Онлайн чтение книги Две жизни Two lives
Страх и Отверащение

      Сол­нце с са­мого ут­ра наг­ре­вало сте­ны до­мов и го­ловы лю­дей, да­же кам­ни, по ко­торым они шли бо­сыми но­гами. Лю­си слов­но во сне

бре­ла по го­роду, где всё сли­валось в её гла­зах, ста­новясь ог­ненно крас­ным. Но это бы­ли все­го лишь сте­ны, сде­лан­ные ало­го кир­пи­ча,что бы грязь, кровь и всё ос­таль­ное не бы­ли вид­ны на них так силь­но. Су­дя по при­лав­кам, с ко­торых так и смот­ре­ли раз­личные то­вары, это был бо­гатый го­род, но толь­ко ниг­де не бы­ло слыш­но дет­ско­го сме­ха и игр, де­тей здесь не пус­ка­ли ни­куда кро­ме не­боль­ших ма­газин­чи­ков, ни­кому не хо­телось, что­бы их не про­дали в рабс­тво. А влаж­ный воз­дух, го­ворил о бли­зос­ти мо­ря, о том, что это го­род-порт, спо­кой­но наб­лю­дав­ший за людь­ми, ко­торых ве­ли как жи­вот­ных, судь­ба ко­торых не мно­гим луч­ше ско­та. А де­вуш­ка пе­рено­сила взгля­ды, ко­торые бро­сали на неё, на тех, кто шёл ря­дом с ней. Ей бы­ло жаль тех, кто ви­дел это зре­лище впер­вые, ко­му рань­ше не до­води­лось ви­деть ли­ца, ко­торые нес­по­соб­ны бы­ли раз­ли­чать доб­ро и зло, ко­торые по­нима­ли толь­ко то, что нуж­но, а что — нет. Жаль тех, кто при­шёл сю­да в по­ис­ке бо­гатс­тва и при­были, но нат­кнул­ся на не­имо­вер­ную жес­то­кость.

      Два дня пу­ти в тём­ном трю­ме, где из еды мож­но бы­ло по­лучить толь­ко мис­ку пол­ную че­го-то не­яс­но­го, с ужас­ным за­пахом, слов­но это бы­ло что-то гни­лое или прос­то дав­но про­пав­шее. Да и то, ес­ли уда­валось скрыть её от дру­гих, та­ких же го­лод­ных лю­дей, слов­но со­шед­ших.По­это­му те­перь, ког­да всё это ска­залось на де­вуш­ке, Лю­си не за­меча­ла ни­чего, толь­ко слад­кий за­пах вы­печ­ки, фрук­тов и жа­реной ку­рицы. Её же­лудок нег­ромко про­бур­чал, тре­буя еды, но сил у не­го хва­тило все­го на нес­коль­ко раз. Ка­залось, те­перь мыс­ли де­вуш­ки ни­чего не мог­ло от­влечь, но всё же во всю эту идил­лию за­пахов вме­шал­ся ещё один, до тош­но­ты слад­кий и нас­толь­ко при­тор­ный, что вды­хать его бы­ло очень труд­но, но и от че­го-то край­не при­ят­но, а мо­мент, ког­да за­пах уже по­падал в лёг­кие, ка­залось, был прек­раснее все­го на све­те, слов­но все бе­ды уно­сились в не­из­вес­тном нап­равле­нии. И лишь толь­ко крях­тя­щий жен­ский го­лос, раз­давший­ся из-за спи­ны Лю­си, внёс в эти мгно­вения — чер­но­ту, ко­торую уже ни­ког­да не смыть, как не по­терять зна­ние об­ре­чён­ности:

— Луч­ше не ды­ши, это нар­ко­тик. На го­лод­ный же­лудок хва­тит все­го нес­коль­ких вдо­хов, что­бы за­хотеть ещё.

