Онлайн чтение книги Пробуждение
Глава 16

"Со мной тоже никто не пришел попрощаться, словно и не существовало меня никогда. Я умирала медленно, и единственным человеком, который находился рядом все это время, был мой брат…"

Из разговора от 22.11.3565

Они добрались к дому Гийона через полтора часа. Им повезло: один из патрульных согласился подвезти всю братию к Южному парку. Остальной путь им пришлось проделать пешком.

Стеклянный трехэтажный особняк возвышался посреди старых зеленых елей и сосен, располагаясь в самом дорогом и престижном районе города — Южном Парке.

Гийон проводил всех внутрь и тут же показал, где они могут разместиться. Сианне и Рихтору досталась спальня на третьем этаже. Маркус вызвался ночевать в подвале, где рядом с диваном и голографическом телевизором, стоял холодильник забитый пивом до отказа.

Гийон проводил Кайлин на второй этаж и показал ей ее комнату.

Ковер, тумбочка, телевизор, шкафы для одежды и веранда, огибающая пространство по периметру. Мебель — дубовая, резная, такая же, как и в его офисе.

Кайлин не во что было переодеться. Только сейчас она вспомнила про сумку с одеждой, которую Маркус оставил в машине Гийона. А машина Гийона… Кайлин не знала, где сейчас находится машина Гийона.

— Я сейчас принесу тебе халат. Чистое полотенце висит в ванной.

— Спасибо.

— Странно слышать от тебя это слово, — улыбнулся Гийон.

— Это хорошее слово, но иногда и оно не способно выразить весь спектр чувств, которые мы хотим передать.

— Поэтому ты так редко употребляешь его?

— Отчасти, — вздохнула Кайлин.

— Через тридцать минут нам нужно спуститься вниз. Все голодные и поговорить есть о чем.

— Хорошо, — ответила она и отправилась в ванную.

Включив воду, она села на дно огромной джакузи и приникла к ее борту.

Гийон вернулся в пустую комнату, где на полу валялась ее одежда и ободранные черные перчатки. Он заглянул в ванную и его затрясло.

Белоснежная кожа ее тела, которую он целовал еще несколько часов назад, была покрыта синеватыми пятнами и багровыми кровоподтеками. На ее шее остались следы от ногтей и чьих-то пальцев.

Гийон разделся и спокойно сел в ванную рядом с ней.

— Ты не возражаешь? — спросил он, наливая в руку гель для душа и разворачивая ее спиной к себе.

— А разве у меня есть выбор? — уставшим голосом произнесла она.

— Нет.

— Нет, — повторила она и, поджав колени, свернулась калачиком.

Гийон провел пальцем по линии ее позвоночника и остановился, почувствовав шероховатость, которую не заметил раньше. Это был след от рубца. Ровный, аккуратный и едва ли заметный.

— Что это? — спросил Гийон, наклоняясь к нему.

— Старые раны. На шее и ногах тоже есть. Их в Центре долго чем-то шлифовали, чтобы вывести.

— А что еще они делали?

— Допрашивали.

— Долго?

— Каждый день по несколько часов.

— И что они хотели узнать?

— Кодировки.

— Это как-то связано с твоим братом?

— Да, это коды для одной из его разработок.

— Странно, что им для этого нужна была ты.

— Они не смогли их расколоть. И не смогут.

— Их интересовало только это?

— Нет. Они хотели узнать, над чем работал мой брат перед моей криогенезацией.

— И этого ты тоже не помнишь?

— Нет.

— Почему это так важно для них?

— Не знаю, — пожала плечами Кайлин.

— Не нужно мне врать, Кайли. Лучше, просто промолчи.

— Ты читал письмо, Гийон. Если Центр узнает, что брат мне что-то оставил, они носом землю перероют, но найдут это.

— Я не заметил, чтобы он оставил что-нибудь для тебя.

Кайлин промолчала.

— Это письмо, Кайли, он спрятал послание в нем?

Кайлин снова ничего не ответила.

— Ты боишься, что о нем узнает Центр?

— Мне остается только надеяться, что к ним в руки эта информация не попадет.

