Онлайн чтение книги Негр в килте и его друзья The afroman in kilt and his friends
Рассказ Старика с резной тростью

Ребята, многое можно рассказать и продолжать говорить о прошлом, иных мирах, будущем, войнах, событиях. Но, если задуматься, имеют ли они значение, хоть какое-то? Имеем ли мы значение, или всё может происходить одинаково, выпади что из истории? Вдруг все эти события одинаковы, и, будь они или не будь ни одного из них, всё едино?

Я знавал одного человека, который вроде бы сошёл с ума. Только он сам рассказал мне, что с ним случилось и отчего. Рассказал, разочаровавшись в мире и жизни вообще. Он не знал, что самому миру и жизни нет дела ни до него, ни до его открытия её истинной сущности. Как и до открытий вообще.

Игнатьев Михаил, справный человек, работавший в подземном холодильнике на мясокомбинате, был замкнутым парнем и сторонился шумного веселья, на которое так богаты люди. Не характер тому виной, но суровое знание. Он с детства обладал даром, повышенной чувствительностью к теням не только этого, но и того света, что не облечён привычной плотью, но древнее всякого иного. Обладал чутьём и развивал его прилежно, хоть и звал он это иначе, нежели ныне у людей по незнанию правды принято.

Он знал, что творится там и тут, знавал обитателей и народы мира иного, рождение и смерть не только мира земного, но и того, и знал, что все книги людские очень сильно ошибаются насчёт подобной материи. И знал он, что не все обитатели мира иного равнодушны к миру земному, но один мир часто переходит в другой, отчего можно видеть его незамутнённо. Только большинство людей отвёрнуты от знания и видят моменты «открытия» лишь как волну неизбывного, проникающего в самую глубину естества ужаса и ощущение стояния над бездонной пропастью на раскачивающемся туда-сюда канате в непроглядной ночи. Есть, чего бояться. Ну, до недавних пор было всю историю.

Михаил, чья седая голова и выцветшие от страданий чёрные глаза, видел это постоянно. Эти места звали его, как зовёт вода в пустыне измученного странника. Он хотел туда, остаться там, но знал, что это - редкость. Как и то, что не все призывы оттуда благотворны.

Он знал и вредные, опасные для жизни зовы, и тех, кто звал.

И сейчас, сидя на смене, он ощутил их визит. Визит тех, кто пожирает естество, оставляя от любого живого существа лишь оболочку живого существа, что на практике проявлено крайней депрессией и тихим угасанием, или, наоборот, дикой агрессией и буйным помешательством в конечном итоге.

Один человек, которого Игнатьев хорошо знал, стал жертвой Пожирателей и после встречи с ними впал в глубокое уныние. Нет, он не сошёл с ума и лишь всю жизнь провёл как осколок и пародия на самого себя. Он утверждал, что ему «оставили жизнь как насмешку», чтобы ощущал страдания и то, что такое ад, настоящая «смерть души при жизни». Начальник самого Михаила, Вячеслав Валерьевич Викторов, - вот, кем он был. Он-то подробно, с примерами и внятными доводами, и рассказал своему работнику о них, кто они такие. Пожиратели, по его словам, приходят, когда тот и этот свет соединяются. От чего это зависит, не ясно, так как сам Вячеслав так и не смог вычислить периодичность и какую-либо закономерность явления-исчезновения связи между мирами. Но теперь, уже лишённый души, он научил другого не разделить этой судьбы и скорее умер от старости. Как многие верно говорили, крайне преждевременной.

И теперь эти навыки должны были пригодиться, потому что прямо в подвал, минуя все запоры и стены, пришли они.
Игнатьев оледенел от ужаса, он знал, что они упрямее баранов в достижении цели и не остановятся ни перед чем, пока не достанут свою жертву, охотятся на неё, как волки травят оленя. Договориться с ними или помолиться бесполезно, это на них и чуточку не действует, потому что они подчинены лишь одной цели.

