Онлайн чтение книги Что делать, если твой классный руководитель — Сатана What if your class teacher - Satan
1-2

========== Часть 53 ==========
 Я еще на миг задержалась, впиваясь взглядом во тьму, словно пытаясь разглядеть там что-то. Какая глупость.Что там вообще можно разглядеть?
– Иуда? – тихо, едва различимо почти.
– М-м? – вопросительно протянул Нечистый, показывая, что готов меня выслушать.
Но взгляд упал на бесенка, и я сразу же замолчала, нервно теребя край юбки. Иуда все заметил и понял.
– Кыш, – беззлобно зашипел он, помахав рукой в сторону «восьмого герцога», тот от всей души показал Нечистому язык, но все же соизволил нас покинуть, уже, видимо, на ходу замышляя очередную пакость, потому что из коридоров эхом донеся его озорной хохот.
– К тебе можно обратиться? Как к другу? – разом выпалила я, стараясь не встречаться глазами с духом.
Захочет ли он вообще иметь такого друга, непутевого, непроницательного от природы и в целом несмышленого тугодума? По лицу вижу, что не особо-то...
– Я зарекся больше друзей не заводить, Аннушка, – Нечистый так странно улыбнулся, что от этого даже дрожь нехорошая пробрала, – нельзя этого духу, понимаешь? С живыми-то людьми... Человеческий срок короток, а иной раз и того меньше. А после смерти... шут его знает, что там будет. Привязываться к кому-то, дорожить кем-то – это в обязательном порядке входит в перечень того, чего я сам себе пообещал никогда не делать. И причина на это есть, – он замолчал, изучающе глядя на меня.
– Ясно, – больше ничего выдавать из себя не удалось.
– А ты что-то спросить хотела? – удивился Иуда, прижав ладонь ко рту. Врет, все он понял.
– Совета.
В воздухе витал запах гари. Приятный такой. О детстве мне почему-то напомнил.
– М-м, советы давать тебе тоже не буду. Самомнение недоразвито для таких дел. Единственное, что в моих силах – это задавать наводящие вопросы. Сложнее, да. Но зато в конечном итоге ты примешь свое решение, а не мое. И ни чьё-либо другое. Идем, – Нечистый, слегка надавив на мои плечи, заставил отвернуться от края платформы.
– А как она оказалась там, в Междомирье? – негромко спросила я, наблюдая, как Иуда закрывает тяжелую дверь, непринужденно колдуя с замком.
Думаю, он без уточнений понял, о ком я. Чего тут не понять можно?
– Пф-ф, наивное дитя, ты думаешь, мне все так просто расскажут? – развел руками Нечистый. – Вот я спросил однажды у господина Белиара, больно ли это, крылья терять; он же падший. Так тот мне взял и руку отодрал. Объяснил, что примерно так. А шрам до сих пор остался. Бр-р... С тех пор я боюсь здесь что-либо спрашивать. Да и тебе не советую. Эй-эй, ты что, слабонервная?
Я прислонилась к стене, стараясь дышать ровно, чтоб привести в порядок поплывший в неизвестном направлении рассудок. С фантазией у меня всегда в порядке было, поэтому я как представила...
– Ну все-все... все в порядке со мной, – я вяло попыталась отмахнуться, чтоб он меня по щекам не хлопал.
А между тем, ни черта не в порядке. Снова этот мерзкий гул в ушах...
Я судорожно вздохнула и беспомощно сползла по стене, закрывая лицо руками. Только не в обморок. Не сейчас.
Перед глазами все нервно как-то вздрогнуло и размылось, а в следующее мгновение вновь стало четче. Однако я не долго этому радовалась, потому что...
<i>Кап-кап... кап-кап...
Запах крови пробивается в нос, заполняет собой рассудок, душу и все мое естество.
Стараюсь не дышать, но это ничуть не помогает. Он будто сквозь клетки сочится. И от этого дурно.
Что это вообще? Тяжелые стены, построенные наскоро, наверное; из неприлично-неровных камней, чем-то запачканных.
Дышится тяжело.
По булыжникам извиваются, словно змеи, гнилые уродливые растения; я таких никогда не видела. Вода под ногами совсем черная почти. Если это вода.
Куда я иду? Куда мне <b>надо</b> идти? Впрочем, это неважно. В конечном итоге я все равно там окажусь.
Дьявол.
Почему больно?
В сумрачной, полуобморочной почти, дреме, натыкаюсь на решетку и тут же отскакиваю, потому что слишком резко ударяет в нос запах ржавчины. Сверху крошится потолок, с тихим плеском роняя в воду серую пыль.
Оборачиваюсь...
...теперь только понимаю, зачем я здесь.
<b>Ее</b> спутавшиеся грязные волосы, мокрыми клочками спадают по плечам и спине; кожа тусклая, болезненно-серая; под глазами залегли глубокие синюшные тени.
Лицо серьезное, строгое даже почти.
С губ до подбородка тянется тоненькая засохшая струйка крови.
Запястья, оставляя темные рваные раны, сковывают на вид безумно тяжелые, изъеденные рыжей ржавчиной цепи.
Это все такое мое и, в тоже время, совсем чужое...
Едва касаюсь Ее подбородка, чтоб стереть темные пятна крови...
Зачем?
...как все разом исчезает, оставляя за собой лишь тьму, непроглядную и плотную, как в Преисподней.
А внутри только я. И Она.
Долго смотрит на меня усталыми тусклыми глазами.
Дрожат руки.
– Кажется... я давно... – каждое слово Ей с огромным трудом дается, но внезапно Она будто загорается изнутри, ярко, нервно и судорожно, – скажи, мне можно еще вернуться? Скажи, он до сих пор злится или... забыл вовсе? С-скажи...
– Тебя ждут, – мне тоже говорить тяжело, к тому же эти вспышки странные в груди, – почему не придешь?
– Не могу я...
– Отчего же?
– Сама знаешь. Должна знать.
– Откуда мне? Я же совсем другое. Ты вот она... – взмахиваю ладонью в воздухе, вспоминая про девушку в цепях,
– Ты-то тогда кто? – грустно спрашивает мое почти-отражение, прикрывая глаза. Окончание фразы доносится уже словно сквозь туман какой-то...</i>
Я вздрогнула, как от резкого испуга, и несколько минут сидела без движения, глядя перед собой, и судорожно пытаясь отдышаться.
– Видела что-нибудь? – спросил Нечистый, все это время терпеливо сидящий рядом на полу.
Я только рассеяно покачала головой.
– Как знаешь. Не хочешь рассказывать, приставать не буду, – он встал, помогая мне подняться.
Уже знакомая дверь кабинета. Колени все еще дрожат. Ладонь лежит на приятно-прохладной ручке. Потом нажимает.
– Вынужден вас оставить, – чуть заметно поклонился Нечистый и тут же исчез.
А он понятливый. Это высоко ценится.
Дверь вслед за мной захлопнулась.
Дьявол стоял спиной ко входу еще некоторое время, наводя порядок в своих документах. Томя ожиданием. Сводил с ума.
– Что ж, полагаю, мы можем наконец поговорить наедине, – он наконец обернулся ко мне.
Повинуясь небрежному жесту аристократически-тонких пальцев, в замке щелкнул ключ.
– Я... еще не могу тебе ответить...
– Я и не требую твоего решения столь быстро. Не думал, что ты вообще станешь колебаться. Сразу откажешь.
И тут в голову неожиданно пришла мысль, что мгновения до тех пор, пока я не приму окончательного решения, будут для него не менее мучительными, чем для меня самой.
– А что тогда будет? Если я соглашусь и воссоединюсь с Сиерой? Что случится с моим сознанием? Оно будет полностью подавляться?
