Онлайн чтение книги Цветущая Луна Blooming Moon
Часть 11

Повернув голову, я взглянул на драконианина, - как раз вовремя, чтоб подметить, как на лице у него крайнее изумление вытесняется радостью. Лишь много лет спустя я узнал, что, поинтересовавшись родословной, оказал Джерри великую честь. У дракониан такая просьба - редкостное проявление уважения, причем уважения не только к личности, но и ко всем предкам этой личности вплоть до основателя династии.

Барри Лонгиер. Враг мой.

 

 

Пролог.

 

Вечер был омерзителен. Словно в грязи вывалялась и в лужу жидкого дерьма вдобавок упала, реально! Долги отдать нечем, а весь мой завод уйдёт на их погашение. А как же те, кто работал и делал мебель из старого дерева, которое осталось ещё от прежних владельцев? У них семьи, и так ишачат дворниками, как какие-то дегенераты без образования! Приходила на работу год и плакала, ругалась всеми образами, что при моём голосе и телосложении пугало даже верного - спасибо прежним отношениям, пока он не вышел замуж и стал отцом, мать его в кедах, пятерых детей - помощника Игната. К тому же, дага по фамилии Адбуллаев, что также делало его себе на уме, но пока не предал меня. Уж, если что, шею сверну голыми руками, благо толкала ядро раньше!

 

В общем, иду по старой улице в поношенных сандалиях, платье а-ля цыганка шестого без малого года носки и цветастом платке на метровой копне чистых, но неухоженных угольно-чёрных волос. Народ благоразумно обходил меня стороной, благо почти все на голову-полторы ниже меня. Да, я - дылда ростом 2 метра 10 сантиметров, отчего с 19 по нынешние 37 годочков страдаю спиной. Вешу 130 кило, как Скала, мать его, Джонсон с Филиппин. Мне бы туда, да что я там забыла? И горжусь тем, какая я есть, благо у меня нет никаких «анимешных» черт типа дегенеративно курносого носика и круглого черепа с маленьким пухлым ротиком. Никакого бритья и эпиляции, потому вся покрыта мягким тёмным пушком, а не этой свиной щетиной. И грудь у меня своя третьего размера, без дурного силикона и этих, как их, подкладок под ненавидимые и потому не носимые мной лифчики!

 

Но теперь всё это не важно. Завод разорён, осталось его продать за долги и пойти… Куда? Нет, на панель или сниматься на порно студию - никогда, скорее, кинусь под машину! Василина Сергиевна, гречанка чистой крови, так не закончит свою жизнь никогда! Ехать в Афины к своим родителям и сносить смех сестрицы Дейран? Нет, нет, они практически вычеркнули меня из семьи и обделили наследством за то, что больше не смогу из-за одной болячки быть мамой! Дейран, тварина, уже пятерых родила, и с её буйным нравом никому не ясно, всем ли детям отцом приходится её горе-муж Панайот Стефанидис. Пойти в охранники или вышибалы, что ли, благо с моей мордой и фигурой самое то!

 

В общем, заворачиваю с горя в ближайший магазинчик старинного вида с покосившейся вывеской «Рыбка и пивко», облупившейся в дупель штукатуркой и каменным крошевом вместо тротуарной плитки. Хочу надраться, как последняя свинья. Захожу, интерьер виду «с торца» соответствует полностью: запах старости и сырой побелки. Благо и я соответствую обстановке: старое поношенное платье, купаюсь практически без мыла и шампуня от безденежья, и воду часто грею в тазике зимой, потому мускусом разит от меня за версту. Решила «налупиться» самой дешёвой разливной ссаниной до упаду, впервые в жизни за много лет. Не пью и не курю, но по юности бывало, что винцом красненьким и «отполируюсь» на празднике до полного звероподобия.

 

Вот сейчас и заказываю два литра сразу! Девушка-бармен чудесная и грустная, потому что явно в том же положении, что и я: высокая, метр девяносто точно, светлая, в конопушках, ярко-рыжая и зеленоглазая. Тоже без мыла практически моется, светлый сарафан затёртый едва ли не до дыр, фигура на мою похожа, только чуть пышнее и грудь больше. И уже сутулится, все «гиганты» от этого страдают, по себе знаю.

 

Мне стало её жалко, она грустная ужасно и явно давно в таком состоянии. Не знала даже, как с ней заговорить, но тут проблема решилась сама собой. В магазинчик зашло четверо обрыганов, немытых и одетых типа рокерами. Может. Ими и были, судя по вони от не самого дешёвого нетабачного курева. Фу, блевануть захотелось прямо на них, благо литрушку светлого ссанья уже с хреново копчёным, третьим по счёту судаком я вылакала!

 

- Эй, рыжуха. Дылда, пошли с нами, с каждого по косарю, ты большая, на четверых как раз хватит! - булькал один из них, пока более-менее способный издавать членораздельные звуки. Оказалось, это подобие человека женского пола! Какой кошмар!

 

- Да ладно, не ломайся, всё равно твоя нора скоро обвалится! - поддержал тот позор женского рода небритый придурок покрепче остальных, - Давай! Нам никто не откажет, и не тебе нос от ребят нормальных воротить!

 

Публика стала рычать оскорбления, грозить разбить витрины, и всё такое. Барменша кое-как давала отпор, но было ясно, что скоро они начнут вести себя ещё более антиобщественно, чем раньше, а я не настолько опустилась, чтобы пройти стороной. Тем более, что пьяная полудрёма была грубо нарушена, а меня беспокоить, когда я балдею…

 

- Отвяли от девушки, плоды пьяной любви осла и спидозной макаки! - рявкнула я, вставая во весь рост. С хрустом расправив спину и плечи. Которым очень многие легкоатлеты позавидуют, и раньше завидовали, если чё.

 

- Ой, ребята, чё за Халк выменем нарисовался? - испуганно попятились двое из четверых. Они бы ушли, но я была в ярости и решила «поиграть». Люблю такое, так что после парочки моих не совсем цензурных фраз они таки кинулись на меня. Итог мне понравился: сломанная в плече рука «крепыша», разбитые морды у троих, а один получил ещё и в ключицу, а его завёрнутая в тряпку «рокерская» дубинка их бейсбольной биты с заклёпками оказалась у мадам… как бы это сказать, где. Неинтересно.

 

Они со стонами «Земля круглая, Халк проклятый, сука, ещё увидимся!» покинули на нетвёрдых ногах стены магазинчика. Я довольно отдувалась, взяв с пола пару выбитых зубов на память и промыв в ржавой раковине. Так-то!

 

Слышу, кто-то плачет горько и искренне. Поворачиваюсь, вижу, плачет та самая рыжая красавица. Жалко стало ещё больше. Подошла к ней и обняла со спины, не давая вырываться.

 

- Всё-всё, они ушли, я рядом. Миленькая, хорошая, не дам тебя обижать. Часто тебя так? - спрашиваю тихо-тихо, стараясь сделать голос не «медвежьим» гортанным контральто, а сколько-то женским. Та успокоилась и неразборчиво пробормотала, что «да», и тут же заплакала ещё больше.

