Онлайн чтение книги Кровь Аэнариона Blood of Aenarion
Глава 22

Это было странное ощущение, поднимающееся в последний день его жизни. Тирион тщательно оделся, разглядывая себя в зеркале. Он не был бледен. Он не потел. Его руки не дрожали. Его сердце не колотилось и не стучало в ушах. Единственным трепетом, который он испытывал, было возбуждение. Он обдумывал свой ответ, бесстрастно наблюдая за собой, как это сделал бы посторонний. Он определенно не боялся. Он сомневался, что, что бы ни случилось, он опозорит свою семью или своего знаменитого предка. Это, по крайней мере, было хорошо.

Он знал о возможности смерти, возможно, даже о ее вероятности, но не страдал ни от одного из симптомов страха или нервозности, о которых слышал или читал. Ему было просто любопытно, какова его собственная реакция или ее отсутствие.

Если быть честным с самим собой, он с нетерпением ждал появления круга клинков. Это будет его первое настоящее испытание как воина. Он чувствовал, что наконец-то делает то, о чем всегда мечтал. Его любопытство распространялось на то, каково это - сражаться не на жизнь, а на смерть, и как он будет действовать.

Возможно, это чрезмерное спокойствие было реакцией на сложившуюся ситуацию. Возможно, его разум пытался справиться с опасностью, минимизируя ее. Он читал, что такие вещи случаются. Он не думал, что это относится к нему. Что-то подсказывало ему, что он всегда будет таким утром перед битвой. Если это ненормально, то он ненормален. В нем текла кровь Аэнариона, потомка первого настоящего эльфийского воина.

Когда он спустился к завтраку, то увидел, что другие тоже не очень хорошо его принимают. Теклис выглядел бледным и испуганным. Его глаза казались огромными. Тирион мог сказать, что он вообще не спал. Леди Мален выглядела ничуть не лучше. Выражение ее лица было исполнено дурного предчувствия. Лизелль выглядела болезненной и бледной.

Тирион улыбнулся им, усаживаясь за стол. Он налил себе воды и взял кусок хлеба с маслом. Он не хотел есть много, потому что это замедлило бы его, но он хотел убедиться, что у него есть немного энергии.

Его дедушка просто улыбнулся своей холодной улыбкой, явно довольный тем, как он встретит свою судьбу.

Слуги тихо двигались вокруг него, как будто боялись что-то сказать, как будто он был инвалидом или призраком. Это было похоже на какой-то огромный формальный ритуал, как будто они хотели показать поддержку или попрощаться. Большинство из них смотрели на него с любопытством, словно он был редким экземпляром, подобного которому они, возможно, никогда больше не увидят. Многие сочувствовали ему. Некоторые смотрели ревниво или недоверчиво, как будто наблюдали за плохой игрой актера.

С чего бы это, подумал он? Может быть, им не нравится, что он в центре внимания? Завидовали ли они его предполагаемой храбрости? Неужели они втайне не любят его и желают ему зла? Он был уверен, что некоторые так и делают. Для него это не имело значения. Он улыбался им всем одинаково.

Вошли Корхиен и Илфарис. Они были официально одеты. На Корхиене был плащ из львиной шкуры. Илфарис был одет в угрюмо-черное.

- Готов? - спросил Корхиен.

- Готов, - сказал Тирион. Его голос звучал спокойно и нормально. Он хотел сказать всем, чтобы они не беспокоились, что все будет в порядке, но это не казалось подходящим поведением. Вместо этого, проходя мимо Теклиса, он сжал его плечо. Затем он вышел из столовой во двор, где их ждали лошади. Там же находились тридцать вооруженных слуг. Они понадобятся, чтобы составить круг.

Ему пришло в голову, что он, возможно, видел брата в последний раз. Как мысль, это было тревожно, но он не чувствовал никакой эмоциональной реакции. И тут до него дошло, что он действительно ведет себя по-другому. Это спокойствие и ясность мысли были неестественны. Так же, как и отступление от эмоций. Они были реакцией его тела и разума на опасность ситуации.

Он был абсолютно уверен во всем, что его окружало: в слабом блеске солнечного света на коже лошади, в животном запахе, во всей его полноте. Когда он вскочил в седло, то почувствовал движения своего тела и взаимодействие мускулов с лошадьми, как никогда раньше.

