Онлайн чтение книги За гранью хорошего нет
Грех времени

— Встать! — Вскрикнул кто-то из работников суда. — Судебная коллегия приняла решение и зачитает приговор обвиняемому!

— Кэлар Грист, преступление, совершённое вами, нельзя сравнить ни с каким другим за всю нашу историю существования, — семеро судей презрительно смотрели на поникшего мужчину, внимательно смотрящего на них. — Ещё никто и никогда прежде не смел совершать то, на что посмели Вы. Ваше посягательство на свободу столь мерзко, что, к сожалению, нам пришлось прийти к сложному решению, к которому никто до этого момента не приходил. Кэлар Грист, доселе смерть вам недоступна! Исполнить приговор в зале суда!

      Эти слова показались мужчине словно гром средь ясного неба. Всё нутро ёкнуло, но мгновенно успокоилось. Всё, на что Кэлару хватило сил — медленно опустить свой взгляд вниз со всей той горечью, кружащейся в нём. В почти полностью пустой зал вошёл мужчина в белом халате и чёрной маской на лице. Неторопливо подходя к подсудимому, он что-то на ходу собирал в своих руках, некое устройство продолговатой формы. Наконец, собрав его и приставив к затылку Кэлара, мужчина нажал на кнопку и небольшой, но в то же время сильный импульс ударил осуждённого. Не сумев выдержать удар, Кэлар пал на колени, схватившись руками за голову. Сильная мигрень отнимала все силы из ног, и спустя пару секунд он, потеряв сознание, рухнул на пол. Приговор был приведён в действие.

      Буквально через пару дней после суда Кэлар, полностью потерянный и разбитый, всё же вылез из своей конуры в ближайший бар. Не в силах больше выдерживать боль, он решил затопить её самым лучшим и действенным способом — алкоголем. Неоновые вывески и изредка мелькающие фары освещали его путь. Столь много дорог и путей, столь много мест, но выбрал он одно. Кэлар и сам не знал, почему его выбор пал на этот бар, быть может, из-за названия, веющим чем-то знакомым. Внутри, как и свойственно барам — шум и гам. Сев за барную стойку, Кэлар осторожно осмотрел помещение в надежде, что никаких знакомых там не окажется. Убедившись в этом, он расслабился и наконец-то потупил свою осторожность. Вокруг все были навеселе, что слегка выделялось. Понятно, конечно, что это бар, но слишком уж хорошее было настроение у всех, а причин этому Кэлар найти не мог. Небольшой, но всё же дискомфорт. Присмотревшись внимательнее, он заметил небольшую компанию из шести человек, которые уж очень сильно веселились и шумели. В остальном же бар как бар. Пытаясь максимально отдалиться от той суеты, творящейся вокруг него, Кэлар уловил звуки работающего телевизора, на котором транслировался показ новостей:

— …После недавних событий всё религиозное сообщество сильно переполошилось… Неужели это правда, что «там» ничего нет?.. Напоминаем всем, кто ещё не в курсе… Совсем недавно произошло то, чего ник…

— Бармен, выруби ящик, пожалуйста, — крикнул Кэлар большому лысому человеку за стойкой. — И так тошно, а тут ещё и эта… отсебятина.

      Бармен сурово посмотрел на нового посетителя, но всё же выполнил его просьбу и выключил телевизор. Заказав пару шотов, Кэлар смотрел в своё отражение напротив себя там, где стояли бутылки с самым разным элитным алкоголем. И какой идиот придумал ставить зеркало прямо напротив бедолаг, пытающихся забыться в море алкоголя? Нет, ну ведь правда! Каким нужно быть «гением», чтобы такое сотворить?! Вместо того чтобы забыться и уйти от своих мыслей, Кэлар крутил в голове мысли о своей ущербности. Пристально смотря на своё лицо, на свой небольшой заострённый нос, на свои голубые глаза, он прекрасно понимал, кто под всем этим живёт — монстр. Не заметив того, этот монстр обнаружил опустевший бумажник, но сознание его всё ещё бодрствовало — бесполезная трата денег, даже забыться не получилось. Расплатившись за последний шот, Кэлар собрался было уходить, но в этот момент к нему подсел один из той шумной компашки.

— Дружище, ты чего такой грустный? — Взяв за шею Кэлара, поинтересовался незнакомец, а затем показал два пальца бармену. — Знаешь, дружище, я знаю, как поднять тебе настроение!

— И как же? — Без особого энтузиазма с опаской спросил он.

— Выпивка за наш счёт! Бери, что хочешь и сколько хочешь! У нас сегодня праздник! Слышал, лысая башка?

— Гирт, хватит меня уже лысым называть, — отозвался нахмурившийся бармен, но мгновеньем спустя широко заулыбался и поставил перед Кэларом литровую бутылку горячительного вместе со стаканом. — Можешь забыться до беспамятства, друг мой!

— Спасибо, конечно, но в честь чего?

— Да как же?! Праздник у нас! Празднуем «Уход» нашего друга, вон он, — мужчина указал пальцем на самого высокого в компании веселящихся. — По нему не скажешь, но ему уже четвёртый век.

— Один уходит?

— Со своей женой, конечно же! — Эти слова расстроили Кэлара, что приметил Гирт. — Ты чего грустишь-то? Позови свою девушку или жену, да веселитесь с нами! Сегодня мы тратим все накопления пары, так что всем хватит.

— Моя жена… мертва.

— Оу… Неловко вышло… Почему она решила уйти без тебя? Обычно же пары уходят вместе.

— Я этого не знаю. Она не сказала мне, — совсем поникнув, он махом опустошил очередной стакан с алкоголем. — Она ничего не объяснила мне, просто взяла и ушла, оставив меня совсем одного… Я бы принял всё, что она сказала бы, но…

— Да, как-то некрасиво она поступила. Знаешь… а это повод напиться, дружище. Я составлю тебе компанию! Как звали твою жену?

