Онлайн чтение книги Ее величество ведьма His Majesty sorceress
Глава 1. Пророчество (2)

В саду, который находился напротив веранды, смотрящем в сторону восточную по направлению к королевству Кии, были закончены приготовления к вечернему приему пищи короля Эстиэля. Стол, вырезанный из темного металла с замудренными узорами, нельзя, кстати, подходивший к этому месту, был вынесен в сад и накрыт белой шелковой ска­тертью, скользившей то вправо, то влево по металлическому столу. Дабы скатерть не скользила, на нее были пос­тавлены яства, заказанные королем и переданные на кухню его главным советником Карлом. Стул, приставленный к столу, в сторону королевства Кии, и сада, непосредственно, был сделан одним мастером, что и стол, который был уже накрыт, и ожидал только своего хозяина.
Назвать садом то, где будет принимать вечернюю пищу король Эстиэль, было грубо, если не оскорбительно по от­ношению ко всей природе. Деревья, которые при короле Маркэле цвели и плодоносили, пришли в упадок, и были по­хожи на засохшие корешки, торчащие из земли. Кустарников не было, их заменил терн, который как завоеватель охва­тывал всю большую территорию, но и он не цвел и не плодоносил, словно уснувший вековым сном, он медленно ложил­ся на землю. Трава, когда-то образовавшая мягкий ковер, превратилась в оголенную выжженную от вечного кровопро­лития землю. Вход в сад представляла собой узорчатая арка, с давно засохшими вьющимися розами, которые шипами вросли в ограду, лишь бы только ветра их не унесли за собой. За садом никто не следил – он был без надобности.
Король Эстиэль, выйдя из восточной веранды, медленным шагом направился к столу, накрытому по его велению, дабы утолить голод, который уже успел застать его врасплох, по мнению его главного советника. Самого короля, еда мало волновала, так как он был увлечен расстановкой книг в библиотеке, в том порядке, в котором он считает нуж­ным, и по тем правилам, которые он предписал – другими словами, нерушимыми правилами. Усаживаясь за металличес­кий стол, мужчина поправил длинные узорчатые белые манжеты на руках, и заложил за ворот вафельную узорчатую салфетку. Опуская кисти на белую шелковую ткань, он посмотрел вперед на пять высоких черных столбов, которые разделяли его стол и засохший сад. Эстетическое удовольствие.
— Ваше величество, желаете красного вина? – отозвался Карл, который все это время следовал за своим ко­ролем, только тот его не заметил, получая наслаждение от картины, преддстающей перед ним.
Не дожидаясь ответа короля Эстиэля, на свой вопрос, уже давно знающий ответ, Карл наполнил серебряный бо­кал своего повелителя красным вином, которое достали опять же по велению самого Карла. Вся посуда, стоявшая на столе, была сделана из чистого серебра, что говорило о том, что Эстиэля достаточно часто пытались отравить, и ве­рить даже поданным он не мог. Король, взошедший на престол – это своего рода одиночество, на которое ты себя обре­каешь, а корона служит тебе терновым венком, впивающимся в голову, напоминая о том, что даже она может тебя пре­дать. Серебро бокала не потемнело, а, значит, можно было насладиться не только ароматом и видом, но и вкусом.
— Карл, что это такое? – спросил молодой король, указывая одним из столовых приборов на высоченные металли­ческие столбы, приступая к трапезе.
— О! Это главнокомандующие армии королевства Кии: бригадный генерал Люк, дивизионный генерал Ланс, под­полковник Максайм, командан Дидье и лейтенант Донат, — перечислил всех присутствующих на сегодняшнем ужине любезно Карл, дабы король не напрягал свою голову воспоминаниями. – Это чтобы вы не забыли, что вам необходимо присутствовать на фронте послезавтра с утра. Вам не нравится?
Отрезав ножом очередной кусок мяса, расположенный на серебряной тарелке, король Эстиэль направил его вил­кой в рот и положил столовые приборы около тарелки, сверля взглядом металлические высокие столбы. На черном ме­талле хорошо виднелась засохшая кровь полководцев вражеского королевства, а они, в свою очередь, были поверну­ты в сторону короля, под одинаковым углом насаженные на столбы. Военная одежда, в которую были облечены вояки, была испачкана грязью и кровью, и только погоны главнокомандующих, идеально натертые воском, блестели чистотой. У некоторых из представителей были вырваны языки, у других – не было глаз, что говорило о прекрасном исполнении роли военных, возложенной на их плечи.
