Онлайн чтение книги Дети Амира - 3. Айрин.
Глава 6

Орайя бежал по улице, огибая мирных прохожих и праведников, кивающих ему в знак приветствия. Почему он позволили Айе уйти? Куда? Зачем? Он облажался. Не важно, что она наговорила. Не имеет значение, во что она поверила. Он никогда ее не предаст. А на мать наплевать. Если Квартли виновна, судьба ее покарает. Амир накажет, в конце концов. Но не он, ее сын, это сделает. И не Кейти.

Яркая вспышка света озарила купол Тарто, и все вокруг погрузилось во тьму. Орайя остановился, не понимая, что происходит. Люди вокруг тоже замерли. Жители Тарто умолкли и подняли свои головы вверх, глядя во мрак и черноту внезапно потемневшего купола.

— Айя? — тихо прошептал Орайя. — Что ты делаешь, Айя?

— Время пришло! — прокричал кто-то позади. — Это знак! Пастырь подала нам знак!!!

Орайя обернулся, чтобы взглянуть на человека, кричащего в толпе, но различил лишь тени в темноте. Эти тени были за его спиной, они стояли рядом с ним, они были везде и повсюду. Безликие, в плащах, они начали расходиться по сторонам, натыкаясь друг на друга и извиняясь. От этих теней вокруг стало слишком шумно. Кто-то закричал, призывая остальных к спокойствию. Но голос этой тени утонул в монотонном гуле остальных. Орайю толкнули в спину, затем в плечо, потом наступили ему на ногу и вновь задели за плечо. «Извините». «Извините». «Извините». «Извините». «Извините». Вдалеке загорелся огонек. Кто-то включил фонарик. Один. Еще один. Пять фонарей. Десять. Двадцать. Тени ринулись к свету как мотыльки. Куда они идут? Почему им наплевать на Тарто и внезапно потемневший купол? Почему все вокруг погасло? Нет электричества? Когда оно появится? Когда в Тарто вновь станет светло? Тени не задавали этих вопросов. Потому, наверное, что на Тарто теперь всем им было наплевать. Орайя закрыл глаза и начал прислушиваться. Сквозь посторонний шум, крики, возгласы, он настойчиво проникал в мысли окружающих его теней и «читал» их. Сумбур, нетерпение, страх, надежда… «Ерон». «Ерон». «Ерон». «Ерон».

* * *

Квартли вышла из телепорта и замерла посреди своей комнаты. Советник Ансер сидел за ее рабочим столом, двое праведников стояли у двери, сложив за спинами свои руки.

— В чем дело, Ансер? — повысив тон спросила Квартли. — Почему моя дочь утверждает, что я приказала убить Имайю?

— Возможно, я действительно что-то перепутал, — улыбнулся Ансер, продолжая сидеть в ее кресле.

— Что за игру ты затеял?

— Больше никаких игр, Квартли.

Ансер кивнул праведникам у двери и те ринулись на Квартли.

Она выставила ладонь, ограждая себя силовым полем, и они остановились.

— Не сопротивляйся, Квартли. Они всего лишь сделают тебе укол.

— Что здесь происходит? Где остальные?! — зашипела Квартли.

— Они уже там. Творцы вместе с ними.

— Я не отдавала приказа уходить!

— Время твоего правления закончилось, Пастырь. Мы слушали тебя почти тридцать лет. Только у Райвена было право перечить тебе и спорить с тобой. Остальные лишь молча слушали и делали то, что им говорят. Когда шесть лет назад Райвен ушел, мы утратили последнюю управу над тобой. Пускай, от Изона у тебя был «ключ», но почему ты стала командовать нами и в Тарто? Ничего личного, Квартли, но войн с нас достаточно. Мы устали от вечных песков Сатриона и теперь просто хотим вернуться домой.

— Если хотите уйти — уходите. Зачем Вы забираете с собой творцов?

— Это — выкуп. За нашу свободу.

Квартли сжала челюсти и с ненавистью посмотрела на Ансера.

