Онлайн чтение книги Свитки Scrolls
Предзнаменования

По дороге в предместьях Ро, мимо садов и виноградников, в которых каждый лист ещё хранил оцепенение сна, опередив бледное заспанное солнце, скакал всадник. Небо, земля, воздух вокруг – всё было серым и сумеречным. Не отличить от сумерек пыли, которую взметали копыта, не разглядеть лица человека. Всадник и конь тёмным тревожным пятном приближались к стенам города. Их хорошо было видно с караульной башни, но дозорный в это время дремал на своем посту, сунув ладони подмышки, и проснулся лишь тогда, когда неизвестный был уже у самых ворот. Тот, не спешиваясь, дождался, пока откроется оконце в одной из створок, и показал привратнику железную табличку – пропуск в город. Ворота отперли и пропустили всадника.

– Ты же берешь тиреру со всех, кто проезжает до света, – заметил привратнику молодой стражник, вместе с ним отпиравший ворота.

– С этого нельзя, – покачал головой седоусый привратник. – Видал у него на табличке печать?

– Ну? – спросил стражник и почесал стриженый затылок.

– Так это знак, чтобы его пускать и днем, и ночью, беспошлинно и без задержек, поскольку гонец.

– А что за гонец?

Привратник выпятил нижнюю губу и поднял бровь, что, по-видимому, отражало его мыслительную деятельность, потом изрёк: «Гонец с важным донесением. А с каким и откуда, тебе знать не положено». И ушел досыпать в караульную.

Неизвестный с такою же легкостью миновал и Малые ворота – ворота Старой Крепости, проехал ещё немного верхом, грохоча по пустым улочкам, непривычно просторным в этот ранний час, спешился перед домом Арсидия и потребовал разбудить хозяина.

 Арсидий вышел – в одной длинной шёлковой рубахе, едва застегнув сандалии. Вид у него был, однако, не сонный, как у человека, привычного к такого рода визитам. Гонец торопливо поклонился ему и произнес быстро со степным выговором: «Мой господин желает тебе всех благ. Он шлёт через меня письмо к наместнику, тебе же велит передать на словах: будет мор. Мы уходим в степь. Ты тоже уезжай из города. Поторопись: скоро здесь поселится дух смерти».

– Благодарю твоего господина за предупреждение, – отвечал Арсидий. – Скажи, что я последую его совету.

Гонец поклонился ещё раз и удалился. Некоторое время спустя, когда солнце показалось из-за горизонта, он покинул город тем же путем, что и приехал в него.

Дальнейшая история письма, адресованного наместнику, была такова: во-первых, из-за раннего часа наместник гонца не принял, и тот передал письмо слуге. Во-вторых, слуга, которому отдали письмо, и который должен был передать его советнику наместника, опять-таки, из-за раннего часа решил немного вздремнуть, и положил злосчастное письмо для пущей сохранности под голову. 

 В то утро судьба приняла облик отставной подружки нашего героя, служанки-поломойщицы из того же дома. Проходя с ведром воды по пустым покоям, она приметила свою жертву, и мгновение ока мстительный план был придуман и приведен в исполнение. Воды в её ведре оказалось столько, что хватило на то, чтобы окатить предателя, намочить свиток  и почти вымыть из него тушь.

 Будь он грамотен, и менее напуган,  слуга бы распечатал послание и разобрал в нем несколько слов, ради которых стоило отдать письмо  хозяину даже в таком жалком виде, но, к сожалению, чувство страха превозмогло чувство долга, и письмо слуга уничтожил.

Жарок месяц эльсаль, недаром называют его горнилом года. Гонит он из степи горячий ветер, поднимает пыль, раздувает случайные огни, и катятся волной по сухой траве пожары, уничтожая  всё живое на своем пути. Запах гари не гаснет у моря, в городе, он смешивается с множеством других. В богатом квартале люди морщат носы: гарь и сладко-тошнотворный дух гниющих помоек  повсюду, невзирая на сословные границы. 

