Онлайн чтение книги Пробуждение
Глава 14

"Иногда по вечерам, оставаясь в своем доме одна, я ложилась в постель, закрывала глаза и представляла, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я не инфицировалась Вереллеем. И знаешь что? Как бы ни старалась, я не могла нарисовать себе этот иллюзорный мир. Кем бы я стала? Какую профессию выбрала? К чему бы стремилась и чего достигла? И я засыпала, осознавая, что больше не могу мечтать, что судьба лишила меня иллюзий и изуродовала не только мое будущее, но и меня саму…"

Из разговора от 17.11.3565

После его визита она не видела его около недели. Ничего нового не произошло за это время. Дважды к ней заехал Маркус. Он не был многословен и в разговоре старался не упоминать ни слова о работе, точно так же, как и о Гийоне.

Все изменилось в один день. Кайлин смотрела утренние новости, когда диктор с улыбкой на устах сообщила о результатах заседания Совета по вопросам пробужденных.

"Очередная поправка в "Законе о пробужденных" была принята сегодня. Таким образом, все лица из числа пробужденных, состоящие в браке или вступающие в брак с гражданами нашего общества, приобретают статус граждан. Сторонники данной поправки уверяют, что за последние пятьдесят лет не было зафиксировано ни одного случая нестабильности среди пробужденных, состоящих в браке с коренными жителями Земли. Однако, стоит ли верить столь громким заявлениям? Напомним, что ранее супругу-гражданину автоматически присваивался статус опекуна, и говорить о лояльности таких наблюдателей на сегодняшний день было довольно сложно…"

Кайлин выключила телевизор и закрыла глаза. Гийон предупреждал ее о возможных беспорядках после принятия новой поправки. Естественно, что после таких вот недвусмысленных заявлений по ТВ, коренные выйдут на улицы с факелами в руках и начнут "охоту на ведьм".

Гийон оказался на ее пороге ровно через двадцать минут после злополучного выпуска новостей.

— Собирайся, мы уезжаем.

— И тебе привет. Проходи.

— Странно, что ты не споришь со мной.

— Что, обнаружил во мне намек на рациональность?

— Не без этого.

— А куда ты меня собрался отвезти?

— Подальше от квартала пробужденных.

— Надолго?

— День, может два.

— Тогда позови Ено. Одна я сумку не соберу.

— Он уехал. Я помогу тебе. Говори, что делать.

Кайлин эта перспектива не понравилась, но выхода, собственно говоря, у нее не было.

Она показала ему, где лежит ее дорожная сумка, а затем проводила в свою комнату, попросив оставить сумку на диване.

— Что брать? — спросил Гийон, приближаясь к ее шкафам для одежды.

— Не нужно, я сама.

— С повязками на руках? Не дури. Показывай, что складывать.

Кайлин хотела его опередить, но, по закону подлости, Гийон открыл шкаф первым, и тут же уставился на полку с ее нижним бельем. Кайлин залилась краской по самые уши. Ее трусики "неужели ты еще девственница?" были сложены в аккуратную стопку и располагались прямо посреди кружевных лифчиков, разбросанных вокруг.

Гийон пальцем достал "две веревочки" черного цвета и вопросительно посмотрел на нее.

— Эти лучше оставить дома.

Тогда он пальцем подхватил другие, ярко красные, отделанные черной атласной лентой по линии пояса.

— Ты будешь все выбирать по одному предмету? — спросила она и обеими руками подхватила все, что попалось на полке.

Два черных лифчика и одни беленькие трусики она выронила по дороге к сумке.

Гийон поднял их и покрутил в руках.

— Третий?

— Что "третий"?

— Размер — третий?

— Н-да. В женской белье ты разбираешься.

— Неплохо для твоего роста.

— Мы будем сейчас обсуждать соотношение моего роста к размеру моей груди, или ты все-таки поможешь мне сложить вещи?

Гийон ничего не ответил и, вернувшись к шкафу, начал обыскивать остальные полки.

— А Ено будет там, куда мы едем?

— Если ничего не случиться, то — да.

— А если случится?

— Нет.

— Плохо.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

— Почему ты не приезжал ко мне?

Гийон замер на месте, не в силах озвучить очевидный ответ.

— А ты ждала, что я навещу тебя?

— Да, — уверенно ответила она и посмотрела на него.

