Онлайн чтение книги Эльф
Глава 15

Лой не двигалась в течение десяти минут. Замерев в позе 'лотоса' на ковре посреди шикарно обставленной комнаты в квартире на окраине города, она закрыла глаза и попыталась вспомнить, как вообще здесь оказалась.

Она не спрашивала его, куда они едут, полагая, что Принц везет ее домой. Когда ее затуманенное сознание прояснилось, пути назад уже не было. Она едва успела добежать до туалета и, проведя в обнимку с керамическим 'другом' не менее двадцати минут, наконец, смогла здраво рассуждать.

Приведя себя в порядок в ванной, она прошла в комнату с огромным абиссинским ковром и уселась прямо на него, пытаясь сосредоточиться и придумать план дальнейших своих действий. Райлих вошел в помещение и, развернув стул, уселся напротив нее, сложив руки на спинке и подперев ими голову.

— Я кофе заварил.

— Спасибо, не нужно.

— Никогда не думал, что увижу тебя в таком состоянии.

— Бывало и хуже.

— Ты изменилась, Лой.

Девушка ничего не ответила.

— Повзрослела.

Молчание в ответ.

— Так и будешь 'медитировать' или, может, попытаешься решить одну проблему?

— У меня нет проблем, — ответила она, но глаза все-таки открыла.

— Я так не думаю. Ты, одна, не вполне трезвая, находишься неизвестно где, со взрослым мужчиной двадцати девяти лет. У тебя проблемы, Лой.

— Думаешь, я боюсь? — засмеялась она. — Единственное, что ты можешь мне сделать — это изнасиловать.

— Глупая… — улыбнулся Райлих и Лой, от чего-то, оборвала смех.

— Чего ты хочешь?

— Расслабься, насиловать тебя я не стану.

— Неужели…

— Расстроена?

Лой сощурила глаза.

— Я тебе не верю.

— Я с девочками не сплю. Не интересно.

— С низкорожденными, ты хотел сказать.

— Нет, с девочками. Ты ведь все еще девочка, Лой?

— Решаешь, набрасываться или нет?

— Ты красивая, ты знаешь об этом?

— Я — низкорожденная, так что о красоте в твоем понимании речи не идет.

Райлих повернул голову на бок и посмотрел на ее грудь.

Лой, почувствовав этот взгляд, скрестила на ней руки.

— Боишься, все-таки… — снова улыбнулся он. — Когда письмо мне писала — не боялась, а теперь вот смущаешься.

— Мне было шестнадцать. И это было давно!

— Шесть лет назад.

— Странно, что ты еще помнишь.

— И не говори.

Лой исподлобья взглянула на него и снова отвернулась.

— Мне нравится, когда ты злишься. Это возбуждает.

— Самоуверенный болван.

- 'Болван'?

— Именно!

— Где твои манеры, Лой? Ты же все-таки у нас пример для подражания, так сказать, 'образцовая' мьерка?!

Лой начало трясти. Он издевался над ней, унижал, прекрасно зная, что с координацией у нее настоящие проблемы. Обычно все мьеры превосходно умели владеть своим телом. Но только не Лой. Она плохо стреляла, еще хуже дралась и, вдобавок, боялась высоты. Об этом знали все, даже дети. Поэтому братья своевременно 'задвинули' нерадивую сестричку на второй план и попросили ее, по возможности, держаться от неприятностей подальше.

— Чем ты вообще занимаешься в клане? — словно прочитав ее мысли, спросил Райлих. — Дела ты не ведешь, на встречи не ходишь. Замуж не вышла, детей не воспитываешь. Что изменилось в твоей жизни за прошедшие шесть лет?

Лой с ненавистью посмотрела на него.

Он не улыбался и казался вполне серьезным. Высокорожденный Принц, награжденный самой природой всем, о чем только можно было мечтать. Его серебристые волосы торчали по сторонам, а фиалкового цвета глаза давно свели с ума многих женщин… Красив, пожалуй, даже слишком… Умен, силен, ловок, быстр, наделен происхождением и властью. Что-нибудь еще?

Лой скорчила гримасу.

— Пытаешься понять, что именно из себя представляешь?

