Онлайн чтение книги Порядок и хаос бессмертных Servants of the immortals. Part One: The Island
Часть IV. Семья

Глава 1

Небесный город

- Разрешите доложить, Император. Все приготовления завершены. На рассвете можно отправляться, – ответственный за приготовления армии офицер отчитывался перед Мефисто. 

- Превосходно. Тогда на рассвете мы и выступим. Откладывать уже нет смысла. Сарина, Амалия, что насчет ваших войск, когда они к нам примкнут?

- Мы встретимся с ними у перевали Вланди, что в пол пути от границы леса, – ответила Сарина, жрица жизни.

- Думаю, они будут ждать нас уже там, – поддержала ее Амалия. 

- Хорошо. Через месяц мы должны быть у границы леса и встретиться там с лордом Ардисом. Шпионы докладывают, что силы культа скалы прибудут к границе меньше, чем через шестьдесят дней. Лучше поторопиться

После встречи и разговора со старым другом Мефисто преобразился. Стал спокойней и уверенней. Часть бремени и незнания спала с его плеч. Сейчас он уверенно шел к поставленной цели и четко следовал плану. Он сам не знал, почему Райнар внушал такую уверенность и доверие. Но так было всегда, какой бы бой не предстоял, какие трудности бы не встали на пути, он всегда знал: если Райнар рядом с ним - они все смогут. Он был для армии и всей империи как опора, на которую можно положиться. 

Но также не мог предположить, что Райнар так же думает и о нем, и о остальных. Он как центральная колона, но без поддержки его товарищей и друзей все было бы разрушено. Он в них нуждался так же, как и они в нем. Они были последним и единственным оплотом их созданной империи. И если убрать хоть одного, волны последствий пройдут по всем территориям владений.

- На сегодня это все. Отдохните хорошенько и завтра к самому рассвету все должны быть готовы выступать, – отдал приказ Мефисто. 

Все поклонились и покинули овальный зал, оставив лишь двоих, самого Императора и его верного подчинённого Калласа. 

- Присядь рядом, Каллас. У меня к тебе есть разговор не как к подчинённому. 

Не проронив и слова, капитан токриотов сел напротив своего благодетеля. Налив себе в бокал вина, начал ждать, когда тот начнет разговор. 

- Я знаю. Ты рвешься в бой. И моя просьба для тебя будет трудно выполнимой. Но ты должен остаться в Небесном Городе. Выбери себе два отряда по сто человек и останься на страже. Прошу, защити моих девочек, – сейчас гордый наместник говори не как правитель, а как заботливый отец и муж, которой сильно просит, почти что сына, об услуге. 

Каллас пытался резко отказать. Но, услышав такой просящий тон, не смог и слова проронить в ответ. В нем боролись чувство долга и чувство благодарности. Он хотел пойти с отцом и сражаться рядом. Защитить, если потребуется. Но также понимал, что сердце его Императора останется здесь, в этом городе, где самый дорогие для него люди, те, ради которых он пройдет любые муки. И просьба о их защите - это самое больше доверие, которые только мог проявить Мефисто. 

- Конечно, я выполню такую просьбу. Вам не стоит так вежливо об этом просить. Вы могли просто приказать. 

- Спасибо. Но здесь лучше я искренне попрошу, чем буду приказывать. И, поверь, без работы здесь ты не останешься. Мне необходимо, чтобы в городе остался умелый воин. Один из лучших в нашей армии. И я знаю, что ты один из них, и тебе я могу полностью доверять. Так что береги их для меня. 

- Конечно! Я жизнь положу за их защиту,  – поклонился, уже как по привычке, Каллас. Хоть это был и не приказ, но безграничная благодарность и уважение не позволяли ему вести себя иначе.  

- О твоей смерти я тоже буду очень горевать, потому прошу и себя побереги. О большем, не прошу. 

Похлопав Калласа по плечу и тепло улыбнувшись, Мефисто разрешил и ему отдохнуть остаток дня и ночи, ведь утром у него еще прибавиться забот.  Сам отправился к своим любимым дочерям и жене. 

Шагая светлыми коридорами, выложенным белым мрамором, он не спеша рассматривал гобелены на стенах, всевозможные фрески и картины. При свете дня, под лучами полуденного солнца, пробивающихся сквозь стекла высоких окон, здесь было так спокойно и красиво. Не было тревог и переживаний. Лишь звонкий стук ботинок об шлифованный камень. 

Вот так спокойно, без лишних мыслей, он шел неспешною походкой в покои любимых дочерей. Все крыло замка, где раньше жила мать Райнара с ее прислугой, Мефисто отдал дочерям. Самая светлая  часть замка с прямым выходом в Небесный сад, чтобы те имели возможность гулять и развлекаться, когда им того захочется. 

Правда занятия по точным наукам, философии, литературе и истории им тоже приходилось посещать. Точнее присутствовать, посещали их сами учителя. Королевские репетиторы, если уж буквально говорить. Сами девочки были старательны и умны, потому им было не в тягость, а в радость новые знания и учеба. Особенно они любили историю и литературу.  

Героические эпосы, романтические истории о сильных врагах и отважных героях. Каждая девушка мечтала о своем приключении и храбром воине. И дочери Мефисто не были исключением. Да и зная кто их отец. Живая легенда, множество рассказов о его доблести доходили и до их ушей. Они так гордились и любили своего отца, героя. 

И сейчас, когда он пришел к ним, они светились от счастья. Смех и радость заполняли игровую комнату. Прогулки в саду, пикник у озера, в сотый раз рассказы о подвигах отца. И в тот же сотый раз искрение глаза! Сейчас он был дома, в кругу семьи, без заботы и проблем. Лишь окутанный любовью и насквозь пропитанный счастьем. Как хотел он здесь остаться. Или чтобы не заканчивался день. Не хотел он, что бы дочери столь быстро росли, не хотел окунать их в жестокость мира за стенами. И понимал, почему и Райнар и его отец, так категорично запрещали выезжать их женам, сестрам, дочерям и матерям. Это как тюрьма, и в то же время забота, стремление оградить от бед. 

Но даже столь прекрасный день шел к своему закату. Поцелуй в лоб перед сном, пара слов прощанья, обещанья скорой встречи и новых сказаний о подвигах и победах. Простившись с дочерями, Император отправился к своей единственной красавице жене. 

Любили они друг друга со всей страстью, боясь, что ночь последней может оказаться. Всю ночь до нового рассвета неустанно наслаждались жаром тел, как будто пытаясь раствориться друг во друге, заполнить стонами каждый угол комнаты и стен. До последнего не отпускать и любить как можно с большей силой. 

Пускай уставший и без сил, но с бодростью духа, теплом на сердце, спокойным разумом, Мефисто отправился в очередной военный поход. Теперь уже в роли главнокомандующего. Первый военный конфликт в роли Императора. 

Глава 2

Обычно рассвет — это красивое новое начало, теплые лучи ласкают кожу, а темное ночное небо становиться голубым и ярким, люди просыпались и радовались новому дню, улыбались друг другу и желали доброго утра. Но в этом раз все было иначе. 

Восставшее солнце осветило и ужасную картину прошедшей ночи. Окоченевшие тела, обезображенные силой хаоса, лежали по всему городу. Кто свисал из окон, кто невообразимым образом опирался о стены. Некогда живые, со своими планами, мечтами и целями люди сновались улицами портового города, теперь же нагромождали друг на друга. Холодные, обезображенные, спокойные. Никто не скажет теплых слов, никто не обнимет и не поцелует на прощанье или при первой встрече. Ни ссор, ни криков, ни смеха. Лишь подавляющая, угнетающая тишина. Даже крылатые подельщики обходили это место стороной. 

К новому рассвету, Малек перенес Демитэра, Сарефа и молодую на вид девушку-бессмертную в гостиницу Висячие Сады Нивы. Расположив друзей, Мондис он уложил в отдельной комнате, все ее тело было изранено мелкими порезами, но также имелись и более глубокие раны. 

- Судя по ранам, ее жизнь в неопасности, – закончив с перевязкой, сказал Малек Ниве. 

Он сам спрашивал себя зачем ему так хлопотать ради этой бессмертной. «Она сражалась на нашей стороне, с такой страстью и ненавистью противостояла Блегсколу.  По крайней мере я хочу узнать ее историю и причины сражения. Слишком долго мы ходим в темноте, не зная дороги. Нужны хоть крупицы информации, которую, надеюсь, она сможет предоставить» - такими мыслями утешал и оправдывал свои действия бывший командующий. 

- Спасибо тебе большое за помощь, Малек, – не смотря на него сказала Нива. - Прости, что не могу помочь, я сейчас чувствую себя немного потерянной и не собранной. 

- Я повидал много сражений, много смертей, всевозможных пыток, и громадное количество жертв войны. Но такая картина… - Командующему пришлось взять паузы и проглотить подступающий к горлу ком, для того что бы продолжить говорить. – Это слишком жестоко. Женщины, мужчины, дети, старики, даже собаки и кошки… Он погубил всех. Это невообразимо и нереально, кошмарный сон и только. За эти полгода, как я отправился странствовать с Райнаром, я уже дважды видел смерть моих друзей. Мой лучший друг, мой брат в неизвестном мне мире. Бог Хаоса играет нами как хочет. Все эти бессмертные, ваши силы и возможности. Споры, войны, сражения. Аквария, объясни мне хоть что-то! Я так же хочу послушать и эту девочку. Но можно начать и с тебя. Расскажи мне все, что ты знаешь!

Бессмертная воды нисколько не удивилась тому, что Малек назвал ее именем бессмертной. Но также не могла посмотреть в его сторону. Она не могла объяснить причину… Прожив не одну тысячу лет, она видела в сотни раз больше, чем этот мужчина. Но перед ним чувствовала стыд и, возможно, страх. То, как он на равных сражался с ее создателем, очень глубоко отпечаталось в ее сердце. 

- Пойдем за тот стол где мы вчера ужинали. Пускай Мондис отдохнет. И я постараюсь тебе рассказать все, что знаю сама. 

Они молча вышли из комнаты, закрыв двери. Аквария лишь напоследок посмотрела на спящее лицо своей подруги по несчастью. Мондис лихорадило, она тяжело дышала, а ее сведенные брови на переносице говорили о том, что даже во сне она не прекращает сражения. 

Поднявшись по той же лестнице, они вышли на второй этаж, уже совсем пустынный и тихий. Откинув голубо-золотой занавес, они сели за круглый стол, предварительно приготовив бутыль крепкого вина и пару бокалов. Ночь была слишком эмоциональной и им обоим требовалось хоть как-то себя успокоить. 

Малек Залкан не спешил начинать задавать вопросы, хоть и имел он их множество. Любопытство, в перемешку со злостью и ноткой бессилия, вынуждало его требовать ответы на вопросы. Невероятная сила воли подавляла эти желания, он ждал, когда же собеседница начнет свой рассказ. Налив себе полный бокал вина и осушив его в один заход, он наполнил его еще раз, но уже делал маленькие глотки. Чувство тревоги и нервов так и не утихли, но мысли все же приобрели более ясные очертания. Правда в таком состоянии он нисколько не мог опьянеть. Не те эмоции и не то состояние души, чтоб поддаться зеленому змею. 

- Я не знаю с чего начать, возможно, у тебя есть самый важный вопрос, на который ты хочешь услышать ответ? - Так и не притронувшись к бокалу, который наполнил Малек, спросила бессмертная. 

- Почему Мондис в столь плачевном состоянии? И почему ее раны заживают так же, как и любого другого человека, смертного? 

Бывший командир ударного отряда и сам не знал, почему начал с такого вопроса, может потому что хотел знать, как можно бороться и убивать бессмертных. На вид ему показалось, что в этом нет ничего сложного. 

- Во-первых, тебе стоит забыть все те россказни про нас бессмертных. Мы не повелеваем стихиями, как пишут в легендах. Мы не может вызвать огненный шторм, создавать горы в одно мгновение, насылать молнии на города и армии, вызывать цунами и шторма. Это все лишь легенды, приукрашенные за многие года. Мы не всесильны, как многим кажется. И нас даже не сложно убить. Бессмертные – это вечная жизнь, это невозможность состариться, но мы получаем раны, мы болеем, и нас можно убить так же, как и любого смертного. Мечом, ножом, ядом, как угодно. На что тебе хватит фантазии. 

Сделав паузу, Аквария все же пригубила немного вина и, искоса поглядывая на реакцию собеседника, выжидала последующих вопросов, но он молчал. И девушка решила продолжить уже немного с другой стороны.

-  Ты должен понять, Малек, у каждого, кто зовётся бессмертным, своя трагическая и темная история. Блегскол не просто предложил, и мы согласились на этот дар. Он выбрал нас с самого нашего рождения. И каждый виток нашей истории был спланирован им. Он подставлял семью, убивал родителей, продавал в рабство наших детей, заставлял идти туда, куда нужно ему. Он доводил нас до полного отчаянья. И когда у нас уже ничего не оставалось кроме желания мести, желания силы, возможностей, он приходил и предлагал нам это проклятье. И да, с помощью этого дара мы смогли исполнить наши планы, каждый из нас. Я надеюсь, после моих слов ты не подумал, что мы слабые и беззащитные? Мои слова правдивы на счет огненных штормов, но часть манипуляций природой и законами этого мира у нас есть. Я могу создавать небольшое количество воды и контролировать его, - как в подтверждение она выставила ладонь и на ее поверхности начал формироваться водяной конь, скачущий на одному месте, - вот так я могу создать сгусток воды рядом с твоим носом и ртом. И заставить тебя захлебнуться. Но я не могу этого делать, находясь даже в десяти метрах от тебя. Я должна принимать непосредственное участие в сражении, чтобы пользоваться своей способностью. То же касается и остальных бессмертных. Исключением является лишь предопределённый век правления. В нынешний век, когда правит Флавия, ее силы возрастают, она может вызвать пожар, помочь распространиться ему, направить в нужном направлении или же потушить, когда ей необходимо. Она может материализоваться через пламя, перемещаясь на небольшие расстояния с помощью огня. Но и тут есть свои ограничения. Которые не делают нас всемогущими. 

- Подведя итог о ваших силах, они у вас есть, но недостаточно для того, чтобы умелый воин не смог с вами справиться, или допустим не застал врасплох? 

- Да, полностью прав, – подтвердила Аквария.

- Исходя из того, что ты сказала, вы считаете, что Блегскол вас обманул. И теперь вы хотите его смерти? – продолжил свои вопросы Малек. 

- Мы давно ждали его пробуждения. Многие из нас хотели его смерти. Часть фанатично его боготворят, кто-то и вовсе сохраняет нейтралитет в нашей борьбе. Все очень сложно в таких продолжительных отношениях. За тысячелетия можно и обезумить, Малек. Ты себе представить не можешь как давит на тебя вечная жизнь. По началу это интересно, любопытно, интригующе. Ты пробуешь новое и с новыми. Любишь, воюешь, убиваешь, создаешь и все, что только можешь сделать, делаешь. И даже больше… Но всему есть конец. Еда не приносит удовольствия, мир уже не так ярок, секс и плотские утехи становятся несущественными, убийство хоть кого-то стает чем-то простым, как пыль с полок вытереть. Все становиться серым, неважным и ненужным. Пропадает желание и стремления. Ты или становишься филантропом, или безумцем. Или же ищешь для себя цель.

- И кто-то из вас выбрал себе цель мщения Блегсколу? 

- Мы начали свой путь бессмертия из-за мщения, почему не закончить его так же?

- А ты не думаешь, что вот эта ваша цель и ваше решение, это очередной шаг туда, куда вас направляет Бог Хаоса? Мне даже сейчас кажется что-то этот разговор — это часть его плана. Я как марионетка в его руках. 

- И это пугает и угнетает меня больше всего, Малек. Всю свою очень долгую жизнь я была рабыней. Я жила не так как хотела, а так как за меня решили. Я даже не могу выбрать как мне умереть! – Поддавшись эмоциям, вскрикнула Аквария. 

- Как для женщины, прожившую сколько веков, ты настолько эмоциональна, кажется мне, что ты все еще можешь чувствовать краски жизни, пускай и мимолетно, – лично для себя подчеркнул Малек и продолжил. - Почему не покончить с собой? Если тебе так ненавистна такая жизнь, убей себя!

