Онлайн чтение книги Дети Амира - 2. Айя.
Глава 16

Айя гнала на мотоцикле вперед, проезжая пустынные улицы одну за другой. Дома, газоны, тротуары и неминуемый конец, обозначенный толстой стеной. Они променяли выбор на комфорт. Они укрылись здесь и ограничили себя рамками, заступать за которые просто боялись. Одна цивилизация столкнулась с другой, и получилось извращенная смесь из того, к чему они привыкли и того, что им навязали. Так, как было раньше, — уже не будет никогда. Традиции сменятся новыми, комфорт придет на смену шатрам в пустыне. Возможно, так и должно быть, но… Нельзя лишить свободы тех, кто свободен с рождения. Тот, кто сильнее, должен принять ответственность и защитить слабого. Таким представлялся Айе Закон Равновесия. Таким Айя видела будущее своего народа и тех, кто пришел на I-ho как чужаки.

Орайя посмотрел на пустынную улицу, простирающуюся перед ним на многие километры вперед, и повернулся к Кейти.

— Она вернется? — спросил он с некой ноткой беспокойства в голосе.

— Вернется она или нет — не твое дело! У тебя — своя жизнь, а у нее — своя.

— Ты говоришь, как брат. Наверное, это хорошо.

— Я вижу тебя насквозь! Оставь ее в покое! Здесь — другие законы, и она живет по ним!

— По твоим законам? — улыбнулся Орайя, приближаясь к Кейти и заглядывая ему в глаза.

— По нашим!

— Закон может быть общим, но трактовка у каждого своя. Ваш Мир такой же гнилой, как и наш. Она поняла это. А ты понял?

— Уже только за эти слова я могу тебя изгнать отсюда!

— Изгнать можно из дома, а Изон — не мой дом, — ответил Орайя и вновь посмотрел на пустынную дорогу. — Отвези меня к остальным. Хочу увидеть их.

— Пойдешь пешком, — ответил Кейти и сел на мотоцикл.

— А куда идти?

— Все время прямо. Дом Айи ты не пропустишь, — шикнул Кейти и рванул с места.

— Говнюк… — прошептал Орайя и поплелся по пустынной улице пешком.

Он прошел несколько кварталов, когда заметил, что вокруг начинают появляться люди. Желтые плащи, синие, белые, красные и зеленые. Орайя был осведомлен об этой градации, но увидеть воочию стольких людей в этих странных и пестрых нарядах, не одно и то же, что тысячу раз услышать. Люди оглядывались на незнакомца, некоторые дружелюбно улыбались ему, другие же с испугом отводили свои глаза. Вот, появились и квадрациклы на дороге. Орайя прошел дальше и остановился, глядя на огромный супермаркет. Ни рекламы, ни вывесок с предложениями распродаж и скидок. Зеркальные стены и скромная надпись на двери. Орайя хмыкнул и направился дальше. Наконец, жилой квартал остался позади, а впереди раскинулся парк. Орайя не понял, куда ему двигаться дальше, ведь кроме зеленого поля с кромкой леса вдали он ничего не видел. Орайя осмотрелся и остановился у низкой ограды, окружающей газон. Нога приподнялась сама собой и тут же уперлась в невидимую стену.

— Так… — произнес Сиа и прощупал энергетическое поле перед собой.

Пробежав пальцами по поверхности, создававшей иллюзию открытого пространства перед ним, Орайя уловил ее колебания и закрыл свои глаза. Все вокруг заискрилось, переливаясь всеми цветами радуги, и Орайя уже понял, как сокрушить эту невидимую преграду, как нечто заставило его обернуться и посмотреть назад.

— А позвонить в звонок ты не можешь? — произнесла Айя, стоя за его спиной.

Орайя скривился и посмотрел в сторону калитки по правую руку от него. Действительно, возле нее стоял белый столбик с электронным звонком.

— Извини, — пожал плечами Орайя и повернулся к Айе лицом. — Почему я не заметил твоего появления здесь?

— Ты был слишком занят разрушением очередного моего творения.

— Не ври. Ты выставила защиту поля.

— Если знаешь ответ, почему спрашиваешь?

— Это не ответ, Айя. Это — следствие. Так, почему ты выставила защиту поля?

— Не хочу, чтобы ты влиял на меня.

— Поняла, значит…

— Только дурак не поймет, Сиа.

— У меня есть имя, Айя. И оно мне нравится больше.

— Прости, — пожала плечами Айя и направилась в сторону калитки.

Орайя поспешил за ней и остановился за спиной, навязчиво касаясь своим плечом накидки девушки.

Айя повернулась к нему и вскинула брови.

— Не получится, Орайя. Тебе меня не прочесть.

— Правда? — улыбнулся дерева и прикоснулся рукой к ее волосам.

Айя шарахнулась от него в сторону и одернула руку.

— Больше так не делай!

— А что я сделал?

— Ты не мой муж! Тебя нельзя прикасаться к моим волосам.

— Помнится, я касался их и раньше! И не только волос!

