Онлайн чтение книги Две жизни Two lives
Одним касанием

Хо­лод­ные слё­зы ос­та­ют­ся в гла­зах, что­бы ник­то не знал о бо­ли, ко­торую мо­жет вы­тер­петь че­ловек. Что­бы ник­то не мог уп­рекнуть дру­гого в сла­бос­ти, ко­торую он выс­тавля­ет на по­каз. Но ведь, по су­ти, слё­зы — все­го лишь во­да. Да­же ес­ли их уви­дит свет, боль ос­та­нет­ся внут­ри, пос­те­пен­но прев­ра­ща­ясь в не­нависть нас­толь­ко силь­ную, что её уже нич­то не смо­жет раз­ру­шить, кро­ме чу­да, ко­торое прер­вёт че­реду нес­частий. Но для это­го чу­до дол­жно быть дей­стви­тель­но не­обык­но­вен­ным, слов­но сол­нечный луч во вре­мя штор­ма. Но раз­ве есть в этом ми­ре чу­деса, ко­торые мо­гут по­мочь всем, кто это­го же­ла­ет? Чу­деса, ко­торые мо­гут на­кор­мить ре­бён­ка, что уми­ра­ет от го­лода. Шанс, что спа­сёт че­лове­ка от смер­ти, ко­торую он не зас­лу­жил, ко­торую ему при­писа­ли те, кто сам уже дол­жен был го­реть в аду, ис­ку­пая свои гре­хи.

Су­щес­тву­ют ли чу­деса во­об­ще?

      На­вер­ное, где-то чу­деса и есть, но их очень ма­ло, по­это­му всем лю­дям их не хва­та­ет, из-за это­го в ми­ре, столь­ко ужас­ных ве­щей. Мо­жет быть, да­же по­это­му сей­час Лю­си сто­ит на той три­буне, со слом­ленной ду­шой и ос­колка­ми ве­ры в сер­дце. И имен­но по­это­му сей­час кто-то уми­ра­ет, кор­чась от бо­ли, прок­ли­ная то­го, ко­го, ка­залось бы, прок­ля­ла са­ма жизнь. То­го, чьи ру­ки сно­ва в кро­ви, но толь­ко фи­гураль­но, ведь ему не нуж­но ма­рать их, что­бы убить. По­доб­ные ему уби­ва­ют, не при­каса­ясь, ес­ли пе­ред ни­ми сла­бый про­тив­ник. Та­кие, как этот па­рень уби­ва­ют мел­ких со­шек не за­думы­ва­ясь о пос­ледс­тви­ях, о том что бу­дет пос­ле. Ведь при­дя сю­да в по­ис­ках бо­лее круп­ной до­бычи, на­де­ясь най­ти от­ве­ты на воп­ро­сы, ко­торые не каж­дый смо­жет за­дать са­мому се­бе, На­цу прос­то не мо­жет те­рять вре­мя. Вре­мя, ко­торое так жес­то­ко к тем, кто тра­тит его впус­тую.

      Идя сквозь го­рящий пер­вый этаж, На­цу уже не об­ра­ща­ет вни­мания на кри­ки и сто­ны, ему уже дав­но не про­тив­но, дав­но не жаль лю­дей, будь то силь­ный маг или сла­бый че­ловек. На­цу не улы­ба­ет­ся улыб­кой са­дис­та, как по­том на­пишут в га­зетах, ведь он вов­се не бе­зумец. Он де­ла­ет это не для раз­вле­чения, как по­том ска­жут в на­роде. Как ска­жут те, кто не имел пра­ва ни­чего го­ворить, по­тому что ни­чего не знал на са­мом де­ле, рас­пуская глу­пые слу­хи, ко­торые свя­жут сер­дца в стра­хе. Но ник­то ни­ког­да не рас­ска­жет о его прош­лом, не вспом­нит о том, как не по­мог­ли ког­да-то ре­бён­ку, пла­чуще­му в но­чи. Как не по­мог­ли ду­ше, ко­торая нуж­да­лась в спа­сенье. Ник­то ни­ког­да не вспом­нит о том, ка­кими бес­че­ловеч­ны­ми мо­гут быть лю­ди.

      Толь­ко его жер­твы, что чу­дом спас­лись, бу­дут, слов­но в бре­ду, бу­дут пом­нить его ша­ги по скри­пяще­му по­лу, по­хожие на ша­ги са­мой смер­ти. И вска­кивая в но­чи, бу­дут ви­деть его пус­тые гла­за, на ко­торые огонь от­бра­сывал бли­ки, при­давая им жи­вость, вну­шая ужас тем, кто смот­рел в них в по­ис­ках спа­сенья. Все эти лю­ди в лю­бой ти­шине бу­дут слы­шать зву­ки, ко­торые мы в обыч­ной жиз­ни прос­то не за­меча­ем. И они, вспо­миная во­лосы, что ше­вели­лись на сквоз­ня­ке, ко­торый шёл из окон, бу­дут дро­жать от стра­ха. Из окон, ко­торые не зак­ры­ли те, кто вып­рыгнул в по­ис­ках луч­шей смер­ти, кто не хо­тел сго­реть за­живо. Ник­то не хо­тел ока­зать­ся в объ­ять­ях ог­ня, ко­торый, ка­залось, был пов­сю­ду, слов­но, его бы­ло боль­ше воз­ду­ха, и эту ил­лю­зию ник­то не мог вы­кинуть из го­ловы.

