Онлайн чтение книги Проклятие династии Лотер Curse dynasty Lotere
Глава 3. Жаркое из ягненка (2)

***

Дневное небо хмурилось, заставляя всякого путника путать день с ночью, предупреждая его тем самым о силе тем­ной, которая достигала своего апогея. Дождь, льющийся на землю в конце первого и в начале второго месяца, подго­тавливал землю к черным изменениям, которые окутают в скором времени природу и обрушатся на головы тех, кто ре­шил с нею сразиться. Наступил новый лунный цикл второго месяца года.

Взмах черного крыла, разрезал ветер, дующий с Северного моря, который словно предупреждал опытного мага о том, чтобы тот убирался восвояси. Море, разделявшее остров Логос и Большую Землю, злилось, поднимая вой, бурли­ло, и пыталось разбить заледеневшие горные хребты заброшенного портового города. Движение, порождавшее жизнь, происходило лишь на море, в городе все было иначе. Словно время здесь остановилось. Прошлое приравнялось к бу­дущему, образуя замирающее на миг настоящее. Местные жители, обитавшие не поодаль от сего места, называли их горы Малус, что означало Чертовы горы. Никто из них не знал как они сформировались и не нашли бы ответа на воп­рос почему именно здесь, лишь немногие оставшиеся в живых могли поведать о том, что когда-то здесь обитали мо­нахи ордена красной розы, славящиеся своим гостеприимством и радушием. Гигантские снежные скалы шириной в нес­колько сотен метров возвышались над гаванью, в которой на вечной стоянке стояли полуразрушенные ветром суда, за­кованные в оковы замерзшей воды. Ледяные ущелья, ледопады и зоны расщелин, предстающие перед взором, завора­живают, заставляя сердце замереть от восторга увиденного, и исказиться в невероятных страданиях, наблюдая за ока­меневшими, превратившимися в кусок вечного льда останками…

- Это что мертвые драконы?! – воскликнул возмущенно Руфуологсис, которому было поручено держать в своих зу­бах крепко тело короля, уложенное насильно в мешок, отчего тот и выскользнул при возгласе из пасти мантикоры.

Резкий, широкий взмах крыльев, заставляющий ветер под телом дракона завихриться в необходимом ему потоке, и словно камнем, раскидывая крылья в сторону, он резко начинает падать вниз. Это так отличалось от того, что испы­тывал Руфуологсис, находясь на спине у Тарена, медленные и глубокие взмахи крыльев, словно он наслаждался про­цессом парения, широко раскинув крылья, практически не двигаясь, при этом преодолевая колоссальное расстояние за один лишь взмах. Молниеносная реакция животного, когда Тарен практически сравнялся с мраморными столбами, что служили стеной, бывшего портового города, словно решил об них разбиться, увивая за собой фамильяра, позво­лили Руфуологсису приземлиться на четыре лапы. Перед его глазами, бьющиеся об стены города, крылья, которые все сильнее и сильнее распахиваются, круша и ломая все на своем пути. Крошится мраморный камень, поднимается ве­ковая пыль вперемешку с ледяными кусками, и обрушиваются на Руфуологсиса, все тонет в рокоте и грохочет, словно впервые сталкиваясь с подобной картиной. А затем замолкает, оставляя за собой безмолвность, поднятую пыль, сдува­емую ветром, который дует с Северного моря. В поднятом песке, смешанным со снегом, можно разглядеть, что крылья, которые послужили виновником поднятия вековых залежей с почвы, больше не бьются, а вовсе скрылись с горизонта, словно эти несколько секунд разрушения оказались иллюзией.

Ни гласа, ни воздыхания в пространстве, словно все окружение возвратилось к своему исходному состоянию. Ру­фуологсис молчал в предвкушении страшной расправы со стороны опытного мага, который в этот раз вряд ли справит­ся со своими эмоциями и проклянет его за подобные промахи в выполнении его поручения. Долго появления мужчины ждать не пришлось, как только поднятая пыль позволила видеть дальше своей руки, показался силуэт погорелого, на лице у которого было самая страшная из всех эмоций, которая могла отражаться на лице у живого – безразличие. С каждым его шагом пыль словно поднималась с новой силой, выдавая всем присутствующим преступника, совершивше­го уничтожение наследия народа, и прибиваемая непрекращающимся дождем, опускалась обратно к земле. Нынешний наемный убийца опустился на колено перед мантикорой, последовав примеру пыли, чтобы лучше разглядеть его глаза, в которых благодаря человеческому аспекту, ясно читался страх.

- Сейчас разорвет, - подумал мантикора, с подозрением следивший за каждым действием Тарена, который в лю­бую секунду мог вытащить нож и прирезать его, за оплошность, по своим меркам, малую. Мужчина молчал, словно ожидая, что начнет его фамильяр, но тот, чувствуя густой фон, который напрягся около мага, молчал, боясь сказать лишнее, дабы сильнее не раздразнить его и не дать новый повод для устранения себя.

- Руфуологсис, дорогой мой фамильяр, - начал Тарен, нравоучительным тоном, ставя около себя два мешка, ко­торые, по всей видимости, успел поймать во время крушения стен, - давай поступим следующим образом, ты будешь молчать только тогда, когда я тебе запрещаю говорить.

Тарен говорил ровно, медленно, словно стараясь четко выговорить каждое слово, делал это через силу, разделяя речевые обороты длительными паузами, в которых пытался скрыть свое сбившееся дыхание, сдающие с потрохами его недавно совершенную деятельность. Руфуологсис ловил каждое слово, не перебивая, при этом пытаясь, стать еще меньше, чем он был, дабы не вывести мага из себя. Он не мог поверить, что это все, и ждал от Тарена любых дей­ствий, которые тот направит в его сторону. Повисла тишина, которую Тарен нарушил тяжелым выдохом, даже не смяг­чив выражение своего лица, в подтверждении своих слов и продолжая держать своего фамильяра в напряжении.

