Онлайн чтение книги Волшебники Ведьминской лощины Wizards of Witches Hollow
Предисловие

– … Я расскажу тебе о месте, которое не стоит искать. Оно может позвать тебя, не следуй на его зов. Однажды попав туда, ты не сможешь больше покинуть его…

Девочка улеглась головой на подушку, крепко держа за руку сидящего в кресле рядом рассказчика. Ей не спалось, будто предчувствуя надвигающуюся беду.

Одиннадцатилетие – возраст, когда обычно способности проявляются, – ждал ее только через три месяца, поэтому она на самом деле не могла заглядывать в будущее. Хотя будь ей одиннадцать, вряд ли бы девочка видела, что будет. Предвиденье, как и чтение прошлого, – способности, свойственные потоку Земли. У нее вероятнее всего проявились бы силы огненного материнского потока, например, телекинез или сила слова, а может отцовского потока Воды – управление энергиями, будь то молнии или человеческие жизни, чего мать совсем не желала своему чаду.

– Мам, я уже взрослая для сказок, – зевнула девочка, робко прикрывая ротик ладошкой.

Материнская душа болезненно сжалась. Уже сейчас поток девочки позволял ей видеть душу самого родного на свете человека, тихонько прячущуюся в чужом теле в надежде побыть с дочерью немного дольше. Она отчаянно хотела просто жить со своим маленьким ангелочком долго и счастливо в дали от Ведьминской лощины, чтобы дочь никогда не узнала об этом месте, о той части его истории, за которую матери было не расплатиться. Не в этой жизни. И ей снова предстояло вернуться туда, где по её вине сотни людей пребывали в заточении, не в силах покинуть деревню, ставшую для них пожизненной тюрьмой. Она должна была попробовать, постараться исправить содеянное. Или попытаться не допустить грядущей беды.

Рука опустилась на голову девочки и бережно пригладила мягкие светлые волосы, а затем поправила одеяльце.

– Это последняя сказка, я обещаю.

Девочка заулыбалась в ответ.

Матери хотелось рассказать ей ещё множество интересных сказок, откладывая ту, что собиралась поведать сейчас, на долгие-долгие годы. Другой возможности могло не представиться и долгим годам вместе им просто не суждено провести.

Устремив взгляд к потолку, мать старалась удержать навернувшиеся слезы, но одна всё же сорвалась с ресниц. Душа лишь надеялась, что дочь этого не увидит.

– То место тянуло к себе всех, кто не утратил магию своих потоков, обещая им всё, чего они хотели. Кто-то искал истоки своих способностей, кто-то – способ их развить, другие просто искали себя. Но были среди них и те, кого интересовала только власть. Семья Барт никому не отказывала в помощи. Глава семьи – Бенедикт происходил из древнего рода, в котором из поколения в поколение передавался поток стихии Огня. Мощь потока была настолько сильна, и кто бы не входил в их семью, какой бы стихии не принадлежали, поток огня лишь преумножался, делая возможности их рода поистине безграничными. Вот только не власти или славы они желали, в отличие от семьи Бедлисов, которых притянула в то место именно жажда нескончаемого могущества. Поток Воды, передававшийся по их не менее древнему роду, чем у Бартов, было сложно сохранить. Малейшее влияние стороннего потока лишало их сил на целые поколения. «Мы хотим сохранить своё наследие, – заявил глава семьи Бедлисов, появившись по приезду на пороге дома Бартов. – Слышали, что у вас есть книга, которая хранит ответы на все вопросы. Отдайте её». Бенедикт ответил сдержано: «Книга – детище алхимии – она создана моими предками и тоже является нашим наследием. Я не могу её отдать. Но могу рассказать, как ваша семья может сохранить поток. Просто перестаньте лишать жизней других. Любой, у кого вы отнимаете жизнь, обладает потоком, проявленным или дремлющим. Вы лишаетесь силы ровно настолько, насколько был силен поток убиенного вами». Эти слова Бедлисы запомнили и не простили. Вскоре они узнали, что книга – не единственный артефакт, который хранила семья Бартов. Их род создал множество могущественных предметов, венцом которых стал перстень, сумевший объединить в себе потоки всех пяти стихий. Его силы позволяли осуществить любое желание, кроме тех, что касаются жизни и смерти.

– Если в ней объединены все стихии, – снова зевнула девочка, – то и стихия Воды, управляющая жизненной силой, тоже должна там быть. Почему перстень не может исполнить такие желания?