      Де­вуш­ка пос­пешно за­дер­жа­ла ды­хание, мах­нув го­ловой в от­вет, соп­ро­тив­ля­ясь же­ланию вдох­нуть па­ры ещё хо­тя бы раз. За­тем, ког­да го­род, на­конец, за­кон­чился — де­вуш­ка уви­дела ог­ромный особ­няк, он был пыш­но ук­ра­шен, хо­тя и до­воль­но без вкус­но, что го­вори­ло о бо­гатых, но чёрс­твых хо­зя­евах. Ма­лень­кие ок­на, за­вешен­ные объ­ём­ны­ми што­рами — о скрыт­ности, но уди­витель­нее все­го во всём этом ог­ромном до­ме бы­ло то, что на не­кото­рых ок­нах бы­ли ре­шёт­ки, пус­кай и изящ­ные. Но по­ража­ла боль­ше все­го ти­шина, ца­рив­шая в этом до­ме. Ог­ромный сад, дво­рик и да­же ма­лень­кий са­рай­чик, слов­но бы­ли ос­тавле­ны людь­ми, пус­кай все­го нес­коль­ко ми­нут на­зад. Лишь иног­да, до Лю­си слов­но из-под зем­ли до­носи­лись чу­жие кри­ки, но нас­толь­ко ти­хие, что де­вуш­ка каж­дый раз убеж­да­ла се­бя, что это ше­лест листь­ев на вет­ру.

      Боль­ше ни­чего Лю­си не ста­ла рас­смат­ри­вать, гла­за её сли­пались. Она шла с по­лузак­ры­тыми ве­ками, поз­во­ляя се­бе не­боль­шую пе­редыш­ку. Их за­вели в ог­ромный зал, ос­ве­щён­ный су­мереч­ным све­том. За­тем кто-то хо­дил меж­ду ни­ми, ос­матри­вал, что-то ко­му-то го­ворил. Она ма­ло что по­нима­ла, нас­толь­ко ис­то­щена она бы­ла.

      Но в ка­кой-то мо­мент ей прос­то приш­лось об­ра­тить вни­мание на то, что про­ис­хо­дит вок­руг. Муж­ской го­лос за спи­ной прос­то вы­нудил.

— Она поп­росту не слу­ша­ет Вас.

      Лю­си упа­ла на зем­лю, по­тянув за со­бой дру­гих ра­бынь, по­тому что её пну­ли в спи­ну, но толь­ко на этом не за­кон­чи­лось. Сто­ило толь­ко её под­нять го­лову вверх, как с губ сле­тел крик, по­тому что её под­ня­ли за во­лосы, пос­та­вив на но­ги, ос­та­новив её ли­цо пря­мо нап­ро­тив чь­его-то тол­сто­го но­са и губ, ко­торые бы­ли слов­но на­маза­ны жи­ром. Лю­си не зна­ла, ка­кое чувс­тво сей­час бы­ло на пе­ром мес­те — страх или от­вра­щение. И она бы­ла от час­ти пра­ва. Сей­час, пря­мо нап­ро­тив её ис­пу­ган­но­го ли­ца, не по­нима­юще­го, что про­ис­хо­дит, сто­ял вла­делец это­го особ­ня­ка, это­го ада для тех, кто ещё не ра­зучил­ся ве­рить в чу­деса.     

К нес­частью, Лю­си про­пус­ти­ла все сло­ва, ска­зан­ные им ра­нее. Она не зна­ла, по­чему сей­час её сто­ило по­думать о том, что­бы зам­кнуть ус­та пок­репче, зак­рыть гла­за. Сом­кнуть зу­бы до бо­ли в дес­не, по­тому что пря­мо сей­час эти гу­бы, вы­пач­канные в жи­ре от толь­ко что съ­еден­ной сви­ной но­ги соп­ри­кос­ну­лись с су­хими и пот­рескав­ши­мися ус­та­ми. Ус­та­ми бед­ной де­вуш­ки. Лю­си тог­да со всех сил уку­сила его, от­вра­щение на се­кун­ду пе­реси­лило страх.

- Тог­да те­бя при­дёт­ся на­учить.

      И сно­ва, Лю­си ед­ва по­няла то, что про­изош­ло вок­руг.

Ве­рёв­ка за­тяну­лась на её шее, а це­пи сос­ко­чили с рук. Вот ещё уже та­щат по лес­тни­цам ку­да-то вниз, да­же ес­ли ей иног­да уда­ёт­ся ух­ва­тить­ся за ве­рёв­ку, ос­ла­бить её, вдох­нуть нем­но­го воз­ду­ха. Но за­тем всё, она сно­ва спо­тыка­ет­ся о мра­мор­ные сту­пени, па­да­ет, но её всё так­же та­щат даль­ше. А по­том бро­са­ют в тем­ни­цу, ос­тавляя на­еди­не с по­пыт­ка­ми ды­шать, по­пыт­ка­ми снять с се­бя ве­рёв­ку, по­пыт­ка­ми вы­жить. Но Лю­си уда­лось лишь нем­но­го ос­ла­бить спле­тение ни­тей, к счастью, это­го хва­тило, что бы воз­дух ри­нул­ся в лёг­кие, ко­торые, ка­залось, вот-вот вы­вер­нуть­ся на­из­нанку. Сей­час мыс­лей в го­лове не бы­ло, не бы­ло и чувств, не бы­ло от­вра­щения, ко­торое мог выз­вать вкус, ос­тавший­ся у неё во рту. Ос­та­лось толь­ко од­но, за­пол­нявшее её от и до, неч­то, ко­торое по­жира­ло её из­нутри.

