Онлайн чтение книги Истории стражей: душа Сирены Guardians tales: the Siren soul
Глава 4. Концерт

18 августа, четверг, 18:20. Гримёрка Филармонии.

– …Волнуюсь, как в первый раз.

– Почему как? Это и есть твой первый раз. После перерыва. Смотри: нравится или дальше крутим?

Даша открыла глаза. Качнулась вправо, влево, довольная тем, что увидела в обрамлённом лампочками зеркале. Отросшие пониже плеч тонкие волосы Роуз превратила в пышную гриву с завитушками на концах.

Вообще-то, этим должны были заниматься стилисты, но Роуз вчера заявила Майку, что сама позаботится о девушке. Тот, конечно, согласился, и сегодня гримёрка оказалась в полном распоряжении двух певиц и прислонившегося к стене у высокого резного шкафа Странника.

– Я думала, прямые мне больше идут… – Даша потыкала упругую завитушку пальцем и уверенно кивнула. – Нравится. Даже очень.

– Ну вот, а ты сопротивлялась. – Роуз кинула стайлер в сумку, достав взамен инъектор с уже вставленной ампулой. – Макияж пока оставим без изменений, серьги за причёской не видны. Но учти: будут открытые уши – будут вопросы от журналистов.

– Скажу, что всегда их ношу, – с напускной бодростью ответила девушка. – Как счастливый талисман. Уй!

Четыре дня уколов не прошли бесследно – шея заныла, потом вспыхнула горячей болью, будто вместо лекарства в неё выдавили порцию раскаленного металла.

Хорошо хоть продлилось это недолго. Когда боль отступила, Даша встала и, недовольно ворча, направилась к шкафу с концертными платьями. Ещё пару лет назад на просьбу всего за день найти чего-нибудь построже Майк покрутил бы пальцем у виска – на примерку, подгонку ушла бы уйма времени. А сейчас, благодаря новомодным сканерам, формирующим трёхмерную модель тела, участие девушки в подборе одежды не требовалось вовсе. Поэтому, открывая дверцу, она ожидала увидеть как минимум парочку подходящих нарядов – длиной до пола, с закрытыми плечами и руками. Но…

– Ты это устроил – ты и разбирайся, – безапелляционно заявила Роуз, когда растерянная Даша принялась заново перебирать многоцветное содержимое шкафа. – У тебя полчаса, чтобы уговорить её. А я пошла встречать Веру. Удачи.

Подхватив сумку, она послала друзьям воздушный поцелуй и под стук каблучков бриллиантовых туфель выпорхнула из гримёрки.

– Ни-ик?.. – Даша уставилась на парня, чувствуя, как начинает закипать.

– Только не кричи, пожалуйста, – вздохнул он, подходя ближе. – Всё ведь в порядке.

– В порядке? – сорвалась девушка. – Ты что, издеваешься? Где мои платья? Куда ты их дел?? Зачем??

– Даш, успокойся, прошу тебя. Да, я убедил Роуз, чтобы она сказала Томилину, что никакие закрытые платья тебе не нужны. Так будет лучше, поверь мне.

– Лучше?.. Лучше?? Кому?? Ты же знаешь, почему я…

– Смотри! – Схватив за плечи, Ник развернул её к ростовому зеркалу. – Что ты там видишь?

Полосатые кроссовки, тонкие синие джинсы, рубашка с принтом звёздного неба, застёгнутая на все пуговицы. Правильный овал лица в обрамлении густых светло-русых волос… Фальшивка, созданная чужой магией, неспособной так же повлиять на остальное тело.

Даша стиснула воротник рубашки. Закусила губу и быстрыми движениями расстегнула верхние пуговицы, обнажив небольшой, но хорошо заметный шрам на шее.

– Вот это вижу, – плаксиво сказала она. – Это ужасно, это нельзя показывать людям. Что они обо мне подумают?

– Да наплюй ты на мнение других людей!

Ник осторожно обнял её сзади, заставив вздрогнуть от неожиданности, и зашептал, поглаживая бледную полоску шрама:

– Даш. Лично я вижу здесь очень красивую девушку. А я знаю, о чём говорю – мы с Алексом много времени потратили, когда отмывали тебя после встречи с Максом. И будь уверена – платье твою красоту только подчеркнёт.

Смущение от близости парня мгновенно сменилось возмущением. Даша вспыхнула, как запущенная в небо сигнальная ракета, попыталась вырваться, но куда там! Ник держал крепко.

– Т-ты совсем обнаглел вспоминать такое! Отпусти меня!

– Отпущу, если перестанешь вести себя как маленькая перепуганная девочка. Ты же не хочешь сказать, что такая мелочь, – Ник снова провёл пальцем по шраму и, наверное, добавил магии – шеи коснулась мимолётная вспышка обжигающего, но очень приятного тепла, – заставит тебя отказаться от мечты? Заставит бросить всё и сбежать? Подвести меня, Роуз, Алекса… Томилина в конце концов? Мы все в тебя верим. Мы все ждём, что ты выйдешь на сцену и устроишь представление, которое будут вспоминать ещё долгие годы. Разве не этого ты всегда хотела?

Даша, замерев, молча смотрела в зеркало.

Долгие годы… Я вчера-то не смогла нормально спеть, – грустно подумала она. – А сегодня… Там же полный зал ждёт. И все будут глазеть на меня. На моё…

– Не бойся, – шепнул Ник, правильно истолковав её молчание. – Сумеешь показать всю мощь своего дара – станешь для зрителей настоящей богиней. Им будет всё равно, есть у тебя шрамы или нет. А если вдруг какой журналист пристанет после концерта – мы с Роуз быстро поставим его на место. Веришь?

Даша кисло улыбнулась сероглазому отражению. Аргументы Ника потихоньку приводили её в чувство. Комок глупого, бесполезного страха, притаившийся на краю сознания, уменьшался, готовый исчезнуть без следа.

В самом деле, не могу же я просто взять и сбежать? Надо быть полной дурой и трусихой, чтобы сделать это…

– Верю. Прости, – промямлила она. – Что-то я совсем расклеилась. Можешь посмотреть, там… есть что-нибудь поскромнее?

***

Без десяти семь Даша в компании нацепившего строгий костюм «телохранителя» наконец выбралась из гримёрки. Сновавшие по коридорам сотрудники Филармонии окидывали парочку быстрыми взглядами и тут же теряли интерес. Не обращали на открытые плечи девушки ни крупицы внимания, чему она была несказанно рада.

За очередным поворотом друзей поджидала выкрашенная в характерный красный цвет дверь комнаты ожидания артистов. И Майк Томилин собственной тучной персоной.

– Даш. – Ник остановился, пропуская её вперёд. – Запомни, он думает, что ты на прогулке попала под искры забарахлившего сварочного аппарата.

– Чего?..

– А лицо успела прикрыть руками, так что оно не пострадало.

– Э-э… Жуть какая. – Она криво улыбнулась продюсеру. – Здравствуйте, Майк.