— Ты прав, Райлих. Я ничего из себя не представляю. В глазах таких, как ты, я всегда буду бесполезным существом второго сорта. Мои волосы темные, хотя эталоном красоты является именно твой, серебристый оттенок. Мои глаза зеленые, а не синие, как у женщин твоего происхождения. Моя кожа не такая бледная, как у вас. Ростом я тоже не вышла: коротковата все-таки. Грудь? — Лой демонстративно положила ладони на свои холмики и сжала их в своих руках. — Нет, маленькая, — сделала вывод она. — Ноги? Ноги, как ноги, — пожала плечами Лой. Скорость, реакция, ловкость, — это тоже не обо мне. Остались мозги, но разве таким как ты есть до них дело? Я — второй сорт даже для низкорожденных. Но знаешь, есть во мне что-то, что не дает мне опустить свои руки. Тебе интересно? — спросила она и улыбнулась.

— Да, если честно.

— Я никогда не завидовала окружающим меня мьерам. Никогда не пользовалась своим положением и не унижала их. Мои недостатки не отразились на моем характере и это превозносит меня над подобными тебе. При всем своем совершенстве, вы умудряетесь ненавидеть и презирать нас, низкорожденных. Чего добилась я за шесть лет? А чего достиг ты? Ты, кого природа наделила куда более щедро, нежели меня?

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Дерзости тебе не занимать.

— Можешь включить и ее в список моих недостатков.

— А куда запишем твою слабость по отношению ко мне?

— Слабость? — переспросила Лой.

— Ты никогда не сможешь одолеть меня. Ты злишься, а я улыбаюсь в ответ, и твой гнев куда-то исчезает. Ты даже не пытаешься убежать отсюда, прекрасно понимая, чем может закончиться для тебя этот вечер. Ответ прост: ты хочешь попробовать то, что я могу тебе предложить. Уж не знаю, Эльза в этом виновата или ты сама, но факт остается фактом: я — твоя слабость Лой, и за шесть лет в этом для тебя ничего не изменилось.

— Я перепутала значения слов, Райлих. В этом ты не сможешь меня упрекнуть, ведь Эльза была мастером загадок.

— Ты перепутала, потому что была влюблена в меня.

— Я не стыжусь этого чувства. Да, любила! И что? Я выросла, и детские иллюзии давно утратили для меня всякий смысл. Теперь я презираю тебя. И свою слабость к такому королевскому ублюдку тоже!

Райлих подорвался с места и, выкинув в сторону стул, навис над ней.

— Ты забыла, с кем говоришь? — прошипел он.

Она заглянула ему в глаза и увидела отражение своего собственно гнева. Райлих поднес руку к ее лицу и сжал в своей ладони. Затем наклонился и прошептал:

— Презираешь?

Молчание.

Он толкнул ее другой рукой и опрокинул на пол, сев сверху.

— Грудь, говоришь, 'маленькая'? Давай-ка, я посмотрю!

Лой почувствовала его руки на себе и зажмурила глаза. Треск рвущейся ткани разрезал тишину. Оторванные бретельки упали на ее плечи, и темный шелк сполз с ее груди. Теплая ладонь легла ей на живот и придавила к полу. Она даже не пыталась ему сопротивляться. Все равно, бесполезно.

Райлих наклонился к ее лицу и прошептал.

— Второй сорт… Для таких ублюдков, как я, вполне подойдет…

Лой почувствовала, как его пальцы прикасаются к ее бедру и крадутся вверх под подолом ее испорченного платья.

Вжавшись всем телом в ковер, она попыталась отстранится от происходящего. Сама виновата. Сама спровоцировала, идиотка!

Его ладонь скользнула под кромку ее трусиков.

Лой зажала ладонью рот и напряглась.

— Расслабься, я же сказал, что не стану тебя насиловать.

— Тогда убери руку.

— Нет, — ответил он и попытался заглянуть ей в лицо, но она снова отвернулась. — Никто не трогал тебя здесь, так ведь? — спросил он, гладя ее своими пальцами между ног. — Ты влажная, Лой, — улыбнулся он. — Знаешь, о чем это говорит?

— Прекрати! — в отчаянии закричала она и попыталась скинуть его с себя.

— Тише, глупая… Я не причиню тебе боли.

Райлих достал свою руку и, протянув ее к своему рту, погрузил пальцы внутрь.

Лой в изумлении замерла на месте и уставилась на него.

Он спокойно достал пальцы из своего рта и, провел ими по кромке ее губ. Лой с силой сжала свой рот. Он засмеялся.

— Ты даже не знаешь, какая ты, — ответил Принц, наклоняясь к ее губам. — Ты вкусная, Лой…

Он прикоснулся к ее губам своим языком и поцеловал сжатый рот.

— Извращенец! — прошептала она.