– Сейчас у Сиеры почти и не осталось сознания, как такового. Все оно в тебе. Поэтому ничего не спрашивай. Вы совсем равнозначны. Просто она дух. А ты человек. Оболочки разные, а суть одна. Понимаешь? – он обнял меня и прижал к себе. Так близко, что дыхание теплое на щеке чувствовалось.
Я не понимала. Я уже давно перестала что-либо понимать. Только кивнула.
Безумно как-то.
Черт.
Но его слова меня успокоили даже.
Две верхние пуговицы на рубашке моей расстегнуты. Теплые губы будто невзначай коснулись шеи; и тело сразу же прошибла дрожь. Я вцепилась в его плечи слабеющими пальцами: почувствовала, как ноги подкашиваются.
– Прекрати...
– Почему? – еще один поцелуй. И еще один, в губы уже, срывая с них тихий вздох.
Потому что, черт возьми, я и сама не знаю, кто сейчас перед тобой стоит, Дьявол. Потому что, наверное, все-таки не я. Потому что больно от этого.
– Прекрати, – я уперлась ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться.
Светловолосый Князь изучал меня каким-то отстраненным взглядом еще некоторое время. Потом со вздохом выпустил из объятий.
– Вот, держи.
На моей шее оказался маленький сиреневый камушек, совсем неприглядный. На тонкой темной тесемке.
– Что это?
– Чуть позже узнаешь, просто береги его. Ладно?
Я только кивнула. Опять загадки какие-то...
– А сейчас, полагаю, ты есть хочешь?
Я кивнула уже куда энергичнее.
========== Часть 54 ==========
 Дьявол сидел напротив меня, лениво откинувшись на спинку стула. Наблюдал. Мне от этого слегка неловко было. Ну кому понравится, когда так внимательно рассматривают твой процесс поглощения пищи? Весьма интенсивный в связи с отсутствием обеда, смею заметить.
Хотя впрочем, я тоже Сатану искоса разглядывала, подмечая для себя до этого не бросавшиеся в глаза подробности. Сейчас он выглядел спокойным и непроницаемым, равнодушным почти. Именно поэтому, то, что творилось у него на душе понять представлялось почти невозможным. А спросить было, наверное, не самой лучшей идеей. В конце концов, кто я такая, чтоб к нему в сердце лезть? Всего лишь «прямое волеизъявление», пф-ф...
Без права на жизнь.
...да я и не пойму, наверное...
– Что застыла? – сухо поинтересовался он, приподняв бровь. Вопрос был задан скорее для того, чтобы я не задерживала его своими человеческими потребностями, а вовсе не с целью узнать ответ.
Опять похолодел ко мне? Замечательно. Только вот пора уже прекращать эти игры в «Санта-Барбару».
Сердце екнуло. Еще бы, только ведь все хорошо было, как на тебе...
– Извини, – неразборчиво пробормотала я, встретившись с ним взглядом.
Возможно, стоит взглянуть на ситуацию под другим углом. Я сижу на кухне, доедаю ужин. Тихо так. Из полураскрытого окна виднеется краешек темно-серого, свинцово-тяжелого неба, и тянет немного холодом. Но мурашки по коже, все же не от этого, наверное.
А напротив меня сидит сам Дьявол, лениво подперев рукой подбородок. Его хвост метается между ножек стула, изредка касаясь пола жесткой кисточкой. А в глазах легким оттенком, незаметным почти, отдает усталость.
 При одном взгляде на своего молчаливого собеседника мне хотелось или от безысходности выть, или вздохи тихие подавлять. Определиться с этим окончательно так, увы, и не вышло.
Я решительно отставила в сторону опустошенную тарелку и разом осушила кружку с чаем. Демонстративно пощупала немного припухшую щеку. Интересно, он скажет что-нибудь по этому поводу. Или Тамаре сказал? Может, мне показалось только, но моя точка зрения ему была ближе, хотя оно и понятно, чего уж там...
Мы еще несколько секунд, а может, и минут, молча изучали друг друга, будто пытаясь запомнить. В мельчайших деталях. Негромко тикали кухонные часы, на стену прибитые над полками с приправами какими-то. Я нервно теребила тесемку на шее, сама того не замечая. А когда заметила, решительно поднялась и, как-то несуразно поблагодарив за ужин протопала прямиком к нему в комнату.
– Что-то хотела? – послышался за моей спиной низкий, пробивающий до дрожи, голос.
– Ничего особенного, – я с удобством устроилась на кровати Дьявола, всем своим видом давая понять, что уходить никуда не собираюсь. По крайней мере, в ближайшее время.
– Вот как, – выдохнул он, в свою очередь тоже предельно красноречиво давая понять взглядом, что вся глубинная подоплека моих действий ему очень хорошо известна. Опустился в свое кресло.
– Да... – растерянно кивнула я. – Погода сегодня мерзкая... Вот-вот дождь польет, кажется. Хотя с утра вроде ничего было...
– А мне нравится, – Дьявол странно улыбнулся, глядя в окно. Не знаю, что в сереющих сумерках с девятого этажа можно было еще, кроме противно-тяжелого осеннего неба, рассмотреть. – Уютно даже здесь.
– С тобой... – случайно сорвалось с губ во всеуслышание.
Князь снисходительно улыбнулся моему длиннющему языку, а я только взгляд спрятала. И решила, что сейчас самое время.
– А я тебе нравлюсь? К-как девушка... Нравлюсь?
Я даже скривилась от того, как приторно-ванильно это прозвучало. Бе-е, до чего ж докатилась...
На секунду повисло молчание, и я замялась, чувствуя на себе внимательный изучающий взгляд. Вот еще чуть-чуть, и он дырку во мне сделает.
– Подойди, – Дьявол чуть склонил голову набок, немного прищурившись.
Я неохотно приблизилась и, будучи неожиданно потянута за рукав, плюхнулась к нему на колени.
– С чего такие вопросы? – спокойно осведомился он, рассыпав у себя в ладони прядь моих волос.
– Ясно, – я подавленно кивнула, чувствуя, как пылают щеки.
– Ведь я всего лишь поинтересовался, а ты уже делаешь для себя какие-то выводы. На основе чего, скажи мне, – Сатана говорил негромко, но голос в приглушенной, будто предгрозовой тишине, повышать вовсе не было необходимости. А еще он как-то гулко в сердце отдавался, и оно потому странно захлебываться начинало.
Я прижалась щекой к его груди, пробубнив нечто неразборчивое про то, что тема, так уж и быть, закрыта.
Он возражать не стал, только руку мне на волосы положил. И тут вдруг подумалось, что я все-таки неправильно поняла.
Может, и он сам не знает, что у него на душе творится, бывает же так, верно? Хоть он и Дьявол, никто не обязывал его всегда и обо всем знать. И быть черствым... нет, бесчувственным злодеем его тоже никто не обязывал. Нам обоим нужно время просто, чтоб разобраться в самих себе. И, благо, оно есть. Пусть и немного совсем, наверное...
Сознание наполнялось томной тяжестью, отчего глаза начинали слипаться. Учитывая, что денек выдался тот еще, это было совсем не удивительно.
Уже засыпая и все еще глядя из-под полуприкрытых ресниц в серое темнеющее небо, я твердо пообещала себе, что с завтрашнего дня прекращу уже эти всякие страдания и начну наконец жить. Пока время у меня есть.
***
Ох это неловкое чувство, когда осознаешь, что портфель твой остался в притоне иудиных «милейших старых знакомых». А может, они его вместе со всеми учебниками и вовсе на улице бросили.
В любом случае чувство было такое, что я любого по стенке алкала размазать. Метафорически, разумеется.
– Что ты делаешь, разреши осведомиться, – скептически спросил Сатана, появившись в дверях и лениво облокотившись на косяк. Пара светлых прядей упала на лоб, и он смахнул их небрежным жестом. Рубашка была расстегнута, и я остановилась взглядом на его груди, забыв, о чем властитель Преисподней меня спросил пару секунд назад. Он кашлянул, напоминая.