— В следующий раз, повесьте по званию, — умозаключил молодой король и продолжил свою трапезу, проигнориро­вав очередное напоминание Карла за сегодня о том, что ему следует явиться на фронт.
— Будет сделано, Ваше величество. Как вам крольчатина? Вам надо больше есть, а то скоро будете просвечивать, я так переживаю о в…
— ... Больше на человеческое похоже, слишком сладко.
— ...ашем самочувствии. Ваше величество, вы даже не снимаете, ваши черные кожаные перчатки во время при­ема пищи, меня действительно это волнует, — продолжал изливаться Карл.
Молодой король не посчитал нужным отвечать на привычные длинные и ненужные изречения Карла, а продолжил свою трапезу, посматривая на полководцев, которые тем, что были расположены не по званию, явно портили ему удо­вольствие от получения еды. Если еда не дарила наслаждения эстетического, вряд ли бы он ее употреблял – неинте­ресно разменивать время на подобные глупости. Сложив столовые приборы на тарелку, король снял вафельную сал­фетку, и утер ей уголки губ, поправив свои длинные манжеты на рубашке, он встал из-за стола.
— Скоро будет дождь, я удалюсь в кабинет, — словно давая указания дождю, сказал молодой король и медленно удалился из засохшего сада.
— Дождь? Он же только перемежился, — возмутился Карл, смотря на небо, которое затягивало пеленой темно-се­рой, так как обычного серого цвета небо в эту пору всегда было над столицей. Следовало торопиться, так как король всегда предугадывал погодные явления, особенно если изменения касались дождя. Как только молодой король пересту­пил порог своего замка, стеной на землю обрушился ливень, накрывший Карла, и прислугу, которая по указанию Кар­ла, должна была убрать предметы, которыми пользовался король. Дождь во второй месяц года был явлением частым и периодичным для королевства Шии, поэтому в этом месяце все поездки по возможности своей откладывались.Погода непредсказуемая женщина, и как ее ни ласкай, не убедишь ее в том, что лучше меньше плакать о потерянной белой шубке, смотревшейся на земле так мало времени, при этом, забыв о том, что накидка покусана была молью. Так про­ходили столетия, и никто не жаловался, все уже свыклись с подобными природными условиями, другим способом было не выжить.
— Ваше величество, вам следует только присутствовать для поднятия боевого духа у воинов, — повторял уже не в первый раз за сегодняшний день подобную фразу главный советник короля Эстиэля, который приходился шестым сы­ном почившего короля Маркэля, — исход битвы уже решен, вашей жизни ничего не угрожает.
— ... — ответа не последовало.
— Ваше величество, молчание ни к чему не приведет, нам следует найти компромисс в этой ситуации, я понимаю, что вы не хотите ехать, но я все проверил, вам ничего не угро…
— ... О каком компромиссе идет речь?
— ...жает, дорога чиста, я лично расставил охрану по пути. Воевать вам не придется, следует только посидеть немного в шатре. Вам принесут голову короля Себастьяна королевства Кии, и вы отправитесь обратно. Вы не можете не поехать!
— Ты это знаешь, и создаешь шум весь день, — наконец-то проронил фразу предводитель королевства Шии, ко­роль Эстиэль. Его голос был холоден, как ледяные капли, стекающие по стеклу окна, за которыми он наблюдал во вре­мя монолога его главного советника – Карла, каркающего о том, как ему надо поступить, и что необходимо сделать ему далее. Голос, лишенный эмоций и желаний, так идеально исполнялся Эстиэлем, в дополнение к идеальному обра­зу, который создал господин Карл, заключающийся в умении держать в ежовых рукавицах такое огромное королевс­тво, росшее так же быстро, как и белоснежные локоны правителя, струящиеся по спине.
— Но вы же не хотите ехать!
— ... Сначала ты меня заставлял делать то, чего я не хочу, теперь ты меня заставляешь желать то, чего я не же­лаю?
— Ваше величество, убедительно прошу вас отойти от окна, наемники королевства Кии, еще могут рыскать по ок­руге. В войне победит тот, кто убьет короля и принесет его гол…
— ... Как в шахматах… Смерть пешки – это только начало.