— И не говори… — улыбнулся он и положил другую руку ей на лоб.

— Если укусишь, могу слово не сдержать.

— Какое слово?

— Оставить твою девственность при тебе, — ответил Райлих и с силой окунул свой язык в ее рот.

Лой снова замерла на месте, и, в конце концов, разжала свои губы. Он целует ее… Это он ее целует…

В этот момент рука Райлиха проникла под ее белье. Она хотела закричать, но, ощутив, как его влажные пальцы нежно касаются ее там, оторопела. Он воспользовался моментом и погладил ее узелок, не прерывая поцелуя. Лой выгнулась под ним, вцепившись в его плечи руками и пытаясь оттолкнуть от себя. Он повторил движение, снова и снова, пока не почувствовал, как она, прекратив борьбу, откидывается на ковер.

Он отстранился от ее рта, продолжая ласкать своей рукой.

— Нет, не надо, — начала метаться под ним Лой. — Пожалуйста, не надо!

Стыд заполнил ее существо. И презрение к самой себе от того, что ей нравилось то, что он делал. Как же можно? Как можно быть такой? Будь он проклят, чертов ублюдок!

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — начал шептать он. — Ты начала говорить, когда нужно было промолчать. И не стоит ссылаться на то, что ты не понимала, к чему это может привести. Борьба с собой — самое тяжелое испытание, Лой. И ты его проиграла…

Он привстал перед ней на колени и, рывком стянув с нее трусики, развел стройные ноги руками.

— Ты обещал не делать этого!!! — закричала она в беспамятстве.

— А ты знаешь, что я собрался делать? — мягко спросил он, улыбнувшись.

Лой широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

— Не бойся, больно не будет, — ответил он и начал наклоняться к ее лону.

— Что ты…

Почувствовав его дыхание там, Лой встрепенулась и согнулась пополам, но он придавил ее живот к полу и сделал то, что намеревался. Лой закричала так громко, что даже сам Райлих содрогнулся. Но было уже поздно. Его язык коснулся ее, и теплые губы оставили свой поцелуй на трепещущей плоти.

Спустя несколько минут, Лой уже практически не воспринимала действительность. Был только он, его дыхание и ласки, и ее чертово удовольствие от того, что он делает. Райлих и сам уже позабыл, зачем на это пошел. Если он вообще знал, зачем он решил это сделать. Шесть лет назад маленькая девочка подошла к нему на приеме и, протянув конверт, вручила письмо. Он знал ее имя, помнил, чья она сестра и несказанно удивился, когда, распечатав конверт, обнаружил совершенно наивное и, в то же время, искреннее признание в любви. 'Эльза назвала меня Принцессой! Это значит, что я стану твоей женой!' — произнесла она с гордо поднятой головой. Конечно же, он рассмеялся. Бросив послание в камин, он ответил, что такие мужчины, как он, не женятся на таких девочках, как она. Развернув ее на месте, он толкнул ее в спину и попросил больше к нему не подходить. Высокомерно? Но, разве его волновали чувства маленькой девчушки, принадлежащей клану низкорожденных? Лой тогда разревелась и убежала. После этого случая он не встречал ее. Кто бы мог подумать, что шесть лет изменят ее до неузнаваемости? Куда подевалась плоскогрудая угловатая девчонка с большими зелеными глазами на худощавом детском лице? Он не узнал ее, когда увидел три недели назад. Странно даже, ведь у Эйлин это не вызвало затруднений. Наверное, разница в семь лет между ними сделала свое дело, и мужчина, не обративший когда-то внимания на ребенка, сейчас узрел женщину. Красивую женщину. Женщину, которую захотел вот так поцеловать. Наверное, она права, и он действительно извращенец. И не только потому, что вынудил ее заняться этим. Он извращенец, потому что, не смотря на все свое желание обладать ею сейчас, не собирался лишать ее девственности. Изнасилование? Возможно, оральный секс с его стороны и есть 'изнасилование'. Если так, тогда он не сдержал слова. Ну и пусть. Она все равно раздавит его. Хоть и не понимает этого пока.

Лой снова заерзала под ним, не пытаясь на этот раз оттолкнуть или вцепиться в его волосы. О, нет. Он коснулся ее рукой и, проведя на прощение языком по нежной плоти, почувствовал заветные сокращения ее существа.

— Нет!!! — завопила она, цепляясь за ковер.

— Да, — ответил он и, наклонившись к ее рту, снова поцеловал, нежно, едва коснувшись ее языка своим и обласкав ее губы на прощание.

