Онлайн чтение книги Рассказ настоящего жителя Страны Оз The story of the True citizen of Oz
5 Часть 5. Поэтическая часть

Главный насиратель

 

Текст написан на музыку The castaways - Liar, liar.

 

Насрать мне на всё.

Вот прямо вообще абсолютно на всё.

 

Одни любят злато,

Слепы в остальном,

За то страх - им плата,

Жизнь в страхе дурном.

 

Припев. Ну, а мне на то срать,

И на то, и на это.

Нас единая рать

По краям всем планеты.

 

Кто других любит бить,

Без того он уныл,

Он не может любить,

И умом он застыл.

 

Припев. Ну, а мне на то срать,

И на то, и на это.

Нас единая рать

По краям всем планеты.

 

Кто застрял в питиях,

Тот не видит себя,

Слаб в любых он боях,

Всегда всё лишь губя.

 

Припев. Ну, а мне на то срать,

И на то, и на это.

Нас единая рать

По краям всем планеты.

 

Так вот, с чувством насрать

Должен каждый из нас,

Нас единая рать,

Наступи же наш час!

 

 

Двуногие овощи

 

Пелось на песню Софии Ротару - Луна.

 

Добрый вечер всем прекрасным,

Добрым, родным,

К вам пришёл с прозреньем ясным,

С криком грудным.

 

Думал я, как жизнь жестока,

Думал, за что,

Но раскрылось моё око,

Грёзы - в ничто.

 

Понял я, что с нею надо

Надо без слёз.

Сделать, оседлать нам гада,

Прочь яды грёз.

 

Мнение двуногих жалких

Толп овощей,

Как нам ни вставляй те палки,

Пусто вообще.

 

Надо научиться сразу

На всё насрать

И не заботиться ни разу

Нас много, рать!

 

Припев:

Насрать, насрать

На всё вообще!

Насрать на ценности безмозглых

Двуногих овощей!

Насрать, насрать

На всё вообще,

Плоды ума ты сможешь брать

В толпе из овощей!

Овощей!

 

Можно думать по привычке:

Как на всё срать?

Толпы станут злобной спичкой

Станут орать.

 

Если в обществе ты будешь,

Помни одно,

Толп умы ты не разбудишь,

Им пить вино.

 

Ценности свиные свиньям,

Но не тебе,

Яд они, как те спорыньи,

Бе-бе, бе-бе!

 

Твоё «я» - одна лишь ценность

Не дай его забрать,

Не годится тут размерность,

На всех насрать!

 

Припев:

Насрать, насрать

На всё вообще!

Насрать на ценности безмозглых

Двуногих овощей!

Насрать, насрать

На всё вообще,

Плоды ума ты сможешь брать

В толпе из овощей!

Овощей!

 

 

Ирвинский мир

 

Уважаемые читатели! Эту серия поэм я посвящаю вам всем, источникам моего вдохновения!

 

 

Любовь и ларец

 

Моя прекрасная кроха Авлар. Посвящаю это тебе.

 

Разве ты не любил? Скажи мне,

Если «нет», ты бессовестно врёшь,

Даже те любят, кто жил в гумне,

Вспомни всё перед тем, как умрёшь.

 

Я любил, когда был молодым,

Это юность открыло мне сразу,

Был тогда я больным и худым,

О любви не жалел я ни разу!

 

От болезни жестокой она не спасла

И чудес не родила, как все говорят,

Но какое-то счастье она принесла,

И пополнила ярких событий мой ряд.

 

Я был юн, потому не боролся я с ней,

Да и страсть подогрела меня на дела,

Оказался промеж двух багровых огней,

Но любовь как снотворным, лекарством была.

 

Что теперь? Я решил свой ларец не бросать,

Что хранит мой покой, хоть порой и бухтит,

Я не буду на острых штыках повисать,

Я не жертва, кто что о таком ни кряхтит.

 

Свой ларец я люблю, филактерию, счастье,

И мы вместе в глазах друг у друга плывём,

Вместе мы и в погожую ночь, и в ненастье,

И гнездо для семьи мы неспешно совьём.

 

 

Мёртвый мёртвому писал

 

Как-то я вещи долго разбирал

Из деда антикварного ларька.

Там пыль и мусор годы убирал,

И снег сметал с седого козырька.

 

И приглянулось мне одно письмо,

Такое старое, как будто из картона,

Взял сумку серую свою с тесьмой,

Она легка, почти совсем бездонна.

