Онлайн чтение книги Снежная сказка Snow fairytale
4. Сын Тора.

Вскоре они повстречали остальных воинов.

 —  Где вы были? – спросил проводник.

 —  Ходили за богом, – равнодушно ответил Редан, указав в сторону Зельдвига.

В душе, он испытывал нечто вроде раздражения, и даже ненависти по отношению к сыну Тора.

 — «Бог…,» —думал он, – «это еще неизвестно, может, старая Варгана соврала, ничего божественного я в нем пока не вижу. Я великий воин, Северного Кельта, зачем нам этот верзила, мы и без него справимся. Чокнутый старик Орис, придумал тоже верить какой – то колдунье…»

Глаза его, метали молнии, ноздри то и дело раздувались, поступь сделалась тяжелой, а дыханье глубоким и сопящим.

А сзади незаметно, плелась согнутая старушка, которая вскоре поравнялась с Реданом и завела с ним разговор. 

—  А ты, я вижу, не очень — то рад моему сыну, —вдруг заметила она. 

Вождя Северного Кельта аж передернуло от её пронзительного скрипучего голоса, он обернулся и

произнес:— Это так, твой сын еще не успел вынуть меч, а уже прославился, когда я добывал свою славу в боях и битвах.Старуха Лагуна, кряхтя, засмеялась. —  Мой сын был рожден не для людей и их ничтожных сражений. Разве размахивание топорами, мечами и пиками можно назвать битвой. Он должен низвергать Богов и великанов с небес, в этом его слава. Я лишь для того позволила ему идти с вами, чтобы он смог приобрести навыки хищника, чтобы он полюбил кровь, почувствовал свою силу, твоя слава ему не нужна. 

—  И на кого же похож твой сын, не уж то на Тора?– задал вопрос Редан.

 —  На меня, – ответила Лагуна, — но характер в нем от отца, правда Зельдвиг пока более покладист, чем грозный бог.

«Похож на неё» — подумал про себя Редан, – «на страшную старуху».

Ему вдруг сделалось весело, и он чуть не расхохотался.

Впереди показалась уже знакомая им деревушка, обнесенная частоколом с вырытым рвом. Орис по — прежнему сидел в задумчивом состоянии, в очаге, все так же, как и день назад, играл огонь, а его воины валялись пьяные на полу вместе с объедками и собаками. Женщины от мала, до велика, сновали между упившихся мужчин и собирали уцелевшую посуду.

Редан нарушил гробовое молчание, как и в прошлый раз,он снова прошел тем же путем, хотя Орис строго — настрого приказал стеречь боковой вход, сын Хлодвига любил появляться внезапно. Он стоял в тусклом свете, весь в грязи, мех на его облачении слипся, и стал походить на мокрого кота. Слева от него высился детина лет двадцати с виду, на голову выше самого Редана в блестящих доспехах с лисьей

опушкой. Его волосы абсолютно золотые в свете игриво ниспадали с плеч аккуратными завитками. Огромная фигура произвела на Ориса неописуемое впечатление, он задрал высоко голову, открыл рот и чуть не сел на пол.

По правую руку от Редана стоял Цальхеб, маленький,приземистый, с бегающими глазками и подозрительным лицом.

 —  Явился племянничек! – почти выкрикнул Орис глядя на Редана, — ну, что, ты был у Варганы? 

—  Был…, — буркнул Редан, – вот он! – и указал настоящего рядом Зельдвига, сам же сделав два шага, уселся за стол, уткнувшись

взглядом в стену.

Зельдвиг направился к Орису, сзади у него постоянно что— то мельтешило, так что сразу было и непонятно, что именно это такое. Когда он

остановился, из – за него выползла старушка, и, глядя пронзительным взглядом в глаза Ориса, затянула: 

—  Здравствуй, правитель Западного Кельта, узнаешь ли ты меня?

 —  Теперь тебя трудно узнать, еще семьдесят лет назад, мой отец сходил с ума по тебе, а сейчас ты одряхлела валькирия.

 —  Орис, Орис, ты всегда был злобным человечишкой, валькирии не стареют, ведь мы почти богини, это только ты скоро сгниешь в земле. От ее слов Ориса Завоевателя затрясло. Утро подняло сырость и холод. По – прежнему шел снег,его крупные, липкие хлопья налипали на крыши маленьких приземистых домишек. Восход приносил в эти края только мертвую тишину и неимоверную тоску. Зельдвиг поднялся, когда все еще спали, кутаясь в медвежьи шкуры, он выпрямился в полный рост, и голова его уперлась в потолок.

«Какое убогое жилище» – подумал он, — «здесь все так непрочно, неудивительно, что эти Мохары без труда жрут здешний народ. Странные

существа» – люди, — продолжал он, выходя из хижины, его взору вдруг предстали все местные красоты: словно обглоданный кусок леса, и бескрайнее белое поле, что сливалось с таким же небом, он взглянул вверх:

 —  Снег! – необъяснимое чувство радости вдруг наполнило его – от чего он мне так нравится? Может потому, что я должен был

жить в ледяном дворце в Асгарде. 

—  Не поэтому, — ответила, неизвестно откуда появившаяся Лагуна, – все, просто Зельдвиг, снег – это часть мира, и он подвластен тебе. Вытяни ладонь. Зельдвиг поднял руку и расставил свою широкую ладонь. 