– Дарья, что же вы, ещё чуть-чуть и опоздали бы, – с видимым облегчением отозвался тот. – С вами всё порядке? Вы… Э-э…

Водянистые голубые глаза забегали по длинному чёрному платью, по неглубокому вырезу и локонам причёски, нигде не задерживаясь надолго. Томилин нервничал, будто рядом стояла Роуз, и Даша быстро поняла, почему.

– Всё в порядке, – мягко сказала она. – Я на вас не сержусь. Честно.

– Ах… Э-э… Да. Это хорошо. Отлично. Проходите сюда.

Томилин прочистил горло и приглашающе распахнул дверь.

Обстановка в комнате оказалась простенькой – стул, стол с парой овальных зеркал на тонких ножках, старый кожаный диван да забитый медикаментами шкафчик. Даша подошла к выходу на сцену, прислушиваясь к шуму зрительного зала и бешеному стуку рвущегося из груди сердца. Хотелось сбежать отсюда, даже сильнее, чем в гримёрке, но девушка лишь тяжело вздохнула. Поздно отступать.

– Дарья, концерт начнётся через пять минут, – донесся издалека голос Майка, вернувшегося в привычное амплуа строгого наставника. – Михаил Борисович объявит вас, потом вы выходите и говорите приветственную речь. Поёте полчаса, потом перерыв, потом ещё полчаса. А ты… – Он помедлил, решая, стоит ли обращаться к Нику вежливо. – Вы будете ждать здесь.

– Конечно, – слегка поклонился парень. – Как вам будет угодно.

– Спасибо, Майк, я помню. – Даша поспешила спасти друга от засопевшего, как бык на корриде, продюсера. – Вы можете идти в зал, а то пропустите начало первой песни. Да и Роуз, наверное, заждалась вас.

Второй довод явно был весомее первого. Майк, быстренько пожелав удачи и попрощавшись, пулей вылетел из комнаты.

– На что он вообще надеется? – наморщила лоб певица. – Неужели не понимает, насколько ей на него плевать?

– Как раз поэтому он за ней и бегает, – пожал плечами Ник. – Неприступные женщины многих привлекают.

– Скажешь тоже, неприступные. Майк, конечно, не идеал мужской красоты, но ведь о романах Роуз целые книжки написаны.

– Последний такой роман, если не ошибаюсь, был года три назад, – задумчиво пробормотал Ник. – Только не пытайся спросить саму Роуз – она тебя прибьёт.

– То есть, ты уже спрашивал?

– Спрашивал. До сих пор не понимаю, как я тогда жив остался, – ухмыльнулся парень. Потянул на себя дверь, и голос ведущего, занятого разогревом зрителей, ударил по ушам. – Ты готова? Ауру чётко видишь?

Обманчиво тусклое оранжевое свечение вокруг Ника Даша видела и уверенно кивнула.

– Тогда… – Он подмёл пол невидимой шляпой. – Прошу. Миллионы будущих поклонников ждут твоего триумфа.

Миллионы? – тихо рассмеялась Даша, переступая порог. – Мне бы эти тысячи влюбить в себя.

– Встречайте! – кричал крупный седовласый мужчина. – Дарья! Тэранс!

Блин… Как там любит говорить Алекс? Ну, с Богом!

***

– Если ты ищешь Виктора – его здесь нет.

Роуз показала большой палец подошедшей к микрофону девушке. Та смутилась, помахала в ответ и первые ряды зрителей возбуждённо загудели. Приглашённые певицей банкиры, бизнесмены, политики пришли сюда, соблазнившись обещанием необыкновенного зрелища, но мало кто верил, что звезда мировой величины просто так, от скуки согласилась взять под опеку никому доселе неизвестную девчонку. Возможно, госпоже Роуз заплатили немалые деньги, думали они, или же в молодой Тэранс действительно есть нечто уникальное? Если верно второе – вечер обещал быть весьма интересным.

Остальные зрители, которым не хватило денег на VIP-места, приветствовали Дашу жидкими аплодисментами. Рекламная компания ограничилась плакатами на досках объявлений, так что половина мест в главном концертном зале Филармонии пустовала. Для самой Даши это было скорее плюсом: чем меньше народа – тем меньше потоков надо контролировать и тем меньше вероятность провала.

– Вижу. Зато есть кое-кто другой, – мрачно заметила сидевшая рядом Вера.

Роуз обернулась. Кивнула развалившемуся в кресле пареньку, и тот ответил благосклонной улыбкой, едва заметной в полутьме зала.

– Ах да, я не успела ввести тебя в курс дела. Рикард с нами. Во всех смыслах.

– Даже так… И почему я не удивлена? Роуззи, твой Странник меня когда-нибудь с ума сведёт.

Вера откинулась на спинку кресла. Щелчком выбила из кармана белоснежного пиджака маленькую блестящую зажигалку.

– А что с Виктором? Он же хотел прийти.

– Вчера после репетиции Ник полчаса собачился с ним по телефону. Я думала, у меня уши в трубочку свернутся от их воплей. Но каким-то чудом Ник уговорил его подождать ещё немного.

– Ёжики зелёные, а мне-то ты почему не сказала? – Целительница щёлкнула зажигалкой. Раз, другой, пока возмущённое кряхтение широкоплечего соседа-олигарха не заставило убрать игрушку в карман. – Я бы взяла с собой Ниа.

– Она так сильно боится Виктора? – рассеянно спросила Роуз.

Даша заканчивала длинную вступительную речь. К чести девушки, она ни разу не сбилась. Смогла привлечь внимание зрителей «крючками»-фразами, выученными на курсах Томилина.

– Нет. Я не хотела втягивать её в драку, если твоя Даша вдруг узнает Виктора. Вернее, если Сирена узнает.

– …Наслаждайтесь зрелищем и постарайтесь не сойти с ума от счастья! Мы начинаем!

– Забавно, что она не шутит, – хмыкнула Роуз, поудобнее устраиваясь в кресле. Из динамиков раздались первые аккорды песни, написанной штатным композитором продюсерского центра. – Ты зря боялась, сама по себе Сирена не проснётся. Для этого нужна передозировка стимулятором, а мы ещё не сошли с ума, чтобы специально её устраивать.

– Специально, говоришь… – как-то чересчур задумчиво произнесла Вера. Невинно улыбнулась, поймав укоризненный взгляд подруги, и тут же нахмурилась. – Ты только глянь. Это впечатляет. Но… Роуззи, почему мне кажется, что здесь что-то не так?

Даша пела о безответных чувствах рыбака к русалке. Звонкий молодой голос поднимался, падал, и вместе с ним взлетали до небес и разбивались в глубинах пропасти сердца зрителей. Радость сменялась грустью, сумасшедшая любовь – пылающей ненавистью, стальная решимость – непроглядным отчаянием. Бешеная пляска эмоций всё длилась и длилась, пока с последними словами песни не оборвалась. Так резко, что Вера почувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Хотелось глотнуть ещё воздуха, ещё звуков, но каждый вдох отзывался резью в ушах и жутким головокружением.

