Онлайн чтение книги Ленка, невезучая ведьма Lenka, unlucky witch
Крысолов. Часть 2

Часы тикали сухо и неумолимо, механически отмечая секунду за секундой, маленькие искорки времени все утекали и утекали между пальцев. Такие незаметные в обычной жизни, сейчас, ночью они стали мучительно длинны, нанизывались одна на другую, как бусы,обвивались вокруг головы и стучали там мерно и отчётливо: тик-так, тик-так.

Ленка лежала на кровати, раскинув руки-ноги, как звезда на елке, и бессмысленно таращилась в потолок.

После произошедших событий Тимофей долго отпаивал ведьму чаем самодельного производства.С этой целью он сгреб все травы, что нашлись в шкафчике на кухне, и покидал их в здоровенный заварочный чайник, вручную расписанный каким-то криворуким умельцем. Говорил, что не отравит, мол, оборотни лучшие травники, за версту нужное снадобье чуют, но в животе у Ленки как-то подозрительно бурчало и побулькивало, а сама она напряженно пыталась вспомнить, не хранилось ли в её шкафу чего-нибудь, несовместимого с жизнью и унитазом.

Чудодейный Тимохин амулет пришлось примотать ведьме ко лбу скотчем, потому что без него она тут же теряла все связи с действительностью, глаза её начинали стекленеть, а неразборчивое мычание наводило безотчетный страх. Причём, качаясь, как бурятский шаман, она раз за разом повторяла все те же опостылевшие четыре ноты, и в конце концов оборотень и вампир почувствовали, что скоро и сами запоют и закачаются, неведомой чертовщине на радость.

Оставлять её в таком состоянии было нельзя, и после некоторых споров, глубокой ночью Тимофей, хмуря мохнатые брови, решил:

- Короче, Лен, спать ложись, отдохнуть тебе надо. А я посижу здесь с тобой, покараулю, чтоб не случилось чего, мало ли.

Юрка-вампир дёрнул щекой, с кривоватой улыбочкой взял Тимофея за край рубахи длинными тощими пальцами и отвел на веранду для секретного мужского разговора.

- А чей-то ты останешься? - свистящим шёпотом поинтересовался он, подозрительно прищуря узкие красные глаза, - может, я бы посторожил. И вообще.

- Чего вообще? - внешне спокойно осведомился Тимофей, но глаза его коротко блеснули волчьей злобной желтизной.

Юрка шмыгнул носом, приподнялся на цыпочки и даже крылья распушил, пытаясь показаться внушительнее, но и в этом состоянии достал рослому полуволку только до плеча:

- Ты это! - по-гопниковски сплюнул он на пол через выбитый в давней драке зуб, - сам понимаешь, не маленький. Нечего тебе тут ночевать!

- А то что? - оскалился Тимофей, и приятели уставились друг на друга, как бойцовые петухи. Потом оборотень глубоко вздохнул и устало пояснил:

- Ладно, хватит тут. Нечего себе придумывать, просто сам видишь, какие дела. Амулет мой, и бросить я его не могу... потому что не могу, короче. Все с Ленкой нормально будет, что ж я, дурак, что ли. А ты лучше пользу принеси какую, поспрашивай своих по поводу этого дома, может, кто знает чего, может, случаи такие были. И вообще наведайся туда, глянь получше, пока не рассвело. Ты ж девке три шестерки выкинул, вот и помогай теперь, кровососина, - и больно щелкнул Юрку желтым прокуренным пальцем по бледному носу.

Тот вскинулся, поджал бескровные губы, но все же развернулся и двинул к забору. В один прыжок оседлал шаткий штакетник, потоптался на нем, как курица на насесте, и взмыл ввысь, быстро набирая высоту и удаляясь подальше от досужих глаз.

- Гагарин, блин, - презрительно сплюнул Тимофей и вернулся в дом.

И вот теперь Ленка без сна валялась на кровати, добровольный помощник задумчиво курил в открытое настежь кухонное окно, а ночная майская жизнь жила по своим весенним законам: пели лягушки на пруду, тянуло откуда-то запахом ночных цветов да белела в темноте роща высоченных старых черемух за баней, казавшаяся издалека огромной цветущей шапкой, которую обронил мимоходом какой-то великан, да так и не вернулся, оставил на земле.