 

- Всё-всё, их тут нет. Давай помогу с уборкой, и прошвырнёмся по свежему воздуху, мозги проветрим. Я - Василина, кстати. Гречанка и заводовладелец, а ты?

 

- Всемила, русская с Урала. Из самых что ни на есть последних. Магазин достался от родителей, и их бандиты в «лихие» девяностые… - и заплакала снова.

 

- Соболезную, Всемила. Я владею старым заводом в двух кварталах на окраине города около частного сектора! Ещё немного, и останусь без него, что делать, не знаю. - и сама заплакала в голос вместе с обнимаемой.

 

В общем, мы вместе убрали мусор, вынесли две коробки обломков плитки, кровавых тряпок, причём, коробки были из-под ксерокса, судя по размерам и прочности. В таких прямо выноси тело человека, похожего на прокурора! Мудрость деда «когда в печали, делай дела руками» помогла, иначе бы меня «развезло» в кисель с несчастной владелицей прогорающего по всем приметам магазинчика. Убрали, вымыли всё, и к десяти вечера как-то управились. Отдыхали и закусили чем попало.

 

- Всемила, я понимаю твои чувства, но давай продадим мой завод и твой магазинчик, всё равно толку от них уже не будет, один убыток. - глядя ей в глаза сказала я твёрдо. - Моя семья выкинула меня из-за бесплодия по болячке на обочину жизни. И тот завод дала, чтобы у сеструхи с её оравой под ногами не путалась. Не пошло впрок её дарение: «Икея» всех переманила к себе, и старые «топляки» стоят на складе, сохнут в щепки. Мебель не для кого стало делать!

 

По окончанию этой горькой речи я рыдала, но Всемила меня успокоила. Неожиданно.

 

- Василиночка, милая, пойдём отсюда, будем отрываться и гулять!

 

Я поддержала обеими руками. Гуляли до трёх ночи, благо идти на работы не было надо. Еле патруль не задержал, благо бедное платье и наши габариты их убеждали, что оно того не стоит.

 

- А пойдём ко мне, переночуем! - сама Всемила была румяная, и не грустила. Бедная девочка, ты совсем одна много лет, хорошо поняла я.

 

- С удовольствием. Всемила, а то я уже ночую на заводе, чтоб ЖКХ не платить! - мой язык уже заплетался.

 

В общем, пошли на второй этаж в «хрущёвке», там мы немного поужинали жареной картошечкой с чесночком, а потом искупались с хозяйственным мылом, им же и помыли друг другу кудрявые волосы. Красивая девушка Всемила, поняла я не без игривых из-за пивасика мыслей, не бреется тоже, как и я, тело крепкое, хоть и жирка имеется побольше моего! Уральская умничка легла на железную кровать, дышащую наладом, а я упала после душа на старый большой диван и просто-напросто вырубилась.

 

 

Глава 1.

 

Что могу сказать, мы со Всемилой стали подругами, и через неделю она решилась продать проклятый магазин покойных родителей, плакала. Две худые невысокие покупательницы, явно спортсменки в сделанных на заказ спортивных костюмах, причёски - тугой «конский хвост», похожи друг на друга, как сёстры, но было видно по говору, что это не так.

 

Доброжелательные. Зовут Ниной и Леной. Судя по их плохо скрываемой взаимной нежности, они...  да-да, то самое! При явно имеющихся деньгах быть добрыми и «пробивными» нетрудно. Купили они по цене без торга и даже предложили, явно издеваясь, чтоб часть дохода шло Всемилочке. Та еле не послала их обеих, но продала магазинчик со слезами на глазах.

 

Когда обе суки ушли, мы в сердцах пожелали им очень много чего. Пожелание, чтобы их изнасиловали помойные собаки, а потом бомжи, потом опять собаки, было самым мягким из них. И, чтобы ветхий потолок рухнул им на головы, и их в больнице использовали немытые санитары, тоже. В общем, наоравшись, мы пошли гулять. Жила я у Всемилы, ей было тяжело быть одной. Я понимала, что это значит, и сама втрескалась в эту чудесную высокую красавицу по ушки. Мне не было стыдно или как-то не по себе, ведь у меня девушка десяток лет назад была. Так, отрывались лето, а потом она уехала к родне. Я не винила её и ни о чём не жалела, она тоже. Но со Всемилой мне захотелось всерьёз и надолго.

 

Мы похожи, и габариты, и ситуация жизненная, так что мы через месяц-два стали понимать друг друга с полуслова. Она тоже не любит «краски жизни», потому при виде весёлых компаний она мрачнела, и я тихо говорила ей: «Пойдём отсюда». И, когда мрачнела я сама, рыжая умничка говорила мне то же самое. Гулять нам понравилось по тихим местам, многочисленным заброшенным аллеям и паркам. Нас там не тревожили тени прошлого.

 

Оказывается, что Всемилочка из-за бедности и неуверенности в завтрашнем дне не была замужем ни разу, хоть и родила разок ребёнка, Вячеслав звали. Но он умер из-за «халатности» акушерки, и больше от пережитого она зареклась когда-либо рожать. Я рассказала о своей ситуации, плакала и ругалась на русском с греческим, но Всемилочка обняла меня за плечи прямо на старой бетонной лавочке.

 

- Что деток нет, в такой ситуации и не надо! Нищими их сделать, чтобы они не могли никуда устроиться. А Дейран пускай хоть десяток-два рожает, флаг ей в… - злилась я.

 

- Василиночка, милая, ну их всех! Завод продашь, будем жить с доходов от нашей с тобой новой шаурмичной, а деньги потратим на себя! - Всемила говорила очень  страстно и убедительно, я согласилась с ней. Голос у неё относительно низкий для девушки,  Но меньше, чем мой, и сильная она была слегка меньше меня.

 

Я это исправила, ну, силу. Мы не бегали по утрам и не вставали в шесть утра, как многие. Мы подтягивались, тягали тяжести, тренировала я её по программе, по которой сама готовилась. А ещё через полгода приучила её не только драться. Но и нарываться на драки, а не только успешно защищаться.

 

Что я люблю её. втрескалась по уши, я не говорила, но вскоре я поняла, что и она меня - тоже. Любит и ещё боится сказать. Ничего, солнышко, я не сержусь, сделаю тебя увереннее!

 

Случай «подвернулся» внезапно. Ко мне месяц как лабунился один типчик с «мерсом», из «новых русских» бывших. Говорил, что возьмёт к себе секретаршей «для чая» или даже охранительницей. Чего он хотел на самом деле с учётом наличия у него недавно родившей жены, было очевидно. Что я ему и озвучила после разбитого носа под его вопли в духе «со свету сживу, сука чернявая!». И на капоте его машины, знатно облитой мыльной пеной, выцарапала отвёрткой всё, что о нём думаю, куда ему идти. С кем и чем заниматься, с указанием имени и фамилии, тоже.

