Онлайн чтение книги Оставаясь инкогнито Staying incognito
Глава 1. Вишневый пирог

Мне необходимо находиться рядом с ним всегда. И дело даже не в том, что у меня нет никаких других развлечений. Я чувствую, что упустив его из виду хоть на мгновение, могу снова умереть — и в этот раз окончательно.

Кажется, я стал призраком. Живые не замечают меня, мое лицо не отражается ни в одном зеркале, я не могу передвигать предметы или касаться других людей. Зато я прекрасно прохожу сквозь стены, мне нипочем даже самый надежный замок в банке, однако это умение бесполезно, ведь я не могу стащить оттуда и цента. Что уж там, мне даже перышко не поднять.

Я живу вместе с одним доктором. И свои паранормальные способности использую, чтобы двадцать четыре часа в сутки находиться подле него. Интересно, этот парень хоть раз замечал, что находится в своей квартире не один?

Он просыпается всегда в одно и то же время, даже по выходным. Не тратя время, чтобы понежиться в постели, сразу же вскакивает с кровати и направляется прямиком к водной капсуле. Его хорошо сложенное тело омывают пульсирующие струи воды, мне нравится смотреть, как он, блаженно прикрыв глаза, наслаждается гидромассажем, затем его обволакивает поток чистого теплого воздуха. И вот он выходит — голый, пышущий свежестью и сексуальностью. Надевая привычную для себя одежду, он превращается в совершенно другого человека, поэтому я действительно люблю, когда он ходит по квартире нагишом. Но того, кем он становится, облачившись в униформу, я люблю не меньше. Цельный антибактериальный костюм, что вынуждены носить все врачи Единого Мира, чертовски ему к лицу. Он надевает его без нижнего белья (пережиток прошлого, что лишь разносит заразу), и дурацкий по своему виду комбинезон неприлично подчеркивает его упругие ягодицы. Затем все свои достоинства он скрывает белой мешковатой спецодеждой, а густые черные волосы прячет под стерильной шапочкой. Картину довершают старомодные очки в грубой оправе — и вот, перед вами во всей медицинской красе доктор клиники «Смерть во благо», До Кёнсу. Этот парень не выглядит даже на свои двадцать шесть, поэтому у меня еще не скоро провернется язык назвать его «мужчиной». 

Квартира Кёнсу находится в том же здании, что и клиника, поэтому он пользуется специальными стерильными коридорами, чтобы добираться до места работы. 

Я провожу с ним весь день. Вижу, как он встречает новых пациентов, как их глаза наполняются слезами радости, когда До говорит, что для них еще не все потеряно или что клиника готова исполнить их волю. Он искренен в своих намерениях помочь тем людям, он был и со мной в последние минуты моей жизни — держал за руку и рассказывал о дико вкусном вишневом пироге, что когда-то готовила его бабушка. 

Я отошел в мир иной, слушая его успокаивающий голос. Только вот… За время, что Кёнсу провел со мной в клинике, подготавливая к процедуре, я, кажется, слишком к нему привязался. Настолько сильно, что застрял между двумя реальностями.

***

Добро пожаловать в «Смерть во благо»!

«Бросила жена? Работодатель вышвырнул Вас, словно ненужный мусор? Дети отказались от опеки над Вами? А, может, все Ваши близкие уже давно умерли, и Вы не знаете, что делать дальше? Жизнь утратила свой смысл? Мы поможем Вам с ней покончить!

Клиника легальных решений „Смерть во благо“ предлагает свои услуги по добровольному лишению жизни для отчаявшихся граждан. С нами Вы сможете, не боясь, что после самоубийства попадете в Ад, покончить со своей жизнью раз и навсегда! Наши врачи помогут Вам быстро и совершенно безболезненно уйти в мир иной, а также проконсультируют все еще неуверенных клиентов, стоит ли им сводить счеты с жизнью — специалисты „Смерть во благо“ проведут диагностику, что позволит точно определить степень Вашей безнадежности. 

Даже самый жалкий при жизни гражданин сможет почувствовать, что его смерть не будет напрасной — после процедуры наши клиенты получают статус доноров и помогают тем, у кого еще есть воля к жизни. 

В рамках благотворительной акции мы предлагаем свои услуги бесплатно! Просто приведите друзей — и за каждого получите двадцатипроцентную скидку, пять друзей — бесплатная процедура! Вау! Не упустите свой шанс!

