Онлайн чтение книги Переменные и постоянные Variables and constants
Часть вторая. Одна тайна на двоих

Случайно или нет, но оценки за диктант были довольно суровые. Пятёрки получили только двое из класса, а вот троек было внушительное количество. Ильинская рыдала над своей тройкой. Она и над четвёркой бы рыдала, а тут такое! 

Колесников, не ожидавший двойки, ходил чёрной тучей. «Сейчас пойдёт на мелких отрываться», –  догадался Стас, хорошо изучивший повадки одноклассника. Сам он получил четвёрку и считал это большой удачей. Хотя он действительно очень старательно учил, при Алле Дмитриевне так не учил, как при Наталье Валентиновне.

Наталья Валентиновна не выглядела торжествующей. Она сказала, что надо оценки исправлять, что придётся заниматься дополнительно после уроков. Кому надо – она останется и потренирует на дополнительных.

– Не пойду я на её дополнительные! Да я лучше по тысяче за урок репетитору отдам! – всхлипывала Ильинская.

Сотоне Наталья Валентиновна тоже поставила двойку. Не тройку, как обычно ему ставила Алла. Но на Сотону особого внимания не обратили. Поставила и поставила. Он всё равно не ходит, ему плевать, а его чеканутой мамаше, которая приходит на собрание раз в год, сидит в уголке, сдаёт деньги и молча исчезает, все эти оценки за диктанты и контрольные вообще пофигу. Лишь бы аттестат какой-нибудь дали. Ольга Николаевна ждала девятого класса, чтоб Сотона ушёл. Все понимали, что он не останется и все, включая его самого, ждали этого. 

Стас пошёл к Наталье Валентиновне на дополнительный – просто чтобы повидаться. Там было человек семь-восемь. Ильинская не пришла, Колесников тоже. Пришёл его друг, Серый, Серёжка Гарев,  – он у Колесникова что ординарец, – на диктанте тройбан получил. Сотона пришёл: двойку на тройку исправлять. Наталья Валентиновна его отправила к доске, попросила несколько слов из диктанта написать. Пока он писал, учительница села туда, на заднюю парту, где он сложил свои вещи. Когда Сотона закончил и хотел занять своё место, Наталья Валентиновна, сидя на его стуле, весело объявила: ты, мол, больше всех проштрафился, за это будешь у доски работать, а я на твоём месте  посижу, мне здесь нравится, отсюда обзор хороший. 

Все замерли. Наталья Валентиновна дразнила тигра. Когда что-то ему не нравилось, когда учителя требовали от него большего, чем кое-как решённый пример или с грехом пополам выполненное упражнение, Сотона просто брал вещи и уходил из класса. Прямо посреди урока. Думали, так и сейчас будет. 

Сотона смотрел на учительницу зло, у него кулаки сжались, он резко шагнул вперёд, взял с парты свою тетрадь, взял сумку.

– Слабо? Удрать хочешь? – посерьёзнев, спросила Наталья Валентиновна.

Сотона молча пошёл к выходу. У доски остановился и вдруг бросил свои вещи на учительский стол и с вызовом поглядел на Наталью Валентиновну. 

– Жееесть…– прошептал Сашка Романов, с которым в этот раз сидел Стас.

– Отлично. Раз ты там, передай через ребят мне сюда мою сумку, а сам бери свою тетрадь, там много чего красной пастой подчёркнуто. Выбери ещё пять-шесть предложений, в которых, как ты думаешь, остальные могли допустить ошибки, запиши сначала первые два. Будем разбираться.

Сотона секунду колебался, потом взял сумку и отдал девчонкам, сидевшим за первой партой, повернулся к доске и разлаписто написал на ней два предложения.

– Очень правильный выбор, Артём. Я бы тоже предложила сначала поработать над этими. Я помню, кто напортачил здесь, – голос Натальи Валентиновны снова звучал весело. – Давайте, поднимайте руки, у кого здесь были ошибки.

Все оробели, это было неправильно, нечестно, вот так выставлять ошибки на всеобщее обозрение. И поэтому никто руку поднимать не хотел. 

Сотона смотрел на них презрительно. И от этого взгляда Стасу очень захотелось дать ему в рожу. Хоть раз. За всё то время, когда он молча наблюдал его выходки и думал, что никогда не будет связываться с этим психом. 

