Онлайн чтение книги Сквозь призму чувств Through the prism of feelings
Цветок из квартала Красных Фонарей

-Шевелись, Киёми! Еле-еле руками перебираешь!

Высокая гейша в красном кимоно, усыпанном чёрными бабочками, склонилась над девушкой, собиравшей украшения в шкатулку.

-Я закончила. – Киёми выпрямилась, протягивая чёрненькую шкатулку гейше. 

-Ну, наконец-то! – гейша выхватила шкатулку. – Ты ещё здесь? А – ну пошла вон!

Киёми поклонилась и покинула комнату одной из самых популярных гейш квартала Красных фонарей. Служанка отряхнула голубое кимоно с россыпью белых пионов, подтянула завязки на плечах и пошла на кухню.

Сегодня в доме гейш «Снежная лилия» с утра творился кавардак. Всем всё срочно было нужно, из-за этого прислуга только и делала, что нарезала круги по заведению и получала от гейш ни за что.Киёми отодвинула сёдзи*, в лицо ей ударил тёплый пар и аромат паровых булочек. Достав из-за пазухи косынку, она повязала её себе на голову. Чёрные у корней и невероятно светлые у кончиков волосы Киёми спрятались под косынкой, но не исчезли. Если бы кто знал, как гейши ненавидят Киёми за этот странный цвет волос.

-Киёми-тян, принеси пожалуйста немного риса. 

-Хорошо, Накамура-сан.

Киёми поклонилась невысокой пухлой женщине с доброй улыбкой и сильными руками. Накамура-сан здесь повар, и её слова не обсуждаются. Сказала, значит, принеси. Но несмотря на всю её строгость, она справедливый и понимающий человек. Она одна из немногих в этом месте, кто нормально относится к Киёми и не считает её отбросом общества.

Асакура Киёми поудобнее перехватила небольшой мешок с рисом и затащила его на кухню. Накамура-сан сразу же его облюбовала и начала мыть. Пока главный повар мыла рис, Киёми заняла её место и начала нарезать зелень. Нож в ручках Асакуры двигался с поразительной скоростью, за что девушку похвалили повара. Её умения в готовке становились лучше день ото дня, что не могло не радовать.

Накамура закончила с рисом и вновь заняла своё место, но тут кое-что обнаружилось…. У них закончились специи! А какая еда без специй? 

-Я сбегаю на рынок и всё куплю! – Киёми на ходу стягивала косынку и завязки. – Я быстро!

-Удачи! – раздалось вслед девушке от всех поваров.

Киёми схватила кошелёк, сменила гэта* и побежала на рынок. Скоро уже вечер, и им нужно открывать заведение, а у них нет специй. Чем они тогда собрались кормить посетителей? Боже, помоги!

Округу рассекал торопливый стук дерева по камню. Миниатюрная фигурка в голубом кимоно ловко пробиралась сквозь толпу. Иногда люди, заслышав стук, сами расступались и пропускали торопящуюся девушку.

Голубой вихрь проносился по улице, оставляя за собой шлейф из ароматов вишни и паровых булочек с мясом. Кто-то тяжко вздыхал, когда мимо них проносился маленький тайфун, кто-то глядел вслед, а Киёми всё бежала и бежала, пока чуть не врезалась в лавку.

-Цусадзаки-сан! – закричала Киёми во всю мочь своих голосовых связок. – Цусадзаки-сан!

-Да не кричи ты! Выхожу я..! – по деревянной лестнице на улицу спустился мужчина лет сорока пяти, почёсывавший голову. – Что случилось?

-Я за полным набором специй! – Киёми сложила руки в молитве и закрыла один глаз.

Цусадзаки вздохнул. Если Киёми делает так, значит, заказ надо собрать очень быстро. Вздохнув, мужчина крикнул жене, чтобы та собрала полный набор специй, после чего забрал деньги у Киёми и предложил попить чай, пока она будет ждать. Отказываться Асакура не стала. Она как раз допивала чай, когда господин Цусадзаки вернулся с огромным свёртком специй. Поблагодарив мужчину, Киёми побежала обратно.    

До дома гейш было уже рукой подать, когда девушке пришлось остановиться. Дорогу заняли несколько мужчин. Человек тридцать стояли друг напротив друга и, кажется, собирались учинить разборки прямо на улице. Только этого не хватало! Это же надо было умудриться попасть на разборки якудза*! 

Киёми выглянула из-за какого-то мужчины. В воздухе буквально пахло жаренным. Да, это надолго затянется, а ей нужно быстро вернуться. Что же делать?

Асакура осмотрелась. Затея не из самых удачных, но другого выхода у неё нет. Прижав к себе узелок со специями, Киёми направилась к рядам торговцев и начала продвигаться вперёд, почти вжимаясь в торговые лавки. Торговцы провожали девушку взглядами и мысленно желали ей удачи. И почему у неё удача как у утопленника?

Киёми почти опустила ногу на землю в очередном шаге и резко остановилась. Клинок пронёсся у неё перед носом и глазами. Страх настолько сильно сковал тело Асакуры, что она всё видела в замедленном действии. За доли секунд перед ней вся жизнь пронеслась, а такого даже врагу не пожелаешь. Увидеть своё отражение в клинке – не дай бог кому-либо такое пережить! Двинься она хоть чуть-чуть вперёд, и её бы просто располовинили! Боже, сердце еле стучит….

-Киёми-тян!

Асакура словно кукла повернула голову на окрик. Накамура стояла около заднего входа на двор гейш и молилась. Повар вышла, чтобы встретить помощницу, но увидела, как девочка чуть богу душу не отдала. 

-Сюда! Скорее! – кричала женщина, пытаясь вывести Киёми из шока.

Раздался лязг метала, который привёл Киёми в чувства. Набрав воздуха в лёгкие, она сорвалась на бег. На ногах будто крылья выросли. Эти крылья несли её сквозь бойню к спасительной двери. Сзади раздался оглушительный грохот, но Асакура даже думать не хотела, что это могло быть, потому что видела глаза Накамуры, в которых плескался ужас.

Так Киёми и забежала в задний двор «Снежной лили». Только оказавшись в безопасности, она остановилась, и тут крылья отпали, силы покинули тело, а сама Асакура упала на землю. Её била крупная дрожь, тело как ледяной водой окотили. Накамура-сан накинула на Киёми свою накидку и помогла подняться. В кухне повар принялась отпаивать помощницу горячим чаем из засушенных лепестков сакуры. Постепенно бедняжку стало отпускать, страх больше не бил в голову, а тело перестало трястись.  Асакура наконец смогла расслабиться, но длилось это недолго. На всё заведение раздался пронзительный крик: «Киёми-и-и!!!»

Киёми вернула накидку Накамуре и побежала к гейше. Кажется, та была не в духе, ибо крики продолжили разноситься по дому гейш и становились всё злее и злее. Пока Асакура бежала к нужной комнате, она встретила много девушек работниц, и каждая из них провожала её жалеющим взглядом. А Киёми больше всего ненавидела, когда её жалеют. Она презирала жалость! Ещё много лет назад Киёми поняла: сколько не жалей – делу это не поможет. 

В возрасте семи лет её продали в дом гейш родители, чтобы вернуть долги и устроить свадьбу старшей дочери. Младшая дочь была обузой в семье, лишним ртом, который надо кормить, а кормить-то нечем. Вот отец и нашёл решение, а мать…. Мать могла лишь согласиться, даже старшая сестра смолчала и вышла замуж на эти грязные деньги. Но после продажи ничего не изменилось. Уже в борделе оказалось, что Киёми не сможет принимать посетителей. Отец часто пил, и в такие моменты терял над собой контроль. Чтобы успокоиться, он избивал того, кто под руку попадался, поэтому всё тело девочки было в шрамах. А тело гейши должно быть безупречным. Перепродать Киёми не получалось, и её оставили в доме гейш служанкой. Тут-то и начался ад. Если у гейш что-то не ладилось, клиент долго не приходил или их не выбирали – доставалось всегда Киёми. Девушки не стеснялись зашвырнуть в служанку чем-нибудь не всегда мягким. В итоге шрамов стало только больше, а отношение ещё хуже…. Ведь если клиент видел Асакуру, то моментально забывал про гейшу, что очень сильно злило девушек. Поэтому на наказание они никогда не скупились.

-Госпожа Фуюки…. – Киёми раздвинула сёдзи, но договорить не успела. 

Лакированная шкатулка из красного дерева просто чудом пролетела у служанки над головой. Госпожа Фуюки, швырнувшая шкатулку, была вне себя от злости. Её красивое точёное лицо с кукольной бледностью покрылось красными пятнами от гнева, алые губы превратились в тонкую полоску, а сложная причёска с множеством украшений, открывавшая шею, растрепалась. Необычайно красивая гейша, первая из всех в квартале, сейчас напоминала демоницу из легенд.

