необходим сон. Но я совершенно не хочу спать.

Орайя протянул руку и прикоснулся к ее волосам. Она не перечила, и не противилась этому. Орайя улыбнулся, глядя, как лицо ее заливает все та же краска стыда. Его губы прикоснулись к ее рту. Он всего лишь погладил их своим языком. Еще раз. И снова. Пока она не ответила ему.

Там, на стене, она думала о том, что не сделала в ванной вчера. Она сожалела, что задала ему вопрос, из-за которого лишилась возможности испытать близость с ним. Сам факт связи стал для нее таким ничтожным. Последствия утратили значение. Она умирала, так и не познав того, о чем мечтала так долго.

— Я люблю тебя, — прошептал Орайя. — Я люблю тебя, Ajami.

Его пальцы запутались в ее волосах, а губы не позволили произнести ни слова в ответ. Она была согласна. На все была согласна. И даже когда он раздел ее и сбросил одежду с себя, прижимая ее тело к топчану, она продолжала молчать.

Он вжался носом в ее шею, вдыхая ее аромат. Он раскрыл губы и приник к ее коже, не в силах оторваться от нее. Теплое дыхание спустилось ниже, и Айя почувствовала, как его ладони накрывают ее грудь. Его рот поглотил темную вершинку. Айя простонала, ощутив, влагу на соске. Губы снова накрыли его, поглаживая и забирая с собой, чтобы окунуть в теплоту его рта.

Ниже… Его ладони спускались ниже, прикасаясь к животу. Его щека… Его щетина, которой он потерся о ее кожу… И тепло… Где его дыхание — там всегда тепло. Руки спустились ниже, прикасаясь к бедрам. Пальцы приникли к лону, поглаживая плоть своими подушечками. Влага… Так много влаги собралось в ней. Он заскользил. Едва прикасаясь, он ласкал ее набухший бугорок. Она ощутила пульсацию в нем. Стало горячо. Стало пусто внутри. Его пальцы скользнули по плоти, заманивая, дразня. Она подала бедра навстречу им, чтобы он вошел, чтобы наполнил ее этими пальцами. Орайя внял ее зову. Медленно, он проник в нее, нажимая ладонью на бугорок и увлажняя его соком, что она источала. Айя вздохнула и замерла, когда второй его палец вошел в нее. Он плавно задвигал рукой, не позволяя мягким подушечкам проникнуть глубже и коснуться ее боли.

Айя почувствовала, как жар его дыхания спускается ниже. Она развела бедра, позволяя ему склониться между ними и поцеловать низ ее живота. И вдруг, пальцы покинули тело. Нет… Она желает их еще… Еще… Его дыхание обожгло. Его губы сменили пальцы. Клитор… Он терзал его самым кончиком своего языка. Губы… Он сомкнул на нем свои губы, посасывая этот бугорок. И снова язык. Шершавая поверхность, что окуналась в ее сок и скользила вниз. Она желала почувствовать его внутри. Заполни ее… Заполни ее… Орайя коснулся пальцами ее плоти и заполнил ее языком. Медленно. Лаская кончиком внутри. Вдыхая ее аромат. Пьянящий аромат. Сводящий с ума аромат. Айя застонала, ощущая, как усиливается пульсация внутри нее. Пальцы… Язык… Губы… Пальцы… Айя закричала от этого пульса, от пусты в ней, от желания почувствовать все по-другому.

Орайя приподнялся и приник к ее рту, окунаясь языком в ее рот и принося с собой ее вкус. Он сладкий… Орайя сладкий…

Его рука коснулась ее бедра, приподнимая и закидывая на себя. Айя знала, что этот момент вот-вот настанет. Она ждала… Так долго… Это изнуряло… От этого хотелось кричать… Она почувствовала, как он прикасается к ее лону. Как окунается в ее влагу, проскальзывая внутрь. Толчок. Больно… Немного… Она напряглась, сжимая в оковы его плоть, и Орайя застонал.

