Онлайн чтение книги Лишь пара слов Just a few words
5 глава

…

— Вам чем-нибудь помочь? — обратилась к парнишке девушка-консультант фирменного магазина одежды, но тот её проигнорировал, продолжал внимательно осматривать, ощупывать мужские шарфы. Девушка уже хотела громко и обиженно вздохнуть, покинуть этого грубого клиента, как вдруг мальчишка, резко обернувшись, врезался прямо в неё.

— «Извините!», — по привычке ответил Матвей на языке жестов, но следом сжал руки в кулаки. Его всё равно не поймут.

Девушка внимательно смотрела на мальчишку, который неловко смотрел в ответ на неё, поджимая свою нижнюю губу, как неожиданно её осенило.

— Ты немой? — с легкой улыбкой спросила она, но Матвей, поняв, что та ничего не поняла, прикрыл свои уши руками. — Так ты глухой?

Матвей кивнул, надеясь, что та всё же поняла его жест правильно. Девушка вдруг растерялась, волнительно засуетилась, подошла к продавщице у кассы и стала выпрашивать у неё блокнот и ручку.

— Мальчик вон тот глухой, буду с ним через блокнот общаться, — разъяснила ей свою просьбу она.

— А разве такие могут писать? Они же глухонемые, ничего не слышат, не говорят, у них же свой язык этих… жестов есть, на нём они общаются.

— Думаешь? — вдруг вновь поддалась волнению девушка-консультант. — И как с ним общаться теперь?

— На жестах как-нибудь, — равнодушно откликнулась та и вернулась к своей работе.

Матвей всё это время в стороне наблюдал за ними. Пусть он и не слышал, о чём они говорили, но всё равно понимал, что снова говорят какую-нибудь ерунду о глухих, быть может, даже глухонемым его называют. Такие люди никогда не поймут таких людей как он. Они и он будто бы из разных миров, говорят на разных языках, воспринимают мир по-разному, смотрят друг на друга, как на врагов. Ничего иного мальчишка и не ожидал, выбираясь из дома в торговый центр, где сплошь и рядом вражеские колонии. Ладно бы с кем-то из своих был, вдвоём или втроём было бы намного легче, но он никого из друзей взять не мог, потому что пришёл сюда, чтобы купить подарок Станиславу, и без него он не уйдёт.

Пока девушка переживала, как ей быть, Матвей подошёл к ней и в одной руке протянул шарф, а в другой деньги за него. Девушка взбодрилась, улыбнулась широко и, пройдя на кассу, упаковала товар и пробила чек. Мальчишка заставил себя мило улыбнуться, принял из её рук упакованный шарф и вслух сказал:

— Спасибо.

Девушка удивлённо проводила его взглядом, как вдруг пихнула рядом стоящую коллегу.

— И ничего он не немой! — обижено взъелась на неё она, как вновь устремила загадочный взгляд туда, где скрылся мальчишка. — Интересно, кому он шарф купил? Отцу?

— А я думаю, что он из того коррекционного интерната, так что отца у него может и не быть.

— Правда? Ужасно… Тогда кому?

— Парню своему? — хитро ухмыльнулась кассирша.

— Опять ты за своё! — взбеленилась на её девушка.

…

Матвей, задыхаясь под своим душным шарфом, бежал со всех ног обратно в интернат. Как же они все его бесили. Почему-то у него складывалось твёрдое ощущение того, что приходится ему жить среди врагов и ходить в таких местах, как торговый центр, будто бы по минному полю. Радовало только то, что окружать он мог себя такими же людьми, как и он сам. И то, что у него был Станислав. Пусть и из вражеской коалиции, но он как никто другой понимал его, не считал его каким-то неправильным, считал равным себе, общался с ним на одном языке и обнимал его так нежно... От таких мыслей мальчишку снова пробирала приятная дрожь. Сегодня он так и не смог увидеть Станислава ни на перемене, ни уроков не было у него, а после отработки Матвей сразу рванул в магазин. Вероятно, мужчина уже ушёл домой, так долго он его точно бы ждать не стал, но мальчишка всё-таки надеялся его застать, потому что сейчас так сильно хотел прижаться к его плечу.