– А... Это... Портфель ищу, – развела руками я и мрачно добавила, – альтернативный.
– Я запрещу Искариоту приходить на твои уроки, – явно чем-то недовольный проговорил Дьявол.
– Что-то не так? – устало-разгневанно спросила я, сдувая с лица непослушную прядь нерасчесанных волос, которая, впрочем, тут же опустилась обратно.
– Сегодня уроков не будет. Твой класс едет на экскурсию, – пояснил он, насмешливо наблюдая за моими попытками привести в порядок волосы.
– Ты, соответственно, тоже? – с замиранием сердца поинтересовалась я, делая вид, что ответ меня мало интересует.
– Разумеется, – кивнул Дьявол, подавая красную ленту. – Помнишь? Ты ее у меня оставила.
– Ах да... – я рассеяно позволила положить старый подарок на раскрытую ладонь. – Все же, знаешь, давай не будем давать моим одноклассникам повод думать, что между нами было... ну...
– Разве тебе не плевать? – в его глазах блеснули огоньки какого-то озорного коварства.
– Мне плевать, но проблемы могут возникнуть. Разные... Так что лучше не надо, хорошо? – я взглянула на него, приблизившись почти вплотную. Запустила пальцы в светлые, взлохмаченные волосы, наслаждаясь легким удивлением, почти незаметно отразившимся на лице Дьявола.
– Собирайся. Опоздать же не хочешь? Кстати, хотел тебе сказать, – он сжал мою ладонь и, склонившись к самому уху, едва не касаясь его губами, прошептал, – у тебя есть полное право меня ненавидеть. Слышишь?
Рада бы. Да, кажется, не могу...
Спустя несколько минут входная дверь за нами захлопнулась.
========== Часть 56 ==========
 Погода была какая-то странная. Над городом нависло землисто-желтое небо, своей окраской обязанное разве что только солнцу, пробивающемуся лучами сквозь тонкий покров облаков, и отбрасывающего на землю бледные тени. То есть, оно вроде как и было, а вроде как и нет.
Пока мой «классный руководитель» улаживал какие-то организационные моменты, я остановилась в стороне, разглядывая своих одноклассников. Точнее сказать, я выискивала в толпе кого-то одного и начинала за ним наблюдать. Но занятие это было, как вскоре выяснилось, довольно скучным, и я уже хотела его прекратить, как взглядом совершенно случайно наткнулась на Юлю, направлявшуюся к автобусу.
Она сильно изменилась со вчерашнего дня. Взгляд, движения – все. Ей будто изнутри неуловимо управляли, дергая за ниточки. Одноклассница почти поравнялась со мной, и тогда стало видно, что губа у нее разбита, и потому немного припухла, а голова и вовсе перевязана, хотя бинты были явно свежие, и степень повреждения оценить не удалось. И зачем она только пришла в таком виде? Бр-р, не могу смотреть, когда у кого-то кровь. Мне не то что бы жаль, но в груди сжимается все...
– Все изменилось, Ань, – девушка остановилась всего в паре шагов, глядя прямо на меня, и в то же время, словно насквозь. Я внутренне содрогнулась от такого взгляда, но глаза опустить то ли не посмела, то ли сочла все же ниже своего достоинства. – Теперь тебе пощады лучше не ждать...
– Слушай, я благодарна тебе за вчерашнее, думала, ты и правда поняла, что я не несу в себе никаких супер-пупер знамений Апокалипсиса, зато твои дружки-сообщники только и делают, что гоняются за мной, с целью то ли убить, то ли заполучить что-то...
– Убить, – мрачно оборвала Юля, уточняя, – ничего такого в жизни одного никчемного человека нет, чтобы ей нельзя было пожертвовать.
– Оу, а ты стремительно сменила свою точку зрения, как погляжу, – я старалась сохранять самообладание после неожиданного оскорбления «никчемным человеком». Жаль, она не сказала «смерд презренный» или что-нибудь в этом роде. Хоть смешнее было бы.
– До-оброе утречко, леди, – сзади на меня налетело нечто знакомо-очкастое и ехидно лыбящееся, – Как жизнь?
– А ты будто не знаешь, – я даже прогнулась под его тяжестью, тихо ойкнув.
Девушка наградила Нечистого таким взглядом, что я сама чуть со страху не убежала куда-нибудь за надежную спину историка. Ну а Иуде такие стрельбища глазами, видно, были совершенно параллельны. Привык, наверное.
– О, дама, я вижу, вы пострадали в результате вчерашнего маленького инцидента, – он наконец от меня отклеился и неожиданно цапнул Юлю за подбородок. – Позвольте оказать вам небольшую помощь, так, в качестве благодарности. Не красиво, знаешь ли, девушке эдак с подпорченным личиком...
Не успела одноклассница выказать свое крайнее возмущение происходящим, как кончики пальцев Нечистого медленно скользнули по ее губам. И рана через секунды две затянулась, словно по волшебству.
На некоторое время повисло странное молчание, которое прервалось вернувшимся к Юле даром речи.
– Не смей меня больше трогать, – тихо, выделяя каждое слово и глядя прямо ему в глаза, проговорила она, – и благодарности мне твои не нужны.
– Ой, какие мы серьезные, – игриво развел руками Искариот, – прямо кровь в жилах стынет, Юленька. А в позапрошлый раз ты была куда более учтива, кажется. Мы так мило побеседовали.
А? Позапрошлый раз? Я, кажется, что-то пропустила...
– Больше не будет этого, ясно? И так уже понятно, что... слишком уже много ошибок на моем счету, – она обернулась, последний раз кинув в нашу сторону испепеляющий взгляд, но далеко не ушла, будучи схвачена за локоть.
– Уверена, что сможешь и дальше так? Ведь только один раз оступишься, и костей потом не соберешь, – склонившись к девушке, прошептал ей на самое ухо Искариот.
– Я знаю, – Юля вырвалась, – поэтому больше не приближайся ко мне.
И торопливым шагом пошла к одноклассникам.
Нет. Ни-че-го не понимаю.
– Секунду, а что это вообще было? Вы, типа, это... встречаетесь? – удивленно пробормотала я, почесав нос. Вот уж не ожида-ала...
– Встречаемся? – Иуда удивленно вскинул брови. – Не-е-ет. Так, пересекались случайно пару раз. И взболтнули друг другу кучу лишнего. Даже не знаю, что это меня на откровение с этой барышней потянуло...
– М-м, понятно, – ай, да ни черта не понятно! Повлюблялись они друг в друга что ли?! – А я и не знала, что ты так умеешь. Абра-кадабра, и нет царапины.
– Ну я же апостол все-таки, – Нечистый вновь развел руками. – Хоть какая-то польза должна от этого быть.
Я пожала плечами, раздумывая, что бы такого адекватного ответить, как заметила из толпы недоуменные взгляды. Ой! Им-то кажется, что я сама с собой разговариваю. Ну вот, замечательно, пора, видно, готовится принимать новый титул умалишенной или еще кого-то там в этом роде.
Я раздосадовано цокнула языком, как ко мне буквально вытолкали сопротивляющегося Сеньку. Он кашлянул и почесал затылок, уставившись в пол.
– Ты чего это? – удивленно спросила я, нагибаясь, чтоб заглянуть ему в глаза.
– Да вот... Анька, а кто это рядом с тобой стоит? – выпалил он, совершенно покраснев.
– Я? – Искариот оторвался от своих мыслей, выплевывая соломинку. – Я родственник. Да-альний. Очень дальний!
– И что им за дело до этого? – нахмурилась я, сложив руки на груди.
– Сам не знаю, – виновато пожал плечами парень, – тебя век с парнем не увидишь, а тут такое...
– Сплетники, – я показала в их сторону язык.
– Что, Макарова, эпилепсией страдаешь? Уже и органы во рту помещаться перестали? Или ты мне услугу оказать хочешь? Орального характера... – послышался из толпы насмешливый голос.
Алина прикрыла рот рукой, изображая, что ей не по душе подобные шутки. Сеня виновато отошел в сторону.
– Не трогай ее, Дань, – манерно махнула она рукой, – нужны тебе услуги пустоголовой девицы? Мне ее искренне жаль честно. Это даже смешно, наблюдать за ее попытками нас задеть...
– Да она просто завидует, со своим лицом типичной домохозяйки...
Дальше я уже не слушала, потому что внутри все буквально полыхало и взрывалось от гнева, огненной дымкой застилая глаза. Это ж надо было так меня унизить, да еще и при всех... Только разве что Дьявол не слышал, потому что с водителем разговаривает...
Возникло огромное, но опять же метафорическое желание их всех по очереди убить-изнасиловать-расчленить, закопать, выкопать и повторить процедуру в вольном порядке. М-да, вселенская добродетель – это явно не мое.
– Не пори горячку, – промурлыкал Нечистый, – самое лучшее сейчас – сделать вид, что не слышала. Им обидно станет, ведь они так старались тебя раззадорить. Наверное, ты забавно злишься, скажи?
– Да вообще, – я отвернулась лицом к автобусу, чтоб незаметно было, как заблестели от бессильных злых слез глаза, – обхохотаться можно. Со смеху умереть.
– Не злись. Месть слаще всего, когда ее хавают холодной. Ну или хотя бы немного подстывшей. Разве не слышала?
– Месть? У меня никогда не выйдет придумать что-нибудь толковое, – побурчала я, хмурясь.
– О-о, Аннушка, поверь мне, нужно только найти подходящий момент. К тому же сегодня мой день... – Нечистый ехидно улыбнулся, поправив очки. Из-под толстых стекол сверкнули озорные и больные какие-то вишневые глаза. Нет, словно там, в душе у него, что-то раскаленным лезвием расковыряли...
– Твой день? А что за день? Ах да, и почему тебя видно кстати? – удивленно осведомилась я.
– Сегодня у меня единственный выходной в году! Мне господин Белиар даже телесную оболочку сколдовал. Ты на календарик-то взгляни...
– Сегодня пятница, – я недоуменно взглянула на него, прижав пальцы к подбородку.
– Именно, – Иуда отвесил мне легкий щелбан, – тринадцатое число месяца! Чуешь, а?
– Ах вот как! Э... А разве этот день у тебя не самый загруженный?
– Загруженный? Нет, что ты, это я так просто развлекаюсь, – тонкие губы его вновь растянулись в усмешке. – И сегодня веселое времечко будет...
– Так, класс, все на месте? Замечательно, – послышался голос «классного руководителя», – В автобус загружайтесь, живо-живо, я больше ждать не намерен.
Я вздохнула и поплелась к открывшейся со странным шипением двери.
Автобус был, если можно так выразится, в приличном, относительно, состоянии. Бордовые, сложенные гармошкой, шторы, сидения с откидными столиками, мусорка для сигарет, (или как там ее), залепленная жвачкой. Среднестатистический автобус. Совершенно обычный.
Я вытребовала себе место у окна, мотивируя это тем, что с краю меня тошнит. Нечистый сообщил, что я врать не умею, наградил очередным щелбаном, но кресло уступил. Потом автобус тронулся, я уставилась в окно и надолго заткнулась, собираясь с мыслями и не решаясь начать свой опрос.
Иуда меланхолично потыкал в мое плечо пальцем.
– Слушай, на меня опять скоро накатит: извращенская скотина печать ослабил, так что поболтай со мной хотя бы... – лениво протянул он, откинувшись на спинку, и ворчливым тоном себе под нос добавил, – как я рядом ошиваюсь – помнит, а стоит отлучиться, так все, на тебе...
Не стоит и говорить, думаю, что я не поняла ничего из сказанного Нечистым, но просьбу решила выполнить. На путные разъяснения рассчитывать не приходилось.
– Ну хорошо, – я вздохнула, – только ты будешь отвечать на мои вопросы. Когда это вы там с Юлей «пересекались», что-то обошла меня стороной эта информация. Скрываешь что-то от меня?
– Не то что бы... – Иуда снял очки и устало потер переносицу и тут же странно оживился, – не драматизируй, пожалуйста. Я не стану назначать свиданий с врагом. Мы правда случайно встретились. На крыше. Люблю я это чувство, знаешь, когда ветер в ушах свистит и будто шепчет что-то. Тихо так. И сразу спокойно на душе становится, сердце так стучит сладко, будто и нет в этом мире никого, кроме тебя, крыши этой, и ветра. Смотришь вниз. А там высота безумная... И...
– Прыгнуть не хочется? – мрачно поинтересовалась я, прервав его мысль. Потому что вдруг испугалась чего-то.
– Хочется, – неожиданно подтвердил Искариот, глядя прямо на меня блестящими глазами. – Но толку от этого... Пять секунд сумасшедшего восторга, и ломаные кости, заживающие за минуту. Я же теперь бессмертный.
– Не говори больше так, пожалуйста, – хрипло попросила я, уставившись перед собой.
Нечистый недоуменно изогнул бровь.
– С чего б? А хотя, знаешь, неважно. Просто те, кто может меня убить, убивать не станут, садисты, – он усмехнулся, но в голосе просквозила плохо скрываемая горечь. – Ну, слушай дальше. Юлька эта там же была, тоже случайно оказалась. Высматривала что-то в небе своем... Видимо, настроения убивать... хех... у нее не было, вот мы и разговорились. Она мне поведала, как так получилось, что ее к «светлым силушкам» переманили... Неинтересная история, скажу я тебе. Все так скучно и обыденно... Вот рождается чрезвычайно одаренная девочка; а Юлька, кстати, как ни странно, гораздо талантливее тебя. Ну так вот, растет она в любящей семье рьяно верующих христиан, достигает сознательного возраста. И тут к ней приходит вестник. Небесный. И сообщает о великом предназначении: не допустить перерождение Сиеры, или что-то вроде того. От таких предложений еще никто не отказывался, насколько я знаю. Ну и есте-ественно она согласилась нести в массы свет и добро, даже не уточнив при этом, что практически полностью лишается собственной воли, а за самодеятельность будет подвергаться наказаниям. Видала, как ее отметелили? Вот такой образ жизни я и ненавижу. Господин Белиар и то лояльнее. Ну, а я девчонке про себя рассказал, зря, наверное, – Нечистый вздохнул и беспечно закинул руки за голову.
– И что рассказал? – очень осторожно, опасаясь спросить лишнего, уточнила я.
– Да... – он как-то странно устало взглянул на меня, – зачем тебе? Да и долгая это история, не в двух словах... Папаша мой большим пьяницей был, все из дома нес, только б на выпивку денег хватало, – Иуда ненадолго замолчал, задумчиво глядя куда-то в сторону, будто раздумывая, стоит ли продолжать; а может, ему просто говорить тяжело было, – сестру мою продал. За долги. А она ведь мне единственным близким человеком была, да и совсем маленькая еще. Ну, хотя бы умерла на свободе... – Нечистый замолчал и отвернулся, нервно кусая губу.
И видеть его, обычно чересчур самоуверенного и немного даже саркастичного, <i>таким</i> было непривычно. И оттого даже немного страшно, что все-таки не ту тему для разговора я выбрала. По себе ведь знаю, как это чертовски мерзко, когда твои старые раны бередят...
Тут я почувствовала, что автобус куда-то поворачивает, а проносившиеся мимо, в грязном от засохших дождевых капель стекле, смазанные деревья резко дернулись и остановились. Водитель объявил, что наконец достигнуто место вожделения. А именно не конечный пункт, а остановка, где можно сходить в туалет, выбросить мусор и накупить всяких пирожков.
– Ладныть, – Иуда поднялся, оправляя рубашку, – пойду с твоими одноклассниками поговорю, а то скучная ты.
Хм, да сегодня прямо мой день, все так «прекрасно» складывается...
Выходила я последней, так как сидела у окна и решила разом выпустить ополоумевший класс на поиски воды и пропитания. Настроение было совсем дурацкое, казалось, я от любой мелочи взбеситься могла, и это как ни странно, тоже несказанно раздражало.
Выходя из автобуса, я, конечно же, споткнулась, и чуть было не полетела вниз, где мне встречалась чудесная перспектива разбить себе нос или чего-нибудь еще. Но меня грубо схватили за руку чуть выше локтя, и перспектива эта испарилась легким дымом, так и не получив заветной возможности воплотиться в реальность. Я вырвалась и, пробормотав сдавленное: «Не стоило» – в сторону классного руководителя, выбежала на улицу.
Воздух был странным, каким и всегда бывает на таких стоянках, запах поля, смешанный с бензином от надымивших фур. А из кафе еще и пирожками пахло. Ну вот, я есть хочу, как выяснилось. Отойти бы куда-нибудь, чтоб не мучаться от голода; деньги-то дома остались...
Я прислонилась щекой к какой-то будке, которая дальше всех стояла за двухэтажным автобусом. Здесь вроде ничем таким уже не пахло.
– Чего же ты грязь лицом обтираешь, Макарова, – послышался сзади насмешливый голос.
Я обернулась с твердым намерением сказать что-нибудь колкое. Даже рот раскрыла. И закрыла. Потому что не выдержала и доверчиво обняла Дьявола за шею.
– Мне плохо... – когда говорила об этом, имела в виду как раз-таки физическое состояние, потому о душевном я еще вчера решила не ныть.
– Голова кружится? – он немного меня отстранил, разглядывая побледневшее лицо. Я кивнула.
– Последнее время что-то все чаще и чаще, – мрачно заметил Князь.
Я вгляделась в его глаза, снова оба зеленые. Уже заметила: Дьявол на людях никогда черный глаз не показывал.
– Есть хочется... – как бы между прочим пробормотала я.
– Потом, когда приедем. На экскурсию ты, полагаю, в таком состоянии, не пойдешь, значит, время у нас будет.
В таком состоянии? Ну да, голова кружится, голод мучает, да еще и коленки от твоей близости дрожат...
Я поморщилась. Как это по-девчачьи, совсем розово-сопливо прозвучало. Но кто ж думал, что все, черт возьми, на самом деле так плачевно.
– Слушай, – робко начала я, сжимая в своей похолодевшей внезапно ладони его руку, – я никогда не знала, что у тебя на душе. Да и сейчас не знаю. Насильно лезть не буду, так что просто спрошу: рассказать не хочешь? Ты ей хоть в любви признавался?
– Нет, – Дьявол улыбнулся, – знаешь, порой теплые пальцы на щеке и то больше скажут. Слова... они же пустые почти всегда, толку в них.... Пора бы учиться и без слов все понимать.
Я тихо вздохнула. Порой, и правда, все-все и без ненужных уточнений ясно было. Но лучше от этого на душе все равно не становилось...
– Знаешь, что меня беспокоит? Помнишь, Вельзевул про шпиона говорил? Эта правда, похоже. Мерзко так, что кто-то близкий, из моего окружения, крыса, оказывается, – в низком голосе Сатаны отчетливо прозвучало ледяное презрение, я даже поежилась, невольно сжав его руку.
И тут со стороны стоянки послышался телефонный звонок. Знакомая мелодия.
Ах ну да, как же это я запамятовала. Это ж телефон Алинушки, экой я беспечный холоп. Хм, а здесь, в глуши, оказывается, еще и сеть ловит? Интересненько, может, и мне родителям звякнуть, так, ради интереса. Типа: «Привет, это Аня. Как вы там, Родину-то еще не забыли? У меня все вроде нормально, я тут с Сатаной на днях познакомилась, а еще умру, наверное, скоро». А на том конце трубки: «Дорогой, ты мне изменяешь?! Тут тебе какая-то Аня звонит!»
Было б забавно. Я, конечно же, слишком драматизирую, но все равно где-то глубоко в душе боюсь чего-нибудь этакого. Поэтому и не позвоню. Да и вообще, к черту их. Буду маленькой сопливой неблагодарной свиньей. Но лица их я уже почти забыла, так что и обижаться нечего.
– Ты чего здесь стоишь? – из толпы вынырнул Искариот и схватил меня за руку.
– Да все замолчите, пожалуйста! Это очень важный звонок! – послышался взволнованный Алинин голос. – От моего агента.
– Пора... – вишневые глаза Нечистого хитро сверкнули, и он утащил меня к автобусу.
Королева мод вскочила на ступеньки и грациозно проникла в салон с целью поговорить без свидетелей и шума. Ну а меня туда с неведомой целью затащил Иуда.
– Смотри и восхищайся мной, – ехидно усмехнулся он. – Можешь подыграть.
– Да... конечно я смогу... в понедельник? – напряженным голосом бормотала Полушкина.
Нечистый подиумной походкой приблизился к ней и положил руку на плечо. Та вздрогнула от неожиданности.
– Али-ина, – томно протянул он прямо в трубку, – а где вторая шлюха, м? Мы двоих заказывали-и...
– Извините, пожалуйста, подождите секунду, – беспомощно прошипела она, прижимая трубку к груди, чтоб не было слышно посторонних шумов.
Но представление только-только набирало обороты.
– Ну чего ты жмешься, снимай уже свои стринги. И телефон положи! – приказал Нечистый командным тоном, отстраняя ее «самсунг» от груди.
Алина сделала очень страшное лицо, потому что ее знаменитая отговорка про зависть сейчас была, увы, бессильна. А других методов защиты она и не знала.
– Что там происходит? – послышался в трубке крайне подозрительный голос.
– Ни... ничего, Алексей Иваныч, – заикаясь проговорила Полушкина, – я сейчас разберусь, – она вновь прижала трубку к груди. – Это не смешная шутка, такие могут только умственноотсталые отпускать. Если ты думаешь, что тебе удалось меня задеть этим, то мне тебя искренне жаль, – презрительно-строго проговорила юная фотомодель, обращаясь к Нечистому.
Но совесть у Искариота ей разбудить не удалось. Потому что он был бессовестный. И я тоже.
– Ты уже две бутылки выкушала, Алина! Как домой пойдешь? М-м? Кстати, сигу-то дай стрельнуть, – почему бы и не подыграть? В конце концов идея-то просто гениальна.
– Алина! – почти истерично закричали в трубку. – Ты чем там занимаешься?! Я доведу все до сведения твоей матери. Надо же, а с виду приличная девушка, такая принципиальная...
– Это... это недоразумение, вы понимаете, они мне просто завидуют, – отчаянно пыталась оправдаться Полушкина, отбиваясь от нас свободной рукой.
Но агенту доводы эти показались недостаточно убедительными, потому что рядом послышался мерный скрип сидения и томные вздохи Искариота.
Я поразилась его удивительному актерскому мастерству. Искренне. А есть ведь очень немного вещей, которые могут ощущаться мной настолько по-настоящему...
На той стороне трубки послышались короткие гудки; и тут по взгляду Алины я поняла, что мы только что сорвали едва ли не самый важный контракт в ее жизни. И очень этому обрадовалась, окончательно осознав, что человеком являюсь очень плохим (даже похуже Полушкиной) и душонка у меня мелкая.
Зато Нечистый остался очень довольным.
Алина же не стала устраивать головокружительно эпатажных скандалов, а вместо этого пулей вылетела из автобуса. Униженная, но сохранившая достоинство.
