Онлайн чтение книги Ничего личного. Книга 6 Nothing personal. Book 6
Глава 8-5

Это землетрясение назвали самым сильным после катастрофы 1985 года. Оно оценивалось в восемь баллов по шкале Рихтера и повлекло за собой кошмарные разрушения и гибель семи тысяч человек. Ксавьеру повезло – крыша похоронного дома давно нуждалась в ремонте, балки были изъедены термитами и весили не настолько много, чтобы убить. Он отделался раной на ноге, на которую наложили семь швов, ссадиной на лбу и небольшим сотрясением. Принц – удивительное дело! – практически не пострадал, по крайней мере, физически.  Йохан, гнавшийся за Хесусом, оказался на узкой улице, и его едва не завалило обломками рухнувших по обеим сторонам зданий, и Цзинь, ругаясь по-китайски, два часа вытаскивал из его спины многочисленные щепки и осколки бетона. Йохан матерился в подушку, но, вспоминая кошмарные шрамы на спине Амадео, терпеливо сносил мучения и даже не просил обезболивающего, хотя дергало ужасно.

Правая рука Рауля покоилась на перевязи. Пытаясь вытащить брата, он еще больше повредил ее, и теперь не мог вообще ничего ей делать.

Похороны Энрике на общем фоне трагедии прошли незаметно.

На следующий день после них все собрались на вилле Мигеля. Рауль принял соболезнования от Гонсалеса и Переса, но старался держаться в стороне. За обедом Ксавьер коротко обрисовал ситуацию, сказав, что настоящим стукачом оказался Хесус Гальярдо. Заведомая ложь, Амадео точно это знал – Энрике сам признался, когда рассказывал историю Лучиано, но от правды никому пользы не было.

Амадео пришлось рассказать Раулю, что случилось с Лучиано на самом деле. Скрывать не имело смысла – Хесус достаточно наболтал об этом там, в похоронном доме. Оба они решили ничего не говорить дону Грегорио – ни к чему ворошить прошлое и пробуждать боль, с которой пожилой дон только-только начал справляться.

Хесус бесследно исчез. Возможно, погиб под завалами, но Ксавьер склонялся к тому, что он скрылся, как крыса, в трущобах Мехико. В любом случае, в одиночку он ничего не мог сделать и опасности никакой не представлял. Однако Ксавьер настоял на том, чтобы продолжить поиски – не хотел оставлять ни малейшего риска того, что принца снова похитят и попытаются убить.

- Рад наконец познакомиться с вами, сеньор Солитарио. – Гонсалес пожал Амадео руку. – Наслышан. И рад, что вам удалось выбраться из этой передряги живым.

- Я тоже. – Амадео бледно улыбнулся, отвечая на рукопожатие. Выглядел он смертельно уставшим: в ушах постоянно звучал крик Тео и смех Флавио – в наушник Хесус включил звук с того самого видео, где мальчику ломали пальцы, записав его на повтор. Амадео не мог спокойно спать, а проснувшись, хватался за телефон, чтобы позвонить сыну, и только услышав его голос, ненадолго успокаивался.

До вылета оставалось три дня. Цзинь настоял, чтобы Амадео как следует отдохнул, прежде чем показываться дома в таком виде, и пичкал его успокоительным. Худо-бедно помогало.

- С бандой Флавио покончено, как и договаривались, – сообщил Перес, закуривая сигару. – Из тех пятерых остался только Бернардо, он под стражей. – Он искоса глянул на Амадео. – Не понимаю, почему вы попросили оставить его в живых.

- Свои причины, – коротко улыбнулся он. – Вы допросили его?

- Разумеется. Признался, что работал на Хесуса Гальярдо, который и бросил клич по картелям. На самом деле я впервые о нем слышу, мне предложения принести вашу прекрасную голову не поступало. – Перес широко улыбнулся. – Полагаю, это была осознанная провокация для Рауля, чтобы под шумок устранить и его.

- А Хесус?

- Хесуса Гальярдо ищет вся Мексика, – хохотнул Гонсалес. – Стоило только заикнуться о том, что он – осведомитель УБН, и все встали на уши. Скоро вашего парня привяжут к мотоциклам и развезут на все четыре стороны.

Рауль поежился, но промолчал. Столько лет этот человек был рядом с Энрике, потом – рядом с ним. Его советы всегда были дельными и, несмотря на грубое поведение, ему доверяли. Но этот подонок убил Катарину! Ради того, чтобы заставить Рауля сложить с себя полномочия главы, чтобы вернуть власть Энрике и в конце концов забрать картель себе, он убил его сестру, черт возьми!

После похорон Рауль наконец открыл папку с медицинскими документами Катарины, стремясь чем-то занять себя. И среди прочего нашел лист с согласием на отключение от аппарата, подписанный Хесусом Гальярдо. Как родственник он имел на это право. И сделал это в тот день, когда Рауль валялся в той же больнице без сознания.

Чертов pendejo!

С таким уровнем доверия Рауль совсем не годился для наркобизнеса и был счастлив, что передал картель Санторо. Что, впрочем, не отменяло того факта, что тот собирался сдать Энрике картелям.

- Знай я, во что это выльется, никогда бы не позволил тебе сунуться в Мексику, – сказал Амадео. – Из-за меня ты чуть не остался без уха.

Он, Ксавьер и Рауль сидели в патио виллы Мигеля. Ксавьер пил виски, Амадео ограничился лимонадом – Цзинь пообещал убить его, если увидит со спиртным во время лечения. Рауль пить отказался. Он сидел, сгорбившись, правая рука лежала на перевязи, пальцами левой он нервно барабанил по колену.

- И что бы ты делал? – насмешливо спросил Ксавьер, нарочито теребя пластырь – пуля оставила царапину, хотя крови было много. – Выбирался бы сам? Тогда, боюсь, я бы никогда не увидел тебя живым.

- Ты меня недооцениваешь, – с деланной обидой произнес Амадео. – Отец любил повторять, что деньги – еще не все. Главное – связи. – Он с улыбкой отсалютовал Лоренцо, который неподалеку болтал о чем-то с Йоханом и Кианом.

Именно Лоренцо был одним из тех пилотов, что забрали Ксавьера и компанию с осажденной виллы Альваро Гонсалеса. Мигель связался с ним вскоре после того, как он привез Амадео, и нанял для «опасной, но интересной работы», спросив только, умеет ли тот пилотировать вертолет. Лоренцо ответил согласием, тем более ему посулили щедрую оплату. Но знай он, кого на самом деле придется спасать, денег не взял бы вообще, как он горячо уверял Амадео.

- Не могу не согласиться с господином Солитарио, – хмыкнул Ксавьер.  – Мудрый человек.

- Что произошло между вами и Энрике? – спросил Рауль. В красной рубашке, нахохлившись, он походил на обиженного попугая. – Почему вы так его возненавидели, что готовы были сдать картелям?

- Это не ненависть, – ответил Ксавьер, аккуратно взбалтывая виски. – Глаз за глаз. Предательство за предательство. По крайней мере, я именно так оправдал бы себя в молодости. Но сейчас мне было необходимо вернуть Амадео.

- Я не о том спросил! – Рауль стиснул пальцы левой руки в кулак.

- Я знаю. – Ксавьер задумчиво смотрел вдаль. – Знаю.

Уже два месяца Ксавьер жил на асьенде Гальярдо. Он практически избавился от наркотической зависимости, не без помощи Энрике – у того был большой опыт в подобных делах. Как он объяснял, многие из людей, имеющих дело с наркотиками, срываются, но это не повод разбрасываться ценными кадрами. В наркобизнесе и так слишком мало тех, кому ты можешь доверять, а если убивать каждого второго за употребление, можно вылететь в трубу. Поэтому за каждого работника он бился до последнего. Если тот ни в какую не хотел покончить с пагубной привычкой, то Энрике разбирался с ним весьма жестко, тем самым устрашая молодняк, чтобы даже не думали прикасаться к наркоте. По крайней мере, пока работают на него.