Гийон наклонился и прижался губами к ее спине. Раздвинув ее бедра, словно полноправный хозяин ее тела, он окунул свою руку вниз, и Кайлин со стоном выгнула спину.

— Больно? — шепотом спросил он.

— Нет.

Он начал целовать ее шею, прижимая хрупкие бедра к себе, пока она сама не нашла его губы и не повалила его на дно собственной ванны. Два тела запутались в воде, пытаясь приникнуть друг к другу еще ближе, слиться в одно целое и раствориться в удовольствии, забыв обо всем на Свете.

— Хочу тебя, — прошептал Гийон, целуя ее шею.

— Да, — простонала она в ответ.

— Ты будешь кричать для меня?

— Да.

— И ночью будешь для меня кричать?

— Да.

— И утром?

— Буду!

В комнату кто-то вошел, и они оба замерли на месте.

— Гийон, ты здесь? — позвала Сианна.

— Что ты тут делаешь?! — шикнул на нее знакомый голос, принадлежащий Рихтору.

— Сойя приехала. Хочешь, чтобы она его здесь поискала? — огрызнулась Сианна, указывая пальцем на вещи Кайлин, разбросанные по полу.

— Он здесь и все слышал. Твоя задача выполнена. Так что пойдем, займем ее чем-нибудь, пока она сюда не зашла, — прошипел Рихтор и вывел жену за локоток из комнаты, закрыв за собой дверь.

Кайлин лежала под Гийоном с широко раскрытыми глазами и смотрела в потолок.

Он тут же отстранился от нее и вылез из ванной. Казалось, он торопился побыстрее одеться и спуститься вниз.

Кайлин присела в ванной и сквозь распахнутую дверь прокричала:

— Что Сойя делает в твоем доме?

— Одевайся и выходи.

Затем последовал звук захлопывающейся двери.

Маркус знал Сойю. И когда он привел Кайлин в магазин этой женщины, она тепло отнеслась к ней и помогла привести свой гардероб в порядок. Когда Маркус отвез ее к Сойе во второй раз, она сделала все возможное и невозможное, чтобы создать из нее нечто, на что засматривались мужчины на улице.

И Гийон знал Сойю. И теперь она приехала в его дом в разгар беспорядков на улице… И услышав об этом из уст Сианны, хлопочущей о том, чтобы эта женщина не вошла в ее комнату, он тут же оставил ее одну и побежал вниз…

Кайлин все поняла.

Она вылезла из ванной и посмотрела на свое обнаженное тело в зеркале. Как быстро из самого прекрасного существа на земле мы можем превратиться в нечто убогое, только потому, что кто-то предал нас? Это было ее отражение, и в нем она ничего красивого больше не нашла.

Кайлин накинула на себя халат и вышла в коридор к центральной лестнице, ведущей вниз.

Она услышала сдавленный голос Сойи. Слов она не разобрала.

Кайлин тихо спустилась и, пройдя через холл, вошла на кухню. Гробовое молчание повисло в воздухе, когда она сказала Сойе: "Привет".

— Привет, — ответила та и посмотрела на Гийона.

— Мы вытащили их с Маркусом из города.

— Понятно, — ответила девушка и отвернулась.

Кайлин прошла к барной стойке, за которой сидел Маркус и Сианна, и, взяв в руку пустой стакан, протянула его другу:

— Виски есть? — спросила она, опуская свои глаза в пол.

— Сейчас налью, — ответил Маркус.

В абсолютном молчании он немного налил ей в стакан. Кайлин приподняла его и, злобно улыбнувшись, произнесла:

— За спасение!

Темно-янтарный напиток оказался у нее во рту, и в три глотка она осушила стакан, даже не поморщившись. Кайлин снова повернулась к Маркусу и пальцем указала на бутылку.

— Тебе хватит, — низким голосом бросил Гийон, и, взяв в руки нож, начал нарезать хлеб.

— Слишком много за один день, — засмеялась Кайлин и, выхватив из рук Маркуса бутылку, налила себе сама.

