Онлайн чтение книги Crimson Iris
Свадьба

Какой бы вы меня не увидели — не факт, что я такая всегда. Чтобы вы обо мне не услышали — не факт, что это 100% правда.
Чтобы вы обо мне не подумали — не факт, что вы думаете правильно.

Ненавижу я такие дни. Когда везде суматоха, не знаешь куда деться, что делать, как правильно встать и так далее. Одним из моих нелюбимых дней оказалась именно свадьба матери. Хоть уже было все подготовлено, гости собраны, столы в процессе накрытия яств — мама страшно волновалась. Для нее этот день был особенным. Не таким, как первая свадьба. Этот день был самым волнительным, самым счастливым (конечно, после моего дня рождения и дня рождения Карины). Моей маме нужно, чтобы все было идеально, поэтому, как я не пыталась отвертеться, как не упиралась — она меня заставила надеть платье.

Мама пригласила к нам опытных парикмахеров, визажистов и стилистов. Они взяли всех нас (маму, меня и Карину) и преобразили до неузнаваемости. Я посмотрела в зеркало и подумала, что вижу другого человека. Это не я. Меня одели в синее длинное платье. Оно было великолепным. Туфли того же цвета на длинном тонком каблуке. Также к платью прилагалась черная косметичка. У меня были распущены волосы, которые спускались каскадом к моей груди. Вызывающий, заманчивый макияж.

Карина подпрыгнула ко мне, и она была очень красивой. Сестричка выделялась своей жизнерадостностью и энергичностью на моем фоне. Мы с ней были полными противоположностями. Даже платье это подчеркивало. Оно было  красного цвета, не очень насыщенного. Волосы завиты и заплетены назад в хвост, губы накрашены детской гигиенической помадой. Это фантастика! Все выглядело настолько богато и здорово, хоть Карина была еще и маленькой.

Наконец все было готово. Мы спустились вниз, чтоб поехать в загс. Там нас уже ждал Стас Волков. Мама и дядя Валера были очень суеверны, поэтому невесту в свадебном плате жениху нельзя было видеть до свадьбы. Мой «братец» нас подвозил в загс, а не Валерий Анатольевич. Волков, когда увидел нас (а особенно меня, что было заметно по его хищному взгляду) на минутку опешил, но потом вернулся к своему повседневному образу.

Сегодня он действительно был симпатичен, но я виду не подала насчет этого. Парень был одет в черный фрак с белой рубашкой и бабочкой на шее, ботинки лакированные так же черного цвета, волосы красиво уложены, на руках часы (наверняка, чтобы смотреть, когда эта белиберда закончится).

Мы сели в машину и наконец отправились в загс. Там нас уже ждала целая куча народу и жених с дружками. Это было великолепно! Я впервые видела собственными глазами обручальную церемонию. Для меня это что-то удивительное. Но только для меня и моей сестры обручальная церемония была чем-то сверх возможным. Волков не разделял нашего восхищения этим процессом, стоял и пялился в телефон, отписываясь при этом кому-то, а когда надо было — хлопал. Как всегда, блять. Хоть на свадьбе собственного отца можно хотя бы быть внимательнее, поддерживать, помогать? Нет, нужно посидеть в ВК. Что за человек?

Мама была великолепной. Впервые я видела ее настолько счастливой. Она так помолодела, встречаясь с дядей Валерой, что ее почти не узнать. Мама была в длинном гипюровом платье телесного цвета, такого же цвета туфли, макияж не сильно вызывающий: помада матового телесного цвета, накрашенные ресницы и черного цвета тени, волосы (с помощью лака) красиво уложены. Она от волнения разглядывала окружающих в зале. Увидев, что я изучающе на нее смотрю, мама улыбнулась и подмигнула мне. Даже на собственной свадьбе не может быть серьезной. Ведет себя как ребенок. Валерий Анатольевич тоже смотрелся помолодевшим в своем телесного цвета фраке (видимо, под стать матери), хоть он и был на пять лет старше ее. Они вместе хорошо смотрелись. Я за них действительно счастлива.

После загса мы сели по машинам и направились домой — гулять. Нет, что бы как все нормальные, богатые люди — поехать в ресторан, на худой конец -в кафе. Нет же, как деревенщина — все дома. Стол был очень велик, что простирался аж к прихожей, и то все еле поместились. Народа-то было человек с пятьдесят. Короче, шумно у нас было, что соседи даже милицию вызывали.