— Индра…

      Проснувшись с головной болью наутро и с трудом сфокусировав свой взгляд на предмете перед собой, Кэлар увидел стоящую на прикроватном столике литровую бутылку виски, наполовину выпитую. В голове лишь какие-то образы событий, которые ни о чём не говорили ему. С трудом сев на край кровати, Кэлар пытался вспомнить хоть что-то, но из тех отрывков, располагаемых им, сложить хоть какую-либо вменяемую картину оказалось сложно. Вот он пьёт с этим Гиртом, о чём-то говорит… Да, об отношениях и жёнах. Затем всё перетекло… Чёрт его знает, куда всё перетекло! С трудом открыв глаза, Кэлар навёлся на бутылку и трясущейся рукой схватил её, сделав два глубоких глотка из неё. Глаза его то и дело слеплялись, а желание упасть дальше на кровать казалось столь сильным, что преодоление его можно было бы назвать не иначе как подвигом. Покачиваясь из стороны в сторону, Кэлар добрался до ванной комнаты, где, включив холодный душ, сунул под него голову. То ли из-за сильного опьянения, то ли из-за потери чувств на холод ему было всё равно. Кое-как проснувшись и вытерев голову, он подошёл к окну. Солнце ярко светило прямо ему в лицо, отчего смотреть на улицу оказалось больно. Кэлар принял решение пройтись, чтобы хоть как-то отойти от своего состояния. Надев свой пиджак, он собрался было выйти из квартиры, но нащупал в кармане какую-то бумажку. Развернув её, Кэлар прочёл написанное на ней: «Дружище, обязательно сходить сюда. Твой друг, Гирт». Правда, разобрать эти простые слова оказалось нелёгкой задачей, так как написаны они пьяной рукой. Удивительно, но адрес был написан отчётливо и ровно, видимо, бармен постарался. Наконец-то выйдя наружу, Кэлар остановился и призадумался. Почему ему обязательно следовало сходить туда? Не найдя в своей памяти ответа, он просто решил всё же туда сходить.

      Идя по длинной аллее, Кэлар замечал волнение людей, ошарашенных недавней новостью. Ещё бы им не волноваться, когда устои некоторых из них пошатнулись. Это свойственно… людям… Большинству, правда же, на эти новости было всё равно. Для их мировоззрения ничего не изменилось, как и для самого Кэлара. Эти новости его совсем не волновали. Всё, о чём он думал: «Есть ли возможность исправить то, что я совершил? Есть ли возможность на… искупление…».

      Сам того не заметив, он добрался до нужного места. Здание, показавшееся перед ним, походило на некий институт или же похожее учебное заведение. В холе оказалось достаточно пустынно, за исключением охранника и пары молодо выглядящих парней никого. Охранник поинтересовался целью визита Кэлара, на что тот назвал номер аудитории. Подсказав нужное направление, страж порядка вновь уткнулся в монитор. Лёгкая и понятная планировка быстро привели Кэлара к нужной двери. Аудитория почти полностью заполнилась, лишь изредка видневшиеся свободные места говорили о том, что будет явно что-то интересное. Вопрос лишь в том, что именно… Усевшись на одно из свободных мест, Кэлар стал ожидать. Буквально через десять минут со стороны трибуны в аудиторию зашёл пожилого вида человек. Все замолкли и внимательно уставились на него.

— Приветствую вас, моих дорогих слушателей, на новом курсе «Свобода, недоступная отцам». Я веду этот курс уже многие годы и знаю, что многие хотят перейти к самой сути, но без истории, без пути, который привёл нас к этому — это невозможно. Именно поэтому первую часть лекции я уделю истории. Не нашей с вами, а ИХ. Не буду впадать в подробности, но ключевые моменты озвучу. Всё началось примерно на их двадцать третьем столетии. Жадность мегакорпораций привела к истощению внутренних ресурсов их планеты, Земли. Это вынудило их искать новый дом. Да, я говорю о них, людях, человечестве. Пусть мы тоже называет себя людьми, но на самом деле это имя, которое они передали нам. По-научному же наш вид имеет название «Новохьюманис». Что-то я отошёл от темы… Итак, они отправили сюда, на «Нову»…

      После лекции в кабинете остались только читающий лекцию и Кэлар. Нерешительными шагами он пошёл в сторону лектора, мирно копошащегося в своих бумагах. Пожилой человек заметил приближающегося и с улыбкой посмотрел в его сторону, чего-то ожидая. Кэлар тяжко смотрел на старика, гадая, сколько же ему лет. И всё же, пересилив себя, вопрос сошёл с его губ:

— Профессор, вы сказали, что никто не вправе отнять у нас свободу. Вы правда так считаете? Вы вправду верите, что все мы имеем на неё право, независимо ни от чего?

— Какой хороший вопрос, молодой человек, — воодушевился тот, что аж выронил из своих рук небольшую стопку с бумагами. — Знаете, я знаю в лицо всех, кто посещает мои лекции. Поверьте, большая половина ходит на них уже долгое время, раз за разом посещая их. В частности, эту короткую. Вы не первый, кто задаёт мне этот вопрос, и, думаю, не последний, — в глазах этого сморщенного лица засиял какой-то огонёк, словно ему нравилось это внимание и оно радовало его. — Да, я считаю, что никто не смеет отбирать нашу свободу ни под каким предлогом. И не важно, что тот человек совершил. Все мы совершаем ошибки, но это не значит, что надо сразу ставить крест.

— Значит, чего бы ужасного человек ни совершил, его свобода не может быть отнята у него? — Кэлар тяжело взглотнул, и лёгкий пот прошиб его лоб. Слова, которые он услышит дальше, многое для него могут изменить, и он надеялся на… лучшее.

— Да, безусловно! — Сходу ответил профессор.

— Профессор… Скажите, вы можете мне помочь?

— Помочь? Чем име… — мужчина мгновенно задумчиво замер, пока на лице его не обрисовалась злость, нет, ярость! Чуть ли не шипя, он дал ответ Кэлару: — Вы, посягнувший на свободу другого, посмевший извратиться… таким гнусным, не-ет, таким дьявольским способом над другим, да ещё и над своей… Вы! Да как вы смеете меня об этом просить?!