Ка­жет­ся, страх по­бедил.

      Лю­си от­пол­зла к сте­не, об­ло­котив­шись на неё, ло­вя ртом дра­гоцен­ный воз­дух. Её ды­хание бы­ло тя­жёлым, а сер­дце­би­ение — су­мас­шедшим и быс­трым, слов­но пти­ца, пы­та­юща­яся выб­рать­ся из клет­ки. Она ни­чего не ви­дела и не толь­ко по­тому, что на всю ком­на­ту был лишь один фа­кел. У неё по­тем­не­ло в гла­зах. А из-за су­хос­ти во рту, воз­дух, на­пол­няя лег­кие, боль­но ца­рапал гор­ло. А ды­шать но­сом воз­можнос­ти прос­то не бы­ло, нас­толь­ко душ­но там бы­ло, нас­толь­ко не­выно­симым бы­ла эта вонь. Но Лю­си, ка­залось, уже за­было об этом, за­была обо всём, что бы­ло се­год­ня. Её го­лова уже не мог­ла ду­мать ни о чём, кро­ме это­го ужас­но­го стра­ха смер­ти, ко­торый ско­выва­ет мыш­цы и под­чи­ня­ет се­бе ра­зум че­лове­ка. И сей­час мыс­ли бы­ли ни о по­беге, но и не о под­чи­нении чу­жой во­ли. Лю­си бы­ла пе­репол­не­на стра­хом и не­навистью, не­навистью к тем, ко­го рань­ше обо­жала, счи­тала людь­ми дос­той­ных под­ра­жания, к тем, кто пре­дал её ве­ру, об­ре­кая на все эти ужа­сы. Она прок­ли­нала всех вол­шебни­ков и кол­ду­нов, а в осо­бен­ности ма­гов Хвос­та феи. Де­вуш­ка го­вори­ла прок­лятья, до тех пор, по­ка к ней не вер­ну­лись дру­гие чувс­тва, дру­гие мыс­ли. По­ка лю­бопытс­тво не поз­во­лило пос­мотреть чуть пра­вее, чем бы­ла она са­ма.

      Ря­дом с ней бы­ла ре­шёт­ка, с тол­сты­ми пруть­ями, и ти­хие сто­ны, до­носив­шие до неё. Лю­бопытс­тво пе­реси­лило страх, тог­да она поз­во­лила се­бе заг­ля­нуть в сум­рак под­ва­ла. Сна­чала тем­но­та не поз­во­лила её раз­гля­деть то, что там бы­ло. Но по­том, слов­но вы­тащив её из за­бытья, гла­за Лю­си по­казы­вали ей то, от че­го она ми­гом от­верну­лась. Но по­хоже, до кон­ца жиз­ни де­вуш­ка бу­дет пом­нить это. Пом­нить тём­ный под­вал, де­вушек с пус­ты­ми взгля­дами, раз­ла­га­ющи­еся те­ла, ос­трые шпи­ки тор­ча­щие  отов­сю­ду. Но ес­ли бы всё бы­ло так по­вер­хностно, слов­но в  ви­дении, бы­ло бы про­ще. Лю­си смог­ла за до­лю се­кун­ды уви­деть,  как де­вуш­ки пла­кали, си­дя в ра­зор­ванных плать­ях, как ру­ки од­ной из них дер­жа­ли на ко­ленях го­лову умер­ше­го, од­ну лишь го­лову, боль­ше ни­чего ос­таль­но­го не бы­ло и ря­дом, ть­ма под­ва­ла скры­ла всё. Но Лю­си слов­но про­дол­жа­ла слы­шать сло­ва той де­вуш­ки:

Не вол­нуй­ся ми­лый, он боль­ше ни­чего не смо­жет нам сде­лать.

По­том раз­да­ёт­ся го­лос, ти­хий, слов­но в го­лове Лю­си:

— Да, не­лег­ко па­дать с олим­па. Но, она са­ма ви­нова­та, нель­зя из­ме­нять хо­зя­ину.

Пос­леднее жен­щи­на ска­зала уже как за­зуб­ренное пра­вило. Без эмо­ций, без чувств.

      Она бы­ла уже не мо­лодой, мор­щинки на­чали по­яв­лять­ся на её ли­це, пус­кай та ещё сох­ра­нила све­жесть ли­ца.

— То есть, она бы­ла его лю­бов­ни­цей?

     Жен­щи­на пос­мотре­ла на Лю­си с яв­ным удив­ле­ни­ем.

— Те­бя, ви­димо, не­дав­но про­дали в рабс­тво.

      И сно­ва спо­кой­ная и раз­ме­рен­ная речь, слов­но ни то, что про­ис­хо­дит сей­час, ни де­вуш­ки си­дящие в под­ва­ли — её не ка­са­ют­ся.

— Ну тог­да слу­шай, здесь, как и в лю­бом дру­гом до­ме, всех кра­сивых де­вушек хо­зя­ин за­бира­ет се­бе на верх, в ком­на­ты особ­ня­ка, где каж­дую ночь хо­дит к од­ной из них, зас­тавляя выт­во­рять раз­личные га­дос­ти, хо­тя по­рою он поз­во­ля­ет ис­поль­зо­вать их как наг­ра­ду для ко­го-то. Но сто­ит де­вуш­ке сде­лать это са­мос­то­ятель­но, как сле­ду­ет на­каза­ние. На­каза­ние, нас­толь­ко жес­то­кое, что не все вы­жива­ют пос­ле не­го.

Не все вы­жива­ют…

      Эта фра­за по­каза­лась Лю­си ди­кой, но при этом в по­ряд­ке ве­щей, стран­ная и сме­шан­ная мысль. Но от­че­го-то

след от ве­рёв­ки за­болел силь­нее.

— Не­уже­ли здесь, все счи­та­ют это нор­маль­ным?

— Не знаю, но тут яв­но счи­та­ют пра­виль­ным всё, что де­ла­ют лю­ди с боль­ши­ми ко­шель­ка­ми, та­кова эта стра­на.

      Лю­си сжа­ла ку­лаки до бо­ли в кос­тяшках паль­цев.

— Не ду­мала, что Фи­ор та­ков.

— А ты и не в Фи­оре, это — Кон­тра, сов­сем дру­гая стра­на, с дру­гими по­ряд­ка­ми. Те­бе по­вез­ло, ес­ли ты от ту­да, та­ких, как ты тут лю­бят. Но зна­ешь, боль­ше я те­бе ни­чего не ска­жу, тут каж­дый сам по се­бе, дам лишь со­вет — ос­те­регай­ся тех, кто вы­ше чем ты, они не пой­мут тво­ей моль­бы.

      Лю­си сно­ва ве­ли по особ­ня­ку, но на этот раз лес­тни­цы ве­ли на верх, что в са­мом де­ле уд­ру­чало де­вуш­ку пос­ле пос­ледне­го раз­го­вора. Она ста­ралась за­мед­лить шаг, что­бы от­тя­нуть тяж­кий мо­мент, но толь­ко слу­ги под­талки­вали её в пе­рёд.

Я не хо­чу ту­да, не хо­чу…     

Лю­си ос­та­вили од­ну, бо­гато ук­ра­шен­ном ка­бине­те. Она не сме­ла по­шеве­лить­ся, лишь толь­ко нес­ме­ло ог­ля­дыва­лась по сто­ронам, в по­ис­ках мес­та, где мож­но спря­тать — но лишь боль­шой шкаф, а точ­нее, щель за ним мог­ла слу­жить вре­мен­ным ук­ры­ти­ем.

      Но вот заш­ли двое муж­чин, а зна­чит, бе­жать бы­ло уже поз­дно. Она лишь толь­ко силь­нее вжа­лась в пол.

— Я от­дам её те­бе, ес­ли ты пе­реве­дёшь мне эту чёр­то­ву кни­гу.

      Тол­стяк, ко­торый ра­нее пы­тал­ся по­цело­вать Лю­си, мах­нул в её сто­рону ру­кою. А его спут­ник толь­ко об­ла­пал её гла­зами, при­киды­вая, сто­ят ли его зна­ния этой де­вуш­ки. Муж­чи­на, встрях­нул ка­рими во­лоса­ми, нак­ло­нил­ся пря­мо над Лю­си, ти­хо си­дев­шей на ко­ленях, гу­бы его рас­тя­нулись в ус­мешке.

