Онлайн чтение книги Корбан, не Даллас Corban, isn't Dallas
Рассказ № 3. Море и чудовище.

Понять, что это такое толком не могли ни она ни я, но впечатление осталось, что это нечто весьма нехорошее. Недоброе. У нее блеск всегда ассоциировался со злом. Я тогда и ведать не ведал - что такое - полтергейст.

Назин Дмитрий. Полтергейст.

Догадка пришла Корсауку в голову мгновенно. Отшвырнув в сторону бластер, он схватился за переговорник, для того, чтобы предупредить диспетчера о том, чем является этот мир, но было поздно. 

Леонид Кудрявцев. Фиолетовый мир.

Весенний день обещал молодёжи прогулки и любовь, старикам – отдых на лавочках от просиживания в квартирах, ставших невольными тюрьмами. Весенний дух легко и просто наполнял воздух, готовились к своему возрождению после зимнего тяжёлого сна зелёные травы и кусты, а птицы – к скорому гнездованию. Тем более, что в славном граде Сочи, так названном по имени местной малой народности «садча», весна, что в более северных землях - лето.

Молодые парочки, но, увы, много и одиноких людей шло по улице Воровского в сторону Московской и Курортного проспекта. Около бывшей фотостудии прошёл седой, гладко выбритый ветеран в медалях, с женой тех же самых лет, но из-за развращённости современного общества никто не выказывал ему почтения.

Зато его искренне выказали двое мужчин, шедших, словно ледоколы, и никто не пытался оттеснить их, чтобы пройти. Чувствовали необъяснимый страх и отходили сами. Один, загорелый старик среднего роста, гладко выбритый, с серой резной тростью и закрытыми самыми модными в молодёжных кругах чёрными очками, в модной же красно-синей «гавайке» и летних штанах в абстрактных узорах. Летние туфли и сумка синеватого цвета с красными точками и белая панамка дополняли картину, но поведение совершенно не соответствовало стилю одежды, как и трость. Он шёл с еле-еле скрытой силой, хоть и не очень быстро, старческой слабости в его движениях также не было, скорее, тяжесть и сила. Второй по одежде был более пёстрым – зелёные кроссовки, длинные шорты цвета кошмара художника после похмелья и белая летняя рубаха с соломенной шляпой, на поясе – зелёная сумка-барсетка. Он двигался быстро и развязно, но со стариком шёл в одном темпе.

Когда ветеран поравнялся с ними, они расступились, и мужчина моложе тихо и резким голосом сказал: «Спасибо вам за мир!». Ветеран благодарно кивнул и пошёл с женой гулять дальше, а двое уступивших ему путь подождали. Старик даже достал крошечный красный фотоаппарат, висевший на шее, и почти мгновенно сфотографировал старый забор с развалинами заросшей травой аллеи из каменной плитки.

- Никакого почтения к истории и собственной культуре, Ян! – с явным раздражением прокомментировал мужчина помоложе, вытерев лоб платком. – Построить дом на таком месте, могли бы и аллею хоть обиходить!

- Вы правы, Корбан, как всегда, в плане неспособности помнить то, что не мозолит глаза ежедневно. А посмотрите лучше на то, что за животных изображают статуэтки! И узоры на плитке тоже – неплохая подсказка.

- Вы о Левиафане, да?

- О нём самом. Вы были правы, говоря, что они вымерли недавно, благо искажений в искусстве ещё мало. Но природа зверя спорна.

- Я и вовсе думаю, что это не зверь никакой, я же говорил. Это человеческое творение, узоры с подсветкой огнём на носах судов для устрашения врага в тумане или ночью. Все рассказы о морских змеях мифологичны.

- Не все, Корбан, у морского и мирового змея, как раз, есть реальный и ныне совсем не вымерший прототип, семиметровый сельдяной король. Жаль, он мало съедобен, им даже кошки и собаки брезгуют. А моряки, правда, рассказывали истории о сражениях с ним, якобы чудовищем. Видите, на пяти статуэтках справа от аллеи гребень сельдяного короля есть почти на всех, где не отколоты?

- Да, но эта рыба живёт в открытом океане, в Средиземном море их мало, где бы в Чёрном море сельдяные короли плавали?

- Не спешите с выводами, местные легенды говорили, что раньше их было больше. А как же морские змеи в рассказах?