- Даже самый верный человек может за дозу сдать тебя властям, – говорил Энрике. – Это не психология. Это физическая зависимость, против которой голосу разума трудно устоять. Если человек не хочет спасать себя сам, тут бессилен даже я.

Ксавьер хотел. Он быстро понял, что едва не погиб, и если бы не Энрике Гальярдо, который подобрал его на улице, то безымянные братские могилы получили бы еще одно гниющее тело. Он с детства не любил, когда усилия пропадали зря, поэтому всеми силами старался избавиться от демона, крепко севшего на плечи.

И зловредного беса удалось прогнать. Ксавьер больше не вздрагивал, когда видел упакованный в брикеты для отправки наркотик, не чесал локти, не кусал губы до крови. Начал нормально питаться и заниматься спортом, вытесняя мысли о дозе далеко на периферию сознания. Окончательно избавиться от них пока не удавалось, но все впереди. Он смог преодолеть физическую зависимость, сможет и психологическую.

И ему во многом помогал Энрике. Он применял те же методы, что и со своими людьми, он был жесток, но справедлив. Поощрял за успехи и лишал привилегий за промахи. Ксавьеру нравилось, как с ним обращаются – он терпеть не мог, когда его жалели и давали «конфетки» просто так. И Энрике, зная это, даже не пытался действовать подобным образом.

Пока Ксавьера не назначали официальным помощником, но без работы он все равно не остался. У него обнаружился талант к прокладыванию безопасных маршрутов, и он мог целыми днями сидеть над картами Мексики и чертить изломанные линии. Он придумал прятать товар в грузовиках так, что его невозможно было найти, а также пропитывать пакеты специальным раствором, чтобы закупорить запах травы внутри. Ни одна полицейская собака не унюхала бы ее. Энрике поражался его идеям, не зная, кем Ксавьер был до того, как скатился на самое дно, и частенько хвалил, давая более сложные и интересные задания.

Однажды Ксавьер услышал, как Энрике на кого-то кричит. Заинтересовавшись, он прокрался к библиотеке и прислушался.

- Какое, к черту, изобразительное искусство, Рауль?! – вопил тот. – Как ты мог перевестись?! Я специально устроил тебя на факультет бизнеса и торговых отношений, чтобы ты имел хоть какое-то понятие о том, чем я занимаюсь! Будешь выкладывать из травы икебаны или, chinga tu madre, все же научишься продавать ее?! Ах ты не хочешь? Тут ничем помочь не могу. Придется. Немедленно переведись обратно и не имей мне мозги!

Он швырнул трубку на круглый столик и устало растянулся в кресле.

- Чертов сопляк, – бормотал он. – Можно подумать, я делаю это для себя. Посмотрю я, как ты запоешь, когда у тебя кончатся деньги!

- Что-то случилось? – Ксавьер осторожно подошел и поднял сброшенную с полки в горячке разговора книгу. Это оказался «Зорро» Исабель Альенде. Смешно было подумать, что это любимая книга хозяина могущественного картеля, но тем не менее так и было. Энрике не был лишен некоторой романтической составляющей.

- Младший брат, – ответил Энрике, даже не взглянув на книгу в руках Ксавьера. – Вдалбливаю в его пустую голову, что нужно избрать профессию полезней, чем какой-то там вшивый художник – не слушает. 

- А у него есть талант?

- Не особо. – Энрике фыркнул. – Я это не со зла говорю, он действительно рисует так себе, но мечты своей не оставляет. Заявил, что хочет открыть картинную галерею, представляешь?