Эта напряженность восприятия продолжалась, пока они ехали по городу. Он видел трещины на тротуарах и штукатурке зданий, перья чаек, сидевших на столбах. На улицах было оживленно: торговцы открывали лавки, а фермеры гнали свои стада в город на рынок. Рабочие уже спускались в доки. Другие всадники двигались по улицам по своим делам. Тирион впитывал все это, замечал все, улыбался всем, кто смотрел на него.

Они проехали через северные ворота города и двинулись по морской дороге, проталкиваясь между запоздалыми погонщиками и ранними путешественниками, направлявшимися к Лотерну. Корхиен пошел по левой тропинке вверх по сторожевому холму. Было принято, что другой главный герой прибудет по правую руку от него. Тирион лениво гадал, кто прибудет первым. Некоторые придавали этому большое значение. Некоторые предпочли бы прийти пораньше, чтобы показать, что они не боятся, а некоторые бы опоздали, чтобы выбить противника из колеи. Для него это не имело значения. Главное - это бой. Он ждал его с нетерпением.

Они подъехали к вершине холма, и он увидел, что его противник и два его секунданта уже были там вместе с тридцатью воинами его части круга. Они стояли наготове, глядя на Тириона с выражением презрения на лицах. Тирион улыбнулся им с тем же дружелюбием, что и всем остальным сегодня утром. Две секунды они смотрели в сторону. Лариен покачал головой, как будто Тирион совершил какую-то оплошность.

Тирион повернулся и посмотрел вниз со сторожевого холма. Из окна открывался прекрасный вид на внутреннее море и северные стены Лотерна. Это было не так впечатляюще, как вид Большой Гавани, выходящей из океана, но все равно поразительно. С холма можно было заглянуть за стены и заметить шиферные крыши зданий, расположение улиц, размеры самых больших статуй. Воды внутреннего моря были спокойным зеркалом.

Солнце уже полностью взошло, и утро было теплым. Небо над головой было очень ясным и голубым. Кричали чайки. Вдалеке по дороге двигались крохотные фигурки. Любопытно, что у них все еще были повседневные дела. Внизу, в городе, купцы покупали и продавали, влюбленные держались за руки, семьи сидели за завтраком. Здесь, наверху, два эльфа готовились решить вопрос жизни и смерти.

Так уж устроен мир. Всегда где-то кто-то занимался своими повседневными делами, в то время как в других местах смертные сражаются за свою жизнь.

Тирион расправил плечи, напряг мускулы и почувствовал, что остальные смотрят на него с любопытством, словно не понимая, как он может быть таким спокойным. Он знал, что они считают его молодым и неопытным, и предполагал, что они ожидают от него проявления нервозности. Он ничего не чувствовал. Он наслаждался собой. В каком-то смысле ему даже доставляло удовольствие быть здесь в центре внимания. Он бы снова улыбнулся, но сейчас это было серьезное дело и заслуживало серьезного ответа.

Он сосредоточил свое внимание на Лариене. Его противник не выглядел таким расслабленным. Он выглядел напряженным, но не настолько, чтобы это было плохо для бойца. Его движения были полны нервной энергии. Его зрачки казались очень большими. Все его внимание было сосредоточено на Тирионе. Когда их взгляды встретились, он повернул голову и сплюнул, послав комок слюны к ногам Тириона. Это было очень серьезное оскорбление.

Тирион только пожал плечами. Все это было притворством, попыткой запугать Тириона, чтобы вывести его из равновесия и привести в такое состояние, когда он совершит ошибку. Тирион посмотрел на Корхиена, который кивнул, и на Илфариса, который внимательно изучал его, как игрок изучает лошадь перед скачкой. Тирион гадал, заключил ли Илфарис с кем-нибудь пари и будет ли оно за или против него.

«Это должно быть пари за меня, - решил Тирион. - Шансы против меня не сделают риск золота стоящим. Вы можете получить хорошие шансы на то, что я выиграю». По крайней мере, такое решение он принял бы сам.

- За или против? - спросил он. Илфарис, казалось, сразу понял, что он имел в виду. Он печально улыбнулся.

- За, - ответил он.

- Сколько же?

- Десять золотых драконов.

Тирион присвистнул. Это была изрядная сумма.

- Твоя уверенность вдохновляет, - сказал Тирион.

- У меня отличные шансы.

- Я так и думал. А почему?

- Ты уверен, что хочешь это знать? - Тирион понял вопрос. Если он узнает, как мало от него ждут, это может повредить его уверенности в себе.

- Абсолютно.