      Схватив стопку бумаг, профессор швырнул её прямо в лицо своему собеседнику, никак не реагировавшему ни на слова разбушевавшегося старика, ни на его действия. Злоба, переполняющая профессора, с трудом сдерживалась его хорошими манерами, но лицо обо всём говорило.

— Фэрид Харт. Запомните это имя, Кэлар Грист. Запомните моё лицо, ведь впредь я его не изменю, как и своего возраста. И выбейте у себя на памяти мои слова. Я никогда не позволю вам избежать вашего наказания и сделаю так, чтобы вы не смогли этого сделать. Моя должность даёт такую возможность, так что она со мной будет ещё долго. Вы самое мерзкое животное, что мне приходилось видеть, а ваш поступок… самый бесчеловечный из всех известных мне. Да и не только мне. Вы — ошибка.

— Профессор… Фэрид, — скованно начал говорить Кэлар, полностью сдавленный после таких слов. — Совсем недавно вы сказали, что никто не смеет отбирать свободу у другого… Её у меня отобрали… Не противоречит ли это вашим словам?

— Это не имеет значения! Вы животное, а у животных нет прав! — Потеряв всякий контроль, заорал профессор Харт. — Выметайтесь! Чтобы я больше вас не видел!

      Кэлар хотел возразить, но, приоткрыв рот, понял бесполезность этих потуг. Под крики разбушевавшегося Фэрида он покинул аудиторию, а вслед за ней и здание.

      Свет медленно сошёл на полумрак. Солнце давно уже опустилось за горизонт, вновь обрисовав все улицы неоном. Блуждая в пучине своих мыслей, зачастую можно потеряться. Во времени тоже. Думая о чём-то своём, блуждая по улицам аки брошенный пёс, Кэлар пришёл туда, куда не ожидал. Вновь та же вывеска, снова огромная деревянная дверь, и холодная железная ручка на ней, потянув за которую, он оказался в том же баре. И его вновь окутали шум и гам, громкие, но почему-то столь успокаивающие. Медленно подплывая к барной стойке, Кэлар окунался в этот с виду полный хаос, пропуская его сквозь себя, потопляя свой собственное «я» в этой воде. Добрая улыбка бармена — да, та самая — всецело помогала ему в этом. Уносясь течением в самую тёмную кромку водоворота, в самое жерло ничего, Кэлар почти забылся, но появившийся из ниоткуда Гирт выдернул его из воды на сушу, злую и холодную.

— Привет, дружище! — Расправив руки, окликнул он Кэлара, не замечая недовольство его… или не желая замечать. — Я думал, что больше не увижу тебя тут! Ну что, сходил?

— Сходил, — промямлил Кэлар, сразу же сменив тему. — А ты здесь, как вижу, частый гость?

— Гость? Можно и так сказать. У нас праздник, вот и веселимся! Присоединяйся, дружище! Алкоголя хватит на всех, да, лысый?

      Бармен лишь по-доброму усмехнулся, достав из-под полы новую ещё не вскрытую бутылку.

— Праздник? Кто-то ещё уходит?

— В точку!

— И часто у тебя такие праздники?

      Кэлар без всяких раздумий и стеснений откупорил бутылку и налил себе до краёв. На самом деле вопросы, задаваемые им Гирту, совсем его не интересовали. По сути это и не было вопросами, скорее, автоматизм поддержания разговора с тем, кто тебе проставляется. Кэлару хотелось напиться до чёртиков, чтобы костлявая пришла за ним и забрала, но… Но как же жаль, что они, «новохьюманисы» — бессмертны. Сколько ни травись, сколько ни расшибайся в лепёшку — ты не умрёшь. Хоть в солнце прыгни, хоть в… Ну, этот вариант ещё под вопросом, конечно. Сколько бы ни пил Кэлар, лишённый «свободы», но в итоге он всё равно проснётся с чистой головой. В это время Гирт о чём-то говорил, но его собеседник лишь поддакивал да иногда говорил отрывистые фразы для разнообразия. Все попытки вновь утопить своё «я» увенчались неуспехом. Гирт видел и понимал, что его не слушают, но всё же старался хоть как-то зацепить внимание своего «дружищи».

— Сколько лет мне дашь? — Неожиданно спросил он, взяв своей рукой за нижнюю челюсть Кэлара и повернув его голову к себе, установив зрительный контакт.

— Откуда же я могу знать, — отмахнулся Кэлар и вновь пригубил стакан, но его собеседник решил не сдаваться.

— Мне всего сто пятьдесят лет. Не так много, но… Я был в разных ипостасях разных возрастов. Я был в роли ребёнка и подростка, так и в виде старика. Теперь, как видишь, в роли… молодого взрослого человека. Вообще не нравится мне это слово, «человек». Оно досталось нам от ужасных существ, передав нам и… Ну не суть. Знаешь, дружище, за свою хоть и недолгую жизнь я увидел много всего. Мне даже кажется, что я увидел всё, что можно было. В итоге я пришёл в это место… Ты знаешь, что это за место?

      Гирт моментально изменился в лице, будто это совсем другой человек.

— Разве это не обычный бар?