Тимофей смотрел на эту рощу, не отрываясь, и глаза у него были грустные.

После эффектного взлета Юрка постепенно опустился пониже, чтоб отдышаться. Конечно, красиво уйти в сторону заходящего солнца (в данном случае в сторону восходящей луны) - это первое дело для реального пацана, но дыхалочка-то слабенькая, так себе дыхалочка, и мышцы на крыльях не тренированы, меньше надо в играх сидеть, больше надо на свежем воздухе охотиться на экологически чистых спортсменов. А то всякие шавки подзаборные уже тявкают и лезут, куда их не звали вообще.

Частный сектор в этом районе города выглядел с высоты очень симпатично, словно вафельный тортик: ровные квадраты узеньких переулков, вспаханные огороды, словно капли шоколада, заросли цветущих кустов, как сахарная глазурь. Острым глазом, который мог фокусироваться на движении не хуже, чем у коршуна, вампир оглядел спящие кварталы, потом сосредоточился (для этого нужно было замереть на несколько секунд, Юрка замер немножко на подольше и чуть не брякнулся с высоты, как подбитый стелс) и ощутил сердцем живое биение спящего города, его сонное дыхание, теплую пульсацию крови (рот сразу наполнился слюной, надо было перекусить чего-нибудь заранее) и силу жизненных потоков. Все потоки были яркие, белые, золотые, темно-оранжевые (это у стариков), и сверху представляли просто феерическую по красоте картину.

Но в этой яркой, цветной сетке было одно тёмное, будто слепое пятно. Словно тонкие лучики доходили до границы чего-то неведомого, и в страхе отступали, изгибаясь под разными углами, только чтоб не коснуться той линии, которая образовывала небольшой, но чётко очерченный квадрат, за которым не было ничего. Пусто. 

Так и есть. Прямо перед ним, зажатый между участками с адресами "Волобуева 64" и "Волобуева 68", зиял пустырь. Какой-то смурной, голый, с огрызками сгоревших балок в середине, без бурьяна и обязательных по майскому времени одуванчиков, он торчал посреди улицы, как гнилой зуб, и тянуло оттуда чем-то подобным - гнилью, паутиной и плесневелой землёй.

Юрка придирчиво оглядел безрадостный марсианский пейзаж и только хотел перемахнуть узкую канавку, чтобы помесить глину на участке с целью более тщательного осмотра, как дернулся и затормозил обоими кроссовками.

Ему показалось, что картина пустыря как-то странно дрогнула, словно черно-белая кинематографическая лента, на мгновение явив другой кадр - серый забор, крышу дома с покосившейся антенной и ветки голого, будто обугленного дерева.

- Что за хрень, - пробормотал вампир, поднял камушек и запулил его в сторону дома-оборотня. Камень полетел вперёд, хорошо полетел, прицельно, потом, словно столкнувшись с невидимой преградой, отрикошетил от совершенно пустого пространства и чуть не вмазался Юрке в лоб.

- Не понял.

Парень осторожно сделал шаг вперёд. Другой.

- Там... - вдруг тоненько прозвенело в воздухе, почти неслышно, как пение комара, - там... там-там...

Тени на пустыре неожиданно раздались вширь, уплотнились, стали объёмными, контрастными, и в свете узкой луны вампир увидел посреди пустыря Ленку. Она стояла возле торчащих из-под земли чёрных балок, наклонив голову, и медленно, нежно выдувала из какой-то дудочки тягучие, тонкие звуки, печальные и мечтательные одновременно.

- Там-там-там-там...

Подняла на Юрку синие глаза и обвела тонкой рукой вокруг себя, как фея волшебной палочкой.

- Чего стоишь? - мелодично спросила она, и набежавший ниоткуда ветер взметнул рыжие волосы вокруг её головы, как всполохи огня, - Иди сюда.

Юрка почувствовал, как во рту стало сухо и жарко, будто он по ошибке вместо крови хлебнул тормозной жидкости.