Вдобавок крыс развелось невероятное число. Наглые твари не боялись днём перебегать улицу, хозяйничали в амбарах и портовых складах, плодились и жрали без устали. Морить ядом их было трудно: стоило одной крысе издохнуть от отравы, и остальные уже не прикасались к приманкам. 

Мужчины, женщины, дети – все в Эльсаль прячутся от солнца в домах, под тряпичными тентами, под деревьями. Но деревья, изнуренные жарой, плохо защищают их, листья на ветвях рыжеют, словно пораженные ржавчиной, сохнут и валятся долой. Одни лишь кипарисы да маленькие сосенки, посаженные переселенцами, кажется, ещё выдерживают жару, но те истекают пахучей смолой, не давая тени. 

Солнце больно жжётся, и каждый стремится надеть одежду подлиннее. Босиком по земле днём не пройти, земля горяча, как угли. Мальчишки на спор пробегают по прибрежным камням и с ходу врезаются в морскую волну, чтобы остудить ступни. 

В воду готов залезть стар и млад, но нужно работать: ловить рыбу, чистить её, сушить и вялить, добывать соль, поливать посевы, оберегать виноградники. Да мало ли дел! В порт приходят десятки кораблей, их нужно разгружать и загружать. На причалах и торговой площади не встретишь бездельничающих работников, в другое время обычно часами сидящих в ожидании нанимателя. Самых неудачливых нанимают на рассвете, тем же, кому повезло больше, не нужно даже выходить на улицу, их заранее приглашают поработать в эльсаль у того или другого хозяина.

В один из жарких дней в степи, в  кочевье  случился переполох: пропал маленький Кимук, один из младших внуков старейшины рода.  Ребенок играл в густой жёлтой, сухой траве, что-то привлекло его внимание и он, шажок за шажком, всё дальше стал уходить в степь. Никто не заметил, как он исчез. Перепуганная мать, старшие братья и сёстры обошли кочевье, громко выкликая его имя, но малыша не нашли. 

Тогда один из мальчиков поскакал в степь, вслед за пастухами. Ему велели привести Харуша – большую собаку-вожака. Харуш был самым умным псом, говорили, что в нём живет дух погибшего воина, ибо простая собака не могла быть столь умна, бесстрашна, неутомима и предана, как Харуш. В кочевье псу дали понюхать одежду пропавшего мальчугана, и Харуш, чуть покружив, привел людей к шатру кудесника и знахаря  Виттегасканки.  

Виттегасканка не принадлежал к родичам вождя, он заслужил право жить на полном содержании в кочевье в обмен на мудрые советы, исцеление болезней и хорошие предсказания. Ему ставили шатёр в нескольких десятках шагов от других шатров, чтобы дать возможность кудеснику беспрепятственно общаться с духами. Виттегасканка  был старым, но еще достаточно здоровым человеком, хотя часто при ходьбе опирался на толстую палку. Он любил расчесывать костяным гребнем свою длинную седую бороду и не снимал ни в жару, ни в холод плащ из разноцветных лоскутов.

Харуш не решился подойти к самому жилищу колдуна и уселся в нескольких  шагах в от шатра. Он поглядел на людей своими умными глазами, как бы говоря: «Я свою работу сделал, дальше  – вы сами», и, видя, что люди находятся в некотором замешательстве, подбадривающее тявкнул. То ли на этот звук, то ли просто на шум из шатра вышел хозяин. 

Виттегасканка, обычно добрый и чудаковатый старец, любивший детей, совсем не похожий на грозных разрисованных татуировкой колдунов из соседних кочевий, в этот день был суров и немногословен. Он подтвердил, что Кимук у него в шатре, но не разрешил матери забрать ребёнка, угрожая тяжкими бедами для всего рода. Кудесник сказал, что хочет говорить со старейшиной, но сам прийти к нему не сможет, пусть Хозяин кочевья поспешит к шатру  Виттегасканки. 