 

В общем, жена Лилия его выгнала и забрала обратно всё имущество. Записанное на неё, что забавно. Меня она сильно ненавидела, но я помогла, чем смогла: диктофонная запись на старом кнопочном телефоне, сделанная мной тайком, также сделала Лильку моей союзницей. Правда.

 

Когда я сказала всё это про отказ этому козлу в дождливый вечер, Всемилочка на диване за чаем взяла меня за руку и с прямым взглядом прямо в мои чёрные большие спросила: «Василюшенька, скажи мне, ему зачем отказала? Ты бы жила хорошо, и меня бы не забывала!».

 

В общем, дальше слов было не нужно. Совсем. Глядя ей в горящие глазки, я просто стиснула её в объятиях и слилась с ней в страстном поцелуе. Мы нашлись и целовались с силой, едва не кусая друг друга. Говоря самое сладкое и нежное, рыча и разрывая друг на друге ношеные платья.

 

Оставляли друг на друге засосы и жарко целовались. Ласкали друг друга. Я сама направила её кудрявую голову от полной смуглой груди к налитому до предела лону, и дальше была просто эйфория. Я орала, как сумасшедшая, и приходила к «вершине» снова и снова. Сказать, что чай и прочее полетело на пол, когда моя прелесть усадила меня на дубовый старый и крепкий стол, означает ничего не сказать. Я порвала руками зелёную скатерть двадцатилетней давности, просила ещё и ещё.

 

На четвёртом «подходе» я убрала руку с огненно-рыжей чудесной головы. Было как-то неудобно.

 

- Всемилочка, прости, я так давно без этого… - краснела я, но Всемилочка с жарким поцелуем меня успокоила.

 

- Я такая же, всё хорошо, солнышко моё южное! - улыбалась раскрасневшаяся амазонка, охотница моя. - Иди ко мне, возьми меня всю-всю! Узнала, нашла тебя, Василиночка родная!

 

Я покрывала поцелуями огромные чашечки груди моей красавицы, ласкала розовые ягодки размером с клубничку каждый и розовые ореолы вокруг них размерами с «обычную» ладошку. Какие нежные, просто у-у-у-улёт!

 

Наигравшись с её грудью, отчего сама Всемилочка был на грани самого нежного, я в нетерпении раскрыла её ждущие бёдра и сразу впилась в её сочную розу любви. Проникала язычком и ласкала чудесную сочную вишенку на её вершине, так что моя охотница кричала, изгибалась изумительно и, сжимала мне угольно-чёрную макушку, направляла голову при «пике» подряд шестой раз. Я не устала вообще, я бы сделала ей приятно и больше! Но она сама притянула меня к себе и впилась поцелуем. Слаще которого в моей жизни не было вообще.

 

Меня бросила в жар ещё больше, хотя куда уж, и я сама уложила её на себя, чувствуя своей грудью её теплый животик, а своим пушистым животиком - её полные чашечки. Зарывалась носиком в её рыжие кущи, как она - в мои чёрные. Как же изумительно, ласкать и получать наслаждение одновременно! Ещё три разика, и мы обе просто лежали красные, в полубессознательном состоянии.

 

- Люблю тебя, миленькая Василиночка, Василюшенька, моя греческая титанша, моё южное счастье! Я нашла тебя! - шептала еле-еле моя прелесть, уютно устроившись у меня на бедре, как на подушечке. Я сделала точно также. Какие же они изнутри мягкие. Целовать их было особенно приятно.

 

- Всемилочка, моя северная амазонка, моя охотница, я твоя навсегда! - тепло улыбнулась я ей, и мы просто обняли друг друга за талию. И уснули, как были, на полу. На ковре. Кровать мы разломали ещё в семи вечера и со смехом вынесли на помойку под многозначительные взгляды соседей моей рыжей воительницы!

 

 

Глава 2.

 

Мы проснулись в самом тёплом настроении. Больше не одиночки, вместе навсегда! Оказывается, ночью заботливая Всемилочка принесла много старых одеял и накрыла нас, чтобы мы не мёрзли и спали, не меняя позы! Я так и пришла в мир бодрствования, больше не испытывая отвращения к миру и самой себе, обнимая конопатое светлое бедро. Поцеловала рыжий треугольник, пах моей девочки, её нежно лоно налилось сразу же!

 

- Солнышко, самое доброе утро за много лет! - промурлыкала моя девочка. - Я сейчас. Миленькая, родненькая. Я в душ и приду сейчас. Чистенькой буду!

 

Я не возражала, тем более, сама соблюдаю гигиену во избежание неожиданностей. Едва моя прелесть искупалась, я повторила все процедуры и уже чистая везде накинулась на Всемилочку. Мы устали лишь на шестой раз в самой сладкой позе и решили сегодня отдыхать после завтрака - обильного, а не одни бутерброды со шпротами. Как было почти всегда полгода у меня и у неё! Я в солнечном свете любовалась обнажённой светлой красавицей, но мы «заездили» друг друга, так что я просто целовала её всю, от и до. Какая она милая, красивая, для меня одной! Девочка потом любовалась мной и ласкала также точно, так что мы обе к полудню «текли». Не сдерживаясь, мы всё же побаловали друг друга. Лишь час спустя пошли гулять под ручку в парк. Довольные и весёлые, мы травили байки, ловили падающие листья, улыбались во все зубки.

 

Да, в засосах на шее и декольте, мы обе выглядели очень своеобразно. Но нам обеим было глубоко и с чувством посрать. И на то, и на это. Мы счастливы, и всё.

 

Посетили колесо обозрения, фоткались частенько на старый фотик моей охотницы, я даже с завода притащила старый ноут год как умершего рабочего для сохранения фоток и много консервов, которые мы ели с удовольствием. Все фамильные ценности мы без сожаления продали ювелиру и накупили много еды на год вперёд. И два серебряных обручальных кольца особо крупного размера, поскольку пальцы у нас одинаковые. Мозолистые и 25-го размера ровно.

 

Прямо в парке встала на одно колено и руки Всемилы просила, она согласилась и просила точно также моей. Конечно же, ответ был «да!», и мы кружили друг друга на руках по всему парку. С упоением я брала на руки её, а она меня. 130 моих и 110 её килограммов - не пёрышко, но мы справлялись. Когда мы не вытерпели и стали целоваться на лавочке, на нас с интересом смотрел народ.

 

- Что-то интересное увидели? - спросила я в полный голос, так что на удивление быстро «зрители» ретировались. Жаль, подраться не получилось, «сокрушались» потом с супругой мы обе, со смехом.

 

В общем, вскоре пошёл дождь, и мы решили раздеться совсем. Пойти домой в одних сандалиях, благо наши мокрые платья от дождя разлезлись по швам. Хорошо, что взятые нами покрывала для природы - да, мы и там тоже решили отдыхать во всех смыслах! - были большими, и мы по выходу из балки завернулись в них.

 

Вечер прошёл прекрасно. На следующий день платьев мы купили друг другу по две штуки на физиономию вроде синих с золотистыми цветочками индийских сари и бело-золотистых греческих хитонов соответственно. Одеты были при походе в магазин в летние костюмчики, тоже старые. Глупости типа нижнего белья мы больше поклялись никогда не надевать. Пускай нашим колышущимся формам крепким завидуют!