— ...ову. И я хочу напомнить вам, что королевство Кии в основном специализируется на наемных убийцах, именно поэтому у них такая слабая армия.
— От тебя разразилась мигрень, иди прочь.
— Я приготовлю экипаж, отправляемся сегодня же, — сказал главный советник и поклонился своему королю в знак уважения и подчинения. Только вот приказы, как принято, отдавал не король, а советник, и в последней фразе истина их пребывания в рабочем кабинете короля словно вытекла наружу, и так же втекла обратно с улыбкой советни­ка, который скрылся за массивными высокими, да разукрашенными под серебро дверьми.
Молодой король Эстиэль, как стоял, в своих мыслях, около большого окна, так и не сдвинулся с места после ухо­да Карла, а наблюдал за тем, как стекали по толстому стеклу слезы людей, мельтешащих около главных ворот замка, прося милостыню. Другие же, являясь рабочими, в эту ненастную пору по другую сторону стены, на которой находил­ся и сам король, собирали экипаж, и вид их был не намного счастливей бедняков. Король всем своим нутром ненави­дел дождливую погоду, которая служила напоминанием ему о том, как все дошло до того, что охранники избивают лю­дей подле ворот, раньше прибывающих в счастье и достатке, а не ныне погибающих от голода под воротами замка.
Около шести лет назад на королевство Шии, снова напали демоны, которые во чтобы-то не стало, пытались вер­нуть свою землю, освобожденную от них, около тысячи лет назад. Правление демонов несло ужас, люди были не бо­лее чем рабами, повсюду царил хаос, пока людям не явилось спасение в виде молодого мужчины. Рискуя своей жизнью, он изгонял бесов с земли, что принадлежала ранее людям, и как следствие, дарил им надежду и мир. Храб­рость и мудрость молодого мужчины заставила отступить бесов в свои низкие миры, и оставить человеческую землю, прокляв при этом молодого человека. Звали этого молодого мужчину Шии. Израненный страшным демоническим прок­лятьем молодой мужчина медленно умирал, мучаясь от не закрывающихся и постоянно кровоточащих ран. Население, так благодарное ему за спасение отыскало ворожею, что в дальних лесах обитала, и силком привели ее к спасителю, так как та отказывалась покидать свои горы. Неспособна была юная ворожея вылечить такие страшные и мучительные раны молодого мужчины, и только извинилась перед ним. Население же озлобилось, что ворожея самозванкой ока­залась, и принялись ее камнями закидывать да посрамлять. Неспособный уже встать, защитник остановил травлю юной девушки от населения, которое не верило в чудо спасения. Но поздно было – дела умерла от удара булыжника, что пробил ей голову. Заискрился свет над ее телом, а затем, вспышкой по старому городу расположилось тело дра­кона. Взмахом крыльев своих больших драконье тело чуть город не разрушило, еще не полностью восстановленный пос­ле нападения бесов. Капая своей кровью на селение, дракон лишь пуще злился, из-за разбитой головы, и крови, что, как пелена, закрывала ему глаза. Прислушался дракон к израненному мужчине, который, на ногах еле стоявший, пы­тался убедить дракона вести себя тише на их земле, и вернулся дракон в свое предыдущее тело, камнями избитое, принадлежавшее ворожее. Раны Шии затянулись, как только на них кровь драконья попала, и демоническое проклятье спало. Ворожею начали восхвалять за спасение их защитника. Полагаясь на дар и тысячелетнюю мудрость ворожеи, Шии положил основу королевству и подарил людям свет, который они потеряли с приходом демонов.
Подобно молодому мужчине, что королевство Шии породил, король Маркэль, являясь его потомком, повел себя так же храбро и самоотверженно при борьбе с демонами, которые из-под земли начали выползать, пытаясь снова зах­ватить страну. Одержав победу, король захворал, так как стар уже был для подобных длительных боев, пусть и продол­жали демоны натиск слабыми вспышками, уже незначительными. Одна из фавориток короля, что принца Кастиэля про­извела на свет, узнав о болезни короля, задумала заговор, чтобы ее сын трон унаследовал, так как четвертому и не светило до короны коснуться. Заговор был предотвращен, а фаворитка с принцем и заговорщиками была выслана из королевства. Через сутки в одном из лесов нашли их растерзанными. Всех. Кроме принца Кастиэля. Погашая пос­ледние вспышки демонов, король Маркэль совсем ослаб, и созвал своих сыновей.