- Помнишь то имя, которые назвал тебе Блегскол перед тем как уйти, кого ты должен отыскать?

- Естественно, я помню это имя. Оно очень уж часто всплывает в последнее время, и чем чаще про нее вспоминаем и чем ближе к ней подходим, тем больше проблем на наши головы. 

- Так вот. Астория - это прошлая бессмертная огня! Флавия стала повелевать этой стихией позже всех нас. Астория попыталась сделать как ты предложил, покончить с собой. И Блегсколу это не понравилось. Это он заточил ее в тех подземельях и наслал на нее эти мучения и яд. Она уже больше двух тысяч лет испытывает эти муки. Думаю, я ответила на твой вопрос почему не хочу покончить с собой. 

- Астория - это еще одна бессмертная огня? Но зачем нам ее спасать? Он же сам ее туда сослал. Что за бред происходит? Может ну ее нахер! 

- Нет, Малек, ты должен ее спасти, поверь мне. Мы сами давно хотели до нее добраться, она знает очень много тайн о боге Хаоса. Она многое может про него рассказать. Я не знаю какие у них были отношения, но она была первой из нас, была подле него еще до становления бессмертной. Так что она нам нужна, если мы хотим его погибели, – уже вымаливая правильного решения, сказала Аквария. 

- Мы?! Насчет «мы» мне стоит подумать. Я еще хочу послушать что скажет твоя подруга Мондис. А сейчас я пойду проведаю своих друзей. 

Встав из-за стола, он уверенными шагами отправился в комнаты друзей. 

- И снова это чувство что меня хотят использовать. Долбанная Астория. Она меня уже бесит, а я ее даже и не видел. Я спасу эту суку и там уже будет видно, что предпримет Блегскол. Выбора то все-равно нет. Спасибо, Райнар, ты был, как всегда, прав. Скучной такую жизнь уж точно не назовешь. - Зная, что его никто не услышит, говори вслух Малек. Для себя он уже принял решение. Он всецело посвятит себя этой, так называемой, войне бессмертных. 

Глава 3

- Очередное краткое мгновение ясного мышления, - говорила женщина с длинными седыми волосами, - и снова мои слушатели лишь каменные стены и непроглядная тьма… Сколько времени я уже провела в этом проклятом месте?

Ее голос был пронизан горечью и отчаяньем, из-за бессилия на сердце женщина все время хотела плакать и кричать, но сил на крик, да и слез в глазах, уже не осталось. Лишь эти стальные оковы на запястьях и ступнях, только холодные скалы этого естественного подземелья могли составить ей компанию. 

- Я уже забыла все те приятные мелочи: шелест листвы на весеннем ветру, пьянящий запах леса после дождя, согревающие языки пламени в холодную ночь, молчаливое звездное небо над головой. Как я хочу босиком пробежаться по зеленой траве, окунуться в кристальное озеро под лунным светом…

Все тише и тише эхом разносился звонкий голос пленницы от стен темницы. Но в ответ была не уже привычная ей давящая тишина. Среди этого мрака, как будто совсем рядом, прозвучал детский голос, совсем юный и мелодичный. 

- Ох, моя маленькая, как много ты уже натерпелась в этом тихом одиночестве… Мое сердце все время не знало покоя, мои мысли всегда были лишь о тебе, девочка моя. 

Шок и неверие цепями сковали сердце пленницы, неверие и отрицание произошедшего. Столько лет или столетий она не слышала чужих голосов, кроме своего, искаженного эхом каменных стен. Молчав и прислушиваясь к тишине, она ждала может новый голос скажет еще что-то, но была лишь все та же привычная тишина. 

- Конечно. Галлюцинации, - решила женщина, - удивительно, я еще могла подумать, что это может быть что-то другое… 

- Очень грубо с твоей стороны называть меня галлюцинацией, – ответил все тот же детский голос из темноты. 

- Не может быть! Кто здесь? – Кричала женщина. 

- Неужели ты не чувствуешь меня? Или же за столько времени ты уже позабыла ощущения моего присутствия? – Спрашивал детский голос. 

- Может ей не привычно слышать такой твой голос? Может в обличии девочки ты пред ней еще не представал, Блегскол? – еще один новый голос оглушил тишину, подземелья. 

Мужской басистый голос, сильный и уверенный, стал еще большей неожиданностью для пленницы. Но еще больше ее поразило имя, которое произнёс мужчина, столь давнее и ненавистное. Лишь память о нем и чувство ярости сохраняло рассудок пленницы в этой темнице. Месть и желание увидеть гибель Блегскола поддерживало в ней жизнь и ясность ума. 

- Блегскол! – Практически прорычав, вскрикнула женщина. 

- А вот это и в правду неожиданно, - не обращая внимания на крики женщины, заговорил девичий голос, - давно не слышал тебя, Райнар. Приветствую, слуга мой. Хотя нет, прими мои извинения, если ты здесь, то ты уже не слуга, ты уже можешь считаться равным мне. Позволь мне первым тебя поздравить с приобретением таких же глаз. И позволь я зажгу свет и рассмотрю тебя поближе. 

Только слова слетели с уст Блегскола, пещеру окутал мягкий синий цвет. Свет не имел источника, а просто заполнял собой все невероятное по своим размерам помещение. 

Сталактиты и сталагмиты тянулись друг к другу, имея длину нескольких сот метров, но так и не смогли еще соприкоснуться. Стены, если их можно было бы так назвать, растягивались на длину, которую мог охватит взгляд. И даже там не заканчивались. На самом широком каменном пике и висела прикованная цепями женщина с серебристыми волосами, цвет которых при голубом неестественном свечении рассыпался мириадами бликов, как самый драгоценный камень без единого изъяна, играл красками на полуденном солнце. Полностью обнажённое тело пленницы было в плачевном состоянии, болезненная худоба и неестественная бледность кожи, являющаяся следствием долгого пребывания во тьме обширной пещеры. Но ее глаза, такого же цвета, как и волосы, горели неимоверной жизненной силой и целеустремлённостью, которой могли позавидовать сами цари. Она испепеляюще смотрела на одного из гостей ее «жилища», на маленькую черноволосую девочку, которой на вид было лет шесть. В маленьком кружевном платье изумрудного цвета, с вышитыми лазурными нитями узорами. Она лучезарно улыбалась, сомкнув руки за спиной, и пристально разглядывала стоящего напротив, метрах в десяти, высокого крепко сложенного мужчину. 

Не обращая внимания на измученную женщину, гости оценивающе рассматривали друг друга. 

- Ты очень вырос, я чувствую твою приобретенную силу, Райнар. За столь короткий срок… Очень неплохо. Ты превзошел мои ожидания. 

- Я думаю, что смогу удивить тебя еще больше, но не сейчас. Сейчас я лишь пришел поприветствовать тебя и сказать, что не все будет идти как ты запланировал. 

- Ох, я очень на это надеюсь, мой дорогой друг. Я буду этому несказанно рад, – сделав наигранный реверанс, ответила девочка. 

- Астория, - обратился к пленнице Райнар, - прости меня за грубость и невозможность спасти тебя сейчас. Но я хочу тебе сказать, тебе не долго осталось мучиться здесь. Уже совсем скоро мои друзья найдут и спасут тебя. Будь в этом уверена. А сейчас прошу простить, у меня еще есть дела. До скорой встречи. 

Не дожидаясь ответа, он растворился в тумане цвета крови, полностью лишив дара речи Асторию. 

- Какой интересный мальчик, правда, родная моя? – Уже обращаясь к женщине, заговорила девочка. Причем в голосе ее слышался то ли поддельный, то ли искренний тон гордости. 

- Блегскол! – Снова был лишь крик имени в ответ на вопрос. 

- Да, это я. Решил проведать тебя и узнать, как ты здесь? – Не переставая улыбаться, говорила девочка. 

- Как ты смеешь спрашивать, как я? Ты оставил меня здесь, ты отравил меня и приговорил к вечным пыткам! Ты… 

- Прошу, помолчи.

Прозвучал абсолютный приказ от бога. Из-за которого Астория, как не пыталась, не могла произнести ни слова. Рот открывался, губы шевелились, но ни одного звука так и не вышло из ее уст. 

- Если я сказал, что пришел проведать тебя, это не значит, что готов тебя слушать. Мне известно все что ты хочешь мне сказать. Так что давай оставим весь твой скверно словный монолог проклятий и ненависти в стороне. Давай я немного поговорю, а ты послушаешь. Даже такое будет для тебя невероятным развлечением, за последние пять тысяч лет ты ведь слушала лишь только тишину.  Ты знаешь, что вокруг тебя ходит много разных теорий о том, кто же ты такая, нынешние бессмертные считают, что ты ключ к моей погибели, хотя это и не далеко от истины. Если считать, то это как расстояние от земли до солнца. Те, кто хочет тебя спасти, думают, что ты бывшая бессмертная огня. Это по вине все тех же бессмертных, которые ввели их в заблуждение, хотя может они и сами в это верят.Меня разочаровывает их нынешнее поведение, они не едины, постоянные ссоры и конфликты, нежелание развиваться, отсутствие стремлений и познания. В них осталось слишком много человечности, даже после такого долгого периода жизни. Ты же знаешь, я вообще презираю человечность. Их приземлённость, мелкие цели, которых они добились. Они больше не стремятся выше. Посуди сама, их желания: власть, похоть, семейные ценности, традиции и деньги. И на этом все… и как только они добились своего, они останавливаются, бездействуют, довольствуются тем что имеют. Выйти удачно замуж, стать лордом, убить врага, переспать с сотней женщин, купить замок, завести семью. И это все? Все что им нужно? После этого на смертном одре они говорят о том, что прожили прекрасную жизнь. Так мелочно и скучно… Я провел всю свою жизнь в поисках, сам не зная, чего. Я добился своего могущества, своего бессмертия, своей безграничной власти лишь потому что я не останавливался, никогда не прекращал поиски.  Я отчаянно, до безумия, устал от этого человеческого порядка! Я буду сеять хаос в их жизни, буду уничтожать и строить заново! Но это в очередной раз не принесет никакого результата, без порядка не бывает хаоса, а без хаоса не будет порядка… Но ничего, за столько времени поисков я наконец дождался того, кто мыслит так же, кто готов переступить через все что имеет. Того, кто так же не может найти то чего желает его душа. Стремления, которые движут его в неизвестность. Он исполнит отведенную ему роль, и я, наконец, добьюсь того к чему стремлюсь. Мои поиски в этот раз увенчаются успехом. Вот увидишь, Астория, конец уже совсем рядом. И тебе повезло, как и остальным живущим в этой эпохе, стать свидетелями рассвета истинного Хаоса.  Ох, прости меня, моя дорогая, что-то я увлекся…

Подойдя к пленнице, закончил свой многословный монолог Бог Хаоса. Он подходил все ближе и когда до пленницы осталось расстояние вытянутой руки, он в образе маленькой девочки воспарил над землей и провел своей детской ручкой по щеке Астории.

- Прости меня, дитя, но ты должна понять. Все эти страдания были вынужденной мерой как для тебя, так и для остальных. Если тебя это утешит, то до сегодняшнего дня ты безукоризненно исполняла отведенную тебе роль, но поверь, мое сердце плачет, когда видит тебя в таком состоянии, все же ты была первой избранной, и ты даже знала моего единственного первого друга. Кстати, тот мальчик, которого ты недавно видела, его прямой потомок. Это так будоражит, мое тело трепещет в предвкушении… 

Девочка обхватила себя руками как безумная с маниакальной лихорадочностью в глазах начала сдержанно смеяться. 

- В каком же я нетерпении и ожидании! Тогда из-за моего друга я упустил возможность, но сейчас… Нет, сейчас все пройдет как по нотам! Ох, сколько уже времени то прошло, скоро твой очередной припадок, яд снова одурманит твое сознание, вот возвращаю тебе твою возможность говорить. Я, в свою очередь, прошу прощения, но мне пора с тобой прощаться. Еще очень много дел, которые нужно контролировать, и игровых фигур, которые нужно направлять. Не бойся, дорогая моя, мы еще увидимся и очень скоро. 

Опустившись на землю своими маленькими ножками, девочка, не оборачиваясь, направилась в противоположную сторону от пленницы. Отойдя всего на десяток шагов от Астории, из-за спины послышались крики агонии, разносившееся по всему обширному подземелью. Душераздирающие непрекращающиеся стоны до срыва голоса и боли.

- Как поет, музыка для ушей, - ласково проговорила девочка, - нужно будет большинство стражей уничтожить перед тем как уйти, а то, боюсь, Малек со своей свитой будет очень долго с ними возиться. А из-за поспешных действий Райнара планы нужно ускорить. Эх, сколько дел...

Под аккомпанемент непрекращающегося крика девушки, Блегскол растворился, как буквально пару часов назад растворился Райнар, но с одним отличием - его туман имел смолянистый цвет, который был едва различим в этом уже темном подземелье.  

Глава 4

Небесный город. 

Вереница всадников, повозок и людей с самого рассвета проходила через главные ворота города. Горожане, в естественной манере предстоящего военного похода, провожали воинов в, возможно последний их поход. Кто проводил сыновей, кто мужей, кто отцов. Каждый хотел проститься, пожелать удачи, внушить уверенности, взять обещания о скором возвращении. Так же и прекрасные девочки наместника стояли в окружении токриотов, провожая взглядом своего отца и мужа. 

К их общему сожалению, он не мог провести с ними больше времени и даже подойти и поцеловать каждую на прощание, его внимания требовали слишком много дел, отчет о заготовленной провизии, запасных лошадей, оружия и доспехов. Он конечно же мог переложить эту ношу на одного из помощников, но он привык во всем принимать непосредственное участие. И его семья знала об этой его сверх ответственной черте характера. 

Из-за этого они могли лишь издали смотреть на него и мучительно ожидать его отъезда. Он тоже часто смотрел в их сторону, хоть это были и мимолетные короткие взгляды, но каждый из них был пропитан такой любовью и заботой, которая не могла быть описана ни одним из драматургов. 

И вот очередной коротких миг, когда любящие взгляды встретились, и снова Мефисто отвлекли:

- Император, докладываю. Все повозки, пехота и конница прошли ворота и уже в пути. Ждем только вас и ваших токриотов, - отчитался один из офицеров. 

- Очень хорошо. Можешь тоже отправляться, мы вас нагоним. 

- Да, мой Император, – отсалютовал офицер и пришпорил своего коня. 

- А вы, дамы, почту за честь, если за время нашего пути вы составите мне компанию, – обратился Мефисто к Амалии и Сарине. 

- Это честь для нас, Император, – в один голос ответили с небольшим поклоном девушки. 

- Тогда отправляемся. 

Последний взгляд и низкий поклон своим дочерям и супруге. И Мефисто, так же пришпорив коня, отправился вслед за конвоем. Две дамы последовали его примеру и пустили своих лошадей в быструю рысь. И все же они были не последними, кто прошел через врата. За ними следовали токриоты под командованием одного из офицеров под именем Сата, который в вынужденное отсутствие Калласа взял на себя командование личной охраной императорской семьи. Пять тысяч черных с золотым всадников тесным строем начали движение в быстром порядке. Независимая военная единица, как уже было до этого, лично занималась всеми приготовлениями к каждому походу. И офицеры сами решали сколько и что им может понадобиться. Их обоз со всем необходимым уже был в пути, смешанный с остальными повозками провианта и прочего. Но сами воины должны были всегда быть в непосредственной близости к своему Императору. 

- Каллас, скажи мне, - начала говорить Талика, - неужели такое полнолуние, которое идет в разрез всем законам этого мира, столь неожиданное и кровавое, не пошатнуло уверенность моего мужа в том, что выступать нужно именно сегодня? Мне не спокойно на сердце из-за этого. Не добрый это знак. 

- Моя Госпожа. Поверьте мне, если бы наша армия, и в частности наш Император, боялись предзнаменований и прочего, наша империя никогда бы не добилась такого могущества. Я верю, что Императору по силам преодолеть любые преграды и победить любого врага, с которым он может столкнуться. Поэтому верьте в него так же, как верю я.  И успокойте свое сердце. 