- Художник и владелец галереи – разные профессии. – Ксавьер пожал плечами. – Тем более галереей тоже надо управлять, навыки не повредят ему и в вашем бизнесе.

Энрике кивнул и улыбнулся.

- А ты прав. Всегда поднимаешь мне настроение. Как смотришь на то, чтобы проехаться до бара и выпить пива?

- Я только за. – Ксавьер поставил книжку на полку, еле втиснув ее между двумя другими.

Они крепко подружились. Два месяца – слишком малый срок, чтобы довериться кому-то на сто процентов, но Энрике рискнул и сделал Ксавьера своей правой рукой. Хесус ворчал, что негоже давать такое важное место уличному наркоману, пусть и бывшему, но глава картеля был непреклонен. Он видел, на что способен Ксавьер, и какие выгоды это сулит им обоим.

Но в один прекрасный день все переменилось.

Ксавьер взлетел по ступенькам на второй этаж и радостно ворвался в кабинет Энрике. Только ему позволялась такая вольность – на всех остальных, даже на своего родственника Хесуса Энрике обычно рявкал, чтобы убирались к чертям.

- У меня получилось! – крикнул он. – Контракт на…

В кабинете было пусто, но Ксавьер не удивился. Скорей всего, Энрике в библиотеке – все свободное время он торчал там, утверждая, что книги успокаивают мысли. Кубарем скатившись вниз, Ксавьер распахнул двери.

- Дон Энрике!

Тот сидел в любимом кресле, вертел в руке бокал с коньяком и даже не повернул головы в его сторону.

- Дон Энрике. – Ксавьер подошел ближе. – Мне удалось заключить контракт, теперь мы увеличим наше влияние и в соседнем штате…

Он замолк. На столике рядом с Энрике лежал набор юного наркомана: ложка, пакет с белым порошком, два одноразовых шприца в упаковке, резиновая трубка и зажигалка.

- Дон Энри…

- Это твое?

- Нет. – Ксавьер даже не пытался скрыть недоумения. – Не мое.

- Тогда что это делало в твоей комнате?

Ксавьер опешил.

- В моей комнате?

- Прекрати повторять, как попугай! – Энрике грохнул бокал на столик и поднялся. – Это было найдено в твоей комнате, очень хорошо припрятанное. Ты опять взялся за старое, Ксавьер? Знаешь, чем это чревато, и все равно начал колоться снова?

Ксавьер вскипел от возмущения.

- Вот! – крикнул он, вытягивая руки вперед. – Посмотрите сами, они чистые! Я не прикасался к этой дряни два месяца, с того самого момента, как вы привезли меня сюда!

- Это ничего не меняет, – отмахнулся Энрике. – Будто не знаешь, что колоться можно не только сюда. Куда ты делаешь уколы? – Он обошел кругом. – В бедро? Под колено? Снимай штаны!

- Не буду! – рявкнул Ксавьер. – Я считал, вы мне доверяете...

- Ладно. – Энрике снова уселся. – От кого не ожидал, так это от тебя. А ты казался мне сильным парнем. В любом случае, не убью я тебя только потому, что за тобой приехали. Богатенькие мальчики всегда делают, что хотят, не так ли? А ты богатенький мальчик из хорошей влиятельной семьи.

- Приехали? Богатенькая семья? – Ксавьер потер лоб. – О чем вы, черт возьми…

- А я думал, почему ты ничего не рассказываешь ни о себе, ни о своей родне. Я бы незамедлительно вернул тебя, если бы знал.

- Кому вернули, дон Энрике?

- Хесус! – позвал тот.

Помощник немедленно возник на пороге.

- Гости прибыли?

- Так точно, сеньор.

- Приведи их.

Ксавьер весь сжался, не зная, чего ожидать. Родители нашли его? Но они не вспоминали о нем уже почти десять лет, с чего вдруг сейчас…

- Ксавьер! – услышал он до боли знакомый голос.