Он молчал. Она тоже. Он не шевелился. Она тоже. Вздох и он скользнул глубже, целиком заполняя ее. Движение назад… Такое медленное… Такое плавное… И вновь вперед… Не больно… Только тепло… Только хорошо…

Айя прикусила губы, обхватывая его ногами и подаваясь навстречу всем телом. Еще. Снова. Медленно. Осторожно. Первый стон. Это ее голос. Движение — и новый звук. Слабый. Молящий. Пальцы запутались в коротких волосах. Дыхание сбилось. Сердце пустилось вскачь. Руки поползли по его спине. Так нежно. Так легко. Орайя изогнулся к ним навстречу. Плавные движения. Быстрее. Чаще. Пальцы на бедрах. Она сжимала их. Она чувствовала, как они устремляются вперед.

Как же она жила без этого? Как существовала вдали от него? Как одиноко ей было без него? Он — дурман. Он — наркотик. Он — ее стон. Он — ее забытье.

Орайя зажмурился, ощущая, как она раскрывается, обнажая перед ним самое сокровенное, самое дорогое, что может быть. Ее оболочка, ее энергия, ее свобода. Он поглощал все это, и она отдавала, так просто, не произнося ни слова.

Красивая… Самая красивая… Желанная… Самая желанная… Пьянящая… Его жажда… Его голод… Его Айя… Его суть…

Она задрожала, сжимая его бедрами. Невесомость завладела телом. Ритм… Этот ритм… Темп… Его темп… Что происходит? Ей хочется еще. Больше. Сильнее. Чаще. Айя изогнулась под ним, приподнимаясь вверх.

Орайя понял, что больше не может терпеть. Такая мягкая. Такая сладкая. Такая горячая. Толчок вперед — и Айя закричала, сжимая его, сокращаясь, цепляясь руками за его спину. Орайя закрыл глаза, устремляясь в ее удовольствие в последний раз и изливаясь внутри.

Он лежал рядом и молчал. Поглаживая ее лоб, ее щеки, прикасаясь носом к ее волосам и оставляя влажные следы от своих губ на ее шее. Он слушал, внимательно слушал ее оболочку. Вибрация. Она изменялась, пытаясь войти в новый, непривычный ритм жизни.

— Я люблю тебя, — прошептала она, закрывая свои глаза.

— И я люблю тебя, — ответил он.

Пальцы вновь коснулись ее темных волос и пробежались по щекам.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, прижимаясь к ее уху.

Она молчала.

— Айя? — позвал он, приподнимаясь на топчане и глядя на умиротворенное лицо его девочки. — Айя… — прошептал он, осознав, что она уже спит.

* * *

— Айя… Айя…

Ей не хотелось просыпаться. Было так хорошо, так правильно было.

— Айя, нам пора выдвигаться!

Девушка тут же подскочила с топчана. Глаза ее начали метаться по шатру. Она не понимала, почему чувствует себя хорошо. Должно же быть плохо… Плохо должно быть…

— Плохо не будет, — покачал головой Орайя.

— Что?

— Плохо не будет. Я синхронизировал ритм оболочек.

О чем он говорит? Амир, она не соображает…

— Айя, — Орайя остановился перед ней, опуская руки на плечи. — Умывальня, одежда, телепорт. Именно в таком порядке.

У нее что, на лице написано, что она не соображает?

— И на лице тоже, — улыбнулся Орайя и чмокнул ее в сомкнутые губы.

— Ты…

— Читаю. Как открытую книгу.

— Ясно…

Айя метнулась в сторону умывальни и прикрылась полотенцем.

— Айя… — ворчливо произнес Орайя, складывая руки на груди.

Ему бесполезно что-либо говорить. На все — только свое собственное мнение.

— У тебя, кстати, тоже!

Айя не смогла не хмыкнуть в ответ.

Когда она вышла из шатра, Орайя уже стоял возле активированного телепорта. Она подошла к нему и погладила по щеке, прикасаясь к губам.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Орайя, глядя на нее.

Матриати нахмурила брови, раздумывая о том, что именно он хочет услышать.

— Пойдем? — улыбнулся зрячий, беря ее за руку.

— Пойдем, — выдохнула Айя и шагнула в портал телепорта.