-Где тебя черти носили?! Сколько можно звать?! Кем ты себя здесь возомнила?! – Фуюки швырнула в Киёми пиалу. Асакура успела закрыть лицо руками, и пиала с чаем обожгла лишь руки. – Я её зову, а она не приходит! Да кто ты такая, чтобы игнорировать меня?!

-Я ходила на рынок за специями и только что пришла….

-Я разрешала тебе говорить?! – взвизгнула Фуюки. – Мне наплевать, где ты была! Ты обязана явиться по первому моему зову!

-Простите, госпожа…

-Да заткнись ты уже! – гейша в очередной раз запустила в девушку пиалу, на этот раз с рисом. – У нас сегодня очень важные гости, немедленно подготовь мне ванну и помоги собраться!

-Да, госпожа. – Киёми поклонилась и покинула комнату.

Руку немного жгло после горячего чая, но Асакура не обращала на это внимание. Она радовалась, что вообще жива осталась. И так было каждый раз…. У них важный гость, значит, на остальных можно оторваться! 

Киёми аккуратно крепила украшения на причёску Фуюки. Не дай бог что-то отпадёт или сломается, гейша учинит расправу прямо здесь. Закончив, Асакура как можно быстрее покинула комнату Фуюки и пошла на кухню, там ей всегда рады.

Ночь уже вступила в свои владения, и квартал Кранных фонарей явил свой истинный лик. Улицы освещались красными фонарями. Аромат вина и духов заполнял округу, сливался с колокольчиками женского смеха и раскатами смеха мужчин. Прохладный ночной ветерок приносил звуки музыки из дальних уголков квартала. А луна смотрела на это и молчала, разливая серебристый свет. Молчали и звёзды, украшавшие небо, как заколки причёску гейш. Во дворе раздавался размеренный стук бамбука, наполняемого водой. Почему же и бамбук молчит?

Киёми шла неспешна, в ближайшее время она всё равно не понадобится. Поэтому, пока есть время, стоит насладиться тишиной. Асакура уже почти отодвинула сёдзи, ведущие в кухню, как её схватила за руку одна из гейш – Уме.  Маленькая ростом, худенькая с ярким макияжем – в темноте за привидение примешь!

-Идём со мной. – тихо произнесла Уме и потащила Киёми за собой.

-В чём дело? – поинтересовалась Асакура. 

-Сейчас узнаешь.

Больше Уме и слова не произнесла. Асакура задумалась. Что же могло произойти? Сегодня очень много посетителей, все гейши должны быть заняты. Кому же она вдруг понадобилась? Ещё и Уме молчала, а это молчание наводило на не очень хорошие мысли.

-Я привела её, господин Имуёши. – Уме раздвинула сёдзи и поклонилась. Киёми последовала её примеру.

Имуёши Такеда – хозяин «Снежной Лилии». Киёми видела его всего лишь единожды, когда впервые сюда попала, после этого они не встречались. Так зачем она понадобилась ему сегодня? 

Уме собралась уйти, но требовательный голос хозяина дома гейш её остановил. Мужчина повернулся к девушкам и вздохнул. В глазах проскочило лёгкое раздражение, но почти сразу же исчезло. Для своих сорока пяти он очень хорошо выглядел, чему было трудно не поразиться. Уме слегка покраснела, как ни как, а Имуёши Такеда ей нравился. Жаль бедняжку, он уже женат, имеет детей и изменять жене не собирается. Редкий тип мужчин…

-Киёми, ты знаешь, чем занимаются гейши на ужине?

-Да. – Асакура кивнула. – Они должны разливать напитки, развлекать клиентов разговорами, песнями, танцами и поэзией, также они должны накормить клиентов.

-Отлично. – мужчина остался доволен и слегка улыбнулся. – Сегодня ты будешь играть роль гейши. К нам пожаловало больше посетителей, чем мы ожидали. Девушки не могут разорваться да и лишние руки нам не помешают. Уме поможет тебе подготовиться.

-Но… - Киёми попыталась возразить, но Имуёши остановил её жестом руки.

-Ты будешь развлекать посетителей только на ужине. Тебя и пальцем никто не тронет. Мне не нужны слухи, что я держу гейшу в шрамах. Поняла?

-Да, господин Имуёши…

Поклонившись, девушки покинули кабинет хозяина дома гейш. Уме повела Киёми в ванную, после чего помогла одеться, сделать причёску и макияж. Времени у них было очень мало, поэтому ничего замысловатого делать не стали: слегка приподняли волосы и закрепили их несколькими заколками и чёрными палочками, создававшими контраст с красным кимоно. В отличии от гейш кимоно Киёми закрывало шею и спину, чтобы спрятать шрамы, спереди кимоно также закрывало грудь как можно сильнее. Асакура посмотрела на себя в зеркало и вздохнула. У неё нет выбора, пока она собственность этого человека, да и не тронут её….

Уме и Киёми двинулись в просторную комнату. Звуки пиршества были слышны уже в коридоре, и Асакура вздрогнула, когда среди множества голосов услышала Фуюки. Уме поняла, почему Киёми дрожит, и слегка толкнула её в бок, чтобы та несмела дрожать при клиентах. Подойдя к сёдзи, девушки остановились. Уме надела на лицо игривую улыбку и раздвинула перегородки.

-А вот и мы! – пропела гейша, впархивая в огромных размеров комнату, окно которой выходило на сад и сейчас было незакрыто сёдзи. – И я не одна! – Уме продолжила щебетать, устраиваясь между двумя мужчинами.

-И кого же привёл нам наш соловей? – раздался бархатный голос, от которого по спине Киёми пробежались мурашки.

-Ах, Кисараги –сан, полно вам! Какой же я соловей? – захихикала гейша. – А привела я к нам, Киёми…

Асакура поклонилась и маленькими шажочками направилась к окну, где было немного места. В комнате воцарилась тишина, все наблюдали за движениями девушки. Из-за ещё шажков создалось впечатление, что она парит, а не идёт. Киёми села на свободное место и оглядела посетителей. Сердце девушки пропустило удар. Это же те якудза! Тут удача не утопленника, а кого похуже….

-А мы с вами случайно не встречались раньше? – сидящий справа от Киёми мужчина с бородкой и шрамом, проходящим через глаз, заглянул девушке в глаза.

-Н-нет… - голос всё-таки дрогнул.

-Значит, обознался! – мужчина вздохнул. – Сегодня на улице бой хороший был! Видели бы вы, девоньки, как мы этих «драконовцев» уделали! Но больше всех отличился наш оябун( глава клана якудза) !

-Вы такие сильные! – Уме захлопала в ладоши.

-Кисараги-сан, от вас другого и не ждали. – Фуюки прильнула к мужчине, с которым раньше говорила Уме и который оказался главой клана.

-Только девчушка там одна откуда-то появилась… - продолжил мужчина свой рассказ. – А у меня завязка на сандале возьми и порвись! Ух! Думал, убью её там случайно! Аж от сердца отлегло, когда она дальше побежала!

-У-у-у… - протянули гейши.

-Ну-ка, Киёми, подлей-ка мне саке*…

Асакура взяла бутыль с саке и принялась наполнять им пиалу мужчины. Так вот кто её сегодня чуть не убил. Боже, где твоя справедливость?! Он её чуть не зарезал, а она ему саке должна подливать! Ещё и Фуюки бросает на неё такие взгляды, что было ясно, как сильно она хочет её растерзать. К тому же никто из гейш не понимал, что здесь делает Киёми, как в принципе и сама Киёми. В «Снежной лилии» так много служанок, неужели нельзя было кого другого выбрать?

Во всяком случае пока всё шло хорошо. Она подливала саке, подкладывала еду, изредка участвовала в разговоре. Такое поведение девушки бесило Фуюки, и она прожигала Асакуру взглядом.  В какой-то момент Киёми это надоело, и она подняла взгляд, но его перехватил глава клана якудз. Высокий с широкими плечами и божественным телосложением – мечта любой женщины, ну, или почти любой. К тому же и лицом обижен не был. Не сказать, что прям красавец неземной, но довольно красивый: высокий чёрный хвост, перехваченный белой лентой, насыщенные тёмные глаза с золотистым отливом. А ещё от него исходило что-то неуловимое, невидимое, что заставляло людей смотреть на него – харизма.

Киёми быстро отвела взгляд. Нет, она не смутилась, просто внутренний голос кричал вовсю мочь, что Фуюки убьёт Киёми, если заметит. Асакура вернулась к мужчине, сидящему справа от неё. Его звали Харада Кен, человеком он был довольно простым, любил поболтать на насущные темы и хорошенько выпить. Он был тем самым типом людей, которые под устрашающей внешностью прячут большое сердце.

Но кое-что в голове Асакуры не укладывалось. Обычно у якудза есть «свои» женщины, которые помогают им «расслабиться», поэтому якудза не ходят в бордели. Хотя имеются исключения ( и довольно много), но всё же…. Разве не легче иметь женщину под рукой, чем ходить в дома гейш, где женские ушки могут услышать лишнее? Но…. За всё время, что Киёми здесь сидит, она ничего подозрительного не услышала. Видимо, и здесь бывают исключения.