Пожирать всё и вся, им в том мире уже не хватает поживы, и они научились проникать в мир земной, ибо души всего живого достаточного размера для них лакомство, пища, и всё. И размер человека самое то для призраков древних существ, которые все давно считали вымершими. Но тут умерли лишь их тела, а ярость и неукротимая жажда экспансии, что суть истинный смысл жизни, не дали душам рассеяться, сделали их прообразом всей сказочной и религиозной нечисти, одержимых бесами и демонов с вампирами и мавками.

Динозавры обрели вторую жизнь, эти неразумные и опасные ящеры, чья ярость дала им жизнь, а души прочих стали им едой. Все, кто умирал, и чьи души попадали в тот мир, встречались бывшими динозаврами и пожирались без следа. Именно они были истинным прообразом кастанедовского Орла, и путешествовавшие туда нередко сходили с ума или становились нелюдимыми именно из-за потери души после атак Пожирателей. Неразумность всех этих монстров не давала им вести себя иначе, они могли лишь опустошать всё. Лишь для того, чтобы утолить чудовищный и вечный голод.

И теперь, в подвале мясокомбината, они чуяли Игнатьева, но тот спрятался в подсобку с единственным окошком наружу и железной дверью, как бы отключив свой разум, думая о сырой темноте и вечном покое в тёмной пещере по верному научению своего бедного предшественника. Ведь, если думать прямо о них, это всё равно, что кричать в темноте у костра: «Я здесь!». Они чуют мысли о них, потому что всякая мысль зовёт к себе то, о чём думаешь, трогает его, но не всегда объект приходит на мысленный зов. Чаще всего, никого и никогда не получится заставить прийти таким образом. Но не в этом случае. Только не в этом. Пожиратели, бывшие ящеры, чуяли всё, с ними связанное. И шли на ничего не подозревающую добычу, нападая лишь нахрапом, никак не планируя и не обдумывая свою охоту, нападения, как волки или львы. Ума не хватило бы на это.

Совет «не думать прямо» сработал уже не единожды, и человек как бы пропал из поля зрения бесплотных охотников. В ярости они буквально просвечивали всё в подвале взглядами, которые при попадании на Михаила ощущались как ярко-алые, ярче свежей артериальной крови, волны нечеловеческой ненависти и столь же нечеловеческого голода. Но человек держался стойко, ум не давал паниковать, открытая паника для охотников, что запах мяса в лесу. Зная это, он дождался, пока они не уйдут.

Через час они ушли, и Михаил легко осмотрелся, а затем пошёл наверх на перерыв.

Но не дошёл в полном составе, так сказать. Страшная двухметровая пасть прямо из коридора устремилась на него, и душа человека оказалась в пасти у древнего монстра. Михаил не учёл, что динозавры, как крокодилы, могли часами лежать в засаде неподвижно. Он не смотрел эти новомодные фильмы про природу, которых тогда еще не было, и не знал, что кархародонтозавры и при жизни вели себя так же, как в посмертии. Мире, ставшем для них родиной на срок дольше, чем для кого-то в истории мира.

Жившие в тогда ещё болотистой и лесистой Сахаре, они нападали на всё живое, размером сравнимое с ними, а размерами ящеры эти были больше разрекламированного тираннозавра. И яростью - тоже. Она обошлась им дорого: съев без малейшего удержу всю съедобную добычу, они постепенно вымерли. И так же они опустошили мир иной. И так же были на грани вымирания, как и при жизни в мире земном.

Но всего этого Михаил не узнал до самой глубокой старости, просмотрев с сыном и двумя бойкими внуками фильмы и соответствующие энциклопедии. Сравнил с увиденным своими очами, но сказать, что на самом деле три десятка лет назад случилось с депрессивным вялым стариком, он не решился. Охота ещё людей пугать, помочь-то это им никаи не сможет!

Одно утешило его полностью: когда он умрёт, знал он точно, их уже не будет. Он чувствовал, что на том свете случилась их окончательная смерть - сожрав все, они гибли от голода и пожирания в итоге друг друга, лишь бы вкусить жизни снова. История трагедии и смерти 110-миллионолетней давности повторилась и закончилась раз и навсегда.

Михаил был спокоен при жизни, как и на смертном одре.

Всё закончилось. Для него точно.