— А ты подумал о том, что будет с остальными? Или полагаешь, что новый хозяин с распростертыми объятиями встретит их на той стороне?

— Оставляю это на тебя. В конце концов, это у тебя твое одаренных детей, а не у меня. Да и Райвен всегда может тебе помочь. Прощай, Квартли. Ничего личного.

Ансер встал из-за стола и осмотрелся. Квартли же продолжала удерживать силовое поле вокруг себя.

— Меня тошнит от этого кабинета, — произнес Советник. — Даже в Ероне ты первым делом свила гнездо себе, указывая остальным, кто здесь хозяин. Квартли, — засмеялся Ансер, — опусти, наконец, руку. Ты же не хочешь, чтобы мы расстались по-плохому.

— По-хорошему тоже не выйдет, — прошипела Квартли.

— Если сдашься добровольно, мы не станем забирать с собой Райвена. Понимаешь, о чем я?

— Ублюдок… — оскалилась Квартли и опустила свою руку.

— Прощай, Квартли, — бросил напоследок Советник и кивнул праведникам.

Укол в шею был почти безболезненным. Сжимая свои пальцы, Квартли медленно опустилась на пол и закрыла глаза. Еще посмотрим, кто кого, Ансер. Еще поквитаемся.

* * *

Орайя облокотился о перила на лестнице и попытался перевести дыхание. Тридцать этажей он уже преодолел, осталось еще двадцать. Он знал, что Айя сейчас наверху, в кабинете своей матери…их матери. Но, в любой момент Айя могла создать телепорт и оказаться от него слишком далеко. Фонарик, который Орайя вежливо отобрал у одного из прохожих на улице, начал гаснуть. Орайя постучал им по перилам, но тот, будто подмигнув на прощание, все-таки отключился.

— Юга, ты издеваешься надо мной? — в сердцах прокричал Орайя и метнул бесполезный прибор в стену.

Самое время продолжить свой путь, пока Айя все еще в двадцати этажах от него, а вокруг темно, как в самой заднице. Орайя заскользил рукой по перилам и начал восхождение, отсчитывая ступеньки от одного лестничного пролета до другого. Только бы она никуда не ушла… Юга, пусть она еще подождет… Он уже рядом. Он практически рядом с ней.

* * *

Айя сидела на подоконнике в кабинете своей матери, и смотрела на улицу. Тысячи маленьких огоньков где-то там, внизу, хаотично двигались по улицам погруженного во тьму Тарто. Одни из них гасли, другие загорались вновь, и это казалось Айе настолько завораживающим зрелищем, что оторваться от него она была не в силах.

Шум в коридоре отвлек ее внимание, но оборачиваться к двери Айя не стала. Она знала, что это Орайя пришел сюда за ней. Щелкнул замок, и Айя прижалась лбом к стеклу. Орайя слишком часто дышал. Почти что задыхался. Не похоже на Орайю. Хотя… Они на пятидесятом этаже, и ни один из лифтов больше не работает. Шуршание ткани его плаща. Если бы не это, он бы приблизился к ней абсолютно бесшумно.

— Посмотри, как красиво, — тихо произнесла Айя, продолжая смотреть в окно.

— Очень красиво, — отозвался Орайя.

Айя повернула голову и встретила взгляд Орайи. Он не смотрел в окно. Он смотрел на нее.

— К отключению электричества и затемнению купола я не причастна. Праведники что-то сделали с термоядерными станциями. А купол… Наверное, они и его испортили.

— Ты говорила с матерью? — едва слышно произнес Орайя.

— Ее поступок ужасен. Но, знаешь… — прошептала Айя, — мама ведь в чем-то права… Сатрион не ваш дом. Так почему одни имеют право вернуться, а другие — нет?

— Ты же знаешь, что справедливости не существует…

— Я все исправлю. По крайней мере, попытаюсь это сделать, — прошептала Айя и вновь отвернулась к окну.

— А Имайя? — спросил Орайя. — Это правда, что мать приказала…

— Она сказала, что не отдавала такого приказа.