„Смерть во благо“. Ваша смерть — Ваш выбор!

Только для совершеннолетних».

      Этот текст каждый гражданин Единого Мира уже знает наизусть. Он преследует нас дома в экранах телевизоров, в мобильных приложениях, которые при каждой удобной возможности показывают нам рекламные ролики, на станциях метрополитена, на работе, даже в больнице, куда ты пришел на плановую проверку здоровья. Популярное заведение, громко называющее себя «клиникой», на самом деле, никакого отношения к медицине не имеет.

      Меня зовут Ким Чонин, мне было двадцать четыре, когда я решил воспользоваться услугами «Смерть во благо». Моя жизнь утратила всякий смысл, а, быть может, его никогда и не было. Друзья посоветовали мне это место, пообещав, что я точно не пожалею, если схожу туда. 

Я хорошо помню свой первый день: как только моя нога перешагнула порог клиники, люди в белом с добродушными улыбками слетелись, чтобы поприветствовать меня. «Ангелы» — решил тогда я. Сейчас же я понимаю, что их ослепительно белые одежды были лишь обманом, искусно сотканной иллюзией; все те люди были стервятниками, каждый раз налетающими на очередную порцию падали.

***

— Здравствуйте, я доктор До Кёнсу, буду вашим сопроводителем на время подготовки и проведения процедуры, — невысокий парень в белом костюме вежливо поклонился, он выглядел доброжелательно, но в рукопожатии явно не был заинтересован; будь я медработником, тоже не спешил бы касаться незнакомцев без лишней надобности.

— Очень приятно, Ким Чонин, — он улыбнулся, стоило мне поклониться в ответ.

— У вас тоже корейские корни? — удивленно поднял брови До, — Невероятно! Сейчас в Сеуле не часто встретишь коренных граждан.

— Да, большинство перекочевало на Западные Земли, мои родные тоже…

— Как бы там ни было, я рад нашей с вами встрече, гражданин Ким, — впервые за всю жизнь я увидел, как кто-то искренне мне улыбался, — Доверьтесь мне — я сделаю все, чтобы сделать вас счастливым.

Я пришел в то место целенаправленно, чтобы покончить с жизнью — думал, все будет депрессивно, удручающе: серые безрадостные стены, сотрудники будут облачены в длинные черные мантии, в коридорах я ожидал увидеть каталоги со стильными вариантами оформления портретов для надгробий, из палат бы раздавались душераздирающие крики, молящие о пощаде. Однако я ошибался в своих предположениях. 

Бель, повсюду чистейшая бель, люди из персонала клиники были красивы, словно музы, вдохновлявшие великих художников, а доктор с корейскими корнями обещал подарить мне счастье. Держу пари, что любой, кто когда-либо намеревался посетить «Смерть во благо», ожидал чего угодно, только не того, что здесь в действительности происходило.

Доктор До пригласил меня в свой кабинет, чтобы заполнить бланки для нового клиента. Парень в белом задавал много вопросов и настаивал на честных ответах, хоть некоторые из поднимаемых им тем были чересчур уж для меня сокровенными, даже интимными. Среди них были, например, о том, давно ли я начал задумываться о смерти, и какова причина моего желания свести счеты с жизнью. На второй я так и не осмелился дать правдивый ответ. Я внимательно наблюдал, как его пальцы умело и быстро набирали произносимые мною слова. Затем, внимательно все проверив, он вручил мне планшет и попросил поставить свой отпечаток, как только ознакомлюсь со всеми пунктами контракта. 

Насколько я тогда понял, отказаться можно было лишь до момента проведения диагностики на безнадежность: при неутешительных результатах оставляли в клинике, а если оказывалось, что для клиента в этой жизни еще есть возможность просвета — назначали регулярные беседы с психологами и отправляли обратно за стены заведения. 

Как только борозды моего пальца отпечатались на экране планшета, добровольно подписав смертный приговор, До велел мне раздеться.

— Полностью?

— Конечно.

— Зачем? — еще ни разу в жизни мне не доводилось обнажаться перед другим человеком; раньше я проходил обследования лишь у больничных автоматов.

— Я ведь доктор, мне нужно вас осмотреть, — он рассмеялся, погружая руки в защитный раствор, — К сожалению, даже с нынешними технологиями, аппараты могут пропускать мелкие, но важные детали, так что я должен лично проверять клиентов.