И почему мне вечно не везет?! Почему я вечно оказываюсь в таких вот ситуациях?! Я сижу вместе, угадайте с кем… Совершено верно — с Волковым. Короче, день с утра не задался. Слава Господи, он ко мне не приставал.

Отсидев свое, покушав, я решила уже уходить, но захотелось промочить горло, и я выпила махом фужер сока. Вот когда я его выпила, я поняла,что на самом деле я выпила. Это был вовсе не простой сок, а водка, перемешенная с ним. Скривилась, осознав, что выпила. Волков же, увидев мое лицо, как начал ржать (правда, сдавлено, наверняка, чтоб никто из окружающих, кроме меня, не заподозрил). Вот козел. Это он подлил, долбоеб недоношенный.

После выпитого меня понесло. Я неустойчива к алкоголю. Мне и глотка хватит, чтоб быть немного не в адеквате, но я выпила целый фужер — у меня прям башню снесло. После этого я ничего не помню.

Pov Стас

Классно я над ней пошутил, но я, правда, не знал, что после выпитого Бочкарьова настолько опьянеет. Это нужно было видеть. Через десять минут после этого, она на тостах жениху и невесте такое сказала, что пипец:

— Же-желаю вам с-счастя, чтобы все было у вас зашибись, ч-чтобы вы много занимались любовью и у вас было много д-детей, ик-ой, — я угорал, честное слово, но это было только началом. Представляю, как ее Ангелина будет отчитывать после этого. Ха-ха. Это просто умора.

После застолья начались танцы и Илона, просто-напросто, залезла на стол и начала танцевать. Это еще полбеды. После танцев начался стриптиз (на который я был не прочь посмотреть), но ее все-таки сняли со стола. Из-за этого Бочкарьова начала кричать, вырываться, царапаться, кусаться и матюки гнать. Ей точно завтра кердык от матери. Стопроцентно.

В итоге, когда моя «сестричка» более-менее успокоилась, меня попросили отвести ее в свою комнату, чтоб она проспалась. Я согласился. Отводя ее в спальню, я почему-то подумал, что она довольно занятная личность. Она меня заинтересовала. Хм, странно, я действительно заинтересовался мышкой.

— Н-не трогай меня! — крикнула и вырвалась из рук Бочкарьова, когда мы уже были в ее комнате. Она грохнулась на кровать и что-то невнятное промычала.

Мышка, впервые в моих глазах вовсе и не мышка.

Она была очень сексуальна. Волосы разметались по кровати, глаза прикрытые, затуманенные, губы пухлые, приоткрытые, платье задралось, открывая взору стройную ножку. Блять, я хочу именно ее. Полностью всю, без остатка. Хочу ее завоевать, затянуть в свои сети и выпить все из нее, словно паук из очередной попавшейся жертвы. Она интригует и в ту же минуту удивляет меня. Я хочу с ней поиграть.

Сейчас смотрю на нее, на равномерное дыхание — на то, как подымается и опускается грудь. «Хочу поцеловать», — мелькает в мыслях. И тут Илона смотрит на меня и улыбается, при этом говоря:

— Что, нравится?

— А? — Не понимаю я вопроса.

— Ты т-так на меня смотришь, как будто с-с-съесть пытаешься, — пояснила Бочкарьова.

— А если и так? — спросил я, при этом нагнувшись к ее лицу, сохраняя дистанцию.

Она перевернулась на живот и привстала на локтях, сказав:

— Милости прошу.

И тут меня перемкнуло, как будто кто-то нажал спусковой курок. Я впился в ее губы. Это было не так, как в прошлый раз, а по обоюдному согласию (хоть она и не была в здравом уме). Поцелуй был неумелым и коротким (видимо, для нее это был первый), но я не намерен отступать. Опять впился в нее. В этот раз я руководил парадом. Проник в ее рот, исследуя его, увлекая в танец  ее язык. Это было настолько неумело, но так жарко и трепетно. И тут я почувствовал, как Илона обмякла. Она заснула и, как всегда, обломала мне кайф. Ну, что с ней поделать?

Уложив Бочкарьову на кровать (при этом сняв туфли), я укрыл ее одеялом. Покинув комнату моей «сестрички», я подумал:

«Ничего, мышонок, все только начинается!»