Онлайн чтение книги Цветущая Луна 2. Закаты под балконом. Sunsets below the balcony.
Глава 2. Дневные суеты сует.

На мир таинственный духо́в,
Над этой бездной безымянной,
Покров наброшен златотканый
Высокой волею богов.
День – сей блистательный покров
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день – настала ночь.
Пришла – и, с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь.
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ей и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!

Тютчев Ф. И. День и ночь.

День пролетел незаметно, как пары по любимому Олесей ландшафтному фитодизайну. Суета с сокурсниками по парам, снова выяснение отношений со стервой-старостой, занудство старой вахтёрши... Дальше неинтересно, как говорится в таких случаях. Интересно другое, а именно, что Олеся хотела прийти в гости к своей загадочной спасительнице. Выполнить обещание, которое не выполняла раньше почти ни разу. Надо же, думала студентка, что творится со мной?

Подумав немного, она поняла, что благодарности тут мало, просто тепло и приятное лицо рядом. Уюта в жизни Олеси было мало. Жила у дальней родни и была им почти чужой, друзей не было особо. Парни? Пару раз повстречаться, и всё. Даже охи и вздохи про секс на деле принесли не очень много удовольствия. Сама могла не хуже, во всяком случае, если по чесноку. То же и с сигаретами. Ни расслабления, ни тонуса, лишь вонь дыма и кашель. Да, весь мир сплошное разочарование! Втайне это сильно злило.

Но тут она вспомнила, номер-то она новой знакомой не взяла, забыла об этом. Караул, вылетело из головы! А кстати ли я приду, вдруг у неё там кто, и я такая припрусь?

Разрываясь между тем и тем, Олеся не заметила, как пешком дошла до дома, где Зарина проживала. Следы от машины того ублюдка и её саму уже убрали, немного масла и пара деталей с осколками фары остались на асфальте. Плюнув с чувством в это место, Олеся пошла к домам, глядя на жильё Зарины. Ну неё и балкон, подумала Олеся. Немного мрачный, завешенный серыми шторами с одним маленьким просветом для наблюдения за закатом, он выбивал из колеи начисто. Как и то, что из этого просвета показалась смуглая рука и тут же ей с радостью помахала. Более того, Зарина показала на пальцах цифры для домофона. Набрав их и услышав Зарину, студентка влетела в её квартиру буквально пулей.

Сказать, что та была рада видеть гостью, это не сказать ничего. Зарина, в своём неизменном шёлковом халате с цветами и обруче для волос, за малым её на руки не взяла, но вовремя «стушевалась» и предложила чаю. Олеся поблагодарила и положила прямо на стол коробку конфет. Скушав их мигом безо всякого лицемерия про стройную фигуру, они начали болтать о том, о сем. Зарина оказалась юристом. Работала она на пол-ставки, но где именно, не говорила. Олеся честно ей без особых деталей поведала о своей учёбе и о себе, отчего её собеседница при всех попытках не показывать грусть видимо опечалилась.

- Зарин, ты чего? Что-то не так? - обеспокоилась Олеся, неожиданно взяв её руки в свои. Они дрожали.

- Олеся, я тоже круглая сирота, как и ты. Я очень сочувствую тебе. И ещё я вдова, не стану от тебя скрывать.

- Боже мой, как...? - только успела сказать Олеся и мигом прикусила язык: Зарина заплакала навзрыд. Причём, ей явно было очень больно.

- Прости, я не хотела. Я не знала, не думала... - Олеся не знала, что сказать в своё оправдание и утешить.

Неожиданно она поняла, как будто это написали на обложке её любимой книги стихов Фета, что Зарина - такая же одинокая и бедная, как она сама. И от всего сердца хочет простого тепла, уюта и понимания. То и обложилась на диване подушками, везде одни ковры и настенные подушки. Чтобы мягкость была всюду, только это лишь замена. Как и имидж «ботанки» у самой Олеси, опять-таки! Это поразило и помогло принять решение, которое себе раньше приписать бы не могла, которое ранее напугало бы.

- Зарина, прости меня, я не хотела затронуть это. Я не знала, прости меня, правда. Мы обе одиноки, и нам нельзя продолжать быть одним. Давай вместе общаться, быть рядом и скрашивать время, благо это лучше, чем плакать одним, Зарина. - эти слова дались с трудом и тоже через реку слёз, причем мысли типа «Спокойно, диктор, держись!» не гасили эмоции, не помогали никак. Скорее, наоборот. Зарина же через минут пять-шесть успокоилась и порывисто обняла Олесю.

- Я согласна, маленькая, - тихо и без смущения ответила она тут же, - Не дам тебя в обиду. Кто тронет тебя, тот будет иметь дело со мной. Ты в общежитии реально живёшь?

- Да, Зарин, а что?

Та посмотрела на неё и, покраснев, сказала: «Могу постелить тебе на моём диване, поспишь не под шум пьяных и укуренных соседей по комнате в общаге».

Будь Олеся спокойнее, она бы уже ушла. Но, зная то, что она узнала, она не посмела отказать. Тем более, что утешить Зарину было необходимо.

- Спасибо, Зарина. Спасибо, я останусь. Не могу тебя бросить в слезах.

- И тебе спасибо, девочка. Беги, выбери себе полотенце. Я ополоснусь, и ты купайся, а я постелю сейчас. Подушки найду получше.

Олеся была поражена. Ночевать в гостях, это было для неё впервые. Так что она была как на иголках, и душ был минут на пять, не больше. Зарина же пошла намываться раньше и нервами явно не мучилась: всё плескалась и плескалась почти четверть часа. И не было каких-либо проблем с «маленькой». Так Олеся себя к своему удовольствию и почувствовала. Ей хотелось быть с кем-то маленькой, окружённой заботой. Кстати, биде у Зарины было рабочим и ясно указывало на крайнюю чистоплотность хозяйки. Это Олесе, очень понравилось, и вскоре применила она его без стеснения. Это вам не общага!

Сотню раз за этот вечер она густо краснела и говорила Зарине «спасибо». Особенно, за это внимание, за теплоту. Готовили они вместе и ужинали жареной курочкой. Олеся-то готовить относительно умела, - родня научила, - но кавказская кухня ей была в новинку и остра. Зарина улыбалась, и часом позже всё было готово. При всей необычности остроты Олеся сжевала всё предложенное и едва добавки не попросила. После тихой зарининой «спокойной ночи» при укладке спать Олеся, сытая и спокойная, уснула, как убитая.