Из-за того, что он с головой погрузился в свои мысли, Матвей и не заметил, как из школьных ворот неожиданно вышел мужчина, который также был занят прикуриванием сигареты и не смотрел по сторонам. Парнишка смачно вписался в него, и его отбросило на снег. Мужчина же удержался на ногах, вот только сигарету выронил из своих зубов, но это уже было неважно, он как можно быстрее подошёл к мальчишке и помог ему подняться. Матвей, признав в помогающем ему человеке Станислава, тут же бросился на него, уткнулся лицом в его грудь. Учитель же из-за шарфа и шапки не разобрал, кто же врезался в него, и поначалу растерялся от такого внезапного объятия, но затем догадался.

— А, это ты, — тёплым голосом проговорил он, поглаживая спину мальчика рукой.

Матвей какое-то время погодя оторвался от него.

— «Уже уходите?», — грустными глазами взглянул на него он, на что Станислав нежно улыбнулся, хотел по привычке потрепать его волосы, да только шапка не позволила.

— «Мне сказали, что ты куда-то сорвался на улицу, вот и хотел поискать тебя в округе».

Матвей от смущения ещё глубже спрятался в свой шарф, но тут же спохватился: пакет с подарком при столкновении выпал из рук. Он стал оглядываться вокруг и, приметив его, подобрал, отряхнул от снега, следом без лишних слов протянул сверток Станиславу. Тот нерешительно принял его, с интересом раскрыл и, неподдельно удивившись, вынул оттуда тёплый и мягкий чёрный шарф. Мужчина широко улыбнулся, вспомнив их вчерашний разговор, протянул шарф обратно Матвею, а сам, своим лбом едва касаясь его шапки, чуть наклонился к нему.

— «Оденешь?».

Мальчишка неловко слегка дрожащими руками обернул им шею Станислава и небрежно завязал концы под горлом. Мужчина ладонью прижал мягкую ткань шарфа к своим губам.

— «Очень приятно и тепло, спасибо», — он с нежностью поглаживал шапку Матвея, невыносимо сильно желая прижать его к себе, расцеловать, но у всех на виду он таких действий себе позволить не мог, тут же бы отгрёб срок за совращение малолетнего.

В школу возвращаться не хотелось, и раз Матвей уже взял себе пропуск на выход из учреждения, то можно было как-нибудь отблагодарить его за подарок. Немного подумав, Станислав вновь к нему обратился.

— «Ты ведь ещё не обедал? Как на счёт того, чтобы я приготовил тебе что-нибудь вкусное? В ответ на твой подарок».

Матвей удивлённо взглянул на него.

— «Вы приготовите?».

— «Да. До моего дома рукой подать, он находится напротив парка».

Глаза мальчишки сделались ещё шире.

— «Мне… можно к вам домой?».

— «Ну, конечно!», — улыбнулся Станислав, умилившись такой реакции Матвея, положил руку на его плечи, мягко подтолкнул вперёд и вслух сказал: — Идём?

…

Станислав жил в добротном пятиэтажном кирпичном доме, построенном еще в Советском Союзе. По техническому состоянию здания было видно, что в своё время сделали его очень качественно, строители ответственно подошли к своему долгу, а застройщик не поскупился с вложенными в проект финансами. Да и сама архитектурная составляющая дома радовала глаз своей красотой: изящные цоколь и карнизы, фигурный фриз, русты по краям здания, овальные пилястры, огибающие балконы и замыкающиеся над ними замками, наличники, обрамляющие окна, и угольные сандрики. А сам фасад смотрел на красивый, засаженный разнообразными деревьями, рассечённый широкими мощёными дорожками, заставленный удобными изящными лавочками, парк, за которым с пятого этажа можно было увидеть реку и растущие на другом берегу тополя. Не удивительно, что Станислав ни в какую не хотел отсюда уезжать. Мало того, что квартира целиком и полностью принадлежала ему, да и ещё какая квартира! Просто сказка жить в этом волшебном месте вдалеке от главных магистралей.

Станислав открыл входную дверь и галантно предложил Матвею пройти первым. Тот, слегка смущаясь, вошёл, стянул с себя шапку, с любопытством разглядывая обширную и уютную прихожую, как вдруг, начиная снимать свою куртку, почувствовал, что со спины стали её с него стягивать. Мальчик быстро вынул свои руки и недовольно обернулся на Станислава, который аккуратно повесил куртку на вешалку и убрал её в шкаф, а когда повернулся, то напоролся на хмурый голубой взгляд.

