Онлайн чтение книги Легенды Ануэ. Охота на дракона Ad Astra. Dragon hunting
Глава 12.2 - День рождения

      Когда сил терпеть боль не осталось, Рэн снова закричал. Его собственный голос заполнил комнату и разум, еще больше расшатывая истощенное сознание. Ему было сложно сдерживать себя. Однорукий прилагал все усилия к тому, чтобы вытерпеть боль молча не из-за страха показаться слабым. А из-за безумного смеха двуликого, который начинался и заканчивался одновременно с криками Рэна. Только эти ужасные раздражающие звуки, смешивающиеся с собственным голосом, заставляли пленника через силу затыкать рот и больше его не открывать.

      Когда железные машины, наконец, оторвались от источающей кровь плоти, Однорукий с облегчением замолк, с трудом успокаивая дрожащий голос. В голове пронеслась глупая мысль о том, что скоро он станет еще ближе к своему прозвищу. Несколько механических лап поддерживали висящий протез, почти оторванный от плеча. Судя по молчанию Наар-Киза, его последние махинации снова не смогли отсоединить самые важные части протеза, найденные под щитками в плече.

      Для того, чтобы решить очередную проблему отделения руки Хроноса от тела Рэна, капитану Скавенджера снова пришлось лично вернуться в лабораторию к пленнику. Как оказалось, отсоединить железку от тела, не повредив при этом ее саму оказалось весьма проблематично. 

      Машины Наар-Киза уже взрыли все правое плечо Рэна, начиная от кожи, и заканчивая плотью, покрывающей соединительные механизмы протеза. Но после шестого сломанного инструмента стало ясно, что техническое состояние руки способно потрепать нервы даже заумных техников Черного Альянса. Больше всего Рэна смешило то, что он сам и понятия не имел, в чем проблема, и насколько хитро протез соединен с его плечом. 

      - Шедевр, - тихо произнес Наар-Киз, не отрывая взгляда от плеча протеза. – Просто гениальная работа. Если принять во внимание то, что Кид Айжен едва ли был квалифицированным хирургом и, уж тем более, не так хорошо разбирался в кибернетике, как наши специалисты, проделанная им работа просто потрясает. 

      - Еще бы… - хрипло отозвался Рэн, – Кид – величайший создатель тысячи и одного способа заставить Черный Альянс потрястись.

      - Если бы он был жив, - Корвеносец отошел от жертвы, продолжая рассуждать вслух, - для меня, пожалуй, было бы честью пожать руку этому самопальному мастеру. А потом я бы с большим удовольствием разобрал бы его на части. Его органы, очевидно, являют собой совершеннейшие артефакты, кхф-кхф, и органические механизмы, приспособившиеся к рэйкору на невообразимом уровне!

      - Какой кошмар, - простонал Рэн. – Слушай, Наар, тобой можно детей пугать…

      - Он не был силен ни в медицине, ни в кибернетике, - игнорируя шутки пленника, продолжал Корвеносец. – Хотя, надо отдать ему должное, кое-какие навыки, кхф-кхф, у него были. И их он скрестил со своим, кхф-кхф, истинным талантом! Здесь мы видим не поразительный симбиоз хитрых механизмов и органических взаимосвязей, как у подавляющего количества протезов в известных мирах, но связь техники и энергии, манипулирующей такими незаметными материями, кхф-кхф, как сама жизнь. Иначе говоря, в этом плечевом замке скрыты величайшие знания Кида Айжена в области энергетики. На соединительные механизмы наложены констракты, которые так же сложно сломать, как и обнаружить.

      - Ой-ой, а почему просто не поджарить Рэна? – вмешался двуликий. – Или просто немножко нехирургически оторвать ему эту руку?

      - Не говори ерунды, мальчик! – оборвал парня Наар-Киз. – Тогда, кхф-кхф, мы потеряем и протез тоже. Кид Айжен явно все рассчитал, чтобы снять этот трофей было невозможно. Но невозможного не бывает. Пусть для достижения своей цели он и задействовал силы, принцип которых я не очень понимаю, решение этой задачки, кхф-кхф, уже близко. Пока операция продолжается, Рэн Однорукий должен жить. Умрет он – умрет и протез. Но если смерть наступит после отделения, что ж, - капитан повернулся к пленнику, - ничего против не имею. Начните обработку концентрированным полем искажения.