Я прилег на медповерхность, по коже пробежали мурашки от холода, а в некоторых ее участках я почувствовал покалывания от обеззараживающих лучей. Огромные лампы, направленные на поверхность, ослепляли меня, и наблюдая за размытым силуэтом доктора, облаченного в белое и щепетильно готовящегося к осмотру, мне казалось, что именно он излучал этот яркий свет. Парень начал с пальпации, его холодные от защитного слоя руки вызывали волнующий трепет — как я и сказал, раньше мне не приходилось ощущать на себе прикосновения чужих рук. Его темные глаза внимательно следили за реакцией, беспристрастно изучали каждый уголок моего тела.

— Скажите, доктор До, — парень не остановился, услышав мой голос, но я заметил, что на мгновение он затаил дыхание под маской, — Какова вероятность, что мне еще можно пожить?

— А вы бы этого хотели?

— Вы сами когда-нибудь думали о самоубийстве? — мне бы действительно не хотелось говорить о себе, но было интересно узнать, что на уме у человека, который занимается легальными смертями.

— Я ведь доктор. Пока приношу пользу людям — мне некогда задумываться о таких вещах, — его руки остановились на моей шее, — Если сомневаетесь, что действительно хотите умереть — лучше откажитесь от услуг клиники. Мы помогаем людям исполнить их волю отказа от жизни, а не убеждаем в том, что они должны умереть. Если вы не чувствуете, что готовы, а результаты диагностики окажутся неутешительными — у вас не будет пути назад, гражданин Ким. Я бы не хотел, чтобы вы попали в такую ситуацию.

Что? Он и правда сказал, что не хотел бы моей смерти? Или же я просто не так все понял?

— Нет, у меня… нет причин, чтобы продолжать жить. Хочу как можно скорее покончить со всем этим.

— Всё, можете одеться, — по голосу я понял, что До снова улыбнулся, — Похоже, вы тот еще мерзляк.

Вызвали ли эту улыбку мои слова? Он посчитал меня смешным? Или же его позабавило что-то в моем теле?

Так или иначе, это была наша первая встреча — официальная, вежливая, дружелюбная, без примесей каких-либо посторонних эмоций. Все же, когда покидал его кабинет, мне показалось, До хотел сказать что-то напоследок. Утешить? Пожелать удачи? Может, он был бы не прочь выпить вместе со своеземцем? Но я так ничего и не услышал, ощущал лишь его взгляд, провожавший меня до тех пор, пока автоматическая дверь не закрылась за моей спиной.

Тело еще долго помнило его аккуратные прикосновения, До словно оставил на нем множество пятнышек, от которых мне совсем не хотелось избавляться. Каждый раз, при новой встрече, его метки вновь сладко ныли, как ноют старые раны, но, кажется, я получал от этой глухой боли удовольствие, потому что мысленно молил доктора по имени Кёнсу найти повод прикоснуться ко мне вновь. Я все представлял, какими теплыми были бы его руки, если бы не защитный раствор, покрывавший их прохладной пленкой, а без него он не решался до меня дотронуться. До Кёнсу придерживался дистанции, и я мог это понять. Я был не первым и не последним, кто хотел бы перед смертью почувствовать человеческое тепло, однако проблема заключалась в том, что я являлся пациентом, нас с До нельзя было назвать друзьями или даже знакомыми, но все, что он мог дать мне как доктор, я получал с лихвой. 

Я не общался с другими клиентами «Смерть во благо», но видел, что другие сопроводители вели себя довольно холодно по отношению к своим подопечным, даже притом, что улыбки никогда не сходили с их красивых лиц. Докторам не было интересно, сколько братьев и сестер у их пациентов, повстречалась ли им при жизни настоящая любовь, и если да, то какой она была и хотелось бы им снова быть вместе с тем человеком, бывали ли они когда-нибудь в ресторане молекулярной кухни, что находился на улице Возрождения с момента основания Единого Мира, и где можно было отведать изумительного мороженого со вкусом карри, выезжали ли за границы Восточных Земель и видели ли экзотических животных с других континентов; люди в ангельски белых одеждах не рассказывали ничего из своей жизни и лишь холодно следовали протоколу, выполняя, не более и не менее, свои обязанности.

