Онлайн чтение книги За чашечкой чая
Я люблю, когда она злится

Дополнительные жанры: POV, XI вв..

      У неё были необычно длинные волосы: густой волной они спадали до бедра, и упругими кудрями завивались на концах, а тёмный цвет хорошо подчеркивал шелковистость. На дневном свете некоторые прядки могли отливать рыжиной. Они всегда были хорошо расчесаны и аккуратно уложены. Я знаю, она не пользовалась феном или химией для укладки, оставляя им естественный запах блудного ветра.

      Из-за синего цвета глаз, цвета ночного неба, её взгляд оставался томным. Чёрные ресницы не отяжеляла тушь, а на чуть смуглой коже, кроме эфемерного запаха духов, ничего не было. И только блеск прозрачной помады на мягких розовых губах переливался под лампой.

      Её спокойные движения всегда раскрывают в ней сущность аристократки. Плавные взмахи ресниц, оценивающие взгляды — все это выделяет её среди прочих посетителей. Вокруг неё время останавливается, будто желает полюбоваться красотой девушки. А когда она смотрит на меня, за её спиной вырастают белые крылья, расправляются, и будто бы зовут к себе. С мягкой улыбкой, я всегда следую их «голосу».

      Сегодня она пришла в тёмных джинсах и чёрных сапогах до колен. Верх остался неизменным: полосатая майка и тонкая курточка поверх. В своих хрупких руках она держала телефон. То разглядывала экран, то откладывала в сторону. Запускала руку с идеальным маникюром в волосы и просто смотрела в никуда. Я знал, что она ждала меня. Но намеренно не шёл, сидя за другим столиком, наблюдая. Иногда она поджимала губы, из-за чего помада играла на свету, и она снова брала телефон.

      На столе стоял коктейль-микс с фруктами, который она всегда заказывала, пока меня не было, и никогда при мне. И пусть удивительно, но именно ей приходилось сидеть часами в томительном неведении. Изредка она бросала недовольные слова по этому случаю, но вскоре забывала, и мы просто шли гулять, болтая ни о чем.

      Прошло полчаса, но она не позвонила. И я хотел было уже подойти как обычно, но меня опередила парочка: девушка и парень. Наши общие знакомые, которые друг для друга пока только друзья. Высокая брюнетка, что до фанатичности любит все полосатое и синие. Её гиперэнергией можно было снабдить весь город, да еще бы и осталось: такая живая и любопытная, как ребенок. Она была полной противоположностью ей: спокойной и взрослой в глазах других. Светловолосый парень ненамного выше этой «девочки», очень любил поговорить, но рядом с ней частенько молчал. Пока мы гуляли вчетвером, он обычно ни на минуту не прерывался, но стоило нам уйти, как атмосфера вокруг них резко приобретала оттенки неловкости.

      Она легко им улыбалась. И я знал, что сейчас это было лишь из вежливости. Когда она волнуется, её губы плотно сжаты и похожи на тонкую ниточку, совсем как мои. Словно мы близнецы. И стоит мне появиться, как они разжимаются, вновь становясь пухлыми, похожими на розовый зефир.

      — Эй, где тебя носит? Она тебя уже заждалась. Давай сюда! — не успел я подойти к столику, как эта маленькая энергичная бестия уже меня заметила.

      Я шёл и видел, как меняются эмоции на её лице. Только мне были открыты тайны её сердца, и только я понимал, что сейчас она начнёт меня бранить. Потому что это её предел. Предел, за который я ступил раз. Она ведь долго терпит, так долго, что её терпению позавидовали бы даже самые терпеливые. Но и у неё есть границы. И я их пересек, встал непозволительно близко, но уже без возможности вернуться — всего немножко отойти назад.

      Улыбка не могла не появиться на губах, но нельзя было позволить ей показаться прямо на ее глазах. Я накрыл губы рукой и отвернулся, чтобы и взглядом себя не выдать. Иначе по моим карим глазам она с профессиональной точностью определит все эмоции. Мне огромных усилий стоит скрывать их. И вот сейчас…

      — Прости… за опоздание.

      Парочка начала ругать меня раньше, чем это успела сделать она сама. Но слушать их мне не хотелось, их голоса затихли и больше я не обращал на них внимания. Для меня сейчас есть только она и её эмоции. Пока она не спешит их показывать. Сдерживается. Но ведь этот предел я стремлюсь преодолеть!