Он тоже обернулся и несколько минут они просто стояли в молчании и смотрели друг на друга.

Когда в Кайлин появилась смелость? Когда она пришла к выводу, что кое-что в этой жизни следует брать собственными руками, не дожидаясь, когда оно само упадет тебе на голову? Она и сама не знала ответов на эти вопросы. Понимала только одно: она хочет его. Того, что скрывает свой взгляд от сторонних людей под контактным обручем и говорит с ней тем низким бархатным тембром голоса, который приобретает стальные оттенки, когда он зол.

— Еще недавно ты кричала, что ненавидишь меня.

— Еще недавно ты презирал меня.

— И ты уверенна в том, что все изменилось?

— Если это не так, тогда почему ты смотришь на меня, как будто…

— Ты не знаешь, как я на тебя смотрю. Ты не видишь моих глаз.

— Я читаю это по выражению твоего лица.

— И что же ты читаешь?

— Желание.

— Ты знаешь, как смотрит мужчина, который желает?

— Это когда по телу разливается дрожь, и ноги подкашиваются?

— Это скорее свидетельствует о твоем собственном желании.

Секунду она не могла пошевелиться. Он молчал. Она отвернулась и начала что-то интенсивно искать в своей сумке.

— Там ничего нет, кроме твоего нижнего белья.

Кайлин остановилась и замерла на месте. Такого унижения она никогда в своей жизни не испытывала. На что она рассчитывала? Что он что-то чувствует по отношению к ней? Что он хочет ее? Как же мерзко… будто тебя вывернули на изнанку и выставили на всеобщее обозрение.

Слезы оросили ее глаза. Она не хотела унижать себя еще больше перед ним.

Кайлин метнулась к двери, но он бросился следом и нагнал ее в проеме. Обхватив ее руками за талию, он прижал ее к себе и, наклонившись заглянул в глаза. Эти слезы… И ведь он был причиной этих слез…

— Отпусти, — запищала она, пытаясь вырваться. — Отпусти!

Гийон развернул ее лицом к себе и впился в маленький сочный рот с такой силой, что это причинило боль. Его язык нагло проник сквозь ее губы и окунулся в нетронутый мир ее собственного тела. И она распахнула губы, все еще пытаясь оттолкнуть его. Гийон обхватил ее лицо руками и сильнее прижался к маленькому рту. Он сминал ее, прикусывая и лаская своим языком. И она, словно пробужденная от долгого сна, ощутила тот же голод, что пытался унять он сам.

Она обвила руками его шею и, прильнув всем телом, ответила на его зов. Заплетя свой язык в его, она так же сильно прикусила его губу и ворвалась сквозь мягкие мужские губы в его мир. Сладкий. Он был таким сладким! Она нежно коснулась его неба и скользнула по нему кончиком своего языка. И это убило его. Эта нежность нанесла ему такой удар, что даже ноги его подкосились в этот момент.

Он отстранился от нее и, не сводя глаз с распухших и закусанных губ, прикоснулся к ним снова. Только это был другой поцелуй. Нежный, волнующий, приносящий с собой не боль, а дрожь от каждого прикосновения, заставляющий ее охватывать его язык своим и ласкать, скользя по влажной поверхности, проникая в него и пробуя на вкус, смешивая со своим собственным вкусом.

Гийон простонал в ответ, спустившись руками по ее спине вниз, и охватил пальцами ее бедра, сжав их в своих ладонях. Она прильнула к нему настолько близко, что почувствовала, как ее собственное тело вминается в него.

— Останови меня, — прошептал он, отрываясь на миг, и вновь припадая к ее маленькому рту, сжимая ее бедра и притягивая к себе, к своему возбуждению, будто предъявляя ей доказательства того, что он испытывает все это с ней здесь и сейчас.

Она с силой сомкнула руки на его спине, и это прикосновение отозвалось во всем его теле мгновенной судорогой. Он приподнял ее за бедра, и она обвила его талию своими ногами. Она была такой легкой, словно перышко. Гийон внес ее обратно в комнату и подошел к кровати.

— Сними этот обруч — попросила она, отрываясь от его рта.

— Не надо, Кайли.

— Сними, пожалуйста.

— Чтобы ты снова испугалась?

— Ты не сможешь меня напугать.

— Почему?

— Сними, тогда отвечу.