Однако чувство злого морального удовлетворения, заполнявшее сейчас все мое существо до самых краев, было сравнимо разве что только с настоящей эйфорией. На душе стало почему-то легко-легко, как будто я давно об этом мечтала. И действительно. Вот уж два года с тех пор, как уехали родители и попортились отношения с одноклассниками. А Полушкина на свое место поставлена оказалась только сейчас. Влетит мне за это здорово, наверное.
А ну и ладно, оно того стоило.
Иуда стоял молча, с интересом наблюдая за моими сложными эмоциональными процессами, постукивая тонким пальцем по душке очков. Чему-то загадочно улыбался.
Снаружи послышался голос классного руководителя, сообщавшего о том, что стоянка окончена и пора бы, собственно, загружаться обратно.
Я прилипла носом к окну и увидела, как к учителю неспешно подошла Алина, красная и шмыгающая носом, что-то говорить начала. Он выслушал, нахмурился и жестом пригласил ее пройти уже наконец в автобус.
– Влетит нам? – почти равнодушно спросила я, оглядываясь на Искариота.
– Мне? За то, что сломал жизнь какой-то высокомерной девчонке, разбавляя этим самым скуку своего бесцельного существования? От Дьявола? А-ха-ха, – он склонился ко мне, издевательски выделяя каждое слово. – А вот тебе может. И оч-чень даже, – Нечистый весело подмигнул и уселся на свое место.
И тут в автобус влетела Сашка, такая невысокая юркая девчонка, не способная заткнуться и на две секунды. Она подскакивала к каждому из вошедших, что-то тараторила на бегу и тут же сменяла собеседника.
– Данилка Миронов в туалет на стоянке провалился, теперь он с нами не едет, его мама со стоянки заберет на машине, ее с работы вызвали, вот, – беспрерывной струей вылился на меня поток информации при ее приближении.
– Все по-честному, – картинно продекламировал Иуда, разводя руками, – все по-совести...
– Угу... – рассеяно кивнула я, поймав на себе укоризненный взгляд Дьявола.
В раскрытое окно ворвался ветер, растрепав непослушные волосы. Я села на место. Так, вроде лента его где-то в кармане была...
Весь оставшийся путь мы ехали молча, я – терзаемая сомнениями, Нечистый – безучастно уставившись перед собой. Сквозь оконное стекло было видно, как мимо в обратную сторону пролетали грязно-серые облака. И что-то странное на душе плавилось...
Скучно было невыносимо. Я уже успела отсидеть себе всю задницу, а попытки принять более удобное положение успехом никак не хотели венчаться. И это было весьма прискорбно.
– Что ж ты вертишься, будто шлея под хвост попала, – наконец не выдержал Искариот, резко обернулся ко мне и смерил укоризненным взглядом из-под очков.
– Когда-а мы уже приедем? – плаксиво, так что самой стыдно стало, провыла я, уже совсем изнемогая оттого, что ноги затекли. К тому же тучи действительно часам к одиннадцати все расплавились в лазури, и в окно нещадно били лучи солнца, калеча сетчатку; и сколько бы я от них не отодвигалась, те будто нарочно придвигались ближе. Оно и понятно, тени-то укорачивались. В общем, таким макаром я чуть не зажарилась.
– А мне откуда знать? – Нечистый обреченно развел руками. – Веди себя естественно, нехорошо слабости на людях светить.
Я уронила голову на руки и неразборчиво, с нескончаемой трагической скорбью, пробубнила в ответ:
– Все... Это конец...
– Хм, и правда, – согласился Иуда, перегнувшись через меня и выглядывая в окно. – Кажется, приехали.
– Правда? – я сразу оживилась и, отняв ладони от лица, попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь запыленное стекло.
В это время автобус плавно затормозил и нервно дернулся, останавливаясь. Дверь, заветная, с которой я не сводила глаз последние минут сорок, наконец подалась моему «непревзойденному гипнозу» и с тихим шипением отворилась, впуская живительный кислород.
– Внимание, – прозвучал в начале салона, у водительского кресла, голос Дьявола; и все как-то разом притихли, будто им начали угрожать автоматом Калашникова, – сейчас я передам вас под опеку экскурсовода. Вы весь день проведете с ним. Появятся жалобы на поведение... – «классный руководитель» выдержал зловеще-многозначительную паузу, обводя взглядом тех, кто вызывал наибольшие подозрения, – мало не покажется, – негромко, вкрадчиво и холодно.
Не удивительно, что его все так слушают, боясь пошевелиться даже.
– София, – представилась, чуть склоняя голову, худенькая девушка, легко вскочив на ступеньки автобуса, – пойдемте со мной, ребят, сейчас я вам все объясню, как у нас программа будет организована.
– Приятного дня, – сухо пожелал историк.
Я хотела было уже под шумок покинуть наконец салон «адской машины», но оказалась вероломно схвачена за локоть у самого выхода и поняла, что, как минимум, хорошей воспитательной беседы мне не избежать. Еще бы, он ведь большой любитель их проводить...
Я устало зевнула, решив приберечь все свои претензии до того момента, как мы одни останемся. Благо, он довольно быстро наступил, потому что никто желанием остаться в автобусе еще на чуть-чуть не пылал. Даже Иуда выскочил, правда, скорее из деликатных соображений, потому что мне казалось, ему на жару было совсем наплевать. Хотя причины, как выяснилось, оказались совсем иными.
Пока классный руководитель договаривался о чем-то с водителем автобуса, я апатично смотрела в окно, и сцена эта предстала предо мной совершенно случайно, да и вообще, на зрителей, видимо, рассчитана вовсе не была.
Нечистый равнодушно провожал взглядом проходящих мимо людей, то ли нас ждал, то ли чего еще, однако же напротив него неожиданно остановилась девушка. Тщательно прищурившись, я поняла, что это госпожа Юлия, преданная служительница светлых сил, собственной персоной.
Ничего себе, новости...
Одноклассница что-то сосредоточенно говорила, потом, в ответ на короткую реплику Искариота, беззаботно закинувшего руки за голову, пожала плечами и, развернувшись, собралась прочь. И тут резко остановилась, будто ее за шиворот дернули. Нечистый удивленно вскинул брови, а Юля неожиданно слишком уж как-то обернулась и прижалась своими губами к его. В груди замерло все как-то странно.
Вот это да... Мне бы на такое и вовсе решимости не хватило, наверное; а люди, вон, счастья своего все ищут...
В сердце завистью кольнуло. Ощутимо.
Недоумение на лице Иуды только первые несколько секунд отражалось, потом он девушку обнял, прижимая покрепче к себе и перехватывая инициативу; тонкие пальцы в волосы зарылись... А еще говорит, что дружбу не заводит. Хотя, конечно, это не дружба...
– Нехорошо подглядывать, – послышалось у меня над ухом даже несколько ехидное, будто разрезая сплошной поток мыслей лезвием. – Идем...
– Идем, – вздохнула я, выпрыгивая на землю.
Споткнулась. Чуть было равновесие не потеряла. Пора с координацией что-то делать...
Юля тем временем уже убежала класс догонять, провожаемая озадаченным взглядом вишневых глаз. А мне ее примеру последовать не позволили, бесцеремонно вернув на место.
– Ну? – я вопросительно глянула на Дьявола исподлобья, сложив руки на груди. – Что за непонятки такие?
– Ты, Макарова, сегодня судьбу своих одноклассников не разделишь, – с нескрываемой иронией проговорил Князь, голову набок чуть склонил в своей обычной манере и прищурился, разглядывая, – а остаешься со мной. В качестве наказания.
Угу, наказания придумывать ты большой мастер, как я погляжу. Ну-ну, прям напугал... Ну и подумаешь...
– А ты поменьше пугайся, Макарова, – он усмехнулся, – и побольше слушай.
Нет, вот только не надо говорить, что я сейчас вслух это все сморозила, тогда мне не только за координацией, но и за языком потщательнее следить не мешало бы. Прикусить к примеру.
