Онлайн чтение книги Соло на гитаре guitar solo
22

POV Кирилл

С мамой уже неделю играем в молчанку. Она смотрит на меня когда с презрением, когда с жалостью. Я тоже не рвусь разговаривать, прячусь в своей комнате, зависаю в компе, хотя больше смотрю кино. Или читаю мангу. Про геев.

Завтра первый день на работе. Таки взяли на мойку машин, хотя предупредили, что до выхода из отпуска основного работника, а это где-то на две-три недели. Ну хоть что-то.

Гитара стоит, даже ни разу не расчехлял. Надо будет через Люсю вернуть. Она несколько раз звонила, просила поговорить с братом, но я сказал, если хочет она со мной общаться, пусть эту тему не поднимает. Прекратила.

А я так хочу его увидеть. Хотя бы одним глазком. Хотя бы на минуточку. Но держу марку.

***

Вот и первая рабочая неделя подходит к концу. Через два часа домой.

В кармане зашуршали первые чаевые. Приятно. Но как же трудно они достаются! На заправке нас несколько парней, те что давно работают, уже имеют свою клиентуру, а мне достаются объедки: мелкие запросы и всё такое. Но иногда бывает и полный комплект, когда нужно помыть и внутри и снаружи. Хозяин не жмот, пообещал платить раз в неделю. Завтра выходной. Отосплюсь, а то по 10 часов работы с непривычки сказались на моём бренном теле отрицательно. Надеюсь, запах бензина и солярки до сентября выветрится.

— Привет, Кирилл.

Рядом с заправляющимся "пирожком" — такие ещё ездят, однако — стоял мужчина и, глядя на меня, улыбался.

— Здравствуйте.

— Не узнал? Андрей Викторович. Стройка. Бутерброд. Деньги на баню.

Я не верил своим глазам. Неужели тот самый бомж? Вот, что баня делает с людьми. И работа. Конечно она облагораживает.

— Простите, сразу и не признал. А вы теперь работаете? Поздравляю.

— Да вот всё благодаря тебе. Отмылся и пошёл искать хоть что-то. И повезло. Взяли на полставки на испытательный срок. Комнату в общежитии, хотя это такой же бомжатник, только цивильнее, там столько узбеков и других братанов… Да мне всё хорошо, лишь бы крыша. А ты я смотрю, то же время зря не тратишь? Молодец. Помоешь мне стекла?

Вымыв и без того чистые стёкла, я понял, что он хотел меня хоть как-то отблагодарить, всунув в карман купюру.

— Как там твоя любовь? Для неё стараешься? Или какие планы имеешь?

— Любовь? — я и забыл, что наша встреча состоялась при первых слезах той самой любви. — А она есть, эта любовь? Фигня это всё!

— Зря ты так. Всегда нужно давать себе шанс. Может ты ещё просто не разобрался? Чего не разглядел? Не переживай, твоё от тебя не уйдёт!

Андрей Викторович снова улыбнулся, сел в машину и укатил. Да уж, он разобрался. Поймал своё. Дал себе шанс, и теперь вон какой весёлый. А что сделал я, чтобы разобраться? Боюсь даже посмотреть в сторону Никиты, не то что поговорить.

***

— Леха, ты что завтра вечером делаешь?

— Собираюсь с новой подружкой куда-нибудь завалить.А что, есть планы? Для тебя я освобожу вечер.

— Да… Я тут подумал, может сходим, посидим в одном месте?

— Не вопрос. Куда и во сколько?

Сильно наряжаться я не стал, да и не во что мне, снова черные джинсы, только футболку надел другую.

Сказать, что друг мой удивился — ничего не сказать. Когда я назвал ему заведение, в которое хочу пойти, он застопорился, а потом заулыбался.

— Не думал, что ты захочешь туда хотя бы ещё раз сходить.

— Хочу дать себе шанс. Да и проверить кое-что, — увильнул я от развёрнутого ответа.

Несколько человек топтались у входа "Белой ночи", ещё несколько курили. Нас пропустили без вопросов и мы спустились в зал, где почти не было свободных мест.

Пристроившись у барной стойки, Лёша заказал два коктейля. Мы сидели, рассматривая публику и посасывая через трубочку пряную жидкость.