— «Я не девчонка, чтобы открывать мне двери и снимать с меня куртку».

— «Это ведь просто элементарная гостеприимность, прими её с благодарностью», — улыбнулся мужчина и, наконец-то, с наслаждением запустил свои пальцы в мягкие русые волосы мальчишки. — «И потом, я хочу немного поухаживать за тобой, позволь мне».

Щёки Матвея предательски заполыхали румянцем, и мало того, он всё ещё продолжал кукситься, но уже не от недовольства, а от жуткого смущения. Отвернулся он в сторону, почесал свою шею, повернулся обратно.

— «Можно осмотрюсь тут? Ни разу не был ни у кого дома».

Станислав сначала удивился, но потом успокоил это своё чувство, чтобы не задеть ненароком мальчишку, раскинул свою руку, обведя прихожую вокруг.

— «Разумеется! Чувствуй себя, как дома», — снова потрепал его по волосам, нежно провёл большим пальцем по щеке и, засучив рукава рубашки, прошёл на кухню, смотреть, что у него имеется из продуктов в наличие.

Матвей же встрепенулся, расслабился и принялся беспардонно обшаривать все комнаты, рассматривать все вещи, заглядывать во все шкафы и полки. Наконец-то он хоть что-то сможет разузнать о том, кого любит.

Общий дизайн всей двухкомнатной квартиры можно было описать одним единственным словом — минимализм. Просто, со вкусом, и прибираться меньше, никаких тебе полок с кучей всякой дребедени, никаких длинных древних шкафов со старыми пыльными книгами, ничего этого не было. Вещи все были аккуратно сложены, кровать заправлена, ничего лишнего вокруг не валялось, вот только на рабочем столе в спальне был бумажно-канцелярский хаос.

В выдвижных ящиках комода не валялось ничего интересного, только какие-то, по всей видимости, важные документы, а вот в шкафчике под ящиками Матвей обнаружил несколько старых и толстенных книг о химии и биологии, парочку триллеров Стивена Кинга и тоненький потрепанный сборник стихов Пастернака, внутри которого была уже пожелтевшая карта школьной библиотеки. Особо эта информация ничего ему не дала, кроме того, что даже Станислав время от времени мог проявлять безответственность и не возвращать взятые когда-то книги из библиотеки. Так что Матвей оперативно перебрался из спальни в гостиную.

В стене, разделяющей кухню и гостиную, было высокое арочное окно, видно, приспособленное, как барная стойка, перед окном на стороне гостевой комнаты был диван, а на стороне кухни — обеденный стол. Станислав, копошась над плитой, не сразу заметил, как мальчишка промелькнул в коридоре мимо него, только шорох и возня за спиной заставили его обернуться и через барное окно увидеть, что тот нашёл его приставку и сейчас пытался подключить провода к телевизору. Мужчина положил нож на стол, сполоснул руки и прошёл к Матвею, сел рядом с ним.

— «Давай я», — сказал он, забрав из рук мальчика провода, и тут же ловко подключил их к телевизору.

— «У вас, кроме плейстейшен 4, вообще ничего интересного нет».

— «Уж извини, я — скучный и суровый взрослый с минимумом увлечений. Весь в работе».

— «И всё же вы любите играть в консольные игры...», — ехидно ухмыляясь, подметил Матвей.

— «А кто не любит в них играть?», — неподдельно удивился Станислав и следом задал ему волновавший вопрос. — «Отбивные любишь?».

— «Отбивные? А кто не любит отбивные?!», — восторженно откликнулся мальчишка, уже ощущая у себя во рту нежное и вкусное прожаренное мясо. — «Тем более в интернате нас порой такой преснатой кормят, что хоть с голоду умирай!», — напоследок нажаловался он.