— Хочется в это верить, — ответил Орайя и замолчал.

Айе тоже не хотелось больше говорить. Прикоснуться бы к нему… Погладить по щеке, провести рукой по волосам… Прижаться бы носом к его груди и рыдать, бесконечно долго рыдать, обнимая его…

— Ajami…

— Ты должен вернуться домой. Я же останусь здесь и улажу все дела.

— Думаешь, после случившегося я смогу оставить тебя одну?

— Это — твой долг, Орайя.

— Не Внешнему Миру я принес свои обеты, а тебе. Как твой муж в первую очередь я должен позаботиться о тебе, и только потом решать чужие проблемы.

— Эти проблемы не чужие, а всеобщие, Орайя. И если связь со мной мешает тебе исполнить свой долг, значит, от связи стоит отказаться.

— Ты понимаешь, что сейчас говоришь? — прошептал Орайя свой вопрос.

— Мой отец был Великим. В угоду собственным интересам он помог сотворить семь городов для чужаков. Идя на поводу у своих страстей, он подарил эти города семи женщинам, с которыми спал. Мой брат создал живые существа только ради того, чтобы помериться силами с самим Создателем. Из-за его амбиций и стремления к величию едва не погибло оба наших мира. Существа, подобные нам, не имеют права совершать таких ошибок. Долг для нас — не просто обязанность, это — смысл нашего существования. Если мы забываем об этом и идем на поводу у своих желаний, Создатель забирает у нас все: сначала наших близких, а затем и саму нашу жизнь. У тебя нет права на ошибку, Орайя. Если только я и обеты, данные мне, мешают тебе исполнить твой долг, я не стану ждать, когда Создатель примет меры, и уйду от тебя сама.

— Значит, на этот раз ради своих высоких идей ты готова пожертвовать мной? — прохрипел Орайя, пристально глядя на нее.

— Да… — прошептала Айя свой ответ.

Орайя сделал шаг назад и отвернулся от нее.

— Когда устанешь исполнять свой долг перед теми, кому плевать на твои жертвы, вспомни о том, что у тебя был я, для которого ты была смыслом жизни. Вспомни и заплачь, потому что это будет единственное, что тебе останется сделать в твоем пустом и бесконечно долгом существовании.

— Да будет так, — произнесла Айя и закрыла глаза.

Орайю ослепила вспышка. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Айю, но свет погас, а вместе с ним растворилась и она.

— Что же ты творишь, — произнес он в пустоту и прижал ладонь к лицу. — Зачем ты это делаешь?..

* * *

Айрин открыла глаза и сфокусировалась на теле, лежащем рядом с ней.

«Данфейт?» — мысленно позвала Айрин, но ответа не последовало.

Айрин попыталась пошевелить пальцами, но ничего не вышло: она не чувствовала собственных рук. Веки вновь опустились на глаза, и Айрин усилием воли заставила их распахнуться.

«Данфейт, проснись. Данфейт… Пожалуйста…проснись…»

Айрин попыталась наклонить голову вперед и у нее это получилось. Пихнуть бы сейчас сестру со всей силы, чтобы подскочила с места! Увы… Айрин была не в состоянии этого сделать.

«У тебя же большая мышечная масса, — мысленно обратилась Айрин к спящей сестре. — И рост приличный. Твой организм должен довольно быстро переработать это дерьмо!»

Данфейт продолжала неподвижно лежать рядом и если бы не мерно вздымающаяся при дыхании грудь, Айрин могла бы подумать, что она вовсе не спит…

«Не думала, что ты попадешься им в руки… Когда Квартли заявилась к нам с Райвеном домой, я даже обрадовалась, что ты скрылась в неизвестном направлении. До сих пор не верится, что все это происходит на самом деле. Надеюсь, Орайя и остальные вовремя во всем разберутся и помогут нам. Есть еще шанс, что Кимао все еще на свободе. Если так — он обязательно тебя найдет».

Айрин посмотрела на сестру и тяжело вздохнула.