Такие слова могли бы стать последними в жизни для любого кочевника, но не для знахаря. Чувствуя, что творится что-то неладное, женщины и дети бросили свои дела и сбились в кучу неподалеку от шатра. Мать Кимука сама привела свёкра к жилищу кудесника. 

Виттегасканка вынес спящего Кимука, показал, что с мальчиком ничего не случилось, никому малыша не отдал и вновь унёс к себе в шатёр. Потом он появился с мягкой шкурой, расстелил её в стороне и пригласил старейшину сесть спиной к случайным зрителям. Таким способом Виттегасканка дал понять, что все, кроме его гостя, могут вернуться к обычным обязанностям.

– У меня недобрые вести для тебя, Хозяин кочевья, – сказал колдун тихо.

– Я это понял. Духи открывают тебе многое, что они поведали сейчас? Говори, я приму плохие вести.

– Духи здесь ни при чём. Я встретил твоего внука в степи. Он нашел   мышку и хотел с нею поиграть. Кимук  – добрый мальчик, он заметил, что мышь больна, и попросил меня её вылечить. Я  увидел то, что страшнее всяких напастей: та мышка умирала от бурой язвы*.

– Ты не мог ошибиться?

Виттегасканка вздохнул:

– Я бы хотел…

– Мой внук брал её в руки?

– При мне  – нет. Но, боюсь, он стоял слишком близко, значит, мог заразиться. Вот почему я не отпустил его домой и не позволил никому дотронуться до него. Я вымыл ему руки и дал немного отвара сонной травы, чтобы он не плакал без матери.

– Ты правильно поступил.

Старейшина замолчал. Бурая язва, приходившая после пожаров, была еще страшнее самих пожаров. Стоит заразиться одному – человеку или животному – и кочевье обречено. Закон выживания говорил, что необходимо заразившегося бурой язвой  немедленно убить, тело сжечь, а пепел закопать так глубоко, чтобы до него не добрались звери, вода или ветер. Маленького Кимука ждала страшная участь.

 Хозяин кочевья ни чем не выдал своей боли. Он спросил ровным, спокойным голосом:

– Какой совет дашь нам, Виттегасканка? Ты мудр,  и ты знаешь эту болезнь. Я отдаю жизнь моего внука тебе. Если ты уверен в своих опасениях, мы сделаем с ним то, что нужно  сделать.

– Я не хочу смерти твоему внуку. Быть может, болезнь не успела поразить его. Но рисковать другими жизнями тоже нельзя. Уводи людей, а Кимук пусть останется со мной.  Через год вы сможете вернуться сюда. Если выживем, мы дождемся вашего возвращения. 

– Хорошо, оставайтесь. Я прикажу дать вам зерна и мяса, и еще оставлю  овец и ягнят, чтобы тебе не пришлось искать пропитания… Ты же дай нам свои коренья и мази на тот случай, если кто-нибудь заболеет: идти далеко, мы пойдем до самых гор, туда, где есть пастбища и не было пожаров.

– Позволь мне еще один совет: теперь для тебя опасны твои собаки. Они могут принести заразу, если встретят больных или дохлых зверьков в степи. Прикажи их перебить.

– Собак? Но тогда останутся беззащитными овцы. В горах волки передерут всех до одной, да и в пути трудно будет управиться со стадом.

– Выбирай: собаки или люди.

– Ладно, – принял решение старейшина. –  Перебьём всех бестолковых, оставим Харуша и еще несколько самых умных, которые не подведут.

Хозяин кочевья в тот же день объявил людям о том, что поутру необходимо свернуть шатры, чтобы  отправиться на запад, вглубь степи, по пути, который будут указывать высланные вперед ушкаи**. Еще он, подчиняясь обычаям предков и соблюдая условия договора с городом,  отправил гонца в Ро с вестью о грядущем море. 

  *Бурая язва - степное название  морового поветрия, чаще всего чумы. 

  ** Ушкаи - разведчики, прокладывающие дорогу кочевью или каравану, выбирающие место для новой стоянки.