      Взмахнув когтистой лапой, Корвеносец вновь покинул лабораторию, оставив Рэна наедине с бесчувственными машинами и сумасшедшим юношей. Двуликий взглядом проводил Наар-Киза, лучась жизнерадостной улыбкой.

      - Так люблю, когда он злится. Когда допускает ошибки, - непривычно спокойным мягким голосом произнес двуликий. - Забавно видеть, как существо столь многократно улучшенное, измененное, усовершенствованное, допускает критические ошибки и приближается к полнейшему поражению. Если бы он смирился со своей никчемностью… Похоже, эта странная железка никак не хочет покидать ни его головы, ни твоего плеча.

      Плавая на границе измученного сознания, Рэн слушал парня в пол уха. Прямо перед ним, прижимаясь к стене, стояла странная спутница двуликого. Девочка не отрывала взгляда больших сапфировых глаз от пленника. Истеричная надпись "Ненависть" на ее футболке, казалось, кричала измученному пленнику об испытываемых к нему чувствах. 

      Ее глаза словно бесконечно обвиняли его в чем-то. Однорукий старательно убеждал себя в этом, только затем, чтобы, придумывая варианты ее обвинений, не потерять разум окончательно. Но юноша явно не собирался мириться с такой тишиной. Прогулявшись по лаборатории, он поднял руку и мгновенно создал из синего констракта черный кинжал с синей полоской на лезвии. Девочка ожила и мгновенно перенесла не менее настороженный взгляд на парня.

      - Похоже, я ему уже совсем не интересен, - со вздохом тихо произнес двуликий наигранно трагическим голосом. – Зачем ему я, когда Рэн пойман. Но это хорошо. Ведь это означает, что теперь мы свободны. Полностью и абсолютно. От правил, ограничений и законов. Но моя самая главная свобода заключается знаешь в чем? Знаешь от чего я свободен, Рэн?

      - Кха… - Однорукий сплюнул на пол подступившую к горлу кровь. Ощущения были такие, будто все тело разлагается само по себе. - …от мозгов, полагаю.

      - От гнева, Рэн, - юноша подошел ближе к пленнику и присел на корточки, заглядывая ему в лицо. – От ярости, от злости. От тех сил, что разрушают мир. Я был жесток. И я был полон ненависти. И злости. И отчаяния. Но меня нашел Наар-Киз. Он восстановил меня. Он и Инкогнито нашел, когда она отправилась искать одну половину меня. Он возродил нас. Вот, как возрождает тебя сейчас. А пока он меня восстанавливал, я понял. Понял: самое страшное, что я могу делать – это причинять боль самому себе. Гневом и злостью. Они – самая разрушительная сила, и никому эта сила не вредит так, как людям их испытывающих. Ты видишь, Рэн, - в приступе волнения, юноша вскочил и вновь заходил по комнате, - я свободен от этого. Я не злюсь на тебя. На Наар-Киза. Мы не злимся. Мы все понимаем, все прощаем. Для нас каждый день – счастье! Я… я так рад видеть тебя! Моего фаната, кумира, злейшего врага, которого я должен был убить! Я так долго ждал твоего появления, что… что этот день… он для меня как день рождения, понимаешь?! Разве люди не счастливы в своей день рождения?

      - Извини, что-то не могу придумать ничего лучше шутки про то, что не захватил тебе подарок. Прямо беда. Что-то я устал…

      Силы покидали Рэна, но мужчина отчаянно надеялся, что это не связано с облучающими его плечо энергиями искажения, рассеивающими эо. Но в глубине души, Однорукий уже понимал, что подошел к пределу.

      - Я не сержусь на тебя, Рэн, - еще раз мягко повторил двуликий. – И отныне я свободен. А значит, могу сделать все, что угодно! А что может порадовать меня еще больше, чем давняя мечта? Не беспокойся, Рэн. Я сам сделаю себе подарок, можно?