Одной рукой он прикоснулся к оправе контактного обруча и нажал на кнопку сбоку, затем снял ее и кинул на пол. Темно-красные глаза, не мигая, смотрели на нее. И в омуте черноты его зрачков она не увидела той пустоты, что смотрела на нее в тот день.

Кайлин снова прикоснулась к его губам. Легко, мимолетно, нежно. Он обхватил руками ее тело и заглянул в темно-синюю озерную гладь. Она не отвела глаз, и страха в ее взгляде он тоже не прочел.

— Я не понимаю…

— Просто сейчас, Гийон, ты видишь меня, а не просто смотришь.

И теплый бархат губ слился с такой же теплотой.

— Ложись, — прохрипел он.

Она тут же опустилась на кровать и растянулась перед ним на покрывале. Он заполз на нее сверху и начал медленно расстегивать мелкие пуговицы ее рубашки, оголяя бархатную поверхность бледной кожи живота.

Он снова наклонился к ее губам, и она раскрыла их, принимая его и отвечая на ласку нежным касанием. Песня его языка увлекла ее за собой, призывая повторять понятный и простой мотив. Застежка на облегающих брюках поддалась натиску его пальцев без сопротивления, и стальная рука его скользнула в другую сущность ее тела, окунувшись в иное тепло ее существа. Она застонала, снова раскрыв свои губы, и он воспользовался этим, поглотив ее рот своим.

Кайлин и представить себе не могла, что эти железные пальцы могут быть такими нежными. Он гладил ее, легонько прикасаясь там, внизу, погружая ее в некий разноцветный мир, полный ярких красок и контрастов. Он снял с нее блузку и брюки, оставив только черное кружево белья. Его рубашка была следующей на очереди, и он расстался с ней без сожаления, точно так же, как и со своими брюками.

Ее тело, отличное от людей его времени бледным оттенком шелковистой кожи, лежало практически обнаженным перед ним. Оно было идеальным. Здесь не требовался особый точный расчет, который он чуть ли ни ежедневно проводил в своем уме, рассматривая ее в одежде. Гийону вообще не нужно было рассчитывать проценты симметричности сейчас. Он просто смотрел на нее и не мог насытиться этим созерцанием. Сто процентов. Она была высшим созданием, для него высшим и созданным, очевидно, то же для него.

И она смотрела без страха и смущения, жадно разглядывая стальные элементы его тела и смело прикасаясь к мерцанию его кожи, поглаживая ее своими пальцами, заключенными в плен специальных повязок. Точно так же она прикасалась и к его настоящей коже, и Гийон осознал, что его внешний вид нисколько не отталкивает ее.

Он прижался губами к ее шее и кончиком языка проложил линию к кромке ее бюстгальтера. Закусив черную тонкую ткань, он обвел контуры ее напрягшегося соска и поцеловал его через кружево. Влажное полотно прилипло к коже, повторяя каждое движение ее вздымающейся груди. Незаметно щелкнула застежка на ее спине, и черная преграда улетела куда-то на пол.

Гийон коснулся бледно-розового бутона и согрел его своим ртом. Затем нежно накрыл его своими губами и втянул в рот, обводя языком и посасывая ее грудь. Он отстранился от нее и подул на влажную от поцелуя бледно-розовую поверхность. Кайлин засмеялась, почувствовав, как дрожь пробегает по ее телу.

Было ли ей стыдно так лежать перед ним? О, нет! В ней не было ни капли стыда. Возможно, она точно не могла понять, как должна отвечать ему на его ласки, но то, что она получала чистое искреннее наслаждение, абсолютно не стесненное никакими предрассудками, было определенным.

Гийон коснулся ее бедер рукой и снова окунулся во влагу ее тела, скрытую под полоской кружевного белья. Мышцы ее напряглись, тело выгнулось, и новый стон обласкал его слух.

Гийон припал ко второй ее груди, и согрев ее своим ртом, начал спускаться ниже, касаясь шелковистой кожи кончиком носа и влажными губами, чувствуя, как сокращаются все ее мышцы: под губами — от поцелуев, под рукой — от движений его пальцев.

Кайлин перестала воспринимать реальность. Она закрыла глаза и, с силой вжимая свою голову в мягкий матрац, застонала.

Гийон добрался до кромки ее красивых черных трусиков и, резким движением руки, что все еще находилась под ними, рванул их вниз. Кайлин даже взвизгнула от неожиданности, а порванное кружево улетело куда-то в сторону.

