Онлайн чтение книги Любить страшно Love is scary
Глава девятая. Новая жизнь

— Кап-кап, — в бездне пустоты из ниоткуда появились капли. Я зашагала на звук и провалилась вниз, падая из воды в щадящий огонь, потом в слабый ветер, и наконец упала на кучку собранных одуванчиков, подлетев напоследок вверх.

wrote:Когда ты вспомнишь все свои давние заветные мечты
(Michi naru sekai no yume* kara mezamete) 
Распахни свои большие крылья и лети
(kono hane wo hiroge tobitatsu) 
И если постараешься ты, то добьешься своей мечты.
(Tsukinuketara mitsukaru to shitte) 
А пока попытайся взлететь к синему-синему небу
(Furikiru hodo) 
К синему-синему небу…

— Нанами, — открыв глаза, я увидела красивого взволнованного мужчину с ушками, который держал меня на руках. 

      Он пытался мило мне улыбнуться, но получалось у него это малость устрашающе, как у дружелюбной акулы открыть пасть, демонстрируя все свои зубки.

— Дядя, вы кто? — спросила я у него, пытаясь выпрыгнуть из его рук, что не особо желали меня выпускать.

      У меня не очень хорошо получалось ориентироваться в своей памяти. Казалось, что я много чего забыла, да и голос у меня совсем другой. Детский какой-то. Кто этот дядька я точно не помню. Никаких воспоминаний, абсолютно и бесповоротно. А по нему можно с уверенностью сказать, что он со мной знаком.

— Ты и память потеряла… — опустив меня на пол, он подвел меня к зеркалу, где я закричала от ужаса. 

      Не помнить, кто этот мужчина, и помолодеть на лет — 15 это кардинально разные ситуации. Отбежав от зеркала и снова подбежав к нему, я видела ребёнка снова и снова. Я не могла поверить в это. Как? Как я могла так омолодиться?

— Это получилось из-за перемещения во времени, — пояснил этот парень с ушками и хвостом.

— Я хочу своё прежнее состояние!!! — начав бить этого подонка по ногам, до которых я еле как могла дотянуться, я побежала на улицу. 

      Меня взяла в плен одышка уже на пути к двадцать второму этажу, на который я успела прибежать. Что же за здание такое огромное? Этот бестолковый дядька-косплеер точно ненормальный, раз живёт в таком месте.

— Устала? — то ли действительно переживает, то ли насмехается? 

      Неужели по красному валяющемуся на полу ребёнку не видно, что он вымотан?

— Да ты прям капитан очевидность, — буркнула я в пол и наслаждалась холодным покрытием.

— Похоже, твоя дерзость у тебя не наработана, а была изначально, — улыбнулся он и, подняв меня на руки, понес обратно. 

      Мне хотелось взвыть от горя. Я, что, зря бежала все эти этажи, чтобы он просто взял и понёс меня обратно? Он изверг.

— Демон, — считая сколько мне нужно будет пройти, я стала бить голову рукой. 

      Ничего-ничего, в гневе я хуже Сатаны. Завтра я устрою ему анафему во плоти.

— О чём ты думаешь? — заметив мою гнусную ухмылку, поинтересовался этот чёрт.

— Ни о чём, дядя. Ни о чём, — гадко улыбаясь ответила я, — ничего, совсем ничего.

— Главное, чтобы ты не плакала, — погладив меня по волосам, сказал он.

— Ты… — с чего вдруг он так сказал? Я не понимаю, — странный мужик…

***

      Я каждые два дня подходила к зеркалу, но ничего не менялось, хотя прошла уже целая неделя. Не в силах ничего изменить, я днями напролёт просиживала в четырёх стенах. Спускаться вниз толку не было, а околачиваться тут тоже было не райским наслаждением. Этот смазливый тип постоянно мне что-то готовил, приносил одежду, делал прически, хотя я сопротивлялась. У него теперь есть два следа от укуса на руке, но он упирается на своём и делает эти дурацкие плетения.

      «Лучше бы за своими лохмами следил», — сказала я ему однажды.

      Обиделся — уже полдня голодаю. Ну и что… Ведь и мне несладко приходится. Я не привыкла быть недееспособной. Я хочу сама о себе заботиться, и мне не нужна ничья помощь. Я устала быть такой.

— Да чёрт подери, хватит уже! Мне ведь двадцать лет давно было, уже второй или третий год после двадцатника есть — почему ты не хочешь мне объяснить, что я делаю в этой глуши с тобой? — закричав во всё горло и начав кашлять, я билась об дверь, за которой стоял Томоэ и молчал. — Знать не хочу о твоих «переместилась во времени»: это не причина. Почему я стала ребёнком? Я хочу всё вернуть на свои места, я не твоя кукла!!!

      От последнего удара я почувствовала, как дверь открылась и моё тело с силой моего напора почти упало на пол, но он вовремя меня подхватил, прижав к себе, сидя на корточках.

— Я… — ощущение дежавю. 

      Я раньше не обнимала его, когда была взрослой? Мне стало так уютно и тепло, что руки сами обняли его и моя голова, как будто по привычке пристроилась на его плече.

— Ты скоро станешь прежней, — тихо промолвил он, — и я отпущу тебя.