Второй месяц года дороги разбитые ледяными каплями дождя, привычного для королевства Шии, в данную пору. Повсюду грязь, порожденная бесчисленными повозками с экипажем и людскими ногами. Тусклое солнце, которое не показывается из-за затянутого серого неба, свисающего как оборки на платьях знатных дам. Люди так же копошились около замка королевского, а юный тринадцатилетний принц Эстиэль стоял и смотрел в окно, по которому бежали струи дождя, проливного и грозного, говорившего ему: «я осложню вам путь». Суматоха была закончена и его трое старших братьев в сопровождении своих матерей, отправились на поле боя, где ожидал их заболевший отец. Дорога выдалась тяжелая, экипаж то и дело застревал в глубоких лужах, или же останавливался из-за поваленных ветром де­ревьев, которые убирали слуги. Фаворитки по очереди закатывали истерики, братья гневались, небеса плакали, а Эс­тиэль молчал, так как ехал в отдельной карете с советником отца, который то и дело развлекал его разговорами и шутками. Эстиэль никогда не видел своего отца, поэтому не грустил и не печалился, он просто наблюдал за обстанов­кой, сменившейся, наконец, ведь кроме дворцовых он стен иных не имел возможности наблюдать.
Отец, лежавший в шатре, практически не шевелился, слишком слаб, глаза его уже не открывались, он умирал. Так поняли все присутствующие братья, и сам Эстиэль, а также фаворитки, которые со слезами кинулись на кровать умирающего правителя королевства Шии. Его тело не дрогнуло от обилия прекрасных рыдающих дам на кровати, а по лицу лишь пополз темный узор, чем-то напомнивший Эстиэлю вьюнок, украшающий входную арку в сад, в котором цве­ти прекрасные розы, чьи бутоны своим размером славились на всю западную часть материка.
— Запомните, дети мои, — хрипловатым, голосом начал король, никогда не имевший голоса более измученного, чем тот, который сейчас он дарил своим детям. - Ваш брат не всегда может быть прав, но он навсегда останется ва­шим братом. Паузы старика были больше похоже на измученное дыхание, и каждое слово старик пятерых сыновей слов­но выплевывал, по-прежнему не открывая век, которые уже покрылись морщинами от стресса и тяжелого физического труда. – Брат – это советник, друг и ваша опора. Роднее вас нет никого, так как в вас течет одна кровь. Вы навеки связаны родственными узами, я прошу вас, сыновья, не забудьте... — с каждым словом его слова становились все ти­ше. Последнее слога он проговорил лишь губами, уже без звука, затихнув навсегда, король оборвался на середине разговора, который был для него очень важен.
Тишину, в которой ловилось каждое слово короля, нарушили крики фавориток, словно играющие в глупое сорев­нование, кто громче из них заплачет. Братья, поклонившись отцу, сдерживая слезы, вышли вон из шатра, переходя в другую его часть, и начали вести свои разговоры. Эстиэль, так напуганный тем, что здесь произошло, стоял, не двига­ясь, и пугала его ни смерть отца, которого он увидел впервые, а театр родственников, пытающихся выплакать себе глаза. Оплакивание фаворитками тела мертвого короля закончилось так же внезапно, как и началось, и они удалились вслед за своими сыновьями. Дядя, что развлекал его в пути, являющийся не только главным советником, но и млад­шим братом короля даже не вошел в шатер. Оставшись один на один с телом своего отца, юный принц стоял непод­вижно, пытаясь запомнить хотя бы сейчас лицо человека, которого он видел только с красивых расписных портретов в холле. Из-за остолбенения и увиденного, сердце его словно остановилось, закаменев навсегда, а он лишь пытался уло­вить хоть одну мысль, которая могла быть в голове. Вывело его из этого состояние необычное зрелище, которое по­разило его не меньше фавориток покинувшего короля, так как тоже не ожидалось. Какой-то черный вьюнок, чем-то по­хожий на обычную чугунную изгородь начал расти по лицу покойного отца, захватывая всю сморщенную от возраста и непрекращающегося боя кожу.