— Тогда и мне налей, — подала голос Сианна, протягивая ей свой стакан.

— Пожалуйста, — ответила Кайлин и наполнила его виски.

— За тебя, — произнесла Сианна и залпом осушила его.

— За меня, — повторила Кайлин и снова выпила все до дна. — Продолжайте, — попросила их Кайлин, на этот раз морщась от выпитого.

— Не стоит, — ответила Сойя, кладя свою руку Гийону на плечо. — Я знаю, что с ней — тяжело, но скоро все это закончится, — произнесла девушка тем сладким голосом, от которого у Кайлин к горлу подступил ком.

Гийон ничего не ответил на ее реплику, не пытаясь даже убрать ее руку со своего плеча.

Сианна внимательно посмотрела на Кайлин и, переведя взгляд на своего мужа, усмехнулась.

— Иди, лучше, приляг, — сказала Сианна, обращаясь к Кайлин.

— Спасибо, я не устала.

— Ну, это тебе так кажется. Иди.

Кайлин опустилась с высокого стула и, облокотившись о стойку спиной, отвернулась от них всех.

— Что здесь происходит? — спросила Сойя, убирая свою руку с плеча Гийона и обращаясь к Сианне.

— А ты у него спроси, — бросила та и кивнула в сторону начальника.

— В чем дело, Гийон? — повторила свой вопрос Сойя.

— Все в порядке. Сейчас разогрею что-нибудь в микроволновке и будем ужинать.

— Ты что меня за идиотку принимаешь? — закричала Сойя. — В чем дело, я спрашиваю!

Кайлин развернулась и, снова наполнив свой бокал, опрокинула его залпом.

— Хватит пить! — раздраженным голосом произнес Гийон.

— Не тебе решать, — ответила Кайлин и, положив руки на стойку, уткнулась в них своей головой.

Сойя внимательно посмотрела сначала на нее, затем перевела взгляд на Гийона, с такой силой сжимающего нож в своих руках, что гибкая стальная ручка начала изгибаться в его ладони.

— Ты что, спишь с ней? — произнесла она, обращаясь к нему.

Гийон молчал. Остальные тоже.

— Ты с ней спишь? — взревела Сойя, пятясь от него назад.

— Да, вы, двое, спите друг с другом? — спросила Сианна, указывая пальцем на Кайлин и Гийона.

Гийон обернулся и с ненавистью посмотрел на нее.

— Что ты задумала? — произнес он, обращаясь к подчиненной.

— Я? Ничего особенного.

— Тогда не лезь сюда, — рявкнул он и отвернулся.

Все замолчали, а главное, что замолчал и он.

— Почему она? — прошептала Сойя, облокачиваясь спиной о холодильник. — Тебе нечего сказать? — продолжала она. — Неужели ты забыл, кто виновен в их смерти?

— Замолчи! — закричал Гийон, сжимая в руках нож.

— Марти была моей сестрой!!! И ты сейчас спишь с одной из тех, кто убил ее?

Эта фраза слишком четко отпечаталась в мозгу Кайлин. О ком говорила Сойя? Чьей сестрой она была?

— О ком ты говоришь? — услышала собственный голос Кайлин.

— О его жене! Жене!!!

У Кайлин подкосились ноги, и она присела на стул. Никто не двигался. И он, он, который еще недавно тащил ее сквозь толпу, который шептал ей в поезде слова о том, что он не отпустит ее никуда, стоял и не двигался.

— Ты ее сестра… — тихо произнесла Кайлин, отворачиваясь.

— Да! Я — ее сестра! И это я помогла тебе стать тем, кто ты есть сейчас. Только посмотри на себя! Что в тебе осталось от того убожества, что вошло в мой магазин несколько недель назад! А теперь он спит с тобой! С тобой!!!

— Громкие слова для того, кто ничего обо мне не знает.

— А кто ты вообще такая, чтобы мы что-то о тебе знали? — подлила масло в огонь Сианна. — Ты, вылезшая из ниоткуда, севшая нам на шею! Кто ты такая!?

— Судить меня будешь не ты.