Зрителям пришлось ещё хуже. Одарённых прикрывал незримый щит, ослабляющий чужую магию, а простые люди замерли в креслах с выпученными глазами и разинутыми ртами.

– Ёжики зелёные. – Вера взбодрила себя хлопками по щекам. – Это было… неожиданно.

– Это был перебор, – буркнула Роуз. Сложила ладони рупором и зашептала переминающейся с ноги на ногу девушке: – Даша! Подожди, пока они придут в себя. И отпускай медленнее! Поняла?

Певица быстро кивнула. Махнула кому-то за кулисами, обрывая зазвучавшую было мелодию второй песни. Затем подумала и включила микрофон.

– Дамы и господа! Проснитесь, пожалуйста! Я рада, что вам понравилось, но мы только начали! Дальше будет лучше!

– Умница девочка, – довольно выдохнула Роуз, когда неуверенные аплодисменты отходящих от шока зрителей переросли в бурные овации. – Надеюсь, тебе хватит ума без моих подсказок сбавить обороты. Иначе мы тут до ночи просидим.

– Хмм, ничего не понимаю, госпожа, – пробормотал взмокший, как водолаз, Майк. Заняв место слева от Роуз, он благоразумно держал рот на замке, но после Дашиного выступления смолчать уже не смог. – На репетиции я чувствовал то же самое, но намного слабее. Когда Дарья успела так поработать над своим голосом?

– …Чем больше зрителей, тем проще ей петь. Это такая новая, экспериментальная вокальная техника, – выдала Роуз первое пришедшее в голову объяснение.

До крайности бредовое, оно даже Томилина, всегда принимавшего на веру любые слова звезды, поставило в тупик. С каких пор мастерство певицы стало зависеть от количества зрителей? – подумал он. – И почему я, руководитель крупнейшего в стране продюсерского центра, об этой технике никогда не слышал? Очень странно…

К счастью, выпрашивать подробности Майк не решился, да и Даша уже начинала следующую песню. А Роуз склонилась к поманившей её пальчиком Вере.

– Роуззи, мне-то ты можешь объяснить, что происходит?

– Видишь сферу? – указала она на сцену. – Проблема в ней.

В свете второго зрения весь зал был покрыт мерцающей серой паутиной. Туманные нити касались каждого человека, пульсировали, воздействуя гипнотическим даром Сирены. Заставляли восхищаться красотой её голоса. Сводили с ума мешаниной бурных эмоций.

Источником нитей служила большая полупрозрачная сфера, в центре которой пела, покачиваясь из стороны в сторону, девушка, словно покрытая густым слоем грязи.

– Я понятия не имею, как должен работать дар Сирены, – продолжала Роуз. – Ник – тот ещё помощник. Так что я пыталась научить Дашу своему дару. И ты видишь, что получилось.

– То есть, эта сфера?..

– Имитация. С ней мы чувствуем боль, но без неё Даша не может направлять потоки. Быстро теряет контроль. Конечно, со временем она разберётся, что к чему, а пока нам придётся потерпеть. Хотя, кажется, зрители довольны.

– Может они просто мазохисты? А?

Риторический вопрос Роуз оставила без ответа. Вслед за ней Вера развеяла потоки, подпитывающие щит, и дымчатые змеи коснулись ауры, даря новую порцию эмоций. Не столь ярких, как раньше, но вполне достаточных, чтобы вскружить голову и заставить до боли в пальцах вцепиться в подлокотники кресла.

Зрители довольны, да? Будь здесь кто-нибудь из старейшин, за такие фокусы девочка не дожила бы до перерыва. А вместо них пришёл Рикард, и, если Роуззи права, ты умудрился с ним договориться… Интересно, сколько ещё секретов ты прячешь в шкафу? Сколько правды знает Даша? А Рикард? Всю? Или…

****

В стылом зимнем воздухе кружат редкие снежинки. Оседают на шапке ореховых волос, тают на бледной коже. Вера улыбается, но в чёрных глазах блестят бриллиантами слёзы. Тонкая рука в кожаной перчатке стискивает воротник длинной белой куртки.

– Вера забрала меня из приюта, когда мне было одиннадцать. Оформила как родную дочку, свою и Виктора. Я и любила её, как родную. Правда, она сильно ругалась, когда я называла её мамой… Говорила, что совсем не подходит на эту роль.

Ниа помолчала. Она сидела на матрасе, склонив голову на колени и обхватив их руками. Казалась девочкой-подростком, по недосмотру родителей нацепившей облегающий хрупкую фигурку алый костюм. Лишь тяжёлый, полный ностальгии взгляд выдавал её истинный возраст.

– Днём она работала хирургом в частной клинике. Правила носы, губы и… другие части тела. А по вечерам возилась в лаборатории, в нашем доме. Испытывала новые стимуляторы, изучала дары людей. Она могла лечить смертельные болезни, только стражи мешали. Приходилось действовать осторожно, чтобы не привлекать внимания. Потом появилась Даша, но это, – Ниа грустно улыбнулась, – уже совсем другая история.

– Слушай, Ниа, это было?..

Даша поёжилась от холода, настолько реалистичной была висящая в воздухе картина. Искусственное солнце под потолком пещеры лишь добавляло ей жизни. Казалось, ещё немного – и проекция обернётся порталом в далёкое прошлое.

– Да, – ответил за волшебницу Ник. – На холме. Наш с Верой разговор после того, как вы ушли к машинам.

– Разговор? На холме? – переспросила Лия.

Ник соорудил из арионского хлеба и колбасы толстый бутерброд, вручил его девочке и сказал, шутливо погрозив пальцем:

– Не-а. До него ещё очень далеко. Мы ведь должны сохранять интригу, так? А то скучно станет.

– Интригу… – проворчала Сая, поигрывая обломком кристалла. – Я тут подумала: если вы смогли вытащить из памяти такие картинки, почему нельзя просто… ну, передать нам всю эту память? Как-нибудь.

– Передать вам данные тысяч лет жизни? – фыркнула Катя. – Невозможно, ваши нейроны не выдержали бы нагрузки.

– И у нас не появилось бы повода собраться вместе, – добавила Даша. – Здорово же выбраться на природу, посидеть у костра, потравить байки, и никуда не надо спешить. Правда, у нас костёр сверху висит… ну да какая разница, всё равно тепло. И ветра нет.

Желающих спорить не нашлось. Наступила тишина, прерываемая хрустом бутербродов и хлюпаньем чая в высоких полимерных стаканах. На голографическом экране коммуникатора сменяли друг друга фрагменты истории. Той, которую стражи уже успели рассказать.