— С первым 'взлетом', девочка, — улыбнулся он и слез с нее.

Лой отвернулась и сжалась в комок на ковре. Слезы нескончаемым потоком лились у нее из глаз, но это были немые стенания, глухие, запертые где-то внутри ее поруганной чести.

— Не плачь, ничего плохого с тобой не произошло.

— Скотина, — прохрипела она и перевернулась на живот.

— Ты вкусная, вот и все.

— Что, многих перепробовал за свою жизнь?

— Вообще-то, нет. Обычно, женщины делают это для меня, а не наоборот.

— Спасибо, что удостоил чести, — прошипела Лой и встала на ноги. — Познавательно! Будет, с чем сравнить!

Его задели ее слова. Он даже обернулся, чтобы взглянуть на нее, но тут же одернул себя, отворачиваясь.

— Будет, — спокойно ответил Принц и вышел из комнаты.

Лой поднялась на ноги и попыталась свести обрывки платья на груди. Где же ее сумочка? Она увидела свой клатч на полу и метнулась к нему. Двадцать три пропущенных вызова от Дамьена и Мотрона. Три сообщения. Она быстро прочла их и снова осела на пол.

Райлих вошел в комнату с мужской рубашкой в руке и небрежно бросил ее на ковер перед ней. Лой не двигалась. Бледная, словно полотно, она прижимала телефон к обнаженной груди.

— Ты собираешься, вообще, приводить себя в порядок? Мне пора уходить, — надменно заметил он.

Лой схватила рубашку и быстро накинула ее на себя.

— Вызови такси.

— Я отвезу тебя.

Лой тихо поднялась на ноги и, собрав свои вещи, направилась к двери.

— Может, меня подождешь? — закричал он.

Она остановилась, раздумывая над чем-то, а затем повернулась и подошла к нему. Хлопок раздался в тишине и на бледной коже щеки Принца проступил красный след от ее ладони.

— Это все, что я хотела тебе сказать, — ответила она и, развернувшись, направилась к двери.

— Терять девственность больно, но в следующий раз я не пощажу тебя! — прокричал он.

— Естественно, ведь кроме боли ты дать мне ничего не сможешь, — ответила Лой и покинула его квартиру.

* * *

Мортон встретил Дамьена в дверях клуба.

— У нас проблемы.

— В чем дело?

— Я оставил Хиант одну у машины всего на несколько минут, но эта идиотка умудрилась куда-то уйти.

— И черт с ней. Меня ждет Тайрин. Вернись за Лой и забери ее. Встретимся дома.

— Хорошо.

Дамьен вышел на улицу и глотнул свежего воздуха. Все прошло несколько не так, как они планировали. И черт с этим. По крайней мере, теперь он сможет начистоту поговорить Эштоном и, возможно, выяснить, почему он пополняет один из счетов матери Тайрин.

Дамьен подошел к своему автомобилю, припаркованному за углом, и не понял, что происходит. Рядом с машиной его ожидал Рубен, который и должен был отвезти их с Тай домой. Но Рубен был один, а Тайрин… Ее нигде не было.

— Где Рин? — спросил Дамьен, подходя к поверенному.

— Разве, она не с тобой?

— Нет. Она должна была ждать меня здесь.

— Я ее не видел.

Дамьен огляделся по сторонам и, достав свой телефон, набрал ее номер.

Красивая мелодия прозвучала невдалеке от них. Дамьен побежал на звук и дальше по улице нашел ее сумочку, валяющуюся на тротуаре. Телефон был в ней.

Дамьен поднял аксессуар и только тогда осознал, что она не просто выбросила ее. Ручка была порвана, а внутри лежали все документы. Тайрин никогда бы не выбросила свой паспорт…

Дамьен пробежал вперед и, попав на оживленный проспект, остановился. Достав свой телефон он набрал Мортона.

— Ты где?

— Разыскиваю Лой. Ее нигде нет.

— Как нет?

— Эйлин сказала, что Райлих повез ее домой, но его телефон отключен, а Лой не берет трубку.

— Тайрин пропала. Я нашел ее сумочку с телефоном и документами. Ручка на сумочке порвана.

— Это еще ничего не значит.

— Ты слышишь, что я тебе говорю?! Документы в сумке!

— Не кричи. Успокойся. Сейчас прочешем район, может она не далеко ушла.