— Ду­маю, бу­дет не пло­хо, хо­тя я ду­мал, ты мо­жешь пре­дос­та­вить что-ни­будь по­луч­ше.

      А хо­зя­ин дей­стви­тель­но мог, но са­мое луч­шее он всё же ос­та­вил для се­бя. А так же он мог от­ве­тить на это за­меча­ние, сно­ва, как и рань­ше, ка­кой-ни­будь шут­кой. Но он не ус­пел. Ок­на вы­било уда­ром ку­лака. Силь­ным, точ­ным, как и тот, кто его на­носил. Ос­колки стек­ла по­лете­ли в раз­ные сто­роны, вре­за­ясь в сте­ны, слов­но в мас­ло. К счастью, Лю­си ус­пе­ла спря­тать­ся за шка­фом, на­де­ясь, что муж­чи­ны не за­метят её вы­ход­ки. А они и не за­мети­ли. Прос­то не бы­ло вре­мени. Огонь обу­ял всё, что бы­ло в ком­на­те, ок­ру­жая муж­чин.

— Вы ду­мали, что это бу­дет так прос­то? А те­перь, от­дай­те мне кни­гу, а луч­ше пе­реве­дите то, что на­писа­но в ней.

— Те­бе при­дёт­ся от­ве­тить за это.

      На­цу ус­мехнул­ся, он и не ожи­дал, что добь­ет­ся сво­его так прос­то. И сей­час, по­ка огонь по­жира­ет до­рогие ков­ры, На­цу прос­то ждал, ведь он дав­но уже ус­во­ил, что боль — ку­да луч­ший спо­соб уго­ворить ко­го-ли­бо сде­лать. Он уже ви­дел, нет чувс­тво­вал, как ис­кры приб­ли­жа­ют­ся к этим гад­ким су­щес­твам, счи­та­ющих се­бя вер­ши­ной ми­ра, ко­неч­но же, по­ка не по­явить­ся бо­лее вы­сокая вер­ши­на. Но ка­жет­ся, гор­дость од­но­го из них бы­ла слиш­ком ве­лика. ОН прыг­нул в огонь, бро­сив в На­цу кни­гой, по­тащив за со­бой тол­стя­ка. Вол­шебник с лёг­костью пой­мал свой тро­фей, хо­тя ра­зоча­рова­ние в  его сер­дце, всё рав­но бы­ло ве­лико. Но книг, бы­ла нас­то­ящей, не  бы­ла под­делкой, ко­торые по­пада­ли ему в ру­ки ра­не.

— Не вол­нуй­ся, Иг­нил, сов­сем ско­ро я най­ду ре­шение.

      Это был три­умф. Три­умф ог­ня, си­лы, клят­вы, о ко­торой не всем суж­де­но уз­нать. Но Лю­си это­го не ви­дела. Пред её гла­зами бы­ли лишь язы­ки пла­мени и чёр­ный си­лу­эт, от ко­торо­го ве­яло ужа­сом, ко­торый по­ходил на приз­ра­ка прош­ло­го. Лю­си не бы­ло страш­но, за се­год­ня она, ка­залось, уже рас­тра­тила весь ли­мит нер­вов, а мозг прос­то ус­тал бо­ять­ся все­го, что её ок­ру­жало. Де­вуш­ка, выш­ла из сво­его ук­ры­тия, и по­бежа­ла в сто­рону ок­на, ре­шив, что раз­бить­ся на смерть бу­дет ку­да луч­шей смертью, чем сго­реть за­живо.

      Пер­вое вре­мя по­лёт ка­зал­ся её чем-то прек­расным, ве­тер об­ду­вал её ли­цо, во­лосы тре­пали их. Ру­ки, про­тяну­тые впе­рёд, стал­ки­ва­ясь с воз­ду­хом, ста­нови­лись хо­лод­ны­ми, что бы­ло при­ят­но, нас­толь­ко, что она за­быва­ла, ка­кой ад был ря­дом с ней нес­коль­ко се­кунд на­зад. Но толь­ко воз­дух был жес­ток, по­дарив при­ят­ные мо­мен­ты, он на­чал об­жи­гать. По­ка Лю­си на­бира­ла ско­рость в па­дении, ве­тер слов­но раз­ре­зал её ко­жу. Она по­няла, ка­кой ошиб­кой был этот пры­жок. Вдруг её та­лию слов­но обож­гли, но Лю­си всё так же не мог­ла се­бе поз­во­лить от­крыть гла­за. Точ­нее её не поз­во­лили.