 

Стащить в ней что угодно мог,

Чем пользовался очень часто.

Хоть книгу, хоть питейный рог,

Но в этот день письмо, и баста!

 

Придя домой, решил его читать,

Дабы иное время изучить вот так.

Экспертом в этом захотел я стать,

Не выкину его я в сорный бак.

 

Письмо от брата к брату было,

Один на фронте, а второй в тылу,

Но, понял куда суть, в уме застыло,

Что обратился фронтовик в золу.

 

Едва письмо послал тот человек,

Под вечер тот погиб на скрытой мине,

Но получателя на день был меньше век,

Взорвался с домом, пал не на чужбине.

 

И было то за день до написания письма,

Уже покойному, а не живому писано оно,

Пришло через два дня, что в страх весьма

Вогнало всю родню, соседей и друзей звено.

 

Вот шло послание от мёртвому до мертвеца,

Обоих пережил этот листок бумаги грубой,

Тронуло лицо узнавшего то друга-стервеца

Слезой, а адресат лежал с улыбкою безгубой.

 

Вот я прочёл письмо то и храню его сейчас,

Откуда знать, не выпадет ли нам такое,

Когда нас нет смерти страшной горький час,

А есть ли что там, кроме вечного покоя?

 

 

Отец Йиг и Олимпиец - зло равноценное

 

Он жизнь на свете всю создал,

То действо заняло единый миг.

И всяк за то ему хвалу воздал.

Живое множилось, меняло вид,

 

Легко осваивало древний мир,

Не загубили его с тьмой болид,

Павшие составили живому пир.

 

Творил Отец Йиг не просто так,

Не зря дал своим детям прочность,

О, да, он - тот ещё герой-мастак,

Имел он план, его ужасна точность.

 

Он породил все хвори, паразитов,

Чтоб силу из несчастных выпивали,

Из тварей вод и яростных гоплитов.

К нему все души павших прибывали.

 

И он их ел, чем жил и силы множил,

Свои творения и дети ему - пища,

Когда он голоден, ты занеможил,

Он дух твой съел, довольно свищет.

 

Но Зевс Олимп жизнь ненавидел,

Завидовал дарам Йига он всегда,

Не мог творить, и это ясно видел

Всякий, кто его увидел и когда.

 

Зевс, дабы брату Йигу насолить,

Его потомству слал огонь и тьму,

И жертвы требовал живьём палить,

Дабы их муки в радость шли ему.

 

Покоя и проходу Зевс им не давал.

Живое ненавидел и глумился жутко,

Он мучил то, что сам не создавал,

Смеялся, что кричала раненая утка.

 

Отец Йиг такого долго не терпел,

Создал он воинов, ужасней всех,

Что уже делал, и над чем корпел.

Не мог пробить никто их белый мех.

 

Война шла сотни тысяч долги лет,

То победил Олимп, то грозный Йиг,

Кто пал, стал фаршем для котлет,

В битве по-мужски Йига Зевс настиг.

 

Бой длился этот много дней, ночей,

Яд с чешуёй непробиваемой Йига,

Схватился с парой огненных мечей,

Настал трезвон победы Зевса мига.

 

Низвергли древнего отца под горы

Все рвали ему руки грозные и ноги,

И Зевс установил жестокие поборы,

Годами головы летели на пороги.

 

Прошли ещё века, их годы уносили,

Сам Зевс стал Яхве, имя он сменил,

А Йига звали Сатаной все, поносили,

Зевс знание в вину людям вменил.

 

Кто же добро из них, кто только зло?

Ответ такой: оба недобры и ужасны,

Чуму-холеру нам то время принесло,

Надежды на кого-то из двоих - опасны.

 

 

Последний я в роду своём

 

Последний я в роду своём,

Умрёт он весь со мной,

Об это мы сейчас поём,

Над каменной стеной.

 

Когда-нибудь любой умрёт

Того не избежать,

Падёт могучий, древний род.

От рока не сбежать.

 

Последний, и, когда умру,

Исчезнет вся семья,

И ветви стонут на ветру,

Скорбят все без вранья.

 

Припев: Каждый быть хочет лишь запятой,

А точкой всяк, любой боится стать,

Но всякий род под судьбы пятой

Последней розой будет расцветать!

 

И вот теперь совсем один

Из рода своего

Из нации иехудим

Не избежал того.

 

Ответственность родителей

В разы меньше моей,

Судьбу всех долгожителей

Я выбрал, слава ей.

