Онлайн чтение книги Сборник Ирвина (2018-2024 годы) Irvin's allbook (2018-2024)
Нет рук, и разума нет.

У них нет книг и поэтому замечательно развилась память. Они могут рассказать о том, что произошло в море много веков назад… И это понятно. Ведь прежде, чем люди изобрели письменность, им приходилось держать все в голове. Так же поступают и дельфины.

Артур Кларк. Остров дельфинов.

Примитивное мышление отличается тем, что оно чрезвычайно слабо устанавливает различительные границы между вещами; в представление об определенной вещи оно включает все то, что может быть поставлено в связь с нею через сходство или принадлежность.

Йохан Хёйзинга. Осень Средневековья.

Море волновалось и ярилось, вспениваясь, как курящийся на боках заправского скакуна жар от долгой скачки. Серое, - суровое и стальное нравом, грохочущее, подобно жестяной черепице, готовой оторваться и упасть в очеередной штормовой день с крыши на голову любому незадачливому прохожему. Грохот шторма со свистом ветра и ударами могучих волн просто оглушили бы и свели с ума всякого, кто решил побывать здесь. Как оглушал он перед смертью троих рыбаков-нелегалов, попавших здесь по неостородности и неточного прогноза погоды в одиннадцатибальный шторм, и их крошечный на фоне валов ледяной воды рыбацкий катер с навсегда отказавшим от удара о донные камни мотором разбилась о скалы, не оставив никому шансов на спасение. Их останки унесло водой, как и покорёженный мотор и сети, лишь немногие доски лежали, зажатые большими глыбами на каменистом океанском берегу.

Часть рыбы, что уже была в порванных в дюжине мест сетях, спаслась и без проблем вернулась домой, в глубины безжалостных вод, но большая часть стала лишь приманкой для дельфина, который, веря в спасение от стихии благодаря поклонению Большому Киту, не побоялся рыбачить здесь.

Теперь он заплатил высокую цену за свою самонадеянность, как и за надежду на сказочный объект почитания кого-либо. Как и многие другие до и после него.

Теперь морские птицы, которым не страшен шторм, клевали глаза и рот дельфина, которого волна вынесла через скалы. Переломав ему все рёбра и проломив голову, камни, о которые дельфин ударялся под неумолимым водяным потоком, решили его судьбу.

Последней мыслью пловца было то, что он стал жертвой Великого Кита, как живший до него желавший найти более спокойные воды безумец Ворчун. Он посмел говорить прочим, что там можно не приносить жертвы и не бороться с волнами за рыбу. Безумие и богохульство! Разве не знал юный безумец, что Великий Кит дал им эту воду для жизни, и жертвы необходимы для поддержания Великого порядка? И не им, его малым детям, брать и оспаривать решения высших сил, как каким-то полоумным. Небось, он и с людьми знался, осквернив себя знакомством с мировым злом, что плавают в уродливом подобии рыб и ловят рыбу не вплавь, как полагается Правоверному Пловцу, а с помощью мерзких сетей. Подлые твари, только и могут, что воровать у Моря! И их прихвостни, которых они кормят в спокойных водах, поганая мразь, не достойная даже называться Правоверным Пловцом, поганые Улитки, убивать которых - святой долг каждого из правильных водных жителей! Будь они прокляты. Именем Великого Кита!

С этими мыслями, корчась от боли и ненависти к прочим дельфинам из чужих стай, старый дельфин умер. Он стал частью круговорота жизни, потому что он и его стая не сумели из-за религиозного снобизма уплыть отсюда и ловить рыбу с прочими донными обитателями на Багамах подальше от берега, где нет опасности погибнуть, разбиться о неумолимые скалы.

Где прибой не означает смерть.

Но суеверия и дикость взяла свою цену. Жизнь его стаи. Юный Ворчун, убитый за здравые мысли, был отмщён сполна, ибо на берегу умер и стал гниющим кормом для птиц с рыбами, его убийца и отец.