— Ты с ума сошёл? — воскликнул Этьенн. — Ни в коем случае!
— Почему? — Михель совершенно не понимал такого ответа.
— Да потому, — начал мужчина. — Ты знаешь, что с ними случилось? Их чуть не выперли из цирка. Луку это уже выбило из колеи! А теперь и Гаспар попал в больницу! И все это из-за одного человека. Михель, нам не нужно говорить кто это сделал… Не нужно рассказывать ему сейчас всё. Зная Луку… — Этьенн тяжело вздохнул и замолчал.
— Договаривай, — клоун с тревогой смотрел на мужчину.
— Лука его убьёт. Он действительно, по-настоящему, убьёт Бушера.
— С чего ты взял? — с иронией улыбнулся Михель.
— Лука по уши втрескался в господина Клебера.
Услышав это, клоун опешил и даже на мгновение потерял дар речи, а после рассмеялся:
— Ха-ха-ха да брось, Этьенн! Он просто почувствовал в нем «родственную душу», «старшего брата»… Не! Лука же по девушкам, просто ты путаешь «любовь» и «уважение», — Михель все так же с ироничной улыбкой смотрел на своего возлюбленного. — В конечном счёте он даже немного ненавидит Гаспара, ну, это сильно сказано, конечно, но не отрицай, что Клебер его бесит!
— Ты совершенно не разбираешься в людях, Михель! Совершенно! То, что ты называешь «бесит», я называю «не может разобраться в своих чувствах, потому что сильно зациклен на мнении окружающих и собственной личности». Господи, да Лука просто сохнет по Гаспару, а Гаспар сохнет по Луке! И эти кретины не признаются друг другу даже под дулом пистолета, но при всём этом они готовы жизнь отдать за друг друга. — Этьенн завёлся. — Часто ли Гаспар зажимает Бушера из-за его выходок? М? Ты что! Клеберу работа в цирке дороже всего, а такие поступки могли бы ему уже стоить карьеры. Подумай просто ещё раз, Михель. Даже сегодня — вспомни как вёл себя Лука!
Клоун задумался. Действительно, вечно угрюмый, нелюдимый парень, которому явно было наплевать на окружающих, истерил и лил слезы из-за человека, которого ещё совсем недавно открыто презирал. Увидев Гаспара в луже крови, даже накинулся на директора с кулаками и криками, а это было довольно опрометчиво — об этом Михель подумал ещё в тот момент, когда уводил парня из шатра.
— Хм… — задумчиво промычал мужчина себе под нос. — Может быть ты и прав, а может и нет. Но отрицать того, что они сблизились, я не могу, — он почесал затылок, явно мучаясь с этой дилеммой. — Рассказать Луке всё и правда не лучшая идея, но, Этьенн, если это так, как ты и сказал — в плане их отношений и козней Бушера, то парень и сам сейчас может быть в опасности, понимаешь?
— Конечно, — вентролог утвердительно кивнул.
— Ладно, я поговорю с Лукой и скажу лишь то, что ему нужно знать — не больше. Постараемся оградить его от полиции. Ай, — Михель махнул рукой, — зная, как у нас дорогой Ода замнёт это дело, я даже не волнуюсь за разборки с ними.
— Не думал, что я когда-нибудь скажу это, но я так рад, что этот старпёр может купить практически любого человека! — Этьенн покачал головой.
— Да уж, главное, чтобы сейчас не вышли на Грегори. Вытащив колья, этот ублюдок Стефан подставил бедного паренька.
— Ты помог ему?
— Угу, — устало промычал Михель, — постарался, но посмотрим, что будет дальше. Я пойду к Луке и уведу его из трейлера Гаспара, чтобы не было лишних вопросов, а ты чем займёшься? — мужчина посмотрел на любовника.
— Я кое-что постараюсь узнать и ещё хочу поговорить с Барти.
— Зачем?
— Потом расскажу, — отмахнулся Этьенн.
— Ладно, только постарайся особо не светиться со своими «тайными» разговорами! — Михель поцеловал мужчину в лоб и вышел из трейлера.
***
Дверь открылась со скрипом, и юноша зашёл в трейлер, еле переставляя ноги. Его глаза были дикими и заплаканными, губы побелели от страха, а руки похолодели. Лука кое-как справился онемевшими пальцами с замком. Он прошёл внутрь и, увидев клетку с Арисом, отшатнулся от неё с неимоверным страхом в глазах. Парень сильно ударился о край столешницы, смахнув рукой чашку с водой, которая с грохотом упала на пол и разлетелась вдребезги.
— Черт… — процедил сквозь зубы гимнаст, глядя на осколки стекла и на свои босые грязные ноги.