- Прошлый хозяин был с тобой слишком суров, но я - не он, - поднимаясь с уровня мантикоры, ответил Тарен, словно читая мысли и прошлое своего нынешнего фамильяра, и подтверждая свои слова о том, что именно сейчас он ему прощает эту оплошность, так как никто не пострадал.

- Послушайте его только, он меня чуть за плащ не загрыз, а теперь я не такой суровый, - замялся Руфуологсис, передразнивая про себя слова Тарена, но все-таки, наблюдая за тем, что эмоции и жесты со словами не сходятся, не­доверчиво переспросил: «Значит, в остальные моменты ты мне разрешаешь говорить?»

- Иногда я поражаюсь твоей догадливости, - усмехнулся в своем привычном стиле мужчина, словно уже перевел дух, после акробатических элементов, совершенных недавно, устремляя свой взгляд в сторону разбитой временем длинной лестницы. – В наказание, донесешь два мешка до храма.

- Тарен, я согласен, что облажался, но в моем состоянии два мешка донести невозможно, мне себя бы донести, - отозвался жалостливым голосом Руфуологсис, пытаясь хоть как-то смягчить наказание, которое получил от погоре­лого.

- Хорошо, в середине этой лестницы заберу, - указывая пальцем на их дальнейший путь, согласился Тарен, - мне нужно немного времени, чтобы успокоить сердечные ритмы.

Руфуологсис раскрыл рот в удивлении, то ли от взгляда на лестницу, которая равнялась по высоте некоторым го­рам, то ли от того, что у мага проблемы со здоровьем, хотя такое, по его мнению, было не возможным для погорелых явлением. Тарен уже вступил на лестницу и начал свой подъем, от чего вопросительные возгласы мантикоры про себя на манер «Он думает по ней реально можно взобраться?» утихли. Подъем был крутой, а сама лестница возведена не­ровно, специально, чтоб неподготовленная нога не смогла на нее вступить. Говорить о высоте ступеней, которые были вырезаны в самой скале, и не стоило, одна короче, другая длиннее, третья, словно не нужна, и так на протяжении всей лестницы. Здесь точно не один человек сложил свои кости, в дань тем, кто строил это массивное сооружение для целей передвижения. Осложнял подъем покрытый снегом склон, посредством дождя превращенный в лед, образу­ющий неплохую ловушку в виде лестницы, которая резко превращалась в горку благодаря погодным условиям порто­вого города.

- Мало того, что сам умирает, так еще и меня заодно хочет в могилу свести, - прорычал про себя мантикора, ко­торый уже смиряясь с судьбой, взял шнурки от ранца и мешка в зубы, для того чтобы втащить их на лестницу.

- Смерти моей не дождешься, зверюга. Мне просто необходимо стабилизировать сердечный ритм, - поправил уже вслух мысли фамильяра опытный маг. – Чтобы привести крылья в активное состояние, приходится заставлять сердце биться в пять раз быстрее. Для человеческой формы подобное не обходится без последствий. За все в этом мире надо платить, мой друг. Таковы законы вселенной.

- Это многое объясняет, - подумал мантикора, делая вывод о том, по какой причине сейчас Тарен не может по­мочь ему с процессом подъема балласта на гору.

Процесс обмена мыслями между мастером и его фамильяром был делом обыденным, так как фамильяр должен вы­полнять любое поручение мага и оказывать ему необходимую поддержку еще до того, как маг успеет об этом сказать. Другими словами фамильяр представляет собой домашнего служителя, который связан со своим мастером невидимыми узами, приобретаемыми после проведения ритуала присвоения. При этом у мастера может быть столько фамильяров, сколько ему позволяет его магическая сила, когда мастер у фамильяра - один, и очень редко происходит, так как с Ру­фуологсисом, когда фамильяр уходит от своего прежнего мастера посредством разрыва связей. Найти такого погоре­лого у которого не было бы фамильяра – сложно, так как сила волшебника ограничена и узкоспециализирована, и фа­мильяр служит для мага инструментом, скрашивая его недостатки. Так и выбирается фамильяр, за его личную спе­цифическую силу, которая присуща ему как магическому существу. Обладание физической силой и выносливостью свойства не присущие мантикорам, так и не нужны эти свойства в дальнейшей работе Тарену, ведь этими характерис­тиками, как правило, обладали практически все погорелые, поэтому и пришлось забрать оба мешка у зверюшки, как и было, оговорено, на середине лестницы. Тарен прекрасно понимал, что его новому фамильяру как минимум необхо­димо четыре дня на восстановление, так как разный уровень их силы разорвал слишком много энергетический полей, которые должны были восстановиться сами. Можно сказать, что это последствия обряда, которые показывают, подхо­дит ли фамильяр мастеру или нет, так как не многие существа выживают после проведения подобного. И у Руфуолог­сиса не факт, что данное получится, Тарен, специализация, которого состояла во влиянии на время, не видел этого исхода, так как это то, что зависело от самого фамильяра, а не было предрешено. Но не только погорелым необходим был фамильяр, который помогает им не только в делах магических, но и в делах бытовых, фамильяру тоже необходим был мастер, так как и они считаются неполноценными существами, их сила и жизнь ограничена. Пока они одни – они беспомощнее детей, так как даже вылечить себя не могут. И не стоит забывать о том, что чем сильнее мастер ста­новится, тем сильнее становится его фамильяр, а сила решает в магическом мире все, как и опыт, который никто тебе не сможет ни подарить, ни оставить по наследству – всего необходимо добиться самому.

- Выносливости тебе не хватает, конечно, - усмехнулся Тарен, который уже давно завершил свой подъем, и ждал появления мантикоры, умостившись на выходной ступени лестницы. Проливной дождь, и ветер, осложнившие путникам подъем, словно не замечали присутствия опытного мага, и проходили сквозь него, когда Руфуологсис испытал на себе всю злость второго месяца года.

- Только не говори, что заставишь меня тренироваться, - фыркнул недовольный фамильяр, который выпуская ког­ти, цеплялся за поступи и торцы лестницы, чтобы не соскользнуть вниз.

- Ты иногда подаешь замечательные идеи, - засмеялся Тарен, который находил забавным не только неуклюжий подъем мантикоры, чью заднюю часть заносило от ветра, тем самым заставляя цепляться и зубами за толстый слой ль­да, но и усугубление своего положения интересными идеями. Тарена и его нового фамильяра разделяла лишь одна сту­пень, которая по размеру была с половину мага, словно кто-то забыл выбить здесь поступи. Пожалуй, даже человек, дошедший до конца, не смог бы переступить данный промах архитекторов, без помощи. Замечая растерянность в гла­зах мантикоры, который вцепившись в последнюю поверхность поступи когтями, дрожал обливаемый дождем и одолева­емый страхом, Тарен протянул руку вниз, тем самым собираясь поднять неопытного фамильяра, ведь тот вряд ли сам бы вскарабкался.

- Ах, ты мелкая! – отозвался Тарен, в руку которого цепко вцепились когти животного, пронзая при этом толстый слой одежды. Оставаться на льду мантикора больше не собирался и забрался на Тарена, который начал посылать его нецензурной лексикой, так как фамильяр царапая руку, добрался до шеи опытного мага и спрятался под его шляпой.

- И как тебе не противно под этим ледяным дождем? – пытаясь умоститься удобнее, задал завистливо вопрос, на который не желал услышать ответ Руфуологсис, при этом, даже не извинившись за доставленные телу мага временные неудобства. Тарен выдохнул, и, поднимаясь, с выходной ступени, произнес:

- Я же часть этого мира, поэтому и не замечаю присутствия дождя. А вот осознание тебе все же придется потре­нировать.

Ледяная лестница вела практически к подножию храму, и сложность ее исполнения, была придумана специально, чтобы не только никто из непосвящённых не мог подняться по ней, но и чтобы мысли не могло возникнуть о соверше­нии подъема. Храм, что находился в пятидесяти футах от путников, был окружен с двух сторон массивными горами, ко­торые по своему строению напоминали вырезанные статуи двух драконов, а с третьей стороны был массивный обрыв, ведущий в Футалус Силфус, именуемый так же как Гибельный лес. Стены храма напоминали два шара разрезанных по­полам и присоединённых друг к другу. Литые, в них не было ни окон, ни дверей, по всей видимости, из-за ветра, ко­торый дул с Северного моря и разбивался о толстые стены храма.

- Это еще что? – поинтересовался Руфуологис, высовывая голову из-под шляпы мага.

- Храм.

- А с высоты выглядело внушительнее, напоминало цветок.

- Не удивительно, это же храм ордена Красной розы, - усмехнулся Тарен, обращая внимание, на разочарование своего фамильяра.

- Я не говорил тебе, но у тебя прекрасный вкус, - начал причитать мантикора, - развалившийся храм, не имеющий входа, в котором жили умалишённые, с выдающимся видом на разрушенный портовый город и разрушенные корабли. И все это где? Правильно в Чертовых горах! Что может быть лучше?

- Может быть, вид на Гибельный лес?

- Я в восторге! – воскликнул злостно фамильяр, так как радости его не было границ, наверное, точно так же как не было границ и у Северного моря.

- Помолчи, - осек его Тарен, вплотную подошедший к каменной стене храма ордена Красной розы, и коснулся ла­донью до вырезанной, в ровном сером камне, розы рукой.

- अपवर (зв. apavar)*

Как только с губ Тарена слетел последний звук, словно от руки его, что была прислонена к высеченному камню, потоками розу наполнила красная как кровь вода, заполняя каждую выемку рисунка. Скрип послышался, напомина­ющий движение сложного механизма, который давно не открывался и уже успел покрыться вековым слоем земли.

- Тарен!

- О боги, Прасес, – с напряжением в голосе прокряхтел Тарен, которому в грудную клетку вонзился ребенок на вид лет десяти. – Сколько раз мне повторять, чтобы ты не бросалась на меня в физической форме?

Болтая в воздухе ногами, юное дитя, смеясь, даже не собиралось отрываться от тела опытного мага, который сог­нулся от сильного удара. Золотоволосая девчушка, вцепившись в погорелого своими маленькими руками, словно не за­мечала его замечаний, и продолжала цепко держаться за мужчину.

- У тебя есть ребенок? – ошарашено спросил Руфуологсис, наблюдая необычную для себя картину.

- Нет, это хранитель храма, - по-прежнему кряхтя ответил мужчина, так как оторвать хранителя от себя было не возможно, по причине того что руки были заняты вещами.

- Опять ты в дом всякий ширпотреб приносишь, мой милый Тарен, - протянула жалобно девчушка, ссылаясь на глу­пость животного, который прятался за шапкой опытного мага.

- Руфуологсис - мой фамильяр, - поправил духа храма мужчина, который уже привык к своему незавидному по­ложению.

- Мне все равно, - хмыкнула девчушка в сторону и слезла с мага. – Меня волнует только Тарен. Ребенок капризно сложил руки на груди, устремляя свой взор в сторону, и показывая всем своим видом, что обиделся на то, что на него не обращают никакого внимания. К слову, Тарен и не собирался этого делать, а лишь скинул на ребенка свой поход­ный ранец, со словами:

- Отнеси ко мне в комнату. И не злись, я же некуда не ушел.

- Все вы так говорите, - обижено протянула девчушка, поднимая ранец в воздух над собой, и резко развернулась в сторону того, куда направила свой взгляд до этого момента, да так что подол ее длинной мантии поднялся. – А по­том ни слуху, ни духу.

Маленькими шагами девчушка засеменила, исчезая в темноте и в пространстве, тем самым подтверждая слова опытно­го мага говорящие о том, что она не принадлежит миру физическому. Как только золотой волос, словно зажжённый по­гас в пространстве, мужчина обратил внимание на фыркающего за шеей фамильяра, который, по всей видимости, был оскорблён до глубины души.

- Не стоит, Руфуологсис, ей всего тысяча лет, вот она и капризничает, - пояснил мужчина. – ज्योतिस् (зв. jyotis) **

По слову Тарена камни, что вставлены были в стену, возвышающуюся напротив путников, служившую чем-то вро­де развилки, загорелись красным сиянием. То алый, то лиловый, то красный с постоянным переливающимся цветом по­лыхали они, из-за чего представленный глазу коридор казался неоднородным и кривым. На самом деле стены, сделан­ные из серого камня, были ровными и образовали два равноудалённых от входа направления: правое и левое, которые завершались поворотами.

- Тарен, что это? – шепотом спросил мантикора, наблюдая за шестью красными камнями: тремя по правую и тре­мя по левую сторону.

- Это груллусы, - начал Тарен, - горный вид жуков, который благодаря своему особому рациону питания имеет ор­ганы свечения. Обычно они светятся, когда чувствуют, что их еду могут отнять, правда, не в нашем случае. पिधान (зв. pidhāna).***

Стена за спиной опытного мага начала закрываться ровно с таким же скрежетом, с которым и открывалась, а мужчина направился в сторону противоположную той, в которой скрылась хранительница храма с походным ранцем, в правую.

- Разве со свечами не легче? – поинтересовался мантикора, впервые встречая за свой век подобную диковину.

- Свечи? – усмехнулся Тарен. - Это дорого и недолговечно. Всего лишь шесть красных рубинов, и груллусы на нес­колько тысяч лет не отлипнут от них, гнездясь, и освещая путь.

- А я смотрю, ты любитель поучать, - фыркнул Руфуологсис на Тарена, так как тот начинал уже раздражать сво­им занудством и поучениями, при этом выставляя фамильяра для самого себя глупым неучем.

- Нет такого существа, которому бы нечему было поучиться, - в очередной раз ушел от ответа на вопрос Тарен, да так чтобы снова опустить Руфуологсиса, а самому выйти сухим из воды. Дойдя до конца коридора, в котором было футов тридцать, мужчина повернул налево и прошел примерно столько же по второму, точно такому же коридору.

- А я смотрю, монахи не отличались чувством прекрасного, - заметил мантикора, неодобрительно зыркая на прес­ловутых груллусов, которые продолжали поедать необработанные рубины со стены, тем самым освещая путь мага и его фамильяра.

- Плохо смотришь, - заметил Тарен, выходя из непродолжительного туннеля, появляясь в небольшом проеме на вы­ходной ступени.

Несравнимое с прошлой темнотой хорошо освещаемое большое помещение, чем-то напоминающее зал, пол которо­го украшен золотого цвета рисунком, нанесенным на каменную поверхность. Вырезан узор был аккуратно, в своем сво­еобразном стиле, и с правилами, которые ведал лишь тот, кто вырезал камень и с целями, известными лишь ему. Зо­лотое покрытие, словно не поддавалась времени, блестело, переливаясь исходя из освещения, которое представля­лось благодаря прозрачному камню, который сопровождал зал на протяжении всей его длины. Это была слюда, ко­торая не только показывала небосвод, затянутый плотно черными тучами, но и дарила растениям, окруженными такой же прозрачной каменной изгородью естественный свет.

- Я же видел! – воскликнул возмущенно Руфуологсис. – Там же было все литое!

- Спокойно, - осек его Тарен, так как фамильяр начал шипеть и ерзать на шее у погорелого, - монахи, жившие здесь, были алхимиками, а некоторые из них были магами.

И действительно, слюда служила для того чтобы не заходя в сад следить за ростом растений, а также для того, чтобы они получали необходимый солнечный свет для своего роста, а уже в последствии монахи, стали использовать изменение свойства слюды для того чтобы наблюдать за звездами не выходя из своей обители.

Тарен решил не обращать внимание на поражённого фамильяра и продолжил свой путь, спускаясь по лестнице, ко­торая непосредственно вела в зал с рисунком. Выступы, на которые ступала нога опытного мага, чем-то напоминали листы лотоса и были вырезаны прямо из стены, прилегавшей к коридору, из которого они вышли. Необходимость в конс­труировании лестницы, объяснялась тем, что между началом лекарственного сада и лестницей был искусственно соз­дан монахами фонтан, напоминающий больше водопад, так как небольшие потоки брали свое начало из стены. Это бы­ла горная река, которая проходила некогда через гору, в который и был вырезан храм, а образовалась она благодаря таянию ледников. Монахи, когда-то обитавшие здесь, строили храм, стараясь максимально не навредить природе, и ос­тавить все в состоянии исходном, выбранном самой природой. Маги научили монахов обращаться с природой бережно, вот и получилось так, что прямоугольный сад, окруженный оградой из слюды, охранялся с двух сторон фонтанами на первом этаже, а на втором разъединённый поток снова соединялся. Второй фонтан можно было увидеть только в ле­вом крыле, через который совершила свой путь хранительница храма, а Тарен и Руфуологсис довольствовались только первым в правом крыле. В золотом зале правового крыла фонтан был выполнен в желтых, красных и золотых красках, дабы не нарушать гармонию и цветовую гамму помещения, и напоминал по структуре цветок лотоса. В накопительном резервуаре, от которого талая вода поступала в два направления: под систему подогрева каменного настила и далее вниз по каменному склону, вырезанный из серого камня, расписанный красным золотом, стоял цветок лотоса, об сер­дцевину которого разбивался ледяной поток. Резервуар был похож на лист лотоса, с преувеличенными краями для то­го чтобы вода не попала в зал в случае сильного таяния ледника или ненастий. Над цветком лотоса, в котором по раз­меру смог бы поместится человек, находились весы с двумя чашами: белой и красной, благодаря которым по напол­ненности можно было судить о наступлении ненастий. Белая чаша практически касалась одного из лепестков лотоса, что говорило о приближении скорых черных времен, которые в простонародье в этих местах называли Горной бурей, так как местные жители считали, что все ненастья идут от Чертовых гор.

В зале заметно начинало темнеть, когда Тарен проходил одну дверь, ведущую в опочивальни, вторую, ведущую в библиотеку, пока не пройдя весь зал, не устремил свой путь в узкий коридор. Руфуологсис молчал, пораженный боль­шим залом, в который его привел Тарен, по всей видимости, это и было настоящее помещение, именуемое храмом, а коридоры, что они встретили вначале, должны были заставить непосвящённого развернуться обратно, не обнаружив ничего для целей наживы. Тарен вошел в следующую дверь, отличало ее пожалуй от коридора то, что в ней на удивле­ние был деревянный настил, и небольшое окно, выполненное из слюды, и как для себя отметил Руфуологсис, снова сделанное с помощью того же самого фокуса, как и окно над лекарственным садом. Тарен поставил мешок в которой был упакован молодой король, для целей экономии затрат на передвижения, и скомандовал:

- Руфуологсис, вытащи его оттуда. Прасес! Придумай что-нибудь для сна.

- Нужно во что-то переодеться, а то если это политическое отродье откроет глаза, у меня будут проблемы, - на­чал оценивать ситуацию Тарен, выйдя из помещения и зайдя в следующую дверь, которая служила входом в его по­кои, которые он использовал уже около пяти лет, проживая в храме. Поставив лук и стрелы в привычный для себя угол, а так же снимая с рук краги, мужчина открыл ногой дверь старого деревянного шкафа, в котором хранилась вся память о последнем, живущем здесь, монахе. – Никогда не думал, что меня что-то заставит одеть рясу.

Сняв с себя кожаный жилет, который выдавал в маге, наемного убийцу, когда-то работающего на королевство То­ши, Тарен начал рыться в шкафу, пытаясь найти одежду, которую когда-то носил монах, так как мужчина не помнил, куда он мог ее положить.

- Тарен! – крикнул за спиной Руфуологсис. – Он не дышит!

- Я отошел на две минуты, а вы уже человека убили? – выругался вслух Тарен, прерывая свой ритуал переоде­вания, в принципе который может и не пригодится в будущем.

- Я его достал, а он уже не дышал, - начал пояснять Руфуологсис, вьющийся в ногах опытного мага, как угорь в воде, и, продолжая следовать за ним из комнаты. - Я решил проверить пульс, а сердце не бьется, вот и прибежал к те­бе.

- Хорошо, - промолвил Тарен, засучивая рукава на сорочке, и нагибаясь к нескольким подстилкам, которые уже успела приготовить Прасес. С ней в отличие от Руфуологсиса проблем никогда не возникало, поначалу правда и она доставляла хлопоты, так что Тарен искренне надеялся, что фамильяр последует ее примеру. Сила от тела молодого ко­роля, который без его королевского ведома пропутешествовал из мешка на подстилку, исходила, а значит бить тре­вогу было рано. Когда мужчина его обнаружил, он итак не подавал признаков жизни, но драконья кровь, по оценке Та­рена, должна была улучшить его положения. Выходит, полагал он так напрасно.

Пальцы опытного мага скользнули по сорочке, растягивая пуговицы, дабы ткань не мешалась во время процесса лечения и не нанесла большего урона итак слабому телу, судя по его цвету и строению. За сорочкой в сторону комна­ты полетела перчатка, которую молодой король сжимал в руке, вторую же пришлось снять, как всю одежду промок­шую насквозь и обрамленную кровью.

- Сожги это, - рыкнул Тарен на фамильяра, так как тот не мог найти себе места и маячил перед глазами, при этом отрывая мужчину от поставленной перед ним задачи. Необходимо было сосредоточиться, так как любое неверное дви­жение могло стоить жизни молодому королю, только уже от рук самого Тарена. Мужчина глубоко выдохнул, как толь­ко дверь закрылась, провожая фамильяра, и он сложил руки перед лицом, концентрируясь на энергии, которая из все­го тела должна перейти в пальцы рук. По истечению нескольких дней, в которые Тарену пришлось не сладко, силы практически не оставалось, но времени на сон и еду у мужчины не было, а это позволило бы ему восстановиться быс­тро. Он даже несколько раз пожалел, что останавливал приближение Горной бури, которая настигла бы их раньше, чем они успели бы подлететь к портовому городу, но выбора не было, надо сосредоточиться и очистить мысли. Опыт­ный маг приложил руку к входному отверстию в ране, которое было хаотично обведено засохшей кровью, что было не типично для втянутых краев плоти, а затем направил руку вовнутрь тела, пренебрегая всем известным законам плоти и материи. Тарен несколько раз провел рукой внутри тела юноши, проверяя функционирование органов и их воз­можное повреждение, а так же наличие осколков в теле, при этом, стараясь не задеть жизненно-важные органы, а за­тем вытащил руку из тела. Мягкие ткани, кожа, капилляры - все вернулось в исходное состояние, словно Тарен ни­чего и не делал.