— Те­бе нель­зя это ви­деть. Не смей обо­рачи­вать­ся.
По­жалуй­ста, пус­кай я прос­нусь где-ни­будь в Фи­оре, где-ни­будь, по­даль­ше от это­го ужа­са.

      Лишь на зем­ле жар от­пустил. Де­вуш­ка по­дума­ла, что это ко­нец, ос­та­лось лишь убе­жать как мож­но даль­ше. Но у На­цу бы­ли нем­но­го дру­гие пла­ны. И преж­де чем Лю­си ус­пе­ла от­крыть гла­за, он схва­тил её за во­лос, под­нял над зем­лёй, а к её ли­цу прис­та­вил ру­ку, сго­рев­шим ог­нём.

— Ты на­ходи­лась в этой ком­на­те до то­го, как я их убил! Ты прос­то обя­зана бы­ла слы­шать хоть что-ни­будь из то­го, что они об­сужда­ли.

      Но Лю­си лишь ис­пу­ган­но за­мота­ла го­ловой взад

впе­рёд.Сей­час она сно­ва ока­залась в объ­ять­ях стра­ха, объ­ять­ях чу­дови­ща, ко­торое дер­жа­ло Лю­си в ру­ках, слов­но пё­рыш­ко. На­цу от­бро­сил её на зем­лю.

— Чёрт, чёрт.

      Он го­лодал, и те­перь его го­лод уже бы­ло не уто­лить, На­цу по­терял воз­можность ис­пра­вить чу­жую смерть. Да, всем ма­гам его дей­ствия уже дав­но ка­зались сплош­ным бе­зуми­ем, ну что ж, воз­можно, но сам он не был бе­зум­цем. Он поп­ра­вил кни­гу, ко­торая на­ходи­лась в сум­ке, ко­торая ви­села у не­го на пле­че. Тог­да он ос­та­новил­ся, вдох­нул пол­ной грудью, а за­тем вы­дох­нул, че­шуя на­чала ис­че­зать от его хвос­та, до кон­чи­ков ног, уши  умень­ши­лись до нор­маль­но­го раз­ме­ра.

— Ну вот, те­перь го­лова рас­ка­лыва­ет­ся.

      Встрях­нув го­ловой, что­бы ски­нуть пе­пел — На­цу за­шагал прочь от до­ма.

— Что те­бе бы­ло от них нуж­но?

      Лю­си не по­нима­ла, за что он их убил. Со­бытия пос­ледних дней ос­та­вили глу­бокий от­пе­чаток в её го­лове, ко­торый поз­же  прев­ра­тит­ся в шрам. Она счи­тала, что раз жизнь че­лове­ка так хруп­ка — её на­до бе­речь, бе­речь лю­быми спо­соба­ми, ка­кими толь­ко воз­можно. Де­вуш­ка по­няла это, как толь­ко са­ма ока­залась на краю  смер­ти сна­чала са­ма, а по­том ког­да са­ма ре­шилась по­гиб­нуть. Но  На­цу, увы, уже дав­но, ока­зав­шись на краю смер­ти, по­нял, что его  жизнь — прос­то мо­нета для рас­пла­ты, ко­торая, по су­ти, прос­то  за­нима­ет мес­то в ко­шель­ке. На­цу ре­шил для се­бя, что ес­ли  жизнь — прос­то без­де­лица, ко­торую мож­но унич­то­жить в нес­коль­ко  се­кунд, то за­чем она нуж­на?

      Они сей­час сто­яли друг на про­тив дру­га, с раз­ным мне­ни­ем, раз­ным сос­то­яни­ем ду­ши, но оба по су­ти не сво­бод­ные, пус­кай для ко­го-то око­вами бы­ли це­пи, а для ко­го-то сло­ва клят­вы, ко­торую не­воз­можно на­рушить.

— За что ты их убил?

      На­цу и сам не знал за что, он прос­то убил, прос­то за­кон­чил всё так же, как и обыч­но. Он по­чесал за­тылок, а по­том, по­жав пле­чами — от­вернул­ся и по­шёл даль­ше, слов­но ни­чего не слу­чилось, слов­но ник­то у не­го ни­чего не спра­шивал, как буд­то тут ни­кого не бы­ло.