Гийон встал у ее ног на колени и замер в таком положении.

Чем она отличалась от женщин его времени? Всем. Она была чем-то, от чего он не мог отказаться, от чего он не мог оторваться. Бледная кожа ее бедер плавно перетекала в нежно розовую плоть, которую он пока еще даже и не начал исследовать.

Гийон поднял одну ее ногу в воздух и, поцеловав ямочку под коленом, повел свои губы по внутренней поверхности бедра. Приблизившись в границе ее лона он вдруг почувствовал, что она пытается свести ноги.

Гийон приподнял голову, посмотрел на нее и встретился с широко раскрытыми глазами, в которых читалось больше удивление, нежели стыд.

Не сводя глаз с ее лица, он обеими руками широко раздвинул ее бедра и начал наклоняться к ее лону. Кайлин закрыла лицо руками и снова откинула голову на матрац. Гийон улыбнулся такой реакции. Она все-таки испытывала чувство стыда. Но это пока…

Гийон коснулся языком сокровенной влаги и теплоты. Она была такой нежной, теплой, влажной и изумительно сладкой… Кайлин выгнула спину и застонала, снова пытаясь сомкнуть свои ноги. Гийон не обратил на это никакого внимания, припадая к ней снова и снова, до тех пор, пока не почувствовал, что она в ответ приподнимает свои бедра ему навстречу. Он не стал останавливаться, побуждая ее повторять свои движения, обводя и играясь языком с ее маленьким узелком, окунаясь в сущность ее тела и принуждая его сотрясаться в ответ на его ласки.

Только спустя долгие минуты, только после того, как она стала кричать во весь голос какие-то слова на незнакомом ему языке, он приподнялся над ней и снова коснулся рукой ее лона. Только на этот раз по-другому. Глядя на ее раскрасневшееся лицо, зажмуренные глаза и губы, которые она сама того не понимая, все это время закусывала, Гийон проник в нее пальцем, окунувшись в тесноту и мягкость ее существа.

Кайлин от этого ощущения закричала так громко, что даже испугалась сама. Как может человек прожить столько лет и даже не подозревать, что в его теле есть такое место, куда он проник только что?

— Поцелуй меня, — попросил он, и она, послушно обвив его завязанными руками, подалась навстречу.

Она была готова принять его. Он лег сверху и, проникнув в нее еще одним пальцем, прикоснулся к ее боли. Она отреагировала моментально. Ноги с силой обхватили его, все тело сжалось в комок, а из горла вырвался жалобный писк. Гийон резко дернул пальцы вверх и Кайлин, выгнувшись дугой, закричала.

— Сейчас, милая, сейчас все пройдет, — прошептал он, отнимая окровавленную руку и целуя ее шею.

Она пришла в себя довольно быстро, и смогла ответить на его поцелуй, вновь вжимаясь своими бедрами в него.

Гийон приподнялся, и Кайлин почувствовала, как его плоть проникает в нее и заполняет собой. Ее мышцы окутали его, словно бархатная перчатка, причиняя небольшую боль.

Гийон совершил первое движение и Кайлин застонала.

— Тебе хорошо? — прошептал он свой вопрос ей на ухо.

Гийон боялся услышать ответ. Тот, в котором прозвучали бы отголоски боли или, что еще хуже, разочарованности. Но она ответила:

— Да, очень, — и все сомнения окончательно покинули его.

Он заполнял ее снова и снова, он становился с ней одним целым, и она чувствовала его всем своим существом, именно там, где его не хватало, где хотелось заполнить пустоту.

Новый толчок смешался с ее дыханием. Он почувствовал, как тело ее поддается его натиску, принимая в себя его плоть, и принося ему ни с чем не сравнимое удовольствие, заставляя сотрясаться в волне дрожи при каждом движении.

Под сбивчивый ритм своего дыхания, она стонала в его губы, и он, проникая в ее рот своим языком, пил эти вдохи, словно влагу из родника.

В какой-то момент Кайлин заметалась под ним, приподнимая бедра все выше, потеряв способность отвечать на ласки и выкрикивая какие-то слова на родном языке. Гийон приподнялся над ней и, заведя свои руки ей за спину, сильнее прижал ее к себе. Она закричала, чувствуя, что он все глубже проникает в ее тело, все ближе приближая ее к чему-то….. чему-то невообразимому.