Занявшая почти два часа работа близилась к завершению. Кристальный замок пал, его сгоревшие стены, подхваченные волшебным ветром, застыли в углу пещеры горой расплавленного стекла. Уцелел лишь центральный шпиль – тонкий, не способный скрыть яростное сияние заключенного в нём ядра. Осталась самая сложная часть дела – убрать остатки оболочки, упаковать ядро в подготовленный сосуд так быстро, чтобы оно не успело выплеснуть накопленную за века энергию.

– Так вот, мой первый концерт. – Даша тихо застонала, потягиваясь. – Я должна была спеть шесть песен и уйти на перерыв.

– Нье шпела? – сквозь бутерброд спросила Сая.

– Угу. Стимулятор вовремя кончился – аккурат к концу пятой песни. Я попросила зрителей подождать, сбежала в гримёрку… Ну как сбежала. Скорее уползла.

****

Склонившаяся над раковиной девушка вздрогнула, когда дверь резко распахнулась, чуть не слетев с петель.

– Даша!

– Да живая я… Не надо так кричать, а то сюда все зрители сбегутся. Растащат меня на сувениры.

– Ох уж… – Роуз отняла ладонь от сердца. Опустилась на диван, кривя ярко накрашенные губы. – Шутишь – значит силы ещё остались. Не пугай так больше, прошу тебя. Мы думали, ты упадёшь где-нибудь в коридоре. Или прямо на сцене.

– Прости, – буркнула Даша. На всякий случай, хотя виноватой себя не считала. – Я не думала, что будет так тяжело. По сравнению с репетицией – земля и небо.

«А чего ты ожидала?» – собиралась спросить певица, но тут дверь снова открылась. Вошли трое, и в небольшой гримёрке сразу стало тесно.

Ник, увидев ровно то, что ожидал увидеть, сел рядом с Роуз. Улыбнулся Даше. Так беззаботно, будто её побег с самого начала входил в его планы.

Вторым гостем была высокая женщина, сияющая белизной узких брюк и пиджака с брошкой – огромной красной розой, на таком фоне казавшейся облитой свежей кровью. В чёрных глазах светился голодный интерес питона, встретившего долгожданную ушастую добычу. Испугаться или хотя бы насторожиться Даша не успела – похожий на отличника-ботаника лохматый парень в растянутом сером свитере первым открыл рот.

– У вас всё нормально? – спросил он хрипловатым голосом. – Вы так дружно рванули к выходу. Я уж подумал, за вами черти гонятся.

– Даша немного не рассчитала силы, – просто ответил Ник. – Присаживайтесь. Время у нас есть, познакомиться успеем.

Он подвинулся, уступая место Вере. Та похлопала по выцветшей коже, призывая Дашу пристроиться рядом, и Нику снова пришлось двигаться. Дальше диван кончался.

– Рикард. Можно просто Рик.

Лохматый парень, ничуть не смутившись, махнул рукой. Поймал возомнившее себя пулей кресло и уселся перед диваном, как экзаменатор перед нерадивыми студентами.

– Очень рад нашей встрече, – усмехнулся он. – Кстати, если ты не в курсе, я – страж.

– Я… тоже рада. – Даша неуверенно пожала протянутую руку. – Страж, да? Я думала, они все – бородатые старички.

– Пфф! – Рик звонко рассмеялся. – Борода давно из моды вышла, у нас её только Риджис носит. Хотя, понял: ты думаешь, я – школьник? Не-е, мы просто взрослеем медленнее обычных людей. На самом деле мне двадцать шесть. Обидно, конечно, смотреться таким мелким, но-о что поделать – судьба такая.

– Да-а уж, судьба, – протянула Даша, не представляя, что тут ещё можно сказать. Рикард, похоже, давно привык к своей внешности и уж точно не нуждался в сочувствии девятнадцатилетней девчонки.

Интересно, какая у него аура? Блин, жалко, стимулятор закончился. Хотя…

Даша скосила глаза влево. Пластик инъектора на коленях Веры почти сливался цветом с брюками, а плотоядное выражение лица заставило бы глубоко задуматься даже матёрого маньяка-насильника.

– Вера. Дивина, если тебе вдруг интересна моя фамилия. – Вера улыбнулась, сверкнув рядом белоснежных, идеально ровных, как в рекламе стоматологии, зубов. – Мы с тобой уже встречались, Даша.

Как ни странно, её голос украшал заметный иностранный акцент, и это при том, что международный давно стал стандартом. Хотя вымершие столетия назад региональные языки потихоньку возрождались лингвистами-бунтарями, за пределы интернета они пока что не выбирались.

Впрочем, акцент – последнее, что сейчас волновало девушку. Память упорно отказывалась выдавать тайну предыдущей встречи.

– Разве? Я не помню.

– Твой друг не рассказывал? Я приходила к вам домой. В прошлый понедельник. Подлатала тебя немного. Но эти шрамы… прости, Даша, время уже было упущено. Пришлось оставить их как есть.

– Вера – целительница, – вставила Роуз. – За пару минут лечит любые болезни и раны. И может видеть саму суть дара, может извлекать его из человека, не убивая. Если б не она – ты бы сегодня не пела.

– Подожди, то есть… – Даша потрясла головой, укладывая мысли ровными штабелями. – Вы сделали для меня стимулятор? И могли вылечить, если бы Ник позвал вас раньше?

Вера с Ником уставились друг на друга. Это походило на мысленный разговор, и закончился он крайне недовольной миной целительницы.

– Кто же мог знать, что Странник – такой горячий парень, – съязвила она. – Только не задирай носик слишком высоко, Даша. Стимулятор создан давно. Я всего лишь доработала его под твой дар.

– Не пойму, ты что ли шрамов стесняешься? – удивился заскучавший было Рикард. – А в чём проблема операцию сделать?

– Проблема во времени: от появления шрама до лазерной шлифовки должно пройти минимум четыре месяца, – менторским тоном ответила Вера. – После того, что сделал Странник, я не могу ускорить процесс заживления. Частицы его дара, оставшиеся в ранах, мешают мне.

– Частицы мешают? Надо же…

Пока Даша соображала, стоит ли обижаться на друга за корявую попытку поиграть в доктора, Рик озадаченно чесал затылок. Он редко наведывался в архивы Стражей; если там и была информация о «мешающих» частицах, знать её мог разве что Руфус – любитель копаться в пожелтевших от времени фолиантах.

Подумав, парень решил, что ни к чему беспокоить дядю по таким пустякам, и потянулся в карман за телефоном.

– Перерыв кончается. Вы продолжать-то собираетесь?

– Ещё как собираемся, – оскалилась целительница. – Подставляй шею, Даша. Зрители ждут.

– А, п-подожди, – встрепенулась певица. – Не надо. Я хотела… Ну…

Одарённые дружно нахмурились.

– Только не говори, что устала и хочешь пойти домой, – медленно проговорила Роуз.

– Нет, не то. Я… – Даша сжала губы, пытаясь прогнать непонятно откуда взявшиеся сомнения. – Я хотела попросить увеличить дозу стимулятора. Я чувствую, что могу петь лучше. Могу лучше контролировать дар.