—  Видишь…, — продолжала она, – снег не тает. Если бы ты был человеком, то на твоей руке осталась бы вода, она забирала бы

твое тепло, а вместе с ним и жизнь. Но ты не человек, ты не умрешь от ран, болезней, или голода, прикажи снегу лететь обратно в небо, и он послушает тебя. Зельдвиг снова взглянул в серое бездонное небо, он думал о снеге, вдруг все остановилось и словно замерло на мгновение. Мелкие хлопья застыли в воздухе, повинуясь его взору, они крутились и переливались, танцуя странный монотонный танец, еще мгновение, и снежинки понеслись со скоростью обратно вверх, преодолевая свое стремление падать на землю.

 —  Хватит! – крикнула Лагуна и посмотрела на сына,— твоя сила уже подчиняется тебе, но, чтобы победить Тора и Одина нужно больше…Она обернулась, позади, стоял Редан, не сказав ни слова, старушка — валькирия удалилась обратно в дом. Зельдвиг тоже заметил Редана: 

—  Так, ты думаешь, что я не бог? – обратился он к нему.

Последний, стоял в замешательстве. В голове все гудело от браги, выпитой вчера, а тут еще этот верзила со своими фокусами. Снег снова тихо падал на землю, как и прежде, сын Хлодвига посмотрел на белый ковер под ногами и ничего не сказав, скрылся за угол. Зельдвиг продолжал стоять на месте и смотреть в небо, он тяжело вдохнул холодный воздух, и тот заполнил его, словно вода пустой кувшин, внутри образовалась бурлящая метель, глаза из голубых сделались свинцово — белыми, а все мышцы и жилы на теле напряглись.

Впереди вдруг возник огонь, какие — то черные лохматые существа похожие на зверей, приближались с бешеной скоростью, мелькали тени,

повсюду раздавались крики, сын Тора закрыл глаза, мираж пропал. Перед ним снова простиралась снежная неизвестность, он развернулся и вошел обратно в дом. А там продолжалось веселье, воины упивались вусмерть, смеялись и падали под стол. На все это взирал Орис, сидевший на своем каменном троне. Зельдвиг хлопнул тяжелой дверью и произнес: 

—  Сегодня ночью придут махары.

Веселье внезапно прекратилось, и полторы сотни пар глаз уставились на Зельдвига.

— Это великий и всемогущий сын Тора, – промолвил Орисс улыбкой на лице.

И вся вакхическая компания разразилась бурным смехом, они смеялись до слез, глядя на него.

 — «Неужели!»  —  послышались крики, – «Может нам начать кланяться! О, Великий, пошли нам жирного кабана! И браги не забудь...»

– Интересно, чем твоя старая мамаша приглянулась Тору! – крикнул мужичек в шлеме с рогами и свалявшейся бородой, из которой торчала

солома.

Если до этого момента Зельдвиг мог мириться с людским нахальством,то последняя фраза явно переполнила его терпение, которым, впрочем, сын Тора, как и его отец, не отличался. Он злобно вытаращил глаза на собравшихся, как — то странно затрясся, зрачки его снова побелели. Зельдвиг схватил стоявший у двери боевой топор Редана, взмахнул им, словно тот был прутик и со всей силы ударил

по краю стола. Тяжелый дубовый стол затрещал и разломился на две части, а посуда на нем подпрыгнула так, что попадала на головы стоящих. Молодой бог зарычал, как медведь, и стал говорить на непонятном языке.

 —  Хаши, Хаши — ва – произнес он, поднял руки, и комнату наполнила снежная буря, словно ввалившаяся сюда снаружи. Тысячи потоков

ветра метались по зале, сталкиваясь между собой, они ломали все в щепки. Очаг за секунду был засыпан снегом до верху, огонь погас, воцарилась холодная тьма.

 —  Сын мой! – послышался голос, – и маленькая сморщенная ручка коснулась спины огромного детины.

В одно мгновение ветры исчезли, Зельдвиг рухнул, на колени, тяжело дыша. Он хрипел и опирался на топор, вдруг, скрипнула дверь, и

вошел Редан. Внутри залы блестели мерцающим светом обледенелые стены, ничего больше различить было нельзя, ибо все превратилось в мелко изломанный мусор. Только Орис сидел по — прежнему на своем каменном троне, Редан подошел к нему и тронул рукой. Властелин Западного Кельта упал и развалился на тысячи осколков, словно стекло, а Редан стряхнул шкуры и сел на трон, заняв его место.

 —  Теперь я правитель, – подумал он.

Из снежного мусора послышался скрип и кряхтенье, стали выползать уже протрезвевшие воины, укрывшееся под половинками стола.

 —  Ну и натворил же ты дел, – простонал Цальхеб, —сын бога, а шуток совсем не понимаешь.

Он обернулся и увидел Редана, сидящего на троне Ориса.  

—  А как ты думаешь? – произнес Редан, – мне теперь называться: Редан Храбрый или Редан Славный, а может Завоеватель?

Зельдвиг медленно поднялся и пошел вдоль стены к трону. Сердце сына Хлодвига стало колотиться с бешеной скоростью, еще никогда в

жизни, его душа так не наполнялась тревогой. Он бросил топор к его ногам, не доходя несколько шагов, и почему — то слегка улыбаясь, произнес: 

—  Храбрый…, за то, что не боишься меня, – и, повернувшись, вышел вместе с матерью.

Цальхеб поднял голову вверх, там, где недавно был потолок и крыша, простиралось серое небо, и тусклый диск солнца с любопытством

заглядывал в дыру.

 —  Ну, и ну, – произнес он. 

—  А — а — а — а! – выдохнул Редан, — я думал, он меня сейчас, как порося разделает.

И только тут Цальхеб заметил, что Редан одного цвета с небом.