Крик ее экстаза ворвался в него, словно ветер, и спазмы ее мышц сжали его сущность в настойчивом ритме оргазма. Он закричал в ответ, проникая в нее в последний раз, поднимая ее бедра, притягивая их ближе к себе и изливаясь.

Когда все было кончено, и сердце ее перестало отбивать сбивчивый стук наслаждения, он обнял ее и закрыл свои глаза.

— Не отпускай меня, — произнесла она в тишине под шум его размеренного дыхания.

— Не отпущу. Никуда не отпущу, — ответил он и сильнее прижал ее к себе, накрыв их обоих краем покрывала, на котором они лежали.

— Мне нужно в душ, — прошептала она, закрывая глаза.

— Тш-тш-тш, — ответил он.

— Но…

Он раздвинул ее бедра рукой и окунул пальцы во влагу между ее ног.

— В этом нет ничего грязного, зайчонок.

"Зайчонок". Никто никогда не называл ее так. И это слово, произнесенное его охрипшим уставшим голосом ей на ухо, и его поцелуй, оставленный им на ее шее, окончательно сломили всякое сопротивление. Стало все равно, что происходит вокруг. Не важным стало, когда они оба попадут в душ. Было наплевать, что делается там, на улице, вдалеке от них. Ведь это он лежал рядом с ней здесь и сейчас, и не собирался никуда отпускать.

Спустя несколько минут он приподнялся и осмотрелся.

— Нужно собираться. Черт знает, когда соберется эта толпа и когда они появятся здесь.

Кайлин потянула на себя покрывало, и, замотавшись в него, поднялась с кровати. Все тело ломило, но это была приятная усталость. Кайлин зашла в ванную, закрепила душ в стойке, как она уже наловчилась делать, и начала разбинтовывать руки, чтобы помыться.

— Что ты делаешь? — спросил Гийон, абсолютно голый заходя в ванную следом.

— Нужно принять душ, а для этого придется снять повязки. Не беспокойся, я всегда так делаю.

— Я думал, что тебя купает Ено.

— Даже роботу я бы этого не позволила.

— Но, тебе же больно, наверное, мочить раны?

— Они быстро заживают, так что теперь это практически не доставляет мне беспокойства.

Она размотала повязки и взглянула на собственные руки. Маленькие хвостики от тоненьких ниточек аккуратными рядами "украшали" ее пальцы и ладони. Она залезла в ванную и, задернув штору, включила воду. Закрыв глаза, Кайлин позволила горячему потоку струиться по ее волосам и телу. Самым трудным было взять в руки мыло. Кожу на ладонях тут же начинало щипать, и долго выносить эту пытку она не могла. Кайлин уже собралась с силами, когда Гийон, без разрешения, залез в ванную к ней.

Она открыла глаза и обернулась.

— Давай, я помогу.

— Не нужно. Я сама.

— Но, я хочу тебе помочь.

— Гийон, — простонала Кайлин и попятилась к стене.

Он не обратил никакого внимания на ее мольбу и, схватив за талию, притянул к себе. Затем развернул на месте и прижался к ее спине. Так ему прекрасно была видна ее великолепная белоснежная грудь, которую он еще не раз собирался поцеловать.

Гийон взял кусочек мыла с полки и, намылив свои ладони, провел ими по ее упругому животу.

Кайлин даже представить себе не могла, насколько приятными могут быть прикосновения, когда сильные мужские намыленные руки скользят по телу. Гийон провел ими по ее груди, специально задевая маленькие соски и, спустившись вниз, окунул в пространство между ее ног.

Кайлин схватилась за стену и почти потеряла равновесие. Глаза ее давно уже были закрыты, а его нос по-прежнему находился у нее за ухом. Он прикусил маленькую мочку и провел по ней языком, смывая мыльный раствор с ее тела.

— Понравилось? — прошептал он свой вопрос.

— Да, — ответила Кайлин, не открывая глаз.

— Если бы у нас было время, я бы не стал останавливаться на достигнутом.

— Да, — ответила она и, развернувшись, мимолетно поцеловала его в губы. Взгляд ее опустился ниже, скользя по развитым мышцам его живота, и наткнулся на то, что ее несколько шокировало.

— М-м-м, — замялась она.