Ужин подходил к концу, комната значительно опустела( некоторые уже уединились). Музыка стихала, смех слышался намного реже, наступало время любви…. Харада Кен, как и многие другие, уже ушёл, прихватив с собой Уме. Кажется, она была у него в любимицах.

Понимая, что её помощь больше не требуется, Киёми поднялась и медленно направилась к выходу, чтобы не привлекать к себе внимания. Ей уже надоело слушать слащавое щебетание Фуюки и её не двусмысленные намёки Кисараги-сану. Чем скорее она покинет это место, тем раньше вздохнёт с облегчением, но этот затянувшийся день не собирался отпускать её так просто.

-Уже покидаете нас? – донёсся до Асакуры голос Кисараги.

-М-мне надо идти. – Киёми занесла руку, чтобы раздвинуть сёдзи, но Кисараги схватил её.            

-Тогда я пойду с вами.

Киёми обомлела от этой фразы. Как это пойдёт с ней? Куда? 

-Б-боюсь, это невозможно, г-господин Кисараги…. – пролепетала подруга Уме, гейша по имени Хикари, миленькая миниатюрная куколка с большими серыми глазами. – Видите ли, Киёми…Мм… Не принимает клиентов.

-Тогда ей придётся сделать исключение.

-Кисараги-сан. – Фуюки подлетела к мужчине и подхватила его под руку. – Зачем вам тратить на неё время? Я могу составить вам компанию….

-Фуюки-сан, время уже позднее. Идите отдохните, вы устали. – Кисараги высвободился из хватки гейши.

-Киёми не гейша! – Хикари предприняла очередную попытку.

-Тогда что она делает здесь? – ухмыльнулся мужчина и подхватил Асакуру.

-Поставьте меня! Я не гейша! Я всего лишь служанка! – оказавшись на руках мужчины, Киёми попыталась ему всё объяснить, но тот не слушал и нёс её в одну из свободных комнат.

Асакура с ужасом понимала, к чему всё идёт. И от этого ужаса тело немело. Ей оставалось только большими глазами смотреть то на Кисараги-сана, то на стремительно приближающуюся комнату. Вместе со звуком раздвигающихся сёдзи внутри Киёми что-то оборвалось. Сердце забилось невероятно быстро. Настолько быстро, что причиняло боль. Тело била дрожь, будто Асакуру морозило. 

Чувствуя дрожь девушки, Кисараги прижал её к себе, будто успокоить пытался, а потом ещё и нежно почти невесомо поцеловал в висок. Киёми статуей застыла в руках главы клана якудз. Воспользовавшись этим, он аккуратно опустил её на футон* и провёл рукой по щеке, после чего ещё раз поцеловал, только теперь в лоб. Из-за этого поцелуя серёжка из трёх бусин и кисточки, висевшая в левом ухе, ударилась о бровь девушки и привела её в себя. Киёми отвернулась. На глаза ей попался небольшой ножик, неизвестно как здесь очутившийся. Асакура собрала все силы и толкнула Кисараги в грудь. Этого хватило, чтобы выскочить из его объятий и схватить нож.  Киёми вжалась в стену и приставила нож к собственному горлу.

-Я не гейша! Я обычная служанка! – глаза Киёми наполнились влагой, из-за которой голос начал дрожать. – Клянусь! Если вы тронете меня, я убью себя! Молю вас, не делайте меня несчастнее, чем я есть..!

Асакура больше не могла сдерживать слёзы, и они заструились по розовым щекам. Кисараги не говорил ни слова, просто смотрел на девушку перед собой. Он заметил это ещё когда усадил её на футон, но подумал, что показалось. Теперь же, когда кимоно слегка приоткрыло грудь, это было слишком заметно даже при таком скудном освещении в один фонарь.

Кисараги встал на ноги и в мгновенье ока оказался перед девушкой. Он ловким движением выбил из её рук нож и перехватил запястья. Одной его руки прекрасно хватало, чтобы сжать два тонких запястья над головой Киёми. Поэтому второй рукой он приоткрыл грудь девушки и слегка распахнул полы кимоно. Асакура зажмурилась, а Кисараги широко распахнул глаза. 

Всё, всё её тело было в ужасных шрамах и порезах. Порой один шрам находил на другой. Это было страшное зрелище. Что же должна была пережить эта девушка, чтобы её тело имело такой вид?

Мужчина перевёл взгляд на лицо Киёми – она плакала. Не потому что боялась связи с мужчиной, а потому что не хотела, чтобы кто-то видел её тело. Странная она немного…. Стоило ей только войти, а Кисараги её уже узнал. Макияж и дорогое кимоно не могли скрыть глаз. Когда сегодня на улице они столкнулись с «драконовцами», все стояли и не двигались, но не она! Прижимая к себе свёрток, бежала, прижимаясь к лавкам. В тот миг, когда меч Харады промелькнул перед её лицом, внутри Кисараги что-то вскрикнуло. Если бы девчушку убило, он бы себе этого не простил, ведь для неё очень важно было добраться до нужного места. Поэтому,  когда она побежала дальше, у него от сердца отлегло. Смешно…. Масахиро Кисараги – глава якудза, которому плевать на всё, кроме своей выгоды, побоялся, что могут убить какую-то девчушку, которую он впервые видит!

Масахиро снял с себя хаори* и накинул его на плечи Киёми. Асакура сжимала кимоно на груди. Как же она ненавидела, когда кто-либо видел её тело..! стоило тёплому хаори лечь ей на плечи, и Киёми вздрогнула. Она подняла голову и посмотрела на мужчину перед собой. В его глазах не было ни презрения, ни отвращения, ни жалости.

-Как твоё настоящее имя? – Кисараги уселся на небольшую подушечку для сидения и облокотился на узорчатый деревянный подлокотник.

Киёми смотрела, не отрывая взгляда. Почему этот человек всё ещё здесь? Он ведь уже понял – она не гейша; видел её тело, и всё равно находится здесь?!

-А…. – голос встал комком в горле. – Асакура Киёми.

И тишина…. Молчали оба. Кисараги достал из-за угла бутыль саке и пиалы, стоявшие здесь на всякий случай – мало что могло посетителям в голову взбрести. Асакура сидела в углу, кутаясь в хаори мужчины.

-Тебя сегодня точно не задело в той передряге? 

Масахиро сделал глоток саке и посмотрел на девушку из-под прикрытых ресниц. Удивление в глазах было трудно не заметить. – Кен был занят своей Уме, поэтому не узнал тебя. Так ты не пострадала?

-Нет… - Киёми мотнула головой. – Почему вы всё ещё здесь? Вы же поняли, что я не гейша.

-А должны быть причины? Я просто хочу, поэтому я здесь.

Киёми захлопала глазами. Странный мужчина, любой другой бы уже бежал отсюда, а этот знай себе сидит и саке пьёт. И что у таких на уме? Даже чёрт с богом не знают.

-Кисараги. – якудза привлёк к себе внимание. – Кисараги Масахиро.

«Да я вроде не спрашивала, как вас зовут…», - промелькнуло в мыслях Киёми, но вслух она этого не сказала. У неё и так проблем хватает, ещё не хватало с якудзами связаться!

-Сколько тебе? Мне вот двадцать девять…

-Восемнадцать… - прошептала Асакура. Она совершенно не понимала происходящего. Зачем он всё это спрашивает?

-Агрх! – Масахиро поставил пиалу на татами* и почесал затылок. – Перестань уже сидеть в углу как сиротка и смотреть на меня так! Сядь на футон, теплее же будет!

От резкой смены громкости голоса Асакура вздрогнула. Человек, сидевший в общей зале, и человек, находившийся сейчас перед ней, совершенно различались! Там среди всех сидел холодный и расчётливый глава клана, а здесь сидел обычный мужчина…

-Сил моих больше нет…

Кисараги встал и подошёл к Киёми. Она даже понять не успела, как опять оказалась у него на руках. Но уже через некоторое время она сидела на мягком футоне, а Кисараги кутал её в одеяло.

-Да не трону я тебя… - выдал Масахиро, занимая своё прежнее место. – Не в моих принципах заниматься с женщиной любовью, если она сама того не хочет.

Звучало это вполне правдоподобно, но… А зачем он тогда так обошёлся с кимоно на Киёми? За это хоть плату не потребуют, а?

-И да… - мужчина вновь обратил на себя внимания. – Прости за кимоно. Я давно понял, что ты не гейша – поведение совсем другое. Просто мне не давали покоя полоски, выглядывающие из-под одежды, и я решил проверить, что это. Заодно и узнать, не задели ли тебя.