- Ты чего... там... - пробормотал он и не узнал собственного голоса.

Ведьма улыбнулась и приложила к губам дудочку.

- Там-там-там-там...

Юрка опять сделал шаг. Нога странно пружинила, словно он пытался пройти через озеро с холодцом, но Ленкины глаза не отрывались от его лица, и остановиться уже не было никакой мужской возможности.

- Чего ты там делаешь... - ещё раз блеснул мозгом вампир, но дело было швах. Откуда-то из задавленного подсознания наконец вылезла и расцвела буйным цветом шальная мысль, что все же срастется у них что-то, и не будет он больше из себя лучшего друга кончить, и выгонит всякую косматую нечисть из Ленкиного дома, надо только дойти до неё сейчас, это очень важно...

Ведьма вдруг коротко глянула на него, провела тонкой рукой по шее, и между белых пальцев выступила тёмная алая капля, окрасив шею в розовый цвет, и запах свежей крови, оглушительный, сладкий, пахнущий лучше всех духов в мире, заполнил весь воздух вокруг без остатка, и гаснущее Юркино сознание тихо и отчётливо сказало: "Фас!".

И он рванул было вперёд, но какой-то другой, неизвестный житель его же мозга спокойно и уверенно спросил:

- Так что ж, ты её есть, что ли, собрался?

И затормозил наш вампир на самой границе, и развернулся по полной военной выкладке, и рванул прочь по улице со всех ног и крыльев, пока не случилось непоправимое, после чего приличному мужику никак не оправдаться ни перед друзьями, ни перед своей вампирской совестью.

Звонок трезвонил во всю ивановскую, словно полуночный посетитель решил выдавить из него за один присест всю душу, или наоборот, уснул, прижавшись к кнопке пальцем.

- Иду-иду! - раздалось из-за двери бодрое шуршание тапками, дверь распахнулась, и явила на пороге квартиры  сдобную румяную старушку, из таких хороших, активных пенсионеров, которые занимаются норвежской ходьбой, влезают в дела домкома и пекут прекрасные булочки для окрестных детей.

- Бабуль! - радостно выдохнул Юрка.

- Юрочка! - всплестнула руками хозяйка квартиры, - наконец-то зашёл! А исхудал-то как, кожа да кости! И цвет лица какой-то... розоватый! Ты хорошо кушаешь? Пойдём на кухню, бабушка как раз блинчиков напекла!

Юрка счастливо выдохнул. Свою бабулю, главу клана Сидорчуков, он обожал беззаветно, стесняясь своей любви, потому что не маленький уже, и старался заходить пореже, но всякий раз обьедался вкуснятиной настолько, что в его районе резко снижалась покусанность населения как минимум на неделю. Вот и сейчас, хотя у него было неотложное дело, он с вожделением уставился на ароматные блинчики, испускающие пар на кухонном столе.

- Кушай, кушай,- хлопотала бабушка, накладывая стопку побольше и поливая её сверху чем-то красным, - вот и кровушкой польем, свеженькая, с повышенным содержанием жирности и гемоглобина, я через знакомую достала. Настоящая, деревенская. В городе сейчас такую и не найдёшь, все худеют, витамины не пьют. А вот сейчас говядинку ещё под соусом достану, там вообще чистые эритроциты, кушай, солнышко!

Юрка втянул ноздрями волшебный запах и вцепился зубами в крайний блин.

Когда через полчаса он отвалился от стола, как сытый клещ, бабушка, умиленно взиравшая на него, подперев рукой щеку, убрала тарелку и сказала:

- Ну а теперь рассказывай.

- Чего рассказывать? - насторожился Юрка.

- Рассказывай, что случилось, и откуда у тебя вот здесь, - бабуля ткнула пальцем куда-то в стриженую внукову макушку, - какая-то чёрная гадость. Куда ты, внучок дорогой, снова вляпался?

Юрка уже устал удивляться бабушкиному глазу-алмазу (не зря ж глава клана), поэтому честно, кратко, по-пионерски отрапортовал обо всей истории с серым домом и в ожидании уставился на бабулю.