– Чувствуешь? – переспросила Вера. В глубине её зрачков сверкнули бирюзовые огоньки, пальцы с хрустом сжали инъектор.

– Да. Не знаю, как объяснить, просто…

– Я против, – перебил Рик. – Слишком опасно.

– Согласна, – кивнула Роуз. – Слишком опасно.

– Да я же не прошу полную дозу! Чуть больше половины, и хватит! Конечно я не хочу падать в обморок, но мне всё равно надо спеть на одну песню больше!

– Ёжики зелёные, девочка, ты не знаешь, чем рискуешь, – усмехнулась Вера. – А, впрочем, кто не рискует, тот плавает на дне болотца жизни. Я – за.

– Итого, трое против двух, – заключил Ник. – Думаю, три четверти ампулы будет достаточно.

– Ты понимаешь, что будет, если она сорвётся?!

Рик резко поднялся, пинком отправив стул на место.

– Мне придётся…

– Не сорвётся!

Ник тоже поднялся. Он был выше на полголовы, но даже без стимулятора Даша чувствовала колоссальную разницу в силе.

К счастью, обошлось без драки. Исходящее от парней давление быстро сошло на нет. Что бы здесь ни творилось, подумала Даша, мнение Ника явно имело больший вес.

– Не сорвётся, – спокойно повторил он. – Я буду рядом. В случае чего – уведу её со сцены.

– Ты уверен? – Рик дёрнул вниз задравшийся свитер. – Насколько я помню, в тот раз ты не смог остановить… её.

– Уверен. Тот раз был давно. Сейчас Лия спит. Даже если она проснётся – ничего не успеет сделать.

– Лия? О чём вы говорите?

Вопрос повис в воздухе. Рик криво улыбнулся девушке, причмокнул и резко повернулся к двери.

– Любишь ты играть с огнём… – буркнул он. – Не опаздывайте. Зрители будут волноваться.

– Ни-ик? – жалобно протянула Даша. – Кто такая Лия? Почему она может… Ау!

– Терпи, солдат, генералом станешь.

Вера кинула пустую ампулу в корзину, вставила новую и снова прижала инъектор к Дашиной шее.

– Не хочу быть генералом, хочу знать правду! Блин… Ау…

Потирая горящую адским огнём кожу, Даша глянула на круглые часы на стене. Минута до конца перерыва.

– Ник? Роуз, Вера? Может вам нравится, когда от вас что-то скрывают, а вот мне – нет!

– Даш, давай не сейчас, хорошо? Мы и так опаздываем. И, кроме того. – Ник вытер вспотевшие ладони о брюки. – Помнишь, ты обещала доверять мне? Придёт время – всё узнаешь.

– Ты просишь доверия, а сам-то? – хмыкнула Вера. – Сам-то ей доверяешь? А?

Вместо ответа Ник подал Даше руку, помогая подняться.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально, – соврала девушка. Немного кружилась голова, тряслись колени, но эти мелочи Даша списала на волнение и усталость. – Слушай, ты точно не скрываешь от меня ничего важного?

– Точно, – соврал парень, улыбаясь так ехидно, что Даша не выдержала. Сжала пальцы в кулак, собираясь как следует стукнуть друга по груди.

Не успела. Вера оказалась быстрее.

– Знаешь, Роуззи, – заметила она вполголоса. – А они неплохо смотрятся вместе. Может, плюнем на концерт, оставим их вдвоём? Пускай развлекаются.

– Обойдутся! Идём уже!

Певица вырвала покрасневшую до кончиков волос девушку из хватки Ника и потащила к выходу. Вслед им неслись сдавленные смешки друга и переливчатый женский смех.

***

Вера с Роуз вернулись в зал аккурат к началу первой песни и сразу заметили результат повышения дозы. Исчезла грязь, сфера-имитация стала призрачной, почти незаметной, а нити паутины налились глубоким чёрным цветом, в котором изредка мелькали серые пятна.

Но самое главное – изменились чувства. Когда Даша, выжидая паузу в словах, «подключила» женщин к паутине дара и продолжила петь, те охнули от нахлынувшего удовольствия.

Роуз оно напомнило о контрастном душе, Вере – о включенной на полную мощность джакузи под открытым небом. Горячие потоки энергии терзали разум; баланс эмоций сместился в сторону положительных, а отрицательные превратились в отрезвляющие струйки холодной воды, в порывы ледяного ветра, не дающие сойти с ума от счастья.

Едва отзвучали последние аккорды мелодии, как зал взорвался аплодисментами. Люди вскакивали с мест, махали руками, топали, кричали, требуя продолжения концерта. Даже VIP-персоны на первых рядах, привычные к самым диковинным представлениям, с трудом сохраняли спокойствие.

Вера глянула вправо. Каменное лицо соседа-олигарха рассекла широкая улыбка блаженного идиота. Глянула влево – Роуз довольно потирала клетчатый рисунок на ладони – с такой силой она стискивала гравированную ручку красной кожаной сумки.

– Роуззи, ты в порядке?

Перекрикивать шум не пришлось – вежливого «кхм» в микрофон хватило, чтобы в зале воцарилась мёртвая тишина. Даже шёпот звучал в ней слишком громко.

– В полном. Не думала, что получится такая огромная разница.

– Дамы и господа! Следующая песня называется «Летний сон»! Она очень грустная и длинная, поэтому на всякий случай приготовьте платки! Вы ведь хотите, чтобы я её спела!?

– Если она сейчас так управляется с потоками, – продолжила Роуз, когда вопли зрителей заглушила тоскливая музыка. – Страшно представить, что мы услышим через год-другой. Будем на коленях умолять её не уходить со сцены?

– Думаешь? На мой скромный вкус, ты поёшь гораздо лучше. Вряд ли Даша сможет догнать тебя так быстро.

– Кто знает… Поживём – увидим.

Роуз вытащила из сумки пачку мягких салфеток. Моргнула и с громким вздохом хлопнула себя по лбу.

– Что такое?

– Длинная грустная песня. Понимаешь? – Она тихо рассмеялась. – Плакала наша косметика. И не только наша.

Сообразив, в чём дело, Вера помянула ёжиков и потянулась за салфетками.

В пачке их было десять. К концу песни не осталось ни одной.

***

– Сквозь облака пробьётся тусклый свет

Во тьме веков встречаем мы рассвет

Уйдём туда, где плачут наши сны

Туда, где… где… Чёрт!

Что? Где?..

Даша протёрла глаза. Мир рассыпался на дрожащие осколки, собирался обратно и снова рассыпался, как зацикленная гифка на компьютере. Мутная настолько, что девушка с трудом могла различить своё тело, а в двух шагах от неё осколки реальности смешивались в густую кашу, сквозь которую пробивался чей-то голос. Мужской или женский – понять было невозможно.

Я же была на концерте, пела десятую песню. Потом… А что потом? Я сплю?

– Кхм-кхм. Уйдём туда, где плачут наши сны. Туда, где…

– Туда, где си-иськи в о-озере видны-ы.