«Тебя всегда было трудно разбудить, — мысленно произнесла Айрин. — Да и поспать ты всегда любила. Часто валялась в постели до тех пор, пока Мими не стаскивала с тебя одеяло. Помню, как Мими злилась, когда ты не являлась на завтрак. Поэтому, я часто завтракала одна. Бывали, конечно, и дни, когда отец возвращался домой из очередной командировки. И тогда мы завтракали с ним вдвоем. Я до сих пор ненавижу кашу на молоке. Мими всегда варила ее для отца, полагая, что все остальные так же как он должны любить эту приторно сладкую дрянь. Конечно, я ела ее молча. Не могла обидеть Мими, признавшись, что испытываю отвращение к ее каше. А еще я выслушивала нотации отца о том, что должна положительно влиять на тебя. Казалось бы, вечно занятой папа целиком и полностью был в моем распоряжении! Но, вместо радости от общения с ним, я подавляла рвотные позывы от каши и ждала, когда же отец перестанет меня отчитывать за твое поведение, доест и уйдет. А ты, в это время, спала в своей комнате и отравляла мое существование даже во сне».

Айрин хмыкнула и снова тяжело вздохнула.

«Зрячие… Наверное, пока ты спишь, я могу рассказать тебе и о них тоже? Я желала отправиться к зрячим, чтобы перестать нести ответственность за тебя и твои поступки перед отцом. Я хотела вырваться из клетки, в которой меня заперли, чтобы перестать есть молочную кашу по утрам и не испытывать больше вины за твои промахи. Я хотела быть свободной от тебя, Данфейт. Мое желание исполнилось в тот день, когда Гвен выбрал меня. Глотая свободу полным ртом, я не почувствовала привкус отравы, которой они подкармливали меня. За пять лет нутро прогнило так же сильно, как и у тех, на кого я ровнялась. Цели, задачи… Средства их достижения перестали иметь значение. Важен был только результат. Пять лет минули, и Юга преподнесла мне очередной „подарок“ в твоем лице…»

Айрин отвернулась от Данфейт и закрыла глаза.

«Ты не просто отняла у меня Кимао… Вместе со своим возвышением ты лишила меня всего, к чему я стремилась. Ты, моя сестра, вновь сделала мою жизнь невыносимой. Много раз я представляла себе, как мои пальцы смыкаются на твоей загорелой шее и сжимают ее до тех пор, пока она не посинеет. Меня пугали эти мысли. Пугали до тех пор, пока ты действительно не умерла. Тебя убила фантом. И все потеряло смысл. Единственное, о чем я думала, это о твоей жизни. Странно даже… Я столько раз представляла, как убиваю тебя, а когда ты действительно умерла, я думала о том, как тебя вернуть. Ты вернулась. И Кимао остался с тобой… Я не хотела, Данфейт… Я действительно не хотела, чтобы все получилось именно так… Но, былого не воротишь, не так ли? — засмеялась Айрин и посмотрела на Данфейт. — Я встретила Райвена именно в тот момент, когда мне было необходимо собрать осколки своей жизни и склеить из них новый смысл своего дальнейшего существования. Наше выживание стало этим смыслом. Райвен… Полковник Райвен Осбри совершенно не вовремя оказался на моем пути, — Айрин улыбнулась, вспоминая свою первую встречу с Райвеном на корабле. — Меня привлекала его внешность, хотя самой себе я клялась, что ненавижу его красивое лицо. Он игнорировал меня, когда я бросала ему вызов, и закрывал глаза, когда я не желала, чтобы на меня кто-нибудь смотрел. В нем не было жалости. Какая-то жестокость? Возможно. Но именно это меня и привлекало. Райвен смотрел на мое нутро своими холодными глазами и не морщился. Заглядывая внутрь, куда мне самой смотреть не хотелось, он смеялся, будто бы говоря: „Девочка, и это все твои проблемы? Если так, то тебе есть еще что терять!“ Постепенно, насмешки стали больше походить на утешение. Безразличие сменилось участием. А холодность превратилась в то, что меня обожгло. По ночам я закрывала глаза и представляла, как целую его. Потом я начала заниматься с ним сексом в своих снах. Я полагала, что подобные фантазии — это проявление слабости моего тела. Однако, моя потребность в мужчине превратилась в потребность спать с Райвеном Осбри. Мы занимались сексом под риагой. И я ни разу не пожалела о том, что сделала. Любила ли я его тогда? Не знаю, Дани. Но то, что я испытывала к нему нечто большее, чем физическую слабость, это точно. Много воды утекло. Вот сейчас, например, я беспокоюсь о Райвене. Не чувствую его присутствия рядом, не знаю, что с ним, и от этого становится страшно. Ты все еще спишь и вряд ли проснешься до того момента, как в эту комнату придут праведники, чтобы вколоть мне очередную дозу транквилизатора. Ты прости меня за все, пожалуйста. За слова, за поступки и за картины, — Айрин невольно улыбнулась, вспомнив об испорченных полотнах Джонатана Сирии. — Сейчас все это кажется такой мелочью, что даже становится смешно».

