Онлайн чтение книги Эльф
Глава 19

В восемь часов утра Райлих разбудил отца и пригласил пройти в комнату для допросов. Когда сонный Фийери вошел внутрь, Дамьен, Мортон и Лой спокойно сидели за столом. Райлих закрыл за отцом дверь и предложил ему присесть за стол.

— Это не могло подождать несколько часов? — спросил Король, опускаясь на стул.

— Нет, — покачала головой Лой.

— Тогда, что случилось?

— Скажи, тебе знакомо имя Ирэн? — напрямик спросил его Райлих.

Фийери насупил брови и посмотрел на сына.

— Я знал многих женщин по имени Ирэн.

— А изгнанные среди них были?

— Не припомню.

Райлих положил перед отцом материалы дела об убийстве Натальи Руцкой в Польше.

— Эту женщину звали Ирэн. Она вырастила Тайрин. Восемь лет назад ее убили, точнее, казнили тем же способом, что и Хиант. Ну, почти тем же.

Фийери внимательно просмотрел материалы дела и поднял глаза на сына.

— Я акцентирую твое внимание на том, что и первое и второе убийство, у которых схожий почерк, явно совершено мьером. С этим ты согласен?

— Да. 'Кольду' ничего не известно о 'Паризусе'. Продолжай.

— Обрати внимание на фотографии места преступления в Польше. Видишь эти спички и свечу на полу?

— Да.

— Убийство произошло вечером, а в доме не было электричества. Теперь убийство Хиант. Заброшенный дом, в котором сгнила проводка. То есть, убийство совершено в подвале, где нет света. Согласен?

— Да.

— Никто не сомневался, что это сделал мьер, потому как фонаря на месте преступления мы не нашли.

— И?

— Эти спички, которые я показывал тебе, зажигала Тайрин, когда вернулась домой. А теперь давай просмотрим записи камер наблюдения там, где ее содержат. Возьмем, например, сегодняшнюю ночь.

Все, как один, уставились в монитор, который занес в комнату страж. Тайрин шагала с вытянутыми вперед руками поперек комнаты к кровати. Дойдя до нее, она едва не упала, споткнувшись о миску с едой, которую кто-то заботливый оставил на полу перед спальным местом. Тушеное рагу оказалась на полу, а Тайрин, словно не замечая этого, шагнула ногой прямо в него. Затем она присела на кровать и вытерла стопу, растерев в руках картофель и пытаясь отряхнуть их. Когда она поднялась с места и, опираясь руками о стену, отправилась к умывальнику, ни у кого сомнений не осталось.

— Только врач сможет установить объективно, слепая она или нет, — ответил Фийери и откинулся на спинку стула. — Ты сам докопался до этого? — спросил Король, оборачиваясь к сыну.

— Нет. Лой разгадала эту загадку.

Фийери посмотрел на девушку и усмехнулся.

— Маленькая Принцесса, а ты не настолько глупа, как могло показаться вначале, не так ли?

— А Вы не настолько просты, как хотите показаться сейчас, — ответила Лой и отвернулась от него.

* * *

Тайрин завели в темное помещение и оставили одну. 'Карцер', - подумала она и присела на пол, когда почувствовала присутствие Дамьена рядом. Что он скажет ей? Какой приговор вынесет ее беззащитному разуму?

Дверь в камеру открылась, и свет коридорных ламп осветил небольшое пространство перед ней.

— Привет, — спокойно произнесла она и повернулась к нему.

Он закрыл дверь, отрезав от нее единственный источник света в этом темном царстве.

— Ты что-нибудь нашел? — абсолютно монотонно спросила она.

— Ты меня видишь? — вдруг спросил Дамьен.

Тайрин искренне рассмеялась.

— Ты издеваешься надо мной?! — вдруг резко закричала она. — Тут кромешная тьма!!!

— А знаешь, что вижу я? — спросил он. — Я вижу, как у тебя растрепались волосы. Ты подняла руку, чтобы проверить, говорю ли я правду.

Тайрин пригладила волосы.

— А теперь ты закрыла глаза. И слезы текут по твоим щекам. Не плачь, милая.

Он подошел к ней, обнял и прижал к себе. Соленая влага впиталась в его рубашку.

— Мьеры видят в темноте, Тайрин, а ты, все-таки, как и предсказывала Эльза, слепая. Но ты — моя слепая. И, честно говоря, сейчас я безмерно счастлив, что это действительно так. Ты не могла убить свою мать, потому как ушла из школы, когда на улице уже было темно. Электричество в вашем доме отключили еще с утра. Конечно, ты могла бы для этой цели воспользоваться фонарем, но утопить взрослую обученную мьерку в ванной, где тебе пришлось бы держать фонарь, чтобы что-нибудь видеть, все-таки не реально для пятнадцатилетнего подростка. Поэтому, ты просто пришла домой и, не заметив крови на кухне, попыталась зажечь свечу. Тогда-то ты нашла свою мать. С Хиант дело обстоит так же. Тот, кто убил ее, не пользовался фонарем, а значит, хорошо видел в темноте. Все кончено, Тайрин. Это — не ты.

