Онлайн чтение книги Бабочка Butterfly
Твоё желание

Пока Маша отдыхала, женщины решили устроить себе на следующий день выходной, а эту ночь провести в недорогой гостинице. К пробуждению девочки они арендовали три небольших номера эконом-класса. Деньги у них, конечно, были, но тратить десятки тысяч на номер с огромной кроватью, джакузи, плазмой и впечатляющим видом из окна, где они проведут лишь ночь, не сильно-то и хотелось.

Их номера содержали в себе односпальную деревянную кровать, комод, телевизор времён Советского Союза, старый диван в клетку и одиноко висящую лампочку на потолке. Скромно, но со вкусом.

Ольга уже готовилась ко сну. День предстоял насыщенный, стоило как следует выспаться. Однако, мысли, накопившиеся за сегодня, не давали ей покоя. Её голова буквально разрывалась от внезапно нахлынувшего потока.

«Мне стоит перестать думать об этом, в конечном счёте, это не приведёт ни к чему хорошему… Ну же, успокойся, подумай о чём-нибудь хорошем», — сосредоточившись и взяв своё сознание под контроль, женщина наконец-то успокоилась. Приглушив свет, она решила немного почитать перед сном. В конце концов, ей всё равно пока не уснуть.

Неожиданно раздался глухой стук в дверь.

— Войдите, — не задумываясь о личности ночного гостя, Ольга сразу же впустила его к себе, даже и не подозревая, кто же решил к ней наведаться.

— Ольга Александровна… Можно? — на пороге укромно стояла девочка в белой ночной сорочке. Не решаясь войти, она нервно теребила уголок ночнушки, потупив свой взгляд.

— Конечно, проходи… — женщина подала голос, решая более не смущать свою ученицу. — Маша, а ты почему ещё не спишь? Поздно ведь.

— Вы ведь ещё помните, что должны мне желание, да? — Мария без зазрения совести уселась на кровать учительницы, будто бы и не она только что скромно стояла в дверях.

«Чёрт, она всё ещё помнит. Как бы мне отмазаться?»

— Конечно же я помню… Но разве сейчас подходящее время для твоего желания? Неужели хочешь потребовать нечто запретное? — пытаясь пошутить, Ольга попробовала перевести тему, но добилась лишь сильно покрасневшей девочки и внезапного удара подушкой.

— Вообще-то, я планировала использовать это желание и Вас в своих личных корыстных целях. И не думайте отвертеться! — два голубых глаза твёрдо уставились на неё, непоколебимо требуя полнейшей покорности. — Сегодняшней ночью я бы хотела… Заказать пару вещей с «AliExpress»!

— Извини, я не расслышала, — зажмурившись и покачав головой, Ольга внимательно уставилась на девочку, прося повторить только что сказанное.

— Хочу заказать себе немного вещей на «Алике»! — Маша насупилась, чем изрядно рассмешила женщину.

— Бражневская, в чём подвох? Давай, можешь уже рассказывать свой тайный план о свержении китайского правителя через масштабную торговую сеть.

— О чём Вы говорите? — с минуту они серьёзно смотрели друг на друга, но всё же не выдержали и рассмеялись. — На самом деле, — успокоившись, девочка продолжила, — мне никогда не разрешали ничего самой заказывать. Мама говорит, что я ещё слишком несамостоятельная, что своими действиями я лишь в очередной раз опозорю нашу семью, но знаете, запретный плод так сладок…

— Замечательная история, но при чём же здесь я? — мыслей в голове Ольги становилось всё больше, но исчезать они не собирались.

— А от Вас мне потребуется лишь планшет и кредитка! — коварно улыбнувшись, Маша захватила недорогой планшет и стала гадать над паролем.

— Пого… Стой, что ты делаешь?! Отдай! — она почти успела выхватить свой гаджет из её рук, но мозги Маши сработали быстрее, поэтому и планшет уже разблокировался, во всей красе показывая обои на рабочем столе.

— Это… я? — она переводила недоумённый взгляд то на свою фотографию, то на Ольгу. — А ничего так, красиво вышло. Но когда же Вы успели? — сменив гнев на милость, девочка тепло улыбнулась.

«Пронесло… Надо сделать защиту получше»

— Слушай, а что именно ты бы хотела заказать? — незаметно для ученицы перевела тему.

— Без разницы. Что-нибудь недорогое, чтобы не разорить Вас, и что-то небольшое, но практичное. И миленькое, — полушёпотом произнося последнюю фразу, она потупила свой взор.