– Да все с твоим языком в порядке, – оживился стоящий рядом Нечистый, – и кусать ничего не надо. Ты просто так думаешь громко, что в глазенках все-превсе отражается. Тоже заметили, господин Люцифер?
– Я это еще давно заметил, – тот почему-то улыбнулся.
Замечательно.
– А теперь выслушай меня, – Дьявол вздернул мое лицо за подбородок, заставляя заглянуть в глаза, прямо на людях вздернул, зная, что я этого ненавижу просто, – чем занимается этот чудик, мне без разницы. Но я очень не хотел бы, если бы ты продолжала в том же духе, – вкрадчиво заговорил он.
– Это еще почему?
– Потому, Макарова, я не хотел бы разочаровываться в тебе, наблюдая, как ты с уровня наивно-неумелой и излишне показушно-грубой девчонки опускалась до уровня редкостной змеи, – холодно отчеканил Сатана, так близко склонившись ко мне, что я дыхание его чуть заметное на коже чувствовала. – За тебя стыдно становится.
Но глаза все же отводить не стала. Хоть сердце и колотилось так бешено, что он даже слышал, наверное. Отчасти даже от страха.
Во сказал... Мне и возразить-то нечего, я думала просто, что падать уже некуда просто.
– Послушай... – сдавленно начала я, до боли прикусив губу и вцепившись в его рубашку.
– М-м? – Дьявол слегка приподнял брови.
Повисло молчание, лучше уж и вовсе не упоминать, что неловкое. Тут и ежу понятно. А еще понятно, что срочно что-то предпринять надо. Хоть что-то, но прямо вот сейчас...
И тут я приподнялась на цыпочках и его поцеловала. И тут же поняла, что с ума сошла окончательно, но думать было как-то поздно уже, потому что колени задрожали.
А Князь и не возражал, притискивая к себе, чтоб не падала, и поцелуй этот безумный разрывать не приходилось...
– Ой, лишь бы только полизаться, – ехидно хихикнул Иуда за моей спиной.
Я очень красноречивыми жестами показала Нечистому, что он и сам немногим лучше; и тот деликатно отвернулся...
========== Часть 59 ==========
 А поцелуй все никак не прекращался, потому что нам обоим просто духу отстраниться не хватало.
И вот, в толпе многолюдной улицы – на самом краю тротуара – стояли мы. Вдвоем. Меня тогда легкая дрожь била, то ли от легкого дыхания на коже, то ли от ветра, не помню... Это как раз такой случай был, когда уже совсем не обращаешь внимания на удивленно-осуждающие взгляды прохожих, которым не-должно-быть-дела. Когда разом перестает существовать все-все, что было до этого смертельно важно и не очень. Больше нет гудков машин, шума ветра. Нет солнца, нет неба, нет мира.
А есть только его губы. И этот поцелуй.
И больше ничего нет.
И это как-то глупо даже было. По-детски и наивно до раздражения...
Дьявол оторвался от моих губ лишь тогда, когда понял: задыхаюсь.
– Не делай больше так, – негромко проговорил он, заботливо убирая волосы с моего лица.
Я не поняла, говорил ли он о поцелуе или об Алине, но все равно кивнула, все еще задыхаясь и кусая припухшие губы. Сердце пока не пришло в норму и колотилось, как бешеное, что даже немного страшно становилось. И думать я ни о чем не хотела. По крайней мере сейчас, всем телом прижимаясь к нему...
Может, Дьявол понял, поэтому больше ни о чем не спрашивала, даже позволил вцепиться в его руку до того, что у меня самой костяшки пальцев побелели.
– Пойдем, горемычная, накормлю тебя, – вздохнул он, легонько потянув меня за собой, – я одно место знаю, тебе понравится.
– Угу... – я слабо кивнула.
Черт. Думала, дрожь пройдет, как только отдышусь немного, так не-ет, у меня до сих пор все сжимается внутри. Странно так.
Дьявол поймал мой «вожделенческий» взгляд и вопросительно приподнял светлую бровь. Я поспешно опустила голову, заливаясь краской.
– А к-куда идем?
– Для начала проедемся на метро, спешить некуда, – Сатана передернул плечами.
– Ух ты-ы, – восторженно протянула я.
– Вот только не говори, что ты ни разу не пробовала, – он немного ворчливо и отчасти насмешливо фыркнул.
Пробовала, конечно же – и это чистая правда – уже не раз даже, но...
– Нет, что ты... – заминаюсь неожиданно, потому что мысли путаются и уходят совершенно в другую сторону, но я с огромным трудом возвращаю им прежнюю последовательность и продолжаю, – просто там много «старины»... Ну хотя бы те штуки, которые безбилетников щелкают, не знаю, как их... Вот, они ведь уже давно стоят...
– Пф-ф, совершенно недавно, – Князь снисходительно улыбнулся.
– Ну так это для тебя...
И вот тогда я поняла, что окончательно влюбилась.
Мне было почему-то очень стыдно себе в этом признаваться и как-то неожиданно легко на душе. Так что дышала я в кои-то веки полной грудью. Морозным воздухом. И старалась о лишнем не думать.
Странно.
Иуда плелся сзади, делая вид, что вообще не с нами и собирается по каким-то своим делам, какие уж там он дела придумал – не знаю. Может, задумал снова какую-нибудь очаровательную пакость в его духе. Да только вид у него был скучающий...
Он мне язык показал, когда я обернулась, и ухмыльнулся, светя клыки.
Потом я его из виду потеряла.
На станции метро народу было, а иначе и быть не могло, тьма несусветная. Да и когда, собственно, там пусто было? Ночью разве что.
Но только теперь стало заметно, как из всей этой толпы безумно выделяется Дьявол.
Он смотрел как-то спокойно и задумчиво, поверх голов, будто ощущая свое превосходство. Его сложно было не ощутить.
Князя будто окутывала плотная аура холодного непоколебимого величия, словно заставляя толпу расступаться. Во всяком случае, мне так казалось.
Впрочем, я непростительно глубоко задумалась, что было мне обычно-то свойственно, поэтому и не поняла ничего, когда Дьявол резко остановился, дернув меня за руку, побуждая сделать то же самое.
– В чем дело? – голос тревожно дрогнул.
Оно и понятно, Князь ведь просто так хмуриться не станет, значит, случилось что-то. Только не говорите мне, что будет очередная погоня, куча шизанутых дикарей, которые опять примутся
домогаться, возмущенно брызгая слюной? Нет, ну пожалуйста, ради всего святейшего и не очень, только не сейчас, черт возьми! Как же они надоели, честное слово...
Ныть нехорошо, конечно, но...
Дьявол выругался, и это из его уст почти что эротично прозвучало, отчего я моментально отвела взгляд в сторону, залившись краской. Стыдно за свои мысли стало до ужаса. Наверное, воображение у меня чересчур буйное, все же.
Едва я хотела второй раз поинтересоваться, что же все-таки стряслось, как уши неожиданно заложило от скрипа радио. Кто-то неумело взял микрофон в зале управления. По правде сказать, понятия не имею, как на самом деле этот «зал управления» называется. Но факта это не отменяло.
– Вниманий! – с акцентом продекламировал грубый мужской голос из динамиков. – Этот станций захвачен и никто не выйти, пока мы не получить большой денег! Очень большой!
Вся бесформенная, вязко-текущая, казалось, бесконечная толпа разом остановилась. И все как-то разом притихло. В удивлении будто. Я тоже. В удивлении, страха не было, потому что слишком нелепо выглядело все происходящее. Или это просто психологическая стадия отрицания на меня «напала». В любом случае, если это теракт, то он обещает быть смешным. Только вот... Мне умирать пока что никак нельзя...
– Ну зашибись теперь! – громко сказал какой-то мужик над моим ухом.
– Пора сматываться? – я взглянула на Дьявола.