      С этими словами парень сжал в руке призванный кинжал и с силой вонзил его в грудь Рэна. Новая порция боли захлестнула Однорукого, чуть не выбив из сознания. Холодная сталь пронзила ребра, вонзившись глубоко в мышцы. Теплая неприятная кровь потоком заструилась по подбородку и, стекая по кинжалу, мелкими каплями устремилась на пол. Двуликий сделал шаг назад, оставляя клинок торчать в груди своего давнего врага. Затаив дыхание он стал ждать, как отреагирует Рэн.

      - Вот, спасибо… - прохрипел пленник, - давно там, в груди что-то чесалось. Не ожидал от тебя такой доброй помощи. А то знаешь… легкие нынче тяжело чесать…

      - Ох, как здорово, что я смог тебе помочь! – с наигранной иронией пропел двуликий, призывая еще один кинжал. – Если у меня так хорошо получается, то, может, мне стоит еще тебе помочь? Что еще у тебя чешется внутри? Печень? Или может, кишки?

      С холодным блеском в глазах, двуликий вонзил следующий кинжал в живот, и на этот раз Рэн не смог сдержать крика. Боль заполнила его разум, подавливая источники эо и развеивая оставшиеся силы. Разум раздирало на части, но главным безумством было полное отсутствие желания умереть и просто прекратить эти мучения. 

      В лаборатории снова наравне с криком умирающего пленника зазвучал истерический смех двуликого. 

                                                                            ***

      Сгоревший город остался далеко позади. Тяжело гудящий Альтарион уверенно рассекал тьму, вновь играя в прятки с пустотой. Стоящие на носу гильдийцы, Норфин и Шаффи, с помощью констрактов разгоняли сумрак. Тьму лучи света из их рук разрезали уверенно, но в пустоте тонули без следа. Сейчас это было единственным средством не нарваться на эриадное наводнение. Даже с такими мерами безопасности Джейту приходилось быть предельно внимательным, чтобы, не дай Ануэ, задеть случайно прорыв Энтэриуса слишком уж длинными плавниками. 

      - Странно, - вновь подала голос Эрния. Девочка стояла на лестнице, ведущей на капитанскую палубу, и задумчиво вглядывалась во тьму. – До сих пор мы не встретили ни одного солдата Альянса.

      - Это ведь хорошо! – отозвался изрядно потрепанный Рикон. 

      У мужчины не осталось сил, чтобы помогать своим ученикам сверлить тьму световыми лучами, и он просто сидел на палубе, успокаивая пса. 

      - Они знают, что солдаты, нашедшие вас в городе мертвы. Весь Альянс соединен единой сетью, - Эрния обернулась к Джейту и жестом описала круг вокруг головы. – Их координаторы знают все о том, где сколько бойцов, чем они занимаются и какое у них состояние здоровья. То, что они не попытались нас догнать означает только одно. Они бегут из этого мира. Им не до нас.

      - Слава Ануэ! – поспешно вставил Рикон.

      - Ладно. Это не удивительно, - наконец, произнес Сойер.

      Юноша поддерживал констракт, который позволял ему, Норфину и Шаффи обмениваться своим эо. Только так они могли почти без перебоев светить вперед, указывая дорогу глайдеру.

      - Ай-Зур, наверняка, просчитал, что этот мир пропадет вслед за остальными. Теория Рэна о вовлеченности черных в эриадное цунами теряет смысл. Если они не хотели, конечно, вместе со своей базой в этом мире «смыть» с себя подозрения. Но едва ли такие силы стали бы себя оправдывать. 

      - Теоретически, это мог просчитать любой, у кого есть карта миров и информационная сеть, - продолжила Эрния. 

      - Гэйб-Аул сказал, что они почувствовали неладное еще задолго до того, как все это началось, - не отрывая взгляда от проплывающего мимо ландшафта, произнес Джейт. - У них тоже была карта и связи?

      - Нет, они могли просто почувствовать это. Местные жители очень хорошо понимают Энтэриус. Я тоже могла бы почувствовать такое, ведь я, по сути – эриадное существо, но что-то мне мешает. 