Чтоб зайти снова в это кафе, я долго готовился морально. Даже медитировал. Потом отбросил страх и только на входе меня шарахнуло волной, прошедшей от кончиков пальцев до шеи, застряв где-то в горле, неприятно так затесавшись в глубинах. С первым глотком отпустило и я даже начал расслабляться.

За фортепиано сидела всё та же женщина. Репертуар её изменился, хотя джазу она осталась верна.

Допивая уже второй стакан, Лёха сказал, что хочет отойти в туалет.

В это время джазистка закончила мучить клавиши, получила порцию оваций и скрылась за горизонтом. Через несколько минут на импровизированной сцене появились два стула, и на них уселись два парня с гитарами. Ни один из них не был моим бывшим.

Они начали играть композицию, от которой у меня мурашки побежали по всему телу. Как же красиво у них получалось. Я заслушался, не отрывая глаз от рук, перебиравших струны.

Когда вернулся Лёшка, я даже не заметил.

— Классно играют.

Я вздрогнул. Музыка закончилась, но ребята со сцены не ушли.

— Ты пришёл посмотреть на него?

Молчу. Опустил глаза.

— Он с тех пор здесь не работает. А рыжая не была его девушкой. Она дочь владельца и та, кто помогла получить такую работу. Он всего лишь её терпел, ради тебя.

— Хватит. Теперь я ещё и виноват.

Я показал бармену повторить заказ.

— Может уже хватит? Забыл, как прошлый раз тебе было плохо?

— Заткнись. Я знаю сколько можно и сколько нужно.

Язык заплетался, в голове шумело. Завтра на работу, но мне было всё равно. Тем более, что можно было прийти после обеда.

***

— Спи, горе-алкоголик. Я позвоню твоей маме, скажу, что ты у меня.

Я цеплялся за руки Лёшки и просил меня не оставлять, или хотя бы спеть колыбельную.

— А можно я тебя поцелую? Мы же друзья, всего лишь дружеский поцелуйчик. Хотя, ты же так не умеешь, кры-ше-снос-но, улет-но, бомби-чес-ки. Никто так не умеет, только он.

Язык заплетался, голова моталась из стороны в сторону. Упав на подушку, она ещё и закружилась, унося меня куда-то далеко в космос.

Хорошо, что я не буйный, и когда вот в таком состоянии не буяню, а просто ищу тёплое и мягкое место, чтобы уткнуться носом и забыть всё на свете, лишь бы тишина…

Пробуждение ничего хорошего не приносит, и вчерашняя галиматья позорно всплывает в раскалывающейся башке.

Лежу на боку с краю Лёхиной кровати (хорошо, что у него полуторка). На тумбочке перед моим носом вижу стакан и таблетку. Когда только успел? Его рука удерживает мою талию, к которой сзади прижимается его не мелкое тело. Приподнимаюсь и выпиваю предложенное лекарство. Так и остаюсь лежать в его объятиях.Осторожное движение сзади и его лицо зарывается мне в затылок. Дыхание касается шеи, неровное, с задержкой.

— Знаешь, он мне ни разу не снился, а сегодня видел его, словно наяву, такой милый, самый добрый. Думаешь я на него злюсь? Конечно злюсь! Почему он послушался меня? Почему ушёл, а не остался? Почему не вернулся и не сгрёб в охапку, чтоб косточки хрустнули, почему не засосал так, чтоб воздуха не хватало, чтоб растаял в его руках? Ну и что, что я телефон отключил? Мог бы ждать у подъезда, караулить, шпионить, выслеживать… А он сдался и наверное уже думать забыл. А я тут страдай. Лёш, научишь меня больше не влюбляться? Я даже завидую, ты такой спокойный, неужели никогда никто не цеплял так, что все мысли только о нём, в голове только он и его улыбка. А голос? Надо было хотя бы записать пару песен или попросить наговорить всякой ерунды на телефон. Или в толпе стараешься найти его потерянный силуэт, и узнаёшь из далека только по одной макушке. Ждёшь короткого «Привет» или «Как дела», потому что без этих слов считай день пропал. А от одного только прикосновения внутри всё сжимается и сворачивается узлом, что не даёт дышать. И пусть этот узел меня дальше душит, потерплю. Вот увижу его… вот увижу… Лёха! Эй, у тебя что, эрекция? А что это у тебя за парфюм такой? Ты когда поменял?