— С ней что-то случилось. Я чувствую. Она собиралась дождаться меня. Понимаешь? Она хотела меня дождаться…

* * *

Когда Лой приехала домой, в особняке творилось черт знает что. У входа ее встретил Мортон и, схватив за руку, повел в ее комнату. Она не сопротивлялась, тем более, что ее внешний вид говорил о многом. Порванное платье болталось на талии, поверх него была надета мужская рубашка, едва прикрытая полами пальто. Брат сразу же завел ее в ванную и, сунув голову под холодную воду, прошипел:

— Своим поведением ты позоришь весь наш род! Где ты была и почему позволила себе вернуться домой в подобном виде?

— Не твое дело!

— Это его рубашка?

Лой благоразумно промолчала.

Мортон отпустил сестру и, достав из кармана телефон, набрал Райлиха.

— Это я. С ней все в порядке. Можешь ехать домой.

— Хорошо, — ответил уставший голос Принца.

— И еще одно. Оставь ее в покое, иначе я не посмотрю на твое происхождение.

— Она — взрослая женщина и сама решает, с кем и как проводить свое время.

— Ты понял, о чем я говорю.

— Ты тоже, — ответил Принц и бросил трубку.

Лой присела на край ванной и засмеялась.

— Он что, ехал за мной?

— Ты все-таки сестра Главы клана, а не последняя мьерская потаскуха, — ответил брат и вышел из ванной.

— Тайрин нашли? — прокричала Лой ему в спину.

— Ищем, — буркнул Мортон и хлопнул дверью.

* * *

Дамьен самостоятельно объезжал улицы города на машине в надежде хотя бы случайно почувствовать ее. Его эльф. Как же так? Это его вина. Не следовало отпускать ее одну. Он боялся, что рано или поздно найдет ее. Только мертвой, а не живой. Его терзали эти мысли, не давали ни спать, ни есть. Они сдавливали грудь, и не позволяли больше дышать.

На второй день поиски прекратились. А причиной всему был звонок от Эштона Инри. Спустя час, сидя в комнате напротив мониторов с изображением темной комнаты в подвале, где держали Тайрин, Дамьен думал о том, что судьба в очередной раз подставляет ему подножку. Да, она была жива — и это сейчас было самым главным. С остальным он постарается справиться. Любой ценой и любыми средствами…

— Давно она так сидит? — спросил Дамьен, обращаясь к Эштону.

— Два часа. Мы пытались поговорить с ней, но она вообще ни на что не реагирует.

— Может, вызвать врача?

— Ей психиатр нужен.

— Так, вызовите его, черт побери! — закричал Дамьен и схватился рукой за голову.

Лой, сидящая возле брата, погладила его по спине.

— Когда ее переведут к Фийери? — спросила она.

— Через час.

— Обвинение уже вынесли?

— Да. Фийери принял решение собрать присяжных.

— То есть, не Совет будет ее судить? — не понял Дамьен.

— Нет.

— Разве это не противоречит нашим законам?

— В Совете слишком много представителей вашего клана и Фийери сослался на поправку, согласно которой отшельникам может выносить вердикт суд присяжных.

— Нам нужен адвокат, — произнесла Лой.

— Уже вызвали, — прошептал Мортон.

— Кого?

— Савери.

— Ей нужен не Савери.

Дамьен посмотрел на Лой и покачал головой.

— Он не согласился.

— А ты разговаривал с ним?

— Да. Он ответил, что против отца выступать в суде не собирается.

— Дай мне его номер.

— Он ответил 'нет', Лой.

— Он лучший специалист по уголовному праву, и ты это знаешь!

— Высокорожденный не станет защищать отшельницу!

— Номер телефона, Дамьен.

Брат бросил Лой свой телефон сестре и поднялся с места.

— Я хочу поговорить с ней.

— Фиейри запретил пускать к ней даже тебя.

Дамьен обернулся к Инри и прошипел:

— А если бы это была твоя дочь, ты бы тоже послушал Фийери?

Инри сжал челюсть и на ней заиграли желваки.

— Десять минут, Дамьен.

— Спасибо, — кивнул Глава и направился вниз.

* * *

Дверь автоматически открылась перед Дамьеном, на мгновение впустив свет в помещение, где ее держали. Они натянули на нее чистую рубашку и штаны. Обуви не дали. Деревянный пол был абсолютно гладким и довольно теплым. Поэтому Дамьен не стал пытаться пересадить ее на кровать.

— Привет, милая. Как ты? У тебя что-нибудь болит? Они не били тебя?