— В какой-то мере это так. Когда я понял, что видел всё, я осознал одну вещь. Я не видел того, что следует за уходом и перед ним. И тогда мне пришла идея в голову: Почему бы не создать место, где многие проведут свои последние дни перед уходом? — Глаза Гирта пылали неясным пламенем, то ли безумным, то ли огнём искателя. — В итоге я стал наблюдать за теми, кто приходит в этот бар, от начала до самого их конца. И это будоражило меня! Я пытался найти в этом… ответы. И я их искал! — Гирт сжал кулак у груди, но затем ослабил руку, и она пала на колени. — Но я их не нашёл. Все, кого ты видишь в этом баре — уходящие. В ближайшие дни они уйдут, унеся с собой и ответы… В итоге я вернулся к тому, с чего всё и началось…

— Ответы, говоришь? — Оживился Кэлар, тяжело опустив стакан на барную стойку и наполняя его вновь. — Не получим мы ответов! Вот тебе простая истина! НИ-ЗА-ЧТО! Как бы сломлен ты ни был, как бы ни нуждался в ответе — не получишь! Вот, чёрт возьми, истина! — Гнев, доселе запрятанный в самые дальние уголки, вырвался наружу, выплеснув с собой поток слёз. — И ведь нужен-то всего один ответ, лишь пара слов! Но мы даже их не достойны! И ведь если бы она просто…

      Приступ истерики перекрыл ему горло, заперев все слова, все чувства и боль внутри. Небольшая пробоина, выстрелившая частичкой груза, закрылась количеством оного. Гирт, ошарашенный, но в то же время довольный и счастливый, смотрел на Кэлара с глупой улыбкой. Его переполняли новые чувства, новые мысли и надежды… Положив руку на плечо плачущего Кэлара, он сказал лишь одно: «Мы с тобой поладим, дружище».

      Ночь прошла вся в алкоголе, коего был океан, если не больше. На удивление Кэлара, Гирт оказался достаточно интересным парнем, который вместо «человек» говорил «ново», тем самым отдаляя себя от своих прародителей. Для своих лет он оказался достаточно образованным и умным, даже разница между ними в три раза казалось несущественной. Распрощавшись, Кэлар, качаясь из стороны в сторону, уверенным шагом побрёл к себе домой. Уже светало, и лучи солнца, некогда давшие свободу неоновым огням, поглощали их. Как жаль, что действие сих чудных напитков, оставленных в наследие, столь быстро сходит на нет. Качка почти полностью пропала, руки полностью слушались своего хозяина, а к моменту открытия входной двери и вовсе всё выветрилось. Умывшись в ванной, Кэлар смотрел на своё отражение в зеркале, смотрел на того «монстра», коим он стал для… Да, пожалуй, для всех жителей Новы. Чувство злости вперемешку с отчаяньем заставили его со всей силы ударить кулаком в отражение. И даже никакой крови… Хотя он даже и не знал, как она выглядит, лишь описание из книги. Опечалившись, Кэлар плюхнулся в кресло и включил телевизор, дабы отвлечься от своих дурных мыслей. Попал он на новости.

— …Парламент просит граждан не паниковать и не принимать поспешных решений. Слухи, ходящие среди населения, являются непроверенной информацией. Пока нет никаких подтверждающих данных о том, что после ухода ничего нет. В частности, это относится к гражданам с религиозными наклонностями. Помните, что после ухода дороги назад нет. Правительство просит вас не торопиться и подождать точных данных об этой ситуации…

      Всё пошло как-то не так с самого утра. Да и день был особый. Кэлар даже подумывал убрать свою бороду, смотря на отражение в зеркале. Убрав её с лица и прикинув свой вид, он всё же решил её вернуть. Да… Это особый день. Именно в этот день и только этот бар был полностью пустым, за исключением трёх находившихся в нём человек, или, как любил говорить Гирт, «Ново». Собираясь в бар, Кэлар включил телевизор для фона. Речь, произносимую каждый год, он знал наизусть. Обстоятельства вынуждали его знать. И не поймёшь, считал ли он это карой для себя или же ответственностью. Но каждое слово, каждое имя Кэлар высек в своей памяти.

— В этот памятный день события, произошедшие сто двенадцать лет назад, напоминают нам о том, насколько мы несовершенны. Именно в этот день человечество потеряло двадцать семь процентов своего населения. Их обуял страх из-за пустых слухов, разносимых среди населения. Они не доверились нашему правительству и парламенту. Этот день для нас не траурный, а памятный, ведь уход — наша высшая ступень свободы. Этот день для нас как напоминание о том, что мы не должны поддаваться минутному страху!

      В баре, как и обычно в этот день, стояла гробовая тишина, и лишь трение тряпки о стекло давало знать, что тут ещё кто-то есть. К удивлению Кэлара, за барной стойкой оказался лишь бармен. Обычно Гирт сидел и спокойно попивал какой-нибудь горячительный напиток, но в этот раз что-то было не так. Это ощущение странности не покидало его с самого начала дня. То ли опыт говорил Кэлару, что что-то не так, то ли интуиция решила разыграться, ну, или паранойя заглянула в гости.

— Где? — Коротко спросил он бармена, молодого паренька, сменившего лысого эдак шестьдесят или даже восемьдесят лет назад.

— Наверху. Он какой-то странный сегодня.

      Кэлар молча пошёл к лестнице, ведущей на верхние этажи здания. Почти все этажи были отведены под складские помещения, за исключением одного, последнего. Гирт сделал там себе укромный уголок после того, как выкупил здание у лысого перед его уходом. Взбираясь вверх, Кэлар размышлял над сущностью бытия. Для него это привычная тема, учитывая отсутствие у него свободы вот уже сто двенадцать лет. К этому моменту ему исполнилось пятьсот девяносто четыре года. По людским меркам, как он вычитал когда-то в книге, ему было бы семьдесят восемь. Хотя в этом доме нельзя использовать слово «человек», «люди» и их производные. Гирт в какой-то момент помешался на этом и разрешает внутри его собственности использовать лишь «Ново». Добравшись доверху и открыв дверь в апартаменты, Кэлара встретил густой дым, накуренный Гиртом. В последние дни он стал каким-то нервным, что волновало Кэлара.

— Может, хотя бы будешь открывать окна и проветривать помещение? — Кэлар вошёл внутрь, пройдя напрямик к окну, и свежий воздух ворвался в душное помещение. — Как ты тут вообще дышишь-то? Мне вот нечем.