Хотел бы Кисараги сказать правду, да язык не повернулся, поэтому он сказал только часть. Он на самом деле давно понял, что Киёми не гейша и узнал её, но… Он хотел её и довольно сильно, но слёзы остановили Масахиро. Если бы он просто взял эту девушку, это не принесло бы полного удовлетворения. В последнее время даже после занятий любовью остаётся какой-то осадок, некое моральное неудовлетворение, ведущее за собой и телесное.

Всю ночь Кисараги просто пил саке, изредка задавая вопросы Киёми. Но каждый новый вопрос Асами слышала всё хуже и хуже – её клонило в сон, и вскоре силы окончательно покинули девушку. Масахиро поправил одеяло и вернулся к поглощению спиртного. Как интересно…. Его так обломали с жаркой ночкой, а разочарования и того надоедливого неудовлетворения нет. Может эта девчонка колдунья или превратившаяся лиса?

Киёми резко подскочила. На улице давно светило солнце, и в комнату проникали лучи небесного светила. Дорогая обстановка поблёскивала на солнечном свету, переливалась разными цветами. Тёплый летний ветерок аккуратными бесшумными шагами ступал по комнате, принося с улицы чириканье воробьёв. Так спокойно и тихо…. Давно в «Снежной лилии» не царило такого умиротворения….

Асакура привстала. Что-то с тихим шорохом заскользило по её плечам и упало на руки. Хаори Кисараги-сана хранило в себе ароматы саке и бамбука, а ещё оно было очень тёплым. Хозяин одежды уже давно покинул заведение, но почему он не забрал свою одежду? Может, не хотел тревожить спящего человека? Опять…. Такое умиротворение….

Но умиротворение – не повод отлынивать от работы. К тому же теперь работы у Киёми резко прибавится, как, скорее всего, и новых шрамов и синяков. Вчера Кисараги Масахиро предпочёл Фуюки-сан другую, а она так просто подобного не прощает. Только подумать, самую популярную гейшу квартала отвергли, выбрав, служанку! Есть в этом какая-то ирония.

Закутавшись в хаори, Киёми покинула комнату и заспешила к себе. По пути ей никто не встретился, и это было очень хорошо. Вряд ли у неё получилось бы что-либо объяснить. Асакура быстро переоделась, после чего аккуратно сложила хаори Кисараги. Надо отдать его ему сразу, как представится случай. Киёми захлопнула за собой сёдзи и направилась в кухню. Надо натаскать воды, просушить футоны, убраться в комнатах, помыть полы во всём заведении.

-Извините за опоздание! – протянула Киёми, входя в кухню.

Не успела она толком через порог переступить, как на неё налетела Уме. На лице гейши читалась паника, она хаотично оглядывала и ощупывала Киёми.

-Божечки правые! Кисараги-сан ничего с тобой не сделал? Если бы я только не ушла так рано..!

-Всё в порядке, Уме-сан. – Киёми улыбнулась. – Он и пальцем ко мне не притронулся. Мы просто разговаривали, потом я заснула, а он ушёл.

-Что?

На лице Уме и всех присутствующих читалось искреннее непонимание. Даже Накамура широко раскрыла глаза. Послышались шепотки. Повара переглядывались между собой, а у гейши дёргался глаз. Позже Асакуре всё объяснили. Оказывается, Кисараги Масахиро всегда проводит ночь «с пользой», поэтому все и удивлены, что он не прикоснулся к девушке, а просто болтал с ней. Киёми на это просто пожала плечами и вернулась к каждодневной работе. 

Уме, наблюдавшая за работой Киёми, сидела чуть поодаль и пыталась понять. Что же остановило главу якудза ночью? Асакура довольна красива, аккуратна, хозяйственна. Не будь её тело таким, она была бы очень известной гейшей, но…. Нет, она скорее бы умерла, чем легла под мужчину. Это место с жестокими правилами и ужасающей конкуренцией не подходит ей. Здесь, если не являешься чей-либо фавориткой, не выживешь. Здесь надо действовать быстро и хладнокровно, уметь жертвовать другими ради своей выгоды. Здесь властвуют деньги и похоть. Нет…. Такой чистый и невинный цветок не выжил бы в доме гейш. Наверное, это даже хорошо, что её тело покрыто шрамами. Не надо каждую ночь раздвигать ноги перед незнакомыми мужчинами, терпеть их прикосновения и шуточки, можно влюбиться и жить счастливо – несбыточная мечта для гейши. Пусть они и клянутся, что выкупят их, на деле же этого не произойдёт никогда. Мнение общества для людей важней всего, а выгодная пара – шанс выжить. Гейша же, пусть и бывшая, - пожизненное клеймо.

Киёми сложила просушенные футоны в шкаф и потянулась. С веранды открывался прекрасный вид на сад. День уже клонился к вечеру, солнце стремительно спускалось к горизонту, поэтому, пока оно окончательно не село, надо было сходить на рынок: купить ткани и украшения, некоторые продукты, а ещё забрать чай из чайной лавки.

Уже на выходе из «Снежной лилии» Асакуру окликнула Уме. Она вручила Киёми немного денег и попросила купить орехов в карамели, после чего стояла на входе до тех пор, пока фигурка служанки не скрылась из поля зрения. И почему Уме раньше не замечала, насколько Асакура Киёми хороший человек? Наверное, она этого не видела за слоем грязи, прилипшей к ней. Удивительно, всего одна встреча с ней помогла Уме немного смыть эту вязкую жижу. Жаль, что отмыться не удастся никогда, а так хотелось бы…

Киёми закончила с покупками и теперь прятала в пояс мешочек с орехами в карамели. Она ещё раз поклонилась продавцу и, взяв покупки, пошла дальше. Правда, была одна помеха. Покупок было так много, что за ними просто напросто не было видно дороги, поэтому передвигаться приходилось, ощупывая ногой воздух. А люди не всегда были добры и благоразумны и уступали дорогу. Некоторые так спешили, что факт целости Асакуры и покупок – небесная благодать! Ей постоянно приходилось балансировать, чтобы сверху ничего не полетело, и эта груда не рассыпалась по всей улице, что чуть не произошло пару-тройку раз. Вдобавок ещё и солнце зашло, улицы освещали фонари, а Киёми так стремилась успеть до захода!

Когда она в очередной раз столкнулась с прохожим и чуть не полетела на землю, Киёми не стала сдерживаться и выкрикнула пару ласковых. Только она собралась идти дальше, убедившись, что гора на месте, как перед глазами внезапно появилась дорога. Асакура несколько раз хлопнула глазами. А куда делась часть покупок? Почему она видит дорогу? Девушка повернула голову и увидела Кисараги Масахиро. Мужчина смотрел на неё и улыбался.

-И чего мы стоим? – полюбопытствовал якудза. – Разве тебе не надо в дом гейш? Идём же, на улице уже темно.

Киёми смотрела на мужчину, не отрыва взгляда. Откуда этот человек вылез? И как понял, что это она? Почему вообще помочь решил?

Пока она над всем этим думала, Кисараги уже ушёл вперёд, и Асакуре пришлось немного пробежаться, чтобы догнать его. Шли молча. Масахиро насвистывал себе под нос известную лишь ему мелодию, а Киёми старательно пыталась не обращать внимания на взгляды прохожих. Ну да…. Зрелище ещё то! Глава клана якудза помогает неизвестной служанке из дома гейш нести покупки. Есть над чем задуматься, если посмотреть….

Киёми покосилась на шедшего рядом мужчину. В свете фонарей над ним витала завораживающая аура. Высокий, красивый, но с таким одиноким взглядом. Что же в этом человеке приковывает к нему взгляды? Его внешность или внутренний мир? Он ведь мог совершенно не волноваться о глупой девке, выскочившей на улицу посреди резни – сама виновата, но спрашивал, в порядке ли она. Он мог взять её силой, но не сделал этого, а теперь ещё и помогал нести покупки, хотя не обязан этим заниматься. Киёми так сильно задумалась, что не обратила внимания на Кисараги, который уже какое-то время смотрел на неё.

-Что? Нравлюсь? – ехидно спросил мужчина.

Асакура сразу же пришла в себя и отвернулась. Щёки алели румянцем. Это же надо было так попасться!

-Снизьте свою самооценку.

-Лучше… - Масахиро остановился и наклонился к уху девушки. – Я подыму твои чувства к себе.

Внутри Киёми что-то треснуло, что-то хрякнулось, что-то брякнулась. Поэтому она, игнорируя всё и вся, припечатала свёртком с тканью по лицу Кисараги. По толпе прошёлся испуганный «ох», а Масахиро так и застыл. Впервые в жизни его ударила женщина!

-Оставьте, я сама донесу покупки.

Киёми хотела забрать покупки у Кисараги, но он не дал ей этого сделать, переложив в одну руку и подняв вверх. В какой-то степени это была месть. Киёми маленькая ростом и просто не дотянется до вещей, к тому же у неё полные руки. Асакура осознала своё невыгодное положение, развернулась и пошла дальше. Пусть он делает, что хочет! Недолго думая, Масахиро пошёл следом. Вот же забавно! Его ударила женщина, а он не злится. Наоборот! Ему хочется смеяться!