- И все же… Мне не спокойно. 

- Я понимаю. Но, думаю, я смогу вас отвлечь от этих мыслей. Если вы сможете оказать мне честь, то я смею просить вас помочь мне в государственных делах, которые из-за нынешнего положения взвалились на мои плечи. И я признаюсь вам, боюсь этого больше, чем если бы отправился на войну, – с низким учтивым поклоном высказал свою просьбы командир токриотов. 

- Но у тебя же остались советник и министры, запряги их работой, а то мой муж брал слишком большой пример с Райнара, да и сам он схож с ним в этом плане и чертой характера. Взваливал на себя слишком много обязанностей. 

- И все же, я буду добросовестно исполнять порученные мне дела. И даже если я передам все управленческие дела империи на чужие плечи, как Вы об этом говорите, мне предстоит следить и контролировать каждый шаг министров и каждое их решение. В этом то я и прошу Вашей поддержки и помощи. 

Такая просьба возымела нужный успех, на который рассчитывал Каллас, и мысли Талики понемногу переключились от волнения из-за ночного предзнаменования на мысли о возможной помощи этому юному командиру. 

- Хорошо, мой дорогой друг, я конечно окажу тебе непосильную помощь. И для меня это тоже будет полезно и даже, можно сказать, необходимо, – с улыбкой согласилась Талика. 

- Благодарю, госпожа. А теперь прошу вас всех пройти в замок и немного отдохнуть, все же вы на ногах уже большую половину дня. И сердцу, которое накопило за это время сильное чувство тревоги, тоже требуется отдых.

- И снова ты прав. Сейчас все в руках моего мужа и его генералов, у нас же своя задача. 

Еще немного проводив взглядом удаляющееся к горизонту конвой, Талика и девочки сели в экипаж, запряженный четырьмя лучшими лошадями, и отправились ко дворцу, где их уже ждал сытный обет и ванная. 

Каллас же остался возле ворот. Поднявшись на высокую стену, он ждал пока весь конвой не скрылся за горизонтом. Лишь после этого отдал приказ о закрытии врат города, которые откроются, если не произойдет ничего непредвиденного, лишь по возвращению армии из похода. 

Когда все стальные ставни и засовы были на своих местах, патруль на карауле, а провожавшие люди разошлись по своим домам, солнце уже отдавало свои права на владение землей ночным светилам, которые начали свой новый цикл из-за прихоти Блегскола. 

Конвой.

Ежедневные разбития лагеря для ночлега были катастрофической потерей времени. Никаких палаток и шатров. Лишь конные часовые вдоль конвоя, что бы предотвратить неожиданное нападение врагов. А так все спали в спальных мешках или закутывались в свои плащи после быстрого ужина. 

Таков был приказ Мефисто. Это была обычная практика для войск империи. В походе главное мобильность и скорость передвижения. Чем быстрей ты, тем меньше времени у врага. А Мефисто считал, что они и так потратили слишком много времени на приготовления. Он так же понимал, что такой темп быстро измотает людей, потому каждые пять дней они все же становились лагерем, расставляли шатры и палатки, что бы люди могли поспать в тепле. Разжигали большие костры и готовили теплую и сытную еду. 

В одну из таких ночей, когда конвой стал лагерем, Мефисто прогуливался меж палаток и повозок, которые временно стали убежищем от ветра. В сопровождении его верных друзей близнецов Тристана и Тифтона. За ними так же шел отряд токриотов, возглавляемый офицером Сата. 

- Через двенадцать дней будем у перевала, там нас уже будет ждать армия жизни и смерти. Интересно будет посмотреть на что похожа их армия, правда ли у них там лишь женщины? – спросил Тифтон. 

- Очень даже интересно. Так же еще предстоит узнать какую тактику они используют, каким образом мы сможем максимально ими воспользоваться, - продолжим мысль Тристан. 

- Я только надеюсь, что они перейдут в наше непосредственное командование, не хотелось бы слишком много генералов на поле брани. Когда наступит критический момент, все должны выполнять приказы быстро и только с одной стороны. Неразбериха лишь пойдет на пользу врагу. 

- Мы обсуждали этот вопрос со жрицами, - начал отвечать Мефисто, - они согласились с твоим мнением, Тифтон, я главнокомандующий объединённой армией, а они командиры своих отрядов. Меня больше беспокоит, не вонзят ли они нам нож в спину при удачной возможности. 

- Я считаю, что пока мы будем воевать с культом скалы, они будут верны воему слову, но, когда победа или поражение будет близко, к ним нужно будет присмотреться и быть очень внимательными. Это будет лучший момент для их предательства, если они конечно его планируют, – предположил Тристан. 

- Сейчас тоже нужно держать глаза открытыми. Особенно зная то, что знаем мы, о бессмертных и Блегсколе. Может эти существа тоже захотят вступить в игру? И лично я не знаю, чего можно ожидать от них. С ними дела мы еще не имели. 

Мефисто донимали мысли о врагах, с которыми они еще не сталкивались. И эта настороженность передалась и его друзьям, которые погрузились в свои мысли. 

- Давайте пока оставим эти мысли, но будем держаться настороже. Лучше быть подготовленным. И предупредите своих людей о возможных развитиях событий. Только деликатно, я не хочу панику и преждевременное предвзятое отношение к армии культа жизни и смерти, – приказал Мефисто. 

- Конечно, Император, как скажешь. Думаю, пора заканчивать вечернюю прогулку, нам тоже нужен отдых. Особенно пока он еще возможен. – Тифтон первым решил пойти в свой шатер и погрузиться в небытие сладких сновидений. 

- Согласен, отправляйтесь. Завтра ранний подъем и очередной пятидневный марафон. Помните о чем мы говорили и будьте внимательны. 

- Доброй ночи, Мефисто. Тоже отдохни этой ночью, вид у тебя сильно измотанный. 

- Та ты что! Наоборот, я очень рад, я сейчас как в отпуске, наконец я не вижу этих каждодневных бумажек и свитков. Свежий воздух и звездное небо. Красота! – С улыбкой говорил наместник, - теперь я понимаю любовь Райнара к походам. 

- Тогда тем более выспись хорошенько, друг! – Похлопал по плечу Тифтон своего императора и зашагал в сторону шатра. 

Наместник не долго провожал его взглядом и, развернувшись, отправился к себе, думая о том, как воплотить в жизнь тот план, который ему передал Райнар, о спасении его сестры и других более опасных дел. 

Глава 5

Крепость хаоса.

Крепость хаоса - одно из немногих строений забытой эпохи воюющих богов, которое сохранило свой первозданный вид до нынешней эпохи. Географически расположена в западной части континента, на окраине горной цепи Андрейк, крепость была полностью высечена из высокой горы. Неизвестно кому, и не известно сколько времени понадобилось для возведения этого громадного строения, но исконно ясно, что с самого первого дня создания этого строения в нем располагалась вся верхушка культа хаоса. Фанатичные и безумные, они во всем пытались походить на своего создателя - Блегскола, сеяли хаос по всем обширным землям двух континентов. Постоянные войны, убийства, похищения, воровство. Кто-то может назвать это преступной деятельностью, но и все должны согласиться, что страх, паника, растерянность и неуверенность являются ближайшими попутчиками хаоса. Эти основные парадигмы поселялись в сердцах людей, принуждая их метаться по миру и переходить все возможные запреты совести и чести в эту, грязную преступлениями, эпоху, когда даже после забытой эпохи, все так же правил хаос, правда уже в лице не Бога, а людей. 

Остальные культы мало что могли противопоставить огромной мощи противника, они тихо в стороне лишь наращивали свою мощь и пополняли свои ряды прихожанами и последователями. Валандор Грейв, дед отказавшегося от престало Райнара Грейва, положил начало войне против культа хаоса. Он объединял под одним знаменем многие провинции и города, чтобы иметь силу и возможность положить конец тирании. 

То, что начиналось как борьба против устоявшегося порядка, переросло в нечто большее. Валандор оказался еще более тщеславным и властолюбивым. Заимев столь внушительную силу, которая могла посоперничать с самым могущественным культом, он жаждал большего, он поставил себе цель объединить все земли под небом, установить свои порядки и законы, по которым будет жить все население этого мира.  С него и началась эра порядка, пришедшая на смену эре хаоса. Прожив достаточный срок у власти, а если быть точным, Валандор Грейв скончался в возрасте семидесяти двух лет, оставив после себя пятерых наследников, к своей кончине он захватил практически весь континент Акилос. 

Старший сын, Кастус Грейв, унаследовал титул отца в возрасте тридцати двух лет, и продолжил воплощать в жизнь планы отца по захвату мира. Используя более радикальные и действенные методы видения войны, за каких-то семь лет он закончил захват родного континента. Правда, утратив из-за своих агрессивных действий всех своих братьев. Наступила короткая передышка мира, которая была столь необходима для укрепления основы империи, а также подготовки к суровому зимнему климату континента Сикон. 

Как раз в это время к власти культа хаоса и пришел Малахок Тарон - сильный и умный глава. За считаные годы он навел порядок и начал править железной рукой. Все его приказы и планы беспрекословно воплощались в жизнь. Его высокомерие, честолюбие и не покорность были отличительными чертами его характера. Он считал себя выше всех людей и ставил на один уровень с собой лишь единицы сильных мира сего. К счастью, или же нет, одним из этих избранных в его глазах был Кастус Грейв. Пускай Малахок никогда не приклонял колени перед императором, но уважал его ум и силу. Они воплотили в жизнь многие проекты по улучшению жизни на континенте, произвели модернизацию вооружения, проводили исследования сельхоз культур. Таким образом мир был разделен на две правящие головы, одна у всех на виду, другая из тени. Теневой император, так его называли. 

И вот сейчас этот непреклонный, уверенный в себе лидер, считающий себя выше других, стоял на коленях в своем кабинете, расположенном в самой высокой башне крепости хаоса. Он склонил свою голову перед маленькой черноволосой девочкой в изумрудном платье. 

- Не стоит быть столь учтивым, Малахок, – звонкий детский голосок звучал в маленьком каменном кабинете, - мы всё-таки у тебя в кабинете, что будет если сюда зайдут и увидят тебе в таком вот положении? Ни один человек, кроме тебя, не должен знать кто я, и о том, что я вернулся. Предвижу твои слова и отвечу, что слухи о моем возвращении это всего лишь слухи. Вот именно их подтверждения я не хочу. Так что давай, поднимай свое немощное тельце с пола, сядь за свой стол и скорчи свою самую серьезную рожу. 

Как верный пес, Малахок выполнил каждое поставленное ему задание с быстротой молодого парня. Сев за каменный стол, он попытался взять себя в руки, собраться с мыслями и сделать серьезное лицо, которое по обыкновению сопровождает его по жизни. Правда, его множественные попытки преодолеть страх перед собеседником не скоро смогли увенчаться успехом, чтоо вызвало неподдельный детский смех Блегскола. Если не знать всей ситуации и действующих лиц, скрывающихся под масками, можно подумать, что это милая внучка весело смеялась из-за своего любимого дедушки. Но только мы и действующие лица понимают, насколько кошмарно выглядела эта ситуация в глазах главы ордена Хаоса. Смех девочки пробирал его до костей, вся кожа покрылась мурашками, волосы на затылке встали дыбом. Холодный пот обливал все лицо, ему казалось, что его и так седые волосы стали еще более насыщенного серебристого цвета. Лицо сменило все краски, на которые только было способно человеческое тело и воображение. 

- Прошу, Малахок, возьми себя в руки и успокой нервы, нахватало еще что бы ты здесь окоченел от страха. Мне это будет ой как не выгодно. 

Но даже после этих слов глава ордена все никак не мог справиться со свей нервозностью.

- Та шаловливую мать, Малахок! – Уже криком не девочки, а бога, кричал Блегскол. 

Крик наконец возымел нужный эффект, и глава взял себя в руки, перестал трястись и смотрел прямо в сторону собеседницы. 

- Похоже зря я тебе глаза свои показала, но ты сам уперся рогом и не верил в правдивость моих слов. Так что сам виноват, деда, - высунув язык, как капризная девочка, играл Блегскол. 

Но на такой жест Малах остался безучастным и даже мускул не дрогнул, если присмотреться, то он даже не моргал, а лишь со всей серьезностью смотрел вперед. 

- Как же скучно, - продолжила со вздохом разочарования девочка, - так и быть, быстро и по делу. Ты выполнил то что я говорил? Армия собрана? 

- Да. Вся армия в полной готовности и уже направляются к лесу Марифэт. – отчеканил, как рядовой солдат своему генералу, седовласый мужчина. 

- А своих лучших убийц ты подготовил? И ты еще говорил, что у тебя есть свой человек в Небесном Городе? 

- Как и было сказано. Отряд убийц ждет вашего распоряжения, они уже как три дня находятся в стенах этой крепости. Насчет имени человека, который находиться в Небесном Городе, то его зовут…

- Постой постой, малыш Малахок. Не порти мне удовольствие, я не хочу знать кто он. Так же будет не интересно, захочу, то я сам узнаю, но сейчас мне эта информация не нужна. Вот, возьми этот свиток, здесь распоряжения для армии и цели для убийц. Так же там есть сроки выполнения поставленных задач, и так же, что более важно, там есть даты, до которых они не смеют выполнять эти указания. Все должно быть выполнено четко так как написано. Так что занимайся, а мне пора… А то я сам еще не решил на какой стороне буду воевать в предстоящей войне, может, Райнар мне поможет…

Последние слова были адресованы уже не главе ордена, а были лишь мыслями в слух, при которых Блегскол растворился в своем черном тумане.  

Еще около часа Малахок Тарон сидел неподвижно в своем кресле, бережно держа врученный ему свиток. Панический страх перед глазами хаоса все никак не отпускал его сердце и мысли. Лишь после полного осознания, что он в комнате остался один, позволил себе облегченно выдохнуть. И как будто с этим выдохом он пытался прогнать весь накопившейся страх и нервозность из тела и духа. 

- Как я стар для всего этого дерьма. 

Еще посидев в спокойствие, он наконец позвонил в свой золотой колокольчик, и буквально через минуту к нему уже стучался слуга, стараясь быстрей выполнить волю главы. Ведь для всех людей ордена, он был, как совсем недавно для него самого была черноволосая девочка, абсолютным жестоким и непримиримым господином. 

- Войди, Милас. 

- Господин, смиренно жду ваших указаний, – самым учтивым поклоном вошел слуга. 

- Пускай утром ко мне зайдут Валанда и Торкель. И принеси мне бутылку настойки, которую пьют наши воины, да, ты правильно услышал, именно той крепкой обжигающей смеси, и два бокала. 

Для слуги было удивительно услышать за армейскую настойку. Зная о невероятной коллекции всевозможных вин высшего качества со всего мира, господин выбрал именно самый крепкий и обжигающий напиток, который только могли сварить у них в ордене. Причем пили его не из-за приятного вкуса, а больше от безысходности, желаня быстро опьянеть, податься обволакивающему дурману. Но смятение в мыслях не показалось на лице и, с той же смиренностью, Милас пошел исполнять порученные ему задания. 

Не прошло и десяти минут как слуга вернулся с грязной бутылкой мутной жидкости и двумя золотыми бокалами для них, думая какое кощунство использовать столь дорогой сервис для питья этого напитка. Поставив на стол питье и бокалы, он осмотрел комнату, пытаясь найти того, для кого был приготовлен второй бокал. Но кабинет был пуст, за исключением его господина. Не вправе задавать вопросы, Милас с недоумением покидал кабинет, поинтересовавшись лишь тем, нужно ли от него еще что-то. Получив ответ о его ненадобности, тот, поклонившись, закрыл за собой двери. 

- Я уже и не знаю, кого из вас я боюсь больше, и кто из вас больше кукловод. Чувствую себя пешкой в чужой игре. Хотя почему чувствую, я она и есть. Я благодарен тебе за снятие проклятья его глаз, Райнар. Но ты переходишь черту, ты изменился и, кажется, ты уже ближе к Блегсколу, чем даже к своим друзьям или партнерам. 

- Если все пойдет по плану, то не пострадают ни мои друзья, ни сам ты. Он думает, что играет в свою игру, но ошибается, думая, что он играет в нее сам. 