До отличался от них. Прежде всего, мы отбросили формальности, и впервые в жизни мне было так приятно слышать собственное имя, хотя сам я не решался назвать его иначе, кроме как «доктор До». Он никогда не отводил свой взгляд, не брезговал взять за руку, если видел, что я начинал нервничать перед очередным анализом, пусть его пальцы и были всегда холодными. Он охотно расспрашивал меня о семье, о предпочтениях в еде и о любимых фильмах, внимательно слушал, что бы я ему ни говорил, увлеченно рассказывал о невероятных ситуациях, в которые когда-либо попадал — мы могли обсуждать что угодно, общаться на любые темы. Доктор До словно пытался заставить меня передумать. 

Однажды я действительно усомнился в своем решении умереть, это случилось лишь единожды — когда желание сблизиться с До Кёнсу достигло пика и сравнялось по силе со стремлением покончить с жизнью. Но тогда я пришел в чувства, сказав себе, что его отношение — не более, чем врачебная гуманность, и когда меня не станет, пустующее место займет очередной подопечный, которому посчастливиться познать доброту доктора До.

Прошел месяц. Наконец были готовы результаты диагностики на безнадежность, и они показали, что у меня нет другого выхода, кроме как умереть. Я был рад, я ждал этого.

      Я лежал в кровати, она была непривычно мягкой и удобной для больничной койки, меня окружали различные устройства, в назначении которых я не разбирался. За прозрачной перегородкой палаты собрались врачи, готовые изъять мои внутренние органы, как только я испущу последний вздох. Как и в нашу первую встречу, я был обнажен, а надо мной склонился доктор До, вонзая иглу с препаратом в вену.

— Он подействует через десять-двадцать минут. Больно не будет. Ты почувствуешь, что проваливаешься в сон и, в конце концов, умрешь — как и желал. Время еще есть, поэтому, Чонин, ты еще успеешь посоветовать мне пару фильмов, — конечно же, доктор До снова усмехнулся, только мне хотелось видеть его улыбку без чертовой маски.

Он без колебаний выполнил мою просьбу открыть лицо и, подвинув кресло к кровати, сел рядом.

— Просто посмотрите любой фильм, что ассоциируется у вас со мной, — я не хотел его смутить своими словами, но, похоже, доктору До стало немного не по себе, и я поспешил сменить тему, — Доктор До, расскажите о самом вкусном блюде, что когда-либо пробовали. Вы так хороши в описании вкуса, что я каждый раз начинаю чувствовать его на своем языке.

— Ты любишь пироги, Чонин? Моя бабушка была действительно в этом хороша. Она побывала почти во всех уголках прежнего мира, чтобы научиться кондитерскому искусству, но лучше всего у нее получался вишневый пирог. Хорошо, что во времена ее молодости «Смерть во благо» еще не существовала, потому что тогда, возможно, я бы не успел попробовать столь восхитительную вещь. Мне было не больше девяти лет, в солнечное воскресное утро, копошась на кухне, она засахаривала свежие вишни, добавляла в них немного ликера и еще какие-то сладкие специи. Запах был невероятный. Говорила, что вкус этого пирога такой же, как и у настоящего поцелуя. Меня, конечно же, заинтересовало такое описание. Я с нетерпением ждал, пока пирог остынет, и я наконец смогу отведать его. К моему удивлению, мякоть и впрямь была похожа по ощущениям на чей-то язык, из-за алкоголя этот вишневый поцелуй опьянял меня, а бабушка смеялась, говоря, что теперь я стал взрослым…

Я слушал его бархатный голос, и мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Препарат медленно усыплял меня, слова становились тише, и как бы ни пытался выкарабкаться из течения, что необратимо уносило меня в небытие, я не смог разомкнуть его нежные объятия. 

Потрясающий бабушкин пирог; во рту разлилась дурманящая сладость шафрана, секретного ингредиента, возбуждающего вкусовые рецепторы, но вместо сочных вишен я представлял, как вкушаю губы доктора, что чувственно ласкают мой язык. Почему он выбрал именно вишневый пирог? Всем ли подопечным в последние минуты жизни доктор До Кёнсу давал попробовать на вкус свой поцелуй? Хотелось думать, что лишь мне. 

До взял меня за руку. Его ладонь была горячей, словно солнце, и за этим ощущением дверь в мое сознание закрыла мысль о том, что умерев сейчас, я совершил самую большую ошибку в своей жизни.