Стас вскинул руку. Сашка Романов посмотрел на него и тоже поднял свою. За ними подняли руки и остальные. Выяснилось, что почти у всех были ошибки в том предложении, правда, в разных словах, но многое и совпадало.

После занятия  Стас шёл по коридору рядом с Натальей Валентиновной. Не специально, так получилось, что он одним из последних выходил из класса.

– Я знаю, что у тебя не было в том предложении ошибки, – вдруг сказала Наталья Валентиновна.

Стас удивлённо посмотрел на неё.

– Что бы там ни было, спасибо тебе, – улыбнулась она. – До свидания.

– До свидания.

Она пошла прямо по коридору – в учительскую, а Стас – вниз по лестнице, на первый этаж. 

Во дворе у запасного выхода, через который в будни ходили школьники, он увидел Колесникова и Гарева. Стас прошёл вперёд к шлагбауму, который заменял на территории школы ворота. Оглянулся: Колесников стоял и смотрел на окна, словно ждал кого-то, потом он глянул на свои часы и что-то сказал Гареву. У Стаса появилось недоброе предчувствие, что эти двое тут неспроста. Наталья Валентиновна ещё в школе. Может, они её ждут? 

Стас стоял за деревом и смотрел. Наталья Валентиновна, наконец, вышла. Она прошла мимо Гарева и Колесникова, кивнула им, и пошла по дорожке в его, Стаса, сторону, к шлагбауму. Гарев и Колесников дождались, когда учительница отойдёт метров на тридцать и не спеша двинулись следом. Стас принял решение сразу.

– Наталья Валентиновна!.. Здрасьте…

– Здравствуйте. Виделись же сегодня, Станислав. Ты домой не идёшь? Гуляешь?

– Не совсем… Я с вами поговорить хотел…

–  Так что же в школе не поговорил? Что случилось?

–  Да я не сразу решил… А вы на остановку? Давайте я вас провожу и по дороге скажу?..

Он довёл её до остановки. Говорил про то, что не знает, куда ему поступать: и математика, и русский-то на четвёрку, а любимого предмета нет. То есть такого, которым бы хотелось всю жизнь заниматься. Говорил, а сам боялся обернуться на Колесникова и Гарева, чтобы не поняли пацаны, что он про них догадался.

– А вы всегда хотели русский преподавать? – спросил Стас, на остановке, став так, чтобы краем глаза всё-таки их видеть – они тоже пришли, стали поодаль. 

Наталья Валентиновна улыбнулась.

– Нет, даже совсем не хотела русский… Я хотела фармацевтикой заниматься… А потом, уже на старших курсах вуза, выяснилось, что у меня аллергия, её медицинские препараты провоцируют… Вот так…решилось в пользу русского языка… И мир потерял одного провизора…

Подошла её маршрутка, и Наталья Валентиновна, по-девчачьи махнув ему рукой, быстро взбежала на подножку.

Стас повернулся спиной к маршрутке и собрался стать на пути у пацанов, чтобы не дать им войти в маршрутку Натальи Валентиновны. Даже если придётся костьми лечь.  Но пацанов уже не было. Стас, поискав взглядом, с тревогой обернулся – посмотреть, не проскользнули ли они как-то мимо него, но в отъезжавшей маршрутке их не было видно. Смылись, пока он убалтывал Наталью Валентиновну?

– Прикиньте, пацаны: Наталья Валентиновна в юракадемии работает! – сообщил несколько дней спустя, придя в школу, Сашка Романов. 

Пацаны, кучковавшиеся на задних партах у окна, стали это обсуждать.

– Она, что, и ментовское звание имеет? Майорша там какая-нибудь? Капитанша?

– Не, просто работает. Тоже русский, вроде, преподаёт.

 – Ага, и майорам даёт!

– А ты, что, со свечкой, что ли, стоял? Видал?

– Она сказала, у ней никого нету…

– Щас, расскажет тебе она, с кем гуляет!..

– Завучка сказала: конечно, она больше нас зарабатывает, в шоколаде вся!

– Завучка сама в шоколаде. Ты хоть знаешь, сколько у неё со всеми надбавками выходит! Сорок тысяч! А моя мамка за пятнашку в ночную смену колымит.

– Жалко, что она в академии работает. Я б хотел, чтоб она у нас осталась. Она хоть объясняет нормально и не орёт.