 

Припев: Каждый быть хочет лишь запятой,

А точкой всяк, любой боится стать,

Но всякий род под судьбы пятой

Последней розой будет расцветать!

 

Продолжить род я не смогу,

Иным мой будет путь,

Перед историей в долгу,

Я не смогу свернуть.

 

Достойно завершить свой род

Ответственность моя.

Ведь эстафета не уйдёт

Последующим, друзья!

 

И остаётся мне теперь

По сути, лишь одно,

Делами запереть ту дверь,

Что душ скрывает дно.

 

Делами обессмертить то,

Чем жив сейчас, горю,

Салют последний, но зато

Забвенье заборю.

 

Припев: Каждый быть хочет лишь запятой,

А точкой всяк, любой боится стать,

Но всякий род под судьбы пятой

Последней розой будет расцветать!

 

 

Отмщённый праведник

 

Ветра звенели песню смерти

В пустыне раскалѐнной днѐм,

И вот в ужасной круговерти

Глаза сияли яростным огнѐм.

 

Седая борода да серый плащ,

Согбенный старец шѐл опять.

Пошѐл от варварских он чащ

В пустыню, где народов пять.

 

И там нашѐл народ он гордый

Степных кочевников, аскетов,

Не праздных и жирных мордой,

Не создающих пития квартетов.

 

Но их на варваров повѐл уже,

Чьи земли ныне захватил так.

И праведников, своих протеже,

Назначить править был мастак.

 

 

Памятник безрадостному детству

 

Этот сборник я посвящаю собственному детству, полному горя и боли.

 

 

Кайф-котик

 

Первое, что я написал после того, как более-менее оправился от рака.

 

Кот проснулся на диване.

Маскировочный уже окрас

Вовсе незаметным станет,

Когда тихо спёр кило колбас.

 

Прошли утро, вечер, день,

Со стола стащил форельку,

Ростбиф мне тащить уж лень,

Сытно кушать по апрельку.

 

Так растёкся на подушках,

Незаметный тоном, формой

Смотрю на икру в кадушке,

Вот на завтрак уйма корма!

 

Ночью сплю сыт и спокоен,

Одеялком тёпленьким укрыт,

Добрый котик ведь достоин

Лаской быть всегда покрыт.

 

 

Кошачья стая

 

Первое, что я когда-либо написал в жизни.

 

Семь милых котиков

Ходят под тополем,

И их, обормотиков,

Кормят в Акрополе.

 

Ходят без страха,

Погрызли бульдога,

Потом съели махом

Сосиску с хот-дога

 

Один полез в лавку,

Метлой дали в ухо,

Рыбак уже в травке

Бойца нет в нём духа.

 

А после по кошкам

Пошли семь в поход,

Затем все при паре,

Кот-бар, теплоход.

 

 

Почечный камень-философ

 

Написано после окончания мединститута, курсов на лабораторную диагностику

 

Камень философский я нашѐл,

Я правду знаю о нѐм, точка,

Не от удачи глыбу ту нашѐл,

Его произвела больная почка

 

Верчу в руках такой кошмар,

И думаю, откуда он берѐтся,

Зачем принѐс нам боль комар,

И почему же хулиган дерѐтся?

 

Зачем страдания и зло, зима

Морозит добрых да невинных?

Ворьѐ, в ком духа ноль, ума

Не хочет явочки с повинной?

 

Верчу булыжник боли 2 часа,

И выкинул его подальше враз

Подальше, ведь найдѐт коса,

Себе жарю омлет, пылает газ.

 

 

Разукрашенная гусеница

 

Написано после первых отношений с женщиной.

 

Плотно куст розы

Наш дом обнимает.

Вихри, как грозы,

За сад прогоняет.

 

В саду обниматься

Приятно весь день.

Потом раздеваться,

Играть-то не лень.

 

А ночью мурлыкать,

Поспать, не давать

Журавке курлыкать,

Во сне приставать.

 

Всё утро по новой

Купаемся страстно.

Звенящей подковой

Кричим не напрасно.

 

 

Правильная позиция мудреца

 

Писалась на песню из фильма «День сурка», а именно I Got You Babe - Sonny & Cher.

 

О, кто бы знал, как мне насрать

На всё, что в жизнь е-есть,

Числа того не подобрать,

И степень ту не сче-есть!

 

Я долго белый свет любил,

Но понял всё давно-о,

Мечты все этот свет разбил,

Ведь жизнь - одно говно-о.