      - Ты очень крутое эриадное существо. Не переживай, - подбодрил девочку Джейт.

      - У нас почти не осталось энергии! – донесся крик Шаффи с носа. – Свет гаснет! Долго мы не продержимся, а плыть дальше в слепую – самоубийство!

      - Осталось немного, - подал голос Рикон. – Мы уже близко. Потерпите еще немного! Если все получится, то назад мы вернемся, сияя пламенем Костра Бытия!

      - Ну, это было слишком громко сказано… - тихо прогудел из воротника Сойер, отпуская за ненадобностью констракт связи источников. 

      Кое-как убравшись между двумя эриадными потопами, Альтарион поднялся на холм. Наконец, перед ним открылся вид на огромное древнее сооружение. Несколько уровневый каменный храм стоял одиноким массивом посреди целого кладбища разрушенных домов и улиц. От многих остались только каменные основания, едва выглядывающие из-под земли. 

      Всюду в разных местах виднелись брошенное археологическое оборудование, высокие софиты, дежурные домики для рабочих, ящики с инструментами и паутины проводов и кабелей. Похоже, место раскопок оставляли в жуткой спешке. Кто-то даже забыл выключить зеленоватую голографическую панель, которая теперь мерцала, явно свидетельствуя о какой-то неисправности. Сам храм был окружен сетью окопов и ям, показывающих все попытки обывателей проникнуть внутрь храма. 

      - Они так и не открыли его, - со смешанными чувствами произнес Рикон, разглядывая вход в храм. – Ни те, кто был раньше, ни те, кто был после. Ни свободные искатели приключений, ни прибравшие все это место к рукам корпорации. 

      - Здесь нет ни одного Костра Бытия, - заметил Джейт, останавливая глайдер. 

      - Здесь они не нужны. Храм – одно из самых безопасных мест во всем мире. Если бы местные не считали своим долгом защищать от эриада прочие древности этого мира, то, наверняка, собирались бы Каждый Прорыв Пустой Ночи здесь. 

      - Мы теряем время, - оборвал мечтательный настрой Рикона Сойер. 

      Вздохнув, Рикон кивнул и вместе с Сойером, Джейтом и Эрнией спустился вниз. Странная энергетика наполняла это место. Джейт чувствовал здесь что-то знакомое, напоминающее по ощущениям Центр Сола и Запретный мир, Солнечный Осколок Рассерана и даже Ноатар. Все как-то странно перемешивалось и одновременно превращалось в ни на что непохожее чувство. Чем ближе они подходили к храму, тем больше Джейт понимал, что странные ощущения как будто бы вытекают изнутри древнего строения. Просачиваются сквозь невидимые щели и стекаются к массивным дверям, украшенным рельефным подобием какого-то констракта.

      - Хм. Люди столько времени потратили на обман простейших правил, а для достижения цели надо было лишь подойти к вопросу с присущей вежливостью и деликатностью. Фактически, просто постучать в дверь и сказать заветное слово, - задумчиво произнес Сойер, разглядывая загорающуюся на руке Рикона печать метку семьи Гэйб-Аула. 

      - Что ж… момент истины, - с явным волнением произнес Рикон и, переглянувшись с Джейтом и Сойером, коснулся двери. 

      Каменная поверхность отреагировала мгновенно, наполнившись мягким свечением. От места прикосновения метки по всем желобкам и выбоинкам заструилась лазурная энергия, завершая выбитый на двери рисунок. Где-то за стеной послышались последовательные глухие удары, по всей видимости, отпирающихся замков. 

      - Прямо как в твоей Обители, - неуверенно произнес Джейт, обратившись к Сойеру. – Прицнип, получается тот же? Дверь реагирует на определенную энергию поданную в определенной последовательности.

      - Похоже на то, - юноша пожал плечами, спокойно смотря, как дверь начинает медленно и лениво расползаться, выпуская наружу рыжеватое яркое свечение. – Только сомневаюсь, что эту дверь так же можно было бы открыть, ударив по ней большой порцией эо. В том случае, Рэн просто перегрузил запор двери. А в этом случае можно и весь храм снести вместе с его секретами.