В комнату распахнулась дверь и в ней появились двое с инъекторами.

— А вот и гости, — рассмеялась Айрин, пытаясь поднять свою руку. — Ты все пропустишь, сестричка! Ты все проспишь!!!

— Успокойтесь, госпожа. Никто не причинит Вам вреда, — произнес один из вошедших.

— А в туалет кто меня сводит? Или Вы ждете, когда подо мной появится лужа? — повысила тон Айрин.

Один из мужчин остался стоять у двери, а другой подошел к Айрин и наклонился, заглядывая ей в глаза.

— Давай! — улыбнулась Айрин. — Давай, сделай то, что тебе приказали!

— Больно не будет, — ответил мужчина, занося свою руку с инъектором.

— Замерли оба! — прохрипела Данфейт.

Айрин уставилась на праведника, нависшего над ней. Он и вправду замер. Второй, что стоял у двери, так же не двигался.

— Сделай укол своему другу, а потом и себе, — произнесла Данфейт.

Не говоря ни слова, праведник выполнил приказ. Один за другим мужчины рухнули на пол, как раз напротив распахнутой в комнату двери.

— А дальше что? — спросила Айрин, покосившись на сестру.

— Не знаю, — промычала Данфейт. — Руки и ноги не слушаются.

— А нельзя было попросить их вынести нас отсюда?

— Наверное, можно было…

У Айрин от злости искры из глаз посыпались.

— Твою мать, Данфейт! Неужели так трудно думать перед тем, как что-то делать?!

— Пошла ты, Айри!

— Сама туда иди!

— Вместо того, чтобы душу мне здесь изливать, лучше бы попыталась что-нибудь сделать!

— Так ты все слышала? — опешила Айрин.

— Я тебя прощаю, — ответила Данфейт.

— И это все?

— А что еще ты хотела услышать? Историю о том, как сильно я тебя ненавидела? Ты и так ее знаешь!

— Как была эгоисткой, так и осталась! — едва ли не прокричала Айрин и демонстративно отвернулась от сестры.

— Это кто еще эгоист?!

— Ты, конечно! Всю жизнь творила все, что хотела! Мне жаль Кимао, ведь теперь ему приходится отвечать за тебя.

— Я сама за себя отвечаю!

— Да, неужели? Ну, конечно же, ты у нас такая сильная и независимая, что способна послать на хрен всех и каждого в своей гребаной жизни! Это же проще, чем смотреть правде в глаза: во всех своих бедах ты виновата сама!

— Может, и виновата я, но это он меня предал, а не я его… — прошептала Данфейт.

— Предал — это когда трахается с другой, пока ты для него воду и еду крадешь! А убить себя дважды ради тебя, спасти твою неблагодарную задницу и позволять тебе вытирать о себя ноги — это преданность, Данфейт. Побойся Юги, ты же не застала его обнаженным с членом во рту Имайи!

— Еще бы немного и застала! — прокричала в ответ Данфейт.