Мужчина лишь улыбнулся, погладил Матвея по голове и пошёл было обратно на кухню, как неожиданно что-то заставило его обернуться. Он обвёл взглядом спину мальчишки, который сидел на полу, с интересом перебирал имеющиеся диски с играми. Станислав коротко выдохнул, разглядев нежную изящную шею, скромно выглядывающую из-под белоснежного ворота рубашки, как не сдержался, подался обратно, сел позади него, ловко обхватил руками тонкие плечи парнишки и опрокинул его лопатки себе на колени. Матвей удивленно смотрел снизу вверх в зелёные глаза мужчины и вдруг почувствовал на своей шее тёплые нежные руки, откинул голову слегка назад, чтобы принять последующий жаркий поцелуй.

С горячим вздохом оторвавшись от чувственных губ мальчишки, Станислав пустился с трепетом и наслаждением покрывать поцелуями его подбородок, шею, ключицы, руками желанно через рубашку ласкать его плечи, грудь, живот, с трудом подавляя в себе жажду отбросить к чертовой матери всю мораль, всю нравственность, и, наконец-то, со страстью и горячностью припасть к желанному юному телу, осыпать бесстыдными ласками, целовать до потери памяти.

Но Станислав резко остановился, глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. Крепко стиснув зубы, с силой сжав свои кулаки, он старался унять болезненно отступающую страсть. Всё было намного сложнее, чем он предполагал. Ему потребуется просто недюжинная сила, чтобы в течение нескольких лет сдерживать себя, не прикасаться к мальчишке. Сейчас ему эта идея уже казалась смешной и абсурдной. Ему точно рано или поздно крышу окончательно снесёт. Но а пока он в очередной раз глубоко вздохнул, приласкал русые волосы Матвея и, выпустив его из рук, поспешил вернуться к готовке. Очевидно, не следует мальчика часто приглашать к себе домой.

Сам же Матвей, задыхаясь от своих частых и неравномерных вздохов, сжал грудь руками, подавляя свое взбушевавшееся сердце. Кровь кипела в жилах, до сих пор ощущался нестерпимый жар там, где его касались руки мужчины. Было немного страшно, он боялся, что всё прямо здесь и сейчас внезапно могло зайти так далеко. Но Станислав держал себя, и от этого, противореча собственным страхам, стало даже чуточку досадно.

…

Вопреки всем строгим наказаниям себе, когда настали зимние каникулы, Станиславу пришлось пускать мальчишку к себе домой, потому что тот нагло напрашивался к нему в гости каждый день, что, по правде говоря, его очень даже радовало. И не смотря на все свои опасения, мужчина держался очень хорошо, пускай даже любимый и желанный человек находился так близко. Укутавшись в мягкий плед, сидел на диване, прижимался своим тонким острым плечом к его плечу, иногда складывал на него свою голову, попивал горячий какао с маршмеллоу, заботливо приготовленный Станиславом для него.

Большую часть своего времени они именно так и сидели на диване, пересматривали старую добрую серию фильмов о Гарри Поттере или же играли в приставку. А в иные моменты, которые Матвей ожидал с особым трепетом, Станислав позволял себе бессовестно целовать мальчишку, крепко и нежно прижимать его к себе, лаская мягкие русые волосы на голове. Идеальные и тёплые зимние вечера. Были бы таковыми для мужчины, если бы не одно неожиданное заявление Матвея:

— «Когда мы будем сексом заниматься?».

Станислав поперхнулся чаем, прикрыл ладонью рот, чтобы не забрызгать весь ковер, вылупился шокировано на такого наглого и бесстыдного мальчишку.

— «Нет, не прямо сейчас!», — густо краснея, замахал руками Матвей. — «Я знаю, вы себя сдерживайте, потому что мне ещё пятнадцать. Но когда мне в феврале исполнится шестнадцать, уже же можно будет? Я знаю закон, с моего согласия уже можно будет вступать в сексуальные контакты».

— «Специально изучал, что ли?», — обвёл его хмурым взглядом Станислав, взял полотенце, стал вытирать свой рот, руки и заляпанную футболку.

— «Это и так всем известно…», — надул губы мальчишка. — «Так что? Мы же… сделаем это?»

— «Вообще-то, в идеале, я до твоего совершеннолетия дождался бы».

— «Два с лишним года! Что издеваться-то!».

— «К чему такое стремление? Тебе чего-то сейчас не хватает? Ты и от обычных-то объятий таешь, как лёд на жаре».