      Двери медленно расползались, открывая гостям вид на маленькую комнату с высоким потолком. У стен, до последнего кусочка заполненных историческими рельефами, стояли каменные чаши, над которыми полыхал огонь. С потолка обильно свисали лианы и воздушные корни, казалось бы, вросшего в стену перед входом дерева. Было ли оно настоящим или это была всего лишь еще одна рельефная скульптура, сказать было невозможно – настолько естественно выглядело аномальное совмещение живого и неживого. 

      Разделяемая стволом дерева стена была сплошь покрыта огромнейшим констрактом. Этот рисунок объединял в себе две начинающихся на соседних стенах истории. Джейт, как завороженный, принялся разглядывать маленькие изображения людей, аномалий, прочих таинственных сил и запечатленных в камне событий. Местами в рельефе виднелись рисунки, напоминающие старинные печати. 

      Заглядевшись на диковинные рисунки, Джейт чуть носом не ткнулся в возникший из неоткуда синеватый огонек. Вздрогнув, Красный отошел назад и понял, что не он один заметил невесть откуда появляющиеся огоньки. Между тем, почти вся комната заполнилась висящими в воздухе маленькими огоньками и едва заметной, блестящей время от времени пыльцой. Все вошедшие словно очутились в каком-то ином, совершенно не похожем на каменную комнату месте. Даже появившиеся запахи и тихое эхо звуков живой природы создавали потрясающую иллюзию пребывания в чаще живого леса. 

      - Как красиво! – тихо прошелестела Эрния, поднимая фотоаппарат.

      - В моей Обители такого не было, - глухо произнес Сойер, тупо смотря в потолок.

      Мельком взглянув наверх, Джейт заметил странную рябь, напоминающую игру солнца, пробивающегося сквозь листву. Но все это было иллюзией. Не больше. 

      - В этой комнате слишком тесно для таких чудес. Она должна быть больше… - со странной грустью в голосе сказал Рикон.

      - Боюсь, это не тот секрет, который мы ищем, - отозвался Сойер, вырвав Рикона и Джейта из сказочного забытья, внушаемого комнатой. – Нам нужен этот.

      Он указал рукой на огромный констракт, и Эрния поспешила несколько раз сфотографировать его. Несколько секунд все снова молчали. Джейт внимательно разглядывал рисунок, пытаясь понять в нем хоть что-то. Но, похоже, достиг не лучших результатов, чем Рикон.

      - А ведь это даже не констракт, - неуверенно произнес Сойер. Обрывисто вздохнув, юноша облизал губы и сделал пару шагов ближе к стене. – Констракты – это заранее спланированные схемы энергий, позволяющие использовать эо для манипуляций со стихиями и материей. А это – энксолар. Схема намного более высокого уровня. Я читал про них в Обители. Они очень редки и сложны в понимании. 

      - Энксолар... - Рикон задумчиво почесал затылок, словно загипнотизированный вглядываясь в рисунок. - Констракт божественного уровня... Я что-то читал об этом. Это же из разряда легенд.

      - В большинстве случаев считается, что Энксолары вовсе и не созданы для понимания человеком, а следовательно и использование их человеку неподвластно, - спокойно продолжил Сойер. - Они позволяют управлять такими вещами, как… жизнь, время, пространство. Не удивительно, что для понимания и использования столь великого знания понадобился целый народ. Но именно такая сила и может отпугивать сам эриад. 

      - Так что? У нас нет шансов его понять? – без особой надежды на обратное произнес Рикон. – Да и… как мы утащим это знание с собой? Всю стену мы забрать не сможем, верно?

      - Нет, - коротко ответил Сойер. – Всю стену мы забирать не будем. И нет. У нас есть все шансы это понять и использовать. Я примерно понимаю, как она должна работать. В свое время я прочитал уйму книг про констракты и энксолары. Я думаю, это станет для нас хорошим бонусом. 

      - Много времени понадобится? – спросил Джейт, серьезно взглянув на Сойера. 

      Хотя сам он книжки не очень любил, но, услышав, что такую сложную вещь Сойер может понять благодаря именно чтению, Красный решил ни в коем случае больше не недооценивать значение библиотек.

      Вместо ответа, Сойер позволил себе слабо ухмыльнуться. Задрав тогу до плеча, юноша поднял правую руку и повернул ее ладонью к себе. Вокруг руки тут же открылись около пяти констрактов, принявшихся безумно крутиться подобно шестеренкам в часах. 

      Стена перед ними задрожала и медленно покрылась светом, так же, как минуту назад светилась дверь в храм. Но на этот раз команду ждало более эффектное свето-представление. Каждый вспыхнувший рисунок на стене и стволе дерева испускал некое подобие дыма, который медленно отрываясь от рисунка, втягивался в руку Сойера. Вскоре весь энксолар словно дымная иллюзия превратился в маленький ураган света и пыльцы, исчезающий самой узкой частью в печатях на руке юноши.

      - Есть множество способов сохранить информацию, помимо памяти и искусственных носителей, - добавил Сойер, коротко объясняя свои действия. – Энергетику проще всего «скачать» и сделать частью себя. Стоит отдать должное создателем этого рисунка, они предусмотрели такую возможность для своего творения. 

      Последние крохи информации срастались с рукой Сойера, и Джейт облегченно вздохнул.

      - Я думал это будет слож…

      Неожиданный мощный толчок сотряс храм, мгновенно разрушив мистическую атмосферу и спустив с потолка слой пыли и каменной крошки. На улице послышался звук падающих софитов и странный жуткий гул. 

      - Ловушка! – воскликнул Рикон, спешно вырываясь из комнаты.

      Джейт с Сойером переглянулись и поспешили следом. Лишь Эрния не поддалась общей панике и медленно вышла за ними, заставив обоих юношей задержаться на лестнице.

      - Эй, что случилось? – обеспокоенно спросил Джейт, уже понимая, что ответ на вопрос очевиден.

      - Цунами, - тихо ответила Эрния. – Мир начал тонуть.

      - Что?! Уже?! – вскричал Рикон. – Мы не успели? Что? Что нам теперь делать?

      Троица героев переглянулась. На лице каждого читался испуг и тревога. Даже Сойер выглядел выбитым из колеи. Времени не оставалось. Джейт ясно помнил, как за пару минут пустота разорвала целый мир, как в ее пучинах сгинула огромнейшая станция Черного Альянса. 

      Это была сила, с которой невозможно было спорить. Против которой невозможно было играть. В памяти всплыли холодные слова Гэйб-Аула, как будто он снова произносил, стоя среди испуганных приключенцев: «Нет в мирах такой силы, чтобы править бездной эриада, Рик. И даже сэнтэл Ай-Зур не способен уберечься от гнева Энтэриуса». 

      ***

      Когда по кораблю прошел тревожный короткий сигнал, Рэн понял, что это знак конца. Для Морхотара, для всех, кто в нем останется. И для него, похоже, тоже. Четыре кинжала и копающиеся в теле вредные машины Наар-Киза все больше превращали Рэна в жалкий истерзанный кусок мяса. В памяти обрывками вставали странные сцены из прошлого, заменяя безумные картины настоящего, когда сил терпеть его больше не оставалось. 

      - Жалкий человечек! – проскрежетал Красный, с гневом взирая вниз. – Ловкости тебе не занимать, но неужели ты думаешь, что ты первый, кто пытается меня сразить?! 

      - Рэн, эй, Рэн! – двуликий щелкнул пальцами перед лицом пленника. – Слышишь меня? А это? Это слышишь? Всеобщий хаос! Ах, какие силы наполняют этот мир! Сколько суеты и мороки! И только нам с тобой хорошо, да? Мы здесь с тобой, два создания, два единого целого на празднике жизни. Чувствуешь это, Рэн?

      Юноша выглядел все более возбужденным, переходя на шепот и ликование, говоря то громко, то чуть ли не теряя все эмоции. Безумные разноцветные глаза отразились в выцветших глазах Однорукого. Он уже не чувствовал протеза, и проклятые машины отдирали последние элементы креплений великого подарка Кида. 