— Не стоит тебе так на него смотреть. Ему будет плохо.

— Почему мужчины говорят о нем в третьем лице?

— Ну, иногда он живет собственной жизнью. Особенно по утрам.

— Гийон, ты… — произнесла она, не отрывая своих глаз от него.

— Ты других не видела.

— В порно видела.

— Так вот чем ты промышляла в юности?

— Ну, я не считаю это зазорным.

— Уверен, что и мастурбацию ты тоже освоила.

— Что? — возмутилась Кайлин, краснея при этом больше, чем положено.

— Да, перестань ты. Неужели не трогала себя вот так?

Рука Гийона тут же оказалась у нее между ног, и Кайлин с силой втянула в себя воздух.

— Гийон, нам пора идти.

— Ты только ответь, и я тебя отпущу.

— Ну, — поморщилась она.

— Я так и знал, что ты — маленькая развратница.

— Ты ничем не лучше.

— Боюсь, что я — еще хуже.

Кайлин нанесла ответный удар по самообладанию Гийона довольно просто: подняв колено и потершись им по его возбуждению.

Гийон не ожидал от нее такой проницательности и навис над ней, как хищник над жертвой.

— Я открыл ящик Пандоры, Кайлин.

— Это плохо?

— Теперь я знаю, почему ты так злилась: не растраченный потенциал портил твой характер.

— Что-о-о?

— Я сказал правду.

— Пошел ты со своей правдой!

Он захохотал так сильно, что, кажется, от его голоса содрогнулись стены ее дома. Она же, схватив полотенце, тут же вылезла из ванной. Обидным и смешным одновременно было то, что Гийон оказался абсолютно прав: взбалмошный и неуправляемый у нее, очевидно, не характер, а темперамент.

Садясь в машину, она окинула взглядом свой дом и тяжело вдохнула:

— Наверное, опять придется делать ремонт.

— Будет повод изменить интерьер.

— Я не считаю этот дом своим. Он слишком искусственный, не настоящий.

— Это потому, что кто-то за тебя выбрал шторы и кофейный столик в гостиной. А каким был твой прежний дом?

Кайлин поморщилась при воспоминаниях о своей с братом квартире, постоянно заваленной документами и его электронными приспособлениями, в которой ничего, кроме шкафов с литературой и двух диванов не было.

— Я никогда не жила одна. Мы с братом кантовались в двухкомнатной квартирке на окраине города.

— Вы с братом жили вместе?

— Да. Он был старшим в семье и после смерти матери, опекал меня.

— А отец?

— Я не помню его. Он умер, когда мне исполнилось три.

— И как тебе жилось с братом?

— Иногда я думала, что старшая в семье все-таки я. Он был очень талантливым: в двадцать три закончил университет с отличием и сразу же получил престижную должность.

— А ты?

— Мне все давалось тяжелее. Я корпела над учебниками, как проклятая. Ничего, кроме учебы и кабинета инфекциониста не знала. У меня и подруга-то за всю жизнь была всего одна. Наверное, поэтому я многого добилась. Другие старались уходить с работы домой пораньше, а я все сидела и капалась. Там, наверное, и был мой настоящий дом.

Гийон остановил машину в воздухе, пристроившись в километровый ряд из машин, пытающихся спуститься вниз в разрешенном месте.

— Что такое? — занервничала Кайлин.

— Наверное, внизу что-то. Сейчас свяжусь с ребятами, узнаю, что происходит.

Гийон попытался отправить сообщение Маркусу, но связи не было.

— Странно, здесь сеть "не ловит". Помехи, наверное. Ладно, поступим по-другому.

Гийон достал из "бардачка" навесную лампу и, высунув руку в окно, "приклеил" ее к крыше. Вой сирены оглушил Кайлин и она зажала руками уши.

— Разве так можно?

— А что еще делать? Выбираться-то надо.

Впереди виднелись маячки патрульных машин. Кажется, они специально блокировали перекресток. Гийон, вплотную пролетая между двумя рядами автотранспорта, расположенных сверху и снизу, постепенно подобрался к эпицентру событий. Оказалось, что движение по воздуху кто-то перекрыл, и весь транспорт был вынужден начать приземление.

Гийон подъехал к одной из патрульных машин. Опустив окно и выключив звуковой сигнал, он обратился к младшему даниилу, сидящему напротив:

— Добрый день. Гийон Самари.