— А бы на его месте плюнула на тебя и порезвилась с Имайей! Она бы с благодарностью отсасывала у меня ежедневно и сцен бы дома не закатывала!

— Я тебя презираю… — прошептала Данфейт, выражая отвращение своим помятым лицом. — Насколько Пенеола Кайдис была обезображена снаружи, настолько же безобразно твое нутро!

Айрин улыбнулась, будто бы ее совершенно не тронули эти слова. Очередная маска, выражающая безразличие, была натянута на ее лицо.

— Мне плевать, что ты думаешь обо мне, — произнесла Айрин. — За свои грехи я уже поплатилась. Но Кимао… За что ты его наказала? За то, что за мной не присмотрел? Да, тогда, год назад, когда мы остались вчетвером, он действительно бросил меня. Вышел в коридор и выстрелил себе в висок. Однако, неужели ты думаешь, что я не могла его остановить? Могла, конечно! Но не стала этого делать! Потому что знала, что он нужен здесь, дабы позаботиться о твоей неблагодарной уязвимой заднице! «Ты прочтешь это сообщение, когда меня уже не будет в живых. Пользуясь такой превосходной возможностью, я без стеснений и опасений за сохранность волос на своей голове, скажу тебе вещи, которые никогда бы не сказала в лицо. Всю свою сознательную жизнь я завидовала тебе. Ты красива, талантлива, умна, ты знаешь себе цену и не размениваешься по мелочам. Я хочу поблагодарить тебя, потому что только благодаря этому чувству неполноценности по сравнению с собой я стала той, кем являюсь сейчас. Ты все сможешь и всего добьешься. В этом я не сомневаюсь. И еще одно. Возможно, ты и не поймешь этих слов, но я все равно их скажу: связь с любимым человеком — это лучшее, что может случиться с тобой в этой жизни. Не позволяй им внушить тебе обратное. Расчет никогда не заменит настоящих эмоций. Пока ты чувствуешь, ты — существуешь. Ну, вот, пожалуй, и все! Удачи тебе, Айри!» У меня не абсолютная память, Данфейт, но текст твоего предсмертного послания засел в моей голове на всю жизнь. И на что, дорогая сестра, ты променяла свою связь с любимым человеком? На гордость рода Белови? Засунь эту гордость себе в задницу! Это говорю тебе я — твоя «идеальная» сестра!

— Правду говоришь, — злобно рассмеялась Данфейт. — Вся проблема действительно во мне. Издохни я на Мийе, ничего бы этого не произошло. Все остались бы в живых! Все, и ты в том числе!

— Хочешь поиграть в игру «а если бы»? Лучше, поблагодари Югу за то, что Ри Сиа спас тебе жизнь и возвысил тебя с Кимао! Ты знаешь, что у Райвена была матриати? Так же, как и меня, ее обучала Пире Савис. Именно Пире подложила эту женщину Райвену в постель. Савис манипулировала ей, пытаясь воздействовать на Райвена. А затем эта матриати попала в постель к Гвену. Меня ждала та же участь. Шесть лет назад Гвен прилетел на Сайкайрус и из нас двоих выбрал меня. Не потому что увидел во мне потенциал, а потому, что моя красивая мордашка ему понравилась больше, чем твоя! В жизни, Данфейт, не бывает «если». Для Внешнего Мира мы все сейчас мертвы. И это, возможно, лучшая из участей, которая могла нас ждать!

— Лежать на полу Амир знает где — не то, о чем я мечтала!

— Тогда напрягись и измени что-нибудь! — закричала Айрин.

— И что, по-твоему, я должна сделать? — так же громко прокричала Данфейт.

— Позови Кимао на помощь!

— Мы в меркапзановой комнате! Мой зов Кимао все равно не услышит!

— Юга! Ты что, идиотка?! Вон, дверь открыта нараспашку! Зови, пока сюда не заявились остальные и снова не заперли нас!

— Кимао!!! — закричала Данфейт.

— Про себя зови, а не ори во все горло! — понизив тон, шикнула Айрин.