Молчание.

Он присел на пол рядом с ней и обнял. Она никак не отреагировала, даже не шелохнулась.

— Пожалуйста, поговори со мной. Я так волновался, искал тебя. Мне нужна твоя помощь.

Молчание.

— Тайрин, ты не делала этого, слышишь? Не делала! Я это знаю. И докажу это.

Молчание.

— Котенок… Я люблю тебя. Ты слышишь? Я очень сильно тебя люблю, и не оставлю одну. Я вытащу тебя отсюда, чего бы мне это не стоило.

Молчание.

Он провел носом по ее шее и поцеловал ушко.

— Ты можешь не говорить со мной. Я просто побуду с тобой немного. Они переведут тебя в другое место. Я прослежу, чтобы там были все удобства. Ты чего-нибудь хочешь? Может, есть? Ты ведь не ела…

Он снова притянул ее к себе и зарылся носом в ее волосы.

— Разве можно любить монстра? — очень тихо прошептала она.

Он замер, а затем поцеловал ее снова, поглаживая по волосам.

— Кто тебе сказал, что ты монстр? Они? Не верь им. Я чувствую тебя и знаю, что ты не могла этого сделать.

— А если я сама себе не верю?

— Тогда, мне придется доказать и тебе, что это — не ты.

Он прикоснулся к холодным губам и поцеловал ее иссушенный рот.

— Дамьен…

— Да, милая?

— Если ты докажешь, что все это сделала я, скажи мне. Я хочу узнать правду не от них, а от тебя. И не позволяй им меня лечить. Я не вернусь в клинику и не хочу прожить свою жизнь в мире, который может оказаться лишь порождением моего больного рассудка. Я хочу, чтобы меня убили, понимаешь? Я не смогу жить, зная, что монстр — это на самом деле я. Пообещай мне это, пожалуйста.

Он уткнулся головой в ее плечо и очень тихо произнес:

— Обещаю.

— Я не буду с ними говорить, Дамьен. Я скажу это тебе. Он прижалась к его уху и шепотом произнесла. Найди материалы дела об убийстве Наташи Раткин в Польше. Возможно, это поможет. И еще. Даже если я и чудовище, знай, что это существо все равно любит тебя. Очень сильно любит.

Он взял ее лицо в свои руки и заглянул в серебристые глаза.

— Мы скоро увидимся, любимая. И пожалуйста, перестань ютиться в том углу: это пугает остальных.

Она закрыла глаза, а он вновь поцеловал ее. И тогда, в этот момент почувствовал, как она отвечает ему.

— Так-то лучше, — улыбнулся он и поднялся на ноги. — Ну, что, попробуем раскопать это дерьмо?

* * *

Лой вышла на улицу и набрала заветный номер.

— Да, Дамьен, — услышала она уставший голос.

— Это не Дамьен, — ответила Лой и замолчала.

Он тоже ничего не говорил. Простояв с трубкой у уха несколько секунд, она, наконец, дождалась от него ответа:

— Ты думаешь, что сможешь уговорить меня?

— Я не собираюсь тебя уговаривать. Это бесполезно.

— Тогда, что ты предлагаешь?

Ей было слишком трудно произнести эти слова. Опуститься на колени перед ним, после того, что он с ней сделал, после всего, что он сделал ей, означало втоптать свое самолюбие в грязь и навсегда очернить его в глазах той, от которой прощения уже не будет, то есть, ее самой. Но, кому нужно это прощение, если на кон поставлена жизнь девушки, ставшей Хозяйкой ее брата?

Лой тяжело вздохнула и, наконец, произнесла эту фразу:

— Я сделаю все, что ты захочешь…

— Я бы хотел сейчас увидеть твое лицо, но, боюсь, это еще больше унизит тебя, не так ли?

Она молчала.

— И ты пойдешь на это только ради того, чтобы я попытался ей помочь?

— У меня все-таки будет одно условие, Райлих.

— Какое?

— Ты получишь меня только после того, как оправдаешь ее.

— Нет, Лой. Я получу тебя в не зависимости от исхода дела.

— Где гарантии, что ты выложишься 'на все сто'? — повысила тон она.

— Девочка моя, я бы не был лучшим, если бы не выкладывался 'на все сто', как ты говоришь.

— То есть, ты согласен взяться за это дело?

— Смотря, согласна ли ты с моими условиями.

— Я согласна.

— Тогда приедешь ко мне сегодня в восемь вечера. Думаю, адрес ты помнишь.