Сердце ухнуло в пятки, желудок сжался от ужаса. Тело отказывалось повиноваться, но Ксавьер заставил себя повернуться.

Жаклин стояла в дверном проеме и протягивала руки в любящем жесте матушки, давно не видевшей сына.

- Ксавьер, милый…

- Chinga tu madre, – выругался Ксавьер, отступая. Ноги не слушались, он зацепил столик, и все с него посыпалось на пол. Машинально он схватил резиновую трубку и, сжимая ее в руке, продолжал отступать.

- Кажется, ты не рад меня видеть, – грустно вздохнула Жаклин. – Ну что за непослушный ребенок. Спасибо вам, дон Энрике, что приютили моего племянника. Он такой бедовый… Всегда доставлял много проблем.

- Не за что, – буркнул Энрике, даже не повернувшись.

Ксавьер пятился между книжных полок, но Жаклин не торопилась. Она знала, что ему некуда бежать, и растягивала удовольствие охоты.

И тут Ксавьер вспомнил. Где-то здесь была потайная дверь, он сам ее случайно нашел, когда от скуки проводил долгие часы в библиотеке. Кажется, вон за той полкой…

- Куда ты, милый мой? – продолжала измываться Жаклин. – Я так долго тебя искала, не думала, что тебя занесет в Мексику…

- Поищи еще, – огрызнулся Ксавьер и, нащупав нужную полку, толкнул ее и вылетел в длинный узкий коридор.

- Охрана! – взвизгнула Жаклин, но Ксавьер уже задвигал за собой дверь.

На мгновение он замер, пытаясь отдышаться. Коридор приведет его в сад, а там можно перелезть через стену – в кладке как раз есть подходящие уступы, не слишком заметные, но выдолбленные как раз для этого. Энрике говорил о своем младшем брате и сестре, которые сейчас жили в Штатах, наверняка это их рук дело. Больше не раздумывая, Ксавьер бросился вперед.

Вылетев в сад, он на мгновение зажмурился от яркого солнца и не заметил громаду, в которую с размаху врезался. Не думая, что делает, Ксавьер вскинул резиновую трубку и обхватил ей шею охранника.

- Молчать, – прошипел он. – Один звук – и придушу.

- Ксавьер, – прохрипел кто-то.

Он всмотрелся в пленника и с удивлением узнал в нем Джейкоба.

- Ух ты. Еще живой? Жаклин тебя не кастрировала за мой побег?

- Да убери ты… Эту хрень… – вырвавшись из объятий Ксавьера, Джейкоб, морщась потер шею. – Резвый ты парень, я всегда это знал. Как тебя снова угораздило попасться?

- Не знаю. Джейкоб, ты ведь не собираешься меня…

- Хозяйка приказала, что мне остается? – Джейкоб пожал массивными плечами. – Я не могу облажаться второй раз.

- Джейкоб! – умоляюще простонал Ксавьер. – Ты знаешь, что она со мной сделает! Можешь просто меня не догнать? Я сейчас сигану через стену, а ты скажешь, что слишком тяжелый и не смог на нее влезть!

Джейкоб хмурился и шевелил губами, перебирая варианты.

- Пожалуй, могу. Но за тобой уже два должка.

- Спасибо, Джейкоб, я этого не забуду! – скороговоркой выпалил Ксавьер и бросился к спасительной стене.

Вечером он уже был на пути в Веракрус. Еще одна страна не приняла беглеца, но есть море других. Не будет же Жаклин обыскивать ради него весь земной шар? 

- Ранним утром я отплыл вместе с контрабандным судном. Фактически повторил твой путь, принц. – Ксавьер усмехнулся. – С тем лишь отличием, что меня не морили голодом и не связывали. Рассчитываться пришлось контрактом – по договоренности я реализовал весь товар, прибывший с кораблем – пятьсот килограммов марихуаны. Я был в этой стране впервые в жизни, не знал ни ее порядков, ни единого барыги. В общем, было непросто. – Он затушил невидимую сигарету о подлокотник плетеного кресла.