— Так не приходи сюда, раз дышать нечем! — Огрызнулся Гирт. Он сидел у окна с сигаретой в правой руке. Наблюдая за прохожими снаружи, Гирт то и дело выпускал дым изо рта. Тёмные мешки под глазами говорили о том, что он запустил себя и давно не спал. — Тебе же, вон, этот день не мешает и дальше существовать, так и мой дым не помешает. Это вообще мой дом, так что имею право делать то, что захочу!

— Этот день? Что ты имеешь в виду под этими словами?

— Ну что за идиот… — Пробормотал он себе под нос, а затем громче добавил. — Всё я про тебя знаю и про твою мёртвую жёнушку. Не тебе читать мне нотации!

— Знаешь?..

      Кэлар не был ошарашен, как и удивлён. Он лишь спокойно сел на стул рядом с окном и Гиртом, тихо вздохнул и посмотрел в глаза своего друга.

— Да, я знал это ещё с самого начала. Именно поэтому я с тобой сдружился и общался. Всё, что я хотел — узнать, каково это — не иметь свободы. Но и это оказалось…

— Чем?

— Чепухой.

— Почему?

— Потому что всё это не имеет смысла! Вот почему! — Гирт сжал в своём кулаке сигарету и, раскрыв ладонь, сдул пепел с ладони. — Мы ничем не лучше этих… наших прародителей. Такие же эгоистичные твари, как и они… Знаешь, «они» были настолько эгоистичны, что боялись смерти настолько, что не позволяли уйти даже тем, кому это было нужно. Им было не важно, что кто-то смертельно болен неизлечимой болезнью или же страдает до такой степени, что невыносимо. Они всё равно заставляли их продолжать жить. Всё это их эгоизм, ведь раз страдают они, то должны и другие!

— Причём тут это? Гирт, что с тобой? Мне кажется, тебе нужна помощь.

— Ай, да заткнись ты, чёртов старик, не способный уйти! Ты ничего не понимаешь… Совсем. Мы, «Ново», должны были быть лучше этих прародителей. По крайней мере этими самыми мешками с костями это закладывалось в нас. Лучше… Ха! Чёрт-с два! Лучше! Да чем мы лучше, если наша главная догма «Свобода превыше всего» была нарушена нами же?! Они отняли у тебя её, хоть это и было запрещено! Нет… МЫ отняли! Я ведь тоже способствовал этому, да и этот чёртов профессор… Как там его?

— Фэрид Харт.

— Да-да, этот чёртов ходячий саркофаг! Этот упёртый баран живёт уже восемьсот пятьдесят четыре года лишь ради того, чтобы не позволить тебе вернуть свою свободу! Свободу, дарованную нам с рождения! И он ещё смеет читать лекцию про это… Ну что за лицемер! Что за эгоист! Ну просто находка. Наше общество, как и наша раса «Ново» ничем не лучше… человека, передавшего нам это имя… Да, оно нам отлично подходит.

— Гирт, выслушай меня, пожалуйста, — Кэлар наклонился слегка вперёд и, опустив голову, тяжело вздохнул. — Я прочёл много книг, в частности людских. И я думаю, что у тебя проблемы с так называемой психикой. Именно поэтому у тебя такие мысли и именно поэтому ты в таком состоянии. Я не знаю, есть ли хоть один «Ново», разбирающийся в этом, но пока не поздно, мы должны принять меры, чтобы тебе помочь.

— Проблемы? — От этих слов Гирт медленно слез с подоконника и медленными шагами, указывая пальцем себе в грудь, пошёл в сторону Кэлара. — Это ты говоришь, что у меня проблемы? Думаешь, что со мной что-то не так? Дружище, взгляни на себя. Ты, совершивший ужаснейший поступок, потерявший все права, в том числе свободу, говоришь мне, что у меня проблемы? — Гирт захохотал, да так, что попятился и упал на диван. — Это не у меня проблемы, а у тебя! Ты делаешь вид, что всё нормально и хорошо, но вместо этого внутри ты страдаешь! О да! Я прекрасно это знаю. Тебе, в отличие от меня, предстоит потерять всех, кто тебе был близок и будет. Быть может, ты даже увидишь конец мира. Что, сегодня ты опять пойдёшь пялиться на этот гроб?

— Да…

— И у кого из нас проблемы? — С ухмылкой сказал Гирт, а затем наклонился к Кэлару и на ухо прошептал: — Всё ещё надеешься уйти? Забудь.

      Эти слова взбесили Кэлара, отчего он вскочил и, схватив Гирта за воротник, собрался было прописать тому прямо в лицо, но, посмотрев в его глаза, полные боли и отчаянья — отпустил. Посмотрел словно в зеркало… Только вот из-за чего всё это внутри Гирта? Пожалуй, это стало последней каплей в их отношениях. Оба это понимали, оба это знали. Так оно и бывает зачастую. Просто приходит момент, когда пути расходятся. И Кэлар, тяжко посмотрев на своего друга, со вздохом без слов ушёл. Две боли не могут сосуществовать вместе, ведь тем самым они лишь усиливают друг друга. Должен быть хоть один луч света среди двух…

— …«Нова» казалась им новым домом. Был отправлен первый экспедиционный корабль, в обязанности которого входила постройка небольшого поселения и изучения флоры и фауны. К превеликому сожалению, к моменту, когда корабль преодолел большую часть пути, человечество на Земле погибло. Остался лишь один корабль, который тоже не обошёлся без жертв. Что-то опять я впадаю в подробности, — профессор посмеялся и, включив следующий слайд, продолжил основную тему. — Экипажа не хватило, чтобы возродить свою цивилизацию на Нове, так что был принять новый план. Да, они решили создать новую расу, более лучшую. Так появились мы с вами, «Новохьюманс», или же «Ново». Последний человек передал нам их кладезь знания, а мы, в свою очередь, пошли своим путём…

      После лекции, когда все ушли, Кэлар спокойно подошёл к профессору Фэрид и лишь молча посмотрел на того. За все эти годы злость давно прошла, остались лишь холод и надежда. Профессор спокойно собирался, не обращая внимания на стоящего рядом. Пять минут гробовой тишины.