— Как насчёт нового пенала, а заодно и канцелярских принадлежностей? Здесь столько всего найти можно, и на бюджете это совершенно не скажется. Ну, что скажешь?

Всю ночь они просидели за выбором канцтоваров, совершенно потеряв счёт времени. Маша планировала сохранить всё это втайне и уйти к себе на рассвете, однако, непривычная усталость поборола её, и она уснула рядом с Ольгой. Женщина, заметив это, с трудом подавила в себе желание прилечь рядом. Лишь укрыла её тонким пледом и попыталась встать, но внезапно в её футболку вцепилась рука, просящая остаться. Наклонившись к девочке, чтобы высвободить себя из её плена, она услышала неразборчивый шёпот.

— Мама, прошу… Не уходи, пожалуйста, останься…

По щекам спящей Марии потекли слёзы. Не сумев побороть в себе материнский инстинкт и некое желание защищать этого ребёнка, Ольга легла рядом, чуть приобнимая девочку за талию. В этой довольно странной и двусмысленной позе их наутро и обнаружила Елизавета Андреевна.

— Мария! Какая бестактность! Вот так вот взять и зайти без разрешения в номер Ольги Александровны и улечься к ней на кровать! В тебе хоть капля стыда осталась? — крики возмущённой женщины могли продолжаться до бесконечности, но внезапно их прервал один сонный голос.

— Кать, ну прекрати кричать, сейчас уже встаю. Ещё пять минут… — не совсем осознанно пробормотала Ольга, переворачиваясь на другой бок, из-за чего Маша, притеснённая женщиной, смачно упала на свою пятую точку.

— Что происходит? Мама, ты что здесь забыла? — злая и недовольная девочка с презрением и неким укором посмотрела на главный источник шума, всё ещё пытаясь осознать происходящее. Медленно повернув голову направо, она разглядела раскинувшееся звёздочкой на всю кровать тело, негромко похрапывающее и пускающее слюни. Ткнув в нечто пальцем, она нечаянно пробудила утреннего зверя, живущего в нас на постоянной основе.

— Ну я ж так хорошо спала, ну вот кто, КТО посмел меня разбудить, — обмякшее тело вяло приподнялось, лениво осматриваясь вокруг. Две пары голубых глаз озадаченно смотрели на всё больше недоумевающую женщину. Первой перед лицом молчания сдалась Елизавета:

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь вообще происходит?

— Да мне самой хотелось бы знать, Елизавета Андреевна, — несколько задумчиво произнесла учительница.

— Давайте начнём с самого важного, — мать девочки присела на небольшой диван, сцепила руки в замок и, сделав глубокий вдох, наконец задала больше всего тревожащий её вопрос. — Что моя дочь делала в Вашей постели?

Секундный ступор. Участники конфликта обменялись многозначительными взглядами, понятными только им, немного обмозговали то, что собирались сказать, но… Никто не решался начать первым. В конце концов, Ольга приняла весь груз ответственности на себя, думая толкнуть серьёзную речь, но запнулась, не решилась и выпалила первое, что пришло в голову:

— Мария, а что ты делала у меня в постели?

— А, что? Вы меня спрашиваете? А я не помню… — Маша растерянно взглянула сначала на учительницу, потом на маму и смущённо склонила голову.

— Я предлагаю всем нам забыть об этом недоразумении и пойти уже наконец гулять по культурной столице России! — сделав попытку замять конфликт, Ольга быстро собрала все свои вещи и отправилась переодеваться. Мать с дочерью, оставшиеся наедине, приняли такое же решение, так и не поговорив о только что произошедшем.

Чуткое, пусть и не самое заботливое, материнское сердце чувствовало, что здесь что-то не так. Не имея при себе никаких доказательств или чего-то подобного, Лиза отправилась к своему главному советнику в сердечных (или нет?) делах.

— Так вот, захожу я к ней в комнату, а она спит с моей дочерью в обнимку, представляешь?

— Угу, — Лена сделала небольшой глоток чая, — печеньку хочешь?

— Да. Погоди, ты меня вообще слушаешь?

— Флуфаю, — ответила она с набитым ртом, смакуя сдобное тесто с вишнёвым джемом.

— Не понимаю, как я такое допустила. И они даже объясниться не смогли! Я по привычке начала ругать Машу, но вдруг это не её вина? Вдруг эта Ольга — не та, за кого себя выдаёт? — прикрыв глаза рукой, она устало вздохнула.

Определённо, это ещё не самое трудное, с чем ей придётся столкнуться.