- Ты думаешь, он не заметил твоего присутствия? – Уже надпивая из бокала, спрашивал Малахок. 

- Конечно заметил, и он знает, что влияние его глаз не действует больше на тебе. Потому ему и было так смешно из-за твоей актерской игры. 

- Все, мне конец. Я подписал себе смертный приговор. Райнар, он же Бог! Что за игры ты с ним затеял, разве ты надеешься еще противостоять ему?

- Если бы он хотел тебя убить, убил бы сразу. Но ты нужен для осуществления наших планов, мое преимущество в том, что он не знает, как много я смог подчерпнуть в другом мире. И в каких мирах побывал после. Для него мои мысли и планы так же окутаны туманом, как и его для меня. Поэтому мы все время прощупываем друг друга, не идя на полноценную конфронтацию. Но и это продлиться не долго, я заставлю его действовать, я должен увидеть грань его бездействия и контроля над событиями. А насчет тебя, можешь быть абсолютно спокоен, ты мелкая сошка для него. После сегодняшнего дня, ты уже вряд ли его увидишь, те задания, которые он тебе дал, перевернут мир с ног наголову. Легкий конфликт ордена скалы и орисани перерастет в катастрофу масштаба всего континента. Поэтому, если не хочешь быть участником сего действий, отправляйся на Сикон. Доживи свой век на том континенте. 

- Как же все-таки я стар… - Положив руку себе на лоб, говорил Малахок. – Пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету. Отправлюсь сражу как отдам последние распоряжения. Спасибо, Райнар. 

- Конечно, мой верный партнер, – вслух сказал бывший император. 

«Глупец, тот континент останется в стороне от этой войны, но это не значит что Малек, Дэмитер, Сареф и, я думаю, те две бессмертные девушки после освобождения Астории не спровоцируют другую войну. Но тебе этого сейчас знать не нужно, не переживай, я предупрежу друзей о твоем прибытии и скажу им как тебя можно будет использовать. Твои ресурсы, знания и умения, очень даже пригодятся. Стар ты, конечно! Под этой мантией скрыто тело воина, очень сильного воина, и тебе еще предстоит сразиться. А что бы ты не дай бог не прикрылся делами правления, о культе хаоса на континенте, куда ты отправляешься, я позабочусь. Пора искоренять религию из этого мира» - уже мысленно с улыбкой на лице говорил себе Райнар. 

- Выпьем, Малахок, и пускай нам сопутствует удача. 

- За удачу, Император! 

Глава 6

Город Акрон

После разговора с Акварией, Малек отправился посмотреть, как его друзья. Убедившись в их крепком сне, он сам решил ненадолго сомкнуть глаза. Поездка через пустыню, ночное сражение и утренний переизбыток информации вымотали его. Не многие люди смогли бы преодолеть такие изнуряющие события и быть в состоянии бодрости до нынешнего утра. Удивительная закалка, выносливость и упорство, граничащая с твердолобостью, вот тебе необходимые аспекты, приобретенные за военное время, которые помогли Малеку. Но, не беря в расчет все эти качества, даже он не может справиться с усталостью. Лишь упав на мягкую пастель, Малек забылся в глубоком сне. 

Он проспал до следующего утра. Проснувшись, увидел Демитэра и Сарефа, которые сносили ближайшее тела ни в чем не повинных людей на место их сжигания. Это меньшее что они могли сделать и чем себя занять до пробуждения своего друга. Да и трупный запах уже начал пропитывать воздух, если ничего не сделать, то воздух будет полностью отравлен. 

Облокотившись о перила балкона, Малек наблюдал эту жестокую картину. Привыкший к такому количеству мертвых, даже он не мог примериться с мыслью о гибели целого города, ужасно, когда люди, не замешанные в войне или же сражениях, не принимавшие участие в интригах или хоть нарушении закона, попадали под горячую руку правителей, генералов, или, как уже сейчас можно сказать, Богов. «Смерть на поле брани это естественно, ты пришел с мечом, значит ты можешь и умереть от меча. Но вот такая смерть, неблагородная, необязательная, в которой нет нужды или необходимости, смерть лишь из прихоти. Я не хочу привыкать к такому проявлению жестокости» - мыслил для себя бывший командующий. 

- Утро, Малек, - окликнул друга Демитэр, - проснулся наконец, умой лицо и спускайся, помоги нам. Аквария нам пересказала что произошло, и так же ваш с ней разговор. Бессмертное проклятье, бессмертные как люди, кто бы мог подумать. Ну да, успеем еще об этом поговорить. Нужно тела с ближайших улиц снести и сжечь. Корабль до Сикона прибудет лишь завтра к вечеру. Так что еще день нам нужно здесь пробыть. А запах гнили, простят меня погибшие, не будет на пользу нашему здоровью и аппетиту. 

- Хорошо, сейчас спущусь. И, кстати, где Аквария? 

- Она у той девочки, Мондис. Она еще не приходила в себя, ее все так же лихорадит, – ответил Сареф. 

Закончив короткий разговор, друзья продолжили свое неприятное занятие, а Малек направился быстро умыться, выпил бокал вина, закусив куском вяленого мяса. И так же отправился на улицы. 

К полудню тела, которые ближе всего были расположены к постоялому двору, были собраны в одном месте, сформировав гору внушительных размеров. На ярком палящем солнце разложение тел происходило быстрей; рои мух, мерзкая вонь, от которой то и дело выворачивало желудок, распространялись по улицам города. Вонь было столь невыносимой, а мухи надоедливыми, что мужчинам приходилось даже в такую жару обматываться в одежды и закрывать повязкой нос и рот. Хоть такая защита не очень действенная, но это было лучше, чем ничего. 

Все окна и двери были наглухо закрыты, что бы хоть одно место в городе оставалось пригодным для отдыха. В момент, когда Малек и Демитэр закидывали на гору очередную мертвую женщину, из-за открытых дверей вышла Аквария и, прикрывая рот рукавом, пригласила мужчинам зайти отобедать и отдохнуть. 

Зайдя в помещение и плотно закрыв за собой двери, друзья в первую очередь решили смыть с себя пот и грязь, а также запах, который, казалось, пропитал их до кончиков волос. Закончив с банными делами, они выкинули грязную одежду и оделись в заранее приготовленную хозяйкой постоялого двора новую. 

Войдя в зал, увидели уже накрытый стол множеством блюд, которые еще испускали горячий пар и баловали обоняние голодных мужчин. 

- Неужели ты сама это все приготовила? – Спросил Сареф, усаживаясь за стол. 

- Конечно, мне было не комфортно просто наблюдать за вашей работой, поэтому я решила помочь вам таким способом, ведь я хоть и бессмертная, но физическая сила у меня на уровне хрупкой женщины. 

- Зато уровень мастерства в готовке у тебя явно выше человеческого, это невероятно вкусно, - похвалил хозяйку Демитэр, жадно проглатывая кусок жареного мяса. 

- Благодарю за похвалу, - слегка поклонилась Аквария, - вы удивитесь, но переживала по поводу вкуса. Я очень давно лично не принимала участие в этом. Мне очень приятно и лестно слышать вашу похвалу. 

- Я все же не могу перестать удивляться, - начал говорить Малек, - ты очень человечна. Не прими за грубость, но ты живёшь столько тысячелетий, а в тебе все еще не умерли такое качества как воспитанность, переживание, нервозность, страх, сострадание. Я помню выражения твоего лица в тот момент, когда Блегскол сказал о своем намерении убить всех. Ты можешь объяснить мне почему так? Что помогло тебе сохранить все эти качества за такой длинный промежуток времени? Ведь, признаюсь, даже я в свои тридцать пять лет, которые для тебя как мгновение, повидал столько смертей и горя, что невольно привык к этому, с каждым разом мое сердце все меньше трепещет и замирает при всех видах проявления жестокости. Я даже уже перестаю чувствовать страх перед сражением, – на мгновение Малек замолчал и пытался что-то вспомнить, - вот даже недавнее сражение с Блегсколом, я не могу вспомнить момент, когда во мне возник бы страх, лишь некое покалывание в висках и дрожи в руках. Но это скорей была неуверенность, чем страх.

Аквария, которая не с большим желанием утоляла аппетит, лишь изредка клала маленький кусочек чего-то в рот и, запивая такими же маленькими глотками вина, не спешила с ответом. Казалось, этот вопрос поставил ее в затруднительное положение. Она не могла объективно ответить или же подобрать слова, что могло объяснить ее «человечность». Мужчины не давили на нее и терпеливо ждали, попутно доедая остатки блюд со стола. Когда с трапезой было покончено и все принялись подливать себе терпкого напитка, неторопливо смакую его богатый вкус. Видимо, Аквария достала лучшее из ее запасов, ведь хранить его уже не было никакого смысла. 

Возможно так совпало, или же женщина специально ждала момента, когда каждый насытиться едой, начала неспешно говорить.

- Мне трудно подобрать слова что бы ответить вам. В тебе говорит твоя наивность, Малек. Твоя, как ты сказал, привычка для меня звучит не более, чем шутка и невежество. В этом невежестве я могу упрекнуть и себя, в самом начале, когда я только получила это дар, проклятье, как вам будет больше угодно, я относилась ко всему так же, как и ты, и со временем даже еще более цинично. Но мне кажется, что чем больше времени проводишь на земле, тем больше ты меняешься, и не в сторону безразличия или апатии, а в сторону сочувствия и сопереживания. Меняется лишь масштаб. Когда твой век жизни имеет границы и он так скоротечен, для тебя становиться трагедией потеря одного человека: матери, отца, ребенка, друга. А для таких как я, трагедия это нечто большее. Смертный не может видеть, как сотворился город и как он пришел к краху, он не видит рассвет семьи во всех ее поколениях. А я могу, я могу помочь в этом всем. От самого начала до самого их конца. Вот так же и этот город, я послужила началом его основания, я помогала семьям, которые обосновались здесь. Я растила его, как родного ребенка, на протяжении не одного века. Он рос на моих глазах. Да, люди рождались и умирали, строились новые здания, росли деревья и сады, так же они рушились и пропадали. Но город стоял развивался и расширялся. Теперь представь, сколько лет мать проводит со своим ребенком: тридцать, сорок, пятьдесят лет? А в самом драматичном варианте год и меньше. И как она убивается из-за горя, такое отчаянье доводит до могилы.  Срок в пятьдесят лет для меня мгновение, за которое не измениться коренным образом ничего. Но даже за этот период времени вы страдаете, радуетесь. Ваше счастье, которое длиться несколько лет, у вас отобрали - снова эмоции. А теперь возьми отведенный вам век счастья, отведенное время с детьми и любимыми, и приумножь в десятки и сотни раз. И в один миг это забирают. То, что ты растил и строил столетиями, исчезает, представь ту агонию и бессилие которые сковывает сердце. И вашему несчастью еще есть оправдание, так хотели бессмертные, такова судьба, закон мира. У нас нет этих оправданий, мы и есть закон, мы и есть бессмертные, которые управляют этим миром. Ни или так вам кажется. А мы, со всей своей силой и властью, контролем законов и правлением мира, не можем изменить абсолютно ничего. Ты можешь вообразить это бессилие, когда ты даже не можешь найти оправдание той или иной трагедии…

Голос Акварии уже не был ровным. Она то кричала, то шептала. Слезы подступали к ее глазам, кубок в руках дрожал. Чем больше слов она произносила, тем тяжелее ей было продолжать. Взяв короткую паузу, она пыталась взять себя в руки и закончить свой драматичный монолог. Ее рассуждения о человеческих чувствах отразились и на ее слушателях. Его слова проникали в самые глубины души, мысли были заполнены ее отчаяньем. И сейчас в сердце они понимали, что никакой это не дар, а самое ужасное проклятье. Сареф, как новоиспечённый бессмертный ветра, жадно вникал в каждое произнесенное слово, он со страхом смотрел в свое будущее.

- Чем дольше живешь, - наконец решилась на последние слова Аквария, - тем тяжелее… Тем, как ты выразился Малек, человечнее мы становимся. Простите, я пойду посмотрю как там Мондис, - уже не в силах сдерживать слезы, Аквария быстро удалилась, не желая показывать свою слабую ранимую сторону. 

В зале повисло тягостное молчание, да и к чему сейчас нужны были слова, к чему пытаться оспорить ее речи, приводить доводы и аргументы. С уверенностью можно сказать, что она сама себе приводила в пример все, что могла, говорила все приободряющее слова. А со всем своим опытом, со всей мудростью, которую приобрела, ее слова имели еще больший вес и правоту. 

Глава 7

Континент Сикон, недалеко от главного отделения ордена хаоса. 

Мужчина с темными волосами неспешно шагал по лесным тропам. Лес занимал большую часть территории этого континента, всегда заснеженный, с огромными деревьями, которые как исполины тянули ветви к небу. Играющий на лучах солнца снег звонко хрустел под ногами путника. Морозный воздух обдувал покрасневшие щеки, борода была покрыта инеем от собственного дыхания и конденсата тепла тела и мороза. Широкий белый плащ полностью скрывал тело спутника от наступающего ветра, единственно голова была полностью открыта, свисающий капюшон не был использован по назначению. Весь в белом среди снегов, как призрак, ходящий промеж деревьев, он мог быть незамеченным никем, только длинный черный волос развивался на ветру, как будто говоря: «Вот он я, и пускай я буду замечен всеми».

Неизменные хозяева вековых лесов континента - лилейные волки, величественные создания с невероятно красивым белоснежным мехом. Больших размеров, до трех метров высотой и до четырех метров в длину. Невероятно выносливые и свирепые, с необычайной гордостью, разумом и, что еще более невероятно для диких животных, пониманием чести и достоинства. Они многие годы правили на этом континенте, не имея естественных врагов, даже в лице людей. Они занимали свое место правителей и до этого момента. 

Нынешняя империя Гравиденс успела заполучить в свои руки лишь эти территории, которые были дикими и необузданными. За прошедшее время правления империя успела основать лишь несколько городов, которые могли соответствовать и конкурировать по численности населения, развитости и культуре с городами родного континента. Будучи расположенными ближе к побережью океана, их влияние не распространялось в глубь лесов, и лилейные правили там как единовластные цари. 

Леса не были необитаемы людьми, если вам могло так показаться. Там располагались редкие маленькие деревни охотников, до которых не добрались длинные руки императора Райнара. Так же разбросанные по обширным территориям леса крепости и общины орденов хаоса, войны, луны, льда и грома. 

Часть из них, а именно лед, луна и гром, были закрытыми общинами, не принимающих посетителей, они лишь жаждали уединения и спокойствия, для того чтобы служить своему покровителю. В то время, как последователи войны и хаоса напротив расширяли свои территории, искали больше власти и влияния. И такие необжитые земли были многообещающим вложением, особенно после распространения влияния империи. 

Но до этого момента ни влияние империи, ни влияние самих орденов не могло пошатнуть власть этих гордых существ. И сейчас за путником следила пара лиловых глаз, внимательно рассматривая и выжидая. Выпуская пар из ноздрей, бесшумно прижавшись к земле, волк ждал момента напасть, или же он не был уверен в своем решении. Почему-то от этого человека исходила аура силы, с которой он мог не справиться. Но его гордость была сильнее страха, и он готовился нападать, еще лишь пара шагов от странника в его сторону. 

Но тут, как почувствовав намеренья хищника, человек остановился, не сделал те пару роковых шагов. Вскинув голову и осмотревшись по сторонам, странник остановил свой взгляд на том месте, где сидел в засаде лилейный волк. 

- Прошу тебя, хозяин леса, - начал говорить к зверю, как к человеку, странник, - я не хочу сражаться, я не посягаю на твои владения. Прости мою грубость, если я нарушил твой покой или границы твоей территории. 

Волк, казалось, понял человека, может не сами слова, но тот тон и то смирение в голосе. Он ощутил их своим чутьем. Еще немного поразмыслив, он встал из-за своего укрытия и громким рычанием поприветствовал человека. 

Взору странника предстал один из этих величественных созданий. Белоснежный, как чистейший снег на вершине гор, яркими лиловыми глазами, по которым было видно всю мудрость и непокорность зверя. Широкие массивные лапы с такими же белыми длинными когтями. Ряд белоснежных острых зубов скалился в сторону странника. Волк все еще был настороже, хоть он и вышел из засады, но не утратил желания сразиться. 