— «Н..не правда», — смутившись, неубедительно опровергал Матвей.

— «Да ну?», — вопросительно выгнул брови Станислав. Вдруг он подался к мальчишке и, обхватив тонкие плечи и спину руками, прижал его всем своим крепким и горячим телом к дивану, внимательно всматривался в его большие голубые глаза неотрывным проникновенным взглядом, беспардонно забрался рукой под кофту и стал нежно поглаживать пальцами по впадине позвоночника, заставляя того содрогаться.

Матвей затаил дыхание, старался не подавать лишних эмоций на лице, и только сердце его предательски выдавало, всеми силами пытаясь вырваться из груди. И, кажется, мужчина также чувствовал своим телом его неумолимое и частое биение, как у крохотного загнанного в угол зайчишки. Станислав самодовольно улыбнулся, потёрся кончиком носа о розоватую тёплую щёку Матвея, поцеловал его в уголок рта и отпустил.

Мальчишка продолжал лежать на диване и жутко хмуриться, недовольно скрестив руки на груди. Было неприятно, что над ним издеваются. Вот так бессовестно пользуются тем, что он совсем неопытен в этих делах, и нагло издеваются. Хотелось высказать всё, но что толку, всё бы снова закончилось так же. Возможно, Станислав и прав, он не готов к более серьёзным отношениям, даже больше, он их побаивается, но Матвей в этот момент решил для себя, что обязательно настроится на новый шаг. Ведь рано или поздно, но этот шаг обязательно должен будет случиться.

…

Зимние каникулы, наконец-таки, подошли к концу, настала новая учебная четверть, и все те ребята, что имели свои семьи, вернулись обратно в интернат. Так же вернулся и Олег, которого уже давно поджидал Матвей. Он был на пару лет старше его, поэтому этот учебный год был для него последним. Из семьи он был достаточно состоятельной и имел при себе крутой сенсорный телефон с интернетом. Именно он и нужен был Матвею.

— «Разве здесь в компьютерном классе нет интернета?», — задал ему вопрос недоумевающий Олег.

— «Есть, но ты же знаешь, что здешний интернет не пускает на некоторые сайты. А мне нужны они. Я всего на один день, завтра обязательно верну».

Олег, ухмыляясь, переглянулся со своими друзьями-старшеклассниками.

— «Порнуху хочешь посмотреть, что ли?», — хитро прищурившись, спросил он.

Парни тут же рассмеялись. Матвей вмиг раскраснелся, замахал отрицательно руками.

— «Да ладно, не стесняйся, здесь все свои», — похлопал его по плечу парень, протянул ему свой телефон. — «Чтобы в интернете не шариться, можешь заглянуть в папки, заценить мою коллекцию».

Матвей, всё ещё продолжая смущаться, крепко сжал в руке телефон.

— «Спасибо. Завтра верну!», — быстро прожестикулировал он и тут же убежал.

Олег проводил его насмешливым взглядом и вновь вернулся к одноклассникам, по которым успел за время каникул сильно соскучиться.

…

Все оставшиеся уроки Матвей провёл в странном возбуждении, ему не терпелось наконец-таки до мельчайших подробностей разузнать о том, как же ЭТО происходит между двумя мужчинами. В общих чертах, он, конечно же, это представлял, но вот в тонкостях... Там ведь по-любому были какие-то тонкости?

Пускай эти мысли и не давали покоя, но на предметах он обязан был быть крайне внимательным: если вдруг что-то не поймёт, то придётся приходить на дополнительные занятия, а это было капец как стрёмно. Приходилось подавлять своё зверское любопытство, отбрасывать его на второй план, а на первый ставить математику.

По уши погрузившись в собственные отношения, Матвей не сразу обратил внимание на своего неожиданно хмурого и притихшего соседа по парте. Вроде бы после того, как Артём снова подкатил с подарками к Алёне, и та их приняла и даже позволила ему пригласить её на свидание, казалось, что отношения и у него наладились. Ходил после Алёнкиного отъезда всю неделю безумно счастливый, как дурачок, переписывался с ней целыми днями, но вот внезапно приуныл. Видно, снова что-то пошло не так, как она вернулась сюда из дома. Матвей легонько толкнул его локтём.