Когда Киёми появилась на пороге заднего входа вместе с Кисараги Масахиро, Накамура-сан и остальные повара с прислугой остолбенели. На вопрос мужчины: «Куда всё это поставить?», - Накамура ткнула пальцем в первое попавшееся место. Пока Кисараги сгружал покупки, во внутренний двор прибежала Уме.

-Киёми-тян! – кричала гейша, сверкая улыбкой. – Ты уже вернулась? Как схо… - но тут она увидела Кисараги Масахиро и потеряла дар речи.

От вида главы якудза, спокойно складывающего покупки, у Уме отвисла челюсть. Гейша посмотрела на Асакуру, но та лишь тяжело вздохнула.

-О, Уме. – Масахиро отряхнул кимоно. – Уже готовишься? Мы же сегодня придём.

-Д-да, Кисараги-сан…. Фуюки-сан вас уже заждалась…

-Фуюки? – переспросил якудза. – Хм… - на его губах заиграла подозрительная улыбка. – Я приду сюда ради другого человека. Как ни как, а у неё теперь передо мной должок за удар по лицу…. Ну, до скорого.

Масахиро покинул заведение, и все облегчённо выдохнули. Да только не долго длилось облегчение. До Уме неожиданно дошёл смысл слов мужчины…. А когда он говорил, то смотрел на Киёми.

-Киёми-тян, ты ударила его?! – Уме побледнела от шока.

-Так получилось….

-Интересно, бесстрашие признак смелости или глупости? Ответь мне, дитя. –Накамура вытерла со лба пот.

-Не знаю.

-Во всяком случае…. Киёми-тян, нам надо начинать собираться. Кисараги-сан ясно дал понять, что хочет сегодня видеть тебя.

-Хорошо… - Киёми вздохнула, но внезапно вздрогнула. – Точно! Вот… - она извлекла из пояса мешочек со сладостями.

-Орехи в карамели…. – Уме мягко улыбнулась. – Сегодня уже не получится, поэтому давай съедим их завтра вместе?

Киёми кивнула и передала мешочек гейше.

К тому времени, когда Уме и Киёми были готовы, Кисараги вместе с остальными уже сидел в общей комнате, а рядом была и Фуюки, всеми способами пытавшаяся обратить на себя внимание мужчины. Но тот её совершенно не замечал. Все его мысли крутились вокруг другого человека, который ещё не прибыл.

Раздался слегка шоркающий звук раздвигающихся сёдзи. В комнату вошли Киёми, Уме и ещё пару гейш. Девушки поспешили сесть рядом со своими постоянными клиентами. Уме села рядом с Харадой Кеном и моментально расщебеталась. Киёми знала, что Уме нравился хозяин «Снежной лилии», но возможно ли такое, что она начинает испытывать чувства к Хараде-сану? Рядом с ним она выглядит такой счастливой и совершенно забывает обо всём на свете. Кто знает? Было бы неплохо…

Асакура двинулась в сторону Харады Кена, где сидела в прошлый раз, но Кисараги остановил её.

-Я так долго тебя ждал, не хочешь вознаградить меня за ожидание?

Под пристальными взглядами присутствующих Киёми заняла место подле Кисараги Масахиро, подвинув Фуюки. Она понимала, что это не обойдётся ей просто так, но кое-кто почти силком усадил её на это место!

В течение вечера Асакура и слова не произнесла, только подливала напитки в пиалу мужчины. Она всем телом чувствовала взгляд Фуюки и прекрасно понимала, завтрашний день не принесёт ничего хорошего. Как Фуюки до неё ещё сегодня не добралась? К слову, глава клана также не стремился к разговору с девушкой. Он разговаривал со всеми кроме неё. Но иногда складывалось впечатление, что он не сводит с неё взгляда, а несколько раз они даже этими взглядами сталкивались.

Постепенно комната стала пустеть, в какой-то момент поднялся и Масахиро. Он взял Асакуру за руку и увлёк её за собой. Уме прыснула смехом в кулачок, когда увидела, какими глазами смотрит на эту сцену Фуюки.

-Интересно, с чего глава вдруг вкусы поменял? – Харада допил саке, провожая своего главу и Киёми взглядом.

-А меня больше волнует, почему он такой спокойный после того, как получил от Киёми по лицу? – Уме на всё плюнула и захрустела нарезанными огурцами.

-Что?! – вскрикнул Харада, из-за чего Уме прикусила себе палец. Все тут же обратили на Кена внимание.

-Кушайте, Харада-сан, кушайте! – Уме принялась энергично запихивать мужчине в рот рис. – Не думаю, что об этом надо кому-либо знать. – с нажимом прошептала она.

-Угу-угу! - закивал Харада.

А Кисараги и Асакура тем временем направлялись в ту же комнату, что и вчера. Оказавшись внутри, Масахиро занял любимое место и принялся пить. Киёми закатила глаза и направилась к окнам, чтобы их слегка приоткрыть. В открывшемся небе она увидела несколько фонариков. Они яркими жёлтыми точками парили в бескрайнем океане ночи, рассекали своим светом тёмное звёздное небо. Очень красиво…. Интересно, какие мечты улетели в небо вместе с этими фонарями?

-Красиво, правда? 

Кисараги стоял позади девушки и наблюдал за фонарями, плывущими по небу. Он видел, что Киёми нравится на это смотреть.

-Ты запускала когда-нибудь фонари?

-Нет. – Асакура мотнула головой. – Но очень хотела бы. Накамура-сан рассказывала, что запускала их однажды в детстве. Она говорила, что в этом нет ничего особенного, но на душе становится так легко и тепло…

-Вот как..? Давай это проверим?

-Что? – Киёми повернулась к мужчине, с непониманием смотря на него.        

-Если мы выйдем через внутренний двор, нас никто не заметит. А после твоих слов мне захотелось запустить парочку фонариков.

-Но у меня нет обуви.

-Это проблема… - Кисараги почесал подбородок. – Отсюда далеко до твоей комнаты?

-Если по веранде, то нет.

-Отлично! Идём!

Масахиро аккуратно вытолкнул Киёми на веранду и пошёл за ней. Ночью на улице было прохладнее, чем днём, но так свежо. Вскоре они оказались около комнаты Асакуры. Девушка скрылась в комнате, а вышла с гэта в руках и хаори. Она протянула хаори владельцу, но Масахиро отмахнулся от него и накинул его на плечи девушки.

Выбраться через задний двор не составило труда. Но уже на половине пути Киёми поняла, что в такое время они нигде не раздобудут фонари. У Кисараги на этот счёт было своё мнение. Они забрели на рынок, где глава якудза постучал в небольшую лавку. К ним вышел невысокий мужчина с залысиной. Он немного поговорил с Кисараги-саном, после чего вынес всё необходимое. Масахиро улыбнулся и повёл Киёми на холм, откуда открывался прекрасный вид на прилежащие районы. Город был как на ладони!

Киёми заворожено переводила взгляд с одного места на другое. Отсюда было видно даже «Снежную лилию»! С холма это заведение не казалось таким уж неприятным….

Рука мужчины легла Асакуре на запястье и слегка потянула в свою сторону, заставляя повернуться. Всё было готово, осталось только поджечь. Киёми взяла фонарь в руки. Огонёк полыхнул и озарил фонарик золотистым тёплым светом. Киёми чувствовала, как фонарь нагревается. Он стремится в небо…. Кисараги убрал руки девушки, и фонарь, подхваченный лёгким ветерком, устремился в звёздное небо, а вместе с фонарём взлетела и частичка Киёми.

Два фонаря, запущенных Киёми и Масахиро, плыли за своими предшественниками. Внутри Асакуры разливалось тепло, которого она ещё ни разу не ощущала. Всё-таки Накамура-сан оказалась права – стало так легко и спокойно. Если бы не Кисараги-сан, она бы этого никогда не испытала.

-Спасибо… - вместе с ветром сорвалось с губ девушки.

Кисараги не двигался. Кто сейчас перед ним? Если демон, то он готов пасть в его лапы. Если бог, то он будет вознасить ему молитвы. Что за цветок распустился этой ночью? И что за сила сейчас ведёт его к ней?

Якудза даже понять что-либо не успел, а уже сжимал в объятьях девушку. Киёми хлопала глазами. Что произошло с этим человеком?

-Кисараги-сан? – Асакура предприняла попытку, но она провалилась. Мужчина не отзывался. – Всё в порядке?

-Идём.

Внезапно Масахиро отстранился и повёл Киёми за собой.

-Куда мы?

Но ответа не было. Её просто вели в неизвестность, но она не пугала её. Внутри Асакура знала, что этот человек не причинит ей вреда.