– Господи боже мой, Д’ъе, лучше молчи! Из тебя поэт как из козла волынщик!

– Хе-хе-хе.

– Ник! Хватит ржать, помогай давай!

– Э, нет. Ты же сама хотела сочинить, вот и сиди, сочиняй. А у тут меня свидание с чашечкой отличного китайского чая.

Ник? Да что здесь творится?

– Ник? Ты меня слышишь?

Вместо крика из горла вырвался писк помирающей мыши, но в этом странном сне хватило и его. Мир вздрогнул в последний раз, мигнул и начал обретать чёткость, словно кто-то настраивал фокус видеокамеры.

Из мглы выплыла большая комната, похожая на спальню деревенского дома. Пол застелен узкими полосами жёлто-зелёных ковров. Стены – толстые брёвна, увешанные пучками сушёных трав, потолок – закопчённые доски, с которых свисают на крючках керосиновые лампы и костяные фигурки животных. Лиса, волк, медведь и заяц.

Обереги от тёмных сил, – подумала Даша, вдыхая ароматы свежей зелени из окна, впускавшего в комнату тусклое вечернее солнце. – Откуда я это знаю?

Справа от окна стояла застеленная кровать без ножек, слева – крепкий дубовый стол. За ним спиной к Даше сидела девушка в кожаной жилетке и брюках, заправленных в высокие, блестящие стальными кнопками сапоги. Длинные русые волосы рассыпались по плечам, девушка то и дело отбрасывала падающие на стол прядки, ругаясь под нос. Макала перо в чернильницу, царапала крохотные, с пол открытки размером листочки бумаги и снова ругалась, протягивая руку за новым листом.

Лампы под потолком, перо, чернильница – все они казались Даше гостями из другой эпохи. На их фоне облачённая в кожу девушка смотрелась так же странно, как и мускулистый паренёк в узких спортивных штанах и тонкой футболке, оседлавший колченогий табурет.

Последним живым существом в комнате был Странник, греющий руки об изящную фарфоровую чашку. Он почти не изменился: те же обрезанные как попало волосы, та же улыбка, тот же проницательный взгляд. Но исчезли тёмные круги под глазами, кожу покрыл красивый золотистый загар, словно парень неделями не вылезал с пляжа.

Даша сглотнула слюну, прогоняя лишние мысли. Такой Ник нравился ей больше настоящего. Намного больше, но ведь он – всего лишь порождение сна. Странного, чересчур реального сна…

– Эй! – позвала она. – Вы меня слышите?

– Ч-чёрт, не получается, и всё тут! – в сердцах воскликнула девушка, бросая через плечо комок бумаги. – Ник, ну помоги ты мне! Видишь, как я страдаю?!

– Попробуй: «смерть и горе не страшны»! – предложил он, перекрикивая хохот второго парня.

– Смерть и горе… Дъ’е, молчи!

– Ха-ха-ха… Страдает она, – прохрипел, согнувшись, владелец странного имени Дъ’е. – Ха-ха-ха! Ха-а-а… Уф-ф. Слушай, Лийка. Ты мне скажи, чем тебе сись…

– Молчи, я сказала!

В другое время Даша рассмеялась бы вместе с ними. Но сейчас её горло сдавил ледяной обруч. Она узнала голос девушки. Когда та на секунду повернулась, собираясь швырнуть в друга чернильницу, увидела под взлетевшими волосами лицо.

Вспомнила, где слышала имя, избавленное от издевательского суффикса.

– Лия?..

Мир замер в нерешительности. Потом вспыхнул и изменился.

Кусты за окном, покачивающаяся на ветру фигурка медведя, хохочущий Дъ’е и готовый присоединиться к нему Странник – всё застыло, выцвело, как старая фотография. Сгустились тени, оставив яркое пятно вокруг сидевшей за столом девушки.

Та медленно отложила перо. Медленно встала, отодвинув стул, и медленно, очень медленно повернулась, растягивая губы в дьявольской улыбке.

– Здравствуй, Даша, – пропела она красивым мелодичным голосом. – Ты не представляешь, как сильно я рада тебя видеть.

Идеальная копия. То же лицо, глаза. Та же фигура, только без шрамов на бронзовой от загара коже. Под распахнутой жилеткой чернеет короткая блузка, украшенная вышивкой в форме рогатого чёртика с вилами. На шее – шипастый кожаный ошейник, пряжка пояса – большой серебряный череп с крыльями.

На первый взгляд – вполне обычный человек. Но Даша вдруг ощутила необъяснимый страх. Поняла, что пятится назад, к затянутой тенями бревенчатой стене. Хочет выпрыгнуть в окно, проснуться, умереть – что угодно, лишь бы не видеть это существо, так похожее на неё.

– Кто?.. Кто ты? – простонала девушка. – Лия?.. Ты же должна спать…

– Спать? – вздёрнула та брови. – Я и так спала слишком долго. В пустоте, в темноте, совсем одна. Пока не появилась ты.

Лия шагнула вперёд. Чертыхнулась, отшатываясь от треснувшего под каблуком пола. Ломаные линии принялись стремительно расползаться по коврам, словно по хрупкому весеннему льду. Потянулись вверх тонкими ветвями, сжирая куски пространства, выплёвывая их в бездну.

– Ты так слаба, – разочарованно пропела Лия. Подняла глаза, и Даша подавилась криком – карюю радужку заливала мерзкая густая чернота. – Не бойся, мы ещё встретимся. Я всегда буду с тобой, обещаю. До самого конца. А пока… передавай привет Нику. Скажи…

Участок пола между ними обрушился, Лия едва успела лёгким, грациозным движением запрыгнуть на стол. Взглянула на вжавшуюся в угол комнаты девушку.

– Скажи ему: я никогда его не прощу! Скажи…

Оглушительный треск сожрал конец фразы. Мир снова мигнул, и превратился в битое стекло, отправив вопящую от ужаса Дашу в бесконечно долгий полёт.

***

– Кажется, приходит в себя.

– Да. Даша? Ты слышишь? Проснись и по-ой!

Что?..

– Или ты открываешь глаза, или я с тобой сделаю что-нибудь нехорошее. Поцелую, например. Или…

– Или?.. – пробормотала она, приоткрывая один глаз.

Шёпот казался тихим, но одарённые на плохой слух никогда не жаловались. Открыв второй глаз, Даша возмущённо уставилась на посмеивающихся друзей, в ряды которых по старой доброй привычке уже вписала Рика и Веру. Ник сидел рядом с ней, на диване, юный страж занял кресло на колёсиках, а женщины предпочли дожидаться её возвращения из мира грёз стоя.

– Ох уж… Наконец-то, – вздохнула Роуз. – Поднимайся, спящая красавица ты наша. Как себя чувствуешь?

– Нормально, – удивлённо ответила девушка, выпрямляясь. Ничего не болело, скорее наоборот – в голове прояснилось, будто она хорошенько выспалась. – Я всё-таки упала в обморок, да?