— Если так переживаешь, то поговори с Ольгой наедине. Думаю, человек она серьёзный, ничего скрывать от тебя не станет. А вот Машу лучше не донимай, ей и так на конкурсе досталось, а тут ты ещё со своими придирками лезешь. Не думаешь, что это уже слишком?

— Но я ведь лишь желаю ей счастья…

Резкий порыв ветра распахнул окно кабинета, где находились женщины. Чашка, которую держала Елизавета, звонко упала и разбилась вдребезги, оставляя после себя бесформенное оранжевое пятно.

— Это к счастью, — с улыбкой сказала Елена. — Ничего не трогай, я уберу. Кстати, а где сейчас Ольга и Маша?

— Гуляют по городу. Они и меня с собой звали, но ты знаешь, я ничего не могу делать, когда моя голова забита такими вот мыслями. К тому же, дочке нужно было отдохнуть и насладиться свободой, — она задумчиво взглянула в окно, любуясь пасмурным небом.

— Подожди, я правильно тебя понимаю? Ты переживала за неоднозначные отношения Марии с её учительницей, а потом просто взяла и отпустила их вдвоём на прогулку? Бражневская, а как давно ты лишилась возможности обдумывать свои решения? — она нависла над женщиной, оперевшись ладонями о стол, с каждой секундой всё быстрее сокращая расстояние между ними.

— Лен, я не знаю, в последнее время передо мной всё как в тумане… Я делаю одно, а после понимаю, что давно перешла к другому. У меня постоянно происходят нервные срывы, мои желания нестабильны. А ещё, меня немного мутит…

— А ты, случаем, не беременна?

— Нет, что ты! Коля приезжал домой из командировки лишь в прошлом месяце, да и спали мы один раз, предохраняясь. Скорее всего, это лишь нервный срыв… — оглянувшись, Елизавета поняла, что последнюю минуту говорила сама с собой.

— Я вернулась! Вот тебе тест, туалет в твоём распоряжении, — Елена положила ей в руки небольшую коробочку, только что взятую из аптечки.

— Да не надо, я же сказала…

— Лиза, — строгий взгляд карих глаз заставил её вздрогнуть, — сейчас ты возьмёшь этот тест, сделаешь его и сообщишь мне о результате, всё понятно?

— Д-да…

Через пару минут из ванной раздалось какое-то бормотание, прерываемое всхлипами.

— Лиза, всё хорошо? Я могу войти? — она стучала в дверь до тех пор, пока с обратной стороны не послышалось еле различимое «угу».

— Лена, я… Я беременна, Лена! Этого не может быть!

— Господи, ангел мой, ну чего ты тогда плачешь? Это же прекрасно! Поздравляю тебя, любимая, — Елена обняла её со спины, чуть касаясь губами макушки. Она действительно была рада за счастье своей возлюбленной.

— Но ты не понимаешь. Мне не нужен этот ребёнок, — несвойственно холодным и спокойным голосом проговорила Лиза, будто бы обсуждала сейчас прогноз погоды. — Мой муж навещает нас раз в полгода, проводя всё время в разъездах. Я также не могу постоянно быть дома, мне нужно отдыхать от всего этого. Конечно, есть Светлана, и я думаю, что она бы с радостью присмотрела за малышом, но мне бы не хотелось излишне её напрягать, у неё и с Машей забот полно. Маша вообще маленьких детей не любит, ей будет сложно адаптироваться к новому члену семьи…

— Но ты не можешь сделать аборт! Если тебе всё равно на жизнь будущего ребёнка, то подумай хотя бы о себе! Операция может лишить тебя детородной функции, а то и вовсе убить! И что, заставишь тех, кто тебя любит, страдать?

— Но я не могу его оставить! — разворачиваясь в объятиях, Елизавета уткнулась носом в грудь Елены.

Подрагивая от нервного перенапряжения, она с трудом сдерживала слёзы, готовые вот-вот хлынуть изо всех сил.

— Тише, деточка, не плачь, мы что-нибудь придумаем, я обещаю тебе, — поглаживая её по спине, Лена действительно задумалась: что же теперь делать? Как им найти выход из этой ситуации? Она медленно вздохнула, призывая сделать так и Лизе, и положила голову той на плечо.

«Не стоит торопиться с решением. Я придумаю, как можно будет её уговорить, обязательно придумаю. А пока, нужно заварить чай с ромашкой…»

Дворцовая площадь. Огромнейшее здание с белыми колонами, выполненное в бирюзовом цвете. Величественные статуи, роскошь убранства и непроходимые толпы, — да-да, вы не ошиблись, это Эрмитаж!