Они спустились с холма и вновь вернулись на рынок. Большинство лавок уже были закрыты, но некоторые продолжали работать. К одногй из работающих они и подошли. Продавец, судя по его реакции, прекрасно знал кисараги Масахиро, поэтому поспешил выполнить его заказ. Когда перед Киёми появилось яблоко в карамели, она опешила, но поспешила поблагодарить и Кисараги и продавца, который смотрел на неё, как на призрака. Кажется, она уже видела эти взгляды сегодня….

Яблоко и карамель таяли во рту. От этого замечательного вкуса зубы пускались в пляс, а улыбка сама собой расползалась по лицу. Вот так вот гулять и есть яблоко в карамели было необычайно приятно.

В дом гейш Кисараги и Киёми вернулись уже поздней ночью. От греха подальше пробираться решили через задний вход, а именно через кухню. Каково же было их удивление, когда в кухне они застали одного из поваров спящим. Парнишка, работающий здесь уже около половины года, заснул прямо на проходе. Обойти его и не зацепить, было практически не реально, особенно для Киёми в её-то кимоно. Понимая всю сложность ситуации, Кисараги взял Асакуру на руки и перешагнул через парня. Дальше до комнаты они добрались без происшествий. 

-Кисараги-сан, что вы почувствовали, когда запускали фонарь?

-Не знаю… 

Масахиро сел на излюбленное место и нлил в пиалу саке. Киёми же сидела на футоне и смотрела в окно. Она была благодарна за сегодняшний вечер, что вылилось в её предсонном «спасибо».

Утро началось точно так же, как и в прошлый раз. И снова Киёми шла к себе, чтобы переодеться. Только теперь её не покидало странное предчувствие, которое ненадолго отступило в обед, когда она вместе с Уме ела в саду орехи в карамели. Гейша поделилась своими тревогами, переживаниями и мечтами. Она не понимала, почему её так тянет к Хараде Кену, ведь ей нравится другой. Рядом с Харадой-саном она чувствует себя обычной женщиной, а не гейшей, что бывает крайне редко. Киёми очень хотелось рассказать о прошлой ночи Уме, но она решила сохранить это в тайне.

После обеда на всю «Снежную лилию» внезапно раздался дикий крик Фуюки. Она звала Киёми так неистово, что страшно было представить, какую расправу она учудит. Уме решила проводить Асакуру до комнаты Фуюки.

Стоило служанке появиться на пороге комнаты гейши, и в неё сразу же полетела пиала с горячим чаем.

-Где ты шатаешься, отродье?! Долго мне тебя звать?! Или ты себя госпожой возомнила?!

Киёми молчала. Если она откроет рот, случится непоправимое.

-Посмотрите на неё! Возомнила себя богиней! Думаешь, если пару раз провела ночь с Кисараги-саном, так всё дозволено?! Размечталась! Он, скорее всего, просто поспорил, поэтому и сделал это с тобой! Нормальный человек кинется прочь, увидев твоё тело! Такая грязь, как ты, не заслуживает, чтобы к ней прикасались!

Слова Фуюки больно резали по сердцу, но Асакура могла только молча терпеть.

-Ну, ничего… Я выбью из тебя всю дурь!

Фуюки схватила Киёми за волосы и швырнула девушку на пол.

-Фуюки-сан! Это жестоко! – Уме, стоявшая за дверьми, вбежала в комнату.

-А ты не лезь! Далеко от неё не ушла!

Гейша толкнула Уме, и та налетела спиной на европейский комод и поперхнулась кашлем. Боль пронзила всё тело. А Фуюки тем временем схватила плеть и, прижав ногой Киёми к полу, стала наносить удары девушке по спине.

-Нет! – Уме вскрикнула и попыталась выхватить плеть, но Фуюки прошлась плетью и по Уме. Плеть рассекла губу и бровь гейши.

От неожиданного удара Уме снова упала и опять ударилась об комод. Шкатулка, стоявшая на комоде, пошатнулась и упала прямо девушке на голову.

Фуюки не жалела сил, нанося удары. Кимоно на спине Киёми давно превратилось в ошмётки, а кожа начала кровоточить. С каждым ударом лицо Фуюки становилось всё злее и злее, а плеть яростнее. Остановилась гейша только тогда, когда Киёми потеряла сознание. Фуюки выбросила плеть и покинула свою комнату.

Уме открыла глаза, после удара шкатулкой по голове перед ними всё плыло. Первое, что она увидела, бессознательное тело Киёми. Превозмогая боль, гейша подползла к подруге и вздрогнула. Фуюки жестоко поквиталась с ней…

-Эй! – Уме подошла к выходу и окрикнула служанку. – Позови сюда Накамуру-сан и нескольких поваров.

Служанка поклонилась и побежала выполнять приказ. Когда Накамура и другие повара увидели результат трудов Фуюки, они чуть чувств

не лишились. Киёми незамедлительно перенесли в её комнату, после чего один из поваров побежал за врачом.

Врач, пожилой мужчина с приятным лицом и козьей бородкой, смазал спину Киёми мазью и дал травы, снимающие боль. После он обработал и раны Уме. Но сама гейша не могла назвать эти царапинки ранами, видя состояние Асакуры. Уме решила остаться с Киёми.

-Как ты? – Уме заглянула в глаза Киёми, стоило ей прийти в себя.

-Лучше, чем могло быть…

-Ты не должна это больше терпеть! Расскажи всё Кисараги-сану!

-Нет… - Киёми выдохнула. – И ты не смей, иначе я тебя знать не желаю…

Пришлось Уме согласиться молчать. 

В тот вечер ни Кисараги Масахиро, ни его ребята не пришли, и девушкам удалось немного отлежаться. Но они пожаловали на следующий день. С тех пор Кисараги вместе с остальными довольно часто проводил ночи в «Снежной лилии». Иногда он подолгу мог проподать, но потом обязательно возвращался. И каждый раз ночами напролёт разговаривал с Киёми. Он рассказывал ей о жизни в городе и за её пределами. Порой они тайно выбирались ночью в город и бродили по нему, запускали фонари в небо, зажигали фейверки, ели сладости, даже воздушного змея запускали, но потом возвращались в дом гейш. В дневное время Киёми продолжала выполнять обязанности служанки. Если она выходила в город за покупками, Масахиро чудеснейшим образом узнавал об этом и приходил помочь. В те дни, когда не мог помочь сам, он отправлял кого-то из ребят вместо себя. Довольно часто отправляли на помощь Хараду-сана. Повара, Накамура-сан и Уме со временем привыкли, что каждый раз Киёми приходит с рынка с помощников в лице якудза. А вот горожанам к такому привыкнуть было трудно, поэтому шепотки стали обязательным спутникам Асакуры во время совершения покупок. Парни же довольно быстро привязались к Киёми и теперь без стеснения звали её «сестра». Однако, такое обращение напрягало саму Киёми. Она множество раз просила, не звать её так. Но кто бы ещё слушал?!

Другой проблемой была Фуюки, которая не скупилась вымещать свою злость на Асакуре. Как это так, самой популярной гейше Квартала Красных фонарей предпочли какую-то служанку в шрамах! Но Асакура не унывала, более того, она стала замечать за собой, что с нетерпением ждёт очередной встречи.

-А я смотрю, тебе понравилось удовлетворять мужчин. – Фуюки вошла в кухню, в которой кроме Киёми больше никого не было. – Ну и как тебе Кисараги-сан? Он же у тебя первый?

Киёми прошла мимо Фуюки, помешала суп и вернулась обратно, продолжив нарезать овощи.

-Но ты не волнуйся! Для Кисараги-сана ты всего лишь экзотическая игрушка. Поиграется – выбросит.

-Фуюки-сан, если всё это правда, почему Кисараги-сан до сих пор не вернулся к вам? – Киёми не собиралась вступать в перепалку, но так получилось.

-Не забывай, с кем ты разговариваешь, грязное отродье!

-Фуюки-сан, я не собираюсь вам перечить, но… Прекратите говорить гадости про Кисараги-сана. Даже если всё сказанное вами правда, мне плевать…

Киёми вернулась к нарезке овощей, но внезапно Фуюки подлетела к ней и дёрнула за волосы на себя. Асакура вскрикнула от боли и выронила нож. Гейша потащила служанку за собой по полу до огромной кастрюли с кипятком. Киёми даже понять толком ничего не успела, а жгучая боль уже пронзила её запястья. Её, словно тряпичную куклу, швырнули на кастрюлю. Спасая себя, Асакура вытянула руки и по локоть угодила ими в кипящую воду. От боли служанка взвизгнула и отпрыгнула, упав на пол.

-В следующий раз там окажется твоё личико.

Фуюки покинула кухню, а Киёми так и осталась лежать на полу. Руки жгло до умопомрачения. Боль была настолько сильна, что при малейшем движении приносила нестерпимые страдания.