Только сейчас Лука понял в каком виде он бежал в шатёр — это осознание отдалось ему резкой болью в стопах, где были занозы от опилок, разбросанных по периметру цирка.
«Что за хуйня…» — он кое-как присел на корточки и начал собирать стекла: «Сука… Сука! Сука!» — ругался юноша про себя, пытаясь хоть как-то отогнать мысли о лежащем в луже крови дрессировщике — эта картина стояла перед глазами, пугая Луку до смерти.
По щекам предательски начали катиться слезы: «Гребаный цирк! Гребаная львица!» — акробат сел на пол и окончательно разревелся. Таким Лука себя ещё никогда не видел — слабый, уязвимый, ранимый и испуганный — он сидел в центре трейлера Гаспара, чувствуя запах его одеколона — это сводило с ума. Парень до сих пор не знал — жив ли мужчина или нет. Он винил себя в том, что дрессировщик забрал львенка у матери, если бы не это — Натали никогда бы не накинулась на него: «Ну зачем я тогда ему это сказал… зачем…» — корил себя юноша.
— Он не может умереть… — через слезы говорил себе Лука. — Не сейчас! Гаспар… — голос предательски срывался и звучал, словно скрежет от гвоздя по школьной доске.
Парень продолжал бубнить под нос, успокаивая себя. Акробат был словно в бреду.
Слезы застилали глаза, и вновь чувство похмелья напомнило о себе ужасной головной болью, которая только усилилась из-за таких переживаний. Лука был готов и сам сейчас умереть, но все же он сумел взять себя в руки. Смахнув слезы рукой, юноша увидел на полу записку, которая, вероятно, лежала на столе.
Клочок бумаги вымок в луже воды, но чернила ещё не поплыли. Гимнаст поспешил поднять эту записку, пока ещё можно было что-то прочитать. Почерк принадлежал Гаспару — на бумаге были такие аккуратные, немного острые буквы, которые мужчина явно выводил без лишнего нажима. Лука быстро пробежал глазами по листку бумаги:
«Я надеюсь, что ты отдохнёшь. Если до моего возвращения ты проснёшься, то выпей лекарство, которое я тебе оставил на столе. Можешь оставаться у меня в трейлере пока окончательно не пройдёт похмелье. И, зна…»
На этом моменте записка прервалась — кусок бумаги был оторван. Лука мысленно достроил начало этого предложения, но вот что хотел написать или уже написал Гаспар — юноша не представлял. В его голове была сотня мыслей — даже самых глупых и смелых, но сейчас парню было не до них. Он был просто разбит.
Вдруг раздался лёгкий стук. Акробат кое-как поднялся, стараясь не наступить на стекла, и подошёл к двери, немного её приоткрыв. На пороге стоял Михель. Мужчина огляделся по сторонам и быстро вошёл. Он с ног до головы осмотрел Луку и был слегка шокирован — у шатра юноша выглядел куда лучше, а сейчас казалось, что парень вот-вот упадёт в обморок.
— Живой…. В больницу его увезли ещё живым. — Сразу, без лишних разговоров, сказал клоун.
Лука тяжело выдохнул и судорожно улыбнулся, слегка пошатнувшись.
— Я рад… — тихо просипел он, как вдруг силы покинули его и ноги подкосились.
Михель с ужасом подхватил парня на руки — Лука потерял контроль над ситуацией и все же упал в обморок. Мужчина не без труда оттащил акробата на кровать и, аккуратно уложив его, закутал в одеяло. Лицо юноши было истощённым и каким-то серым. Клоун даже на секунду наклонился ближе, чтобы проверить дышит ли Лука или нет. Он понимал, что сильный шок и похмелье для молодого парня — это слишком.
Мужчина решил не тревожить юношу, а дать ему время выспаться, надеясь на то, что Лука как раз проспит приезд полиции. В трейлере своего лучшего друга Михель знал все, поэтому быстро нашёл запасной ключ от замка. Он убрал осколки и оставленные Гаспаром таблетки, а после решил закрыть акробата в трейлере и прислать к нему через пару часов Грегори, чтобы тот забрал Ариса из клетки.
Клоун так и поступил. Перед уходом он ещё раз проверил дышит ли Лука: «А видать Этьенн и прав на твой счёт… Хм, а вам было бы хорошо вместе, по крайней мере в постели. Гаспар бы не отказался от приручения такого тигра» — с лёгкой иронией подумал про себя Михель, взглянув на больное, но милое лицо спящего юноши.
Он тихонько вышел и закрыл трейлер Гаспара. С двери он снял табличку с его именем и закинул под лестницу: «А чтобы никто не хотел зайти…» — объяснил он сам себе и спешно куда-то пошёл.
Лука крепко спал, а по его щекам даже во сне катились слезы.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления