Онлайн чтение книги Остров черепа: Реванш Revenge
Соси

Влагу в дневном тропическом воздухе Рук Айленда можно было снимать слоями. И надевать на себя, чтобы хоть как–то укрыться от иссушающего пламени, которое полыхало вокруг.– Слушай меня внимательно, солдат, – подражая командирскому тону, Ваас затягивал на женском лбу красную повязку. – Твоя задача – выжить, чёрт побери, любой ценой! Ты, блядь, понимаешь, сынок?

– Я больше не выдержу! – сквозь крепко сжатые зубы выговорила Шарлотта.

Монтенегро остановил сосредоточенный взгляд на Тони, который сидел вместе с ними в укрытии и любовно сжимал в руках огнемёт.

– Отставить, солдат! Сопли тебе подтирали на гражданке! – Ваас вытянул руку с сигарой, когда Тони, улучив выгодный момент, поднялся и с ходу начал поливать окружающее пространство огнём. Прикурив и чуть не получив ожог, главарь пиратов вернулся к разговору: – А здесь реальная! Грёбаная! Война!

Его короткие выкрики долетали до неё урывками. Слишком страшен и громок был шум разворачивающегося боя, слишком близко опалял пламенный воздух. Обострившееся обоняние уже чувствовало не просто запах напалма, теперь он смешивался с приторной вонью обгоревшей кожи.

Если бы Шарлотта знала, через что ей придётся пройти, она бы придушила себя трубкой капельницы ещё при первом своём пробуждении в том подвале. Теперь же просто не хватало духа.

Тогда молодая женщина была благодарна Богу, что ей удалость спастись. Она приходила в сознание урывками, не понимала, прошли ли часы или уже недели. Её раны обработали, вывихи вправили, а боль, беспрерывно накатывающую от талии до колен, заглушили обезболивающими. Тело собрало внушительный список внешних и внутренних повреждений, но то, что происходило с её психикой, пугало больше.

События страшной ночи она помнила кровавыми урывками, огнями, криками и чёрт ещё пойми чем. Из–за шока ей едва ли удалось осознать в полной мере произошедшее, но та девушка - Саша - в красивых очках на тонком носу старалась всё объяснить. А доктор, со стальными и очень густыми волосами, зачесанными назад, по–доброму и с какими–то усмешками сообщал, что он старался нарастить нужную кожу, поэтому бедра её будут в полном порядке.

Но ничего на хрен не было в порядке.

Едва Шарлотта смогла вставать на ноги и в головокружительной свистопляске не выталкивать содержимое желудка на пол, как за ней приехали два совершенно одинаковых мужика. Близнецы носили на шеях ярко–алые арафатки и бормотали с явно выраженным китайским акцентом. А ещё они должны были доставить её обратно в ад. И никто не сказал слова против, когда её заставляли сесть в машину, чтобы потом перевезти на Южный остров.

Первое адекватное знакомство с человеком, который, можно сказать, спас её, состоялось под громкие выкрики пиратов. Они делали ставки, как далеко она сможет забросить гранату. Всё происходило на широком солнечном пляже, где в условные места броска были по пояс вкопаны какие–то люди. Организм Шарлоты испытал такую встряску, что проступила кровь на забинтованных бедрах, а к горлу вновь подкатила тошнота.

Следующий раз Ваас Монтенегро учил её стрелять из пулемёта, которым был оборудован автомобиль. На полном ходу, испытывая дикий страх, молодая женщина визжала и пускала очереди во всё подряд. Не вылетела из машины она, наверное, потому, что оторвать руку, пристёгнутую к основанию пулемёта, боялась больше, чем получить травмы при падении.

Он называл её «блядская машина для убийств» и «терминатор Шарли», а потом спокойно показывал, как устанавливать мину. Шарлотта почти смирилась с тем, что из неё готовят бойца. Но стоило ей перестать брыкаться, огрызаться и привыкнуть к речам главаря пиратов, как он взял её с собой на захват аванпоста племени ракьят.

– Ты ни хера не готова, Шарли, – по–отечески постукивая её по плечу, заявил Ваас. – Но настоящий опыт можно заработать только так! Только кроша в гальку гребаных врагов! Так иди же! Иди и замочи их всех на хер! – мужчина всучил ей в руки пистолет–пулемет и сильным толчком заставил покинуть укрытие. – Вперед, блядь!

Спотыкаясь, она выбежала прямо под струи огня и траектории пуль, но каким–то волшебным образом пока оставалась целой. В сложившейся ситуации её мозг должен был лихорадочно работать, а тело начать автоматически двигаться, чтобы, следуя древнему инстинкту, сохранить жизнь. Однако Шарлотта впилась напряженными пальцами в горячий металл оружия и застыла, как каменный истукан.

Прямо перед молодой женщиной возник образ чудовища, чьи руки были испещрены узорами татуировок, а в глазах появилось узнавание. Воин ракьят, один из тех, кто с особенной жестокостью измывался над ней той страшной ночью, широко ухмыльнулся. Но даже тогда, когда он занёс над Шарлоттой руку для молниеносного удара ножом, она не смогла пошевелиться. Раздался выстрел. В состоянии глубокого шока молодая женщина упала на землю, потеряв сознание ещё в тот момент, когда на неё упало мертвое телом.

– Гляди страху своему в лицо, солдат, – мрачно усмехнулся Монтенегро, опуская дуло пистолета.

Шарлотта уже не слышала чужих слов, лишь шипение огня, на который попала кровь. Постепенно из тупого бесчувствия её стала выводить не менее тупая боль в пояснице и жуткая тряска. Тело просто колотило от холода, жары и всепоглощающего страха. А потом лба коснулась чья–то ледяная рука и всё прошло. Почти всё, потому что она была жива. И ад оставался с ней рядом.

– Четыре тысячи восемьдесят два, – раздался чей–то приглушенный голос.

– Двадцать два умножить на четыреста пятьдесят шесть и отнять семьдесят один? – спросили в ответ.

– Девять тысяч девятьсот шестьдесят один, – быстро и уверенно проговорила, несомненно, девушка. Шарлотта совершенно точно уже слышала её. Как и вторую.

– Хорошо. Столица Подгорица?

– Черногрия. Восточноевропейское государство на западе Балканского полуострова. Название происходит от венетского Montenegro, то есть.., – она притихла, будто что–то помешало ей досказать мысль.

– Да уж, – в голосе её собеседницы послышалась усмешка.

– Сама спросила.

Шарлотта хотела узнать, о чём они разговаривают, но изо рта вылетел только негромкий стон, который никто не услышал.

– Видишь, в этом плане всё в порядке. Твой мозг работает прекрасно.

– Но провалы в памяти участились.

Молодая женщина попыталась приподняться и открыть глаза, но оба действия получились не сразу и далеко не так безболезненно, как она хотела. С губ сорвался очередной заунывный звук.

– Очнулась? – в мутном поле зрения оказалась Саша. Психолог опустила свой планшет на стул, с которого только что поднялась, и подошла к кровати. – Тони вернул тебя к нам.

– А что… – слова вышли сиплыми, едва различимыми.

– Был рецидив, – ответили ей, подавая стакан.

Складывалось впечатление, что мысли в голове очень медленно сворачиваются в тугие змеиные клубки. Но Шарлотта не просила пояснить услышанное, потому что знала: она кричала, хватала тяжелые и острые предметы, требовала отпустить её домой, захлёбываясь слезами.

– Ты прямо легенда, – донеслось со второго стула, – побывала на каждом из островов Рук Айленда.

– И осталась в живых, – со смешком добавила Саша.

– Вы, – она тяжело набрала воздух в легкие. – Вы можете мне помочь?

Доминик ласково улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Но почему? Вы тоже…

– Что, тоже? – психиатр достала из кармана очки и протерла их рукавом бледно–зеленого халата. – Пленницы? Шлюхи? Жертвы? О, нет, мы по другую сторону.

– По какую? Разве здесь есть ещё какая–то сторона? Эти ракьят, безумные ублюдки и их вождь…

– О, ярчайший пример сломленной и подчинённой личности, – со знанием дела высказала Саша.

– Кто? – не поняла Шарлотта.

– Броди. Джейсон. Как мне удалось выяснить, жертва Цитры, бывшей предводительницы племени ракьят. Умелый манипулятор была, если её влияние не ослабло даже после смерти. Джейсон, случайный турист из Калифорнии, стал воином, возомнил себя богом. Тут и подоспели его скрытые садистские наклонности. Расцвели, так сказать, бурно и буйно. Не берусь ставить диагноз, но судя по его выходкам, он самый настоящий маньяк, который просто обожает извращённые пытки. Он получает удовольствие от физической боли жертвы.

– А этот пират не такой, нет? – злобно проговорила Шарлотта. Её ослабшие пальцы с трудом сжали тонкую ткань простыни.

– Ваас? – две пары глаз уставились на неё недоуменно.

– Ещё скажите, что он ангел во плоти по сравнению с этим уродом Броди! Он точно такой же! Безумный, конченый маньяк! Я видела, как он убивает людей, как издевается над ними! Надо мной!

– Он тебя бил? – тихо спросила Доминик. Она как–то бессознательно начала описывать ладонью полукруг над своим животом, словно он был не плоский, а очень пухлый. И словно хотела его ласково гладить. – Он насиловал тебя? Медленно и выверено выжигал твои открытые раны, как Джейсон?

– Вы тут все свихнулись?! Ты его выгораживаешь?

– Она просто пытается сказать, что Монтенегро другой подтип садизма, – Саша заговорила спокойно и уверенно, будто решила объяснить очевидное маленькому ребенку, – нет никаких доказательств, что у Вааса тяга к медленному срезанию кожи и кропотливому выжиганию чужих сухожилий, к примеру. Я не слышала ни об одном случае, чтобы его жертва погибла медленно и мучительно. Мучительно, в каком–то смысле, да, но медленно? Я тебя умоляю. Ты жив, пока можешь выражать чувства, испытывать красочные эмоции. Эмоции плоские или эмоции кончаются – получаешь пулю в лоб.

– Но то, что он делает со мной…

– Недавно он подвёл меня к своему медведю лишь для того, чтобы увидеть, как я обделаюсь от страха. Ваас жрёт эмоциональные реакции, как Броди жрёт болевые ощущения. Отличие ещё и в том, что Ваасу достаточно создать игровую ситуацию и принять на выходе готовые страх, ненависть, боль от потери. И так далее, и тому подобное.

– А ты очень стойкая и очень эмоциональная, – добавила Доминик с очередной неуместно подбадривающей улыбкой.

– С ума сойти… – глаза Шарлотты удивленно расширились, – вы так спокойно об этом говорите. Это ужас какой–то.

– Ммм, ответь, – задумчиво протянула светловолосая девушка, – как ведут себя пираты Вааса, когда он рядом?

– Ну, напрягаются, наверное?

– Разве? – вновь усмехнулась Саша

– Ну, Маун курит трубку всегда. А этот, как его, без руки который, он ходит из стороны в сторону. Будто ему занять себя нечем.

– Они расслаблены, – продолжила психиатр, – они не нервничают даже тогда, когда он орёт или закапывает очередную жертву в песок. Знаешь почему?

– Он их не убьёт! Он их никогда не трогает! – почти не веря в то, что говорит, воскликнула Шарлотта.

– Верно. И не тронет. Он не трогает наёмников Вальтера, людей на стройке, меня с Доминик. И это не рамки приличия или страх. Это разделение. Есть жертвы работорговли, аборигены и зажравшиеся туристы. И есть мы. Это четкое разделение позволяет ему не сойти с ума окончательно.

– И как, – молодая женщина, прибывшая на остров лишь из жажды знаний, говорила почти шепотом, словно боясь, что на громкий вопрос не прозвучит нужного ответа, – как же попасть к вам?

– Никак, – Доминик развела бледные руки, – за этой чертой нужно было быть изначально.