Рауль потрясенно молчал.

- Ваш брат безоговорочно поверил в то, что я снова сел на иглу, хотя наркотики мне подбросили. В общем-то, он прав – наркоману, даже бывшему, нет никакой веры. С его стороны было большим одолжением наделить меня теми полномочиями, что он мне дал. И я из-за зависти Хесуса его ожиданий не оправдал.

- Но можно было его убедить…

- Вам за столько лет удалось его убедить, что вы не созданы для наркобизнеса?

Рауль покачал головой.

- А я должен был сделать это за те несколько секунд, пока он не позвал Жаклин. Знаете, Рауль, – Ксавьер прикрыл глаза, – я мог бы простить недоверие – между партнерами по бизнесу оно практически никогда не достигает ста процентов, и я склоняюсь к тому же: полностью доверять нельзя никому. Но. Он сдал меня Жаклин. Этого я простить не смог. Вы не знаете нашу с ней историю, но поверьте – это действительно был удар ниже пояса. Мой новообретенный друг меня предал. А предателям прощения нет.

- Может, у него были причины…

- Какие? Если ему заплатили, это ставит его в еще менее выгодное положение. 

- Но ты простил меня, – тихо сказал Амадео. – Выйдя из тюрьмы, я сдал тебя с потрохами, и все же ты простил меня. Почему?

Ксавьер едва заметно улыбнулся.

- Я сам виноват в том, что ты так поступил. Ты был раздавлен, потерял все: семью, отца, лучшего друга. Это даже не месть, а глупая выходка обиженного мальчишки. – Ксавьер ненадолго замолчал. – А на Энрике по-мальчишески злился я. Наверное поэтому и пообещал отдать его картелям в обмен на тебя.

Рауль беспомощно сжимал кулаки, с трудом сдерживая злые слезы.

- Если бы он остался жив… – Он сглотнул вставший в горле ком. – Если бы он остался жив, вы бы отдали его Альваро Гонсалесу? Как приз на ярмарке?

- Если вы знаете ответ, зачем спрашиваете?

- Какая разница, что я знаю! – выкрикнул Рауль. – Я хочу услышать от вас!

Ксавьер вздохнул.

- В связях с УБН обвинили сбежавшего Хесуса. Это все.

Рауль поднялся и, не попрощавшись, покинул патио.

- С дипломатией у тебя не очень. – резюмировал Амадео.

- Никогда не была моей сильной стороной, в отличие от тебя. – огрызнулся Ксавьер. – Прости. Должно быть, я еще не до конца пришел в себя.  – Он помолчал. – Ты ничего не сказал о том, что я когда-то принимал наркотики. Для тебя это не новость?

- Мне рассказал Энрике. Но не вижу никаких причин тебя за это ненавидеть. – Амадео пожал плечами. – Какая разница, что было в прошлом? Это не имеет никакого значения. Я уже говорил Энрике, скажу и тебе – я буду верить в тебя до самого конца, что бы ни случилось.

Ксавьер долго смотрел на него. И повторил ровно то же, что сказал Энрике:

- Всем бы таких друзей, как ты, принц.

Амадео рассмеялся.

- Нарвался на комплимент, – проворчал Ксавьер. – И не надо меня упрекать, что я поверг себя опасности, связавшись с картелями. Предупреждаю заранее – ты на такое горазд. Если бы не Гонсалес, я так и не узнал бы, что тебя прячет Энрике… – Поскольку Амадео вдруг отставил бокал и внимательно уставился на него, Ксавьер переспросил: – Что?

- Альваро Гонсалес сказал тебе, где меня искать? Но Ксавьер… К Энрике меня привез Мигель.

Ксавьер, прищурившись, изучал его растерянное лицо. Затем вдруг расхохотался.