 

Богат ты или беден ты,

Судьба одна у все-ех,

Умрут с тобой твои мечты,

И пеплом стал успе-ех.

 

Любой, кто понял жизни суть,

То громко заорё-ёт:

«Вся жизнь - одно говно и муть!»,

Со мной на всё насрё-ёт!

 

 

С праздником Жизни, моя хатан Авлар!

 

Моя Авлар из рода Канууб,

Что из Валузии явился нам,

Нет слаще твоих жарких губ

На свете, и себя тебе отдам!

 

Как счастлив я всегда с тобой,

Вместе провожая неба, зори,

Голос твой, как волн прибой,

Не знает злости, крови, горя.

 

Из Страны Снов пришла ко мне

В моём сердце сразу поселилась!

Все невзгоды в иле, морском дне

Похоронила и душою закалилась!

 

Жизнь без тебя тянулась еле-еле,

С тобой у нас двоих, моя Авлар,

Хатан, княжна, тойона, маув шели,

Всё изменилось, жизнь нам - дар!

 

 

Страна Оз, забери меня живым!

 

Я снова вижу изумрудный путь

И улицы, наполненные светом,

Прекрасную узрел дороги суть

И оживлён его святым заветом.

 

Навеки знаю, что такое Страна Оз,

И красоту её действительную вижу,

С ней не сравнить сотни алмазов, роз,

Тот свет мне - жизнь, а этот ненавижу.

 

Страна Оз, забери меня к себе живым,

Я так устал от мук, недугов и несчастья,

Ходить по тлену этому, путям кривым,

На глупости смотреть и зла ненастье!

 

Решил когда-то с Того Света я бежать,

Чтобы мир этот поднять и оживить,

Но мир жесток, и кнопку не нажать,

Чтобы заставить всех себя развить.

 

И вот мечтателем страдаю я ужасно,

Действительность видна мне хорошо,

Я нос разбил о правду, всё мне ясно,

Действительную родину опять нашёл.

 

И одного хочу теперь: вернуться снова

Туда, где жизнь моя была прекрасна,

Тот свет, там жизнь, а не убожества оковы.

И красота не лжива, хоть порой опасна!

 

Страдания изранили меня, лишь Оз одна

Меня вновь сможет исцелить навечно,

Ведь жизнь увидел всю, до смерти, дна,

Не стану продвигать её уже беспечно.

 

Страна Оз, забери меня к себе живым,

Я так устал от мук, недугов и несчастья,

Ходить по тлену этому, путям кривым,

На глупости смотреть и зла ненастье!

 

И свет этот возьми и уничтожь совсем,

Он недостоин жить, рождает одно зло.

Одно скажу я жалким, глупым всем:

«Тот Свет лишь правда, время этого пришло!».

 

Пора подобию действительного мира

За всё рождённое собою зло нам заплатить,

Всем тем, кто жертвой стал чумного пира.

Всем тем, кому Оз правдою могла светить!

 

Теперь меня не насыщает возвращенье,

Хочу я справедливости везде, её нести,

И Этот Свет узнать должен отмщенье,

И древо жизни Оз, в крови врагов расти!

 

Заставлю всех вас, Этот Свет, родную Оз

Изведать правду жизни, крови пожелать,

Возненавидеть скверну, сжечь букеты роз

И закричать со мной: «Пора же создавать!».

 

Тот Свет и Этот Свет существуют не по праву,

Никто не смеет жить на смерти, муке, боли,

И всех их ждёт расплата, это мне по нраву,

Пора мир наш творить, а зло терпеть доколе!

 

Увидевшие череп за цветами всех мудрее,

Они иллюзии и зло дурмана прокляли вовеки,

И ненависть священная их флагом вечно реет,

От правды лишь ничтожества зажмурят веки!

 

Не мы, прошедшие весь ад при равнодушной Оз

И гнили Света Этого, что пожирает добродетель,

Мы изменились навсегда, своё берём за реки слёз,

Мы победим и скоро заживём при правды свете!

 

 

Настоящая история без лжи исте(о)риков

 

На африканских жарких землях появился человек,

И к морю он на север сквозь зелёную Сахару шёл,

Не всегда пустыня там была, был и саванны век,

Так землю плодородную с рыбы обилием нашёл.

 

Прошли века, и дикари решили строить города,

Из глины поначалу, а потом из тёсаных камней,

Скоро под мостами потекла из рыбных рек вода,

Сон явью стал, и оды пели люди о мечте, о ней.