- Прими мою благодарность, о гордый правитель этих земель. Не знаю, поймешь ли ты мои слова, но сегодня мне предстоит убить и так много людей, их необязательная жертва и так ляжет на мои плечи. Их, возможно, невинная кровь, окропит мой клинок и оросит мои руки. И все же, их невинность лишь передо мной, а вина может быть перед другими людьми, или, может, даже перед вашим благородным родом. Этим я смогу оправдать свои действия. Но ты другой, ты хищник, это твоя природа и натура, в тебе нет жажды убийства ради удовольствия, в тебе нет жадности или тщеславия. Твоей убийство я не смогу себе оправдать, оно ляжет камнем мне на сердце. Потому прошу, дай мне смиренному возможность спокойно пройти. - И, как в подтверждение своих миролюбивых намерений, странник склонил низко голову перед зверем, показывая свое желание о мире. 

Разум все больше было видно в глазах волка, а также некое здравомыслие и рассуждение. Его оскал сошел с морды, дыхание стало спокойным и ровным. Он лишь пристально смотрел на стоявшее напротив существо, обдумывая его слова и поведение. Все то время, что волк был неподвижен и думал какое решение принять, человек так же не поднимал головы. Лишь ветер пел свою песню, гуляя между веток и кустов, только снежинки падали в своем хаотичном танце, укрывая и без того высокие сугробы. 

Наконец волк решил и для себя, что не хочет сражаться, он завыл не так протяжно и без злобы, привлекая внимания странника. Тот, в свою очередь, поднял голову и посмотрел в лиловые глаза. Увидев глаза человека, волк полностью уверовал в мирное настроение его. И, использовав пример странника, так же склонил голову и прикрыл глаза, как будто говоря: «Я принимаю твою просьбу, человек. Можешь проходить с миром, ни я, ни мои родичи не тронут тебя в этих лесах».

«Сказав» эти слова, волк в последний раз посмотрел на человека и, развернувшись, побежал прочь с этого места. 

- Благодарю, благородный. 

Еще раз поклонившись, человек продолжил свой неспешный уверенный шаг. 

- Еще пара дней пути и я буду на месте. Можно было, конечно, и ближе переместиться. Но слишком уж красив этот лес, так приятны эти холодные дуновения и так чарующа песнь ветра. Слишком много проблем возникло в последнее время, и такая приятная одинокая прогулка лишь поможет мне смириться и подготовиться. Нужно забыть то, кем я был, или, может, я и был тем, кем становлюсь. Мне нужен был лишь толчок. Ведь через несколько дней я стану монстром, я уже не смогу сказать, что это был лишь дурман моей проклятой крови. Я осознано совершу то, что намереваюсь. Как бы отреагировали Малек, Мефисто и другие, зная обо всем? Если бы я объяснил причину своих поступков, приняли бы они их? Поняли меня или же стали ненавидеть? Мне страшно… Я боюсь того, в кого превращаюсь. Те путешествия в другие миры, время в которых течет гораздо быстрей, чем здесь. Ведь они не знают, пока у них прошло чуть более полу года. Я странствовал уже как триста лет. Как же бредово это звучит. Даже для меня, который сам себе это говорит. Триста лет скитаний изменят кого угодно. Все те жестокие сражения, через которые я прошел, всех тех людей которых встретил. Да я даже полюбил, я завел семью и воспитал дочь, которая умерла смертной на моих руках. Седой и морщинистой, но столь прекрасной и любимой в моих глазах. Как же жесток удел бессмертия… Лишь тогда я на время пожалел о том, что достиг вот этой силы. Но позже лишь больше устремил свой взор к поставленной цели. Сейчас я знаю к чему иду, чего желаю.  И даже после стольких лет, стольких знакомств, новых лиц, любви и ребенка, я никогда не забывал этого мира, я никогда не забывал своих друзей, товарищей, отца, мать, сестру… Я никогда не забывал ту клятву крови с Блегсколом! Я всегда буду возвращаться, здесь мой дом, мои планы и цели. 

Как друзья поведут себя узнав все то, что я узнал: об этом мире, о сущности Блегскола, о истине его силы и слов, о значении бессмертных и их влиянии на этот мир, и моих приключениях и о утерянной семье? И стоит ли им знать всю истину? Я сам не знаю ответа, но благо сейчас он мне не нужен. Лучше просто идти вперед, а время еще есть. 

Погруженный в свои мысли, иногда говорящий сам с собой, странник продолжил свой путь по извилистым заснеженным тропам. Уверено и спокойно, без остановок для сна, отдыха или еды. Неустанно, шаг за шагом, преодолевал километры пути. 

И вот через два дня, когда солнце уже доходило до своего зенита, он наконец увидел цель своего похода. Меж деревьев уже были видны стены небольшой деревни, покрытые слоем льда и снега. Из-за скудности ресурсов, практически все постройки были выполнены преимущественно из добытого в лесу дерева, но также имелись каменные возведения: центральное здание, кузница и склад продовольствия. Небольшая территория, огражденная деревянной стеной, могла вместить в себя не более двух-трех тысяч людей. 

Главные ворота были полностью открыты, что удивило странника. В таком суровом месте нападения диких животных, или тех же лилейных волков, были постоянным явлением. Стражники и жители должны быть всегда на стороже и держать ворота закрытыми, открывать их лишь по необходимым причинам. К тому же, для охотников, дровосеков и патрульных были спроектированы специальные ворота поменьше, которые в эксплуатации требовали меньших затрат времени и сил. 

Накинув капюшон и присев возле дерева неподалеку от врат, путник из любопытства начал наблюдать. Он хотел знать причину такого неожиданного действия со стороны ордена хаоса. Ответ не заставил себя долго ждать. 

Не больше, чем через час, когда он начал наблюдение, к воротам начал подъезжать отряд всадников и пеших воинов. Закутанные в звериные шкуры, через мех которых под лучами солнца играли металлические пластины доспехов. Шум, крики и ругательства разносились по округе.

- Тащите эту зверюгу, мать вашу. Крепче держи, сука! 

Громче всех кричал, по-видимому, капитан этого отряда, верхом на лошади браня и подгоняя своих подчинённых. 

- Тварь то здоровенная! Сам бы попробовал силком тащить его, ублюдок! Еще и живьём. 

- Нам нужно его сердце еще бьющееся, иначе нельзя. Слышал мастера алхимика?

- Та знаю, сука. Но перестань ты уже так орать! - Ответил кто-то из подчинённых. 

«Видимо дисциплина и субординация это не то,  что имеет для них какое-то значение» - подвел итог для себя странник. И продолжил смотреть, что же за зверя они тащили с такими усилиями, но в сердце он уже подозревал и опасался того, кто это может быть. 

- Какая досада, мои подозрения оправдались, - тихим голосом промолвил странник. 

Лилейный волк, скованный цепями и веревками, со множеством кровоточащих ран от мечей, копий и стрел, не имел возможности даже завыть, так как пасть его плотно связана толстой веревкой. Передние и задние лапы связаны вместе, лежа на боку, не имея возможности встать, его тащили, как мешок с мусором. Лишь лиловые глаза горели яростью, всепоглощающей ненавистью и злобой. Единственное его желание было разорвать всех своих противников в клочья, впить свои клыки и когти в плоть обидчиков, воздать им сторицей ту боль и позор, который ему причинили.  

Странник не сразу понял, тот ли это волк, которого он повстречал пару дней назад. Но когда тот, учуяв его запах, посмотрел прямо на него, все сомнения рассыпались, как песок на ветру. Его взгляд был столь многословен. Он не просил о милостыни, он не просил о помощи. Ему нужна была смерть. Достоянная смерть в бою. Его не страшила кончина от меча или когтей, его принижало положение узника. Скованный, опозоренный, это было худшее из всех возможных наказаний для такого благородного существа. 

Странник понял его желание, но выполнять его он не хотел. Он пришел сюда не за этим. Но и бездействовать он тоже не намеревался. Той же неспешной, уверенной походкой он вышел из укрытия, скинул капюшон с головы и направился в сторону зверя. 

Будучи долгое время незамеченным, он подошел на расстояние десяти шагов от пленника, и лишь тогда услышал слова, адресованные в его сторону.

- Твою мать! А ты еще что за хрен с горы? – Кричал командир на лошади. 

Не обращая никакого внимания на слова и того, кто к нему обращается, странник все так же шел к волку. Не оборачиваясь, не смотря по сторонам, его взгляд был прикован к лиловым глазам. 

- Стой, сука! Какого ты творишь, падла? – Еще громче крикнул командир, из-за силы вопля его вены на шее и лбу начали вздыматься, и он потянулся к рукояти своего меча. 

Но и сейчас странник был непроницаем. Ни еще больший крик, ни попытка достать меч не возымели никакого успеха. Его внимание так и не переключилось ни на что кроме этих лиловых глаз. 

- Я не буду убивать тебя. Зачем нужна твоя смерть? Неужели ты предпочтешь смерть мести? Если я освобожу тебя, ты убьешь их? Лично я пришел за их жизнями, и если моя цель приобретет еще и помощь тебе в мести, я буду только этому рад, - спросил странник закованного зверя. 

Тот, недолго думая, показал взглядом, что он согласен с каждым его словом. Как только зверь согласился на предложение, странник начал свой кровавый пир. Первым пал командир, что так и не успел достать свой меч, который примерз к ножнам на морозе. За ним, так ничего не осознав, начали погибать и остальные. Рубящие и колющие удары вихрем пронеслись по всем, кто был рядом с волком. Всего пара мгновений, лишь как человек успеет моргнуть, отряд из тридцати человек погиб, кроме одного солдата, который стоял как статуя. Окутанный страхом, он не мог понять, что произошло. 

Лишь когда его соратники один за другим начали падать замертво, у кого голова полетела в сторону от тела, у кого фонтан кровь хлынула из ран, ни стонов, ни криков, мгновенная смерть тридцати человек, мочевой пузырь солдата не выдержал, он обмочился, сам того не понимая. Даже глазом пошевелить он не решался, его пугала мысль, что он так же пошевелиться, и голова слетит с плеч. Ему оставалось лишь смотреть на то, как странник одну за одной режет веревки и разбивает звенья цепи. 

Полностью освободив новоиспеченного друга, он отпрыгнул на пару шагов, давая тому встать в полный рост, отрястись от стрел и текущей крови с шерсти. Волчий вой раздался громом на многие километры вокруг, ставя в известность о скорой мести и свободе. 

Совершив свои действия, волк не направил сразу свой гнев в сторону деревни. Он терпеливо ждал, когда его спаситель начнет действовать. Демонстрация недавних способностей странника показала, кто из них сильней, и для него теперь не стало зазорным подчинится силе такого могущественного существа. 

Странник в свою очередь направил шаг в сторону окаменевшего солдата. 

- Сколько людей в деревни? – спросил странник.

Тот молчал, не смея даже моргнуть. Не думая долго, странник ударил того по лицу ладонью, разбивая губы и выбивая пару зубов. Кровавый след от харканья кровью окропил собой белоснежный снег, на фоне которого кровь была еще более красной и насыщенной.  Это действие возымело нужный эффект и вывело из оцепенения воина. 

- Сколько людей в деревни? – Повторил он свой вопрос. 

- Одна тысяча шестьсот восемнадцать, – быстро, как дисциплинированный солдат, отвечал воин.

- Дети, женщины в поселении есть?  

- Это охотничье и военное поселение, господин, в нем только мужчины, воины и ремесленники. Наши семьи живут в ближайшем городе в двух неделях пути на лошади. 

- Ты не представляешь как я рад это слышать. Прости, что задержал. Отправляйся к друзьям. 

И снова, как ветер, пронесся во шее воина, и его голова упала с плеч. В этот раз странник не прятал свой смолянисто черный меч, широкий и длинный двуручный меч. Никаких украшений, гравировки или резьбы. Лишь лезвие и рукоять.

- Я не долго смогу поддерживать такой темп убийства, друг мой. Так что давай начнем и закончим как можно быстрей, - обратился странник к волку. 

Тот в подтверждение слегка кивнул и оскалил свои острые белые зубы. 

Теперь уже невероятный тандем, человека и зверя, воина и волка, обрушил свой гнев и ярость на стены и людей этого поселения. Весь день крики агонии, звон мечей, рычание зверя разносились по округе. 

К вечеру, когда солнце уже наполовину скрылось за высокими деревьями, некогда белый снег приобрел бордовый окрас, белоснежный мех волка также стал красным от запекшей крови врагом. Он стоял на главной улице деревни, тяжело дышал, его лапы тряслись от напряжения, тяжелое дыхание вздымало грудную клетку то вверх, то вниз. Когти на лапах частично были изломаны, к его уже нанесенным ранам добавились свежие, более тяжелые и кровоточащие. Но он был доволен и горд, месть свершилась. Он совершил самый жестокий и опасный бой за всю его жизнь. И вышел победителем. Он победоносно протяжно завыл, доказывая свою победу, словно говорил всем живущим рядом, что он король и сильнейший в этих лесах. 

- Я рад, что смог помочь тебе с местью, и также благодарен за твою помощь в моем деле. Один бы я управился лишь к утру. Спасибо, друг, – подошёл к воющему волку странник. 

Зверь посмотрел на него, выказывая ответную благодарность и восхищение его силой. Осмотревшись по сторонам, проверяя все ли погибли, он заметил шагающую в их направлении маленькую черноволосую девочку, все в том же кружевном платье. Она мило улыбалась и весело напевала печенку. 

Вся шерсть зверя встала дыбом, глаза налились кровью, и тот приготовился к очередному бою. Но странник остановил его, преграждая путь рукой.

- Не стоит, это не враг, но и не друг. И ты ему не ровня в бою. Это будет глупая смерть после такого боя. 

Зверь послушал команду, ослабил свой оскал, но ярость в глазах не утихала. 

- Райнар, мальчик мой, вот это действительно здорово сделано. Какая сила, какой настрой и бой. Протрясающее, давно я такой кровавой бойни не видела. Ты жесток. Конечно, было бы интересней, если бы тут были дети и женщины. Ну да ладно… Еще представиться возможность, - начала говорить девочка. 

- Блегсокол, прими свой истинный облик, я не хочу говорить с девочкой. 

- Думаю, можно это устроить, - в один момент девочка стала черным туманом, который преобразился в очертания мужчины, вокруг которого кружили семь сфер разных цветов. - Так тебе больше нравиться, Райнар?

- Гораздо лучше. Так позволь спросить, зачем ты здесь? 

- Я хочу сделать тебе подарок, – хитро улыбнулся Блегскол.

- Подарок? От тебя? 

- А что ты удивляешься, неужели я не могу сделать тебе подарок? Я заметил, что вы привязались друг к другу с этим лилейным волком. И так как я создатель его вида, и так же я Абсолют этого мира, я могу дать ему возможность говорить и путешествовать вместе с тобой. Хочешь? 

Райнар замешкался, он посмотрел на своего крещенного кровью и боем товарища в лице зверя, и взглядом спросил его об этом. Тот, понимая, о чем спрашивает, подтвердил, что согласен следовать за ним. Его гордость толкала его дальше, к новым врагам. Здесь он уже доказал, что всесильный король, и ему нужен был новый вызов. 

- Ах, какой хороший песик. Его дух сродни нашему, Райнар. Ну так что, принимаешь ты мой подарок?

- В чем подвох и твоя выгода? – С подозрением спросил Райнар. 

- Скажу, если согласишься принять подарок. 

Минутное колебание, и уверенное решение:

- Согласен. 

- Чудно. 

Волк взлетел над землей и приблизился к вытянутой руке Блегскола. Черный туман окутал все окровавленное тело волка, скрыв от любых глаз. Райнар неподвижно, со спокойствием на лице, наблюдал за метаморфозой своего друга, ожидая завершения его преображения. 

И вот, спустя несколько минут, туман начал рассеиваться и из его объятий выпрыгнул лилейный волк. Полностью очищенный от крови, с залеченными ранами, от которых не осталось даже шрама. Он предстал таким же, как Райнар видел его при первой встрече. 