– Гармония, – будто ожидая вопроса, ответила мать. – Это бы нарушило гармонию. Мёртвые должны оставаться мёртвыми, а живые – живыми. Но был у перстня желаний предшественник. Перед тем, как удалось объединить все стихии, предки Бартов пробовали заключить элементы стихий в физические предметы – артефакты. Потоки в предметах быстро истощились, потому что к их помощи часто прибегали, а накапливать и преумножать свои силы артефакты не могли. Каждый из них хорошо послужил людям, кроме разве что одного – артефакта с потоком Воды. Он мог вдохнуть жизнь в неодушевленное, и наоборот, отнять душу у живого. Сила была слишком большая, поэтому предмет по форме напоминающий факел, старались даже не брать в руки лишний раз. Бедлисы хотели заполучить всё. Они считали, что Барты не имеют права единолично владеть и распоряжаться артефактами, делавшими их семью могущественнейшей на планете. Но помнили о словах Бенедикта: Бедлисам нельзя убивать. Долгие тринадцать лет они собирали сторонников по всему свету. За это время у обоих семей появились дети: у Бедлисов родился сын – Зедлироун, у Бартов – три дочери. Тройняшки появились на свет в ночь со второго на третье ноября – в последнюю ночь древнего кельтского праздника Самайн – праздника мёртвых. Это был тревожный знак для Бартов, ведь по семейным легендам их род происходил от самой Морганы, и лишь последние несколько поколений нарушали темную традицию, посвящая себя служению людям. Бриллиант – первая из сестер унаследовала трепет и доброту матери – Дорети, Мэриам – жесткий и непоколебимый характер отца, а Эдриана…

– Третью сестру звали, как и тебя, мам? – девочка вновь распахнула карие глаза, которые уже начали было слипаться. Мать прикусила язык. Правда рвалась наружу, потому что впервые хотелось хоть кому-то рассказать её. Жаль, что этим кем-то была её дочь.

– Да, милая, пусть её зовут, как и меня, – вздохнула мать, принявшись убаюкивающе похлопывать девочку по плечу. – Эдриана продолжила исконные традиции рода Бартов. Потом она также, как и её прародители, сожалела о содеянном, но на это потребовалось очень много времени. Люди в деревне боялись её, сторонились, ведь каждое слово из её уст воплощалось в жизнь. Эдриану не боялись только Бэдлисы. Казалось, они единственные во всем мире, кто понимал девочку. Отец был строг к ней, а Бэдлисы восхищались. Однажды, они попросили её об ответной услуге – принести им из библиотеки Бенедикта Барта, куда не было хода никому, кроме обладателей перстня желаний, артефакты. Эдриана не могла отказаться. Боялась, что и они отвернутся от нее. Она успела взять только факел пока не появился отец, но и артефакта потока Воды оказалось достаточно, чтобы начать восстание. Бэдлисы не отказались от убийства, только теперь творили зло чужими руками. Сотни колдунов прибыли в деревню с одной единственной целью – уничтожить Бартов и забрать артефакты. Вот только никто и подумать не мог, что на защиту благородной семьи встанет вся деревня. Они сражались до последнего. Окажись одновременно и перстень и факел в руках Бедлисов, миру грозила бы гибель, ведь они даровали власть над всем живым и мёртвым, сравнимую разве что с могуществом богов и сводившую с ума. Не сумевший подчинить себе силу артефактов терял рассудок. Барты не видели другого выхода, только как спрятать перстень. Бенедикт и Дорети отдали всю свою магию без остатка на спасение перстня, разделив его на пять частей: кольцо, символизирующее стихию металла, и четыре камня – огня, земли, воды и воздуха. Порознь они не представляли ценности – не могли дать их обладателю даже одной пятой того, что давал перстень целиком. Но предсказание в их книге гласило о Великом Волшебнике, который однажды сумеет устоять перед искушением артефактов и подчинит себе их силу. С помощью перстня Барты могли бы спастись сами, но предпочли спасти мир. Последние капли потоков были потрачены на перемещение шести предметов во времени и пространстве. – Ком подступал к горлу. Голос задрожал.

Она знала, что произошло дальше, лишь со слухов, оставшихся в деревне как детская страшилка, которой пугали непослушных малышей. Долгое время девушка пряталась в лаборатории прародителей, построенной глубоко в лесу, подальше от людских глаз, чтобы ни одна душа не пала жертвой непредсказуемых реакций алхимических экспериментов. Отец старался увести восстание как можно дальше от деревни и библиотеки, но даже представить себе не мог, что жители последуют за ним, чтобы попытаться защитить. Возле лаборатории и развернулась страшнейшая битва. Тела не хоронили. Было некому.

Она помнила, как неприкаянные души колдунов и ведьм превращались во всепоглощающие тени, и лишь её как прокаженную обходили стороной. Даже после их смерти, казалось, отношение к Эдриане ничуть не изменилось, и её это лишь сильнее злило. Тени поглощали жизненную силу из всего, что окружало их, превратив лес в черную дыру, в которой бесследно исчезало всё, что попадало. Только Мэриам, Эдриану и Зедлироуна – единственных продолжателей и наследников своих величайших родов – они не могли тронуть.

