Онлайн чтение книги В. А.
Одинокая пятиэтажка.

Я родился в небольшом городке у озера. Местность там была совершенно не живописной – серый песок пополам с грязью, вечно сухое мочало травы и бетон пятиэтажек, возведенных еще в советское время. С того дня как распался могучий и великий у нас не появилось более ни одного нового здания. С каждым годом сокращались возможные рабочие места, образовательных мест кроме одной средней школы не было вовсе. Каждый кто хоть что-то умел и на что-то надеялся подавался из этих мест в другие края и так получилось что городок большей мерой был наделен стариками, детьми, да теми, кто уже не имел каких либо целей в жизни.
У нашего городка была лишь одна особенность – в середине озера на островке возвышалось двух подъездная пятиэтажка, которая по заверениям старожилов строилась для проживания состоятельных граждан. Но она давным-давно стояла заколоченной и позабытой всеми. О ней вспоминали в редких нехороших случаях, когда пропадали люди. Обычно это были забредшие откуда-то туристы или прочие любители экзотичного времяпровождения. Иногда их потом находили на том самом островке или близ него – утопших, сорвавшихся откуда-то или еще как случайно погибших.
Местные старожилы поминали одинокую пятиэтажку дурным словом, но так как такое происходило не чаще одного-двух раз в году, то все быстро забывалось. Тем более что мы в детстве все свое беззаботное летнее время коротали на острове и в стенах пятиэтажки. Это было волшебное время для моей сестры и наших друзей, но потом детство прошло, и настала пора взрослой жизни. Как и многие, я подался искать лучшей жизни в другие края, сестра же моя осталась ухаживать за нашей бабушкой, что выходила и вырастила нас взамен погибшей матери.
Жизнь моя в большом городе проходила не столь уж плохо, но и не так хорошо, как хотелось бы. Вскорости я осознал, что честным трудом хорошо заработать мне не удастся и стал заниматься воровством. Моей нравственности и изворотливости хватало, чтобы не отнимать последнее у таких же несчастных как я, поэтому в основном промышлял я среди более состоятельных граждан нашей страны. Где простым воровством, где обманом – я старательно добывал себе на хлеб с маслом, не забывая также о Ленке и нашей бабушке.
Спустя год-другой вокруг меня уже собралась компания таких же «благородных» негодяев. Кто-то добывал земные блага, кто-то сбывал их – но все мы были сообща. Тем же, кто хотел урвать что-то больше для себя одного, места не находилось. Денег в моих карманах стало побольше, но я не тратил их попусту. Я решил помогать тем, кому некому помочь. Моя бабушка всегда говорила «Ты должен помогать другим не потому что хочешь этого, а потому что можешь. Если у тебя два куска хлеба, то один отдай тому кто голоден.» В детстве я иногда спрашивал – а что делать если у меня один кусок, а со мной еще один голодный? Она мудро улыбалась и отвечала – «тогда подели его на две половинки».
Эта женщина, свою юность проведшая в разгар страшной большой войны отличалась особой мудростью. И старался жить с ее умом, где-то в глубине надеясь, что это даст мне шанс на хорошую жизнь.
Письмо от Ленки разбило мое хрупкое устоявшееся бытие. Моя сестра писала что наша бабушка больна и помочь ей могут только в израильских клиниках. А чтобы пройти это лечение, нужна огромная сумма денег. Таких не было ни у меня, ни у нее.
Я был растерян и разбит, но тогда мои товарищи пришли мне на помощь. Мы вместе придумали и осуществили план, как заполучить уникальные и дорогостоящие ювелирные украшения. Это была афера афер. Лучший блеф из всех блефов. Но он закончился крахом.
Мои помощники погибли – кто в завязавшейся перестрелке, кто позднее в больнице. До суда дожил лишь я один. Я один и получил наказание, и признаться честно – тюрьма весьма дрянное место. Но я не жаловался. Украшения я все же смог передать через доверенного человека сестре. Она спрятала их так, что никто не смог бы найти.
Дни моего заключения были сухими и бесцветными, а ночи… Я постоянно видел во сне воспоминания из своего детства. Как мы носимся по одинокой пятиэтажке, заглядывая в обставленные квартиры, выглядящие так, словно их лишь недавно покинули. Как Леся – тонкая девчушка в простом ситцевом сарафане, с множеством коричневых веснушек на носу и двумя тонкими косичками темно-русых волос звонко распевает «Закрой глаза и не увидишь зла, не оглядывайся назад, когда слышишь шум. Коли обернешься – заберу тебя с собой. Посмотри на меня, я так хороша…»
Это был наш свод правил, придуманный для игр в одинокой пятиэтажке. Не оборачиваться – если уж надо поглядеть назад, так надо развернуться всем корпусом и смотреть «вперед». В детстве это казалось забавным.
Сейчас же мои сны наполнились какими-то бредовыми галлюцинациями. Я словно вспоминал свое детство, но оно становилось другим. Клубящиеся тени, тревожные шепотки и страх пеленали меня в этих видениях.