— Я! — откликнулась Сойя. — Я буду тебя судить! Вы пришли сюда, никого не спросив! Вы заплатили деньги за то, чтобы пользоваться всем и дальше! Никто вас здесь не ждал. Да и ждать не будет!

— Ты имеешь право злиться. С этим я не спорю. И любить его ты тоже имеешь право.

— О чем ты говоришь? — прошептал Маркус.

— Ты что, один ничего не понимаешь? — засмеялась Сианна.

— Что здесь происходит? — обратился Маркус к Гийону. — Ты спал с Соей?

— Не говори ерунды! — прокричал тот, бросая нож на столешницу и упираясь в нее своими руками.

Сойя закрыла глаза.

— Что-то я не понял, — произнес Маркус.

— А что здесь непонятного, — ответила Сианна. — Сойя влюблена в него, мужа своей покойной сестры. Отчего бы она так беспокоилась, примчавшись сюда посреди беспорядков в городе. И он об этом знает. Только смелости признаться, что он предпочел ей пробужденную, не может. А, нет, постойте. В чем собственно ему признаваться? Ну, переспал разок. Может, два. Чем она хуже невады? А так двух зайцев убьет: и задание выполнит, и разгрузится, как-никак.

— Тебе нечего ответить? — сквозь слезы прокричала Сойя. — Я столько лет была рядом с тобой! Думала, что рано или поздно, ты посмотришь на меня так же, как смотрел на нее. А теперь ты тр…ся с пробужденной и даже не пытаешься оправдаться!

— А в чем перед тобой я должен оправдываться? — прорычал Гийон. — Я никогда не давал тебе повода думать, что твои чувства ко мне ответны. Чего ты сейчас от меня хочешь?

— Как ты мог спать с ней?

Тут рассмеялась Кайлин, и Сианна, посмотрев на Гийона, снова улыбнулась:

— По-моему, ничего смешного, — ответила она. — Посмотри на него. Ему даже нечего тебе сказать.

Гийон обернулся к подчиненной и, сжав руки в кулаках, прошипел:

— Что ты задумала?

— Выполняю за тебя твою работу.

— Не смей!

Сианна обернулась к Кайлин и громко произнесла:

— Он всегда будет ненавидеть таких, как ты. Знаешь, почему он не поселил тебя в своей спальне? Там слишком много фотографий его покойной жены и сына. Даже ее портрет он до сих пор не убрал из своего офиса. Разве такая, как ты, может с ней сравниться? Ты — жалкое подобие женщины?

Кайлин прижала ладони к лицу.

— Кайлин, — позвал ее Гийон, но она, казалось, больше и не слышала его.

Сломить ее оказалось довольно просто. Достаточно было предоставить ей возможность поверить в свою привлекательность, ощутить свою женственность и красоту, показать ей мир, где находиться рядом с мужчиной не опасно, где любить — не значит обрекать на мучения, где можно получать невообразимое удовольствие от близости с тем, кто стал для тебя самым дорогим человеком на Земле. И ему было стыдно признаться в том, что он спал с ней. Нет, он помчался к Сойе, чтобы не навлечь на себя гнев женщины, другой женщины. Той, которая все эти годы любила его.

Гийон замолчал. Все молчали. А сердце Кайлин тем временем разваливалось на куски. Она вспомнила человека, которому тоже не чего было ей сказать. На самом деле, они оказались слишком похожими. Или, может, причина в ней? Может, она рождена для того, чтобы творить, а не чувствовать? Неужели убогость, которую она столько лет взращивала в себе, на самом деле все это время была у нее внутри?

— Ты ничем не отличаешься от него, — в пустоту произнесла Кайлин. — Он так же стоял и молчал, когда ему не было, что мне ответить. Однако ему удалось получить от меня все гораздо меньшими жертвами: ему даже не пришлось ко мне прикасаться…

— О чем ты говоришь? — прошептал Гийон.

— Я верила ему. А он продал меня за возможность получить должность.

— Ты говоришь о Жене?!