— Ну что, в какие отделы заглянем? Учти, у нас лишь сутки. За это время мы и половину Эрмитажа не пройдём, а ведь в Петербурге ещё столько всего можно посмотреть, — мечтательно пропела Ольга Александровна.

— Да поняла я, поняла. Думаю, нам нужно зайти в отдел античного мира, а ещё посмотреть отдел западноевропейского изобразительного искусства. О, и моей мечтой всей жизни было посетить научную библиотеку… А у Вас есть какие-либо пожелания?

— Музей фарфора, — лаконично ответила Ольга, переводя взгляд с внушительного здания на маленькую девочку у входа, что-то требующей у своей матери.

— Мама, мама, ну купи! Купи! — капризный тон девчушки эхом разносился по всей улице, неимоверно раздражая и посетителей, и прохожих, и сотрудников. Слабая мама никак не могла успокоить своего непослушного ребёнка, казалось, что она вот-вот умрёт со стыда.

«Или не показалось?» — мрачная мысль захватила сознание женщины. Мигом дойдя до входа, она уже хотела предложить свою помощь, как хрупкая девушка не удержалась на ногах и упала в её объятия. Вспоминая курсы первой помощи, Ольга незамедлительно проверила пульс, реакцию зрачков на свет и вызвала скорую.

«Странно, всё в норме, что же тогда с ней?»

Девушка, приоткрыв глаза, не имея в себе силы, прошептала:

— Таблетки… Сумка… Прошу…

Одним движением достав знакомое на вид лекарство, а также бутылку с водой, Ольга помогла принять его девушке, поддерживая её голову. Капризный ребёнок, видя состояние своей мамы, наконец-то​ успокоился, неловко стоя в стороне и помалкивая. Мария, не успевшая и глазом моргнуть, как перед ней развернулась целая драма, тихо недоумевала, стоя там же, где её наглым образом оставили.

Вскоре, девушка пришла в себя. Как выяснилось, она недавно переболела, а обмороки будут ещё долго преследовать её. Лишь таблетки помогали ей быстро прийти в себя. Ольга попыталась объяснить маленькой девочке, почему нельзя быть такой непослушной, и что в итоге может произойти. С облегчением отпуская новых знакомых, она начала вспоминать, что же делала до этого.

— Кхм-кхм, ничего не забыли? — из-за спины раздался недовольный голос.

— А, Маш, извини. Я сразу заметила неладное, когда эта девушка так побледнела и ослабла. Когда я получала педагогическое образование, нас учили оказывать первую помощь пострадавшему, вот и сработали рефлексы. Ты уж извини, что так внезапно оставила тебя. Ну что, пойдём смотреть на экспонаты?

 — примирительно улыбнувшись, женщина протянула руку, но Бражневская, хмыкнув, развернулась в другую сторону.

— Как-нибудь сама, в другой раз посмотрю, а Вы, если хотите, оставайтесь. Я уже самостоятельная, справлюсь и без Вас, — с непонятно откуда взявшейся уязвлённой интонацией, девочка начала быстрым шагом удаляться от учительницы.

— Маша, только не говори мне, что ты приревновала к больной девушке! — рассмеявшись, женщина догнала её и, схватив за плечо, резко развернула к себе. — Немедленно объясни своё поведение и извинись, — сухо произнесла Ольга, смотря на ученицу беспристрастным взглядом.

Из глаз девочки брызнули горячие слёзы. Успокоившись, она сняла руку со своего плеча, холодно взглянула на Ольгу Александровну, усмехнулась и со всей присущей ей язвительностью заявила:

— Извиняться передо мной будете Вы, ползая на коленях. Я не допущу такого отношения к себе, единственному ребёнку семьи Бражневских. Будьте добры, отойдите, — она отодвинула в сторону ошарашенную учительницу и, направляясь вниз по улице, напоследок прокричала. — И даже не думайте идти за мной!

«Нева-Нева, как ты прекрасна… Прошу, позволь мне раствориться в твоих волнах небесно-голубого, прошу, прими меня как есть».

«О, Зимний сад, искусно созданное мастером ты чудо света. Ты столько пережил, ты столько видел… Прошу, прими мой грех души, прошу я, дай совет, как жить теперь, когда душой лишь правит чёрт, что так коварен и силён…»

Находясь далеко друг от друга, две невинные души были поглощены одними и теми же мыслями. Они тянулись друг к другу, словно два магнита, но тут же отталкивались, с каждым разом ударяясь всё сильнее. Но в чём причина столь серьёзной драмы? Возможно ли, что миром правят чувства, кружа вам голову и укрощая сердце?