— «Снова от ворот поворот?».

Артём нахмурился, надул обиженно губы.

— «Даже и спрашивать не пришлось что не так, да? Верно, в край безнадежна моя любовь?».

— «Да нет, просто… не думаю, что кроме Алёнки, кто-то ещё способен так тебя огорчить», — окинув друга понимающим взглядом, сказал Матвей. Хотя его самого Станислав ещё не расстраивал ни разу, но если бы кто и мог разорвать его сердце в маленькие клочочки, то только он. — «Ну, что не так-то опять?».

— «Да не знаю, Матвей! Может, со мной что не так, а? Может я урод? Урод я?».

— «Тише-тише, ты точно не урод. Как по мне, ты…», — тут Матвей запнулся, будет не слишком-то удобно, если он скажет, что считает Артёма красивым. — «Вполне себе ничего. Отличный парень и друг!».

— «Да, друг… и только», — печально вздохнув, сказал мальчишка.

— «Предложила быть друзьями?».

Тот обиженно кивнул.

— «А, по-моему, это неплохо! У тебя будет теперь больше возможностей проводить с ней время. Если раньше она тебя безоговорочно посыла, то сейчас уже гораздо снисходительнее к тебе, верно?».

Артём задумался, отвёл взгляд в сторону, положил свой подбородок на сложенные кисти рук, как вдруг его будто бы током дёрнуло, вновь резко обернулся на Матвея, вылупился на него сверкающими глазами.

— «А ведь и правда!», — радостно улыбаясь, быстрыми взволнованными жестами говорил он. — «До этого она даже видеть меня не хотела, не подпускала к себе ни на шаг, а тут!.. Точно. Точно! Она предложила побыть сначала друзьями, чтобы у нас была возможность лучше друг друга узнать, а потом, спустя какое-то время, я снова предложу ей встречаться, и тогда уж она точно мне не откажет! Спасибо, бро!».

Не в силах сдержать внутри себя этот внезапный всплеск чувств и эмоций, Артём бросился с крепкими объятиями на Матвея. Тот, в принципе, был и не против, дружески похлопал его в ответ по спине, но следом краем глаза увидел недовольный взгляд учительницы. Придётся им обоим остаться сегодня на дополнительные занятия.

…

На следующий день Матвей предстал перед Олегом, словно недавно вылезший из могилы зомби. Волосы его были гораздо более спутанными, чем обычно, под глазами красовались синяки, а у самого будто бы и лица не было. Подошёл к нему медленно и вяло, и так же отдал телефон.

— «Спасибо», — сказал он и тут же, не проронив больше ни слова, пошёл от него прочь.

Олег с одноклассниками странными взглядами провожали его долгий уход за угол.

— «Кажется, у него разрыв всех шаблонов произошёл», — сказал Олегу один из парней.

— «Да вроде у меня ничего такого экзотического и не было там…», — ответил задумчиво тот. — «Впечатлительный какой!».

…

После всех уроков было до жути неудобно идти к Станиславу, ибо то, что он вчера вычитал в интернете, произвело на него небольшое впечатление. А может и большое, он пока сам толком понять не мог, но некоторые подробности о слиянии двух особей мужского пола его всё-таки впечатлили. В принципе, всё ведь и не могло быть так просто, верно? Мужчины же… у них же нет таких идеальнейших, любезно и умно предоставленных матушкой природой условий для совокупления, как у гетеросексуальных пар. Нет? Нет. Конечно же, разумно, что эти условия надо создавать. Разумно? Разумно. Но вот что-то в этом было… не то чтобы как-то не так, всё, по всей видимости, так, как надо, просто…

Господи, это просто дико стыдно! А ещё страшно! Нет, зря он так резво подписался на секс, слишком рано, ему нужно будет морально к этому подготовиться. И не только морально. И как же сам Станислав на это всё отреагирует? А вдруг ему неприятно станет от всех этих откровений? Вдруг он не захочет его? Тогда что останется ему делать? Всё стало снова слишком сложно. Определённо произошёл разрыв шаблонов.