В это время Уме как раз направлялась в кухню, чтобы вместе с Киёми поесть конфет, но по дороге наткнулась на Фуюки. Нехорошее предчувствие поселилось внутри девушки, и она побежала на кухню. Отворив сёдзи, Уме сразу же увидела Асакуру, корчующуюся на полу. На её руки без страха взглянуть было нельзя.

-Кто-нибудь! Скорее! Сюда! – закричала во всё горло гейша и подбежала к Асакуре, помогая ей встать. – Сюда немедленно!

В кухню вбежали несколько служанок, а вслед за ними и Накамура с поворами. Ни у кого не было сомнений, кто сотворил такое с бедняжкой. Парнишка-повар вместе с одной из служанок побежали за лекарем, остальные помогли Киёми перебраться к себе. 

Когда лекарь в очередной раз увидел перед собой Асакуру Киёми он покачал головой, но сразу же взялся за дело. Всё время, пока ожоги обрабатывали и перевязывали, Уме обнимала подругу за плечи.

-Вам стоит отлежаться. У вас сильные ожоги.

-Киёми-тян, не волнуйся и отлежись. – Уме уложила Асакуру и укрыла одеялом.

Солнце уже почти село, поэтому Уме надо было уходить. Она хотела остаться, но её чуть ли не силком выволокли из комнаты. Хозяин «Снежной лилии», Имуёши Такеда, зашёл к Асакуре. Ему сообщили о произошедшем, но, естественно, в уже исправленной форме. Хозяину всё преподнесли в невинном свете.

-Как ты себя чувствуешь?

-Хорошо, господин Имаёши. – Киёми склонилась в поклоне, сидя на коленях.

-Ложись и не напрягай руки. Сразу, как освободится, Уме придёт к тебе.

Мужчина покинул комнату служанки, оставив девушку наедине с собой. 

Благодаря травам Киёми не чувствовала боли, лишь неприятные ощущения были. Она посмотрела на свои перебинтованные руки. На правом запястье красовалась красная ленточка, оберег их храма бога воды, в который они с Кисараги-саном ходили однажды ночью. Тогда он сам повязал ей эту ленточку и сказал, что она станет оберегом.

Киёми провела перемотанными пальцами по ленточке и приложила её к губам. При воспоминаниях о Кисараге-сане по телу разлилось такое тепло, что сердце сжалось, а потом застучало быстро-быстро, но так приятно.

Интересно, что они скажут Кисараги-сану про её отсутствие? И… С кем он сегодня проведёт ночь? Неужели с Фуюки-сан? Он будет прикасаться к ней? Только не это…

-Киёми, можно? – из коридора раздался голос одной из служанок.

-Заходи…

-Киёми, мы не хотели тебя тревожить, но… - девушка мялась и трепала рукава кимоно. – Нескольких служанок отправили помогать гейшам, а Акико споткнулась и упала, у неё нога сломана… Нам не хватает рук. Мы понимаем, что ты больна, но… Больше не знаем, к кому обратиться…. 

Асакура ещё раз посмотрела на красную ленточку и вздохнула. Подобного следовало ожидать. В доме гейш никогда не бывает спокойно.

-Хорошо. Что от меня требуется?

-Спасибо! – лицо девушки с причудливыми хвостиками озарила улыбка. – Ты не могла бы отнести поднос с саке в комнату, где сидят якудза?

Киёми вздрогнула. Это заведение посещают только одни якудза – клан Кисараги-сана. Но если она покажется ему, то уже не отвертится. Ей придётся рассказать правду, потому что ложь этот человек просечёт сразу. Но и отказать она не может….

-Хорошо, идём.В это же время в комнате, где сидели якудза, царило веселье. Только Масахиро, Уме и Харада были невеселы. 

Глава клана якудза не мог понять, почему Асакуры ещё нет. Когда он попытался спросить об этом у Уме, в разговор встряла Фуюки.

-Киёми сегодня нет в здесь. Она вместе с Накамурой ушла, поэтому какое-то время она будет отсутствовать. 

Масахиро смирил Фуюки взглядом и отвернулся. В последнее время ему до тошноты было противно общество этой женщины. Как он вообще мог считать её красивой? Она же уродлива душой, да и внешне уступает Киёми…

Из раздумий мужчина вышел, когда бутыль вина опустела. Он повернулся, чтобы взять другую, но и они были пусты. Вздохнув, Кисараги отвернулся. Его внимание привлёк взгляд Уме, направленный на створки сёдзи. Якудза перевёл взгляд на вход и вздрогнул. Сёдзи медленно и бесшумно отворились и в них мелькнули руки в сиреневом кимоно. Эти умелые ручки аккуратно протолкнули в комнату поднос с алкоголем. Когда они это делали, рукава задрались и открыли взору перебинтованные руки и… Красную ленточку на одном из запястий! Руки поспешно скрылись за перегородкой и начали так же бесшумно закрывать сёдзи. 

Кисарги вскочил на ноги, привлекая к себе всеобщее внимание, и подбежал к выходу. Пока сёдзи не захлопнулись, он схватил их и широко раскрыл.

Киёми, уже собравшаяся уходить, подпрыгнула на месте. По комнате прошёлся вздох непонимания. Масахиро быстро взглянул на руки девушки и всё понял.

-Ушла с Накамурой-сан? – усмехнулся Кисараги. – Но вернулась ко мне.

Он взял Асакру на руки и понёс в комнату для ночных визитов. Уме вздохнула с облегчением, а Харада Кен уставился на гейшу в немом вопросе – придётся всё рассказать. Всё равно Киёми тоже не сможет соврать Кисараги-сану. Как только Харада услышал всю историю, он так взбесился, что сломал рукой пиалу.

-Да как она посмела поднять руку на сестру? Эта женщина….

-И это далеко не первый раз… - вздохнула Уме. – Помните вечер, когда я пришла с рассечённой губой и бровью? В тот раз это тоже было дело рук Фуюки-сан. У Киёми-тян тогда… Вся спина кровоточила от плети. Она сказала молчать, чтобы не поднимать скандал… Она всегда молчала, но я больше не могу молчать. Если сейчас Фуюки-сан не остановить, в следующий раз, боюсь, она убьёт Киёми.

-Не волнуйся. – Харада сжал руки Уме. – Она получит по заслугам.

Уме улыбнулась и положила голову на плечо мужчине. Рядом с этим человеком так спокойно. Наверное, это и есть истинные чувства…

Как Киёми и думала, отмазка про случайное падение не сработала. Кисараги моментально раскусил обман. Он разбинтовал руки Асакуры и достал из рукава кимоно мазь в ракушке. Аромат трав заполнл всю комнату. Мужчина нежными движениями втирал мазь в обожженную плоть. Молчание становилось невыносимым, поэтому Киёми пришлось рассказать правду, и об этом разе, и о придыдущих. 

Закончив мазать руки, Масахиро вновь их забинтовал. Рассказ Киёми взбесил его. Та женщина посмела поднять руку на Асакуру! И посмела не один раз, а множество! Да и Киёми хороша! Сама молчала и Уме говорить не давала!

-Извините за это… - проронила Киёми, опустив голову.

Масахиро посмотрел на девушку.  Такая беззащитная. С каждым днём всё сложнее и сложнее сдерживать себя. Хочется не только разговаривать, но и прикасаться, чувствовать аромат кожи, её мягкость. Ещё ни одна женщина не возбуждала его так. Это невозможно терпеть!

Кисараги опрокинул Киёми на футон и навис над ней. Растерянность и непонимание отразились в невинных глазах. Светлые волосы рассыпались по футону, полы кимоно разошлись, слегка оголив ноги. Нет! Если сейчас он оступится – всё будет кончено!

Мужчина лёг рядом с Киёми и прижал её к себе. Она чувствовала биение его сердца. Оно билось так же, как и её: быстро и неистово… Киёми чувствовала на себе крепкие руки мужчина, его дыхание, щекочущее макушку. Какое-то неведомое чувство зарождалась в животе, а по позвоночнику вверх к голове пробегали непонятные ощущения. От них хотелось млеть, вздрагивать… Ещё и груди так странно, малейшее касание к ней, даже сквозь одежду, посылало по телу своеобразные разряды. Спина Киёми напряглась, грудь Кисараги-сана слишком быстро вздымалась. Асакура почувствовала руку мужчины на своей ноге, а его губы обжигали плечо даже сквозь кимоно. На протяжении четырёх месяцев их знакомства такое происходит впервые. Впервые ей хочется стонать от одних только прикосновений…

Внезапно Масахиро резко отстранился от девушки. Если она не перестанет смотреть на него этим затуманенным взглядом, то его крыша слетит ко всем чертям собачьим! Вися на последней тоненькой ниточке, Кисараги положил свою ладонь на глаза Киёми. Пока он не видит эти глаза, он может сдержаться… Может… Закрыв глаза он лёг рядом, со спины обнимая любимую женщину. Самую любимую во всём мире!