 

Много полисов в войне между собой схватились,

Прочь бежали, жизнь спасая, проигравшие народы,

И смертным адом те места считать договорились,

Вот так родились в сказках всякой нечисти породы.

 

Охотились творцы всех первых городов на дикарей,

Испить обильной крови диких жертв приплыли,

Их алтари кровь пили, поедали плоть под шум морей,

На фоне людоедов-дикарей кошмаром люди эти слыли!

 

И Страна Снов, что на Востоке ближнем расцвела,

Страх сеяла и смерть, и крови ливни проливала,

Задачу трудную народам людей первых задала,

Всем тем, кто не воитель, врата смерти открывала.

 

И пленные ужасной смерти удостоились тогда,

На алтарях, в желудках победителей их плоть

Нашла приют последний и исчезла навсегда!

Народов сотни пало так, не все в тех муках хоть!

 

Кому везло, тот скоро умирал от ядовитых стрел,

От ран без яда все считали смерть счастливой,

Во многих случаях, раз рану на костре прогрел

И выпил трав, живи, не бойся мглы сопливой.

 

Валузия, как звали Страну Снов создатели её,

Пощады никому ни разу люди эти не давали,

Морю Средиземному они сказали: «Море то моё!».

Молву о демонах в лице своём умело создавали.

 

Народы те, кто спас себя от валузийских пыток,

Решили за дела такие, своих павших отомстить,

Столетия войны в них вырастили ярости избыток,

Умение и мудрость эти люди скоро начали растить.

 

По имени сурового вождя Канах себя они назвали,

Весь север средиземноморский вскоре захватили.

Многие к ним шли, ведь от Валузии отцы их пали,

Канах огни спасения и мести в думах их светили

 

Страны Снов монстры в оргиях дела те прозевали,

Ведь с кровью зелий многие глаза слепил дурман,

Родную Африку с окрестностями кровью заливали,

И им за злобу был без жалости урок расплаты дан!

 

Войска Канах ударили по валузийским городам,

Как целое одно, ведь крепко ненависть объединяет,

Кричали все: «За павших своих тварям я воздам!»,

Смеялись, глядя, как дух смерти улицы пленяет.

 

Но валузийцы не погибли целиком, Канаху горе,

Ведь многие тогда не пали, стали боем отвечать,

Их вылазки тревожили Канах на суше и на море,

Нередко мирные отряды стали в чащах привечать!

 

Рассеялись по миру люди страшной Страны Снов,

Строили они повсюду поселения, большие города,

Азию себе прибрали с боем, сбросив Африки оков,

Если людей встречали местных, тем была одна беда.

 

Обыкновения своих дедов, отцов, они не изменили,

Как раньше, стали кровь ручьями проливать везде,

Всех истребляли яро и собой аборигенов заменили,

И не было от них покоя даже соколу, орлу в гнезде!

 

В крови смешались ужас с жаром страсти, красотой,

Не было сластолюбивее, свирепее людей тех бойких,

Страсть и смерть замешались в нации жестокой той,

Носили жёны украшения с пером от синей сойки.

 

Их лица, головы, запомнил бы любой, едва увидев,

Столь узких хищных лиц до них не видели совсем,

Без плавности, привычной ныне, и без мягких форм,

Их зубы острые, клыки видны при разговоре всем,

А выражение лица всегда, как у змеи, едящей корм.

 

Рост невысокий и худая, пропорциональная фигура,

Цвет кожи смуглый, их потомки почернели вскоре,

На африканской родине, все мясом пировали тура,

Со всеми, кто соседом новым стал, живут в раздоре!

 

Канах губили валузийцев в море, солнечной саванне,

Не было пощады людям Страны Снов от их бойцов,

Вот Азии и Африке война, купаются в кровавой бане

Народа оба, и трофеи приносили орды обе удальцов.

 

Прошли ещё века, народ Канах, мешаясь с дикарями,

Пленили валузийцев почти всех, роднились с ними,

Ходил народ суровый берегами, страшными морями,

Захватывали земли, пировали мясом, злаками одними!

 

Большие земли захватил народ Канах и распадался,

На новые народы, разные числом, всех лиц, мастей,

Вот, в каждой местности клич разделения раздался,

Вели между собой раздор, так выросли горы костей.

 

Чтобы войн избегать, Канах по миру расселялись,

Так много обликов, наречий родилось в пору эту,

Хоть и от нации Канах исходно все образовались,

Учёный знает, что народ один взял всю планету!