— Тебе тоже нужны мои тайны? — не обращая внимания на его слова, продолжала говорить Кайлин. — Что ж, тебе удалось уколоть меня глубже, чем он. Неужели, такую как я, нельзя любить? Неужели, такой как я, можно только пользоваться…

Кайлин рассмеялась в голос, но по смеху ее невозможно было сказать, плачет она или на самом деле все-таки смеется.

— Ты мнишь себя великой? — закричала Сойя. — Ты, от которой у него одни неприятности! Думаешь, если он разок поимел тебя, это что-нибудь изменит? Все так же будут ненавидеть тебя, как и прежде! И он тоже!!!

Кайлин оборвала смех. Медленно поднявшись со стула, она повернулась к нему и голосом, в котором не осталось ни капли теплоты, ни толики той нежности, что он мог услышать ранее, произнесла:

— Ты ненавидишь меня? Презираешь? Что ж… Я оправдаю эти твои чувства. Я оправдаю ненависть каждого из вас ко мне. Я — первопричина всех ваших проблем. Я — источник вашей боли и презрения. Это я тот человек, которого ненавидит весь Мир.

— Что ты такое говоришь? — произнес он.

— Сакар — это и есть я. Я и мой брат. Саша и Катя Рудецкие. Это было так легко понять, Гийон, — покачала она головой. — Так легко… И не нужно было со мной спать. Рано или поздно, ты все равно бы нашел ответ. Я бы открыла тебе его сама, точно так же, как и передала разработку Жене.

Гийон смотрел на нее и не двигался. Он все никак не мог осмыслить ее последние слова. Кто же она, эта женщина? Кто она? И почему, предоставив Сианне возможность надавить на нее и получить ответы, сломив ее самым низким образом из всех возможных, унизив ее своим молчанием, и, в конце концов, узнав правду о ней, он не почувствовал презрения и ненависти? Нет, он испытал боль от того, что это ему не хватило смелости во время признаться в очевидном. Он унизил ее, он оказался тем человеком, которому удалось сломить ее. Непроизвольно поставив на чашу весов ее откровение и свои чувства к ней, он с такой легкостью получил то, что, казалось, было более важным. Но для кого? Для него или для них, стоящих рядом?

— Вы думаете, с этим легко жить? — прошептала Кайлин. — Я знала, чем все это закончится. С самого начала знала.

Сианна присела на стул за барной стойкой. Налив себе в стакан виски, она залпом осушила его.

— Прекрасная работа, Гийон, — как ни в чем не бывало, произнесла она. — И тебе, Сойя, тоже спасибо. Ты как раз вовремя приехала.

— Что? — прошептал Гийон.

— Это я позвонила Сойе. Извини, но если бы прошло еще немного времени, ты бы точно определился с тем, что собираешься делать дальше. А Кайлин уже попалась. Ты не заметил, как же. Еще в туалете я поняла, что она "зависла". Разве я могла упустить такую возможность? Ты же знаешь, удачный допрос зависит от многих обстоятельств. И главное из них — это представление о слабом месте жертвы. Ты не был еще голов столкнуться со своим прошлым лицом к лицу, а она не была готова к твоему замешательству. Я надавила, и она раскололась. Все просто. Допрос удался.

— Замолчи! — прошипел он в ответ.

— Ты сам предоставил мне эту возможность.

— Заткнись!

— Ты спал с человеком, который собственными руками сотворил все это. И теперь она живет здесь на деньги, которые ей заплатили. И теперь она говорит, что ей тяжело! Тяжело терять близких, Кайлин. Детей тяжело терять. А ты… — Сианна засмеялась. — Ей было только двадцать пять… А ему — два с половиной. И не воскреси ты того предурка, они были бы живы…

— Я не могу исправить прошлое, — ответила Кайлин.

— Тогда не говори, что тебе тяжело!!! — закричала Сойя.

Гийон продолжал смотреть на Кайлин. Она опустила свои руки и взглянула на него. И в глазах ее он ничего не увидел, ничего, кроме пустоты.

— Что смотришь? — с вызовом произнесла она.

Он молчал.

— Это я создала их всех! Я!