 

 

Глава 3.

 

Утро было прекрасным и грустным одновременно. Я знаю, как тяжело сейчас моей смуглой супруге-титанше. Ха-ха-ха, сама 195 см ростом и 110 кг весом, так что кто бы говорил! Но смех смехом, а поддерживаю я её всегда. Темы мебели и заводов стараюсь не затрагивать, как и тему детей. У самой от последнего в душе вой нарождается. Мой Вячеслав родной умер при рождении, и акушерки едва ли не откровенно говорили, что «бедным рожать не надо, кому ты нужна со своей оравой». Убийцы, твари! А потом говорят нам о «внешних врагах»!

 

Да люди сами себя губят без всяких бесов и демонов, сами куда худе всякой нечисти! Все ненавидят всех по умолчанию, как в книгах этого, Вадима Панова, «И в аду есть герои» с «Наложницами ненависти». Философия Кадаф - так там это называли. Когда все ненавидят всех и издеваются, губят просто так. А любой, даже самый мелкий начальник может творить, что угодно, оскорбляя и портя жизнь просто так, ни за что. Влажные мечты ПТУшницы из деревни, которая любит чморить остальных в компании себе подобных дегенераток!

 

Сегодня мы даже любовью почти не занимались, лишь плакали. Продать завод, который был для неё жизнью… Как для меня магазинчик родителей, чтоб этих сук, Нину и Лену вместе коты помойные драли! Видели их разик при прогулке, так что они дёру дали, стоило мне на них посмотреть. Морды бы им разбить, как я потом - той акушерке перед остановкой в её родной посёлок. Выследила и… Удовольствие было огромным! Потом в манере своей супруги я взяла на память выбитый зуб и кинула его в кучу несвежего собачьего дерьма. Такой только участи эта тварь-детоубийца и заслуживает! Да, мой Вячеслав был жив и кричал, я это точно знаю и слышала! Но тут мой мальчик «умер при родах» стараниями этой…

 

Мы надели наши официальные платья: я взяла своё, десятилетней давности чистое и длинное светлое, Василиночка моя родненькая надела сшитый на заказ пять лет назад женский пиджак и юбку. Каблуки мы не носим, ходим без них, удобство важнее всего! Красота и так есть. Или своя, или нету, по-проститутски что-то подчёркивать - никогда!

 

- Всемилочка, милая. Не могу больше! - заплакала моя любимая титанша, и я положила её голову себе на грудь, гладя чёрные кудри и вдыхая их аромат. И сама плакала, мы к нашему приятному удивлению давно стали дополнениями друг друга во всех чувствах уже окончательно.

 

- Я с тобой, солнышко. С тобой, Василюшенька, только с тобой! Никому не отдам тебя, никому. Слышишь? - я баюкала её и гладила. Как маленькую девочку, которой она иногда так хочет быть со мной!

 

Наплакавшись вволю, мы привели друг друга в порядок. Никакой косметики, решили мы вместе в мой день Рождения 24 августа, когда вместо дурацкого торта со свечками уплетали третью жареную курочку гриль. Мы и так красавицы друг для друга, а мнение остальных побоку!

 

Идём по теневой стороне улицы, чтобы я не обгорела на сентябрьском «чудесном» солнышке, со старыми, советского времени перилами, и моя Василюшенька судорожно вздохнула, собралась сделать шаг в сторону своей работы. Бедненькая, ты каждый раз такие муки испытываешь при посещении своей любимой работы, я в ужасе! Да ты моя радость, подумала я и прижалась к ней, поддерживая.

 

- Завод мой разберут и построят эти «паруса» идиотские… - Василиночка была цвета серой бумаги от ярости и горя, хоть сама смуглая! Это я солнца боюсь, так я в тени, а она на солнышке на нашей опушке загораем. Налюбуюсь на неё под солнышком и в тенёк беру её, отдаюсь ей на всю катушку!

 

- Девушки, это ваш завод? - вдруг сзади спросил нас бархатный, довольно-таки, красивый женский голос. Мы обе мигом развернулись на его источник, аж ветер подняли небольший. Медведь большой и тяжёлый, но не неповоротливый, как многие по глупости думают! На старой лавочке сидели две девушки в одинаковых по стилю крутых синих трико и кроссовках, по обе стороны от них лежали синие баулы в тон одежде. Обе приметны и притягивали внимание.

 

Одна высокая, с талией и смуглая до жути кудрявая брюнетка, как моя супруга любимая, но лицо было иное. Тоже с немаленьким носиком, но у моей Василюшечки он «орлиный», а она горбоносая, более изящная и меньше ростом. Рост Брюса Уиллиса, да, 185 сантиметров, где-то. Бровки сросшиеся и нависают над глазами. Глаза сами чёрные и с огоньком, губы относительно полные. От неё как исходила сила, как и от моей любимой, но уверенности было больше. Вторая уверена в себе не меньше, но тощая. Как жердь, среднего роста. На голову ниже меня и на добрых полторы - моей любимой. Бледная, как я, но без конопушек и румянца. Тёмно-каштановые прямые волосы, узкое лицо и почти чёрные глаза, острый нос и не менее острый  подбородок.

 

- Да, наш, а что такое? Вам интересно? - резко ответила я. Нечего им говорить правду, мы их первый раз в жизни видим, хотя… Город небольшой, могли и видеть в качестве прохожих на улице, ну и что с того, доверять всем?

 

- Я Карина - представилась смуглая, а это - моя любимая Мария! - ответила, грациозно встав, смуглая и протянула руку для пожатия. Жали они сильно, но мы намного сильнее, что им легко, сразу показали.

 

- Всемила, а это - Василина, моя… - я запнулась, слово «подруга» произносить было кощунственно.

 

- Ваша любимая и супруга, мы понимаем и видим это, так что скрывать и что-то придумывать с нами незачем. - легко улыбнулась Мария, «придя мне на помощь». Мы оторопели. Ненадолго, уверенность в себе вернулась, их повторные рукопожатия были сильными, но наши оказались, естественно, куда сильнее. Это очень помогает быть уверенными в себе.

 

- Так с какой целью интересуетесь? - моя любимая не любит ходить вокруг да около. Не говорит прямо - слабость или обман. И то, и другое - лесом, мимо нас!

 

- Мы можем помочь вам с вашим заводом. Мы знаем, что у вас долги немаленькие, можем помочь решить эту проблему! - ответила уже Карина.

 

- Откуда знаете, кто сами такие? - моя супруга за малым их не избила, чтобы начать «дознание», еле сдерживалась. Я тоже не была бы против подсобить.

 

- Всё хорошо, милые. Мы делаем это в корыстных целях. Как там «Икея» в этом месяце поживает? Налоговая не сильно лютовала у них?  - Мария потянулась очень чувственно.

 

- Хотите сказать, вы их закрыли? Вы не ответили на вопрос, кто такие, а я не настроена на пустые разговоры! - мирно прозвенела моя умничка-титанша.