Как-то раз мне приснилась Леся. Мы стояли с ней одни на лестничной площадке одинокой пятиэтажки. Она по-прежнему распевала свою шутливую песенку, но вдруг прервалась на полуслове и поглядела на меня так, будто впервые увидела.
-А ты так вырос. Такой хорошенький стал!- ее губы исказились в улыбке, после чего она вдруг прильнула ко мне, коснувшись своими губами моих… В реальности после этого Леська убежала и я больше ее не видел – на следующий день она с родителями уехала из нашего городка. Сейчас же в моих снах она осталась на месте, широко улыбнувшись ставшим лягушачьим ртом, в котором торчало множество зубов-иголок.-Вернись, я скучаю…
Соскользнула вниз на пол, странно по-лягушачьи раскорячив ноги, и вцепилась мне в щиколотку.
Я проснулся от боли в ноге.
В следующие дни состояние мое стало ухудшаться. Меня лихорадило, а на ногах моих вылезали водянистые болезненные волдыри, что мешали ходить.
В тюремный лазарет меня отволок один из надзирателей, а оттуда направили уже в городскую больницу. Почти год своего тюремного заключения я провел на больничной койке в бесплодной борьбе с болезнью, поразившей мои конечности. Ее результатом стало то, что мне отняли обе ноги, потому как плоть на них практически заживо сгнила, и врачи не знали, что еще возможно сделать.
Когда по мою душу явились ищущие пропавшие драгоценности юристы, то я встретил их калекой. Льющий елей степенный черноволосый мужик пытался раскрутить меня на признание, куда же я дел украшения. В итоге он раздобыл мне протезы и условно-досрочное.
Я вернулся в свой родной городок, точно зная что за мной будут приглядывать. Пусть.
Я как раз успел на похороны своей бабушки. Скромные – из всего народа кроме гробовщиков были только мы с сестрой. Ленка плакала, комкая в руках белый платочек, я же придерживал ее за плечи. Хотелось бы упасть на колени, да у меня сейчас и коленей то нет.
Мы оба решили что больше нас ничего не держит в родном гнезде, а значит пора доставать припрятанные драгоценности.
Я медленно и равномерно двигал веслами, продвигая нашу старую лодчонку к островку, что ныне весь практически затянуло под воду. Одинокая пятиэтажка торчала из воды тремя верхними этажами, словно гнилой черный зуб. Зияли прорехи разбитых окон, шумела вода за бортом. Скрип уключин добавлял некоей депрессивности в этот и без того унылый пейзаж.
Ленка сидела напротив меня, спиной к острову. Мы с ней всегда были похожи – в детстве нас часто принимали за близнецов, хоть я был на три года ее старше. То же круглое лицо, золотисто-русые кудряшки пушистых волос, да большие серые глаза – только у Ленки с голубоватым оттенком, а у меня в коричневую крапинку.
-Ты помнишь нашу детскую игру, Алька?- спросила она, глядя куда-то в сторону. С похорон бабушки прошло уже больше трех месяцев, а она все еще плакала – поэтому и нос распухший и глаза красные.
Я кивнул, улыбнувшись.
-На шум не оборачиваться, глаза закрывать. Конечно, помню. А что это ты о детских забавах вспомнила?
Она покосилась на меня, дернув плечиком, но продолжила разговор о другом.
-Нас на острове встретят… Это… Моя знакомая,- Ленка пожевала губами – эту привычку она переняла от бабушки, когда та задумывалась как сказать что-то наилучшим образом. У меня от этого защемило в груди, а моя сестра продолжила.- Ты не обращай внимания на ее внешность.
-Угу,- согласно кивнул я, подумав что вряд ли меня возможно чем-то удивить. Но все же удивился, когда увидел девчоночку лет двенадцати-тринадцати в расшитых джинсиках и зелено-белой маечке. Темные волосы были расчесаны на ровный пробор и забраны в два тонких хвоста.
-Привет,- девчонка улыбнулась, протягивая руку, когда мы подошли ближе. Что удивительно – протянула мне. Ну может это у нее способ приветствовать незнакомцев такой… Американский способ. Я пожал протянутую ладонь и хотел убрать свою, но ловкая девчушка мгновенно сплела наши пальцы, втягивая меня через оконный проем.
-Пойдемте, а то они тоже скоро будут здесь.
-Кто?- недоумевающе спросил я, оглядываясь назад. Там от берега в нашу сторону двигалась моторная лодка, на борту которой я увидел того елейного юриста и еще пару мужчин.
-За вами следили,- девчушка рассмеялась и потянула за собой. Мы скрылись в доме.
Одинокая пятиэтажка имела довольно странное устройство – чтобы подняться на следующий этаж, нужно было пройти весь этот до другого конца. Хоть в доме имелось пара входов, но внутри они имели общие проходы, соединяя оба подъезда в один.
Мы были уже на лестнице ведущей на пятый этаж, когда я услышал позади топот и мужицкую ругань. Хотел оглянуться, но все еще держащая меня поду руку девчушка удержала мою голову, со смехом напев.
- Не оглядывайся назад, когда слышишь шум. Коли обернешься – заберу тебя с собой.