Она резко отвернулась и пошла в сторону холла. И только тогда до Гийона, наконец, дошло, что же он все-таки наделал. В его голове все разложилось по полочкам и понятно стало, что главное, а на что он может закрыть глаза. И главным оказалась она.

Он кинулся следом за ней, догоняя и пытаясь схватить за руку, но она ловко вырывала запястье и трясла им, словно отмахиваясь от какой-то грязи.

— Как ты можешь? — закричала ему вслед Сойя.

— Замолчи! — рявкнул он в ответ. — Кайлин! — позвал он, глядя, как она поднимается на второй этаж.

Она остановилась и обернулась:

— Ты получил то, что хотел. Доволен? А теперь возвращайся к своим друзьям — со мной спать тебе больше не придется.

— Кайлин! — Гийон побежал по лестнице вверх, следом за ней, но она, заскочив в первую попавшуюся комнату, закрыла за собой дверь на ключ.

— Кайлин!!! — орал он, пытаясь открыть замок.

Кайлин отошла от двери, и поток слез хлынул у нее из глаз. Она вытирала их рукавом своего махрового халата, но их было слишком много, невообразимо много для того, чтобы успеть остановить. Она всхлипнула и, почувствовав, что сил на сражение у нее больше нет, опустилась на пол и сжалась в комок.

Она слышала, как он колотит в дверь кулаком. Слышала, как зовет ее и просит открыть. Это слышали и те, кто сидел внизу. И только теперь Сианна поняла, что все они наделали. Только теперь ему стало понятно, что он на самом деле любит эту женщину, и ему все равно, в чем она виновата перед остальными и ним самим в первую очередь.

— Довольна? — спросил у Сианны Маркус, поднимаясь со своего места. — Не думал, что ты настолько нас ненавидишь.

— Это другое, — ответила Сианна, пряча лицо в руках.

— Это — одно и то же. Только я хуже, чем она. Она всего лишь создала надежду. А я ее купил.

— Это другое, Маркус!

— В твоем сердце не осталось места для чувств. Только работа. Браво, Сианна! Браво!

Маркус наигранно похлопал ей в ладоши и ушел.

— Ты тоже теперь меня осуждаешь? — спросила Сианна, оборачиваясь к Рихтору.

— Я предупреждал тебя, но ты, кажется, совсем ничего не поняла.

— Но, она раскололась!

— А он сейчас может ее потерять. Пять лет одиночества, Сианна, и он опять может все потерять.

— Он что, любит ее? — тихо произнесла Сойя, которая все это время стояла рядом с ними на кухне.

— Ты красивая женщина, — ответил Рихтор. — Но мы не выбираем, в кого нам влюбляться, а в кого — нет.

— Мы только выбираем, кого нам ненавидеть, — повторила собственные слова Сианна и налила себе виски в стакан.

Кайлин так и не открыла ему дверь. Он постоял еще немного, а затем развернулся и пошел вниз.

На кухне царила тишина. Сианна продолжала топить победу в виски, Рихтор молча потягивал пиво, а Сойя по-прежнему подпирала плечом холодильник.

— Ну, что, — громко заговорил Гийон, присаживаясь за барную стойку возле Сианны и протягивая ей свой пустой стакан, — такого поворота событий я не ожидал.

Сойя "отклеилась" от холодильника и села напротив него:

— Как ты мог?

— Что мог, Сойя? Мог после смерти жены спать с другими женщинами?

— Да, как ты смеешь?!

— Я смею? Какого черта ты вообще сюда заявилась!

— Мне позвонила Сианна.

Гийон "опрокинул" стакан и с грохотом поставил его на столешницу.

— А почему я об этом ничего не знал?! Вы что, решили, что вправе управлять моей жизнью?

— Ты сам не понимаешь, что делаешь, — заботливым тоном произнесла Сойя и положила свою ладонь ему на руку.

Гийон выдернул свою кисть и прошипел:

— Я, в отличие от тебя, знаю, что делаю. А вот ты, кажется, совсем забылась.

— Знаешь? Да ты тр…ешься с этой… этой… — Сойя закрыла лицо руками.