— Кимао!!! Кимао!!! — продолжала голосить Данфейт.

— Ты что, издеваешься надо мной?! — не выдержав, сорвалась на крик Айрин.

— Да пошла ты!

— Сама туда катись!

— Вы так орете, что в коридоре стены трясутся…

— Заткнись!!! — в один голос прокричали Айрин и Данфейт.

Обе после этого уставились на распахнутую дверь и Кимао, стоящего в ней.

— Легок на помине, — прошептала Данфейт.

— Может, мне уйти? — спросил Кимао, прислоняясь к дверному откосу и складывая руки на груди.

— Нет, уж! — покачала головой Айрин и улыбнулась. — Раз пришел — заходи!

* * *

Кимао с ноги выносил одну дверь за другой в пустынном, хорошо освещенном коридоре, пока Данфейт и Айрин безвольно висели у него на плечах.

— Расскажи, как ты нас нашел? — попросила Айрин, глядя в пол.

— А потом об этом мы можем поговорить? — спросил Кимао. — Лучше, попробуй найти Райвена.

— Не могу: я его чувствую, — вздохнула Айрин.

— Может, позовешь, как я? — не удержалась от замечания Данфейт. — В моем случае крик сработал.

— Я тебя не по крику нашел, — ответил Кимао.

— Кимао, кажется, я съезжаю вниз, — пожаловалась Айрин, глядя при этом на Данфейт.

Кимао посильнее обхватил Айрин рукой за мягкое место и направился дальше.

— Спасибо! — улыбнулась она.

— Думаешь, меня это заденет? — не скрывая своего раздражения произнесла Данфейт. — Даже если он тебя в эту самую задницу поцелует, мне будет наплевать!

— Чего завелась, тогда? — улыбнулась Айрин.

Кимао остановился и перехватил, на этот раз, Данфейт.

— Перестаньте обе. Ваша перепалка меня уже достала! — огрызнулся Кимао.

— Слушай, а почему здесь нет людей? — спросила Айрин. — Где все праведники и прихлебалы нашего Пастыря?

— Практически все ушли.

— Куда ушли? — не поняла Айрин.

— Туда, — ответил Кимао и ударом ноги распахнул очередную дверь.

— Райвен? — позвала Айрин, как только ощутила присутствие зрячего рядом с собой.

— Кажется, он все еще спит, — ответил Кимао и опустил Данфейт и Айрин на пол.

Айрин обернулась и взглянула на Райвена, лежащего в меркапзановой комнате на полу.

— Райвен! Проснись! Райвен!

Кимао склонился над телом Райвена и похлопал его по щекам. Тот что-то промычал в ответ, но глаз так и не открыл.

— Придется ждать, когда хоть кто-то из вас сможет идти, — покачал головой Кимао. — Троих, при всем желании, нести я не смогу.

— С ним все в порядке? — спросила Айрин, обращаясь к Кимао.

— Если бы было не все в порядке, мы бы с тобой сейчас не разговаривали! — огрызнулась Данфейт.

— Задели мои слова? — засмеялась Айрин. — Что ж, продолжай злиться. Может, что-то изменится к лучшему.

— Как же ты меня достала!

— Ри? — прошептал Кимао, оборачиваясь к Данфейт. — Ри?

— Что происходит? — успела спросить Дани перед тем, как тело Кимао начало светиться на глазах. — Кимао! — закричала она, глядя на зрячий исчезает. — Кимао!!!

— Ты все еще жива, значит, он не умер, — констатировала Айрин и взглянула на лежащего в стороне Райвена.

— Папа? — произнесла Данфейт и с удивлением взглянула на Айрин. — Папа, это ты?

Данфейт растворилась перед глазами Айрин так же быстро, как и Кимао.

— Полагаю, что это — и есть трансплантация, — усмехнулась Айрин. — Твою мать, Райвен, просыпайся! Райвен!!! — закричала Айрин и увидела, как тело зрячего начинает светиться. — Слава Юге!