- Прасес! Воду! – крикнул Тарен, отдавая очередное указание хранительнице храма. – Так, инородных предметов нет, значит можно восстанавливать ткани, - начал про себя мужчина, вернувший в свою опустошённую голову мысли, - поразительная рана, ни одного органа не повреждено, все в двух-трех сантиметрах. Потеря сознания в таких случа­ях не предполагается. Пневмония только начала зарождаться, как причина не подходит. Потеря крови? Вряд ли. Лад­но, подумаю об этом позже.

Рядом с лицом Тарена уже маячила большая посудина с талой водой, и вафельное полотенце, серого цвета, которое давно изжило свой срок. Лекарская помощь не оказывалась в храме уже давно, да и ее услугами пользовались только жители храма, в связи с этим ничего не обходимого для этого не осталось – необходимости не было.

- Ну что? Жить будет? – раздался голос фамильяра из-за двери.

- А я смотрю, ты уже за него переживать начал, - усмехнулся Тарен, вытирая руку об полотенце, так как пусть и не осталась следа на теле больного, то на руке мужчины остались кровавые подтеки и белая слизь, говорившие о том, что проверка внутренних органов иллюзией не была.

- Ничего подобного, - на очередную усмешку опытного мага фыркнул Руфуологсис, который был уверен в том, что погорелый забавляется над глупостью своего фамильяра.

- Будет. Рана пусть и сквозная, но осколков нет – меч очень хороший, если не ошибусь, то из железного песка вы­кован. Органы не повреждены, только мягкие ткани. Через два дня должен очнуться, - на одном дыхании проговорил Тарен, открывая пальцами рану для того чтобы вытащить растительные вещества, которые он обнаружил во время про­верки.

- О! Значит, это был профессионал? – поинтересовался Руфуологсис, готовый на данный момент простить любимое Тареном занятие – поучение безмозглых.

- Профессионал бы убил его, - ответил мужчина отрицательным ответом на вопрос фамильяра, который, по всей видимости, сделал не правильный вывод, соединяя предложенные магом факты. Тарен скользнул пальцем в отверстие раны, доставая оттуда побелевшие травы, из которых были выпиты все соки, от чего тело короля издало звук напоми­нающий стон, который обычно дарят мужским ушам женщины в постели.

- И тогда что это? – поинтересовался Руфуологсис, все еще переживающей о происхождении раны, пытающий свести в своей голове прекрасное оружие, идеальную рану, но не летальный исход.

- Не знаю, спроси его сам, когда очнется, - ошарашено ответил Тарен, на свой вопрос в голове, о происхождении звуков в теле молодого короля, так как тот и стенок его раны не коснулся, да и в принципе без сознания юноша дол­жен напоминать состояние овоща и молчать, а не издавать необъяснимые для мужчины звуки.

Вытащив последние растительные вещества из тела юноши под фырканье Руфуологсиса, на тему того, что он не хочет ему ничего объяснять, Тарен перевернул молодого короля на бок и приложил к входному и выходному отверстию ладони рук. Выходное отверстие было больше, чем входное, кровь вокруг него слоем за слой ложилась на уже засох­шие кровоподтеки, при этом кровотечение практически было остановлено. Тарен сделал вывод о том, что это благода­ря травам, которые оказались внутри ранения, а значит, массивное кровотечение было невозможно, и это не может служить причиной потери сознания. Соединяя кровеносные сосуды друг с другом, а мягким тканям возвращая прежнее состояние, словно повреждения и не было, мужчина потратил достаточное количество времени и сил, да так что вор­чливый рядом Руфуологсис, молча задремал, так как маг не обращал на него никакого внимания. Сначала восстанови­лись соединительные ткани, посредством деления клеток, которое ускорил Тарен в теле с помощью своей энергии, из-за чего межклеточное вещество, обычно вырабатываемое клетками за определенный промежуток времени образова­лось за мгновенье. Заключительным этапом являлось восстановление эпителиальных тканей, которые обеспечивали покров и защиту от внешних и внутренних раздражителей. В отличие от первого этапа, который казалось бы, должен быть сложнее, здесь клетки располагались в несколько слоев и прилегали тесно друг к другу, отчего ускорение де­ления клеток усложняло процесс. Закончив Тарен восстановительный процесс и процесс деления клеток, мужчина присел рядом с больным, потирая глаза, которые перенапряглись из-за того, что пришлось сместить угол обзора, дабы, верно, рассмотреть строение ткани. Своим неаккуратным поступком, маг заставил фамильяра вскочить, словно на не­го напали, от чего тот был одарен очередным смешком со стороны мага.

- Ты все? – поинтересовался Руфуологсис, озираясь по сторонам, пытаясь тем самым найти нападающих, что пот­ревожили его сон.

- А я смотрю, ты параноик, - заметил Тарен, вставая с импровизированной подстилки, которую организовала Пра­сес. – Да, все.

- Смотри Триангулум! – воскликнул фамильяр, подползая ближе к юноше, которого некогда они подобрали с Та­реном, для того чтобы посмотреть на выполненную работу мастера.

- На что?

- На созвездие, как на что! Тарен, тебе нужно отдохнуть. Ты уже не соображаешь!

- Никогда не думал, что буду рад иррациональному мышлению, - почесав голову, подумал маг, и решил никак не реагировать на попытки Руфуологсиса вернуть его на землю грешную со своими бытовыми советами.