«Нет, всё неправда, это лишь самообман», — одна и та же мысль коснулась светлых двух голов.

«Прошу, прими меня», — закрыв глаза блаженно, Мария прыгнула, желая утонуть.

«Нет, не хочу мириться с этим! Пусть всё обман, всё ложь, всё клевета. Но стоит ли бросаться в край, сдаваться в плен своим страданиям, живя лишь так, как хочет мир, что полон безразличия? Я не позволю огоньку, что сердце будоражит, так просто вспыхнуть, поиграть и тут же отойти!» — воодушевлённая мыслями Ольга выбежала наружу, гадая, где же может сейчас находиться Маша. Она вспомнила о жучке-навигаторе, который прикрепила ещё в отеле, на всякий случай. Включив свой телефон, она направилась к набережной. Дойдя до точки, где сейчас должна была находиться Мария, Ольга ещё раз огляделась и обновила навигатор, как вдруг её взгляд зацепился за нечто знакомое на асфальте.

«Это же… Телефон Маши! Стоп, как он здесь оказался, и где она, чёрт возьми, пропадает?!» — запаниковав, она начала молиться, чтобы её страшные опасения не подтвердились, и взглянула в воду. Белое платье, такого знакомого вида, покачивалось на волнах, дразня Ольгу.

«Неужели…» — медлить было нельзя. Скинув с себя пиджак и обувь и заколов волосы, она нырнула, желая только успеть.

Тело Марии опустилось ещё не так глубоко, но девочка уже потеряла сознание и в её лёгкие попало много воды. Лишь только чудо могло спасти её…

Монотонный звук приборов успокаивал и одновременно нервировал сидящих в палате женщин. К счастью, Марию смогли спасти, но на момент очнувшись, она впала в кому, и вот уже неделю лежит без сознания. Елизавета не стала ни о чём спрашивать Ольгу, только сухо поблагодарила её за своевременное спасение. Елена, поехавшая с ними, изо всех сил пыталась поддержать, но и сама находилась в крайне прескверном настроении. Неимоверными усилиями ей удалось уговорить Лизу оставить ребёнка, ведь та лишь переживала за Машу и то, как она воспримет второго ребёнка в семье. Как бы выйдя за кофе, она подмигнула Елизавете, а сама направилась на свежий воздух, чтобы дать двум женщинам поговорить.

— Ольга, скажите, — сиплый голос нарушил мёртвую тишину палаты. — Что Вы чувствуете к моей дочери?

— Простите? — очнувшись от круговорота своих мыслей, до Ольги не сразу дошло, что у неё что-то спросили. Она корила себя за то, что допустила попытку суицида, за то, что недосмотрела за своей ученицей… Тряхнув головой, Ольга попыталась сформулировать ответ на поставленный ей вопрос. Но знала ли она ответ? И чувствовала ли она вообще что-нибудь к кому-нибудь? Она не знала, кто мог бы ответить на все её вопросы, кто помог бы ей разобраться во всём — такого человека попросту не существует. Придётся ей самой поднапрячь мозг и выбраться из этой неловкой ситуации.

— Прошу меня извинить, но Ваша дочь для меня лишь часть работы, которую я должна выполнять.

Приборы зазвучали чуть громче и интенсивнее.

— Я не нахожу в ней чего-то такого, что могло бы заинтересовать меня, как личность.

Сильнее.

— И как порядочный учитель, я не допускаю каких-либо чувств к своим ученикам.

И сильнее…

— Поэтому, я… Никак не могу любить Вашу дочь, и всё то, что произошло ранее, прошу принять за неудачливое стечение обстоятельств и мою небольшую оплошность.

Кап. Всхлип. Резкий скачок пульса.

Всё это время молчавшая Елизавета уже хотела дать свой ответ, но дверь с оглушительным стуком открылась, впуская торопящихся врача с медсестрой.

— Доктор, пациент пришёл в себя! Что прикажете делать?

— Немедленно отвезти в реанимацию, будем стабилизировать её состояние.

Оставшиеся наедине сами с собой женщины молча переглянулись и покинули палату.

— Не приближайся больше к Маше, — слегка прошептала Елизавета, проходя мимо Ольги. Смотря ей вслед, женщина задумалась о том, стоило ли всё это потраченных нервных клеток и жизненных сил. Стоило ли, если это вот так всё кончилось? Определённо, да.