- Пятьдесят к одному.

- Жаль, что я этого не знал. Я бы попросил тебя поставить что-нибудь на меня. Это была бы хорошая ставка. Если я выиграю, то потрачу выигрыш. Если я проиграю, мне все равно.

- Ты не проиграешь, - сказал Корхиен. Он не казался полностью уверенным в этом, но было отрадно, что ему не все равно.

- Ты прав, - сказал Тирион с внезапной абсолютной уверенностью. – Постараюсь.

- У Лариена хитрый финт, - сказал Илфарис. - Он проведет сильную атаку высоко и справа, а затем нанесет удар в живот. Он попытается ввести тебя в ритм защиты от шквала, а затем переключится, когда тебе покажется, что ты сам видишь прореху.

- Я буду иметь это в виду, - сказал Тирион. Он тоже хотел бы, но не слишком в это верил. Он предпочитал сам изучать своего противника и работать над собственными наблюдениями.

- Он использует раннюю часть боя, чтобы прощупать тебя, - сказал Корхиен. - Он будет притворяться, что идет медленнее, чем на самом деле, чтобы застать тебя врасплох убийственным ударом.

Тирион улыбнулся им обоим:

- Благодарю вас за совет.

- Но с тебя довольно, - сказал Илфарис. - Я узнаю этот тон.

- Я выиграю это для себя.

- Никогда не отказывайся от любого преимущества, которое ты можешь получить в бою, - сказал Корхиен. - Это может означать разницу между жизнью и смертью.

- Даже если это бесчестно? - спросил Тирион.

- Особенно если это бесчестно, - усмехнулся Илфарис. Корхиен бросил на него предостерегающий взгляд.

Теперь секунды шли вперед. Дуэль вот-вот должна была начаться. Все шестьдесят воинов выстроились в круг, выставив клинки остриями к центру. Поединок должен был состояться в кольце из острой стали. Воины убьют любого, кто попытается сбежать с поля боя. Формальности были уже соблюдены. Лариен не желал отвечать на оскорбление. Тирион чувствовал, что честь должна быть удовлетворена. Секунданты сделали все возможное, чтобы ссора разрешилась мирным путем. Долг был исполнен. Бой может начаться. Оба участника разделись до пояса и взялись за оружие.

- Я убью тебя медленно и мучительно, - сказал Лариен, когда они спустились в лощину и заняли свои места на равнине внизу.

- Вот как? - ответил Тирион и широко улыбнулся.

Лариен пристально посмотрел на него.

- Медленно и мучительно, - сказал Тирион, чтобы убедиться, что Лариен понял его.

Очевидно, все шло не так, как он ожидал. Безразличие Тириона, очевидно, удивило его. Он пришел сюда, ожидая убить нервного мальчика. Он нашел кого-то более уверенного в себе, чем он сам. Тирион решил, что отчасти эта борьба должна быть выиграна в уме. Он подозревал, что большинство индивидуальных боев были именно такими. Речь шла не только о мастерстве, но и об отношении бойцов.

- Во мне течет кровь Аэнариона, - просто ответил Тирион, как будто объяснял что-то кому-то не слишком умному. Это была атака, направленная на то, чтобы усилить беспокойство Лариена и сделать его менее уверенным в себе.

- Скоро я увижу, как это выглядит, - сказал Лариен. - Полагаю, она такого же цвета, как и у всех остальных.

Это был хороший ответ, и Тирион улыбнулся ему, как будто услышал шутку, которая ему особенно понравилась.

- Ну что, начнем? - спросил он, переводя взгляд с Корхиена на старшего помощника Лариена. Они оба кивнули и отступили назад, чтобы занять свои места на краю ринга. Они тоже вытащили свои клинки. Теперь из круга не было выхода. Все щели были закрыты. Любой, кто попытается выбраться, будет пронзен клинком.

Лариен прыгнул вперед, гибкий, как тигр. Тирион легко парировал удар и шагнул вперед. Удары клинка на мгновение расплылись между ними. Тирион не терял бдительности и сделал несколько выпадов. Он был доволен тем, что просто переждал ярость первой атаки и принял действие своего противника.

Лариен был быстр, силен и превосходно владел техникой. Тириону не нужна была тренировка Корхиена, чтобы понять это. Что-то в его сознании сознавало это, точно так же, как он сознавал силу и слабость шахматной позиции. Он сомневался, что Лариен обладает такой же быстротой реакции, как и он сам, но решил не действовать, пока не получит больше доказательств. В конце концов, Лариен мог легко притворяться, надеясь сделать его слишком самоуверенным.