— О, Господи! — закричала она и сильнее прижалась к нему.

— Мы найдем того, кто подставил тебя. А сейчас нам необходимо заехать в больницу на несколько минут. Тебя должен осмотреть офтальмолог. Это нужно Фийери, чтобы убедиться в твоей слепоте.

Он наклонил голову и прижался к ее губам. Солоноватый вкус ее слез смешался со сладким привкусом ее волшебного рта.

— Спасибо, — тихо прошептала Тай, едва отрываясь от него. — Спасибо, Дамьен.

— Скажи, что любишь меня, и мы уедем отсюда, — тихо сказал он, осыпая поцелуями ее лицо.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, котенок. И не оставлю безнаказанным того ублюдка, который это совершил.

* * *

Возвратившись домой, Тайрин приняла ванную и тут же легла спать. Ее оставили в покое, во многом благодаря старанием Дамьена. Именно он оградил ее от расспросив Лой, Райлиха и Мортона, которые следовали за ней по пятам до самых дверей комнаты Главы.

Проснулась она только утром, сквозь сон, ощутив терпкий и приятный аромат кофе и свежей выпечки. Тайрин приоткрыла один глаз и поняла, что на ее кровати сидит Дамьен с подносом в руках.

— Доброе утро, соня. Я принес тебе кое-что. Надеюсь, тебе понравится.

— Ты меня избалуешь. Что подумают твои мьеры, когда узнают, что Глава клана приносит мне завтрак в постель?

— Хозяйку Глава может даже целовать при всех, не говоря уже о том, чтобы приносить ей завтраки в постель.

— Я не Хозяйка, Дамьен, — застонала Тайрин. — Я — твоя любовница.

Это заявление Дамьену весьма не понравилось.

— Давай оставим эту тему, и поговорим обо всем позже.

— Хорошо, — сразу же согласилась она, и, подхватившись с постели, побежала в ванную, где и закрылась.

Потрясенный Дамьен остался сидеть с подносом на кровати.

— Что это было? — закричал он.

Послышался шум воды, и Дамьен понял, что она решила привести себя в порядок после сна. Но зачем? Она и так прекрасно выглядела, немного растрепанная, с заспанным личиком и мутными сонными глазами. Он не раз видел ее такой, и эта Тайрин вызывала в нем бурю эмоций, причем не меньшую, чем ухоженная и приглаженная после утреннего туалета.

Сама Тайрин была о своем внешнем облике совершенно другого мнения. Лицо отечное, глаза еле открываются, на щеке красное пятно, волосы сбились где-то на затылке в беспорядочную копну. 'Душ', - сказала она сама себе.

Выйдя из ванной, Тайрин вернулась к Дамьену, поцеловала его в щеку, безжалостно растерзала круассан у него на глазах, выпила кофе, и все это — стоя перед ним в ночной рубашке и не присаживаясь на кровать. Затем забрала у него из рук поднос и поставила его на пол за своей спиной.

Дамьен, молча, наблюдал за ней. Все это показалось ему весьма забавным. Что же она предпримет дальше?

Тайрин погладила себя по животу и плотоядно улыбнулась.

— Спасибо, все было очень вкусно, — промурлыкала она.

— Я рад, что тебе понравилось, — вполне серьезным тоном ответил он.

Она наклонилась к нему и поцеловала. Сначала нежно, легко, но затем, словно окончательно проснувшись, буквально набросилась на него, повалив на кровать.

— Милая, я так соскучился по тебе, — шептал Дамьен, стягивая с нее ночную рубашку и покрывая поцелуями бледное истощенное тело.

— И я соскучилась, — ответила она и застонала, когда он, раздвинув ее ноги, нашел губами сокровенный узелок.

— Дамьен…

— Да, котенок, — прошептал он, продолжая свои ласки, притягивая ее ближе к себе и поглаживая ладонями ее бедра.

Она вскрикнула и села перед ним на кровати.

— Иди ко мне, — позвала она и протянула к нему свои руки.

Он не стал медлить и, придавив ее к матрацу, попытался слиться с ней в одно целое.

— Потерпи, немного… — прошептала она, отрываясь от его рта.

Тайрин опрокинула его на спину и села сверху. Она погладила ладонями плоский упругий живот и провела языком по контуру его мышц. Аромат его кожи пробуждал в ней самые смелые желания и она, спустившись ниже, нависла над его плотью.

— Котенок? — тяжело дыша от нахлынувшего возбуждения, позвал он.

— Тш-ш-ш, — прошептала она в ответ и прикоснулась к нему пальцами.