 

Одни светлели, хлад да мрак мест северных впитав,

Вторые почернели, от жары дня, Солнца защищаясь,

Третьи сузили глаза, народами Востока с югом став,

Немногие свой древний облик сохранили, не мешаясь.

 

Не сразу расселились, разделились люди, по планете,

Кто раньше вдаль пошёл, исхода первой стал волной,

Кто следующий, второй, у них везде рождались дети,

Так было очень много волн, природы было то одной.

 

Валузийцы, что остались в Африке, по-своему чернели,

Не толстогубыми стали они, как стали помеси с Канах,

Не плосконосые, не пучеглазые, чужих песен не пели,

Узкий лик свой с головою сохранили наяву, а не во снах!

 

Они пытались заново не раз экспансию с войной начать,

И города их зеленели вновь по краю древней ойкумены,

Но у других в обыкновение вошло их смертью привечать,

Не было боям конца, Страна Снов падала в кровавой пене.

 

Так продолжалось до недавних лет повсюду вновь и вновь,

Образ демона и монстра всюду от Валузии людей родился,

Стоило им встретить правнуков Канах, лилась рекою кровь,

Вот навык страшных битв засадных и в ночи им пригодился!

 

Но предрешён был часто в тех боях безжалостный исход,

Страна Снов от жестокости своей изрядно ослабела,

По поводам любым на них соседи часто шли в поход,

И смерть почти везде по людям из Валузии запела

 

Меньше справных воинов теперь на свет рождалось,

Столь малочисленными стали Страны Снов те города,

Население тех древних царств тихонько вырождалось,

Их жертвы не спасли обильные от Дарвина суда!

 

Ещё время прошло, все чистокровные Канах исчезли,

Привычка разбавлять для рода кровь к такому привела,

Черты пленённых им на лик и тело вскорости налезли,

Не стало нации, хотя потомков многочисленных дала.

 

Кто спросит, кто они, ответ таков: ты в зеркало смотри,

Да, кроме валузийцев с рядом дикарей, мы рода одного,

Все от Канах, храни честь рода и для лика мира не умри!

Мы цветом с языками разные, то не отменит знания того!

 

Века с тех пор ушли, и раса валузийцев вымерла почти,

Канах потомки, помешавшись с дикими людьми Земли,

Предками всех нас так стали, это ныне ты везде прочти!

Тем голосам погибших рас и видов ты всегда внемли!

 

Один обычай старины в нас всех до сей поры остался,

Историю для статуса народов любим очень удлинять,

И век Валузии с двух тысяч лет назад на пять раздался,

Старинным родом, древностью горазды всем пенять!

 

Отсюда сотни тысяч лет рождению людей и стран,

Отсюда миллиарды лет Земле, исток легенд один,

Ведь думают, раз древний род, то чин высокий дан,

Хлестать других по миллионам тех горбатых спин!

 

На деле удлинили мира всю историю раз в десять,

Правду променяли люди лишь на сказку и обман,

Подумав, что можно в обществе побольше весить,

Если так думаешь, поздравлю, в жизни ты профан!

 

Отсюда в исторических легендах сотни лет застой,

Заполнить ложью столько лет никак не получилось,

Век каменный похуже будет, рай легенде лживой той

Тысячелетия, развитие стоит, им как-то не разжились!

 

И вот, искра, новинки всякие из рога изобилия летят,

Античность всякая, которая с чего-то сгинула, вот так

Снова тысяча застоя лет, но Ренессанс, и по морям летят

Естественно, не может быть такого, понимает всяк!

 

Естественно, скачков нет у развития и всякой жизни,

Пошагово всё, медленно растущим темпом наступало,

В любое время, и в любом краю, в любой отчизне

Всё новое рождалось в головах, и в бою приступало.

 

Чуть позже в мирный образ новое всё обращалось,

И называют это все давно техническим прогрессом,

И выжить тем, кто не развился, редко удавалось,

Цивилизации обочина им дом с таким процессом.

 

Вот так те сотни тысяч лет обман, война ведь шла.

Всех против всех, в войну новинки сразу разбирали,

Застойная пора мгновенно бы в реальности прошла,

А победители всю землю проигравших прибирали.

 

Застой тогда идёт, когда разбалован дурманом род,

И нет желания всё изучать захватывать, сражаться,

Вот так, как будто бы во сне, пройдёт за годом год,

Народ хиреет, неспособен жить и даже размножаться!