— Айрин! Айрин, ты меня слышишь?

— Слышу, папа. Очень хорошо слышу, — произнесла Айрин и закрыла глаза.

* * *

Айя оказалась рядом с телом Орайи, лежащем на смотровом столе. Здесь и сейчас Орайя казался ей таким спокойным, таким умиротворенным. Не то, что несколько минут назад, когда она оставила его одного в кабинете своей матери, нырнув в телепорт подальше оттуда. На того Орайю она старалась не смотреть, потому что знала, что взглянув ему в глаза начнет рыдать, а начав рыдать не сможет его отпустить. Айя понимала, что после его трансплантации узы между их оболочками не разорвутся, но будет ли она по-прежнему чувствовать его присутствие где-то рядом с собой, как и в дни, когда их разделяли сотни и тысячи километров песков Сатриона?

Айя погладила тело Орайи по голове и улыбнулась.

— Айя, — позвал ее Ри.

Айя кивнула в ответ и наклонилась к уху Орайи, продолжая поглаживать его по волосам.

— Орайя… Ты слышишь меня, Орайя?

* * *

Айрин выгнулась от боли, пронизывающий тело и каждый его нерв. Рот открылся и раздался хруст, будто челюсти ее расклеились, а не распахнулись. Судорога сковала горло стальной браслеткой, сдавливая шею и угрожая сломать Айрин хребет.

— Дыши! Дыши, Айрин!

Отец требовал от нее невозможного. Айрин пыталась вдохнуть, но боль была слишком сильной. Айрин хотелось прекратить все это, взорваться, исчезнуть, раствориться, только бы не испытывать эти муки.

— А-а-а-а-а! — услышала она крик Райвена и закричала сама.

— Дыши! Дыши, девочка моя!

Айрин начала отключаться. Что-то не позволяло ей дышать, что-то отказывалось принимать ее в этом Мире.

— Айрин!!!

Айри согнулась пополам и почувствовала, как внезапно проникший внутрь воздух разрывает ее легкие.

— Райвен!!! — прокричала она в ответ на его зов и почувствовала, что вновь проваливается куда-то.

Очертания каких-то фигур в ярком свете — последнее, что она видела перед собой.

* * *

Айя открыла глаза и заплакала. Поднеся руки к лицу, она уставилась на трясущиеся ладони и прижала их к лицу, заходясь слезами.

— Орайя…

Смотреть, как он кричит от боли, чувствовать, как связь с ним слабеет, было очень тяжело. Когда он проснулся и уставился на нее невидящим взором, Айя поняла, что больше не принадлежит ему. Она почувствовала, как внутри становится пусто, как ее существо обретает легкость, о которой она давно забыла. Но пустота, которую принесла с собой эта свобода будто бы убила ее.

Орайя закрыл глаза и уснул, а она открыла свои глаза здесь, оставшись наедине с собой. Может, не стоило его отпускать? Но, что она могла поделать? Совесть не обмануть, а поступать так, как хочется ее «я», она не умеет.

— Я люблю тебя, Орайя, — произнесла Айя и рухнула на колени, припадая к полу и заходясь слезами. — Я люблю тебя!

— Айя, это ты? — услышала она голос Кейти где-то в коридоре. — Айя, ты вернулась домой? Айя!

— Я вернулась домой, — ответила Айя и встала с колен, вытирая рукой свои слезы.

Хорошо, что в Тарто теперь темно. Никто не увидит ее слез. Никто не заглянет к ней в душу.

— Айя? Все хорошо?

— Да, Кейти, — ответила Айя, оборачиваясь к брату, вошедшему к ней в комнату.

— А Орайя где?

— Они все уже там.

— Уже? Почему ты не предупредила заранее?

— Не важно, Кейти. Это уже не важно. Скажи, остальные сейчас здесь?

— Да, они в гостиной.

— Хорошо. Это очень хорошо, — ответила Айя и, обогнув брата в дверях, направилась в гостиную.

Айя знала, что должна успеть сделать. Понимала, что именно должна исправить.