— Кэлар, ты думаешь, что я изменю своё решение? Думаешь, что раз я понимаю, каково тебе сейчас, ведь я тоже уже слишком стар, я сжалюсь? Над женой своей ты не сжалился, вот и я не буду. Как же мне жаль Индру. Хорошая ведь девушка, а ты… Ты монстр. Знаю я, что срок нашей жизни желателен до шестисот лет. И знаю, что идёт за этой гранью, ведь я уже… почти двести лет сверх этого живу? И ведь именно из-за тебя мне приходится продолжать всё это чувствовать. Всю эту тьму, сдавливающую меня. Ох, мальчик мой, поверь, тебе предстоит почувствовать куда большее, ведь тебе не уйти, в отличие от меня. Ты будешь страдать, покуда время не свернётся. Так что пока. Ах да, чуть не забыл, следующая лекция переносится на два дня вперёд. Ну, это так, к слову.

      Кэлар ничего на это не ответил, лишь наблюдал за спиной уходящего профессора Харта. Очередной отказ… Который по счёту? Пожалуй, он и сам уже сбился. Вместе с этим стариком они прошли этап злобы, придя к обычному холоду. Первое время Фэрид выгонял взашей Кэлара, стоило тому только появиться. Потом, правда, он разрешал ему оставаться, но недовольство чувствовали все в аудитории. Они сами того не заметили, как злоба ушла.

***

— Кэлар Грист? — Телефонный звонок прервал его бессонную ночь, а голос звонившего был совсем незнаком.

— Да… Слушаю… — Меланхолично глядя в потолок, ответил Кэлар.

— Это из… бара. Он сказал, что вы поймёте. Он сказал, чтобы я позвонил вам.

— Кто?

— Мистер Гирт. Сказал, чтобы вы срочно приехали к нему.

      Это всё казалось чересчур странным. Особенно учитывая, что они не общались с ТОГО момента семьдесят три года. Быстро собравшись, Кэлар заказал такси и быстро вылетел из квартиры. Дорога заняла полчаса, но он чувствовал, что каждая минута на вес золота. Доехав до бара, он кинул таксисту деньги, забив на сдачу, и пулей метнулся к двери. Внутри его ждал взволнованный бармен, успевший лишь указать рукой в сторону лестницы пронёсшемуся мимо него Кэлару. Перелетая через ступеньки, он стремительно поднимался вверх, пока не достиг той самой двери… Красная краска почти полностью выцвела, облезла и подгнила. Остановившись перед ней, он боялся войти внутрь. Прошло столько времени… Что могло случиться? К чему такая спешка? Но что более важно. Что его ждёт за этой дверью?

      Протянув руку вперёд, Кэлар легонько толкнул дверь, а та в ответ заскрипела, открывая обзор на творившееся за ней. Вся мебель из апартаментов явно давно была убрана. Почти полностью пустое помещение с заколоченными окнами кричали, нет, выли и сигналили о чём-то ужасном. И да… Это ужасное сразу же бросилось в глаза. В тёмном углу комнаты в самом неосвещённом месте сидел Гирт. Обхватив ноги одной рукой, а другой методично двумя пальцами касаясь своего виска, он шевелил губами. Волосы частично отсутствовали на его голове, будто Гирт вырывал их. Сидя в одной рубашке, он наклонялся вперёд-назад. Кэлару пришлось собраться с духом и решиться войти в эту… Чёрт знает, чем это место стало. Странный неприятный и неразборчивый запах заполонил всё помещение, вызывая небольшое головокружение. Находясь уже в центре помещения и на полпути к Гирту, тот неожиданно заорал:

— Нет! Стой там! Не смей подходить!

— Гирт, это я, Кэлар…

— Кэлар? Ах, это ты… — сжавшийся комок, узнав знакомый голос, слегка расслабился и даже, если Кэлару не показалось, слегка улыбнулся. — Как же давно мы с тобой виделись, не правда ли?

— Да. Очень давно. Целых семьдесят три года. Как пожимаешь, дружище? Как-то паршиво выглядишь…

— Семьдесят три… — Гирт потупился, но спустя секунду вновь подал признаки жизни. — Жизнь… Я… Всё плохо, Кэлар! Всё очень плохо! — Истерика подступила к его горлу, но поток столь силён, что ничто не сдержит его.

— Тише, тише. Расскажи мне всё. От начала и до конца.

— Я… Я… Я не знаю, что сказать тебе… Всё это слишком сложно, чтобы объяснить. Каким же человечество было счастливым. Их жизнь так проста и коротка. Они совсем ничего не успевают понять, а я живу уже… — задумавшись, он начал тихо считать. — Появился ты… потом мы… и сегодня… Да, точно! Триста тридцать семь лет! Я живу уже триста тридцать семь лет, и… это ад! Это сущий ад! Уже к ста двадцати я увидел всё, что только можно было, а затем пошли они… Дни, полные пустоты, дни, неотличимые друг от друга. Одно и то же! Понимаешь?!

— Понимаю. Я тебя прекрасно понимаю, дружище.

— Они говорили, что мы лучше людей! Они считали, что мы будем лучше, чем они, когда создавали нас… Это… Это всё бред! Понимаешь?! Они ужасны, и мы! Эгоисты и монстры… — Гирт схватился за свою голову и стал интенсивнее качаться. — Я думал, что пойму, что найду ответ, но я его так и не нашёл. Зачем всё это? Для чего мы существуем и живёт столь долго? Почему они решили, что это лучше, чем время их жизни? Я не понимаю…

— Гирт, успокойся, — Кэлар попытался подойти ближе, но Гирт начал паниковать и брыкаться, из-за чего пришлось остаться на месте. — Давай мы с тобой выйдет из комнаты и пройдёмся немного, а?

— Нет! Ни за что! Она меня поглотит! Съест и будет переваривать в себе!