– До гримёрки ты дойти успела, – ехидно ответила Вера. – А тут взяла и свалилась. Как подрубленная берёзка. Ник успел тебя подхватить, так что радуйся – за лечение сотрясения мозга я дорого беру.

Она пощёлкала маленькой синей зажигалкой и резко захлопнула крышку.

– Ты была без сознания больше десяти минут, – без тени улыбки продолжила целительница. – Скажи, Даша, ты видела что-нибудь во сне? Может быть, с кем-то говорила?

Даша глянула на ставшего непривычно серьёзным Ника. На Рикарда, в зрачках которого бушевало разноцветное пламя. На нервно стискивающую сумку Роуз. Подумала и, не найдя причин для вранья, решилась сказать правду.

– Я… видела Лию, о которой ты говорил, – повернулась она к Нику. – Кто она? Почему так похожа на меня? У неё даже голос такой же.

– Ты видела Лию? – глухо переспросил он. – Что она тебе сказала?

– Немного… – Даша потёрла лоб, вспоминая. – Сказала, что мы ещё встретимся. Что она всегда будет со мной. Просила передать, что никогда тебя не простит.

– Никогда не простит, значит…

Ник с задумчивым видом сложил руки на груди. Остальные тоже молчали. Играли в гляделки, пока у Даши не сдали нервы:

– Что Лия имела ввиду? – повысила голос девушка. – Кто она? Скажите, вы же знаете! Все вы! Одна я сижу тут, как дура!

– Ёжики зелёные, Странник, не хочешь говорить правду, – Вера прикурила длинную блестящую палочку, отдалённо напоминающую сигарету. Затянувшись, выдохнула ароматный вишневый дым, – скажи половину правды. Лучше так, чем прикидываться немой рыбкой.

– Я того же мнения, – сказал Рикард. – Если в следующий раз их встреча закончится по-другому – она хотя бы должна знать, за что её…

– Да понял я, – грубо прервал Ник, прикидывая в уме, какую половинку правды выбрать. – Даш, Лия… была Сиреной. Последней, кто владел этим даром. Она умерла почти двести лет назад.

– Двести лет? – потрясённо переспросила она. – Как это умерла? Почему тогда?..

– Потому что дар Сирены единственный передаётся по наследству. Вместе с душой владельца. С её душой.

– Её душой? То есть, я – её прапра?..

– Правнучка, – кивнул Ник. – Да. Спящая душа переходила от одного потомка Лии к другому, и, когда Макс похищал твой дар, он случайно её разбудил. А лишняя доза стимулятора дала ей достаточно сил для разговора. По крайней мере, мы так думаем.

– Думаете?..

– Мы очень мало знаем о Сиренах. Даже двести лет назад Лия была живым ископаемым. Приветом из времени, записи о котором давно утеряны. А может намеренно стёрты.

Даша откинулась на спинку дивана. Сморщилась, сжала виски. Сильно, до боли.

Версия Ника звучала логично. Объясняла внешнее сходство, объясняла, почему девушка пережила встречу с Максом. Но от одной мысли о живущем в голове призраке кожа покрывалась мурашками. Даша видела достаточно фильмов с больными раздвоением личности героями, и все они плохо кончили. Стали маньяками… или постояльцами психушки. Ещё неизвестно, какой вариант хуже.

– Не хочу сходить с ума, – всхлипнув, пробормотала девушка. – Не хочу…

– Не хочешь – не сойдёшь, – спокойно отозвалась Вера, стряхивая на пол мерцающий синий пепел. – Когда ты отдыхала, мы видели узоры дара. Весьма специфичные. Сейчас они пропали. Вывод? Без стимулятора Лия спит как младенец. Но это не точно, советую на всякий случай сходить к сёстрам. Увы, проблемы с психикой – не мой профиль.

– Я думал позвонить им, – кивнул Ник. – Завтра с утра. Других вариантов у нас всё равно нет.

– Сёстрам? – подняла глаза Даша.

– Они влезут в твою прелестную головку, – ухмыльнулась целительница, – вытащат оттуда всё, что можно вытащить, а потом засунут обратно. Если захотят.

– Не пугай девочку, – нахмурилась Роуз. – Она и так в шоке. Даша, прекрати трястись. Всё будет в порядке. Мы просто вернемся к нормальной дозировке, и больше ты Лию никогда не увидишь.

– Роуззи, ты слишком оптимистична. Впрочем, за это я тебя и люблю. – Вера выдула красивое дымное колечко. Метким броском отправила окурок в корзину. – Даша, у тебя есть ещё вопросы? Лови момент, пока Странник добрый. Может быть, вытянешь из него что-нибудь интересное.

Вопросы были. Слипшиеся в комок, как переваренные макароны. Скользкие, мерзкие. Опасные для здоровья.

Тот первый сон… получается, Ник убил Лию? Поэтому она сказала, что не простит его? А если он и меня убьёт?.. Хотя, он в любой момент мог это сделать. Зачем спасать меня, а потом... Стоп. Бред какой-то. Как они вообще могут быть знакомы?

– Есть один, – подцепила она верхнюю макаронину. – Ты что… бессмертный?

Друзья многозначительно переглянулись. Ухмыльнулись.

Сейчас будет дурацкая шутка, – устало подумала Даша.

И не ошиблась.

– Ты раскрыла мой самый страшный секрет. – ответил Ник, постукивая носком лакированного ботинка по полу. – Тёмными ночами я прыгаю по миру и срубаю головы другим бессмертным. А дома храню целый арсенал японских мечей.

– Блин, я же серьёзно спросила.

Ник вздохнул.

– Даш, даже стражи не бессмертны, а я далеко не страж. Просто у меня есть дар долголетия. Если посчитать, мне сейчас… Мм, где-то двести тридцать. Точно не помню, дни рождения я давно не отмечаю. Ты спрашиваешь, потому что видела меня с Лией?

– Да, вы там, – Даша вспомнила «помощников» Сирены и не смогла сдержать смешок, – стихи сочиняли. Про… кхм, грудь. Женскую.

К её удивлению, Нику хватило десятка секунд, чтобы вспомнить ту сцену.

– Да-а, весёлые были времена, – рассмеялся он. – Самое начало карьеры Лии-певицы. Она была даже младше тебя. На год или два. А я почему-то решил, что могу быть её музой…

– Ёжики зелёные, давайте отложим ностальгию на другой раз, – недовольно прервала Вера. – С важными вопросами мы закончили?

Даша закусила губу. На языке вертелся ещё один, самый страшный вопрос. Но даже колючий ворох сегодняшних переживаний и новостей не помешал осознать простую вещь: она не хочет знать ответ. По крайней мере сейчас.

Не хочу бояться Ника. Не хочу думать, что все они сговорились против меня. Так я точно с ума сойду! Если Ник убил Лию – значит была причина! Я спрошу о ней… потом. Когда-нибудь потом. И он ответит. Должен ответить…

– Закончили, – решительно кивнула девушка.