      На­цу под­нялся по лес­тни­це на вто­рой этаж, лес­тни­ца скри­пела, а сту­пень­ки, ко­торые он уже про­шел, на­чали об­го­рать и прек­ра­щать­ся в пе­пел, слов­но он унич­то­жил их од­ним ка­сани­ем. На­цу прек­расно знал, ку­да ему нуж­но ид­ти, ку­да свер­нуть, ко­го ос­та­вить в жи­вых, что­бы расс­про­сить, но на этот раз уда­ча от­верну­лась от не­го, слов­но не же­лая иметь с ним ни­чего об­ще­го. Ког­да он до­шёл до нуж­ной ему ком­на­ты — там бы­ло пус­то, лишь толь­ко об­ры­вок одеж­ды, ко­торый был на гвоз­де окон­ной ра­мы, ше­велил­ся на сквоз­ня­ке. Тот, ко­го На­цу хо­тел расс­про­сить о ма­гии, то­го, чьи зна­ния он был го­тов вы­тас­ки­вать под пыт­ка­ми, ниг­де не бы­ло. Не бы­ло и книг, в ко­торых мог­ло го­ворить­ся о том, что он ис­кал, слов­но это­го здесь ни­ког­да и не бы­ло. Толь­ко пус­тые книж­ные пол­ки го­вори­ли об об­ратном, слов­но из­да­вая кри­ки бо­ли от раз­лу­ки с дра­гоцен­ны­ми из­да­ни­ями, ко­торые сто­яли на них мно­гие го­ды. Толь­ко од­на кни­га ле­жала око­ло сте­ны, ко­торую, вид­но, вы­рони­ли, пы­та­ясь спас­ти се­бя и все эти бу­маж­ные из­да­ния. Но ка­кая иро­ния, имен­но эту кни­гу На­цу хо­тел за­полу­чить, что бы по­том най­ти кое-что бо­лее цен­ное, что­бы, на­конец, зав­ла­деть сек­ре­том, ко­торым до это­го мог­ли ис­поль­зо­вать толь­ко дра­коны.

      На­цу ос­то­рож­но под­нял кни­гу, про­вёл боль­шим паль­цем по ста­рой шер­ша­вой об­ложке, не­воль­но удив­ля­ясь то­му яр­ко­му цве­ту за­кат­но­го сол­нца, ко­торый она смог­ла сох­ра­нить. За­тем он ак­ку­рат­но спрял её в меш­ке, ко­торый дер­жал за па­зухой — по­даль­ше от ог­ня и бли­же к сер­дцу. За­тем прик­рыл дверь в ком­на­ту, по­нимая, что ско­ро всё здесь сго­рит. На­цу чувс­тво­вал, как при вхо­де на­чали с трес­ком ло­мать­ся опо­ры, ко­торые бы­ли де­ревян­ны­ми. Зда­ние дер­жа­лось на од­них сте­нах, ко­торые всё же до­дума­лись сде­лать ка­мен­ны­ми.

      На­цу вып­рыгнул из окон вто­рого эта­жа, наб­лю­дая, как дым мед­ленно под­ни­ма­ет­ся в не­бо, опо­вещая весь го­род о том, что слу­чилось нес­частье. Ког­да На­цу дос­тиг зем­ли, сов­сем не­дав­но рас­пустив­ши­еся цве­ты при­жались под тя­жестью его ног, по­теряв свои бу­тоны нав­сегда, ос­та­вив в воз­ду­хе на нес­коль­ко мгно­вений слад­кий аро­мат, ко­торый уле­тучил­ся мес­те с вет­ром. Но На­цу спо­кой­но по­шёл даль­ше, не об­ра­щая вни­мания на кра­соту, ко­торую по­губил. Сей­час его путь ле­жал на дру­гой ко­нец го­рода, где он на­конец-то смо­жет отос­пать­ся, ес­ли кош­ма­ры не бу­дут му­чить его, слов­но пы­та­ясь из­жить его с это­го све­та, на­поми­ная о бо­ли, ко­торую На­цу пе­ренёс.

      Он, слов­но ус­лы­шав что-то, под­нял свои гла­за к не­бу, и его си­нева от­ра­зилась в них, по­тушив огонь ярос­ти и гне­ва, но ос­та­вив ду­шу тлеть в уг­лях, ко­торые уже ни­ког­да не ис­чезнут. По­тому что не мо­гут ис­чезнуть шра­мы с рук, как не мо­гут ис­чезнуть жес­то­кость и нес­пра­вед­ли­вость с этой пла­неты. Из-за это­го, каж­дый раз, гля­дя на свои паль­цы и ла­дони, он бу­дет ви­деть от­рывки вос­по­мина­ний. На­цу бу­дет слов­но во сне ви­деть каж­дую бит­ву, что ос­та­вила эти шра­мы, каж­дую сле­зу, ко­торую он вы­тирал со сво­их глаз, бу­дучи ре­бён­ком, иног­да ощу­щая на сво­их ла­донях тёп­лую че­шую Иг­ни­ла, в мо­мен­ты от­ча­янья. Сей­час ему от­че­го-то ка­залось, что он упус­тил что-то важ­ное, что он сно­ва сбил­ся с пу­ти, ко­торый вел его к Ак­но­логии.

      И толь­ко кри­ки со сто­роны зда­ния от­ры­вали его мыс­лей, ме­шая сос­ре­дото­чить­ся и пой­мать ус­коль­за­ющую де­таль. Но глав­ное то, что он раз­до­был кни­гу и, ско­рее все­го, зна­ет, ку­да от­ве­зут ос­таль­ные. Нет, На­цу точ­но зна­ет, ку­да их от­пра­вят, вмес­те с че­лове­ком, ко­торый ему ну­жен, за ко­торым он ве­дёт охо­ту.