 

- Смотрите! - нам дали какие-то документы, и подлинность оных не вызывала сомнений. Как и некоторые имена, которых боялись не только мы. Мы с ворчанием кивнули.

 

- Я владелец массажного салона «Мятное масло», а моя Кариночка - ресторана «Золотая царица цветов». Мы хотим восстановить завод, чтобы всё производство в городе было своё, без отдачи прибылей на сторону, за границу. А ещё мы с Кариночкой решили помогать таким, как мы, чтобы все были вместе. - Мария говорила звонким голосом, почти девичьим. Но более «металлическим».

 

- Сестринство, что ли? - прыснула я. И внезапно поняла, что же в них особенного, необычного. На обеих кольца из серебра обручальные. На указательных пальцах у них тоже кольца с красивым цветком из серебра же! Точно, у них сестринство!

 

- Угадали, Всемила. Именно сестринство, семья. Причём, из пар таких, как мы! - вытянула ноги и с хрустом потянулась Карина. - Так удобнее жить. Так долги закроем вам, можно позвонить?

 

- Пойдёмте к нам на заводик лучше! - ответила Василюшенька. Правильно, мало ли, кого она там вызвать захочет! Мы вчетвером пришли на завод, устроившись в запущенном, хоть и подметённом, сквере на его территории.

 

Тут случилось нечто, отчего с любимой побелели, а затем покраснели мы обе. На территорию заехал знакомый моей супруге чёрный с красными узорами «джипарь», и оттуда вышло двое. Мы их знали. Один, лысый крепыш ростом мне по грудь. Шпендик, что с них, «людей среднего роста», взять! Второй был почти с меня ростом и мускулистый, явно его «боец» и телохранитель. Тоже лысый, явно в подражание шефу.

 

Моя любимая подобралась, словно была готова драться с ними обоими. Я тоже, на всякий случай, и охотно была готова присоединиться к бою. Смуглая титанша научила меня кидаться в бой сразу же. Но здоровяк молча дал мне серый хороший чемодан, а шпендик - букет цветов моей Василюшечке. Не будь я в шоке, он бы мячиком улетел с территории завода, и его «зверь» не помог бы ему никак. Следом бы летел!

 

- Василина Сергиевна больше вам ничего не должна, Сергей Всеволодович! - ледяным голосом сказала ему Карина.

 

Оба мужика всё подтвердили елейными голосами, а я, зная подтекст, была в шоке ещё больше. Бандит, легко сжегший кучу ларьков и два магазина, теперь простил моей жене все долги. Кто же такая эта Карина и Мария на самом деле?

 

Покраснев, они заскочили в машину и уехали, едва не снеся нам старые узорчатые ворота.

 

- Спасибо вам большое, милые, но чем нам с вами расплатиться за это? На «панель» и в порнофильмы - никогда, проще убить! - мы сказали это в унисон.

 

- Мы и не предлагаем и сами пристукнем тех, кто такое предложит! Про наркотики и живой товар тоже! Мы с этим боремся беспощадно! - Мария не без удовольствия поцеловала мне ручку, а Карина - моей Василюшеньке. - лучше откройте чемоданчик, но не тут, а в тихом помещении! Мало ли...

 

Мы зашли в давно не используемый конференц-зал, сняли пыльные чехлы с диванов и стола, сели на старые диваны. Заказали огромную - нас знают, наши аппетиты и размеры тоже! - шаурму на каждую из нас. Куриную, что наших новых знакомых обрадовало очень сильно, непонятно, почему. Покушали, открыли чемодан, благо код был на клейкой бумажке на ручке. И немедленно её уничтожили, ведь чемодан был забит под завязку деньгами!

 

- Подарок от нас и миленькой тёти Августины! - мурлыкала Мария, а мы замерли, как вкопанные. Августину Мержаковну, она же тётя Августина, боялось аж два города, этой отмороженной суки, хозяйки рыбного завода. Оживлённого её ярыми стараниями! Она мэрию спалила того города, когда к ней полезла налоговая!

 

Когда мы пришли в себя из прострации, девочки поцеловали нам щёчку, смочили виски и руки. Так ласково.

 

- Не волнуйтесь, девочки. Мы с ней хорошо дружим, так что волноваться нечего. Деньги не бесплатно, а строго на полное восстановление завода и всех участков рядом с ним! Если что немного останется, отметите всем коллективом! - Карина заказала ещё острой шаурмы и бочку сока с полулитровыми кружечками, из которых мы и пили яблочный сок.

 

- Милые, но почему? Милые, почему мы? - спросила я тупо. Они умеют удивлять.

 

- Потому что вы не будете против реализовать всё дерево на вашем складе, пока оно целое, и заказы не будут многим нашим ребятам оплачиваться. Правда? - Карина села рядом с моей супругой, и та стала снова уверенной в себе. Хоть сказали, чего хотят.

 

Против никто не был. Ремонт завода и территории занял два с малым месяца. Старые рабочие, которые были без основного дела, снова вернулись на завод, зарплата была достаточной, чтоб не париться ни о чём. Деньги на оплату и самих рабочих «подогнали» нам Карина и Мария же. Деньги на зарплату и прочее были уже во втором чемодане через день после первой с ними встречи.

 

Когда мы успокоились, девочки стали делать нечто странное и притягательное: томно и медленно, всё более страстно целоваться и нежно снимать друг с друга всё. Они были под трико совсем-совсем голенькими, и от них наповал пахло тем самым, сексом!

 

Они при нас занимались любовью так жарко, что мы сами не заметили, как разделись совсем и стали ласкать друг друга! И мы хотели их, обеих, что на ушко друг другу со стыдом и сказали.

 

- Девочки, если вы хотите, мы с Машенькой только «за». Вы нам нравитесь! Лишь бы из-за нас ваши отношения не испортились, нам важно, чтобы вы были счастливыми. - вдруг улыбнулась нам явно слышащая не хуже кошки Карина самым чувственным образом, лёжа на диване личиком к нам и наслаждаясь ласками лежащей на животике Машеньки. Направляла её голову, постанывая и облизывая губы. У самой Карины был тёмный ромбик, оканчивающийся на пупочке, а Мария была совсем гладкой. И «текла» не меньше пахнущей зверем смуглой жаркой супруги, хотелось ей в этом самолично помочь…

 

Мы взяли с Василюшей друг друга, забыв обо всём. Пришли в себя мы лишь часа два спустя, а девочки мирно улыбались, нагие и довольные не меньше нашего.

 

- Мы любовались вами, за малым не присоединились, Василиночка, Всемилочка, вы изумительны и прекрасны! - Карина теперь тоже мурлыкала. - Не волнуйтесь, без вашего прямого «да» приставать не будем!

 

- Взаимно, милые. Мои хорошие, красавицы! - ответила я, и мы оделись, а затем пошли гулять, спрятав деньги после выхода наших знакомых в сейф. Который не был виден им.

 

Гуляли мы с ними знатно и много без алкоголя по бульвару, откуда мы часто уходили с фразой «пойдём отсюда, солнышко!». Теперь всё изменилось.