— Тр…ся можно со шлюхой, Сойя, а с Кайлин я сплю.

— Уже не спишь, — заметила Сианна и потянулась за бутылкой.

— Ты думаешь, что все кончено?

— Ты промолчал, когда следовало встать на ее сторону и защитить, если, конечно, ты относишься серьезно к тому, что между вами происходит.

— Я не был готов к этому.

— А теперь готов? — с презрением произнесла Сойя.

— Другим тоном, пожалуйста.

— Это какой-то бред…

— Хочешь правду? — злобно прошипел Гийон, пригибаясь к столешнице и зная, что его слова ранят Сойю очень глубоко. — У тебя всю жизнь были натянутые отношения с Мартой. Думаешь, я ничего не понимал? А теперь ты презираешь Кайлин. Признайся, ведь тебе наплевать на то, кто она.

— Что ты хочешь этим сказать? — так же прошипела Сойя.

— Пора оставить все в прошлом и жить своей жизнью. Свой выбор я сделал много лет назад.

— Ты что, действительно влюбился в эту…

— Кайлин, Сойя. Ее зовут Кайлин. И если бы я был уверен в том, что ты в целостности и сохранности сможешь сейчас добраться домой, выпроводил бы тебя отсюда немедленно!

Сойя прикрыла рот рукой. Слезы проступили на ее глазах, и она заморгала.

— Ты слишком жесток, — покачала головой Сианна.

— А вы — нет? Или вести себя подобным образом можно только по отношению к пробужденным?

Гийон ударил пустым стаканом по столешнице и поднялся с места.

— На третьем этаже есть еще одна свободная комната, — обратился он к Сойе. — Можешь заночевать там.

— Я не останусь в этом доме.

— Уйдешь завтра. Сегодня я тебя не гоню. Ты все поняла — это самое главное. А теперь извините, я ухожу спать.

Дверь слетела с петель и Гийон, влетев внутрь своей рабочей комнаты, остановился на месте. Кайлин лежала на полу и плакала. Навзрыд.

Он подошел к ней и опустился на колени.

— Прости меня, — прошептал он.

Она не ответила, пытаясь отвернуться от его мерцания и красных глаз, что не мигая смотрели на нее в этот момент.

— Прости меня! — громче повторил он, протягивая к ней руки, но она снова оттолкнула их.

— Прости меня!!! — закричал он, пытаясь обнять ее за плечи и встречая на своем пути преграду из ее ладоней.

Она ударила его. По лицу. Так, что хлопок повис в воздухе, словно эхо от выстрела в тишине. Гийон схватил ее за оба запястья и, запрокинув руки ей за голову, сел на нее сверху. Она брыкалась, пытаясь ударить его снова, извиваясь под ним в попытках скинуть с себя, но он прижал свои локти к ее лицу, и она больше не могла двигаться.

— Я люблю тебя.

Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Тебе мало того, что ты уже знаешь? Хочешь получить большее?

— Я люблю тебя, — повторил он, наклоняясь к ней и целуя влажные щеки, по которым все еще текли слезы.

— Как ты мог? — прохрипела она. — Как ты мог?

— Я люблю тебя, — повторил он и прижался к ее рту, проталкивая свой язык внутрь и пытаясь поцеловать ее.

И она приоткрыла губы, тут же сомкнув свои зубы на его губе, прокусывая нежную кожу до крови. Гийон не издал ни звука. Он словно и не заметил того наказания, что она обрушила на него. Его губы продолжали целовать ее, его язык вторгался в ее рот, в беспамятстве касаясь ее языка и смешивая солоноватый привкус своей крови с ее вкусом.

— Поддонок, — пыталась ответить она. — Ненавижу! Ненавижу тебя!!!

Но чем больше она хотела говорить, тем менее убедительным становилось ее сопротивление. И когда ее руки перестали упрямиться его хвату, когда ее губы начали ласкать его рот, когда ее язык обвел его кровоточащую рану, она снова услышала слова, с которыми была не в состоянии бороться:

— Я люблю тебя.

