Онлайн чтение книги Снежная сказка Snow fairytale
7. Грозный бог.

Редан был обеспокоен долгим отсутствием Зельдвига, конечно, он ни за что не хотел признавать, что во всем Кельте есть кто — то сильнее его самого. Это омрачало само существование наследника Хлодвига.

-  Только подумать...,  —  крутилось в его голове — Орис вызвал гнев Одина, и теперь он мертв, я и сам до сих пор не пойму толком, как еще дышу, а этот полубог...

-  Этот полубог спас тебе жизнь, если бы он не заставил Кельхема вернуть тебе душу, ты бы уже горел в пламени, — произнесла неожиданно

появившаяся Лагуна, — хотя что — то определенно случилось, пошли воинов проверить окрестности.

-  Не успела помолодеть, как уже командует— подумал несколько рассерженный Редан, — женщины…, все время лезут не в свое дело...

-  Я не женщина, — обратилась она к нему, — я валькирия, одна из воительниц небес. Наглость людишек вроде тебя, меня всегда поражала, но ты явно забыл, кому обязан троном и жизнью.

-  Хм…, — дернулся Редан, и крикнул двух воинов.

Не прошло и несколько минут, как на пороге появился Зельдвиг:

-  Он умирает!  —  кричал сын Тора, занося Кельхема в большой зал.

-  Я не могу..., — хрипел дух, — я не должен…, — черная кровь залила почти весь стол, на котором он лежал.                                                                            

Кельхем хватался за Зельдвига, пытаясь подняться, но он слишком ослабел, и потому бессильно падал назад.

-  Я не могу умереть, только не сейчас..., — повторял он снова и снова.

-  Кто его так?  — спросила Лагуна.

-  Это Один, — ответил Зельдвиг, — старый хрыч нашел меня, но дух оказался хитрее...

-  Правда глупее его..., — заметила с сожалением она, — все знают, против Одина бессильны даже бессмертные боги.

-  Он умрет? Спросил Редан, — склонившись над Кельхемом, и пытаясь услышать в его груди сердце, как оказалось безуспешно.

-  Врятли...,  —  ответила валькирия, — скорее всего, попадет назад в огненное пекло, второй раз ему оттуда уже не выбраться. Один весьма

изощрен в наказаниях, у него есть только единственный шанс, если ты, — посмотрела она на сына — спасешь его, но тогда злобный старик точно найдет тебя.

Кельхем задыхался, выпучив глаза, и все хрипел.

-  Я попробую, ведь он спас меня, хоть я и не просил…, — проговорил Зельдвиг.

-  Разозли его, — прошептала Лагуна, — и увидишь, что будет.

Он вдохнул,сделался свирепым, и стал медленно поднимать руки в стороны. Огромная снежная волна замкнула кольцо вокруг деревни, нависая над ней, эта махина готовилась поглотить все живое, что осталось внутри. Глаза Зельдвига побелели, он сжал кулаки и, сведя руки, направил их на Кельхема. Духа подкинуло вверх и с силой ударило о стену, тот завизжал, распластавшись, словно приколотое насекомое.

 —  Что ж ты делаешь, гад!  —  заорал Кельхем, — я же огненный.

Но Зельдвига это не остановило, и он повторил удар. Кельхем стал покрываться инеем, и трястись как припадочный, его крылья изогнулись внутрь, закрыв почти половину тела.                                                                          —  Похоже, он пытается защищаться, —прошептала Лагуна, — Сынок, врежь ему еще раз! – крикнула она.

— Это может убить его...  —  рыкнул громогласно ее сын.

 —  Н — е — е – ет, — потянула валькирия, — нет ничего лучше для загробного духа, чем хорошая драка.

Третий удар сына Тора вышиб из Кельхема пламя, которое охватило все помещение, он тяжело дышал, а его кровь, некогда черная превратилась в капли раскаленной лавы. Наконец, дух поднял голову и в его горящих глазах отразились все мучения,

некогда дарованные Одином. Кельхем взмахнул своими крыльями и повис в воздухе, рана его быстро затягивалась, но жажда убивать не уменьшалась.

— Как ты посмел напасть на меня, — прорычал он.

— Усмири свой гнев Кельхем, — проговорила Лагуна, — я не узнаю тебя последнее время, ты стал каким - то мягкотелым. Разве не ты, дух, пошел, когда - то против богов, чтобы сражаться бок о бок вместе со мной?     

 — Это все земная твердь, она навевает на меня хандру, — ответил он, опускаясь вниз. Зельдвиг махнул рукой, и вмиг потушил пылающие стены.

— Опять весь дом раскрушили— ворчал Редан.

—Да ..., —почесывал лохматую рыжую голову Цальхеб.

Вокруг зияли обугленные бревна, самотканые гобелены на стенах,превратились в серый пепел, будто бы их и не было вовсе, а мечи и щиты попадали вниз, покрывшись толстым слоем копоти и сажи.