Едва ее губы обхватили его суть, он тут же дернулся и застонал. Ей понравилась его реакция, и она прильнула к нему, обрекая на мучения под ее ласками. Поначалу, ее прикосновения были неуверенными, робкими, как тогда, в первый раз, но по мере того, как его наслаждение усиливалось, она стала вытворять с ним все, на что хватало фантазии. Дамьен выгибался, подавался вперед, стонал, и когда понял, что больше не выдержит без ее тепла, податливости, вздохов и криков, сел в постели, подхватил ее и притянул к себе. Она обвила его бедрами, руками сковала шею, прильнула всем телом, вобрала в себя и задвигалась.

— Котенок…

— Да…

— Я люблю тебя. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя?

— Дамьен…

— Я боялся, что больше никогда не смогу прикоснуться к тебе. Я просыпался по ночам от того, что не мог прижать тебя к себе. Я больше не хочу просыпаться один. Это слишком тяжело для меня. Без тебя мне слишком тяжело.

— Я люблю тебя, Дамьен, — прошептала она и расплакалась.

Он остановился. Она на самом деле начала рыдать, и каждый ее судорожный вдох отражался в нем болью, когда она с силой сжимала его плоть. Но он терпел. Он молчал, поглаживая ее по волосам и понимая, что только теперь она смогла выплеснуть все то, что так долго держала в себе.

— Тайрин, милая…

— Я так люблю тебя, что это пугает, понимаешь? Мама! Ее проклятые правила! Я так устала! Я хочу любить тебя, хочу быть с тобой, хочу ребенка от тебя! Боже, я никогда не думала о детях! Я, бесплодное, жалкое существо, со странными ушами и пугающими глазами, хочу ребенка от любимого мужчины! Только теперь я чувствую себя красивой. Это ты заставляешь меня ощущать себя такой. Дамьен… Я чувствую себя такой слабой рядом с тобой, и понимаю, что сильной не хочу больше быть…

Всхлипывания прекратились, и Дамьен почувствовал себя значительно лучше. Он по-прежнему был с ней одним целым, и ее тепло ее тела все еще согревало его.

— Котенок… — прошептал он и совершил свой первый толчок.

Она охнула и прижалась к его шее своими губами. Снова движение. Тайрин запустила пальцы в его волосы и вобрала остроконечный кончик его уха в свой рот. Опять движение, и она, прижавшись к нему, что было силы, задвигалась навстречу.

Он нашел ее губы и не отпустил их, пока она не стала вскрикивать.

— Я тоже хочу ребенка, Тайрин, — прошептал он ей на ухо. — Ты примешь меня с моим кланом? Ты выйдешь за меня, котенок?

— Да-а-а, — простонала она, и зашлась судорогой в его руках.

Он в последний раз заполнил ее тело и, без тени сомнения, подарил ей ту самую жизнь, о которой она говорила.

* * *

— У тебя такие красивые ушки, — прошептал Дамьен много минут спустя, прижимая Тайрин к себе и покусывая мочку ее ушка.

Тайрин засмеялась.

— Почему ты смеешься? Ты не веришь мне? У тебя самые красивые ушки на Свете.

— Я всегда стеснялась своих ушей, Дамьен. Одно время даже подумывала об операции, чтобы исправить их форму, но потом подумала о том, что этим самым все равно ничего не изменю. Всегда на меня будут смотреть из зеркала странные бесцветные глаза, а кожа будет такой бледной, что другие будут принимать меня за альбиноса и посмеиваться за спиной, как это делали мои однокурсники. Я видела в этом лишь внешнее проявление уродства. Настоящее было скрыто внутри, в отсутствии каких бы то ни было эмоций по отношению к окружающим меня людям, в отвращении к прикосновениям и сексуальной близости, в отсутствии менструации, а значит и бесплодию. Я и жила-то, собственно, только для того, чтобы найти убийцу матери.

— Никогда не называй себя уродом. Ты самое волшебное существо, которое я когда-либо видел. Ты мой эльф, моя фея, я обожаю твои ушки, а от твоих серебристых глаз я просто не могу оторваться. У тебя самая нежная и шелковистая кожа, какая может быть у земных существ, она сияет на солнце и мерцает в тени, хотя ты сама этого не видишь.

— Я знала, что это сделал тот, кого она знала. Он утопил ее в ванной. Она подпустила его очень близко, а значит, не предвидела опасности. Только тогда, в подвале, когда пришла в себя и нащупала полиэтиленовый мусорный пакет, я все вспомнила.

— Ты можешь не говорить об этом, это слишком тяжело для тебя.

— Но я хочу, Дамьен. Это гнетет меня. Представляешь, что я испытала, когда подумала, что все это совершила я?

— Но почему ты усомнилась в себе?

— Ты знаешь, что такое психоз? Это состояние, когда человек отстраняется от реального мира и погружается в собственный, порожденный больным рассудком. Я видела, как совершенно нормальные спокойные люди в один момент под влиянием болезненного приступа превращались в монстров.

— Убийца этого и добивался. Он хотел, чтобы ты поверила в свою виновность.

Он поцеловал ее за ушком и зарылся носом в шелковистые волосы, разметавшиеся по подушке.