– Тогда прощаемся? – поднялся Рикард. – Кстати, Даша, я забыл тебя похвалить. Интересный у тебя дар и поёшь ты здорово. Честно говоря, я такого не ожидал… Короче, буду с нетерпением ждать следующего концерта. Постараюсь притащить на него Милу, а то она сутками из дома не вылазит, скоро совсем пылью покроется.

– Мила – это его сестра Миллиана, – пояснил Ник. – Сводная.

– А-а. – Даша пожала горячую руку стража. – Буду рада вас видеть. Хотя я не знаю, когда и где буду выступать.

– Здесь, в Филармонии. Следующий четверг, девятнадцать ноль-ноль.

Даша удивлённо посмотрела в фиолетовые глаза Роуз, подкрашенные свежими чёрными стрелками.

– Э? В смысле здесь? У меня же турне.

– Было турне. Пока мы разбираемся с проблемой Лии – будешь выступать здесь. Так удобнее за тобой присматривать.

– А… А Майк?

– С Томилиным мы договорились, пока ты, – Роуз насмешливо фыркнула, – наслаждалась стихами про грудь. Женскую.

Рик расхохотался. Заверил Дашу, что обязательно придёт на концерт и, распрощавшись со всеми, исчез. В отличие от Ника – без спецэффектов ветра, света, запаха горящих дров. Просто шагнул вперёд и пропал, как мимолётное видение.

– Забавный он, – Даша, подвернув рукава, зачерпнула лодочкой воду из крана. – Фуф… А вам моё выступление понравилось?

– Глупый вопрос… А-а-у! Хм. – Вера сложными потоками дара проверила состояние организма. – Странно. Похоже на откат после крепкого кофе.

– Это плохо? – боязливо спросила Даша.

– Нет, что ты. В какой-то степени даже приятно. Не волнуйся, Даша, нам очень-очень понравилось. Тот факт, что через сорок минут мы потеряем сознание от усталости, совершенно не важен.

– Расслабься, Даш, – подбодрил вздрогнувшую девушку Странник. – Видела бы ты, с каким шумом зрители из зала выходили. Думаю, билеты на следующий концерт раскупят за пару минут. Надо заранее договориться насчёт мест для всех нас.

– Завтра скажу Майку, – хмыкнула Роуз. – Помочь тебе с платьем?

– Не надо. – Даша с трудом дотянулась до замка молнии на спине. – Справлюсь. Спасибо вам за всё. Вы идите отдыхайте, а Ник пока такси вызовет.

Ник открыл рот и тут же захлопнул – Даша скорчила свирепую рожицу, погрозила кулаком, прекрасно понимая, что он собирается сказать. Но ей хватило помощи перед концертом, и повторять косплей кипящего от случайных касаний пальцев чайника девушка не собиралась.

– В таком случае – спокойной ночи, – махнула ручкой Вера. – Роуззи, ты идёшь?

– Подожди на стоянке, ладно? Крутится какая-то мысль…

Оставшись наедине с Дашей, Роуз молча смотрела, как та пытается влезть в узкие джинсы. Постукивала каблучком по паркету и напряжённо думала.

– Слушай, а почему она называет тебя «Роуззи»? И каких-то ёжиков вспоминает? Они же не бывают зелёными… Или бывают?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – рассеянно ответила певица. – Расскажу, когда сравняются наши армии фанатов.

– Очень смешно, – буркнула Даша, прикидывая, сколько миллионов лет понадобится, чтобы победить в такой схватке.

– Такси приедет через пять минут, – донеслось из-за двери.

– Ну конечно, такси! – встрепенулась Роуз. – Завтра ты проснёшься слишком знаменитой, чтобы ездить на жёлто-полосатых машинах.

– Мм? А на чём мне ещё ездить? Прав у меня нету, а Ник только раз в день может. Предлагаешь нанять водителя с личным авто?

– Нет, – таинственно улыбнулась звезда эстрады, – есть у меня идейка получше.

****

– Получается, меня в честь Сирены назвали?

– Многовато чести, – буркнула Сая, заполучив в отместку пинок. – Эй, ты чего такая злая?

– Сама ты злая!

– Девочки, не ссорьтесь, – обманчиво мягким тоном попросила Катя. – А то я рассержусь и превращу вас в зомби.

– А это?.. – Лия запнулась, глянув на экран коммуникатора. – Не-ет, это не весело. Они страшные.

– Очень, – подтвердила учёная. О том, что такие страшилища, как на картинке, бывают только в кино, она, конечно, говорить не стала. – А назвали вас так потому, что Ами до вашего рождения десять лет жила на Кьер-Наталле, планете из третьего сектора Андромеды. Нарри там – признак высшего сословия, признак королевской крови. А в сочетании с первой частью Лье-Нарри значит «Тёмная звезда», Сай-Нарри – «Светлая».

– Значит, я как бабушка буду? Сильная и злая тёмная? – задрала носик Лия.

– Будешь-будешь. Когда подрастёшь.

«Лия» на языке наталльцев было созвучна с «лийа» – «малышка», но и об этом Катя говорить не стала. Как и о том, что за триста лет до рождения Лии орбитальный удар превратил Кьер-Наталл в безжизненную пустыню.

Вы ещё успеете понять, что такое война. Успеете попробовать её на вкус. Скоро. Время почти пришло…

– Кать! Иди сюда!

– А мы? – Сая требовательно звякнула кулоном – вставленным в гнездо на полимерной цепочке обломком кристалла.

– А вы сидите здесь, – отрезала Катя, поднимаясь с матраса. – Сейчас там будет слишком опасно. Нам выброс силы не повредит, а вы… в зомби превратитесь. Сидите!

Она заняла место в свободном углу квадрата, образованного сидящими на берегу озера стражами. Сама осталась стоять, держа в протянутой к шпилю руке небольшую металлическую сферу – хранилище из сверхпрочного, сверхредкого сплава. На чёрном рынке за один грамм такого легко можно было сторговать новенький флагманский звездолёт. А сфера весила ровно полкило.

– Готовы? – крикнула девушка. – Держите контуры, если дадут течь – гасите! Не страшно потерять ядро, страшно, если обрушатся своды пещеры!

Три луча чистой силы ударили в центр озера, испаряя закипевшую воду. Четвёртым Катя связала ядро, потянула его к себе огненным арканом, не обращая внимания на вспыхнувшие по всей поверхности костюма защитные линии.

Концентрация энергии в ядре превышала все разумные пределы. Даже девочки, не способные, по идее, видеть потоки, сполна насладились красочным представлением. Лишь в конце, когда ядро, сопротивляясь, словно живое, покрывалось лепестками раскрывшейся сферы, они зажмурились от вспышки яркого синего света.

Настолько яркого, что зажмурились на мгновение и сами стражи. Настолько яркого, что никто не заметил крохотной искорки, мелькнувшей в воздухе и растворившейся в кристаллическом кулоне Саи.