— Скажи,— обратился к Зельдвигу маленький Цальхеб, — от детей богов и их приятелей всегда столько проблем бывает или это только от тебя?

— Раньше было хуже, — заметила Лагуна, — ведь когда- то он не мог контролировать свою силу совсем.

— Да, он и сейчас умудряется делов натворить...,  —  бубнил Редан, — так мы не доживем до борьбы с нечестью.

Зельдвиг совершенно равнодушно взирал на этот беспорядок, как будто его это и не касалось вовсе, а Кельхем тем временем, поспешил исчезнуть под общий шумок. Все успокоилось, люди разошлись по своим углам, и только один новый вождь Западного Кельта, остался восседать в своей закопченной зале.

— Я становлюсь похожим на Ориса, — вдруг почему - то подумалось ему, — как странно..., я так жаждал занять его место, а теперь вместе с троном, мне досталось еще и проклятье, тут поневоле не рад будешь.... Что же я за вождь? Народ до жирают какие — то твари, дом, с успехом, крушит «Сын бога», а сам еще недавно чуть не помер. Может отдать Одину то, что он хочет, тогда он снимет свое проклятье…, начинаю уже думать, как Орис. О, да, его подлость не знала границ. Видимо сказывается одна кровь, ведь он мне все - таки дядя...

— Тебе не зачем взывать к Одину, — послышался голос из темноты.

По приближающимся мельканиям золотых переливов, Редан стал догадываться, что это никто иной, как Зельдвиг собственной персоной.

— Он уже нашел меня, — продолжал тот, — наша битва неизбежна, и никто не сможет помешать ей или помочь мне одержать победу. Я новый бог небес, новый Один.

— А может быть, и нет...,  —  перебил его Редан.

— Есть старое пророчество, касающееся Одина,  —  продолжал приближаться к нему Зельдвиг,  —  он будет править небом и богами, и силы его не иссякнут, но лишь до тех пор пока не родиться новый бог, с той же силой, что и у него, тогда падут небеса под ударом его мощи и обрушиться ледяной дворец, и рухнет мир, чтобы возродиться вновь.

— А, как же насчет другого пророчества, о Рагнарёке?  —  спросил Редан.

— Все может быть,— ответил сын бога.

— Тогда бесполезно что - либо предпринимать?  —  продолжал вождь Западного Кельта.

 —  Да..., —  ответил Зельдвиг и, выходя, добавил, — они идут..., будет битва и скорее всего последняя.

Редан взялся за свой меч: «Ну, вот и все. Хитрый старик знал, что нам не одолеть Верховного бога.»

Он вошел в зал к своим воинам и с грозным видом начал свою речь: «Оставьте чару, отложите хмельные пиры, Я -  Редан, сын Хлодвига Рыжего, вождь Западного Кельта, говорю вам. Берите топоры, копья, и мечи, ибо грядет последняя битва в нашей жизни. Твари Одина уже добрались до нас, выходите вместе со мной…»  —  и, пнув дверь ногой, он шагнул в белизну снежного тумана.

Дикий визг пронзил ночную тишину, те немногие, что уцелели в предыдущей битве, сражались с призраками тьмы, ускользающими в ночном тумане.

Цальхеб, и еще трое бежали с факелами меж домов, сзади них мелькали нечеткие очертания, сердце рыжего викинга нервно колотилось в груди.

«Боги против нас,— подумал он, — вороны уже чуют добычу».

Кто — то сзади с силой ткнул его в спину, Цальхеб мгновенно развернулся и, зажмурив глаза, ударил, врага мечем, раздался тяжелый хрип возле него, и тогда он решился открыть глаза,перед ним стоял его же воин, житель этой деревни. 

—  Тьфу, провались ты!  —  выругался Цальхеб, вынимая окровавленный меч из его тела, — натворил делов со страху.

А в это время Тор сидел, задумчиво подперев голову рукой, возле него крутилась небольшая ящерка, с зеленоватой переливающейся чешуей: 

—  О,могучий Тор, — зашипела она, — что на душе твоей так неспокойно?

— Не знаю, Гуннимен, — ответил бог, — что - то не дает мне покоя, грызет меня как червь, аж кровь закипает.

— Мммм...,  —  потянул ящер, — наверно это не спроста, О,великий. Быть может, новая женщина волнует твое сердце?

— Женщины как цветы, расцветают и увядают, я уже не помню их лиц за прошедшие века. Они высекают лишь искры в моем сердце, но не зажигают пламени в нем.

— Тогда, что за беда у тебя?

— Когда найду причину, скажу тебе Гуннимен, а сейчас оставь меня.

— Великий Один, все больше твердит про Рагнарёк..., – шипел змей.

— Старик выжил из ума, он так боится за свою жизнь,что готов перебить всех богов, лишь бы никто не посягал на его трон.