- И что же это значит? – наигранно спросил Тарен, так чтобы подхлестнуть своего фамильяра. Сказать, что маг не заинтересовался сим фактом, значит, ничего не сказать, так как встретить человека, не обладающего магическими способностями, с созвездием было нонсенсом для их мира. Но скорее не заинтересованность мага заставила сколь­зить по спине юноши взглядом, куда указывал ошарашенный фамильяр, а его недоверие в правдоподобности нанесен­ного рисунка небосводом на тело. Рисунка в виде созвездия мужчина, так и не нашел, чем в очередной раз подтвер­дил абсурдность замечаний фамильяра для себя.

- Как что? Ваш остров действительно на отшибе находится! – воскликнул недовольно фамильяр, наконец-то наде­ясь отыграться над Тареном за все его насмешки и поучительные тирады в его сторону. – Если спасти человека с соз­вездием с тобой навечно пребудет удача!

- Еще утром ты заставлял меня, его убить, - напомнил Тарен, - считая, что он истинный.

- Может быть и не истинный, но узор-то тот же! А созвездие может указывать на него, как знак от богов.

- Или это просто чья-то разыгравшаяся фантазия, - зевнул маг, которого из-за потери силы тянуло в сон. По­жалуй, противостоять такой потребности как сон, не смог бы даже погорелый, специфика которого заключалась в сно­видениях. Из чего мужчина сделал логичный вывод о том, что необходимо ему отправляться в покои, при этом прихва­тив фамильяра с собой, чьим лечением он займется завтра.

- Меня иногда вымораживает твоя уверенность! – фыркнул оскорбительно фамильяр на очередное колкое выска­зывание в сторону себя.

- Вымо… что? – попытался перевести очередной бред, доносящийся из-за рта фамильяра, на привычный для себя язык. Ответа с его стороны на замечание мантикоры не последовало, мужчина лишь накинул простынь на больного и отравился прочь из комнаты, огорченный тем, что поспешил с выводами касательно понимания своего фамильяра. – Быть не может, того что еще на одном среди живущих было написано созвездие Триангулума. Может он имел в виду не спину? Нет, это невозможно. Я же своими глазами не нашел узора, а значит, не стоить бить тревогу раньше вре­мени. Эх… проблем все прибавляется и прибавляется. А ведь мирно жил, никому не мешал, - причитал про себя Тарен, параллельно осуществляя поиски рясы, которая принадлежала монаху, на чем остановился до эффектного появления своего фамильяра. – Стоит, конечно, отметить, что зверюга не так бесполезна, он замечает иногда то, что не могу за­метить я, или же считаю это не значительным. Может журнал завести о пользе и вреде? Прасес помнится, выиграла с большим отрывом. Даже интересно, что будет с этими двумя, если, конечно, переживут ночь, и Прасес их не убьет.

Тарен сняв с себя остатки верхней одежды, и решив, что рановато для перевоплощения в одного из послушников храма, завалился с грохотом на кровать, достигающую поразительных габаритов, словно на ней спали ежедневно нес­колько человек. Находилась она в углу личного кабинета Тарена, служившего одновременно и его опочивальней. За­ложив руки за голову, мужчина продолжил составлять список дел, которые ему необходимо было решить завтра, наб­людая за неровной поверхностью потолка, и не обращая никакого внимания на фамильяра, который гремел в шкафу.

- Надо завтра перерыть Священную библиотеку, помнится, там была информация о проклятии. Хотелось бы избе­жать сюрпризов, особенно в храме, а то опять придется искать другое место для ночлега. Еще эта беда с «истинным», придется, скорее всего, в Поток знаний лезть. Других вариантов – нет, особенно владея той информацией, которую предоставил мне фамильяр.

Жалобно хрустнула перина, на которую прыгнул Руфуологсис, при мысленном упоминании Тарена о нем, от чего мантикора даже на секунду пригнулся ожидания подлости от кровати и от мага, но кровать молчала, а мужчина лишь одобрительно улыбнулся, разрешая фамильяру спать рядом с ним. Еще немного фамильяр гнездился, сбивая лапами бу­дущие место своего сна, перебивая мысли Тарена, касающиеся насущного, а затем, свернувшись клубочком рядом с предплечьем мага, прикрыл глаза.

- Наступление Горной бури сдерживать бесполезно, она в любом случае наступит. Больше чем на пару дней меня не хватит. Если ребенок проснется, как запланировано, через два дня, можно за ним посылать, в противном случае… Им нужно около трех-четырех дней чтобы добраться, скидывая на их тяжеловесность и незнание местности. Допустим четыре. Буря начнется дней через семь-восемь. Значит два дня, это единственное, что я могу ребенку на восстановле­ние. Не хотелось бы оставлять его себе, лишний геморрой. Ну вот, заразился от Руфуологсиса.

Мужчина усмехнулся сам себе, делая вывод о том, что действительно устал, раз начал говорить как его фамиль­яр, а зверюга, в свою очередь, лишь довольно посапывала, провалившись в глубокий сон под нудные мысли Тарена.

***

Ветки деревьев, находящиеся со стороны Футалус Силфус, бились об слюду, сгибаемые ветром, царапая тем са­мым минерал, который служил источником естественного света в комнате. Кроме завывания ветра, величавшего о том, что скоро приближение ненастий, скрипов деревьев и криков, смешанных с рычанием доносившихся из Гибельного ле­са, было слышно, как посапывает Руфуологсис, периодически меняя свою позу возлежания, одурманенный сном. В ком­нате скрипнула дверь, ныне не скрипевшая никогда, открываясь и впуская тем самым холодный ветер, практически не­осязаемый обычному обывателю. Дверь с силой захлопнулась, ударившись об косяк, но привычного звука удара не пос­лышалась, словно затворена дверца была аккуратно, так чтобы никто ничего не услышал. Скрипнуло деревянное пок­рытие, прогибаясь под тяжестью духа, прячущегося в кромешной темноте, в которой и пальца своего нельзя было раз­глядеть.