– Да ещё пару недель в школе и с такими, как Сотона – и она заорёт.

– Правда, я видел, как она в учительскую после того раза с Сотоной зашла, журнал заносить, села и в одну точку смотрит. Аж жутко стало.

– А ей вообще скоро жутко будет. Это ещё цветочки, – вдруг сказал Колесников и, спрыгнув с подоконника, на котором сидел, вышел в коридор.

– Чё эт он? – удивились пацаны.

– Колесо решил Наташку достать. За двойку. 

– Да ей его выверты – фиолетово. Она любого с улыбочкой сделает.

– Раву-чечена не сделает. Колесо сказал, она в ихнем классе тоже заменяет. Чечену двойку поставила.

– Вот засада! Тогда серьёзно…

– И я про то…

Рава-чечен учился в десятом. У них Алла Дмитриевна вела дополнительный курс русского, чтоб не забыли к экзамену, который в одиннадцатом классе. Рава был вовсе не чеченцем, а, если судить по имени,– Равшан, – азербайджанцем. Но за смуглую кожу, злой и самоуверенный  характер и богатого отца, неискушенные в знании Кавказа школьники Раву звали чеченом. Его боялись примерно так же, как Сотону. Правда у Равы была целая компания, а Сотона был как бы сам по себе. 

Стас  смотрел на Наталью Валентиновну весь урок. Кажется, что осунулась, или так и есть? Вроде весёлая, вроде улыбается, тени под глазами – может, просто на основной работе загруз, не высыпается, а тут ещё они все… 

После уроков он нарочно прошёлся мимо учительской: посмотреть, ушла или нет. Удостоверившись, что Наталья Валентиновна здесь, Стас бегом, с громким стуком перескакивая четыре ступеньки на каждом пролёте, миновал лестницу. 

Во дворе на втором, нерабочем крыльце, на котором все кирпичи были засижены до трещин, прислонясь к ржавой всегда запертой двери, стояла Ильинская.

– Кать, Колесникова не видала?

Ильинская покачала головой.

Стас прошёл внизу, рядом с крыльцом, и на него повеяло табаком. Может, просто тут раньше курили, а может, Катька… Он поднял взгляд.

Катя резко одёрнула юбку и переменила позу.

– Чё лыбишься? У тебя Наташка есть…

– Кто?

– Тили-тили-тесто! Вот кто… Жених-недомерок!

– Пошла ты…

Вот и всё, теперь прилепится кличка. Как ещё Колесников не подколол его при всех этим женихом… Но откуда же Катька прознала? Не замечал Стас, что они с Колесом общаются. А может, то не Колесников, может, Серёга ей сболтнул, или даже не ей, а кому-нибудь из девчонок… 

Во дворе мелкие носятся, лупят друг друга портфелям и сумками со сменкой. Совсем потеплело, весна. Стас расстегнул куртку, но снять не решился. Колеса и Серёги не видно, Равы и подавно. Ну, и хорошо. Можно не ждать, пройти по дороге до остановки и осторожненько проследить, чтоб Наталья Валентиновна благополучно уехала. Вообще, наверное, это всё не так страшно, через неделю, когда начнутся каникулы, все про всё забудут. 

Точно. Осталась неделя.

Он вышел со школьного двора и пошёл к остановке. 

Рава стоял с двумя какими-то своими друзьями метрах в пятидесяти ниже.

 Стасу словно холодную иголку воткнули под ребро да там и оставили – не вздохнуть свободно, не двинуться. Он понял, что ничего не сможет сделать, что его – как муху сейчас… Назад, в школу, предупредить её, чтоб не ходила!..

Он обернулся: Наталья Валентиновна быстрым шагом нагоняла его. 

Стас на ватных ногах пошёл вперёд. «Но может, обойдётся? – тоскливо думалось, – Вдруг Рава совсем не её ждёт, а просто ошивается рядом после занятий, мало ли?»

Он прошёл Раву, прошёл шагов двадцать и снова обернулся. 

Наталья Валентиновна уже шла совсем близко и, увидев, что он смотрит на неё, приветливо кивнула головой. А рядом с Равой и его друзьями, откуда ни возьмись, появился Сотона.

И Стас снова стал провожатым в тот день. 