- Друг, мой. Сейчас я могу сказать тебе спасибо, - грубым голосом, похожим на рычание, сказал волк. – Меня зовут Гроу. 

- А меня зовут Райнар, я рад услышать тебя, Гроу. Я несказанно буду рад твоей компании в моих странствиях. 

- Как и я буду рад странствовать с тобой, Райнар. 

- Как же это мило! – Снова детский голос раздался со стороны, где стоял Блегсокл. – Какая верная и крепкая дружба между зверем и человеком. 

- Я благодарю тебя, Блегскол. Но теперь скажи мне, в чем твой мотив? – Холодным тоном спросил Райнар. 

- Разве ты сам еще не понял, мальчик мой? Чем больше у тебя друзей, которых ты так любишь, тем больше я смогу их убить и ввергнуть тебя в пучину отчаянья. Но не бойся, еще рано, сейчас не время. Развивайся, накапливай силу. Делай то, что хочешь и считаешь нужным, ты развиваешься очень стремительно и мне это нравиться, ты уже начинаешь играть со мной на равных, ну иногда. Я жду не дождусь момента, когда игра перерастет в другое русло: твое преимущество, мое преимущество.  Вот тогда действительно все станет интересно. А сейчас прошу простить, удачи тебе, Райнар, и тебе, Гроу. 

Как всегда, он растворился в своем черном тумане, не оставив и следа после себя. 

- Я еще слишком слаб. Его аура подавляет меня. Нам нужно отправиться в другой мир, Гроу. Малек и Мефисто начнут активные действия не раньше, чем через месяц, а значит у нас приблизительно пятьдесят лет времени. Этого будет достаточно для первого преодоления его ауры могущества. Так же нам нужно сделать тебя бессмертным, Гроу. Так что у нас много дел, пора отправляться. 

- Всегда рядом с тобой, Райнар. Отправляемся. 

И, как недавно Блегскол в черном тумане, так Райнар и Гроу в красном, растворились в пространстве. Оставив после себя лишь мертвые тела и полуразрушенное селение, которые в последствии припишут в послужной список несчастной бессмертной Мондис, которая в данный момент борется с лихорадкой и залечивает раны. И не знает о той кровавой бойне, что произошла этим днем. 

Глава 8

Пол дня пути от перевала Вланди. 

Наконец войска империи пересекли горный массив, если так можно было называть те каменные изваяния, через которые они проходили свой путь.  Невысокие маленькие горные пики, высотой не больше двух метров, разбросанные на обширные километры вокруг, усложняли путь многочисленному войску. Извилистая дорогая шириной в пару метров то подымалась, то опускалась. Редкие кусты и невысокие деревья клонились под неустанными ветрами. 

Мефисто со своей свитой в сопровождении двух женщин возглавляли много тысячное войско. 

- Я не вижу ваши войска, Амалия, Сарина. Вы говорили, что они будут у перевала, а скоро мы уже будем как раз возле него, – начал говорить Мефисто. 

- Прошу, не переживайте, они точно там, на границе или же в самом перевале. 

- Поскачем вперед, мне не терпится увидеть ваши военные силы, - предложил император. 

- Конечно, если быть откровенными, нам тоже любопытно, еще никогда все наши отряды не собирались в одном месте, – согласилась Амалия. 

- Тогда отправляемся, – скомандовал наместник, пришпорив своего коня, пуская того в быструю рысь. 

И без команды пять легионов токриотов отправились вслед за своим господином. Неустанно следовать за своим правителем было их основной и единственной задачей. Его сохранность и жизнь всегда были на первом месте.  

Шум от стука копыт тысяч лошадей разносился на огромное расстояние, который, в свою очередь, переполошил разведчиков и командиров из лагеря культа жизни и смерти. Они не знали враг это или союзник и, собрав боевое построение, поскакали навстречу приближающемуся их будущему командующему. 

Две конные силы приближались друг к другу не сбавляя свой ход. Со стороны казалось, еще мгновение и они столкнуться в смертельной схватке. Но зоркий глаз разведчика культа рассмотрел лица приближающихся, а также герб на штандартах токриотов и эти, всеми узнаваемые, черные с золотым доспехи. Передал свои наблюдения командиру, который в спешном порядке отдал приказ уступить дорогу имперским защитникам. 

Живой коридор из лошадей и людей встроился вдоль дороги, склонив головы, приветствовали своих лидеров. Не останавливаясь, Мефисто даже не смотрел на лицо клонившихся, ему было все-равно отдают они дань уважения ему или же женщинам. Он стремительно продвигался к лагерю. 

Подъехав к границе перевала, наместник убедился в словах жрицы. Весь перевал был занят людьми и лошадьми. По грубым подсчетам наместника здесь собралась внушительная восьмитысячная рать. По очертаниям временного лагеря можно было сказать, что эта армия проводила здесь не первый день в ожидании. Множество шатров, большие костры, сконструированный загон для тренировочной езды и стрельбы из лука. Точильные камни, за которыми трудились ремесленники.  Учебные бои на мечах и клинках, отработка тактических маневров. Во всем лагере кипела жизнь.  

- Войска культа жизни и смерти действительно внушают трепет. Удивительно, я вижу в войсках так же и мужчин. Я слышал, что вы принимаете только женщин.  Неужели слухи неправдивы? – Поинтересовался Тифтон. 

- Да это полная чушь. Но нам нравятся эти слухи, это даже больше подстегивает мужчин для того, что бы примкнуть к нам, – лукаво улыбнулась Сарина, - и все же все командующие позиции у нас занимают женщины, за исключение лишь одного отряда тяжелой кавалерии. Его должность занимает Галлан Балстон. Отряд самый немногочисленный - всего в пятьсот человек. Но они всегда справляются с поставленной им задачей. Остальными семью тысячами командуем я, Амалия, Саней Малан и Бидэлия Росмин, которых я почту за честь представить вам сегодня за ужином, – с поклоном поинтересовалась жрица у Мефисто и генералов. 

- Даже если бы я не хотел этого, в этом есть необходимость, - почему-то тон Мефисто был холоден. 

Две женщины решили не обращать на это внимание. И лишь еще раз поклонились с улыбкой. В этот момент их нагнали разведчики из тех, кто имел честь встретить их первыми. 

- Приветствуем вас, госпожа Амалия, госпожа Сарина. И вас, Император! – Если своих жриц разведчик приветствовал легким поклоном, то перед Мефисто он очень низко склонил голову, давая понять, что тот стоит выше. И к нему все испытывают неподдельное уважение и признание власти, как правителя над ними. 

Мефисто одарил того лишь холодным взглядом, его не покидало чувство опасности и лицемерной игры окружающих. Казалось, не все главные фигуры еще вышли, нервозность и показушность окружающих лишь предавало уверенности его разыгравшейся интуиции. 

- Пусть войска освободят часть территории для скоро прибывших войск. Подготовьте горячей воды и еды, овса для лошадей и прочее. 

Столь холодный приказной тон, от которого у окружающих пробежали мурашки по спине, удивил даже Тифтона и Тристана. Тон, не принимающий никакого не повиновения, требующий незамедлительного исполнения и подчинения. 

- Да, Император, – как обычный рядовой солдат, ответил приветствующий офицер, поклонившись еще ниже с большим смирением. 

- Сарина, Амалия, - даже не посмотрев в сторону офицера, Мефисто обратился к девушкам, - ведите нас к вашему шатру, уверен он уже давно подготовлен. Я дождусь ужина с вами и всеми вашими командирами. Есть важные вопросы, которые стоит обсудить. 

- Хорошо, - ответила Амалия, еще находясь под впечатлением от поведения Императора, - прошу следовать за мной. 

Пришпорив коня, девушки начали медленный спуск к лагерю. Безмолвный и сосредоточенный Мефисто со своей свитой следовал за ними, не смотря по сторонам и не встречая чужие взгляды. 

Поздний вечер того же дня

Роскошь шатра, заблаговременно подготовленного по приезду глав ордена жизни и смерти, радовала глаз. Множество ярких тканей всевозможных цветов контрастировали друг с другом, устроив некое подобие личного соревнования того, кто ярче и привлекательней. Благовония дурманили своими насыщенным приятным ароматом; специальные светильники, изготовленные из драгоценных камней, рассеивали яркий свет, делая освещение более приглушенным. Жрицы привыкли к роскоши, даже в военное время. Такое убранство нельзя было сравнивать с практичным взглядом на войну имперских войск. 

Мягкий ковер с высоким ворсом оберегал от холодной земли. Множество подушек разного размера разбросаны по периметры шатра, служили гостям и хозяевам вместо стульев. На одном из таких мест разместился наместник. Во главе, в самом центре зала, оно восседал как повелитель, с высоко поднятой головой и холодным выражением лица, не показывающим эмоций. Он терпеливо ожидал когда жрицы и их офицеры наконец предстанут перед ним. 

Служанка, приставленная к нему, то и дело пыталась спросить его о еде или же вновь наполнить его бокал вином. Но ее всегда ждал лишь отрицательный ответ, а бокал с вином, налитый в самом начале его томительного ожидания, был все так же полон, как в начале. 

- Прошу простить за ожидания, - выйдя из соседней комнаты, извинилась Сарина. 

Женщины преобразились. Шикарные платья, подчеркивающие все изгибы тела, вместо кожаных доспехов, аккуратно собранный волос, уложенный на плечо, чистая кожа и легкий макияж, которые придали этим прекрасным женщинам еще больше обаяния. Если забыть, что за тонкими тряпичными стенами - военный лагерь, то вся картина напоминала званый ужин у богатейших людей империи. 

Их слова остались без ответа, Мефисто так и продолжал хранить молчание и безэмоциональное выражение лица. Его так же не смутил, столь манящий для большинства мужчин, вид обворожительных женщин. Удостоив их мимолетным взглядом, он продолжил наблюдать за входом, ожидая прихода остальных персон. 

Нельзя было сказать, что девушки вовсе остались без внимания. Сидящие по обе стороны от наместника, Тристан и Тифтон, с упоением наслаждались красотой их собеседниц, акцентировав сове внимание на их движениях, пока те не сели немного дальше, напротив от императора, аккуратно поджав под себя ноги, оголив часть бедра и колени из-за высокого разреза их платьев. В комнате воцарилось молчание, иногда рушимое наполнением осушённых бокалов свежим вином. 

Наконец, все кто должен был присутствовать на собрании начали собираться, занимая свободные подушки в шатре. Кроме Амалия и Сарины, никто не наряжался на этот вечер, Бидэлия с Саней предпочли обычный воинский наряд: кожаные штаны, сапоги и рубаха с кожаным жилетом.  Н а первый взгляд, ничем не запоминающиеся женщины. Слегка за тридцать, без макияжа, с распущенными волосами, такие, как и тысячи других. Но их поведение: походка, взгляд, гордость с грацией в каждом движении, неосознанно заставляли задержать на них взгляд больше, чем ты сам того хотел. 

Но больше всех привлек внимание именно не представительницы прекрасного пола, а один единственный представитель мужчин в командном составе ордена – Галлан Балстон. Гигант – единственное слово которое могло описать этого человека. Пригнувшись на добрые пол метра, он смог пройти в шатер. И даже в нем выпрямить головы не смог. Лишь присев, он смог выпрямить спину и посмотреть на всех присутствующих. Варвар с туманного острова казался мальчиком, в сравнении с этим человеком, хоть и выше он был всего на голову или полторы, более широкие плечи, которые были вдвое шире плечей Мефисто, который так же не считался хрупким мужчиной. Огромные руки, казалось, вылитые из стали, до максимума натянутая кожа давала рассмотреть каждый мускул, гиганта. Но все эти габариты и мощь не шли в никакое сравнение с той аурой, которая заполнила все помещение. Если бы здесь были собраны обычные люди, прожившие жизнь в мире и спокойствие, а не закаленные воины и воительницы, им было бы тяжело дышать, не то чтобы говорить. 

- Смиренно прошу прощения за грубость моей непунктуальности, были неотложные дела, которые требовали моего непосредственного контроля. Так же смею доложить, прибившие войска обустроены, сейчас они приступили к ужину, – с поклоном заговорил Галлан, бас которого громом звучал в ушах людей. 

Еще не долго, но очень пристально, разглядывая присутствующих, в особенности Галлана, Мефисто не спешил начинать разговор. И все окружающие понимали, сейчас он император и ему решать, когда им можно будет начать беседу. Сами женщины не могли понять, когда же и они столь беспрекословно начали принимать его как вышестоящего. Того, кто может править ними. Его кардинальное преображение поражало, внушало трепет с послушанием. 

- Судя по всему, еще двое опаздывают, или же они не намереваются почтить меня своим присутствием? – Поинтересовался наместник, что озадачило окружающих. 

- Прошу простить, Император, - переглянувшись с подругой, заговорила Сарина, - но все командиры и ваши генералы сейчас здесь. Или же вы пригласили еще кого-то без нашего ведома?

- Я считал, на этом собрании будет присутствовать вся верхушка ордена, а не только вы, – обведя всех взглядом, Мефисто остановился на Сарине. 

В душе ей стало так одиноко и холодно от этого взгляда, страх и опасность подступили к ее сознанию. Через силу она пыталась ответить. 

- Но, Император, больше никого нет. 

- Давай посмотрим: две главы ордена, два командующих армиями, бессмертный Аронид, повелитель железа, один император и два генерала империи. Как по мне, не хватает еще двоих: бессмертных Наторис и Хирзы. Разве я не прав? 

Столь спокойным тоном были произнесены обезоруживающее слова, абсолютно каждый из-за такого спокойствия не мог найти что сказать. Даже Галлан Балстон, который был удивлен больше остальных, сидел с широко открытыми глазами. 

- Откуда тебе известно это все? Откуда такое спокойствие? 

Новые голоса раздались со стороны комнаты, из которой недавно вышли Амалия и Сарина. Не дожидаясь их выхода, и не одарив ответом, Мефисто сказал с широкой улыбкой: 

- Вот теперь можно начинать. 

Глава 9

Мертвый город Акрон

Тусклое пламя свечи лениво освещало маленькую комнату, сжигая и без того затхлый воздух. Плотно закрытые ставни и окна, из-за скопившегося запаха трупных испарений на улицах, не давали и шанса на проветривание свежим воздухом. 

За закрытым окном, если бы можно было увидеть, стояла глубокая ночь. Практически каждый город в такой поздний час не мог похвастаться большим шумом и множеством звуков. Но даже редкие шаги прохожих, лай собак, мяуканье кошек, потрескивание факелов, пьяные крики вдалеке придавали им жизни даже в такой поздний час. 

Акрон же отличался, некогда оживлённый, красивый, веселый и красочный. Город, в котором бурлила жизнь, люди, которые были его сердцем, остановился. Он умер в самом своем рассвете, он был бездыханен, холоден и бледен… 

В эту глухую гробовую ночь были слышны лишь звуки тихого сопения спящих и шуршание пера по бумаге. Малек Залкан занимался совсем не свойственным ему ремеслом - письмом. Сосредоточено и кропотливо он макал перо в чернила и снова приступал к письму. 

Его сосредоточенное занятие прервал стук в дверь, очень тихий из-за блуждающей мертвой тишины. Бросив перо в чернильницу, он не спешно пошел отворить двери. За ней стояла Аквария, в ночном халате без укладки волос и прочей дневной мишуры. 

- Можно войти? - Шепотом спросила бессмертная. 

Мужчина без лишних слов отошел с прохода, давая согласие на ее просьбу. Ее маленькие босые ножки бесшумно ступали по деревянному полу. Остановившись возле кресла, в котором только что сидел Малек, она кинула взгляд на бумагу и написанные на ней слова. 

Бывший командующий осторожно прикрыл дверь, боясь нарушить тишину скрипом или хлопком. Обратив внимание куда смотрит Аквария, он не стал ее останавливать, а лишь сказал:

- Письмо домой, моей семье, отцу и младшему брату, я так и не поздравил его с рождением второго ребенка. Даже не видел его, погоня за славой затмила все прочее.  

Малек начал пересказ своих мыслей: о доме, о семье, совей жизни. Аквария не стала его останавливать, удобней устроившись на кровати, стала внимательно слушать. 