      Лю­си прос­то мол­ча смот­ре­ла на то, как На­цу ухо­дил прочь, не обо­рачи­ва­ясь на кри­ки, до­носив­ши­еся из до­ма, ни на её собс­твен­ные сло­ва. Она схва­тила ка­мень, и бро­сила его вдо­гон­ку сво­ему спа­сите­лю, она не ду­мала, что по­падёт пря­мо ему в го­лову или, что ка­мень во­об­ще до­летит до не­го. Она прос­то хо­тела прив­лечь вни­мание. У неё это по­лучи­лось.

— Ес­ли те­бе так ин­те­рес­но, ка­кого это быть на краю смер­ти и ка­кого это уме­реть — не обя­затель­но бы­ло ки­дать в ме­ня ка­мень.

      Что-то яр­ко го­рящее в его гла­зах, на­пом­ни­ло де­вуш­ки тот взгляд, ко­торым на неё смот­ре­ли в пос­леднее вре­мя, смот­ре­ли те, ко­го она не­нави­дела, кто му­чил её сут­ки нап­ро­лёт.

— Да ты прос­то та­кой же, как и все ос­таль­ные ма­ги, ис­поль­зу­ешь ма­гию ра­ди «единс­твен­ной вер­ной це­ли», но на са­мом де­ле ис­поль­зу­ешь её для са­мого се­бя, не ду­мая о том, что ста­нет с ос­таль­ны­ми.

      На­цу ожи­дал че­го-то по­доб­но­го, ведь все, ко­го он ви­дел в  этой стра­не, бу­дучи ра­бами не­нави­дели тех, кто по­мыкал ими. — А ты та­кая же, как и все ра­быни, счи­та­ющая всех кто сто­ит вы­ше се­бе — свинь­ями, ко­торые ни­чего не зна­ют о стра­дани­ях и це­не жиз­ни, но ко­торым ты вы­нуж­де­на слу­жить и пред ко­торы­ми ты  круг­лые сут­ки и толь­ко де­ла­ешь, что прес­мы­ка­ешь­ся, по­тому что  это единс­твен­ный шанс сох­ра­нить свою собс­твен­ную жизнь.

      Мол­ча­ние. На­цу слов­но ис­кал под­хо­дящие сло­ва, хо­тя на са­мом де­ле он дав­но знал, что имен­но бу­дет ска­зано. Лю­си же прос­то ожи­дала, она хва­талась за не­го, слов­но за рву­щу­юся ве­рёв­ку, по­нимая, что не мо­жет по­чинить её.

— Но на са­мом де­ле ты ни­чего не зна­ешь о нас­то­ящей жиз­ни, да и  на­вер­ня­ка ед­ва уме­ешь счи­тать и счи­тать, я аб­со­лют­но уве­рен,  что ты и дня не про­живёшь, ес­ли твоя жизнь бу­дет по­хожа на мою.

      Вдруг лязг же­леза, кри­ки ох­ра­ны прер­ва­ли об­ста­нов­ку ожи­дания, го­воря о том, что раз­го­вор окон­чен и сей­час Лю­си схва­тят.

— А ты рис­кни, возь­ми ме­ня с со­бой.

      На­цу удив­лённо пос­мотрел на Лю­си, ведь он ни ожи­дал ни­чего по­доб­но­го от обыч­ной ра­быни.

— Ты пред­ла­га­ешь мне па­ри? Тог­да, ес­ли ты хо­тя бы раз, в те­чении ме­сяца, поп­ро­сишь мо­ей по­мощи или поп­ро­бу­ешь сбе­жать — то до кон­ца жиз­ни бу­дешь при­над­ле­жать мне.

— Но ес­ли я вы­иг­раю — ты…

      Лю­си за­дума­лась, что же ей от не­го нуж­но? Шанс сбе­жать от сю­да и боль­ше, по су­ти ни­чего.

— Вы­пол­нишь лю­бую мою прось­бу.

— По ру­кам.

      На­цу про­тянул Лю­си свою ру­ку, а она про­тяну­ла в от­вет. Он од­ним дви­жени­ем раз­ру­бил це­пи, ко­торые ско­выва­ли её кис­ти. Пос­ле че­го он по­тянул её в сто­рону, ухо­дя в кус­ты, скры­ва­ясь от стра­жи.