Онлайн чтение книги Свидание в Лабиринте Svidanie v Labirinte
Вступление

Моему проводнику в мир кино,

моему защитнику, оппоненту, наставнику - моему отцу.

Светлой памяти Вадима Соловьева посвящается.

Как много мы не успели сказать друг другу - время развело нас.

Как надежно хранит меня твоя любовь.

Свет. Неистовый, режущий глаза, свет. Мир поделился на черное и ослепительное: безжалостно выжигающие прожектора и угольно черные стены Лабиринта. Ватное тело еще пытается бежать, но ноги не повинуются. Каждая тащит на себе чугунное ядро: шаг левой, шаг правой, шаг...но шага нет. Ничего нет. Ни малейшего движения. Только, сердце подает признаки жизни. То замирает, то, колотится, где-то, в горле. Каждый удар - как в последний раз. Систолы-диастолы, блин. Бессильные сокращения. Без опоры. Торжество хаоса.

Отчаянный прорыв, сквозь пелену кошмара - здесь! Наконец, я вернулся. Влетел, ворвался, вломился в обжитое пространство. В укрытие. Что может быть безопаснее собственной спальни!

Раскрытая книга, приглушенный свет лампы, мерное тиканье отопления. Только, сердце продолжает выделывать безумные синкопы, да подушка отсырела от смертного пота. На часах половина четвертого: то ли, глухая предрассветная ночь, то ли - раннее утро.

Рядом, разметалась в блаженном сне, моя хрупкая Стрекоза. Моя надежда и тревога. Мое долгожданное счастье. Нежная и несокрушимая, ворвалась в устоявшуюся холостяцкую жизнь. Перевернула вверх дном устои. Отменила правила. Нарушила все законы. Теперь, я - ее слуга, раб. Днем - счастливый пленник. И, - гость, в собственной спальне. Точнее, в некогда собственной спальне. От тщательно продуманного интерьера не осталось и следа: стены, потолок, ковры, подушки, картины - все повинуется ее вкусу. Шторы и светильники - единственное, что удалось отстоять в этом нашествии.

А, скоро, совсем скоро, появится на свет наш общий тиран. И, весь дом начнет вращаться вокруг потребностей его превосходительства: памперсы, бутылочки, игрушки, ползунки, косметика, новые запахи. Даже, температура и влажность будут задаваться по усмотрению его милости. Но, это - потом. Не сегодня. А, пока, только мерное дыхание тревожит ночную тишину. Разомлевшая нежность. Таинство. Бездонное счастье, в котором готов утопать до конца дней своих. И...не готов. Категорически, не готов. Не могу, не хочу, не имею права уснуть на маковом поле. Так и живу, словно, разделенный надвое. Я - это Я! Свободная личность. Свободная-то свободная, но...такая зависимая. От родных, от друзей, от чужого мнения. Чтобы никого не потревожить своим внутренним протестом, ныряю в одежду и просачиваюсь в непроглядную темень улицы.

***

Когда же пришли эти сны: в тридцать? тридцать шесть? сорок? Сначала, редкие. Раз в несколько месяцев. С годами, все чаще и чаще. Словно, внутренний набат: торопят, подгоняют, подхлестывают. И, непонятно, куда бежать. Работа до одурения. Встречи со зрителями. Погружение в образы, один серьезнее другого. Жизнь за жизнью, ныряю в судьбы своих героев: трагично и безнадежно любящий мужчина. Воин. Учитель. Небожитель. Эти персонажи забрали часть души, но никто из них не дал ответа на главный вопрос, не избавил от смутной тревоги.

Как в старой сказке: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. Забота о семье, путешествия, знакомства с творческими и неординарными людьми, ситуацию не прояснили. Музыка, великолепие застолий, радость дружеского общения принесли, лишь, временное забытье. Изысканные вина - восхитительны. Улицы Неаполя - завораживающи. Морские прогулки - освежающи. Но...нет, по-прежнему, нет выхода из ночных кошмаров. Они подстерегают в самый беззащитный час, когда одинок, и, никого не может быть, рядом. Лабиринт цепко держит в плену.

Встреча с Ней, была последней надеждой. Игривая Стрекоза. Женщина моей мечты. Неправильная и непослушная. Ее дерзновенность загнала Лабиринт в другое измерение. В невозвратность. В отсохшее прошлое. И, вдруг - рецидив. Да, еще какой! Круче прежнего. Словно, чересполосица ходов взяла реванш за двухлетнее молчание. Если бы не Стрекоза и Малыш, я бы уже сдался. Рухнул в бездонный ужас погони. Подставил лоб кинжальному свету. Но, теперь не имею права. Мое дело - победить в этом сражении. Чтобы ни одно из мерзких щупалец, не дотянулось до тех, за кого в ответе. Я, даже, не имею права умереть в этой битве. Только победа. Полная и безоговорочная капитуляция морока перед светом зародившейся жизни.

***

Ночные улицы гулки и безлюдны. Спят многоэтажки. Укутались в зелень садов, особняки. Каменные заборы стоят на страже покоя и безопасности. Ноги бездумно отмеряют километраж улиц. Взгляд скользит по причудливому рельефу стен. Поворот за поворотом. Подъем за подъемом. Постепенно утихает стук в висках. Проясняется голова.

Неожиданный скачок видеоряда: однообразие гранита разрушено затейливым заборчиком. Изысканная ковка ограды и зелень живой изгороди отважно сражаются с угловатыми периметрами. Приветливая радость, среди булыжного равнодушия.

Странный домик: почтенный и радушный, одновременно. Предрассветный ветерок хлопает облупившейся калиткой. Старенький велосипед шатко прислонился к дереву. Словно, в противовес обветшалости, его корзина наполнена свежайшими гиацинтами. Кто ты, неведомый садовник, чьи труды, вот-вот, будут раздавлены ржавеющим железом. Лет тридцать назад, владелец этого чуда техники, был счастлив и горд своим приобретением. Сейчас, товарищ былых дней, жалобно поскрипывает спицами. Новенькая, с иголочки, плетеная корзина, лишь, подчеркивает жалкое состояние двухколесного друга.

В последнюю секунду, успеваю спасти хрупкую ношу.

Сильный хлопок отвлек от велосипедных размышлизмов: вздрогнув, калитка запечатала выход на улицу. Так-с, кажется, предстоит объяснение с хозяевами. Надеюсь, мне достанет искренности и актерского мастерства, чтобы разрешить неприглядную ситуацию.

Публичность - жизнь на витрине. Осторожность, осторожность и, еще раз, осторожность. Дабы, не дать пищи профессиональным сплетникам. Хватит мандража: не в первый и, увы, не в последний раз. На максимум включаем доброжелательность: хорош "гость" - ни свет, ни заря, вломился в дом. Надо быть предельно собранным, чтобы выслушали. Поверили. Приняли несуразицу из скрипучей калитки, велосипедного одра и сострадания к гиацинтам.

Каменные плиты ведут к дому-башне. Причудливое сооружение окружено множеством террас. Одна из дверей, кажется обжитой. Словно, невидимый хозяин, только-только прикрыл ее. Три глубоких вздоха. Спокойствие. Добро пожаловать в кадр. Эпизод: объяснение с хозяевами. Дубль первый и, он же - последний. Переснять не получится. Значит, будем стараться на все сто и, даже, сто двадцать, процентов.