- Последний раз я был дома на празднике, в честь первого дня рождения первенца моего брата Валкана. У нас разница всего в четыре года, но я запретил ему вступать в армию. Он не бестолковый воин, довольно сильный и храбрый, как для обычного человека. Но у нашей семьи должен быть прямой потомок. И с помощью дуэли я заставил его остановиться, осесть и быть приемником рода. Как же сильно я тогда его избил, уже закаленный в боях, ведь я в армии еще с малых лет. Всегда и везде с Райнаром и Мефисто. А с этими монстрами сражаясь, хочешь не хочешь, а нужно было становиться сильным, чтобы не отстать. Он еще долго злился на меня, но я благодарен что только на меня. Его злость обошла стороной нашего отца и матушку. В частности, наша ссора после этой дуэли и останавливала меня от посещения дома публично. В тайне я навещал наших родителей, которые постоянно благодарили меня за эту дуэль и мою победу. Им было важно, что младший, более слабый сын, дома, в окружении, семьи, заботы и любви, которой мне доставалось мало, но я не жаловался, не подумай. Меня все устраивало, он мой младший брат и я забочусь о нем. Но тень на сердце все же пала, я пристрастился к выпивке и женщинам, я бежал за славой, за сражением. Пока не родился его первенец. Это его изменило, его злость и обида испарилась. Он позвал меня на именины сына, потом и на день рождения. И был столь убедителен в своей благодарности, с такой искренностью говорил о правильности моего запрета. Он плакал предо мной, молил о прощении его глупости. О том, что из-за его гордости и эгоизма я не мог видеться с семьей и с ним. Он повзрослел прямо на моих глазах. И я повзрослел вместе с ним. Ту ночь мы провели вдвоем, в семейном саду с выпивкой говорили о многом, что упустили за эти годы. На утро я вернулся в небесный город, пообещав навещать их почаще. С того обещания прошло шесть лет. У него родился второй сын. Матушка умерла из-за болезни, я не посмел поехать на ее похороны. Там был уже не мой дом, из-за своей погони за славой, выпивкой и легкими отношениями, я потерял чувство дома. И вот сейчас, по прошествии стольких лет, я пишу домой письмо. Все из-за твоих слов, Аквария. Спасибо. Благодаря тебе я набрался смелости понять, что важно и нужно. Не уверен, что когда-то еще увижу свою семью, своего брата и племянников. Я хочу сказать им спасибо и проститься с ними. Пускай и лишь с помощью бумаги и чернил. 

Слова мужчины произвели неизгладимое впечатление на женщину. В уголках ее голубых глаз выступили маленькие капельки слез, которые из-за тусклого пламя свечи блестели яркими бликами. Она не могла подобрать слов утешения: с ее опытом, мудростью, прожитыми годами она не могла найти нужные слова. Единственное, что она сделала, подошла к нему, крепко обняла за голову и прижалась к его груди. Ведь и она пришла за некой возможностью утешения. В ответ бывший командующий прижал ее к себе, скрепив в сильных объятьях. 

Уже свеча дожила своей короткий век. В комнате воцарился мрак, тишину которого нарушали всхлипы женских слез и тяжелое не ровное дыхание мужчины.

- Позволь немного побыть бессмертной, - сказав слова, комнату окутал мягкий голубой свет. Такой, который бывает у побережья южных островов. 

Они встретились взглядами, у нее слегка заплакан, у него печален и угрюм. Манящий момент утешения и притяжение уставших сердец скрепил их губы в поцелуе. Страстный, сильный, но столь нежный. Пытаясь передать все те эмоции, что есть, всю ту боль, что накопилась. 

Аккуратно, боясь развеять мягкий свет и глухую тишину, они сбросили оковы лишней одежды. Не размыкая губ, заняли постель. Сейчас для них не было бессмертных, не было войны. Сожаления, поступки и боль остались вдалеке. Лишь женщина с мужчиной, которые старались утешить друг друга. Весь остаток ночи со всевозможной нежностью, с невероятным сильным вожделением они любили и наслаждались миром для двоих. 

Проснувшись поздним утром, Малек был в комнате уже совсем один; закончив письмо, адресованное семье, он спустился в обеденный зал. Все уже сидели за столом, даже Мондис наконец преодолев свою лихорадку сидела за столом. Все еще слабая и бледная она понемногу вкушала приготовленные закуски. Кого не ожидал увидеть бывший командующий, так это рыжеволосую женщину, сидевшую рядом с бессмертной воды, они что-то увлеченно обсуждали. 

- Всем доброе утро. Мондис, рад видеть тебя в здравии, – поприветствовал всех Малек, -  ты оправдываешь титул бессмертного, с твоими ранами ты так быстро встала на ноги. Друзья, Аквария и, прошу простить за предположение, Флавия? 

- Совершенно верно, рада новой встрече, Малек Залкан, – ответила бессмертная огня с лучезарной улыбкой на устах.  

- Новой встрече? – Удивился Малек. - Разве мы уже встречались ранее? 

- Вы тогда спали, я говорила только с вашим лидером - Райнаром. После той ночи вы впервые и встретились с Блегколом, тогда еще он был в личине философа Азраила. 

Утвердительно кивнув на слова Флавии, мужчина тоже сел за стол и принялся за еще теплый завтрак. 

- Сареф, у меня не выпадал случай спросить, но как тебе ощущения после приобретения бессмертия? – Спросил Дэмитер. 

Видимо до этого вопроса лучник не особо задумывался об этом. Он не спешил с ответом и по лицу было видно, что он погрузился в свои мысли и чувства, пытаясь отыскать в них кардинальное отличие.

- Я все так же хочу есть, все так же хочу спать и прочие приземлённые людские желание. Никаких отличий я в себе не нахожу, - ответил Сареф.

- Главное отличие проявится в бою, Сареф, - начала говорить Мондис, - я видела, ты используешь для стрельбы стрелы из снаггонской стали, удивительно что у тебя есть такой обширный запас этого расходуемого оружия. И я хочу тебе сказать, теперь тебе не нужно так беречь их, с помощью силы ветра ты сможешь пробивать любые доспехи, шкуру или же чешую. А в годы правления, в твой век, если правила еще действуют, ты сможешь путешествовать по ветру, пускай и на короткие дистанции, но в бою это очень действенная тактика. 

Голос девушки был еще очень слаб, всем приходилось сильнее напрягать слух, но это нисколько не убавляло желания услышать ее слова, имеющие столько важной информации. 

- Вас послушать, то Блегскол наделял вас силой лишь только для сражений и ничего более, - прокомментировал Дэмитер, - а как насчет других проявлений силы, тот же бессмертный древа или железа? 

- Конечно же есть разные способы применения этого дара, - взяла слово Флавия, - но Блегскол упивается сражениями, вся его жизнь — это бой. И он всегда придумывает и усовершенствует эти умения и любит делиться ими с другими. Кажется, он взращивает себе врагов, которые смогут дать ему отпор. Не могу сказать насколько эти слова правдивы, но он всегда требовал от своих подданных высокий уровень боевого мастерства. 

- В мире нет того, кто бы смог понять его мысли, цели и желания. Он безумен, вот и вся правда, – со злым голосом сказала Мондис. 

- Давайте оставим этого злосчастного бога и поговорим о другом. - Решил перевести тему Малек. - Флавия, для чего ты здесь? Что вы так эмоционально обсуждали с Акварией до того, как я пришел?

- О наших ночных приключениях, - с игривой улыбкой и веселым смешком ответила бессмертная огня. 

Бессмертная воды слегка покраснела от такой прямолинейности подруги и отвела взгляд от командующего в сторону, такой жест не прошел мимо взгляда мужчины, и он в очередной раз убедился в человечности и эмоциональности бессмертной. Ее действие было очень приятным и милым и всколыхнуло очень теплые чувства на сердце воина.  Но лицо осталось столь же спокойным, как и минуту назад. 

- Как только я услышала, что приключилось в городе, сразу же поспешила сюда, - продолжила Флавия, - и до момента как ты вошел, Аквария уговаривала меня сжечь этот город до основания. Я пыталась ее отговорить, переубеждала тем, что люди могут еще заселить дома, корабли будут еще заходить в порт, но она осталась глуха к моим аргументам. Поэтому, как только вы отправитесь на Сикон, с последним кораблём, который зайдет в порт, и так же последним покинет его. Я распространю свое пламя от края до края границ и превращу здесь все в пепел.  

- Но постой, а что ты будешь тогда делать, Аквария? – Забеспокоился Малек. 

- Я отправляюсь с вами, в место заключения Астории. Я помогу вам спасти ее и узнать ее тайны, точнее тайны Блегскола, - очень уверено, тоном, который не принимает отказы и повелевает, ответила бессмертная воды. 

- Раз ты уже все решила, не вижу смысла говорить что-то против. – Согласился Сареф. - Да, Малек? 

- А ты, Мондис? – Вместо ответа, Малек спросил бессмертную луны о ее планах. 

- Я тоже пойду с вами. Вы в самом эпицентре событий, я хочу еще раз бросить вызов Блегсколу. И у меня вопрос, ты не уступал ему в бою, ты даже превзошел меня, тогда почему не ты дурсон хаоса? 

- Райнар сильней меня, гораздо сильней, Мондис. Я хочу тебе сказать, я никогда не видел придела его силы, он всегда себя сдерживает, насколько бы не был силен противник, он сражается не на своем пределе, а на его. Он безумен в плане сражения, ему интересна победа над сильным противником, потому он всегда подстраивается под силу оппонента.  – С неким восхищением и недовольством говорил о своем друге Малек. – За все те дуэли, которые у нас были, я ни разу не смог его победить, я даже ни разу не видел, что бы он хоть кому-то проиграл. 

- Кого-то он мне очень напоминает таким стремлением. Но я слышала, что он умер от лап вожака токатрина, - бессмертная луны начала высказывать свои сомнения насчет хвалебной тирады бывшего командующего, - я согласна, этот зверь сильный соперник, и я бы проиграла с ним в бою один на один. Но и он то проиграл тоже, твой Райнар.

- На этот вопрос смогу ответить я, - взяла слово Флавия, - не скажу всех подробностей, но такова была рисковая задумка самого Райнара. Я не знаю зачем ему это понадобилось. Но он так решил. И вам, Малек, Сареф, Дэмитер, Райнар передает привет, – улыбнулась Флавия, ожидая реакции мужчин.  

- Интересно, в его план входила наша смерть с последующим воскрешением? – Риторически спросил Сареф. - Очень рискованный план, в общем, как и всегда, но в этот раз даже он себя превзошел. Правда, теперь я бессмертный, а плохо это или хорошо узнаю со временем. 

- Он в любом случае мог рассчитать риски и принять взвешенно решение, - поддержал мысль Дэмитер.

- Да и не такая уж плохая смерть - в бою, и не с кем-то обычным, а невероятным существом. Даже тут можно было бы сказать спасибо, – смеясь, ответил Малек. 

Такие суждения удивили бессмертных луны и воды, такое невероятное доверие и уверенность. Преданность, любовь, уважение, граничащее с обожанием?  Что это могло быть, что за невероятную притягательность имел этот Райнар? Только Флавия понимала чувства мужчин. Она сама не могла объяснить причину такого доверия. Но за этим человеком хотелось следовать, ему хотелось всецело доверять, и было понимание того, что он не разочарует. 

- Он так же просил передать, - продолжила Флавия, - свои извинения, за невозможность лично с вами увидеться, очень много дел. Но он помог вам всем, чем смог, в спасении Астории. Так же нашел еще одного союзника, правда он еще сам не знает об этом. Малахок Тарон, да, вы не ослышались, нынешний глава ордена хаоса поможет вам. И я помогу вам его убедить, когда мы его найдем в городе Стет. 

- Я все меньше понимаю, что происходит, - бессильно сказал Малек, - он не сказал, когда мы сможем увидеться и он нам хоть что-то расскажет?

- Когда мы спасем Асторию, да, я тоже иду с вами, я перемещу нас всех лес Марифэт, ближе к Мефисто. И там он нас найдет. Так же, когда я завершу здесь дела, я отправлюсь в Стет, и так же помогу своей силой максимально приблизиться к темнице Астории. Сейчас время будет играть ключевую роль. Сейчас корабль единственный вариант передвижения, использование дара бессмертных тоже выматывает и на последующие перемещения к лесу у меня не хватит сил. 

- Давно уже пора спасти эту девку! – Взорвался Дэмитер. – Отправимся сразу же! 

Все были согласны. Время поджимало, и хоть они не понимали какую роль играют во всей этой постанове, они знали, что двое из самых могущественных существ желают спасения Астории. И желание встретится с Райнаром, их другом, и одним из этих двоих существ подталкивало их в путь с новыми силами. 

Глава 10

Небесный город

- Вот здесь нужно исправить, - предлагала свои корректировки Талика, - их урожай съела болезнь, да и год выдался сухой. Они не смогут оплатить полный налог, лучше пускай в этом году будет меньший, зато массы будут довольны. А в этом можно повысить немного, это восполнит потери. 

- Что бы я без вас делал? – Риторически спросил Каллас. - Вы прирожденный правитель, Госпожа. 

- Зови меня Талика, сколько раз я тебе уже об этом говорила. Ты почти что сын для мужа и для меня.

- Мне очень приятно знать о Вашем отношении ко мне, но я останусь при своем, - закончив таким образом разговор на больную тему, сказал Каллас. 

Как император отправился со своей армией, так Каллас и Талика переняли государственные дела под свою ответственность, ежедневно по много часов перебирая документы, по началу которые давались с большим трудом, но с течением времени превратились в легкую рутину. Не смея занимать императорский кабинет, время за работой они проводили в овальном зале, в дверь которого сейчас постучали.

- Войдите! – Скомандовал Каллас. 

- Командующий, Госпожа, - приветствовал один из солдат токриотов. - Командующий, не удивляйтесь, но у нас гости за воротами. Мы знаем правила о закрытии врат до прихода императора, и что лишь он решает, когда и кому можно войти в столицу. Но это не обычный гость, поэтому я пришел за вашей помощью.

- Что за гость? 

- Малахок Тарон, господин. 

- Глава Хаоса, - в один голос удивились Талика и Каллас, - что могло понадобиться такому человеку в столице в такое время? 

Вопрос был без адресата, а лишь вызывал размышления двух людей. Все прекрасно осведомлены о военном положении, об уходе Мефисто, и общеизвестные правила о закрытии города никто не отменял. Так что же теневому императору понадобилось здесь? 

- Госпожа, прошу, пройдите в свое крыло дворца и возьмите девочек с собой, прошу Вас не покидать свои покои без моего разрешения, – умоляюще, но требующим повиновения голосом, сказал командир токриотов. 

- Хорошо, будем ждать от тебя вестей. 

Каллас глубоко поклонился, проводив взглядом женщину, начал отдавать приказы:

- Вызови всю городскую стражу, независимо выходной или нет. Собери всех, пускай усилят посты. Отправь в имперское крыло пятьдесят токриотов, пускай охраняют каждый вход и окно! 

- Слушаюсь. 

Поклонившись, солдат бегом отправился исполнять приказы. Сам же Каллас отправился встретить неожиданного гостя. 

- Доброго дня, достопочтенный Малахок Тарон, – стоя с внешней стены города, приветствовал прибывшего глава токриотов. – Могу я узнать цель Вашего визита в Небесный Город? 

«Верхом, без кареты и экипажа, с таким малым сопровождением. Одиннадцать человек свиты в не традиционном наряде ордена, их лица мне так же не знакомы» - уже про себя оценивал прибывших Каллас.  

- И тебе привет, молодой капитан! – Весело и непринужденно ответил глава ордена. – Тебе не кажется грубым вот так кричать друг другу?

- Вы знаете закон. Врата будут закрыты до возвращения Императора. Так что вас привело? – Еще раз повторил свой вопрос Каллас. 

- Ох, ничего особенного, я направляюсь в Ксатлиф, а затем на Сикон. Хотел воспользоваться вашей гостеприимностью. 

«Это в корне не похоже на поведение Малахока» - все больше подозревая неладное, подумал Каллас. 

- Могу лишь расставить шатер за стенами города, так же подготовить ужин и воду, и все необходимое в дорогу. Но нарушать закон я не посмею, ворота будут закрыты. Вас устроит?

