Онлайн чтение книги Цветущая Луна 2. Закаты под балконом. Sunsets below the balcony.
Глава 7. Лоза и плоды

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.

Тютчев Ф. И. Она сидела на полу.

На этот раз утро подняло Зарину счастливой и возбуждённой душой. Она готова была петь и танцевать, что тихо и сделала по дороге в душ. Олесю, мирно спавшую на спинке вытянувшись, она поцеловала в лобик. И улыбнулась ей, снова услышав «мама». Да, Олеся, я буду твоей мамой. Я согласна, думала она. Так, так давно я хотела этого. Потеряв тогда в ДТП всех любимых, - мужа и сына, - она весь день исходила диким воем с проклятьями и за малым не вскрыла себе вены осколком ампулы, чтобы уже снова увидеть родных и остаться с ними.

Теперь она - вдова, и нормального мужа среди своих ей не найти. И всякие пересуды, слухи, неофициальный ярлык «вдова», «мужегубка». Хуже этого трудно что-то представить с её национальным воспитанием.

Врачи еле спасли её, рассказав во всех деталях, что спасли бы либо её одну, либо никого. Прокляв этот день, Зарина переехала в другой город и благодаря остаточной, всё тающей поддержки семьи нашла работу юриста. Ей и зарабатывала себе на икру с рыбой. Стала иногда пить вино, хотя культурой её нации это было запрещено. Подруг и друзей было немного, приятельские и прочие отношения были мало, с кем. Спасли местные «свояки», они помогали вдове, иногда за долю малую. Но мужа она приличного так и не нашла. И личная жизнь была лишь иногда, когда «совсем невмоготу», как говорится.

Депрессии росли и множились, как грибы после дождя. Не помогало ничего, даже работа и домашний идеальный быт спасали лишь до поры до времени! Видя, что всё так печально, Зарина решила не тянуть и оборвать страдания. Именно за этим она и взяла тогда бритву и пошла в душевую. Олеся, бедная и одинокая, не подозревая о том, спасла жизнь Зарине. Без преувеличения! И за это, как и за доброго человека рядом, Зарина была ей благодарна. И не бросит Олесю, не оставит одну, как ей «судьба велела».

Поднимет её.

Зная её и детали жизни юного дарования из своих источников, юристка уже втихаря сделала некоторым виновным в них кучу проблем. С изумлением Олеся говорила потом о быстро уволенном «блатном» преподавателе, который поддерживал травлю «сиротки-лимиты» Олеси, а лярва староста как-то подозрительно быстро получила бумагу на отчисление за питьё спиртного, эскорт-услуги и дачу взяток тому преподу. И деньгами, и натурой. Что было пикантно, всё это было чистой правдой, а препод к тому же - вообще не мужчина. Зарина «делала глазки», типа «ну и дела», но мысленно радовалась за Олесю. Та за неделю с лишком стала в разы увереннее и больше не робела перед сокурсниками. Так быстро...

Ещё бы, за неё «нежданно» и ясно вступилась девушка со старшего курса, с которой Зарина утром очень душевно пообщалась. И, которую боялся почти весь деканат по причине нужной родни и из-за наличия у этой самой родни компромата много, на кого. Сама рыжая девушка, Элеонора, была по гроб жизни Зарине обязана «отмазом» по аморалке с приёмом некоторых «средств» втайне от означенной родни, и в обмен на некоторые услуги Зарине жила себе спокойно. Да, да, Зарина консультации давала и сотрудничкам университета с их роднёй тоже, потому её старались не трогать. Тронувшая её по глупости дура с замашками колхозницы - назвавшая её «чуркой недобитой» при личном общении за бедное платье, - враз потеряла свою работу с репутацией вместе, работая уже не секретаршей, а поломойкой на общих основаниях. Так что за Олесю для Зарины заступиться труда не было.

Зарина с лёту видела всех тех, кто не был «душой компании» и охотно по возможности им помогала. Советами разными или прямо заступалась и выручала. Конечно, часто в обмен на необременительные услуги ей лично. Денег она не брала никогда с тех, кому помогла, но информацию и всякие там угощения, как и льготы по ряду вещей - запросто. В итоге обязанных ей было много, что дало много очень полезных знакомств. Впрочем, «орлы» тоже были у Зарины на таком «счётчике». Правда, и Олесю стали звать на «Вы», и её новая староста взяла студентку под крыло чисто случайно! Поразительно!

Так вот, довольная Зарина надела серебрянную цепочку, искупавшись и сделав обеим картошечки с сыром под острым соусом, - пресловутый перец чили мусор для слабаков, вот аджика нормальная самое то! - и со сметанкой, принесла всё это на обеденный стол. Подожив в большую пиалку винограда, она нехотя пошла будить Олесю. Та спала безмятежно и улыбалась немного. Как прекрасно, не лицемеря, подумала Зарина. Доченька моя, ты маленькая моя, сейчас я должна буду работать, но вечером я твоя. И ещё у меня для тебя подарок!

- Зариночка, доброго тебе утра. Я спала, как никогда. Я не мешала тебе? Не храпела сильно? - спросила Олеся, млея от нежных поцелуев в глазки и прямо около губ.

- Не а, маленькая, сейчас искупайся и с аппетитом кушать! Жду, солнце.

Олеся обняла Зарину и выполнила всё сказанное без протеста. Когда она вернулась, её образец для подражания уплетал свою порцию завтрака за обе щеки. Присоединиться к такому было замечательной идеей, и студентка наелась до отвала. Зарина тоже.

Поблагодарить и вымыть всю-всю посуду для Олеси трудности не было, но на планы Зарины она ответила как-то грустно. Не хотела уходить.

- Маленькая, не обижайся на меня, вечерком я твоя. Я же не обижаюсь, когда ты «домашку» в общежитии второй день на моей памяти до ночи делаешь!

- Прости, прошу, я... не хотела тебя обидеть, Зариночка. Не сердись на меня. - смутилась Олеся. Зарина невольно её сильно пристыдила.

- Всё хорошо. Я тоже не хочу, чтоб ты уходила. - грустно ответила та.

- С меня вечером сюрпризик, - с радостью, что этот инцидент исчерпан, улыбнулась Олеся.

- Ой, я не даже стану спрашивать, какой! - засмеялась красавица, тряхнув гривой, удерживаемой неизменным и идеально чистым обручем.

Когда Олеся уехала, и Зарина не без ожидания вечера занялась рабочими делами дома и вне дома, она думала: «Доченька моя, ты моя. Насовсем. Я не дам никому тебя тронуть и запятнать. И стану мамой, которую ты заслужила».