— Тай, я хотел бы попросить тебя возобновить тренировки в темном помещении.

— Дамьен, я прекрасно могу постоять за себя в темноте.

— Ты ничего не видишь в темноте. Это подтвердил и доктор.

— Это потому, что у меня нет этого особого пигмента, да?

— Да, родная, у тебя его нет.

— А как ты видишь в темноте? На что это похоже?

— Я не различаю цветов. Все вокруг серое, более светлое или менее, но я прекрасно распознаю предметы и окружающие детали.

— Интересно, каково это, когда всегда можешь видеть? Тебя не испугает темнота и тишина, ты никогда не отгородишься от постороннего мира, только если не закроешь глаза, конечно.

— Есть кое-что, от чего я слепну, солнышко.

— И что же это? — удивилась Тайрин.

— Когда мигает свет. От вспышек в темноте мьеры слепнут.

— Ты хочешь сказать, что в большинстве ночных клубов ты не сможешь ничего разглядеть?

— Да, поэтому мьеры в обычные клубы не ходят. Светомузыка нас не вдохновляет.

— Интересный факт. Зато я прекрасно вижу в подобных условиях.

— Это все из-за того, что твои глазки больше похожи на человеческие, чем на наши, — засмеялся Дамьен.

— Пожалуй, это единственное мое сходство с людьми.

Он прижался в ее обнаженной груди и подул на пупок.

— Дамьен, я бы хотела отблагодарить Райлиха за помощь.

— Да, честно говоря, даже я не ожидал, что он не побоится капнуть так глубоко.

— Ты о чем?

— Давай, ты еще поспишь, а потом мы встретимся с ним и обо всем поговорим. Договорились?

— Ладно, — улыбнулась Тайрин.

* * *

— Рада видеть тебя снова, — улыбнулась Тайрин и обняла Райлиха.

— Я, если честно, тоже. Надеюсь, больше тебе никогда не придется воспользоваться моими услугами.

— Я тоже на это надеюсь, но пока я не закончила то, что начала, покоя мне не видать. Думаю, в свете сложившихся обстоятельств, ты прекрасно меня понимаешь.

Райлих присел на диван возле Лой и взял ее за руку. Девушка сомкнула свои пальцы и погладила его запястье. Тайрин сделала вид, что не замечает происходящего. Так же поступили Мортон и Дамьен.

Сама Тайрин присела на край стола Дамьена. С этой точки ей были видны все действующие лица, так или иначе, причастные к ее истории.

— Даже не знаю, с чего начать, — улыбнулась она.

— Дамьен рассказал тебе о нашем разговоре с Эштоном?

— Да. Я намерена с ним поговорить еще раз, но только не сегодня. Возможно, со мной он поделится тем, чего не рассказал всем вам.

— Если ему будет, что еще сказать, — заметил Дамьен и покачал головой.

— Не это меня волнует сейчас. Райлих, ты принадлежишь к 'Сообществу'. Ты знаком с традициями своих предков лучше, чем кто-либо из присутствующих. Ты знаешь своего отца, как никто другой и, возможно, так же хочешь ответить на вопросы, которые терзают меня.

— При любом положении вещей, я не стану выступать против отца, это ты должна понимать.

— Я знаю, но ты можешь узнать правду — ведь только это тебя интересует?

— Да.

— Итак, ты говорил, что кто-то из твоих подданных может помнить историю, которая произошла здесь двадцать четыре года назад. Но, связанные клятвой с Королем, они не захотят раскрывать нам секрет, касающийся прошлого ушедшей в изгнание женщины. Я правильно поняла?

— Да.

— Но, из любого правила возможны исключения, не так ли?

— На что ты намекаешь?

— Я думаю, что ты бы мог найти мьера, который бы поведал тебе эту тайну.

Райлих посмотрел на нее и покачал головой.

— Это слишком сложно, Тайрин. Что я знаю о тебе? Ничего, по сути.

— Это я тоже понимаю. Потому расскажу тебе и всем остальным свою историю. Дамьен ее уже слышал, — улыбнулась Тай.

— Это никого не удивляет, — заметила Лой и улыбнулась.