 

Мы остановились у огромного особняка, куда нас пригласили, предложили искупать и искупали. Дело за малым не закончилось оргией вчетвером, которую мы ещё на заводе моей супруги с ней на пару представили очень-очень-очень живописно! Но девочек искупали тоже, вытерли очень аккуратно. В кои-то веки, горячий душ и накормили готовкой. Да, они поварихи что надо, явно не кто-то другой им готовит!

 

Мы знакомились с ними, и шок был, что они дружили ещё и с Зариной Атаевой, которую даже Августина побаивалась.Как, они с ними... Нет, мало сведений, пока мало, надо проверить точно!

 

Тут Карина взяла простой зелёный телефон и набрала кого-то без наших малейших сомнений. Гостеприимные девочки нас «размагнитили» в этом.

 

- Августиночка, миленькая. Привет. Не отвлекаю? Милые девочки с нами, хочешь пообщаться? - спросила Мария. И передала трубку мне.

 

- Всемила Святополкова, добрый день - раздался очень «металлический», но приятный женский голос. Ужас двух городов был на связи.

 

- Добрый день, Августина Мерж…

 

- ...Не надо отчества, солнышко. Просто Августина, и давайте на «ты», мы с моей супругой Кристиночкой так всегда любим со своими вести дела.

 

- Хорошо, Августина. Что вы с Кристиной хотите нам сказать с Василиночкой? - у меня это получилось как-то само. Так она тоже с женщиной живёт. Не врали, прямо сестринство реальное! Интересно!

 

- У тебя нет рыбного магазинчика, я помню. Владеешь на пару с чудесной Василиной сетью шаурмичных из трёх лавочек? Я знаю, что ты интересовалась поставками рыбы, так что предложение у нас с Кристиной будет такое. Теперь ты будешь заниматься этим в своём городе, полное шефство у тебя. А офис построим около завода Василины, чтобы не было разлуки из-за работы. Как тебе такое? - я поставила на громкую связь, так что моя любимая слышала. И согласилась, обнимая меня и гладя еле-еле мне грудь.

 

- Давайте завтра встретимся в три дня на Дзержинского 54, где кафе уличное. Я буду босиком с Кристиночкой сидеть за средним столиком с ковриками, вся в зелёном, и шляпка тоже зелёная будет. У нас обеих. Не пропустишь! - последние два слова были произнесены как-то… страстно. Как у Карины и Марии!

 

- С удовольствием, Августина, хотя бы увидимся лично! Познакомимся как следует! - ответила моя смуглая титанша родная, и Августина засмеялась.

 

- Кариночка, Машенька, примите милых девочек. Как своих, хотя что значит «как»?! - ответила она по телефону уже нашим гостеприимным красавицам. И с прощанием повесила трубку после весёлого согласия Каринки.

 

- Класс, она не против и её супруга! - Машенька улыбалась - Спите сегодня хорошо. Не ограничивайте себя ни в чём, пока вы у нас!

 

Мы пожелали друг другу доброй ночи, и нам постелили на огромном раскладном диване и сами легли на соседнем. Страсть с моей смуглой радостью, как и их между собой лишь заводила, хотелось ещё и ещё. Уснули мы, вернее, наглухо вырубились, от наслаждения.

 

Эпилог.

 

Мы проснулись от запаха мяты, точнее, горячего мятного чая в огромном самоваре на дубовой столешнице перед «нашим» и кариночкиным диваном. Самовар был настоящий и дымился, а наших красавиц не было на месте. Вскоре мы их обнаружили: шум из душевой и стоны страсти наших новых знакомых показали, где они. На столе же была открыточка синего цвета со сделанной угловатым почерком записью:

 

Милые, доброго утречка! Мы не стали вас будить, вторая душевая слева от нашей. Завтрак в буфете, мятный чай в самоваре, кружечки на столе. Купайтесь и кушайте вволю. В полдень придём, одеваться не обязательно.

Целуем в щёчку. Ваши Карина и Мария.

 

Было мило, и мы немедленно воспользовались этим гостеприимством. Наслаждались друг другом, вымытые с цветочным шампунем, что было ярче и слаще, чем всё, бывшее в воде до этого! Покушали до тяжести в желудке, посуду мыли в огромной кухне сами, аж четыре раковины и печки, в том числе. Угольная с дровяной были для копчения, гриля! Да тут прямо реальная кухня для ресторана, удивились мы обе.

 

Одеваться мы не стали, всё вокруг как-то помогало раскрепощаться, хотя роскоши была неимоверная. По каждой стене вне кухни были протянуты каменные желоба, по которым шла вода. По краям этих трёхмерных «рек» везде росли ароматные растения с виноградом, которые получали по тонким трубочкам с таймерами регулярный полив. Мы аж залюбовались: везде масляные и свечные лампы, старина, картины, шкафы из дерева. Среди них был один книжный, узнанный моей Василюшей не без слёзок. Хотя читать она не любит, в отличие от меня!

 

Её смуглая нагота меня заводила. Лоно раскрылось цветком, я думала лишь о том, как сзади войду в смуглую супругу язычком и буду танцевать в её идеально вымытой попочке, а ручкой ласкать ей цветочек, поставив её в позу львёнка. М-м-м-м-м, я даже не заметила, что целую её попочку и бёдра, раскрывшиеся для меня в призыве.

 

- Всемилочка, давай, я только что об этом подумала! Сейчас встану поудобнее, чтобы тебе было приятно? - уже сама греческая прелесть положила мне ручку... туда. Я положив подушечек с диванов ей под животик, стала неистово ласкать Василюшеньку изнутри, так что попочка сокращалась нежно. Лоно моей супруги горело, так что все пальчики левой ручки были в любимой.

 

- Любимая моя, радость моя, воительница моя, охотница моя, за, всегда тебя хочу, никогда и никого не хотела так! А-р-р-р-р-р-р-р-р! - моя радость выгнулась и пришла к самому нежному состоянию. Но я всё не унималась и привела её к этому ещё дважды. Василюшенька моя легла обессиленно на живот, и я прилегла сверху, водя грудью по её спинке. Гладила её ими, любовалась.

 

- Всемилочка, ложись, теперь я тебя побалую! - улыбалась моя супруга, и со мной повторилось всё, что я творила с ней только что.

 

Придя в себя, я обнаружила себя укрытой лёгким цветастым одеялом с супругой. А наши девочки вышли совсем  голенькими к нам, поцеловав в щёчку и гладя нам кудрявые длинные волосы.

 

- Привет, милые. Мы рады, что у нас вы смогли чувствовать себя комфортно, и самый большой комплимент от вас в том, что вы не стесняетесь нас с Машенькой -  улыбнулась Карина, помогла нам подняться, целуя на пару с супругой наши бёдра изнутри при этом.

 

Мы за малым не направили обе их головы к нашим цветочкам, но не стали. Вместо этого нас спросили, хотим ли мы погулять перед встречей по городу, или же сразу поедем на рандеву с ними. Мы выбрали погулять.