— Нельзя пристально смотреть в глаза оболочке, если ты ей не родственник. Нельзя намеренно прикасаться к волосам коренных, заплетенных в косу. Это — акт глубоко личный, практически интимный. Осквернять мое материальное тело ты мог сколько угодно. К этой оболочке лезть не смей!

— Говоришь так, будто это обличие — одна из многих твоих ипостасей! — рассмеялся Орайя.

Айя отвернулась от него, не считая нужным пытаться что-либо объяснять.

— Обиделась? — тут же произнес он, снова приближаясь к ней. — Я не желаю обижать тебя. Извини, если сделал что-то не так.

— Не прикасайся к моим волосам, — повторила Айя.

— А в глаза тебе смотреть можно?

Айя поморщилась, очевидно, размышляя над ответом.

— Если я позволяю себе заглядывать тебе в душу, значит, ты имеешь право делать то же самое.

— «Заглядывать в душу»?

— В сущность. В твое «Я»

— Я понял, — улыбнулся Орайя. — «Колесо перерождений», «сущность оболочки» и «единение с Создателем».

— Откуда ты…

— Мама рассказывала. Не твоя мама, — улыбнулся Орайя.

— Это — смешно, по-твоему?

— Нет, — покачал головой Орайя.

— Почему тогда ты улыбаешься?

— Потому что твой брат стоит с другой стороны и внимательно нас слушает.

— Кейти! — зашипела Айя и ударила ногой в калитку, распахнув ее настежь.

Кейти застонал и потер рукой лоб.

— Ничего не меняется! — воскликнула девушка и направилась к своему дому.

— Поделом, — хмыкнул Орайя и так же прошел мимо.

— Как тебе? — спросила Айя, останавливаясь на крыльце и оглядываясь по сторонам.

— В твоем стиле, насколько я понимаю. Газон зеленый, клумбы пестрые, деревья цветут постоянно. И дом, — Орайя провел пальцем по штукатурке на стене, — ядовито красный.

— Этот цвет прекрасно вписывается в общий стиль.

— Напоминает картинки из детских книжек про волшебные страны. Вот сейчас из-за деревьев выглянет морда какого-нибудь зверя, и он подойдет к тебе, чтобы ты смогла его погладить. Такое впечатление, что детство твое было лишено всяких красок, и теперь, когда ты стала более-менее самостоятельной, этот комплекс неполноценности выплеснулся наружу и раскрасил окружающий мир в радужные тона.

Кейти, услышав заключение Орайи, подавил смешок и отвернулся от сестры, из глаз которой сыпались искры.

— Что не так? — не понимающе произнес Орайя, глядя на нее.

— Зато ты предпочитаешь холодный минимализм, что свидетельствует о твоей патологической потребности упорядочить все в твоей жизни. Краски ассоциируются у тебя с неуправляемым хаосом, а все неуправляемое тебя раздражает!

— Достаточно проникновенно, — кивнул в ответ Орайя. — Но все же лучше так, чем детство, бьющее фонтаном…

— Пошел ты!

— Зачем интересоваться чужим мнением, если не желаешь услышать искренний ответ?

— Чужая лесть подпитывает ее творческое безумие, — наконец, подал голос Кейти, за что был удостоен подзатыльника от сестры.

Орайя засмеялся и сложил руки на груди, глядя на это представление.

— Повезло с сестричкой! — произнес дерева, подмигивая Кейти.

Айя повернулась к Сиа и несколько мгновений просто смотрела на него.

— Подбираешь слова поострее? — не выдержал напряжения Орайя и засмеялся.

— Размышляю над тем, стоит ли вообще пускать тебя в дом!

— Угу! Ты можешь продолжать свои размышления, а я, пока, войду внутрь. Припекать начинает, — ответил Сиа и открыл дверь, проходя в холл. — Ничего нового… — тут же пробурчал он, осматриваясь вокруг.

Темно-серый паркет все-таки сочетался с синими стенами. Орайя прошел в гостиную и остановился перед странным ковром. Листья, самых разных оттенков, слетевшие с деревьев и лежащие на холодной земле. Орайя улыбнулся, оценив столь необычное решение в организации интерьера. Этот ковер, вне сомнений, был центом этой комнаты. Незамысловатая мебель ничем не выделялась на общем приглушенном серо-синем фоне. Орайя подошел к одному из кресел и провел пальцем по гладкому деревянному подлокотнику. Он был покрыт белым лаком, и, почему-то, напомнил Орайе о первом снеге, выпадающем поздней осенью на Юге. Орайя перевел взгляд на серо-белый камин и утвердительно покачал своей головой: поздняя осень, вне сомнений.

Заглянув на кухню, Сиа хмыкнул и тут же направился в сторону длинного коридора, уводящего куда-то за лестницу. Здесь было много комнат и Орайя, приоткрывая двери одну за другой, лишь кивал своей головой. Тема времен года была освещена Айей в каждой детали ее большого дома. Весна вокруг крыльца, зима в холе и столовой, поздняя осень в гостиной, и лето, долгое, теплое лето во всех остальных комнатах.