– Ты тоже ездишь в школу на автобусе? – спросила Наталья Валентиновна по дороге к остановке.

Стас соврал, что он иногда ездит в компьютерный клуб. В самом деле, был там пару раз, но не понравилось – хоть дорого, а  похоже на притон.

 Она покивала головой, поверила. 

Стас чувствовал себя неуютно, и даже с ней сейчас ему было тягостно, едва дождался, чтоб подошла её маршрутка.

Возвращаясь, он увидел Сотону, тот, прихрамывая, шёл навстречу, на лице красовалась ссадина. Сотона шёл и смотрел – прямо на него, и Стас понял, что это больше, чем просто взгляд.

– Всё нормально? – спросил Сотона, поравнявшись с ним.

– Ага. 

Стас ответил, как ни в чём не бывало, словно всегда было так, а не сегодня впервые за всё время они заговорили друг с другом.

– Пойдём, перетереть надо, – сказал Алымов, и они свернули во двор, где можно было посидеть на лавочках возле детской площадки.

Оказалось, что это Сотона тогда шуганул Колесникова и Гарева. А сегодня он подрался с Равой.

– Я теперь за ней не смогу приглядывать, мне Рава войну объявил, – сказал Алымов.

И сказал это бесцветным и скучным голосом, каким у доски всегда отвечал. Потом Сотона послюнил палец и осторожно потрогал свою новую ссадину – подсохла или нет. Лицо его было озабоченным, но не испуганным. А вот Стас смотрел на него с ужасом – как на приговорённого, как на камикадзе.

– Теперь или он меня, или я его, – объяснял Сотона. – Но что я его – это не факт. В общем, мне просить некого, только тебя…Чтоб ты и дальше её провожал до остановки. А Раву я на себя возьму… Думаю, за пару дней всё решится.

Стас вздрогнул. Когда он был один, он не боялся столкнуться с Колесом, а теперь, после этой просьбы Алымова, ему вдруг стало страшно, даже до дрожи. 

Ему страшно стало… подвести Сотону.

– Ладно. Сделаем, – коротко и глухо выдавил, наконец, он. 

Сотона кивнул и посмотрел на него с признательностью. Его всегдашний настороженный прищур разгладился, и глаза вдруг стали необычно большими и выразительными. 

Стасу захотелось говорить с ним. Ему показалось, что никогда потом они уже не смогут почувствовать и пережить эту непривычную минуту откровения, случайно возникшего между ними – как искра, как разряд электричества – и, наверняка, также необъяснимо и быстро растающего вскорости. 

– А что делать будешь? Может, тебе свалить покуда… – неуверенно начал он.

– Куда? Некуда мне валить. А если даже в школу ходить не буду, тогда Рава на ней и на тебе отыграется. А с Равой ты не справишься, это по-любому. 

Да, это было очевидно. С Равой Стас бы не справился.

 Сотона продолжил осматривать свои ранения: он подвернул штанину, и Стас увидел на голени сине-багровое пятно. Сотона сквозь зубы «факнул» и поскорее вернул брюкам прежний вид.

– Хорошо бы их с Колесом разделить, – сказал он.  – Ты же знаешь, что Колесо под Равой ходит?

Стас не знал. 

Оказалось, что Колесников часть денег, что сшибает у малышей, отдаёт Раве, он же заставляет мелких шарить по карманам в раздевалке и бьёт  неугодных. За Натальей Валентиновной Колесников и Гарев шли, видимо, тоже по заданию Равы, но, может быть, и просто хотели выслужиться. 

– За Раву не знаю, но у Колеса друзья дурью торгуют – которые строительном колледже учатся,  – добавил Алымов.

– Фига се… – выдохнул Стас.

– Ильинская тоже из их компании. Она встречается там с одним пацаном из строительного. Так что ты осторожно с ними, и с Колесом, и с Катькой.

Эта новость и вовсе ошеломила Стаса. Катя Ильинская, его соседка по парте, правильная девочка в юбке чуть выше колена и с аккуратной косичкой, Катька, которую дома за тройки лупят, а за четвёрки в четверти не дают карманных денег и не дарят подарков, –  вот эта Катька встречается, да не с кем-нибудь, а с взрослым парнем, может быть, торгующим наркотиками!..  

На прощание Сотона пожал Стасу руку – тоже как-то совершенно обыденно, будто каждый день так поступал.