Проводя длинный затяжной скрип по минералу, ветка небольшой ели, пыталась разбудить хозяев дома и предупре­дить их о пришедших незваных гостях, но попытки ее оказались тщетны. В ночном непроглядном из-за плотных черных туч небе блеснула молния, озарившая плетеную толстую фероньерку, сделанную из серебра, на которую свисали чер­ные как смоль волосы. За окном послышался гром, который, как и подобало, истинному джентльмену сопровождал кра­савицу молнию на балу непогоды. Человек с фероньеркой невзирая на танец природного явления и предупреждение ели сделал шаг на встречу хозяевам, которые видели седьмой сон, умостившись на перине. Вровень с дождем, ко­торый барабанил по минералу, что-то текучее разбилось об поверхность пола, окрашенное в красный цвет и непос­редственно принадлежавшее гостю храма, а он словно не замечая этого, продолжил свой путь дальше. Подойдя впри­тык к кровати, на которой лежали здешние обитатели, гость потянулся рукой к лицу опытного мага, убирая его волосы с лица, упавшие благодаря его положению. Словно гость знал, насколько непослушны волосы у погорелого, он завер­нул их за ухо, открывая шрамы, похожие на драконью чешую. Палец, скользнувший за ухо, плавно перешел по узору на его лице, обрисовывая его, стараясь повторить каждый из крутых поворотов, изображенных природой. Послышалась еле слышимая усмешка, принадлежавшая гостю, который накрывал своими длинными волосами тела спящих, нагибаясь к лицу мага, и стараясь не разбудить волшебника, прикоснулся к нему губами.

Отпрянув, гость направил свой взор на существо, лежавшее рядом, раскинувшееся вдоль мага, и еще раз еле слышно, но с другой, более задорной интонацией, хихикнув, потянул кисть руки к нему.

Руфуологсис, натренированный годами, тут же открыл глаза и, вскочив на дыбы начал шипеть во всю глотку, да так, громко, что звон больших колоколов мог переплюнуть, от чего гость в ужасе шарахнулся в сторону от лежбища.

- ज्योतिस् (зв. jyotis) **

Свеча, находившаяся в подсвечнике, озарила комнату тусклым светом, так как не смогла осветить все пространс­тво, даже учитывая тот факт, что находилась на столе, и возвышалась над ним на высокой ножке. Тарену и не надо было много света для анализа помещения, он подскочил с кровати, концентрируя энергию у себя в руке, готовый в лю­бую минуту нанести удар. Никого и ничего не было. Кроме шкафа и стола больше выдающихся предметов в комнате не находилось, остальные же находились на тех местах на которых их оставил мужчина, пространство было ровное, что говорило, о том, что никто не заходил и не проходил. Тарен растворил энергию в пространстве, так как подобная кон­центрация была не нужна, и еще раз обвел взглядом комнату: защита храма была не повреждена, и не подвижна, от чего мужчина вопросительно посмотрел на Руфуологсиса, который продолжал стоять на дыбах и смотреть в одну точ­ку.

- Что такое?

- Здесь был человек в крови, он хотел нас сожрать, - шипел фамильяр, не открывая взгляда от двери, словно ожи­дая того, что кто-то оттуда сейчас выпрыгнет.

- Не выдумывай. Пространство ровное, защита на месте, следов – нет, - выдохнул Тарен, он был уверен в своих способностях, но никогда не пренебрегал более слабыми, так как они замечали мелочи, которые он уже не замечал из-за своего опыта.

- Я не вру. Он только что тут стоял, и хотел меня схватить, - продолжал стоять на своем Руфуологсис, который не желал в принципе слышать любые оправдания тому, что он сейчас видел, так как он точно знал, что от подобных ви­зитов ничего хорошего ожидать нельзя.

- Прасес, это ты пошутила? – спросил Тарен, зная, что хранительница храма могла себе позволить злую шутку в сторону фамильяра.

- Нет, я наблюдала за юношей, которого ты лечил, - раздался женский голос из пространства. – Что-то слу­чилось?

- Да, Руфуологсис кого-то увидел, - выдохнул Тарен, не зная кого или что, увидел его фамильяр.

- Если бы кто-то зашел на территорию, я бы заметила, - фыркнула Прасес из угла комнаты, и, по всей, видимости, обиженная пренебрежением к ее способностям удалилась, так как не желала больше разговаривать.

- Я бы тоже. Давай спать, сегодня вряд ли кто вернется, - плюхнулся обратно на кровать Тарен, переворачиваясь на другой бок, устремляя взор к стенке. – Ты его не хило напугал.

- Но я его видел, - жалобно заскулил фамильяр, так как он точно знал, что ведал правду, ведь он же не виноват, что ничего не осталась. – Может это профессионал.

- Может. Тогда он сильнее меня. Спи. Свечу гасить не буду, - буркнул Тарен, который не собирался оставлять без внимания любые предположения на счет чего-то присутствия, как и те, что фамильяру могло это просто привидеться.

- Тарен, но ты говорил свечи – это дорого и недолговечно, - передразнивая ответил Руфуологсис, который сегод­ня точно глаз не сомкнет, и будет ждать эту нечисть чтобы разорвать ее на части, и доказать всем что он прав.

  - До утра хватит. Спи.  

________

Примечание:

*зв. – звучание // откройся, раскройся

** свет

*** закройся