После той ночи ни Кисараги Масахиро, ни кто-либо другой из его ребят какое-то время не заходили в «Снежную лилию», но они продолжали помогать Киёми с покупками. Правда, в тот день Харада и Асакура немного разминулись.

Киёми забрала чай из лавки и огляделась. Странно, что никто до сих пор не пришёл. Только она собралась двинуться обратно, но… Чья-то мощная шершавая рука схватила её сзади, закрыв рот, и потащила в проулок. От неожиданности Асакура выронила чай. Уже в проулке её чем-то ударили по голове, и Киёми потеряла сознание.

В нос бил неприятный запах плесени и болота. Было сыро и холодно. Голова пульсировала. Киёми открыла глаза и подскочила, но тут же села обратно. Её руки и ноги были связаны, а сама она привязана к какому-то столбу. Рот резала грубая тряпка, доставлявшая жуткий дискомфорт.

В этом месте, напоминавшем сарай, столпилось куча мужчин, и все они ухмылялись глядя на неё.

-Кого мы поймали, ребятки! – наклонился один из них к Киёми. Через всё его смуглое лицо проходил ужасный шрам, а бегающие глазки ничего хорошего не предвещали. Неужели, это те самые «драконовцы»?! – Это же девка самого Кисараги Масахиро! Не брешит народ, что ты красива. Да только говорят, из дома гейш ты. Ну-ну! Не брыкайся. Будешь хорошо себя вести, и не пострадаешь, а нет – извиняй!

Асакура прищурилась. Столько ненависти она даже к Фуюки не испытывала! Эти люди… Какие же они подлые! Украсть девушку, чтобы заманить человека в своё логово – подло и низко!

-Чего зыришь, тварь продажная?! – рука мужчины со шрамом со всей силы прошлась по лицу Киёми. От такого удара у неё чуть голова с плеч не слетела. Но если голова была на месте, то вот сознание начало уходить.

Отключиться ей не дал знакомый голос – Кисараги-сан. В помещении стало резко светло. Куча народу ворвалась в сарай. Масахиро с одного удара отправил мужчину со шрамом в долгий полёт. Настолько злым она его ещё не видела. Даже той ночью он был не таким. Кисараги подбежал к Киёми и освободил её.

-Харада, уводи Киёми! – глава клана передал Киёми в руки Хараде, а сам вернулся к битве.

-Идём, сестра! Чем быстрее – тем лучше.

Киёми не стала возражать. Она прекрасно понимала, что сейчас лучшей помощью для Кисараги Масахиро с её стороны будет её уход.

Ноги подкашивались, бежать было очень тяжело, но она бежала, пока перед глазами не замелькала «Снежная лилия», на заднем входе которой её уже ждала Накамура-сан. Один из поваров, бродивших по рынку, увидел Киёми у чайной лавки и поднял тревогу. Если бы не это, дело могло кончиться плохо.

-Сестра, не волнуйся за главу. С ним всё будет в полном порядке. Клянусь! – Харада ударил себя в грудь. – Накамура-сан, позаботьтесь о ней.

После этих слов он убежал, а для Асакуры один за другим потянулись дни ожидания. Уме теперь ни на шаг не отходила от Киёми, даже уговорила переехать к ней в комнату на некоторое время.

Октябрь давно закончился, ноябрь подходил к концу, а Кисараги-сан так и не объявился. Всё, что у Киёми было от него, это хаори, ленточка и сломанная серёжка, что упала ей в руки в тот злополучный день.

Снег в этом году выпал рано. Уже в середине ноября все улочки были укрыты белым пуховым одеялом. Посильнее закутавшись в хаори с мехом, Киёми выскочила на улицу забрать специи, которые должен был принести сын хозяина лавки. Мальчик отдал специи, получил деньги и, улыбнувшись, побежал обратно. Асакура развернулась, чтобы зайти, но внезапно остановилась. Сердце забилось быстрее, неведомая сила заставила Киёми повернуться. 

Там был он…. Кисараги в окружении своих ребят направлялся вверх по улице. Слёзы потоком хлынули из глаз девушки, и она, бросив свёрток о специями на землю, сорвалась с места. 

Завидев любимую, Масахиро улыбнулся и остановился. Она была словно пушинка. Не составляло труда подхватить её и сжать в объятьях. Но от этих слёз сердце разрывалось от боли.

Парни переглянулись между собой и пошли вперёд, оставляя этих двоих наедине. Киёми старалась сильнее прижаться к Масахиро. Что если он опять исчезнет?

-Масахиро…. Масахиро…. – как мантру повторяла Киёми имя мужчины.

Кисараги не двигался. Она впервые звала его по имени. Впервые…. Может ли это значить, что его чувства не безответны? Стремясь проверить это, Кисараги проскользил губами по оголившейся шеи девушки, но Асакура не отстранилась, она только сильнее прижалась, продолжая повторять его имя. Она любит его. Если бы не любила, уже давно бы оттолкнула.

Кисараги не стал дожидаться ночи. Он вместе с Киёми показался в ощей комнате и сразу же покинул её. Масахиро понимал, что это первый раз у Киёми, поэтому старался быть как можно нежнее. Но что может мужчина, так долго терпевший и несмевший прикасаться к любимой женщине?

Прижимая к себе Киёми, Кисараги благодарил всех богов за этот подарок. Теперь ему нужно сделать только одно – избавить Асакуру Киёми от уз рабства.

-Киёми… - мужчина позвал девушку, наблюдая, как открываются её глаза. – Собери свои вещи, и через два дня ночью беги из города к подвесному мосту, что в лесу. Я с ребятами буду ждать тебя там. Мы закончили переносить свою резиденцию в Осаку. Поэтому мы сможем уехать далеко-далеко отсюда и быть счастливыми. Не бойся, что тебя поймают или найдут. Они получат то, что хотят.

-Я не боюсь, пока ты рядом….

Киёми знала – это единственный и последний шанс. Но ей было больно оставлять Уме здесь одну. Уме осознала свои чувства к Хараде, а теперь им надо расстаться навсегда. Ни Уме, ни Харада этого не переживут – Киёми это понимала. Может, и для Уме найдётся счастье? Масахиро не может быть таким жестоким, чтобы разлучить двух любящих людей. Поэтому…. Попытка – не пытка.

В ночь побега Асакура тихо пробралась в комнату Уме и разбудила её. Пытаясь справиться с волнением, Киёми всё рассказала.

-Уме, возьми самое необходимое. Мы убежим вместе. Там ты будешь счастлива с Харадай-саном. Сами боги дают нам этот шанс, и если мы за него не ухватимся, то будем страдать до конца своих дней.

Уме не стала долго раздумывать. Наверное, она эгоистка, но она хочет быть счастливой.

Две девушки бежали по заснеженной дороге. Их ноги постоянно скользили, но они не останавливались. Солнце уже начало подниматься над горизонтом, когда они добежали до моста. Но здесь никого не было. Киёми и Уме начали оглядываться. Первый луч солнца осветил небольшой уступ, под которым стоял Кисараги и его ребята.

-Масахиро! – крикнула Киёми и прыгнула с обрыва. 

Белоснежное хаори, в которое она была закутана с головой, развивалось на ветру. Будто сама богиня спустилась с небесных чертогов. Кисараги поймал любимую и поцеловал её.

-Дурочка! Кто же прыгает с уступа-то?

-Уме..? – Харада не верил своим глазам. – Уме!

Уме заплакала и прыгнула следом! Счастью Харады не было предела! 

-Как чувствовал..! – хохотнул Кисараги. – Недаром послал двойной размер.

-О чём ты? – удивилась Киёми. 

-Чтобы окончательно освободить вас, мы заплатили полную сумму, ещё и сверху немного накинули. Так! Неустойка.

Кисараги посмотрел на Киёми, которая тихо закипала.

-Дорогая, в чём дело?

-Ты – идиота кусок! – крикнула Киёми на всю округу. – Почему я узнаю об этом в последнюю очередь?!  

-Это наша сестра..! – в унисон зарыдали парни, наблюдая перепалку почти женатой пары.

-А вот я сейчас представила лицо хозяина «Снежной лилии» и Фуюки. То ещё зрелище! – Уме рассмеялась в голос.

Ну да… Зрелище, действительно, интересное…. 

*Сёдзи -В традиционной японской архитектуре это дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.

*Гэта - японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами)

*Якудза - Традиционная форма организованной преступности в Японии, группировки которой занимают лидирующее положение в криминальном мире страны.

*Саке -Один из традиционных японских алкогольных напитков, получаемый путём сбраживания сусла на основе риса и пропаренного рисового солода

*Футон - традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф. 

*Хаори - японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно или с хакама. Полы хаори придерживает шёлковый шнур «хаори-химо»  

*Татами -  Маты, которыми в Японии застилают полы домов. Плетутся из тростника игуса и набиваются рисовой соломой, хотя в последнее время для набивки используется и синтетическая вата. Длинные края татами обшиваются тканью.