Айя в молчании следовала за ним, позволяя ему расхаживать по дому и без дозволения заглядывать туда, куда он мог всунуть свой нос. Осмотрев весь первый этаж, Орайя принял решение сходить на второй, однако, на этот раз Айя остановила его у подножия лестницы.

— Они еще спят. Здесь тяжело уснуть… Давай, подождем их внизу.

— И сколько ждать?

— Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.

— Два часа… Хорошо.

Орайя развернулся и направился на кухню.

— Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.

— Здесь не бывает осени, — ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.

Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.

Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.

— Имайя дома? — тихо спросила она у брата.

— Не знаю, — буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет! — отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.

— Приготовить что-нибудь? — снова подала голос Айя.

— Я не голоден.

— А ты? — обратилась она к Орайе.

— Не знаю, — пожал плечами он. — Мне не говорили, что здесь нужно есть.

— Еда — это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть…

— А как же бессмертие?

— Ты «бессмертный смертный»! — засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.

— Не думаю, что для спиртного самое время… — заметила Айя.

— А я бы выпил! — заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.

Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.

— На языке коренных это называется «Djada».

— Подойдет, — ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. — За тебя, малышка, — хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.

— За тебя, Ajami! — произнес Кейти и последовал примеру Орайи.

— Ajami? — сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.

— Мое полное имя.

— Ну, как тебе «Djada»? — хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.

Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:

— Семьдесят?

— Семьдесят шесть, — улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.

— Смысл не в градусах, — заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.

— Этому тебя научили там?

— И этому тоже, — выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.

Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.

— Запить? — поинтересовался брат.

— Закусить, — ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.

— Ну что, зрячий? По второй?

— Давай, — улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.

— За правду!

— Как скажешь, — ответил Орайя.

Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.

— Сколько ты ему даешь? — спросила она у брата.

— Минут десять, — хмыкнул тот.

— А мне?

— Пять, не больше.

— А себе?

— Двенадцать, может быть, пятнадцать.

— Много тренировался в последнее время?

— У меня есть оправдание.

— Ты собираешься поговорить с ней?

— Нет, — ответил Кейти и присел на стул.

— Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить свои руки?

— А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?

— Она любит тебя.

— Не меня… — покачал головой Кейти.

— Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.

— Так любит, что не готова стать моей женой?

— Это важный шаг, Кейти. Она имеет право на сомнение.

— Когда любят — плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.

— Я Вам не мешаю? — перебил из диалог Орайя.

— Желаешь вступить в игру? — спросил Кейти.

— Мне не огласили правила.

— Айя, переведи для своего друга слово «Djada».

— «Горечь».

— «Горечь», — улыбнулся Орайя. — «Горечь правды», я полагаю?

Кейти демонстративно выставил руки вперед и похлопал дереве:

— Совершенно верно!

— Не думай, что он не знал, что пил, — заметила Айя, глядя на Орайю. — У «Сильзона» слишком специфический привкус. Только у нас его не очищают и не настаивают на травах, как во Внешнем Мире.

— Значит, он уверен в том, что ему нечего скрывать?

— Уверен, — произнес Орайя, глядя при этом на Айю.

Кейти посмотрел на свою сестру, затем взглянул на дереву, и хмыкнул:

— Красивая она, правда?

— Интересная, — уклончиво ответил Орайя.

— Красота — это про Айрин Белови, не так ли? — улыбнулась Айя. — Каждая черта ее лица уникальна, и, в то же время, очень выразительна. Таких людей невозможно не заметить. Они даруют нам наслаждение, которое мы испытываем просто созерцая их красоту. В них так просто влюбиться. Так просто захотеть владеть ими. Те же, кого называют «интересными», стоят за их спинами и меркнут в тени чужого сияния. В «интересных» не влюбляются с первого взгляда, им не обещают весь Мир и не преклоняют перед ними свои колени. «Интересные» — это про тех, кого не считают красивыми.

Айя замолчала и подняла глаза на Орайю. Ничего не изменилось. Все тот же усталый взгляд, будто он знает больше, чем кто-либо другой, то же снисхождение в изогнутой линии его губ. Нет, это была не насмешка, и даже не жалость. Он всего лишь выворачивал ее наизнанку, внимательно изучая все внутренние швы.

— «Интересным» дарят весь Мир, — вдруг, ответил Орайя. — Перед ними преклоняют одно колено, и смотрят на них всю жизнь, не отворачиваясь. «Интересные» для тех, кого не ослепляет пустой блеск. Они наполнены содержанием, которое нельзя постичь, лишь взглянув на них. Они для тех, кто хочет заглянуть глубже и не боится понять, что целой жизни не хватит, чтобы познать их. Но, важно ли это, когда желаешь быть всего лишь «красивой»?

— Ты прав! Это — не важно. Просто, когда желаешь быть красивой только для одного человека, а он называет тебя «интересной» и улыбается в ответ, это ранит… — ответила Айя и повернулась к брату. — Кажется, я что-то не то сказала…

— Ты «умыла» его, милая.

— Думаешь? — прошептала Айя, сползая на пол.

— Приятных снов, Ajami, — произнес Кейти, но Айя уже не слышала этих слов.