Еще несколько взмахов клинков сказали ему, что это не так. Личность эльфа была отражена в его работе с клинком. Его фехтование было сложным и обманчивым, но обман заключался в технике. Лариен полагался на это и на свою природную силу, чтобы победить своих противников. Он гораздо лучше владел мечом, чем большинство эльфов. Он улыбнулся Тириону, стиснув зубы.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о медленном убийстве, - сказал Тирион, когда они отошли друг от друга. - Ты пытаешься усыпить мою бдительность?

- Нет, - сказал Лариен, бросаясь вперед. Его клинок был нацелен высоко. Эльф, менее проворный, чем Тирион, мог бы расколоть себе голову. А так Тирион просто отступил назад, парируя на ходу, заметив, что дождь ударов, который нанес Лариен, действительно имел ритм, и один из них, скорее всего, предназначался для того, чтобы усыпить противника и заставить его парировать этот ритм.

Он поймал себя на том, что почти автоматически попадает в этот узор, как эльф иногда постукивает пальцами в такт барабанной дроби. Он видел опасность того, что предсказывал Илфарис. Он не удивился, когда внезапно лезвие оказалось не там, где должно было быть в соответствии с рисунком ударов. Тирион уже предсказал, где оно будет, и парировал удар. Он обрушил свой левый кулак на лицо Лариена.

Хрящ сломался под ударом. Лариен отшатнулся, ослеплённый болью и слезами. Тирион наклонился вперед, вытянувшись во весь рост, и вонзил меч в живот противника. Он прочувствовал удар всей своей рукой. Раздался скрежет, когда его меч ударился о кость. Лариен завопил, как зверь, которого секут топором. Кровь хлынула наружу, покрывая меч и руки Тириона, брызгая на его обнаженную грудь. Часть его попала ему в рот. Он уловил медный привкус.

Часть его сознания понимала, что это должно быть ужасно. Конечно, это не было красиво или великолепно. Пахло кровью и внутренностями, вещами, которые обычно должны были находиться внутри тела эльфа, но сейчас их не было.

Он не обращал на это внимания, так же как не обращал внимания на крики или на то, что свет угасает в глазах другого эльфа. Главное, что в какой-то момент меч покинул руку Лариена и теперь лежал на земле. Его собственная жизнь больше не была в опасности. Он устранил оскорбление, нанесенное чести его семьи, и предотвратил нападение врагов на его клан.

Он почувствовал укол сочувствия к боли Лариена. В одном Корхиен был прав: было тяжело смотреть, как умирает еще один эльф, но это тоже было проблемой, которую легко решить. Он ударил снова, целясь в сердце, и навсегда заглушил крики Лариена. Он оглядел присутствующих эльфов. Они смотрели на него с удивлением и чем-то еще. Возможно, это был ужас.

- Неортодоксально и неэлегантно, - сказал Илфарис. - Но эффективно.

Корхиен кивнул:

- Главное, что ты жив.

Он шагнул вперед и поднял Тириона в воздух, смеясь. Он, казалось, испытал большее облегчение, чем Тирион, и внезапно его осенило почему. Корхиену не очень-то хотелось объяснять принцу Арафиону, как он довел его сына до смерти. Тирион посмотрел на труп Лариена. Все уже выглядело по-другому. Лицо казалось застывшим, и весь оживляющий дух покинул его. Глаза его остекленели.

Двое секундантов Лариена прикрыли его труп плащом. Тирион на мгновение задержал взгляд на закутанной фигуре, прекрасно понимая, что она вполне могла быть его собственной. Он не испытывал никакой реакции, никакого желания кричать или петь от радости. Он остро ощущал свой триумф, то, что он жив, что он доказал свою победу, и этого было достаточно для него. Однако он испытывал чувство удовлетворения и удовольствия.

- Клянусь всеми богами, - сказал Илфарис. - Ты классный парень.

Пока они ехали обратно к Лотерну, Тирион почти ничего не замечал вокруг. Он снова и снова прокручивал в уме бой, прокручивая каждое движение, заново переживая каждый удар, с любовью вспоминая каждую мелочь. Он был взволнован, но не встревожен. Он никогда не чувствовал себя лучше и живее.