— Здравствуйте.

Достав из кармана свое голографическое удостоверение даниила четвертого уровня, Гийон тут же продолжил разговор:

— Что здесь такое? У меня сеть "не ловит".

— Ни у кого "не ловит". Около тридцати минут назад в Западном секторе авария на усилителе произошла. Оборудование в радиусе пятидесяти километров накрылось.

— Во время.

— И не говорите. Там черт знает что твориться. Люди не могут приземлиться: вся разметка накрылась. А в низу в центре уже толпа протестующих собралась. Опять беспорядки будут.

— Ясно. Спасибо.

— Да, не за что. Приземляйтесь здесь, а дальше по городу.

Даниил посмотрел на Кайлин, сидящую возле Гийона, и ухмыльнулся:

— Что? Сама себе руки покромсала?

— Это — не ваше дело, — отрезал Гийон.

— Я забирал как-то одну такую. Изрезала себя канцелярским ножом, а потом сказала, что это она так освободиться решила. От чего только не понятно было. Жаль ее даже стало. Красивая такая… И на тебе: нестабильная.

— Спасибо за помощь.

Гийон поднял стекло и, сквозь потоки автомобилей, направил машину вниз.

— В мое время никто еще не знал о нестабильности.

— Зато теперь ее хоть отбавляй.

— Каждый может сойти с ума.

— Согласен, но среди пробужденных таких слишком много.

— Скажи, если бы тебе показалось, что я становлюсь…

— Ненормальной?

— Да, ты бы меня "сдал"?

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что это — принципиальный вопрос, в который упирается вся ваша система.

— Для признания человека нестабильным нужно единогласное решение двенадцати даниилов.

— И что дальше?

— По-разному. Центр пытается их лечить и некоторые из них действительно поправляются.

— А остальные?

— Их усыпляют.

— Как животных… — бросила Кайлин и отвернулась.

— Не мне решать, справедливо это или нет.

— У тебя — своя правда и своя история.

Гийон ничего не ответил. В свое время он желал смерти тому ублюдку, что сел пьяным на руль. А сейчас… Сейчас он знает, что у этого ублюдка есть жена и двое маленьких детей. А у него — у Гийона — больше ничего нет.

Он приземлился на одном из перекрестков и, встроившись в поток движущихся машин, поехал на Север.

— Куда ты меня везешь?

— К себе домой.

— Это далеко?

— Постой, связь восстановилась.

— Гийон!

— Привет, Маркус!

— Где тебя носит? У нас новый эпизод! Две жертвы. Коренной и пробужденная.

— Куда ехать?

— Терновая 2.

— Маркус, собирайся и быстро уходи оттуда.

— Но их убили не более двух часов назад!

— Я сказал: уходи оттуда!

— Ты приедешь?

— Мы встретимся на стоянке, Проездная 5. Заберешь Кайлин и отвезешь ко мне.

— Как? Ты еще не завез ее?

— Нет.

— Чем можно было заниматься два часа, твою мать?! Ладно, сейчас выезжаю.

— Давай, ты высадишь меня там и поедешь. А я дождусь его сама.

— Не болтай ерунды.

— Здесь, каждая минута дорога. Может, я смогла бы…

Гийон посмотрел на нее так, что Кайлин тут же замолчала и отвернулась к окну.

— Не волнуйся: Рихтор, Сианна и Ено знают, что делать.

— А Терновая — это где?

— Возле центра города.

Маркус был на месте через тридцать минут. Кайлин молча вылезла из красного "ягуара" и пересела в черный "мерседес". Маркус вышел из машины и подошел к Гийону.

— Женатая пара. Очевидно, муж не вовремя домой вернулся. От лица практически ничего не осталось.

— А что с беспорядками?

— В центре улицы уже перекрыли. Все — как в прошлом году.

— Понятно. Ладно, отвези ее ко мне. Вот ключи.

— Хорошо, — ответил недовольный Маркус и побрел к своей машине.

Гийон окликнул Кайлин на полпути:

— Будь осторожна, пожалуйста.

— Я всегда осторожна.

Гийон в ответ только покачал головой. Убедившись, что Кайлин села в машину к Маркусу, он вывернул руль и рванул с места.

— Ну, что, едем к Гийону? — подбодрил ее Маркус.

— А разве другие варианты у нас есть?

— Нет.