— Да, наверное, — согласилась Тайрин. — Итак, со слов матери я родилась в Польше четвертого мая. Как Вы понимаете, отца своего я никогда не видела. На мои вопросы о том, где он и что с ним случилось, мать всегда отвечала одно: 'Он умер, еще до твоего рождения'. С самого детства я помню, как мы постоянно переезжали с места на место. Едва обживая один дом, мы в течение пятнадцати минут покидали его, не оборачиваясь и не останавливаясь. В каждом новом городке мать давала мне новое имя. Она называла это 'игрой', и я вполне принимала ее объяснение, пока, впервые в жизни не столкнулась с реальностью. Мать уехала в город, оставив меня в доме одну. Я смотрела телевизор, когда увидела, как к дому подъезжает машина и из нее выходят двое человек. Они позвонили в дверь, и я побежала спрашивать, кто это и к кому они пришли. Один из людей в этот момент достал пистолет и направил его в деревянную дверь. Он выстрелил на уровне моей головы, и я поняла, что уже мертва. Я открыла глаза, не понимая, что произошло, ведь я все еще сидела в своей комнате и смотрела телевизор. Я подбежала к окну и увидела машину, подъезжающую к нашему дому. Я схватила свой рюкзак, вылезла в окно с другой стороны и побежала в обход дома. Двое людей выбили дверь и вошли внутрь, когда машина моей матери остановилась напротив дома. Она была очень быстрой, люди даже не сообразили, что происходит. Она убила обоих в доме из своего собственного оружия. Трупов я не видела, но понимала, что этих двоих уже нет в живых. Рыдая, она выбежала на улицу и начала звать меня. Обнаружив, что я спокойно сижу в машине и жду ее, она вернулась в дом и забрала все документы. Больше в тот городок мы не возвращались. Когда я рассказала матери, что увидела перед тем, как эти люди приехали, она подробно расспросила меня о том, что я чувствовала и, примерно, за сколько минут до развития событий предусмотрела это. Тогда мне не были понятны ее вопросы, но потом, когда каждые полгода подобные видения настигали меня, я осознала, что запас в две минуты способен не только изменить ход предначертанных событий, но и спасти мою жизнь. Именно после того, первого случая, мать начала тренировать меня. Наверное, она с самого начала знала, что я ничего не вижу в темноте. Потому приводила меня в подвал и завязывала глаза. 'Я хочу, чтобы ты на всю свою жизнь запомнила те шесть правил, что я расскажу тебе', - говорила она. 'Первое. Никогда не полагайся на свое зрение. Ты должна чувствовать объекты и рассчитывать только на это чутье. Второе. Ты отличаешься от остальных людей по известным тебе причинам. Ты должна научиться жить с этим, потому что другого выхода у тебя нет. Третье. Не привязывайся к окружающим и никогда не давай им ложных надежд. Четвертое. В жизни ни на кого не полагайся, потому что ты единственная, кто не сможет себя предать. Пятое. Никогда не пересекай границу Великобритании. Там они быстрее найдут тебя. И шестое. Всегда помни, что мамочка больше всего на Свете любила тебя'. Впервые я убила человека в двенадцать лет. Я увидела, как он стреляет мне в голову из-за угла, и не успела скрыться. Я выставила пистолет первой и спустила курок. Неделю после этого я не могла есть. Мать сказала, что это пройдет, и оказалась права. В следующий раз я подстрелила нападавших на пороге нашего нового дома. После этого их действия стали более изощренными. Взорвав наш дом, они рассчитывали, что мы окажемся внутри. Но, когда наших с матерью тел криминалисты не нашли, охота продолжилась. На все мои вопросы у матери было всего два ответа. Первый — 'ты знаешь все, что тебе стоит знать', и второй — пощечина за излишнюю настойчивость. Когда мне исполнилось четырнадцать, мать впервые рассказала мне о человеке, которого, с ее слов, она давно знает. Михаил Ратвич. Тогда же мать собрала для меня сумку на 'черный день'. Она сказала, что если с ней что-нибудь случится, я должна взять эту сумку и, сев на первый попавшийся рейсовый автобус на вокзале, набрать единственный сохраненный номер в телефоне, который она вложила в эту сумку. Она сказала, что это — телефон Михаила, и что я должна произнести всего два слова, связавшись с ним. Я не помнила, как нашла тело матери в тот день. Очнулась только на вокзале, когда ожидала прибытия рейсового автобуса. В руке я комкала записку матери, написанную ее рукой. Она оставила мне на прощание всего шесть правил, которые столько раз повторяла на протяжении всей моей жизни. Кроме этого письма в сумке был телефон с пресловутым номером, новые документы, пачки с наличными деньгами и пистолет. Тогда я набрала Михаила, и впервые услышав голос этого человека, произнесла: 'Черный день'. Он долго молчал, прежде чем ответить мне. Вопросы его были краткими и четкими. Какой автобус, куда я еду и через сколько он сможет там меня забрать. Именно благодаря дяде Мише я сейчас говорю с Вами. Забрав меня, с трясущимися руками и в невменяемом состоянии с вокзала, он взял ответственность за мое будущее на себя. Клиники, лучшие специалисты по психиатрии и абсолютная конфиденциальность. Только благодаря ему я смогла получить образование, и еще потому, что преследование неизвестных прекратилось. Моя жизнь, как никогда, начала походить на 'нормальную', если так можно выразиться. Я догадывалась, что имя 'Михаил Ратвич' вымышленное, так же я понимала, что не имею права задавать ему вопросов. Единственное, что мне рассказал о себе этот человек — это то, что он знал мою мать только по переписке, которую она с ним вела. Дядя Миша с его слов был офицером в отставке. Он продолжил мое обучение, научив пользоваться некоторыми 'игрушками'. Он показал мне такие приемы, которым простых смертных никогда не обучали. Не раз я говорила ему о том, что собираюсь отомстить. Поначалу, он воспринимал мои заявления с усмешкой, но потом, когда я всерьез занялась счетами матери, понял, что я не шучу. Все это время он помогал мне. Я выходила с ним на связь раз в неделю. Только, когда попала в тюрьму, не смогла позвонить. По плану, дядя Миша должен просто исчезнуть, но я-то знаю, что он вряд ли бросит меня. Думаю, он уже в Лондоне. Вот только не знаю, как с ним связаться.