      Кэлар понял, о чём он говорит. Всё было не так, как должно быть. Гирт ощущал то, что начинают ощущать лишь после шестисот лет. Как бы странно то ни звучало для «Ново», но Гирт болен. И ведь забавно получается. Кэлар первый, кого лишили свободы, а Гирт первый, кто заболел. Всё же что-то их свело вместе. Быть может, случай, быть может, чья-то невидимая рука. Нужно спасать беднягу, но Кэлар не знал как.

— Хорошо, хорошо, мы останемся здесь. А эта… тьма, ты её давно ощущаешь?

— Где-то со ста двух лет. Сначала она была слегка покалывающей, но потом стала усиливаться… Думал, что найду способ её приглушить или убрать, но она лишь становилась сильнее. Кэлар… это невыносимо… — Гирт чуть ли не проскулил эти три слова.

      Ком подступил к горлу Кэлара, столь большой, что дышать стало труднее. Он понимал всю боль друга и знал, что выход лишь один.

— Гирт, я могу сказать, как избавиться от тьмы.

— Как?..

— Просто уйди.

— Нет! Не хочу! — Вдруг закричал он, вцепившись в остатки волос.

— Почему? Это избавит тебя от этой боли.

— Я… я боюсь…

      Эти слова сильно удивили Кэлара, что он даже потерял равновесие и чуть не свалился на пол. Боится? Это звучит слишком странно как минимум. Как можно бояться ухода?

— Чего ты боишься?

— Я не знаю, что меня там ждёт. Я не знаю, что будет после того, как уйду, и это пугает меня.

— Там ничего нет. Ты знаешь это, ведь ты знаешь, кто я есть. Не важно, что она говорила! Может, она врала!

— Гирт, поверь мне, там ничего не будет. Ни дней, бесконечно одинаковых и тянущихся, как вечность, ни боли, терзающей и мучающей тебя. Ты наконец-то сможешь отдохнуть.

— Да?..

      Гирт наконец-то сел спокойно, опустив руки, он посмотрел в глаза своего старого друга. Он поверил.

— Хорошо. Перед тем, как я уйду, я хочу сказать тебе одну вещь. Я… знаю, что ты тоже страдаешь. Также знаю, что не только из-за отсутствия свободы, но и из-за неё. Поговори с ней. Ты ведь с ней не говорил с тех пор, да? Да, я вижу это по твоим глазам. Пообещай мне, что, когда окончательно потеряешь надежду на возвращение свободы, ты поговоришь с ней. Это единственное, о чём я тебя прошу. Пообещай!

— Обещаю, друг мой.

      Скрепя сердце Кэлар смотрел на последние огоньки в глазах Гирта, постепенно исчезающие. Минутой спустя жизнь ушла из его тела, оставив бывшего друга в пустой комнате. Медленно, с тяжёлым шагом Кэлар спускался по лестнице. Встретившись взглядами с барменом, он сказал лишь вызвать службу, а сам подошёл к барной стойке и взял бутылку скотча. Молодой парнишка ничего не возразил на это, а если бы и возразил, то Кэлар просто прошёл бы мимо. Вот оно, одиночество? Пусть они и не общались, пусть поссорились, но всё же связь сильнее этого. Теперь нет и этого…

***

— Гирт, ты был куда более человечным, чем ты думал. Ты был куда ближе к ним, чем хотел…

***

      Следующие девяносто пять лет он просуществовал в полном одиночестве со своей тьмой, поглощающей его всё сильнее.

      Один из дней наконец-то изменился, дав надежду. Кэлар даже не ожидал такого стечения обстоятельств, не ожидал, что пламя надежды внутри него вновь зажжётся.

— Здравствуйте, меня зовут Ликар Никат, и теперь эту лекцию я буду читать вместо профессора Фэрид Харта. Пять дней назад он наконец-то решил уйти, и я очень рад за него. Сложно описать словами, какую боль он чувствовал. Что же, начнём лекцию… отправили сюда, на «Нову»… создать новую расу… Мы избрали свой путь, основываясь на опыте наших прародителей. Свобода — вот, что мы поставили во главе нашего общества. Не мы решали, рождаться ли нам, но мы выбираем, когда нам уходить. Это право доступно каждому с рождения, и никто не вправе его отнять. В отличие от людей, у нас совсем другое отношение к, как они говорили, смерти. Люди боялись её и осуждали. Тем самым они ограничивали других против их воли. Для них являлось диким желание уйти, даже если человек страдает. У нас же другое отношение к этому благодаря нашему бессмертию. Мы имеем оптимальный срок жизни, но ничто не мешает жить сверх этого. Взять, к примеру, нашего уважаемого профессора Фэрида. Вот почему нам доступна свобода, невиданная нашим прародителям. На этом лекция заканчивается. Всем спасибо.

      По окончании лекции нового профессора окружила толпа, расспрашивающая его о разных вещах, включая вопросы и о самом Ликаре. Не желая обсуждать свой вопрос, Кэлар смиренно ждал, когда толпа насытится и рассосётся. Лишь после этого он заговорил с Ликаром.

— Здравствуйте, профессор Никат, если вас так уже можно называть, — с улыбкой начал Кэлар, протянув руку.

— Здравствуйте-здравствуйте! Как вам лекция? Понравилась? Мой предшественник явно старался, когда писал её. Даже менять ничего не хочется.

— Да, хорошая лекция, правда… Меня интересует один вопрос.

— Вопрос? Конечно, задавайте, — Ликар уселся с заинтересованным лицом в кресло и внимательно стал слушать своего собеседника.

— Профессор, вы сказали, что никто не вправе отнять у нас свободу. Но что, если есть претендент, где её всё-таки отобрали?

— Отобрали?! Как?! — Глаза Ликара округлились, он даже вскочил с кресла и максимально приблизился к Кэлару. — Кто посмел?! У кого?!

— У меня… Помогите мне, пожалуйста, профессор, — Кэлар чуть ли не молил, в груди его надежда так и пылала, пытаясь прожечь насквозь.