Лариен пытался убить его по причинам, которые Тирион все еще не очень понимал. Он никогда не делал ничего плохого Лариену и, насколько ему было известно, не давал эльфу повода затевать с ним ссору. Лариен умер по собственному выбору. Тирион был лишь избранным им средством казни.

Он был уверен, что Лариен не стал бы так смотреть на вещи. Он был совершенно уверен, что Лариен рассчитывал ускакать на своем собственном коне, пока Тирион будет лежать на холодной земле. Он представлял себе, что никто никогда не думал, что они будут теми, кто умрет, когда они выбрали эту ссору, но было неизбежно то, что кто-то останется лежать, и Тирион был рад, что это был не он.

Он был более чем рад – он был доволен и горд. Он продемонстрировал свое мастерство против одного из самых знаменитых дуэлянтов Лотерна. Он честно победил Лариена и знал, что в некотором смысле унаследует репутацию эльфа. Теперь он станет знаменитым. Теперь он будет тем, кого люди изучают, когда он идет по улице, и тем, о ком они шепчутся в тавернах и салонах.

Он огляделся и увидел, что его товарищи смотрят на него. Корхиен выглядел обеспокоенным. Илфарис выглядел довольным. Остальные товарищи смотрели на него с восхищением и завистью. Он мог сказать, что некоторые из них хотели бы быть им, и это было пьянящее чувство. Все они купались в отраженном сиянии его победы.

Тирион оглядел дорогу и окрестности. Раньше он этого по-настоящему не осознавал. Он был слишком погружен в свои мысли. Теперь он мог видеть все с почти совершенной ясностью. Он ощущал зелень травы, сияние солнца и ласковое прикосновение ветра к своей плоти. Он знал, что еда будет вкуснее и что целоваться с девушкой будет гораздо приятнее.

Корхиен подъехал к нему.

- Как ты себя чувствуешь?

- Как нельзя лучше.’

- Ты очень хорошо к этому отнёсся. Я видел, как некоторые воины заболевали после первого убийства, некоторые - после многих убийств.

- Я не чувствую себя больным, - сказал Тирион. - Я чувствую себя прекрасно.

- Это потому, что ты прирожденный, - сказал принц Илфарис. Он подъехал с другой стороны, и Тирион оказался зажатым между ними. – Прирождённый убийца.

Корхиен поморщился. Ему совсем не понравилось, как прозвучали эти слова. Тирион и сам не был уверен, что ему это нравится. Это делало его похожим на убийцу.

Илфарис понял, что он обиделся. Он холодно улыбнулся.

- Я вовсе не хотел тебя обидеть. Это комплимент в своем роде. Ты такой же, как я, принц Тирион, ты не испытываешь никаких угрызений совести, когда убиваешь того, кто этого заслуживает.

- Ты всегда уверен, что те, кого ты убиваешь, заслуживают смерти, - сказал Корхиен. Улыбка Илфариса стала еще шире, и он выглядел еще более сардоническим, чем обычно.

- Если бы они не заслуживали смерти, я бы их не убил, - сказал он. Он рассмеялся, и в его смехе был неподдельный юмор, который немного охладил Тириона.

Он чувствовал, что это не та тема, над которой можно шутить. Это был серьезный вопрос, вопрос жизни и смерти. С другой стороны, он чувствовал себя ближе к Илфарису, чем к Корхиену. Он действительно не понимал, почему должен сожалеть об убийстве Лариена. В конце концов, Лариен не пожалел бы о том, что убил его.

- Не думаю, что все, кого я убил, заслуживали смерти, - сказал Корхиен. Он, казалось, тоже относился к этому серьезно, и Тирион любил его за это даже больше, чем обычно. Он чувствовал, что у него есть что-то общее с обоими этими эльфами, и это было неплохо. Они были одинаково великими воинами в своем роде, и он мог чему-то научиться у них обоих. Ему придется это сделать, если он хочет стать таким бойцом, каким хочет быть.

- Ты слишком много думаешь, мой друг, - сказал Илфарис.

- Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь это сделать, - сказал Корхиен. - Слишком многие убивают бездумно в этом мире.

- По крайней мере, в этом мы с тобой согласны, - сказал Илфарис. - Но пойдем. Давайте отпразднуем тот факт, что наш юный друг жив. Мы все можем согласиться, что это хорошо, и поднять бокал за это.

- Давай не будем слишком напиваться. Сегодня днем состоится еще один совет. Ты же не хочешь опозориться перед Королём-Фениксом?