– Значит, Барты победили? – девочка подняла голову с подушки. Мать печально покачала головой. – Они же спрятали от злодеев артефакты, значит, победили, – недопонимала малышка.

– Они спасли мир, но не смогли спасти себя. – Сердце больно сжималось, ведь в этом была её вина. Эдриана была готова отдать всё что угодно лишь бы исправить содеянное. Именно поэтому она как никто другой желала найти факел и перстень. Но никто, даже она сама, не знал когда, как и где появятся камни четырёх стихий, которых не хватало для воссоединения перстня. Ответ был в книге Бартов, спрятанной в библиотеке отца. Вот только и её за все прошедшие годы Эдриана так и не смогла отыскать. Каждую ночь она возвращалась в родной дом, который с потерей тела перестал узнавать и пускать её на порог. Собственное проклятие обернулось против неё же. Она жалела о каждом сказанном в сердцах слове к вернувшимся родственникам погибших жителей, которых те в спешке отправляли подальше от нависшей над деревней беды, о словах новоселам и собственной сестре… Что бы не срывалось с её уст, превращалось в проклятия. Сильнейшие, на десятилетия запершие жителей в том проклятом месте, куда она никогда бы не привела дочь.

– Это плохая сказка, – насупилась девочка, вскочив в постели и устремив недовольный взгляд на рассказчика. – Если главный герой погибает, то…

– Барты не были главными героями. Они лишь отправили артефакты настоящим героям. Зедлироун и Эдриана выросли и смогли найти кольцо. Зедлироун отнял его у маленького мальчика, в голове которого то проявилось.

– Он убил мальчика! – ужаснулась девочка. Мать бережно погладила девочку по волосам и улыбнулась.

– Нет. Он не мог убить его. Поток Зедлироуна – водный, и если бы он попытался убить мальчика, лишился бы всех своих сил, которые восстанавливал и накапливал последние годы. Мальчик с кольцом хоть и не владел своими силами, был слишком силен… в отличие от своих родителей.

О том, что родителей крохи с потоком металла не стало, Эдриана тоже узнала только по слухам, ходившим по деревне, но понимала, что именно она виновата в очередной смерти. Больше она не допустит подобного. Никогда. Ни за что.

Уверенность помогла матери улыбнуться.

– Совсем скоро камни четырех стихий проявят себя, и придет герой, способный одолеть Зедлироуна и Эдриану…

Вскоре девочка уснула. Это означало, что матери пора возвращаться. Она поправила одеяло и поцеловала свою малышку в теплый лоб на прощание. Удастся ли ей еще раз увидеть свою принцессу, Эдриана не знала, от того и расставаться с ней хотелось все меньше.

– «До кровавого полнолуния остались считанные дни, – думала она, переступая порог детской комнаты. – Я должна успеть вернуться в деревню к его наступлению. – Мать закрыла за собой дверь и столкнулась взглядом с оторопевшим юношей. С растрепанными пепельно-русыми волосами он замер, распахнув зелёные глаза. Его пальцы, как и её, лежали на дверной ручке. – Да что я могу с этим телом?» – разочарование Эдрианы отразилось на лице юноши, которого ей приходилось видеть каждый раз подходя к зеркалу. И даже спустя почти десять лет она не могла привыкнуть к своему новому отражению.

– Саджина уже уснула? – в коридоре появилась миссис Геттельман, низенькая фигуристая дама годов под шестьдесят. Глядя на неё Эдриана не раз представляла, как бы выглядела сама, покинь она Ведьминскую лощину. Мэриам было примерно столько же, но в отличие от миссис Геттельман, годы и проклятия сестры её не пощадили.

В белом передничке дама спешила по коридору, неся на подносе разогретое молоко.

– Да, – коротко ответила Эдриана и снова переглянулась с юношей, смотревшим на нее из большого зеркала, висевшего прямо напротив комнаты дочери.

– Когда ты приходишь, она хорошо засыпает и без молока, – широко заулыбалась женщина.

Эдриана достала из кармана конверт и протянула миссис Геттельман.

– В октябре у неё день рождения. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы он был для неё счастливым, одиннадцать лет как никак.

– Ещё же три месяца… – удивилась женщина. Юноша в отражении настойчиво вложил конверт в руку отражения миссис Геттельман.

– Я не знаю, когда смогу прийти в следующий раз, – Эдриала отвела взгляд. Не хотелось видеть никого. Их образы в памяти будто размывали образ её маленькой принцессы. – Возможно, к ней придет кто-то другой в следующий раз.

Миссис Геттельман уже давно перестала спрашивать, где мать девочки и почему она не приходит, а присылает вместо себя нестареющего мальчишку лет двадцати пяти. Эдриана была ей за это безмерно благодарна.