 

Как оказалось, не зря. Везде, где девочки нас водили, были бульвары с уютными скамеечками, закрытыми почти со всех сторон высокой живой изгородью. И предназначение таких уголков подтвердили явно довольные после близости парочки, выходившие на бульвар. И не только парочки, надо сказать. Сама я фантастическая деталь, что нигде не было окурков и бутылок. И идиотских видеокамер тоже!

 

- Мы постарались, чтобы пороки современного общества сюда не лезли, и именно Заринка с её доченькой Олесей помогли это продавить. - беззаботно ответила на безмолвный вопрос Машенька, держа Карину за ручку и идя, как будто в своём доме находилась. Сама Карина вела себя так же. Мы, как в другой город приехали, чужой и незнакомый даже по картинкам. Ну не замечала я раньше этого всю жизнь, и моя жена, судя по всему, тоже!

 

- А вот наш пункт назначения! - вдруг прозвучало её мягкое контральто. И точно, мы прошли бульвар и увидели много зонтиком от солнца и столиков под ними, крепких, железных, с досками красивыми, в промежутках между которыми были объёмные композиции в пластике на морскую тему. Красиво, признали мы обе.

 

Теперь опишу всё чуть подробнее. За одним из столиков, под которым был постелен чистый ковёр, сидели две девушки. В изумрудно-зелёных платьях и шляпках. Босиком, простые сандалии цвета платьев стояли слева от ковриков. Одна, Августина,  загорелая с очень узким, жёстким лицом, тёмными глазами и прямыми чёрными волосами, сильными тонкими руками с хорошо видными венами. Кристина, вторая - более светлая и «мягкая» версия первой, и глаза синие. Вен на руках видно не было почти, но никакого лака для ногтей и прочей косметики на обеих не было. От слова «совсем». Зато были одинаковые по виду кольца из серебра, обручальные, и по кулону с красным необычным самоцветом. Тоже реальное сестринство, но другое, - или это разные ранги какие-то в одном и том же?

 

На столике лежала синяя папка с документами, а также стоял заварной чайничек, от которого поднимался мятный аромат. Мы подошли, сразу же поздоровались и разулись, положив ножки на ковер. Оценили, обе девушки крепкие, грудь у обеих была среднего размера и явно без лифчика. Класс!

 

- Василина, Всемила, мы очень вам рады. Садитесь, вы отныне всегда - наши желанные гостьи. Я - Кристина, банкир, а это моя супруга Августина, владелец рыбного завода! - под улыбку загорелой мадам прожурчала синеглазая девушка мягким голосом с чуточку различимым «металлом».

 

- Машенька, Кариночка, вы как? Как дела у Катеньки и Мариночки? Кыйаарочка, Сарочка? - металлическим в большей степени, но не лишённым приятности голосом спросила Августина, улыбнувшись «стеклорезной» улыбкой. Те ответили тем же.

 

- Августиночка, Кристинка, всё хорошо, только Кыйаарочка увлекается охотой сильно, Сарочку с собой таскает до сих пор! - на эту каринкину реплику все они искренне рассмеялись.

 

- Василинка, Всемилка, садитесь, вот и наши подруги. Августин, ты их привези только нам в не сильно уставшем состоянии! - ответила Машенька на наш вопросительный взгляд. Глаза у нас были с небольшое блюдце каждый.

 

- Замётано, девочки! - ответили обе. Кариночка и Машенька поцеловали нас в щёчку, пообещали особенный ужин и пошли гулять дальше.

 

Мы сели рядом с ними. «Аура насилия» от Августины была очень-очень и очень сильной, но теперь я не боялась.

 

- Вы тоже сестринство создали, да, Августина, Кристина? - не удержалась я от вопроса, на что девушки кивнули.

 

- Обсудим наши дела, милые умницы. - не терпящим возражений тоном ответила Августина тоном робота-терминатора.

 

Смотреть было на что. Договор был на передачу складской базы рыбозавода и отдачи в полное владение мной ИП по поставкам этой самой рыбы. И, что самое интересное, юридический адрес - Августина во всеуслышание сказала, что скоро и фактический будет там же - был около завода моей супруги любимой! Искали вместе с Василиночкой подвохи. Вот ничего, реальный голяк! Чисто!

 

После короткого совещания между собой мы подписали контракт, и обе девочки огорошили нас ещё одной новостью.

 

- Василиночка, помнишь такого, Игната Васильева? - спросила как-то злорадно Августина. Я с супругой сжали кулаки размером с два обычных каждый. Я знала эту историю из прошлого моего солнышка. Этот урод в счёт отсрочки по уплате долгов пытался мою жену... ну, то самое, не добровольно скопом с пятью «братками». Раскидала их, но была избила, и шрамы остались на всю жизнь на плече и лице за ушком!

 

- Помню. И в чём суть вопроса? - зарычала Василюшечка моя.

 

- Поехали с нами, сможешь ему лично рассказать обо всех-всех своих неудовлетворённых желаниях по отношению к нему! Он не сможет тебе ничего сделать, я позаботилась об этом сегодня. Лично. - Августинка улыбнулась.

 

- Согласна. Боюсь, встреча с ним закончится его попаданием прямо на мясокомбинат! - честно говоря, я бы тоже охотно поучаствовала, подумала я тихо. Так вот, что имела в виду Карина и Маша, говоря об усталости нашей вечером!

 

Девочки и мы выпили чаю с мятой. Блин, они все его пьют! Обувшись и легко пошли к их месту на стоянке на соседней от бульвара улице. Мы сели в неприметную зелёную с синими рыбками машину и поехали с девочками. Они привезли нас к неприметной заправке на лесистом холме, и мы через задний ход зашли внутрь. Пригибались, но не сильно. Длинная на удивление лестница вела нас к обитому кафелем широкому, чистому коридору. «Подземная часть автомойки, с другой стороны есть ворота!» - объяснила Августиночка. Кристиночка внезапно засмеялась, и мы прошли мимо приспособлений для автомойки.

 

Затем наша чудо-красавица открыла белесую штору, внешне практически неотличимую от стены. Не покажешь, не заметишь! И за ней был тоже коридор небольшой. С непромокаемыми матрасами по обеим сторонам. Оканчивался он стальной дверью, с односторонним стеклом. Этим, зеркалом Гезелла. И за ним было помещение с мойкой, но вместо авто там был прикрученный к полу железный стол и стулья. Последние не пустовали: шесть человек, намертво прикрученные к ним и с кляпами во рту из секс-шопа. Василиночка зарычала, поняв всё верно.

 

- Я сделаю это сама! Всемилочка, я быстро-быстро, не волнуйся! Поговорю с ними и назад к тебе на ручки! Воздам по заслугам и вернусь, любимая моя! - я хорошо понимала, что теперь мы с этими девушками вместе, как нитка и иголка. Одна за всех и все за одну!

 

Моя супруга тоже поняла всё верно, и сама Августина подтвердила. Против расправы над врагами, которые сами издевались над заведомо беспомощными, я не буду. Суды Линча не зря были много лет популярны! На столе перед бандюками лежали разные инструменты: палицы, монтировки, арматура. Ножи, огромные отвёртки, болгарка, даже бензопила.