Пускай и тяжелыми окаменевшими шагами, но Матвей дошёл до лаборантской кабинета химии. С трудом, но заставил себя взяться за ручку двери и дёрнуть её на себя, а следом несмело, но вошёл внутрь. Станислав сидел себе, как ни в чём не бывало, за своим столом и перебирал какие-то бумаги. Только началась учёба, а уже в какой-то работе. Мальчишка, скромно пройдя вдоль стенки, сел напротив него.

— «Ну, здравствуй», — ласково улыбнулся мужчина, оторвавшись от своих бумаг.

— «Здравствуйте», — смущёно ответил Матвей и тут же решил перейти к главному: — «Знаете, насчёт…  Насчёт того, что я требовал с вас… интимной близости. Думаю, вы правы. Нужно повременить с этим и дождаться моего совершеннолетия. Хотя бы».

Станислав внимательно, не выражая никаких эмоций, смотрел на него, провёл задумчиво пальцами по своему подбородку, ухмыльнулся.

— «Полагаю, ты просветил себя в тонкостях половой связи между двумя мужчинами?», — ехидно поглядывал на него учитель.

Матвей вмиг покраснел, раскрыл удивлённо глаза.

— «То есть, вы уже в курсе всего этого?».

—«Ну как тебе сказать, малыш…», — наиграно-задумчиво начал мужчина, подавляя подступающие смешки. — «Во-первых, я уже давно не девственник, во-вторых, я учитель биологии, и, в-третьих, я естественно этим всем заинтересовался, когда понял, что меня сексуально к тебе влечёт. Вот так», — сказал он и напоследок, разведя руками в стороны, прищёлкнул языком, а потом снова, как ни в чём не бывало, вернулся к своим бумагам.

Матвей сидел тихо и не мог понять, что больше его удивляло: то, что Станислав назвал его «малышом» или то, что его сексуально влечёт к нему даже после того, как он узнал обо всех этих жутких подробностях? Раз так обстоят дела, то и сам мальчишка должен пересмотреть своё решение. Недолго поразмыслив, он дёрнул руку Станислава.

— «Раз вам всё это нормально, тогда и мне всё ОК. Значит, в моё шестнадцатилетние мы займёмся сексом, да?».

Станислав округлёнными глазами уставился на мальчишку. Такой наглости и дерзости он уже просто не ожидал, бросил психовано бумаги на стол, устремил суровый и недовольный взгляд на Матвея.

— «Опять двадцать пять! Ты специально испытываешь моё терпение? Сказал нет — значит нет. И не вздумай что-нибудь чудить до своего совершеннолетия».

Мальчишка сначала удивился такой бурной реакции со стороны мужчины, ведь до этого момента он никогда так резко и эмоционально с ним не разговаривал, но потом его вдруг осенило, и он, хитренько улыбаясь, своими ногами под столом оперативно взял в плен голень Станислава.

— «Я понял. Вам и так трудно себя сдерживать, а тут я вам говорю: берите меня — не хочу».

Тот обвёл его хмурым взглядом.

— «Догадливый какой».

Но тут мальчишка коротко вздохнул, разжал свои тески, выпустил милостиво ногу Станислава из плена, затем мило улыбнулся, привстал немного из-за стула и жалостливо погладил его по чёрным волосам.

— «Так и быть, я внемлю вашим душевным терзаниям, не буду заставлять вас спать с несовершеннолетним. Иначе вы совсем себя возненавидите, а я этого не хочу».

Матвей подошёл к оторопевшему мужчине, обнял его ласково за шею, нежно поцеловал в лоб.

— «Ну ладно, я пойду, у меня опять дополнительные сегодня, позже увидимся!», — сияя солнечной улыбкой, сказал он напоследок и, помахав рукой, вышел за дверь.

— Увидимся…, — только и смог вслух вымолвить Станислав, вяло помахав рукой в ответ.

Глупая улыбка расплылась на его лице. Видно, недооценил он своего мальчика, а тот оказался весьма зрелым и сообразительным для своего возраста. И понимающим. Нежное тепло разлилось в груди. Матвей именно тот, кто ему нужен. Всего лишь пара слов, а его жизнь обрела новый и, теперь уж точно он был в этом уверен, самый настоящий смысл. Голубоглазый смысл.

Конец для повествования, но только лишь начало для их отношений.

А вообще, жили они долго и счастливо. Вот так.