      От его слов меня покоробило. Мне стало неприятно. Почему он сказал о том, что отпустит меня? Он держит меня взаперти? С одной стороны, так оно и есть, но я не чувствую себя в клетке. Он, конечно, давит на меня своей опекой, но и в мыслях не было отсюда уходить. Выходит, у меня всегда было желание покинуть это место. И я ничего об этом не помню. Какие у меня могли быть причины невзлюбить этот громадный дом со всеми условиями? В детстве у меня даже при маме таких условий не было, а тут мне за двадцать, и я живу с таким красавцем. Правда, его фанатизм к мифологии излишен. Мог бы и снять эти ушки с хвостом, но раз нравится… что поделаешь. А может он мой муж? Хм…

Если он мой муж… М.У.Ж.

      Не-е-ет, что за бред? Мы не подходим друг другу. А если он похитил меня? Ага, похитил. Зачем ему меня похищать: отец лишь рад будет, что я перестану его пилить из-за денег. Странный он похититель получается: кормит, поит, одежду даёт… Не-ет. Это не то. Но кто тогда? Он волшебник? И, впрямь, это же волшебство. Я стала ребёнком в один момент и потеряла память. В этой версии что-то есть.

— Твоя память вернётся через пару недель, и ты не должна чувствовать себя, как раньше. Я оставлю тебя одну.

— Томоэ, ты заболел? — а вдруг?

— Ты не исправимо тупа, — скривился он. — Пойду, пока не заразился.

— Что? Кто это тут тупой? Томоэ!!!

***

      Всё было, как он и сказал. Я стала расти и многое вспоминать. Поведение Томоэ начало становиться мне понятным. Мы почти не пересекались. С момента, как я выросла до подростка, я ушла из его дома и начала жить в лесу. Построив себе небольшую палатку из веток, я ежесекундно вспоминала всё забытое до мелочей. Мне оставалось ещё немного, и я бы стала собой. Да только это было зря. Лучше было ничего не помнить. Всё, что проносилось в моём воображении, показывая происходившее, повергло меня в шок. Я не верила себе. Я же не сошла с ума? Какой такой генератор выбора имен? Почему из всего мира выбрали меня? Я ведь и так была полнейшей неудачницей. Я была отдана демону-лису в дань. Меня отдали ему как кусок мяса. Бери демон и успокойся. На меня плевали с высокой башни: подумаешь умрёт, ведь она не принцесса и не дочь миллиардера, перебьётся. Ненавижу… я ненавижу то место за стеной. Но!

— Значит, я заберу и душу, и сердце.

      Его я ненавидела больше всего. Его образ никак не мог проясниться. Я видела его силуэт, его тень. Я слышала его голос, но кто этот демон? Кто мог быть таким жестоким?

      Позднее я увидела его прошлое. От рождения до конца чего-то важного, что было скрыто за завесой темноты.

      Всё было явно. Всё, кроме одного: кто такой Томоэ, и где демон? Ответ мог дать только Томоэ, к которому я и пришла. Я не стучала в его двери, я не боялась его гнева. Я нагло вошла в его комнату и громко спросила:

— Кто ты, и где демон? Отвечай!

— Я.

— Что значит «я»? — я подошла к нему ближе и развернула к себе лицом, чтобы он не соврал мне. 

      Я хочу видеть его насквозь. Он больше не имеет право скрывать правду от меня.

— Это я демон.

— Ты? — на глазах наворачивались слёзы. 

      Я молила его мысленно сказать, что это шутка. Как такой милый парень может быть тем, кто…

      Он меня убил. Это он меня добил. Он проткнул моё сердце вазой. Он мог вытащить осколок, но он убил меня.

— Это я, — в его глазах я видела слёзы. 

      Искренние и правдивые. Он отвернулся от меня: он не хотел, чтобы я видела. И я этого не хотела. Я не хотела его видеть. Я не могла смотреть на него. Я ведь так хотела, чтобы воспоминания открыли мне приятную былую картину, где мы с ним любили друг друга. А он меня убил. Убил…

— Ты уже стала такой, как и раньше, — сказал он, боясь выдать нотки дрожи в голосе. — Ты можешь идти домой.

— И это всё? — со слезами, усмехнулась я. — И это всё?

— Всё, — он обернулся и снова был холодным, сдержанным и каким-то «сухим». Ни единый мускул на его лице не выдавал его истинного поведения. — Ты свободна.

— Вот как… — схватив с тумбочки ту самую вазу, которой мы убили меня, я вновь разбила её об края кровати и приставила к сердцу. — Тогда я себя убью снова!

— Как знаешь, — он прошел мимо меня и направился к выходу, но я не могла так всё оставить. 

      Я хочу услышать его внутренний голос. Я хочу извинений.

— Сволочь! — выкинув этот дурацкий осколок в стену, я не понимала что творю. Я ненавижу его, но не хочу этого делать, но при всем этом я и не люблю его. Мне больно. Мне хочется оправдать свою боль, да только он не спешит падать с извинениями. Он хочет сбежать от ответственности, и это меня так бесит! Но так не будет. Нет. — Ты пойдешь со мной!!!

— Что?

— Ты познаешь мою боль через неприязнь, ты прочувствуешь всё, и тогда, только тогда, я исчезну из твоей жизни, и можешь жить себе в этом дурацком мирке, представляя себя Князем Тьмы! — взяв его за руку, я повела его за собой, и он не сопротивлялся. Он смирно шёл рядом в одном темпе со мной. В место, которое было моим домом когда-то.