— Он Верховный бог, ему есть что терять. Я слышал, где - то зародилась новая сила, могучая, возможно больше, чем у Одина, от того

золотой рог и пророчит богам скорую кончину.

— Новая сила, говоришь. Если это так, то должен был родиться новый бог, новый Один.

- Возможно...,  —  шипел ящер, — а может боги, просто затеяли очередной бунт.

— Ты же сам сказал, что рог грядущего вещает.

— Так говорят, а, правда это или нет известно только Одину.

— И что делает старый хрыч?

— Он ищет..., силу. Он хочет задушить ее в пеленках.

— Вот одноглазый пройдоха,— засмеялся громогласно Тор, — Гуннимен, ты глаза и уши мои, договаривай, ведь не зря же ты ко мне с этим приполз.

— Рагнарёк устроят боги, но какие, вот в чем вопрос?  —  мигал он зелеными глазами, — все боги здесь в Асгарде Одина, но что, если кое - кто из нас был рожден на земле, среди людей, и скрыт там.

— Что за чушь ты говоришь, боги не рождаются на земле...

— Помнишь ли ты деву, по имени Лагуна, о, великий Тор?

— Валькирия, —сморщился он, — предназначенная в наложницы моему отцу.

— Да, да ..., — и бежавшая с тобой, та, что уговорила тебя восстать против Одина, развязала войну между богами, и была лишена бессмертия и силы, в качестве наказания.

— Ты решил напомнить мне об ошибках моей молодости, змей!?  —  гаркнул разгневанный Тор.

— Молодости, — смеялся Гуннимен, — это было не так давно.

— Проклятый старик заковал меня во льдах на целый век…, я только недавно оттуда нос высунул.

— Ошибки молодости, дорогого стоят. Я слышал, у валькирии есть сын, он могуч и силен, как ты в свои годы.

— Человеческий сын?

— Может быть, но может быть, и нет...

— Хочешь сказать,что я мог стать отцом, даже не подозревая об этом?

— Она была зла на тебя, а, кроме того, ты неожиданно исчез.

— Это уже интересно...  —  ухмылялся Тор, — у него есть хоть какая — нибудь божественная сила?

— Откуда мне знать о, великий, — прошипел ящер и пополз прочь.

«Не сказал ничего, —  подумал Тор, и что - то ретивое застучало в его груди сильнее  —  если это, правда, что у меня есть сын, он должен быть богом, ведь он кровь и плоть моя, выросший среди людей диких и непокорных с неведомой силой..., сможет ли он

поднять мои молот и стать моим наследником. Я должен видеть его, узнать так ли это...»

 —  Вернись, гадина!!!  —  заорал бог, — скажи мне, где он!!!

Но Гуннимена и след простыл, а Тор, окончательно распалившийся от собственного гнева, пошел к Одину...

Верховный бог был мрачен и тих, как ненастный день, его белая борода свисала до самого пола, а единственный оставшийся глаз был закрыт. Он держал в правой руке свое копье, которым еще недавно бился на полях славы. Уже много веков Один занимал трон Верховного бога, многим воинам он даровал победу над врагами, многие были наказаны им в назидание другим.

Седой старец — так звали его люди, когда, встречаясь с путниками, он бродил по кельтской земле. Еще в детстве Одину была дарована божественная сила, и все стихии подчинились его желаниям, он отдал левый глаз за мудрость и возможность видеть будущее, но боялся заглянуть в него, и потому пользовался лишь смутными прорицаниями золотого рога, забавной игрушкой, подаренной ему Локи,богом хитрости и обмана. Собственно говоря, рог не предсказывал ничего, кроме Рагнарёка, и то время от времени.

Резные ледяные двери со звоном рассыпались в пыль, и за этим снежным облаком обозначилась фигура Тора. Он вошел в залу с грозным выражением лица и прямо с порога закричал:

— О чем поет твой рог, отец?! Опять о Рагнарёке?!

— Похоже о тебе...,  —  перевел на него равнодушный взгляд Один.

— Обо мне ли?  —  улыбнулся Тор, — а может о ком, — то другом?

— Так ты знаешь о мальчишке...  —  вздохнул Верховный бог, — тем хуже для тебя,все равно я скоро избавлюсь от него.

— Что же он натворил такое этот человечишка, чтобы так досадить тебе?

— Если бы он был человечишкой, то мое копье уже давно настигло бы его.

— Где он?  —  спросил Тор, но седой старик сохранял молчание,

— Я найду его, запомни это, — заявил громоподобный бог. 

—  Ищи...,  —  ответил Один, и указав пальцем на ворота, восстановил их в былой красе.

Тор покидал залу и, махнув на прощанье своим тяжелым молотом, коим высекал молнии и гром, снова разнес ворота в пыль.

Верховный бог вздохнул и подумал: «Что мог родить путного, мой своевольный сын, если сила в нем бежит в переди разума», — и снова восстановил разрушенные двери.