Гийон отпустил ее запястья, и, раскрыв полы ее халата, прижался ладонями к ее обнаженной спине, вжимая пальцы в кожу и спускаясь вниз, охватывая бедра и подтягивая их ближе к себе.

Она сделала то же самое, запустив ладони под его рубашку и притягивая его до боли в руках к себе.

— Как ты мог? — спросила она, едва ли сдерживая стон от удовольствия, когда почувствовала, как его губы накрывают ее грудь.

— Не отпущу тебя, — только и ответил он, возвращаясь к ее рту.

Кайлин почувствовала, как внутри нее зарождается боль от того, что он сейчас не в ней. Эта ноющая пульсация внизу живота начала превращаться для нее в пытку, спасением от которой могло стать только вторжение его тела в нее.

Она потянулась руками к застежке его штанов и, расстегнув ее, развела свои ноги, прижавшись бедрами. Он ощутил ее тепло, и влагу, что собралась в ней от его прикосновений, и, мгновенно приподнявшись над ней, заполнил ее существо собой.

Кайлин выгнулась под ним, не чувствуя боли, только потребность, чтобы он двигался в ней, заставляя вздрагивать от каждого толчка и тихонько всхлипывать.

— Кричи, — попросил он, склоняясь к ее уху и вжимаясь носом в ее шею, вдыхая чудесное благоухание ее тела, смешиваемое с ароматом их общего вожделения.

Кайлин задвигалась вместе с ним, совершенно не осознавая, что этими толчками только усиливает его потребность ласкать ее.

— Кричи, — повторил он и, приподняв ее бедра погрузился слишком глубоко, для того чтобы она смогла сдержать громкий стон.

И когда ее тело взлетело так высоко, и, кажется, совсем оторвалось от земли, когда она почувствовала, как в ответ на трепещущий ритм своего наслаждения он изливает в нее нечто теплое, как продолжает двигаться вместе с ней, когда в движении больше нет нужды, она прокричала единственное, что могло иметь значение сейчас:

— Я люблю тебя!

Он рухнул на нее в тот же миг, не в состоянии описать те чувства, что переполняли его от этих простых слов, сказанных только что ею, и испытывая радость от того, что все-таки смог удержать ее.

— И я тебя люблю, зайчонок, — повторил он свои слова, целуя ее шею, ее щеки, глаза и припадая ртом к ее губам.

Затем он резко перевернулся на спину, увлекая ее за собой и укладывая сверху, обнимая и прижимая к себе, все еще находясь в ее теле и теплоте. И слезы, что продолжали литься из ее глаз, растекаясь по поверхности его застегнутой рубашки, словно смывали его вину перед ней.

— Не плачь, я прошу тебя.

— Не могу.

— Прости меня.

— Это я во всем виновата.

Их прервал писк, донесшийся до их ушей из дверного проема, в котором висела покосившаяся дверь. Сойя стояла в центре луча света, проникающего в темную комнату и освещающего две фигуры, лежащих на ковре.

— Уходи отсюда! — рявкнул Гийон, даже не пытаясь двигаться.

Кайлин приподняла голову и заметила Рихтора, стоящего за ее спиной.

Гийон тут же накрыл Кайлин сползшим с ее спины халатом и приподнялся, не выпуская из своих рук.

— Рихтор! — прокричал он.

Друг тут же схватил Сойю за руку и потащил прочь, увлекая за собой в сторону лестницы.

— Они все слышали, — прошептала Кайлин, пряча лицо у него на груди.

— Взрослые уже. Переживут.

— Боже мой, как стыдно!

— Перед кем? Перед Сойей? Она не сдерживала свои эмоции, когда еще Марти была жива. Сианна? Она прочитала тебя, как открытую книгу, уловив слабое место и надавив посильнее, сыграв на моем чувстве вины перед Сойей, за то, что ее сестра погибла, а я остался жив.

— Но, ведь я…

— Кто? Пробужденная?

— Да.

— Ты, в первую очередь, женщина, Кайли. Моя женщина.

— Но, это я…

— С этим мы разберемся потом, ладно?

— Не знаю, Гийон, сможем ли мы с этим разобраться.