Та медленно поднялась.

Прошла по кухне туда-сюда, потом развернулась к Юрке лицом.

- Значит, вот оно как, - проговорила она, и вдруг, как в истории с домом, за личиной добродушной пенсионерки сверкнула истинная суть сильной, властной и беспощадной Верховной вампирши, - значит, снова началось. Опять он объявился.

Юрка с трепетом наблюдал, как пальцы бабушки вытягиваются, обнажая чёрные длинные когти, лицо становится худее, моложе и одновременно страшней, а фигура разрастается вверх. И вот уже на кухне стоит любимая бабуля в своём реальном виде - высокая, с чёрными огромными глазами, длинными кудрями цвета воронова крыла, алым, словно искусанным, ртом и аж искрящаяся от исходящей от неё волнами гнетущей силы.

Она подошла к допотопному телефонному аппарату, стоящему на беленькой вышитой салфеточке, подняла трубку и набрала трехзначный номер.

- Алло. Это я. Крысолов в городе.

Юрка несся по тихому ночному городу, как ошпаренная торпеда, напрягая крылья до ломоты, делая рваные зигзаги, чтобы не врезаться в высоковольтные провода и думая об одном: успеть бы. А то бабушка сказала: максимум тридцать шесть часов, потом каюк, распад личности. А ещё она категорически запретила влезать в это дело. Напоила какой-то гадостью, на шею прицепила пыльную чешуйку, ощутимо пахнущую древностью, велела ждать и растворилась в предрассветной тьме, рассыпавшись вихрем чёрных блесток, которые маленьким водоворотом выпорхнули в форточку.

Из той же форточки, шипя и ругаясь, кое-как вылез и сам Юрка (вот для чего он такой тощий! Есть в этом великий смысл!) и рванул со всех конечностей к дому Ленки, которой оставалось жизни - фиг да маленько.

По пути он вспоминал то, что пояснила ему бабуля (крайне неохотно и явно торопясь).

Все мы сущности, добрые и злые, магические и немагические, со своими характерами, с тараканами своими. Не всегда нам бывает комфортно друг с другом, но все же существует какое-то равновесие, баланс, соблюдаемый природой. А есть антисущность. Неизвестная, неизученная, взявшаяся ниоткуда, она заполняет пустоту внутри себя. Как черная дыра засасывает все, что есть вокруг, так и антисущность поглощает окружающее ее сознание, по-простому, души. По опыту известно, что души эти - чистые, без ростков зла, и все без исключения - из Дарованных.

Ну, из тех, кто Может. Чтоб магия в организме присутствовала, пусть и в небольших количествах.

А поскольку все исчезнувшие перед тем, как окончательно пропасть или сойти с ума, говорили про какую-то дудочку и песенку, то окрестили эту напасть Крысоловом. В последний раз в наших краях объявлялась лет пятьдесят назад, загубила четырнадцать человек, пока не схлопнулась сама и не исчезла в неизвестном направлении. И не было от этой чёрной дыры никакого противоядия, точнее, было одно, но для Ленки никто его не даст, потому что мало, самим надо и вообще она никто и звать её никак. Расходный материал.

А ещё бабуля сказала, что раз дом уже и видения может насылать, значит, уже кого-то съел. Вот так.

Юрка перелетел через хлипкий забор, затормозил на кирпичной полосе чуть ли не задницей, как заходящий на посадку "кукурузник", и рванул в дом.

Тимофей меланхолично качал ногой, вслушиваясь в ночное пение лягушек и налетевших в дом комаров, и при появлении взмыленного вампира чуть не полетел с табуретки.

- Где Ленка?! - просипел тот, запыханно хватая ртом воздух.

- Да в комнате. Тихо у неё, спит вроде, - ответил оборотень, оторопело глядя на непривычно красную вампирову физиономию, которая вперемешку с природной зеленью составила чудную цветовую композицию, - Э, ты куда?!

Юрка влетел в единственную комнатушку и замер. Кровать Ленки была пуста, а возле неё, на половичке, валялся Тимофеев амулет с разорванным посредине шнурком.

Продолжение следует.