— А ты не собираешься тратить время впустую, не так ли? — прошептала она.

— Я никогда не трачу свое время впустую, милая.

— Когда ты встретишься с ней?

— Как только ее переведут к нам.

— Я попрошу Мортона привезти тебе материалы ее дела.

— Они уже у меня.

— Вот, значит, как…

— Я всегда добиваюсь того, чего хочу, Лой. А в данный момент я хочу тебя. Так что, до встречи вечером.

— До встречи… — ответила Лой и положила трубку.

* * *

Вопреки просьбе Дамьена, Тайрин осталась сидеть там же. В ее голове прокручивались воспоминания того злосчастного дня. Она помнила, как вышла на свежий воздух из душного помещения клуба и направилась вперед, к машине. Чувство опасности так и не отпустило ее и она, перестав прислушиваться к нему, просто шла, не оглядываясь. Она не ожидала, что кто-то бесшумно нападет сзади. Она откровенно прокололась, позволив кому-то вырубить себя.

Когда Тайрин открыла глаза, вокруг было абсолютно темно. Неприятный смрад чего-то сырого, лежалого и грязного висел в спертом воздухе. Она порядком замерзла, а ее платье и пальто были мокрыми. Она попыталась подняться, но ноги затекли и не слушались.

Что-то было не так. Тишина. Это пугало ее, ей была знакома такая тишина, и мрак, когда совершенно ничего не видно. Она встала на колени и поползла вперед. Бетонный пол отсырел, здесь везде была вода. Она проползла несколько метров. И, наконец, наткнулась на что-то, лежащее перед ней. Она ощупала находку. Шелест… Знакомый шелест…Пакет для мусора…

* * *

Она вернулась домой из школы поздно. Электричества не было… Темно… Мама оставила полиэтиленовый пакет для мусора на кухне, и из него что-то натекло на пол. Спичка погасла в руках и упала. Тайрин зажгла другую, и трясущимися руками поднесла к фитильку свечки. Слабое пламя осветило теплым мерцанием небольшое пространство вокруг.

Весь пол чем-то залит. Чем-то темным. Она поняла, что это 'что-то' течет из пакета, к которому она подходила. Она присела на корточки и осветила пол.

— Мама!!! — истошно завопила она, и пламя свечи погасло.

Пламя погасло, но она по-прежнему сидела посреди огромной лужи густой темной крови. Она достала новую спичку. Чиркнула по коробку и зажгла свечу.

Кровь натекла на пол из пакета. Большого черного плотного пакета для мусора. Она медленно встала и подошла к нему. Рука затряслась и потянулась к узлу, завязанному сверху. Он легко развязался. Она раскрыла толстый полиэтилен и осветила содержимое пламенем свечи.

Вычерненные точки смотрели из пакета на нее. У того, что осталось от ее мамы, не было глаз. Словно и не мама лежала в том пакете. Это были ее руки, ее ноги, ее голова, но и не ее, в то же время. Все было вместе. Свалено в кучу. Лицо застыло с приоткрытым ртом. И уши… Такие же, как и у дочери, остроконечные уши… Где они? Их нет… Это не ее мама. Нет, ее мамы там больше нет. Ее мама ушла задолго до того, как кто-то разделил ее на части, лишил ее прекрасных мерцающих синих глаз и отрезал уши. Нет, мамы больше здесь нет. Она ушла и никогда не вернется. А Тайрин останется. Нужно уходить. Далеко. Миша. Ей нужно ехать к Мише. Так наставляла ее мать.

Тайрин собрала вещи, переоделась и, схватив маленькую сумку, которую мама собрала для нее на 'черный день', ушла из дома, оставив часть себя возле того пакета.

Потребуется три года интенсивного лечения у специалистов и горы таблеток, чтобы она смогла существовать дальше. И восемь лет, чтобы очнувшись на темном сыром полу и нащупав такой же полиэтиленовый пакет, вспомнить все.

* * *

Тайрин сдержала крик. Она была в безопасности и это пугало ее еще больше. Почему ей ничего не грозит? Почему руки ее влажные и липкие?

Тайрин медленно попятилась назад от пакета и попыталась подползти к ближайшей стене. Как раз в тот момент где-то сверху послышался шум. Будто чья-то возня. Тайрин услышала, как кто-то спускается вниз. Все происходило очень быстро. Внезапно поток света ударил ей в лицо и осветил помещение. Вошедшие, кто бы они ни были, замерли на месте. Тайрин попыталась рассмотреть их.