      И я ненавязчиво улыбнулся. В беспокойных синих глазах вспыхнул гнев и явная обида. Лишь в её глазах. Она приоткрыла рот и тихо выдохнула. Видная грудь медленно опустилась.

      — Ты это специально? Что в этом смешного? — тихий, ласковый голос был раздражен, но не подрагивал. Трепет в нем слышен лишь в постели. Но сейчас она зла. Очень зла. И мы оба это знаем. Но она еще не знает, что её эмоции для меня открыты. Для всех она сложна и непонятна.

      — Что? Прости. Я ведь уже извинился, — я продолжаю говорить слова, слышать которые она бы не хотела. Мне казалось, она расплачется прямо тут. Но она ведь девочка гордая, здесь слез не покажет.

      — Мы же договаривались со временем. Неужели так сложно прийти вовремя?

      Как и ожидалось, она не закричала. И оттого её тон казался холоднее снега и стали. И резал бы он меня по совести, бил морозом, если бы не тешил своей ревностью. Если бы я не знал, сколько она здесь просидела ради меня.

      — Да, знаю. Но я не смог, — теперь «прости» опущено. Я редко повторяюсь. Все ради искорки в её глазах. Ради этой заманчивой звездочки в дневном небе. Только я могу увидеть звезды днем, и только в этих глазах.

      Больше она не стала говорить. Просто схватила телефон со стола и встала. На толстом каблуке сапог она казалась выше. Но рост её был мал. Откинув спавшие на плечи волосы назад, она последний раз посмотрела мне в глаза и прошла мимо.

      Иссиня-черные. Такие они, когда она злится. И немного голубые, когда она обижается.

      Шлейф тонких духов прошёл за ней следом, мимо меня. От переполняющего аромата перехватило дух так, что мне пришлось вдыхать воздух ртом. Вместе с этим появилось яркое желание задержать её и вдохнуть запах еще раз. Но я содержался, судорожно сжимая кулак. Не сейчас. Она никогда не ждёт, что последую сразу же, как только она уйдёт. А я понимаю, что ей нужно время, чтобы остыть и только после прийти к ней.

      — Ты опять её обидел, — пожурила меня подруга и ткнула локтем в бок парня, так неудачно стоявшего рядом. Он шатнулся и смущённо улыбнулся. — Зачем ты это делаешь? — в её голосе я слышал отчетливое непонимание. И пусть. Мне нечего ей доказывать. Но я отвечу:

      — Потому что я люблю, когда она злится.

      Ведь по тебе не скажешь, что ты чувствуешь. Гнев, как и страх, обличают нас настоящих. Ты злишься, потому что боишься потерять меня. Улыбнувшись еще раз, на прощанием друзьям, я проследовал в сторону, куда только что ушла она. Уже пора.

      Она успела добежать до первого этажа и чуть было не выскочила на улицу. Мне посчастливилось её перехватить. По пути за ней мне приглянулось одно тихое местечко в этом здании, где мы смогли бы спокойно поговорить.

      Она не сопротивлялась и спокойно дошла до намеченного. Пусть я и не видел, но прекрасно слышал, что больше она сдерживаться не может и всю дорогу всхлипывает, наверняка спрятавшись за крупными кудрями.

      Облокотившись о твердую стену, зная, как её успокоить, — просто обнял. Крепко, чтобы она смогла расслабиться и осесть. Держал за талию, чтобы не упала на высоких каблуках, и уткнулся носом ей в темную макушку, стараясь дышать только ей.

      И как же хорошо, что она не слышит мои мысли. А то точно бы надула губки и обиделась. А на это хотелось бы посмотреть. Милая, разобиженная малышка. Хех. Но не сейчас.

      Сейчас хотелось только утешить ее. Нежным движением руки я провёл по спине, приглаживая к ней тяжёлые кудри, успокаивая. Легко поцеловал в лоб.

      Перестав плакать, она еще раз одарила меня укоризненным взглядом и прильнула к моим губам. Слабый запах её духов, смешанный со свежестью воздуха, тут же заполнил собой все пространство, а ее тёплые руки на моих бедрах обожгла кожу сквозь ткань брюк. От блестящей помады ощущалась липкость и привкус медового яблока. Но она не оставила на мне ее. Одним ловким движением провела по губам мокрым язычком и отпрянула. Лишь на мгновение, но я увидел в уголках лукавую улыбку.

      И кто с кем играет?