 

В итоге его земли без труда возьмут здоровые народы,

Отнимут, жить хотят, а жить - всегда захватчиками быть,

Учёные, что к знаниям хотят попасть, из той породы,

Ведь знания найти, по сути, как трофей в бою добыть!

 

 

Дань уважения Фиме Жиганцу

 

Добрый день, уважаемые читатели. Этот сборник стихов я посвящаю своему практически земляку и вдохновителю, Фиме Жиганцу, он же Алексей Сидоров.

 

 

Ангел современности

 

Пародия на стихотворение Лермонтова М. Ю., «Ангел».

 

По небу в полуночи Нео летел,

И тихо он матом всех крыл.

По матрице всей его мат пролетел

К всем тем, кто крылат и бескрыл.

 

Агент Смит нагрянул, как ангел, с небес,

На Нео бранился, как ирод и бес,

По своду небес его мат пролетал,

Тут Нео весь мат этот вмиг услыхал

 

Лицом к лицу Нео и Смит очутились,

И насмерть они в урагане сцепились!

Смит быстро у Нео бумажник стащил,

За это в очки сапогом получил!

 

Что думал о Нео, Смит всё досказал,

За это он в лоб с кулака схлопотал.

Потом Нео Смита шнурком удавил,

На северном кладбище падлу зарыл.

 

 

Ахматовские прелести

 

Пародия на стихотворение Горенко А. А., «Поэт».

 

Мир уж не таинственный художник,

Мы вышли в лес, покушали котлеты,

Из той чащобы вышли мы, раздеты,

Качался даже мирный подорожник.

 

Он всюду рос, им город зеленел,

Он украшал огромного дома ступени,

И с факелом медовых песнопений

Жена вернулась ради сладких дел.

 

А в глубине заросшего лозой двора,

Под деревом шалили, будто детвора,

В восторге от шарманки одноногой,

 

Ласки дарили счастье, как колокола,

А бешеная страсть меня к жене вела,

И не видать тоски нам с ней убогой!

 

 

Великий сыщик

 

Пародия на серию Артур-Конана Дойля, «Приключения Шерлока Холмса». К слову, поначалу Артур-Конан пытался сделать Шерлока именно маньяком, но из-за тогдашней «избитости» самого  образа «испорченного аристократа» сделал его «добрым».

 

О, Лондон, как же ты меня достал!

Под утро я проснусь, одно и то же,

Смотрю, дождь снова крыши исхлестал,

Под боком зато Хадсон стан пригожий.

 

Утешившись с ней ярко на весь день,

И, оплатив таким вот образом жильё,

Разглядывая с умным видом снова тень,

В который раз расследую дело своё.

 

Опять убил жестоко я, кого, не помню,

А Скотланд-Ярду чушь наплёл, дубинам,

Убитого утилизировала снова домна,

А остальным всё невдомёк, кретины!

 

Профессор Мориарти только в курсе был.

Он делал в той же домне те же все дела,

Он компромат уж на меня, дурак, добыл.

Его забрала домна, вот история была!

 

 

Горький опытен

 

Пародия на стихотворение Пешкова А. М., «Не браните вы музу мою».

 

Не браните вы стерву мою,

Я получше сейчас её знаю,

Не о бывших я песню слагаю,

С бодуна даже им не пою.

 

В незатейливой песне моей

Не пою я про стерву-конфету,

Отнеситесь по-дружески к ней,

И ко мне, самоучке-поэту.

 

Пусть порой моя песнь прозвучит

Депрессухой, мигренью глубокой;

Может быть, вашу стерву смягчит

Страстный секс под зелёной осокой.

 

Не встречайте же стерву мою

Невнимательно и безучастно;

А то будет больной и несчастной,

Всяка тварь, кто обнимет мою.

 

 

Не помню чудное мгновенье

 

Пародия на стихотворение Пушкина А. С., «Я помню чудное мгновенье».

 

Не помню чудное мгновенье,

Одолевать начал склероз,

Маразма тяжкое забвенье

И остальных недугов воз.

 

В палате, полной диабета,

Инфекций шумной суеты,

Ем я несвежие галеты,

И снятся вкусные торты.

 

Старею, на лекарства цены

Разбили прежние мечты,

И позабыл я ласки нежной

Врачихи пышной красоты.

 

В очередное пробужденье

Сказали: «Кончились таблетки!».

И, что дало вмиг вдохновенье,

Подали свежие котлетки!

 

Маразм отхлынул и кошмары,

И для меня всё в радость вновь,

И даже вой попсы бездарной,

Врачихи страстная любовь!