Все молчали. Что дальше? Тайрин спрятала лицо в руках. Кровь. Запах густой крови ударился ей в нос. Она убрала руки и сквозь режущий глаза свет посмотрела на пакет. Она должна была узнать, кто там…

Тайрин никто не остановил. Она подползла к пакету, развязала узел и заглянула внутрь. Хиант… То, что от нее осталось. Неукротимая рвота скрутила тело и вырвалась из нее тут же, рядом с пакетом. Снова позыв. Она закашлялась, слезы потекли по щекам. Ей захотелось кричать. Кричать так, чтобы тот, кто это сделал, где бы он ни был, услышал ее. Но, кто это сделал? Она ничего не помнит. Напал на нее кто-то в переулке, или это она сама напала на кого-то?

Тайрин огляделась. Везде кровь: на полу, на ее одежде, на ее руках. Пакет, нож и бензопила. Все в крови. И стены. Крупные и мелкие брызги на стенах. Такие же, как и на шкафчиках ее кухни…

С Хиант сделали то же, что и с ее мамой. И она была рядом, она нашла оба тела… Так, кто же все это сделал? Неизвестный или она сама?

— Мама, — произнесла она в пустоту.

Почему все эти годы она погружалась в ванную, выпуская пузырьки воздуха и представляя, как тонет ее мать, как вода искажает лицо того, чьи руки погружают ее тело на дно их ванной в доме. Почему она не помнила, как нашла ее? Почему глаза и уши? Не потому ли, что именно эти части себя она всегда ненавидела больше всего?

Она знала, что такое шизофрения. Она общалась с этими людьми. В один момент они были абсолютно нормальными, а в другой превращались в совершенно иных созданий. Менялось все: поведение, пристрастия, привычки, почерк, даже, тембр голоса. И они творили непостижимые вещи… А потом ничего не помнили. Ничего, как будто это кто-то другой жил с ними в одном теле, лишь изредка выбираясь на волю.

Кто она? Тайрин или убийца — психопат? Или она и то, и другое одновременно?

Тяжело ли это, понять в один момент, что вся твоя жизнь и собственное представление о себе могут быть лишь плодом больного воображения? Что на самом деле Вы не те, кем видите себя, а окружающие не те, кем Вам кажутся? Как человеку принять эту болезнь? Это означает, что он не знает о себе ничего, что он не контролирует собственное тело и разум, что он может быть опасным для окружающих. Для Тайрин прийти к заключению, что она больна, было просто. Она видела и знала людей, с которыми это произошло.

Тайрин посмотрела на свои руки, обняла ими себя и начала двигаться, монотонно покачиваясь назад и вперед. Она не слышала, как с ней пытались говорить. Она не чувствовала, как ее тащат куда-то. Она сосредоточилась на своих мыслях, пытаясь в хитросплетениях собственных воспоминаний отыскать хотя бы одну зацепку, чтобы понять, кто она.

Тайрин очнулась в светлой комнате для допросов. Эштон хотел поговорить с ней. Но ей нечего было ему ответить. Вдруг, это не Эштон? Вдруг он — ее иллюзия? И где тогда она сама? В этой комнате или в другом месте?

Потом к ней пришел он. Она чувствовала его присутствие, слышала его голос. Кто он? Мьер? Человек? Реален он или это ее воображение подобным образом спасает ее от непроглядного одиночества жизни? Как определить, когда не можешь доверять себе?

Он говорил ей то, что она хотела слышать. Он верил в нее. Он обещал быть с ней до конца. Он клялся, что это не она, что он докажет это и им и ей самой. Он сказал, что любит ее. Она тоже любила его. Это важно. И пусть он — всего — лишь плод ее воображения, она все равно хотела, чтобы он знал о том, что она любит его. Она дала ему зацепку. Возможно, всего лишь 'возможно', что он сможет доказать, что она здорова.

* * *

— Он согласился ее защищать, — ответила Лой, возвращая в машине телефон брату.

— Что?

— Он возьмется за это дело.

— И как же тебе это удалось? — тихо спросил Мортон сестру.

— Райлих слишком честолюбив. Ему всего лишь нужно было бросить вызов.

— И ты сделала это? — не унимался Мортон.

— Да, — ответила Лой и отвернулась от брата. — Он встретиться с ней, как только ее переведут. Важно, чтобы она захотела говорить с ним.

— Заговорит, — ответил Дамьен и завел двигатель. — Поехали, у нас много дел.