- Это поздние вставки, Ян. Дело в том, что эти рыбы водятся на глубоководье в триста метров и меньше, и всплывают ночью. А истории предков о встречах с ними перенесли сюда. Не удивлюсь, если канахи.

- Возможно, что и так. Возможно, но не канахи, пираты и купцы из османской Турции. – подумал Ян, видя, что раздражение Корбана вызвало совсем не это. – Тогда посетим мор вокзал для поиска таких же следов эпохи. Мы итак сделали крюк сюда через набережную, скоро вечер, закроются, а ночью странствовать без цели неинтересно.

- Я бы сходил. – ответил Корбан. – Для одного ритуала взял бы кое-что.

- Некромантия, я прав? Ещё переживаете по поводу Ламии?

- Разочарование, оживил через триста лет разум и страсти, нашёл тело покрепче, благо от молодёжи нет толку иного, а она стала жить, как носитель этого самого тела, разве что чуть умнее.

- Я Вас не раз предупреждал, что мир Их и материи не всегда сочетаются, и дух погибшего искажается, а при внедрении в тело мало жизнеспособен. Моя жена Фаина из Варшавы – прямой тому пример, попытки оживить её кончились неудачей. В следующей женщине она не прижилась, более того. Две личности вступили в конфликт и породили третью. Такую стерву, что хоть беги. – впервые за всё знакомство Яна и Корбана осенью в Таганроге после осмотра им достопримечательностей и заросшей травой площади около памятника красноармейцам в голосе Яна прорезалось разочарование.

- Могли бы меня и предупредить о таком опыте, Ян, я бы и не пытался. Не было бы разочарований.

- А Вы сами не подумали, что слишком долго были Там и встретили дух, который не имел цели быть Вашей женой, а хотел лишь снова ожить?

- Я думал, что она к нам присоединится, будет смотреть на мир со всех сторон и отринет мелочность своего времени. И не только своего. Я же смог, а Вы – и подавно.

- Я за свою восьмидесятилетнюю жизнь не видел женщины, которая приняла бы этот путь. Всегда привязывались к текущему, кого ни возьми. Это сейчас они мне интересны лишь для исследований людской натуры, не более того. Впрочем, у Вас-то женского внимания не в недостатке, Корбан.

- Ага, очень смешно. Курортные романы – это хорошо и здорово, но хочется, чтобы была спутница жизни одна-единственная.

- Ищите, и вскоре Вы завоюете такую. Правда, я не раз говорил Вам искать таких дам в библиотеках, там больше одиноких, раз книга заменяет им друзей и праздники.

- Я сам таким был, вообще-то, в детстве.

- Значит, Вам будет проще.

Говоря так, они дошли до мор. вокзала, и вконец раздражённый Корбан быстро успокоился, благо уже нашёл сразу три вещи. Прообразы морских змеев были на антиквариате богато, и предположение о морских змеях подтвердилось целиком и полностью. Также прав оказался и Корбан, носы кораблей в форме драконов водились и в черноморских водах, ничего удивительного в этом не было. И третье, на примете была женщина лет за сорок, почти ровесница ищущего пару на всю жизнь, явно одинокая и не богатая, но со знанием дела подбирала антикварные браслеты и налобные украшения.

В общем, к усмешке Яна, пошедшего гулять дальше и подыскивать валузийские письмена для расшифровки, Корбан стал лабуниться к ней и успешно добился приглашения на ночь на улице Горького. Оказалось, что дама развелась с мужем из-за бесплодия последнего, и «заливала горе» в хобби, благо интеллект есть. Когда он начал рассказывать ей, скажем так, необычное, она не ушла, благо интерес к истории и оккультному был ей не чужд. Да, подумал про себя Корбан, засыпая в постели Сары Марковны, Ян был прав и специально привёл его сюда. Но, в связи с этим, придётся в городе-то задержаться. Больше оживлять никого не буду просто так, кстати.

Сам же виновник сложившихся отношений своего компаньона, заменивший ему сына вместо погибшего в ДТП вместе с Фаиной, нашёл в общей сложности валузийского текста на страницу и дочитал глиняную табличку, над которой бились они оба. Бились полгода, не меньше.

Там было написано следующее: «Здесь напутствие потомству нашего народа Страны Снов. Роды, что пошли от нас, родам, чья кровь вобрала тайны Змея, знайте, дух ушедшего в Тайну более не вернётся прежним и скоро уйдёт в Тайну снова, жить там и наставлять Знающих».