 

- Хотела бы с тобой быть этом, Василюш, но понимаю, счёты сводят сами! - грустила я, обещая, что отметим так, всю жизнь будем вспоминать.

 

Тут моя супруга стала томно и эротично раздеваться, я за малым не начала к ней приставать. Августина и Кристина тоже смотрели заворожённо. Ревновать ещё немного, и буду, блин!

 

- Пускай напоследок увидит это кодла помойная, какую красоту они посмели тронуть. Им-то уже ничего не достанется! - мы все заржали вчетвером над этим.

 

В общем, голая и прекрасная, смуглая и нежная Василина пошлёпала к ним. Взяла сразу бензопилу и мило так улыбнулась отбросам общества.

 

- Ребята, помните меня? Как хотели отвезти за город и убить, поиграв перед этим? Игру оценила. Теперь я поиграю с вами, чтобы всё взаимно было!

 

Короче, она всем и каждому объяснила, кого и за что, игриво покрутилась перед ними и приласкала, как только можно. По очереди ласкала, бензопилой, очень искренне. Не забыла ни грудь, ни руки, ни шею... Крики её и радостный смех легко перекрывали ихние!

 

В общем, через час с небольшим моя любимая жена вышла обратно в крови по уши, шатаясь от адреналина. Без оставленной на столе бензопилы, которую она регулярно заправляла из канистры около двери, с сатанинским смехом вышла. Я очень рада за неё, и её реально зверская расправа над врагами меня не испугала! Нет-нет, они сами во всём виноваты! Я разделась, сама того не замечая, и взяла окровавленную умничку при всех прямо там! Повалила на один из тех огромных матрасов около стенки, и понеслась!

 

Через часа два мы пришли в себя, и нас поливали из теплого душа Августина с Кристиной, тоже голенькие и явно после того же, чем занимались мы только что. Мы оценили, тренировки посещают, и их тёмные треугольники смотрятся классно, а у Августины вообще ромб, хоть и чуть меньше, чем у Карины. Заводит аж, и это взаимно, поняла я и густо покраснела с супругой на пару.

 

- Миленькие, прошлое ушло, остатки приберут, вы больше не увидите этих уродов никогда! - поцеловала в щёчку и носик мою супругу Августина, а Кристина с не меньшей нежностью - меня.

 

- Девочки, спасибо вам огромное, вы очень помогли нам обеим. Мы никогда не забудем это и всегда поможем, чем сможем! - сказала я без малейшего смущения, а супруга поблагодарила ещё более жаркими словами.

 

- Главное, что вы теперь с нами, не одни будете больше в суровом мире. Карина и Маша с из любимыми девушками, Катей и Мариной, по инициативе Кати создали семью. Мы, подражая им, создали свою. Кулоны видите наши? Это красный редкий обсидиан, и по его названию девять девушек стали семьёй Красные Обсидианы. А семья Карины носит кольца с магнолиями и называют себя Магнолиды. Мы будем рады, что вы с ними и нами. Переходите в любую семью из наших! - произнесла с милой улыбкой Кристина. Августина одобрила.

 

- Но как они и вы смогли, милые, как не переругались? - это вопрос был для моей супруги не менее важен, чем для меня. Как и то, как уживаются эти две пары влюблённых женщин, не ревнуя.

 

- У нас и Магнолид все равны между собой, главные все по очереди. Все  важное решаем на семейном совете. Также все отношения добровольные, и, если одна пара или не пара откажет другой, отношение не ухудшится от этого ни на грамм. Нет никаких секретов в общественном и личном. Если у кого-то неурядицы, помогаем без сомнения и вариантов «не помочь». Всеми путями, способами, причём. - так ответила уже Августина. - Теперь секретов нет, и мы признаёмся вам обеим. Василиночка, Всемилочка, вы нам нравитесь во всех смыслах, мы хотим вас и будем всегда желать быть с вами! Но мы с Кристиной можем быть только вдвоём, пробовали по-другому, никак не получается иначе. Поэтому к вам мы будем питать на практике только платонические чувства с легкой эротикой. Это наш с Кристиной выбор, и менять его мы не будем. Не пристанем, даже, если предложите нам!

 

Ничего себе признание, покраснели мы. Реально её и Кристинку уважаем, что легко озвучили. Девушки прямо явное облегчение испытали, было видно. Нас нежно вытерли, как и мы их, помогли одеться, презентовали обсидиановые браслеты на ручку и довезли до дома Карины. Уставших, но не смертельно.

 

- Не волнуйтесь, милые, поживите у них, им будет приятно и хорошо с вами. Не волнуйтесь, в семью у нас и у них принимают, и вообще принимают решения, только собравшись вместе.

 

- Семейный совет?

 

- Да, Всемилочка! Да, настоящая семья! И это прекрасно! Нас девять, а их больше, но мы все дружим семьями, милые! Доброй вам ночи, отдыхайте классно. Мы с вами всегда, солнышки наши нежные! - с поцелуями в губы бел язычков мы пошли домой и долго махали уезжающей домой паре.

 

Встретили нас, как родных, а рассказ о том, чем мы занимались, вызвал у обеих красавиц реальный восторг.

 

- Умничка, ты смогла, смогла выбраться из паутины несправедливости, как и я когда-то. И мы часто воздаём за тех, кто не может себя защитить, теперь и вы воительницы справедливости я!

 

Мы спросили за королевским ужином про сестринство, типа не знаем ничего. Не сдавать же Августину и её супругу! Они подтвердили все её рассказы, и мы обе без проблем согласились присоединиться к Магнолидам.

 

- Умнички, солнышки. Осваивайтесь, мы не торопим, потом соберём семью и примем вас, как подобает! - и Каринка с Машенькой целовала нас в губы без язычка, что по её словам означает дружбу и тепло. За малым не было с ними после поцелуев того самого: я уже целовала ей шею и грудочки, а моя смуглая умничка целовала бёдра Машеньки изнутри. Еле остановилась!

 

Девочки увидели наше смущение и предложил нечто лучше: уложили нас друг на друга в нашей любимой позе, но страсть сопровождалась из касаниями и поцелуями всего тела, что усиливало ощущения многократно, заводило! И, когда мы «наелись», они наслаждались тем же самым, что сами девочки называют «ассистировать». Помогать принимать сложные позы, ласкать занимающихся любовью прямо в процессе, целовать их, и так далее.

 

- Мы в семье все так почти делаем, и это прекрасно, Василинка, Всемилочка! А сейчас смоем усталость и искупаем друг друга, и будем набираться сил! - Карина была убедительна, и купание прошло хорошо, мы с таким удовольствием давно не мылись с Василюшей. Массаж Машенька предложила, но мы покраснели и отказались к их смеху. «Не дуры, всё хорошо понимаем, уважаем вас всё больше и больше!» - так они нам ответили, за что мы плескали на них воду, а они на нас.

 

Пожелав девочкам самой доброй ночи, мы поцеловали их, в они нас. Затем все мы легко в объятиях друг друга уснули с тёплыми ласками и словами.