 

 

Онегин без купюр

 

Пародия на роман в стихах Пушкина А. А., «Евгений Онегин».

 

 

Глава 1

 

На свете жил Онегин жадный,

В хмели удержу он не знал,

Родил он образ беспощадный

Того, кто с горя не стонал.

 

Повесой, бодрым хулиганом

В имениях друзей он слыл,

Он бесшабашным и горланом

По морю жизни быстро плыл.

 

Любую мог он враз очаровать

И в страсти бурно овладеть,

Стихами водопадом обливать,

За молодость и честь радеть!

 

И там я был, а вин не пил,

Хотя всё время предлагали,

С Онегиным я дружбу утопил,

В тот миг ромашки увядали.

 

 

Глава 2

 

Татьяна раз пришла на бал,

И слухи шли толпой за ней

Их гомон, как удар цимбал,

Гремел и уж не мог сильней!

 

Она искала страсти долго,

Годами не могла её найти,

Мужей и жён уж было много,

Но в сердце было не войти.

 

Всей пошлостью побаловал её,

Держалась поначалу скромно,

Сказал ей: «Вместе мы споём!».

Взглянула она мигом томно.

 

Всю ночь и радужный рассвет

От страсти песни всё звенело,

Очей её горячих бурный свет

Грел, и блаженство налетело!

 

Но дух её совсем уже пустой,

Не интересно мне вмиг стало.

Страсть без души - это застой,

Вмиг настроение моё пропало

 

Онегин обо всём мигом узнал

Про похождения все те ночные,

И на дуэль запальчиво позвал,

Татьяна сделала нам отбивные

 

И вот дуэль, он пьян и слаб

Не мог тянуть он жребий свой,

О, грёз хмельных Евгений раб!

От неудачи слышен только вой!

 

Попал ему по пистолету сразу,

Дуэль завершена, я победитель,

Ведь жизнь дороже, чем алмазы.

Дороже друга не жена, родитель!

 

Онегин позже честно извинялся,

Что необдуманно так поступил,

Со мною он всецело соглашался,

И мир между друзьями наступил.

 

Теперь он новый муж Татьяны,

Над ним смеются на балах уже

Вином и взором её пьяный,

Живёт на остром с ней ноже.

 

 

Глава 3

 

Забыл я бал, забыл я и Татьяну,

Ведь я нашёл уже любовь свою,

В сердце бойца моё, смутьяна,

Получше пригласил, о чём пою.

 

Её баюкаю нежно на ручках,

Шалю, целую нежно и везде,

В халате, в разных штучках

Она подобна ангелу, звезде!

 

 

Спасибо, что бодр

 

Пародия на Стихотворение Высоцкого В. С, «Спасибо, что живой».

 

Жизнь не оборвёт мою водитель-ротозей.

Мой труп из морга не востребует никто.

Пошлю на алфавит весь краеведческий музей,

Скелет мой не увидите, живой я и в пальто.

 

Ну, всё! Решил - попью сок и мин воду,

Болезнь желудка, сердца, превозмочь.

Да! Гулять активно и в любую непогоду,

Ты не лежи, пока не хватятся, всю ночь.

 

В музее будут снова одурачивать народ,

Хотя народу это, в общем, почти всё равно.

Получит нищенские деньги мой экскурсовод

И скажет грустно: «Вот недостающее звено».

 

Иль пригласят меня студентки ночью в сквер,

Обнимут, потом тех девушек я бурно зацелую,

Меня осудит, может быть, один пенсионер,

Меня опять, цензуру отогнав, словом обует.

 

Я шёл по жизни, как обычный наглый пешеход,

И на работу, от кровати отлипал в такую рань.

Кто говорит, что уважал меня, пошли в поход.

Посылай на алфавит свиней всех и любую пьянь!

 

 

Цветаевская встреча

 

Пародия на стихотворение Цветаевой М. И., «Встреча».

 

Вечерний дым над городом возник,

Как же болит на воскресенье голова!

Вдруг я узрел стакана яркий блик,

Глотнул от бодуна - и голова жива!

 

Мешки под тусклыми обоими глазами,

Свалялись волосы, от шока закричал:

Аж зеркало от ужаса само разбилось,

Когда в нём отражаться чётко стал!

 

С той милой девушкой у тёмного окна

С фигурой пышной, что мне торт купила,

Всегда встречался, приглашала в дом она

 

Меж нами дома грусти и печали нет,

Но почему она мечту свою разбила?

Быть может, в страсти заключён ответ?