— Ты рассказывала ему о мьерах? — спросил Райлих.

— Нет. Я сказала, что нашла людей, которые могли знать мою мать. По адресу, который раздобыл для меня Михаил, я обнаружила мастерскую Кристин Инри. Проследив за ней, я сфотографировала ее и Мортона, а затем 'вышла' на и на особняк Эштона.

— А остальных ты фотографировала?

— Нет. Я посчитала, что впутывать в тайну моего происхождения человека будет неправильно. Хотя, дядя Миша настаивал на том, чтобы я передала ему фотографии Дамьена и других 'людей', с которыми общалась.

— Почему же его так заинтересовал Дамьен? — удивилась Лой.

— Его интересовало все, что я смогла обнаружить.

— Отчего же он сам не приехал сюда, а отправил тебя?

— Потому что это — моя месть, а не его. Кроме того, без его поддержки было бы очень трудно выжить здесь.

— Ты сказала, что за вами с матерью приходили наемники, — произнес Райлих. — Ты уверена, что это были люди?

— У них не было остроконечных ушей, — покачала головой Тайрин.

— А у тебя есть фотография этого Михаила? — не унимался Райлих.

— Нет. Только номер телефона и адрес, по которому его можно было найти. Но, обычно, это он находил меня.

— Понятно. Ты платила ему за услуги?

— Конечно, — кивнула головой Тайрин. — Так же, одним из условий было, что если меня убьют, он заберет все мои деньги. Я настояла на этом, но дядя Миша так и не ответил мне напрямую, согласен он с моим решением или нет.

— То есть, ты охарактеризовала бы его, как бескорыстного человека?

— Да. Одно время я полагала, что у него был роман с моей матерью, поэтому он помогал мне. Однажды даже подумала, что он вполне может оказаться моим отцом. Но, увы, — развела руками Тайрин. — Мьеры не могут спать с людьми, а Михаил никто иной, как человек.

— Еще не факт, — покачал головой Райлих. — Опиши его внешность. Рост, глаза, волосы. Как вообще он выглядит?

— На вид ему лет пятьдесят — пятьдесят пять. Высокий, мускулистый, волосы короткие, седые, брови тоже светлые. Наверняка, в молодости он был блондином. Глаза темные, хотя, у него плохое зрение и он носит линзы. В общем, все.

— А кожа? Он смуглый или такой же бледный, как и ты?

— Бледный… — ответила Тайрин и задумалась. — Он не может быть мьером. Н-н-нет, — покачала головой она и засмеялась. — Вы что, издеваетесь? У него нормальные уши.

— Пластическая хирургия вполне способна устранить этот недостаток.

— Н-н-нет, — замотала головой Тайрин. — Не верю.

— Твоя мать принадлежала в высокорожденным. Она выросла в 'Сообществе' и прекрасно знала наши законы, а именно, те из них, которые касаются взаимоотношений с людьми. Сомневаюсь, что она доверила бы твою жизнь человеку. Каким бы обученным он не был, противостоять стражу он бы не смог. Ты говорила, что он обучил тебя интересным вещам. Приведи хоть один пример?

— Как? Подраться с тобой?

— Да. Подерись!

— Ты издеваешься? — усмехнулась Тайрин, но по лицу Райлиха поняла, что Принц не склонен в данный момент шутить.

— Почему это так важно для тебя? — спросила Тайрин, спрыгивая со стола.

— У меня есть одно предположение, и только ты можешь подтвердить или опровергнуть его.

— Ты знаешь что-то, чего еще не знаем мы? — произнес Дамьен.

— Проведи нас в спортивный зал. Посмотрим, чему этот Михаил научил Тайрин.

Дамьен посмотрел на Тай, но она, пожав плечами, не стала сопротивляться.

— Лой, проведи Райлиха в зал. Мы сейчас придем.

— Пойдем, — ответила сестра и поднялась с дивана.

Двери за ними закрылись, и в кабинете Дамьена повисла тишина.

— Он знает что-то, — произнесла Тайрин.

— Очевидно, — согласился с ней Дамьен.

— Всегда знал, что этот черт не так прост, каким хочет показаться, — усмехнулся Мортон. — Главное, чтобы Лой не пострадала — это все, что меня интересует.

— Лой примет его сторону, — произнес Дамьен. — Но и от нас она так просто не откажется.

— Хочешь надавить на нее? Может, она сможет нам помочь?