Я недовольно цыкнул и покосился на Ленку – разболтала наши детские секреты? Сестра только пожала плечами со странной извиняющейся улыбкой.
-И куда ты их спрятала?- недовольно проворчал я, невольно ускоряя шаг. В какое-то мгновение возникло обманчивое чувство, словно я столкнулся с кем-то идущим мне навстречу плечом.
-В нашем шкафу, где же еще?- ответила мне сестра, которая в это время отошла в сторону – глянуть в одно из окон что шли по правую сторону от нас, выходя на городок.
Наш шкаф – это старый сервант со стеклянными дверцами, забитый бумажными папками, , который одиноко стоял в самом конце коридора пятого этажа. По детству мы часто мастерили там послания и тайнички, оставляя их друг для друга… Наверное где-то там до сих пор лежит моя записочка для Леськи. Я написал ее, когда узнал что она уехала и больше не вернётся… Все же она была моей первой любовью.
-Пришли,- девчонка, все еще держащая меня за руку оглянулась, и на ее мордашке появилось недовольное выражение. - И эти тоже.
-Закройте глаза, пожалуйста,- попросила она нас с сестрой. Ленка сражу же покорно зажмурилась, а я попытался возмутиться, но моя сестра закрыла глаза мне ладошками. Я потратил несколько мгновений, чтобы убрать ее пальцы от своего лица, но сделав это, пожалел.
Тела наших преследователей были разодраны, их кровь странными брызгами застыла в воздухе. Я увидел множество созданий от мала до велика – странных, жутких тварей, которым даже не было названия – наполняющих коридор одинокой пятиэтажки. И я увидел ее.
Девчушка с голубоватой бледной кожей, черными мокрыми волосами опутывающими ее спину и пальцы с длинными черными когтями, в которых еще трепыхалось человеческое сердце.
- Не оглядывайся назад, когда слышишь шум, не открывай глаза и не увидишь зла...Коль взглянешь на меня, заберу с собой тебя,- пропела она, медленно оборачиваясь назад. За секунду до того как взгляды наши встретились, ладонь моей сестры смежила мне веки.
-Ты так вырос и стал такой хорошенький,- я вздрогнул, услыхав голос Леськи и ощущая царапающие прикосновения к своей груди. Холодные мокрые пальчики забрались мне под рубашку.- И такой непослушный.
Ее ладони изменили свое положение так, как будто бы она обошла меня и теперь стояла за спиной.
-Я так любила играть с тобой,- все еще голосом Леськи продолжило говорить это… существо. Ее ладони прошлись по моим плечам вверх, сомкнувшись на шее.- Так и быть я тебя отпущу, и даже отдам вам ваше сокровище… Но ты взамен подари мне кое-что.
-Что?- осипшим от ужаса голосом уточнил я, а острый коготь скользнул по моему подбородку. Я ощутил тепло выступившей крови и прикосновение скользкого длинного языка.
-То, что мужчина дает женщине.
Я открыл глаза. То ли от изумления, то ли от того, что больше не чувствовал ладони сестры.
Я оказался сидящим в кресле одной из квартир одинокой пятиэтажки, а Леська – все та же девчушка лет тринадцати с двумя косичками и в простом ситцевом сарафане стояла за моей спиной, положив руки мне на плечи. Ее темные глаза смеялись.
Медленно, не отрывая своих пальцев от моего плеча, она обошла кресло, оказавшись передо мной лицом к лицу. Я покосился на ее ладонь – тонкие практически детские пальчики венчали острые черные коготки.
-Я так и быть - даже помогу вам уехать,- Леська, или что-то притворяющееся ей, забралась ко мне на колени, принявшись деловито расстегивать ширинку на моих штанах. Я не сдержал вскрика, когда ее пальцы сомкнулись на моем достоинстве, а она с недоумением поглядела на меня.-Не хочешь? Или… Тебя смущает мысль о сексе с маленькой девочкой?
Буквально мгновение и передо мной оказалась взрослая девушка. Свободный для тонкого подростка сарафан натянулся, обозначая весьма аппетитную фигуру.
Потом, когда я остался один, то долго еще искал свою сестру по этажам, пока вконец не отчаялся и не вернулся домой – с тем чтобы застать Ленку там. Увидав меня, она облегченно всхлипнула и обняла, испуганно выдохнув.
-Я боялась, она убьет тебя!
-Я в порядке,- ответил я, стараясь не думать ни о том что произошло, ни что это вообще за существо, ни о том, существовала ли Леська когда-то в реальности.
Это был единственный наш разговор с сестрой о случившемся. Больше мы никогда эту тему не поднимали.
Мы продали часть украшений и вскоре эмигрировали из страны. Я совершенно не вспоминал о прошлом до того момента как спустя лет пять мне на глаза не попалась заметка одной русской газеты о сверхъестественном. В ней говорилось о небольшом городке на берегу озера, где из-под воды торчат три этажа затонувшей пятиэтажки. Некоторые из очевидцев утверждали, что из одинокой пятиэтажки порой доносится детский смех.