- Вполне, очень хорошо! Нам лишь мягкая постель и сытный ужин, утром мы отправимся дальше, - улыбнулся глава ордена. – Могу я рассчитывать на твою компанию за ужином?

- Почту за честь, - дал свое согласие командир токриотов, - а сейчас позвольте поскорей исполнить обещанное мной. 

К вечеру все приготовления были завершены: шатры расставлены, столы накрыты, подготовленные деревянные ванны с горячей водой. Все было выполнено безукоризненно быстро и с максимальным удобством и шиком. Это был не первый случай на практике городской стражи, слуг и поваров, многие пытались с помощью своего имени или власти пройти в закрытый город. Иногда даже доходило до вооружённых конфликтов, в которых проигравшей стороны всегда были гости. Но закон есть закон, никто без прямого указа императора не смел ступать за стены. 

Принимая подготовленную ванну, Малахок давал распоряжения своим людям:

- Как только опуститься ночь, можете приступать, старайтесь сделать все тихо. Лишний шум ни к чему, количество смертей меня не интересует. Но задача должна быть выполнена, стражи будет больше, чем обычно, так что будьте внимательны. Вы трое будете вместе со мной за ужином. 

Он даже не пытался узнать имена тех, кто сопровождал его, лишь указанием пальца он говорил, что и кому делать. Продолжая наслаждаться горячей водой, он закрыл глаза, не желая слышать никаких слов. 

Восемь из присутствующих поклонились и молча покинули шатер. Трое оставшихся продолжали стоять в тени, остерегая покой господина. 

Закончив с ванной, Малахок направился к приготовленному столу с яствами, за которым уже ожидал его Каллас Саст. Стол ломился от всевозможных закусок и главных блюд: мясо, рыба, фрукты, овощи, все, что только могло утолить аппетит, даже такого избалованного деликатесами, теневого императора. 

- Прошу прощения что заставил ждать, ванна была чудесна, а благовония пьянящими. Мне потребовалось не мало усилий, чтобы покинуть такое приятное место, – со спокойной улыбкой сказал глава ордена хаоса. 

Он сел на приготовленное кресло, массивное, с очень детальной и тонкой резьбой, обитое мягким шелком. Трое сопровождающих стали за спинкой кресла, стараясь находится в тени, скрываясь от света масляных ламп. 

- Это я пришел рано, - слегка поклонившись, ответил молодой мужчина, - и мне лестны такие похвалы с Вашей стороны. Я рад, что вы все довольны, и еще, прошу простить меня за невозможность принять вас во дворце. 

- Никаких проблем, мой юный друг. Я прекрасно понимаю твою ситуацию и очень хорошо осведомлён о нерушимости законов империи. 

- Благодарю, а теперь прошу Вас. Надеюсь наши повара сумеют угодить вашему изысканному вкусу, – указывая на стол, приглашал к трапезе Малахока Каллас. 

- О, с большим удовольствием. Так же буду рад сопроводить нашу трапезу интересной беседой, если ты не против. 

- Как Вам будет угодно. 

Двое мужчин начали свой богатый ужин, периодически обсуждая вопросы политики, философии, литературы и прочих светских тем. 

В то же время, как две утоляли свой аппетит едой и разговорами, восемь человек в широких темных балахонах, с помощью железных крючков на руках, вместо перчаток, с кошачьей ловкостью взбирались по каменным стенам города. Бесшумно, как тени, продвигались по отвесной стене, за удивительно короткое время уже осматривая вершину, где ходили патрули. Они начали исполнять приказ. 

Так же бесшумно, как и до этого, они взбирались. Пали первые стражники города. Подкравшись из-за спины, точными уверенными движениями короткие кинжалы били по жизненно важным точкам. Никаких криков или тревоги, как туман окутывал лес своими объятьями, так эти люди распространяли смерть в городе.  Лишь блики от стали оружия и тусклый свет факелов мелькали на темной стене, ничего не вызывало подозрения у защитников дворца. 

Покончив с охраной стен, убийцы направились к знаменитым на всю империю садам. Как звери среди зверей, они не вызывали суматохи среди разнообразной живности садов. Ни рычания, ни пения птиц не нарушало тишины наступавшей ночи. Они без проблем подошли в плотную к стенам дворца, все так же скрываясь в тенях, избегая света факелов. 

Убедившись в усилении охраны, убийцы решили действовать еще более скрытно, разделившись на пары, устремились к своей цели разными дорогами. 

Во время тихого нападения на дворец столь малым бесшумным отрядом, Каллас и Малахок, утолив свой голод, наслаждались изысканным напитком и продолжали свой диалог. 

- Потому я считаю, что религиозный аспект в жизни человека должен быть, если мыслить со стороны управления и власти. Религия и поклонение - это еще один из способов воздействия на человека, – подытожил свои доводы глава ордена. 

- Это если судить со стороны власти, - парировал командир токриотов. - Со стороны простого народа - религию лучше упростить. Не поймите неправильно, совсем искоренять и уничтожать ее не следует, но не стоит давить на фанатичное поклонение, каждый сам волен выбирать силу своей веры. Вы же сами и вам подобные занимаетесь промывкой мозгов и возвышением собственного божества. 

- Есть лишь один Бог, мой молодой друг, и имя ему Блегскол. Он создатель, прародитель и Абсолют. Другие лишь последователи, не больше, - грозно сказал Малахок. 

- Вот видите, Вы сами сейчас начинаете и мне пытаться промыть мозги, вы не считаетесь с моим верованием в неверие божественного начала. 

- А если я тебе скажу, что лично встречался с Богом Хаоса, и беседовал вот так вот, как сейчас с тобой? 

- Я бы поверил Вам. Но так же сказал, что если вы можете с ним вот так беседовать, то он не Бог, лишь некое высшее существо. Если он существует, значит кто-то должен быть над ним, не существует единовластного правления, всегда перед кем-то отвечаешь. Возьмем, к примеру, империю Грейв: бывший император Райнар Грейв покорил весь мир, нет правителей, которые будут выше него, никто не правит над ним. Но он имеет ответ перед народом. Он служит народу, тогда получается, для империи, бог есть народ. А то, что Вы называете Богом, в моем понимании это существо, которое не отвечает ни перед кем и не перед чем, а такого просто не может быть. 

- Такая мудрость в столь юные года, - ненадолго призадумавшись, ответил похвалой Малахок, - думаю, достаточно говорить о религии, иначе эту дискуссию можно продолжать вечно. 

- Полностью поддерживаю Ваше решение, – с тоном признательности ответил Каллас, ему уже поднадоели словесные дебаты с собеседником. 

- Но все же есть у меня еще вопрос, позволишь? – Не отпуская молодого мужчину, продолжил теневой император. 

- Постараюсь ответить со всей честностью. 

- За весь вечер ты так и не спросил, почему из моей свиты присутствуют лишь трое, – лукавая улыбка играла на лице седовласого мужчины, которая вовсе не подходила его характеру и внешности.

- Мне не нужно задавать этот вопрос, ведь я знаю на него ответ, - холоднокровно ответил Каллас. 

- Правда? Не поделишься своей информацией, а то, если честно, сейчас я сам не знаю где они?

- Если я правильно рассчитал возможности ваших людей, то сейчас они уже сражаются в коридорах дворца, и еще немного и они прорвутся в покои Госпожи Талики и ее дочерей, – говорил все с тем же холоднокровием, которое удивило всех, кроме Малахока. 

- Твоя служба не оценима, мой мальчик, - радостно начал седовласый мужчина, - мне трудно представить сколько верности в твоем сердце ордену, больше пятнадцати лет быть приближенным Мефисто. Стать командиром личной охраны императора, но остаться верным ордену. Потрясающе!

В ответ было лишь молчание со стороны Калласа, легкая улыбка и глоток вина - единственные действие и эмоции, которые проявил молодой командир, ожидая дальнейших слов собеседника. 

- Эти двое, - указывая на стоящих позади кресла людей, спросил Малахок, - твои последователи, а то их реакция слишком спокойна после новостей о том, что ты шпион ордена хаоса?

- Я думаю, ты понял, что все совсем не так, Малахок, – теперь уже лукавая улыбка была на устах молодого мужчины, - давай я тебе объясню. Ваш шпион давно мертв, кстати, я лично его и казнил, шифры связных и прочую информацию он выдал при пытках. Мы снабжали ваш орден теми сведеньями, которые сами считали нужными. Часто они действительно были правдой и приносили вам пользу и выгоду. Но каждый такой случай не выходил за рамки наших расчетов. Насчет моего спокойствия по поводу твоих убийц: ты правда считаешь, что они справятся с токриотами, я всецело уверен в своих воинах. Можем подождать еще около часа и их трупы будут в этом шатре. 

Слушая каждое услышанное слово, Малахок не изменился в лице, ни удивления, ни страха, ничего. Лишь его глаза на мгновение изменились, в обычных карих глазах образовались кружащие сферы разных цветов, в центре которых был истинно черный. Это изменение было столь мимолетным, что ни один из присутствующих не заметил этого. Так и думая, что перед ними сидит человек, не совсем обычный, но человек. В молчании они просидели около часа, как и предсказывал Каллас, к этому времени все восемь голов убийц были занесены в шатер, демонстрируя их Малахоку, но он продолжал быть непроницаем. Что нельзя было сказать о троих, которые стояли за его спиной. 

Нервные взгляды друг на друга, неуверенные движение к рукояти оружия. То желание шагнуть вперед и ринуться в бой, то шаг назад из-за подступающего страха, но они так и не решились на какое-либо действие. 

- Если хочешь что-то сделать, сделай это сам. Недооценил я твоих воинов и, похоже, переоценил своих, - глядя на отрубленные головы, сказал Малахок. 

- Что теперь делать с тобой, убить или же заточить в темнице, ожидая возвращения императора? Не подскажешь, Малахок? – Уверенным голосом спросил Каллас. 

- Не зазнавайся, мальчик.

Сказав эти слова, мужчина схватил массивный деревянный стол с еще наполовину полными блюдами и швырнул его в сторону токриотов. Молниеносная реакция воинов спасла их от удара и те отпрыгнули в стороны, попутно вынимая мечи и прикрываясь щитами. 

Каллас же, находясь в самом центре надвигающейся угрозы, нырнул под летящий стол и быстрым рывком, оттолкнувшись от земли, уже наносил колющий удар в сердце противника. Невероятная реакция, несопоставимая с возрастом главы ордена, спасла от несущейся гибели. Сместив торс в сторону, меч нападавшего прошел мимо цели. Из-за инерции Каллас потерял центр тяжести и ринулся дальше, чем планировал, чем и воспользовался Малахок, широким коротким мечом, который все время находился под его мантией, он рубанул по руке молодого мужчины. Почти по самое плечо отсек Калласу его правую руку, в которой находился меч. Крик от боли оглушил находящихся рядом, троих, стоявших еще минуту назад в нерешительности, нынешние события заставили действовать, они нацелили свои кинжалы в сторону раненого командира токриотов, намереваясь закончить начатое. 

Вовремя подоспевшая помощь в лице заместителя, находившегося весь вечер за спиной Калласа, спасла раненому жизнь. Трое против одного скрестили клинки, боевой опыт и мастерство заместителя позволили ему оттеснить нападавших в сторону от его командира. 

Аналогичная ситуация проходила и со стороны Малахока, с единственным отличием, там он сражался против троих и теснил их даже еще с большим умением и яростью. 

Воспользовавшись короткой паузой, Каллас взял себя в руки, превозмогая боль. Он взял одну из масляных ламп, разбив стеклянный колпак, приложил раскаленный метал с маслом к обильно кровоточащей ране, пытаясь прижечь и остановить кровь. Невыносимая всепоглощающая боль, от которой теряют сознание и крошат зубы от сдавливания челюстей, возымел противоположный эффект на молодого командира. Переизбыток адреналина, шок от потери руки, неверия в такой исход первого скрещивания мечей с противником - все ушло на второй план. Боль помогла прояснить разум, успокоить кровь и преодолеть шок, наконец, когда шипение раскаленного метала о раненую плоть утихло, Каллас бросил в сторону разбитую лампу. То, что по ощущениям длилось несколько часов, в реальности прошло очень быстро. Противники успели обменяться лишь парой тройкой ударов.

Малахок, все так же играючи, теснил троих токриотов, но те все же давали достойное сопротивление. Но вот дела у заместителя командира обстояли хуже. Уже адаптировавшись под оппонента и скоординировав свои действия, трое оставшихся убийц теснили заместителя, то и дело пытаясь нанести удары в жизненно важные точки. Тот с филигранной точностью укорачивался и блокировал выпады щитом и мечом. 

Оценив соотношение сил, ослабленный, но полон боевого духа, Каллас взял свой же меч с потерянной руки и направился на выручку своего заместителя. Будучи амбидекстром, ему не составляло труда орудовать мечом так же умело. Вовремя подоспевшая помощь, в лице командира, резко перевесила весы в сторону токриотов. Частые сражения плечо к плечу помогали защитникам императора действовать слажено, как единое целое.

И все же, три руки против шести - не равный бой. И даже со всем своим опытом и мастерством, которым владели так же и убийцы, токриоты не вышли целыми из схватки, тонкие раны по телу, сбитой дыхание, текущий пот на глаза. Но все же победители. Три трупа лежали под их уставшими глазами. 

Не зная, как долго они справлялись со своими врагами, они с опаской повернулись в сторону сражавшегося Малахока и друзей из их отряда.  К их удивлению, теневой император сидел в кресле, в котором некогда сидел Каллас, пристально наблюдая за исходом сражения. Его противники же лежали бездыханными в стороне. 

- Браво! – Начал хлопать глава ордена. – Вот это воля и сила. Прижечь себе рану, а потом еще вступить в бой и победить. Такое мастерство владения мечом обеими руками, не часто такое встретишь. И все же, не дотягивает до нужного уровня, - уже с разочарованием сказал Малахок, - потому играть с тобой будет не интересно. Но ты еще молод, тренируйся и тогда, может, потанцуем. А сейчас мне пора взять то, за чем пришел. Удачи. 

Мужчина растворился в черной мгле. Обескураженные выжившие не сразу поняли, что произошло и что им делать, минутная заминка и Каллас, сорвавшись с места, побежал в сторону дворца. Страх пробирал его до самых костей, неужели он не выполнит то, в чем поклялся, семья императора, семья его названого отца будет убита?

Несясь как безумный, не обращая внимания на усталость, тяжелое дыхание и боль, он бежал к покоям императорской семьи. По коридорам, которым бежал командир, стояла стража, спокойная, уверенная в безопасности и с ликованием на лицах, после победы над убийцами и их неудачном покушении. Они недоумевали и поражались, столь серьезное ранение и столь безумное лицо. Невольно они начинали следовать за своим лидером. 

Добравшись до нужных дверей, Каллас, не останавливаясь, навалился целым плечом на двери и с грохотом распахнул их. Не сумев удержать равновесие, он лицом упал на пол, разбивая нос. Но и это его не заботило, он сразу осмотрел комнату, в которой было пусто. 

Никого, ни единой души. Тех, кого он жаждал видеть, тех, кого поклялся защищать, здесь не было. Лишь клочок бумаги на полу с запиской: «Они у меня, мой маленький друг, в целости и сохранности, пока еще». И подпись: «Блегскол, Бог, который для тебя не Бог». 

Отчаянье сковало сердце воина, душевная боль заполонила каждую часть его сердца и мыслей, он мог лишь кричать и плакать от бессилия, как он посмотрит в глаза его господина, что он скажет. Он не справился.

Потеряв сознание от навалившегося горя и досады, Каллас пролежал без сознания три дня. Весь дворец был на взводе, но лишь дворец, вести о похищении императорской семьи не выходили за пределы стен дворца. Нельзя показывать слабость и панику людям, слухи не должны распространяться.

Придя в себя на четвертый день, командир токриотов оставил все политические и управленческие дела министрам. Он собрал остатки токриотов, всех, кто был в городе, и отправился в след за императором, как он этого не желал. Он должен был сказать Мефисто о его провале, он был готов понести любое наказание за свою оплошность, даже его жизнь была сейчас ему нужна лишь для того, чтобы отдать ее во власть названого отца, и, если тот потребует, распрощаться с ней.