— И подставить сестру? Посмотри на нее. В тот вечер, когда она удрала от него, я подумал, что она не вернется домой. Но она вернулась и снова уехала. Очевидно, что они поссорились, и Лой, как всегда, решила проявить свою гордость. Но Принц — это не мы с тобой, чтобы смотреть на все сквозь пальцы. Думаю, он ждал ее извинений, и она, все-таки, извинилась. Теперь Лой стоит посредине. С одной стороны — он, с другой — мы. А она между жерновами. Нет, мы не будет давить на нее. Она сама решит, что и как. Возможно, подтолкнет его пойти нам навстречу, или промолчит, что в ее положении является наиболее обоснованным.

* * *

— Помоги ей, — произнесла Лой, закрывая дверь за собой в тренировочный зал.

— Не понимаю, о чем ты, — ответил Принц и начал разуваться.

— Думаешь, я ничего не понимаю? Твой отец изначально знал, что это — не Тайрин. Ладно, мы дураки, но она сидела в его тюрьме и его Стражи все это время наблюдали за ней.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я оглашу мысли, который каждый из нас четверых уже давно прокручивает в своей голове.

Райлих запрокинул голову и закрыл глаза.

— Если твой отец и не повинен в смерти Ирэн, даже если это и не он подставил Тайрин, Фийери знает того, кто это сделал, а главное, он знает причину.

Райлих подошел к Лой и прижал свои ладони к ее лицу.

— Я прошу тебя об одном: не лезь сюда. Я сам знаю, как мне поступить. Тебя это дело касается меньше всех. Дамьен в ответе за Тайрин, не ты. И пусть он твой старший брат, ты все равно не сможешь в этой ситуации ничем ему помочь. Потому, успокойся и отойди в сторону.

— Когда умер отец, мне было двенадцать. Мать оставила меня в пятнадцать. Единственные, кто все это время были рядом — это мои братья. Мортон — за отца, Дамьен — за мать. И я не откажусь от них, понимаешь? Я не стану стоять в стороне и молчать, когда знаю, что вот здесь, — она прикоснулась пальцем к его лбу, — кроются ответы.

— Ты же слышала, что сказала Роберта. Секреты бывают разными и от них могут пострадать многие.

— От этих секретов уже пострадали. Ирэн и Хиант, жизни которых уже не вернуть, Тайрин, которая провела в бегах всю сознательную жизнь, мой брат — который пожертвует всем ради ее благополучия. Мельница запущена, Райлих. Никто из них не отступиться, и только я в этой ситуации могу поддержать тебя и твои интересы. Из нас двоих, только мне Дамьен и Мортон поверят.

Райлих отпустил ее и отвернулся.

— Свое слово я сказал. Ты вправе либо принять его, либо нарушить. Но помни, предательства я тебе не прощу. Лучше сдохнуть без тебя, чем смотреть в твои красивые глаза и понимать, что ты переступишь через меня ради тех, кто тебе ближе.

— Выбор должен сделать ты, Райлих. Свой я уже сделала, — ответила Лой и, приблизившись к нему, приникла к его спине.

— Знаешь, какое пророчество дала Эльза моему отцу? — засмеялся он.

— Его все знают.

— Только первую часть. 'Ты проживешь свою жизнь достойно, как и положено Королю. Ты сделаешь многое для тех, за кого несешь ответственность'. Мой отец действительно много добился. Союз с 'Кольдом', отношения с кланами мьеров. Мой дед не верил в то, что мы сможем сосуществовать мирно. Но войны нет, и в этом заслуга моего отца. Вторая же часть звучала более прозаично: 'Но пожертвовать собой тебе все-таки придется ради Принцессы'. Именно этой части он боялся, как огня. Когда родилась Эйлин, он даже не пришел к матери в больницу, чтобы посмотреть на дочь. Когда мама умерла, он возненавидел сестру. За любое непослушание или проступок, она получала затрещину по лицу. И причину этой ненависти знали все, в том числе и она сама. Как только ей исполнилось двадцать, отец сосватал ее одному из своих приближенных стражей.

— Далию?

— Да, Далию. Его не интересовали ее чувства, точно так же, как и чувства Далия. Я рад тому, что все-таки и Далий и Эйлин испытывают что-то друг к другу, иначе не стал бы Далий перечить Королю и защищать ее от побоев…

— А он защищал?

— Да. Однажды остановил руку отца на лету. После этого, правда, сам получил, но Эйлин защитил. После этого он старается везде брать ее с собой. Так она меньше встречается с отцом, а отец, зная с кем она, не беспокоится за свою безопасность.

— Зачем ты рассказал мне это? — прошептала Лой.

— Потому что, если я женюсь на тебе, Принцесс в семье станет двое.

Лой замолчала.

— Тебе нечего ответить? — спросил он, оборачиваясь к ней.

— Тогда, не женись на мне, — спокойно ответила Лой и отстранилась от него.

В дверь вошли Тайрин, Мортон и Дамьен.

— Ты еще не переоделся? — удивился Дамьен.