Твоя смерть не просто вопрос времени. Это вопрос рока. И, поверь, он обязательно наступит тогда, когда ты меньше всего будешь к этому готов...

      - Ты не понимаешь важности момента, Рэн, - разочарованно пропел парень. – Я ждал тебя так долго. Я так мечтал вырваться отсюда, встретиться с тобой! О да, тогда бы мы встречались чаще! Играли бы вместе, слушали звуки наших судеб! Но… Инкогнито сказала мне все. Сказала ждать. Она ведь все знает. Знала, что ты сам придешь сюда. И здесь ты умрешь. Зачем тратить много сил ради неэффектного финала, если можно просто подождать нужного времени и получить все и сразу? 

      По кораблю прошлась очередная серия тревог и приглушенных команд. Девочка, Инкогнито, продолжала неотрывно смотреть в скрытое тенями лицо Рэна. 

      - Но, если та женщина была права? – неуверенно вставил Сойер. – И этот мир, действительно, канет во тьму, как тот, Мертвый, как мир Джейта и Центр Сола?

      - Тогда… моя цель заключается в том, чтобы как можно глубже затолкать в эту тьму ближайшего Корвеносца. И не важно, как глубоко при этом мне самому придется залезть...

       - Наар-Киз – идиот, - вдруг спокойно произнес двуликий. – Зазнавшийся старик. Он до сих пор уверен в своем плане. План, который не работает. Вся эта охота за протезом - он уже проиграл ее, но не понимает этого. Этой ночью он умрет. Мы с Инкогнито знали это. Последнее звено моих оков, - юноша опустил хищный взгляд на Рэна и медленно двинулся к обессиленной жертве. – И я, наконец, исполню свою мечту. Свое желание на день рождения. Наконец, никто нам не помешает.

      Двуликий присел на корточки, вновь заглядывая в лицо почти отключившемуся Рэну. Какое-то время взгляд безумца изучал образ неподвижного пленника, и улыбка на лицах парня становилась все шире. Вдруг едва заметная усмешка тронула и казавшееся мертвым лицо Рэна. 

      - Знаешь… в чем твоя… проблема, мальчик? – прохрипел Однорукий, улыбаясь все больше и спокойно смотря в глаза двуликому. 

      - Не называй меня мальчишкой, - холодно оборвал его двуликий, мгновенно растеряв свой радужный настрой.

      - Сколько бы ты, бедное дитя, не отметил… таких дней рождения… 

      - Я тебе не ребенок, слышишь!

      - Ты так и останешься… мальчишкой…

      - Не называй МЕНЯ МАЛЬЧИШКОООЙ!

      Бешеный крик юноши заполнил комнату одновременно с вырвавшимися из его косой фигуры энергиями. Лаборатория содрогнулась от дичайшей вспышки гнева. Дождем из мгновенно смявшейся аппаратуры хлынули искры, по стенам прошлись мощные вмятины, а тонкие хирургические манипуляторы в дребезги разлетелись по всей лаборатории. 

      Двуликий вскочил с места в вихре кружащихся синих языков пламени. В его руках сверкнул призванный массивный зубастый клинок. Через миг вся сдерживаемая до этого ненависть юноши единственным ударом вонзилась в грудь пленника, сдавив внутренние органы и безнадежно смяв грудную клетку. Последние капли крови вырвались изо рта мужчины и брызгами остались на побелевшем лице безумца. Осознание произошедшего пришло почти сразу же, и гнев улегся так же быстро, как появился. 

      Двуликий тяжело выдохнул, слегка дрожа. Из раны его врага, оббегая разодравшие кожу шипы, сочилась кровь. Лапы, поддерживающие протез Рэна сорвало вспышкой двуликого. Сейчас погасший протез бессильно обвис на плече хозяина, так и не потеряв своего законного места. 

      Сзади, неслышно шагая, приблизилось тонкое тельце Инконито. Девочка остановилась за спиной у притихшего юноши и внимательно вгляделась в Рэна из-за плеча. Чуть наклонив голову, черноволосая молчунья, поднялась на носочках, и с ее белых губ на ухо двуликому сорвался бархатный шепот.

      - Как я и говорила. Он мертв.