— Конечно же, я… — профессор резко замолк и с ухмылкой, полной отвращения, продолжил, — Не помогу вам. Мы что, настолько глупы, чтобы поверить, что я помогу вам? Думаете, профессор Фэрид мне не рассказывал о вас? Он, между прочим, меня обучал и готовил себе на замену. И да, о вас он мне о-очень подробно рассказал. Особенно о том, за что вас лишили свободы. Такие, как вы, не имеют прав на неё. Поверьте, я продолжу дело профессора и не позволю вам уйти.

      Как гром среди ясного неба, как стекло, режущее нутро, всё померкло. Не в силах стоять на ногах, Кэлар свалился на ближайший стул и лишь разбито смотрел в пустоту, а она в него. Надежда, полыхающая огнём, вмиг стала чёрной дырой, сожравшей последние остававшиеся крупицы. Наконец-то пришло время принять ту чёртову мысль, упрятываемую им все эти долгие столетия и десятилетия. Неужели он станет таким же, как Гирт? Неужели всё, что ему осталось — страдать всю оставшуюся бесконечность? Неужели…это конец?..

      Осталось последнее, что он должен сделать, ведь обещал. Каким-то чудом добредя до дома, Кэлар взял трубку телефона и достал потрёпанную записную книжку с одним единственным номером. Шесть цифр, набор которых походил на эти самые столетия. Гудки, отдающие громом и расходящиеся паутинкой по телу. И дыхание, не нуждающееся в словах. Кэлар сказал одно лишь слово, опустив затем трубку. Улёгшись в кровать, он пролежал всю ночь, глядя в потолок. Внутри него витала одна лишь пустота, оставшаяся после поглотившей всё чёрной дыры. Будильник, поставленный им заранее, оповестил его о времени. Собравшись, он вышел из квартиры.

      На улице столь многолюдно. Все куда-то ходят, суетятся, будто времени у них нет. И ведь все они прекрасно знают, что его у них хоть отбавляй. Смотря куда-то вдаль, на витрину с какими-то безделушками, Кэлар пытался отключиться от реальности, но ничего не выходило. Чёрт знает сколько он там стоял, но в один момент сбоку от него раздался женский голос. Он даже не повернул голову в сторону говорящего.

— Не думала, что ты решишься встретиться, — столь ласковый, столь знакомый голос, но почему же он пробивает на слёзы?

— Я… обещал одному своему старому другу.

— И что же ты ему обещал?

— Что поговорю с тобой, Индра.

— И о чём же ты хочешь поговорить?

— Почему ты ушла, ничего мне не сказав? Почему ты оставила меня гадать, теряясь в догадках и обманчивых предположениях? Разве нельзя было сказать хоть что-то перед тем, как оставить меня одного?

— А ты бы меня отпустил? Ты прекрасно знал нашу разницу в возрасте. Боль началась у меня раньше срока, намного раньше.

— Не смог бы…

— Вот именно. Какая красивая полоска на небе, — её рука показалась перед его лицом, указывая куда-то вверх.

      И вправду. В небе виднелась красивая фиолетово-синяя переливающаяся полоска, постепенно становящаяся всё больше и больше. Игра её цветов становилась интереснее с каждой секундой, прибавившийся зелёный цвет струилась сквозь всю картину. И вот, полоса стала толстой линией. Нечто похожее Кэлар видел в книгах людей, и, если он правильно помнил, похожее по красоте явление на Земле называлось северным сиянием. За одним лишь исключением, что цвета совсем другие, а размеры увеличивались геометрически. Половина неба заполнилось буйством красок… Всё небо окрасилось красивым безумством, а земля — безумством боли. Все, включая Кэлара, повалились на землю, хватаясь за свои головы, вопя во все глотки от боли, не в силах сказать хоть слово. Столь сильная боль, столь всецелая и невыносимая, что тело перестало слушаться и просто лежит в муках. Люди, наверное, назвали бы это адом. Кэлар лежал на боку, не в силах даже закрыть глаза, не в силах пошевелить даже мизинцем. А время… Оно шло, наверное. Сознание оказалось не в силах наблюдать за ним. Вот он видит перед собой человека, а вот на его месте уже пепел. Вдали виднеется чистое здание, но теперь оно обросло зеленью. Чей-то шаг перед его лицом, сделанный чёрт знает когда, отозвался в его разуме и разбудил его…

      Перекатившись на грудь, Кэлар попытался встать, но всё, что ему удалось — сесть. Глаза постепенно начали улавливать образы, предметы и очертания. Вокруг всё окутано зелёной вуалью, отблёскивающих под светом луны. Рядом никого. Сознание медленно, но начинает просыпаться. Вспомнив тот шаг, пробудивший его, он пошёл в ту же сторону. Всё изменилось, стало совсем другим, но всё же узнаваемым. Природа сделала своё дело. На одном из высотных зданий, там, вдалеке Кэлару показалась фигура человека. Рванув с места, он устремился туда. Природа забаррикадировала вход, но это пустяковая преграда. Одно Кэлар знал точно — властвует теперь не человек. С трудом пробравшись на крышу, выбив дверь, он увидел… Увидел её, сидящую на самом краю и смотрящую вдаль. Её волосы развивались по ветру, её прекрасные родные волосы…

      Индра…

— Я ждала тебя, — Голос. Такой тёплый и родной…

— Что случилось? — Задал вопрос Кэлар, подойдя к ней и сев рядом с ней.

— Посмотри на небо внимательнее.

      В небе виднелось огромное пятно фиолетово-красно-жёлто-зелёного цвета.

— Я не уверена, но думаю, что это сверхновая.

— А остальные?..

— Только мы.

— Значит…

— Да, мы последние из нашего рода. Мы последние на этой планете. И мы никогда не умрём…

— Индра… Прости меня. И всё же Гирт был прав, мы не отличаемся от наших прародителей. Я такой же эгоист, как и они…

— Я тоже поступила эгоистично. Хоть я и не верующая, но всё же, видимо, где-то мы согрешили с тобой. И это наше наказание.

— Или мы просто не далеко ушли от людей…

— Быть может. И всё же, как тебе удалось меня возродить?