— Нет, сейчас, — ответил Райлих и, схватив с полки чистый костюм, отправился в раздевалку.

Лой отвернулась от братьев и подошла к окну. Все заметили, что она расстроена чем-то. Но чем? Что он сказал ей такого, из-за чего ее лицо утратило свет и померкло, оставаясь все таким же красивым, но слишком холодным?

— Все, давайте начнем, — ответил Райлих, проходя в центр зала.

Дамьен и Мортон подошли к Лой. Тайрин остановилась перед Райлихом и поклонилась ему. Принц сделал то же самое. Первой напала Тай. Двигаясь быстро, она весьма ловко уходила от его ударов и ставила блоки. Райлих сократил дистанцию между ними, нанося удары не кулаками и не ладонями, а пальцами, выбрасывая их вперед и пытаясь прикоснуться к ее извивающемуся телу. Дамьен, Мортон и Лой только слышали ранее о подобной технике ведения боя. Но никто из них не ожидал, что и Тайрин будет ею владеть. Она грациозно блокировала его удары своими руками, заламывая его пальцы и устремляя свои вперед.

— Хватит! — прокричал Дамьен и направился к ним. — Хватит.

Райлих отстранился от Тай и отвернулся, даже не поклонившись.

— В чем дело? — спросила Тайрин, обращаясь к Дамьену.

— Ты обучена древнему 'Тианго', - ответил за него Райлих. — Этой технике обучают только королевских детей и их стражей. Вопрос: кто тебя этому научил?

— Дядя Миша, — очень тихо произнесла Тай и прикрыла ладонью глаза.

— Значит, он один из королевских стражей. Возможно, это он убил твою мать, возможно, он же повинен в смерти Хиант. Ищи ответы, Тайрин, потому как жизнь твоя — сплошные вопросы.

— Не ей одной искать ответы, — вдруг подала голос Лой.

Райлих посмотрел на девушку и прищурился.

— Я же сказал, чего не смогу тебе простить. Хочешь снова сделать выбор?

— Это — твой выбор Райлих, и ты его уже сделал.

— Так, значит… — прошептал он.

— Я отвезу ее к Роберте. Тебе решать, ехать с нами или нет.

— Как же легко ты отказалась от меня… — снова прошептал Райлих и усмехнулся. — А Эльза предупреждала, что ты станешь камнем преткновения для моих убеждений…

— О чем Вы говорите? — повысил тон Дамьен.

— Я знаю, где найти женщину, которая знает правду, — ответила Лой. — И я отвезу Тайрин к ней.

Лой спокойно направилась вперед и, обогнув все еще стоящего посреди зала Райлиха, вышла в коридор. Он не стал ее останавливать. Он не зашел к ней перед тем, как покинуть особняк Норама. Каждый из них знал, на что пошел. Каждый понимал, что пути назад уже не будет.

* * *

Лой настояла на том, чтобы в дом к Роберте пошли только она и Тайрин. Таково было ее условие. Никто спорить не стал. Пока братья ждали в машине, Лой подвела Тайрин к заветной двери и позвонила в звонок. Дверь открыла Эмми и с ненавистью посмотрела на Лой.

— Райлих уже позвонил Вам? — спросила Лой.

— Да.

— Значит, Вы знаете, зачем мы здесь?

— Мать согласилась поговорить с ней, — Эмми указала пальцем на Тайрин. — Тебя же сюда никто не звал.

— Я поняла, — ответила Лой, толкая подругу в спину. — Иди. Женщину зовут Роберта. Она не причинит тебе вреда.

— А ты? — не поняла Тайрин.

— Я подожду тебя здесь, — натянуто улыбнулась Лой и присела на ступеньку крыльца.

— Здесь тебе тоже лучше не сидеть, — заявила Эмми, распахивая дверь перед Тайрин.

— Зачем вы так? — возмутилась Тай. — Она ничего Вам не сделала?

— Она предала Принца. Предательство мы не прощаем.

— Это их дело, — продолжала Тайрин. — Они сами между собой разберутся.

— Ты иди, — прошептала Лой и улыбнулась. — Не стоит портить отношения с Эмми.

Лой поднялась с крыльца и побрела обратно к машине.

— С ней все хорошо, — успокоила она братьев. — Роберта поговорит с ней.

— Но вы должны были идти вместе? — продолжал волноваться Дамьен.

— Мне дорога в этот дом уже закрыта, — ответила Лой. — Я пойду, прогуляюсь вдоль аллеи.

— Лой, сядь в машину, — попросил ее Мортон.

— Нет, там душно. Я лучше пройдусь.

Лой не плакала. Ей было слишком плохо для того, чтобы еще и плакать. Слабость во всем теле смешивалась с приступами тошноты, и становилось вообще отвратительно существовать. Она присела под деревом на газоне возле дома Роберты. Ей хотелось спать. Лой закрыла глаза и прислонилась к теплому шершавому стволу огромного тополя. Устала. Как же она устала от всего этого.