— Узор может быть так прекрасен? – задался вопросом юный принц, которого не интересовало в этой жизни ни­чего, кроме его брата Кастиэля, оставившего его на съедение своим жестоким старшим братьям. Он мнимый своим внутренним желанием двинулся навстречу бездыханного тела своего отца, захватываемого черным прекрасным узо­ром. Интересуя юного принца сильнее, чем тело отца, почившего при нем. Тонкие пальцы принца, не знавшие никогда оружия в своих руках, были перемотаны, как следствие издевательств старших братьев, потянулись к лицу отца. Го­рячее лицо отца было так ощутимо по сравнению с ледяными пальцами Эстиэля, что он на секунду оторвал кисть от лица, но интерес, зарожденный в нем, взял вверх над разумом. Несмотря на предупреждения сердца об опасности, и разума о нецелесообразности действий, юноша начал водить пальцами по черному узору, так увлеченный его кра­сотой, загоняемый в рамки таинств.
— Тсч, — взвыл парень, прикусывая себе язык, от боли, выступившей на его среднем пальце. Он оторвал руку от лица отца по инерции и посмотрел на место, которое чертовски жгло. На его правой кисте среднего пальца появился черный росток, такого же цвета, как и у его отца.
— Ваше величество! – голос Карла, открывающего огромные двери кабинета, заставил молодого короля выйти из своих грез, так поглощённого рассматриванием узора капель на стекле. Карл продолжил в своем привычном режиме нести речь свою, не обращая на состояние короля внимания, а также его самочувствие, снова, как и всегда, даже ес­ли Эстиэль ему сказал что-то вслух, тот вряд ли бы услышал это. И это было как нельзя удобно для молодого короля, ведь ему не надо ничего делать. Ни править, ни воевать, ни отдавать приказы. Воля Карла, за Эстиэля бы и пищу пе­режевывали, но с этим он вроде справлялся и без посторонней помощи, хотя сам даже не выбирал, что будет упот­реблять в следующий свой ужин.
— Ваше величество, вы меня слушаете? – поинтересовался Карл, понижая голос, и делая акцент на том, чтобы мо­лодой король вернулся в свое прежнее состояние.
— Не вижу в этом смысла, — ответил Эстиэль, как всегда, чистую правду, ведь лукавить своим сердцем он не лю­бил, ему проще было не отвечать, когда ему задавали вопросы, призывающие молодого короля соврать.
— Что ж, — кашлянул Карл, — в таком случае я повторю. Отправление на закате. Звездочет передал вам то, что вы просили, я положил это на стол. Ваши вещи уже собраны и погружены в карету, также я подготовил костюм, в ко­тором вы отправитесь, пожалуйста, переоденьтесь. И в завершение, ваш любимый красный чай из абрикосовых цве­тов. Выпейте, он унесет ваши тревоги по поводу дороги.
Договорив набор информации безразличный Эстиэлю, Карл поклонился и, открывая мощную входную дверь в лич­ный кабинет короля, проследил за тем, как правитель садится за стол, на который он поставил чашку с его любимым красным чаем и заметки от звездочета. Убедившись, что процесс пошел, и оставшееся время до планируемого отправ­ления король не простоит в своем мире, Карл замялся, около двери.
— Ах, да, звездочета велено казнить, конечно же, от вашего имени, — с довольной ухмылкой проговорил Карл и скрылся за открытой им дверью.
— ... — ответа на заявление Карла не последовало.
— Значит, на ужин у меня был звездочет, раз мне принесли нелюбимый красный чай, — подумал про себя молодой король, не обращая на казнь очередного звездочета внимания. Возможно, именно в этот раз, слуга был ни в чем не ви­новат, ведь приказ поступил лично от Эстиэля, когда тот бродил по библиотеке замка и встретил там юношу, который и глаз не удосужился поднять. Молодого короля мало интересовала дальнейшая судьба звездочета, как и в принципе что-либо в этой жизни. Как говорил Карл: «У каждого есть определенная роль, которую ему суждено исполнять до кон­ца своих дней». Так что звездочет справился со своей ролью, лучше, чем это делал сам молодой король хотя об этом стоит судить только перед смертью, а начинать новую жизнь Эстиэль не торопился.
Молодой король окинул взглядом карты, начерченные от руки звездочетом, почившим королевство Шии: распо­ложение планет, созвездий и знаков зодиака, которые были известны люду, с градусами и положениями на весь зав­трашний день.
— Марс в скорпионе, — сказал вслух восемнадцатилетний мужчина, — ничего хорошего.