– Да куда ж ты там смотаешься, эти кавказские красавцы барьеров поустановили, – тот раздосадовано цокнул языком.
– Говнюки, – автоматически согласилась я и тут же подскочила, как ошпаренная, – постой, они ж мусульмане, откуда у них-то сила барьеры устанавливать?!
– Послушай, давай я тебе потом объясню, а сейчас просто вспомни, как они своего дьявола называют? – Князь обернулся, сжимая мою руку в своей, отчего становилось спокойнее.
– Это... смешно еще как-то... Шайтан вроде, нет? – я нахмурила лоб.
– Созвучно, не правда ли?
На меня напал ступор, оттого что я только сейчас поняла: да, созвучно, да так, что родство корней просто очевидно. Неужели нет на самом деле двух раздельных религий Ислама и Христианства, но есть одна, правда в двух, сильно измененная и покареженная в веках? Это Дьявол хотел мне сказать? Ну и дела...
– Всэм оставаться на свой мэсто! – колонки вновь нещадно завизжали, и голос возобновил вещание. – Этот станций захвачен! Не хотите смэрть, вэдите себя прилично!
Мне почему-то, от нервов, наверное, стало очень смешно.
А потом послышались выстрелы.
Ничего умнее мата на ум не пришло, поэтому идейный генератор остался один. В лице Дьявола, необычно хмурого для такой, казалось бы, плевой для сил самой Преисподней ситуации. Ну подумаешь, метро захватили, Князь же рядом, он не позволит, чтобы со мной случилось что-то плохое, так ведь? Или я слишком на него полагаюсь? Хотя, после всего, что было...
Люди довольно быстро утихомирились выстрелами боевиков и послушно затихли, кто-то уже опустился на пол и даже попытался уснуть. Оно и правильно, лишний раз не бояться, проводя время в безмятежно-анабиотичном состоянии. Ну и нервы у людей однако...
Дьявол заставил и меня тоже опуститься на пол возле колонны, хотя и протестовала поначалу – джинсы пачкать не хотелось. Но с Князем особенно не поспоришь, одного взгляда достаточно, чтоб все требования были моментально приведены в идеальное исполнение. Порой я его боялась даже. Вот как сейчас например, колени, словно стрелой, прошибла дрожь, заставляя сползти на пол, смирно исполняя приказ. Я просто поняла, что стоять не смогу, а потом еще некоторое время пришлось эту самую дрожь, бессовестно расползшуюся по всему телу, унимать, обняв и крепко стиснув себя за плечи. Это было даже неправильно как-то – бояться того, кого любишь.Стыдно от малодушия и...
– Аня?
Словно камнем в мутно-водную гладь моих мыслей, наводя и там беспорядок... Да еще и по имени, черт возьми. Вот теперь уже совсем другая дрожь.
Уж не заболела ли я часом? А то что-то озноб не отпускает...
– Да? – растерянно поднимая взгляд.
Дьявол покачал головой, наверное, удивляясь моей безответственной несобранности.
– Интересно-интересно... Ты совсем не боишься потерять свою жизнь? Или так расслабилась, потому что я рядом? – Сатана слегка прищурился, внимательно изучая меня взглядом, по подбородку скользнул неожиданно острый черный коготь.
Пришлось пожать плечами, потому что ответ нашелся не сразу, а когда нашелся, оказался глупым совсем.
– Не знаю, – я насупилась, – а что теперь нам дальше делать?
– Ждать, – спокойно подметил Дьявол и неожиданно зашипел, резким движением перехватив сзади чью-то руку, а еще через секунду на пол перед нами, ойкнув, шлепнулась молодая девушка, на вид чуть старше меня.
В полутемном помещении мне и рассмотреть удалось только что волосы у нее были каштановые, заплетенные в тугую косу, забавный красный берет на голове и странные круглые очки, как у моей прабабушки. Нос у нее был странный, курносый, вздернутый какой-то и почему-то усыпанный веснушками, а глаза хитрые-хитрые, прищуренные, блестели даже из-под толстых стекол очков. Да они что у нее, очки эти, из бронированных стекол, что ли?
– Здрас-сьте, – озадаченно выдавила девушка, пытаясь подняться.
Но получилось у нее только раком встать.
– Я очень дико извиняюсь, но у вас хвост торчал, я не... ох... удержалась, – девчонка уселась, потирая затылок, которым она и не ударялась вовсе, и щуря один глаз, – супер, слушай. Ты, – я обнаружила кончик чужого пальца прямо у своего носа, – типичная девушка для демона.
– С чего это? – мрачно осведомилась я, убирая от лица посторонний предмет.
– Ну смотри, ты это...
– Я не самоуверенная, не самовлюбленная, не люблю никого строить, у меня нет ярых обожателей и... меня даже зовут не Ангелина!
– Ангелина зовут меня, – она протянула руку, – можно просто Геля.
– Аня, – я ее вяло пожала, незаметно придвигаясь к Дьяволу.
– Я нейтральный медиум, – довольно сообщила девушка, протирая очки рукавом.
– Премерзкая работенка со звучным названием, – почти презрительно фыркнул Дьявол, сложив руки на груди.
– Ну уж как есть, – Ангелина растерянно пожала плечами, – я и не хочу никому служить, а что поделать? Ты знаешь, кто это, нейтральный медиум? – она обратилась ко мне и, не дожидаясь ответа, объяснила. – Это те, кого могут сделать одержимыми обе стороны, а мы не можем отказать, потому что не хватает сил. Иными словами, для того, чтоб захватить наше тело, им не нужно согласия. Так-то, – с умным видом завершила она.
– Это что-то вроде медиумной шлюхи? – что-то настроение у меня сегодня плохое.
Ой... Я резко оказалась прижата к стене за горло, что даже дыхание сперло. Пусть за дело, но я никогда себе в этом не признаюсь. Гордыня не позволит. Агрессор, а это был какой-то чертов гот в плаще и серьгой в губе, весь разукрашенный то ли тушью, то ли тенью, зашипел:
– Еще слово – и задушу тебя, ясно?
– А ты кто такой? Полюбуйся, вон, я дрожу вся, испугалася, – не к добру, не к добру... Утихомирься, Макарова, черт возьми.
Шею мне еще сильнее стиснуло, и перед глазами сразу же потемнело.
– Хватит, – послышался будто издалека ледяной голос.
И хватка на горле тут же ослабла...
– Прошу прощения, – гот поклонился и как-то смущенно отступил.
Дьявол только наградил его презрительно-мимолетным взглядом. Он умел приказывать глазами, и я готова была убеждаться в этом вечно. Черт, садо-мазо какое-то выходит...
– Да прекрати ты, Грег, – недовольно зашипела Ангелина, туго сообразив наконец, что произошло. – Люди смотрят же...
Я оглянулась вокруг, наткнулась на пару тускло-темных тревожных взглядов, сгорбленные спины, встрепанные волосы. Люди не смотрели. Им было не до нас. Слишком напуганные и в замешательстве...
К тому же мы сидели удобно, в укромном незаметном уголке возле большой и грязной мраморной колонны, так что террорюги, шастающие по залу с автоматами, на нас особо не пялились. А мне, вообще-то, тихо бы надо сидеть, потому что, если эти дебилы и правда метро взорвут, не дожидаясь денег, то Дьяволу-то ничего, а вот о себе не могу такого сказать... Увы-увы...
– А это мой парень, – отходчивая Ангелина выразительно махнула рукой в сторону живописного гота, – он всегда обижается, когда меня так называют, а я уже нет. Тебе не страшно, а? Вдруг взорвут, и правда?
– Мне? – я как-то даже растерялась. – Не знаю... – я только знаю, что мне умирать совсем нельзя, а так...
– Как это, ты не знаешь? А кто знать будет? Я буду? Ну это ты загну-ула... А сечешь, как романтично получится, если тебя ранят, ну, к примеру в плечо, ты начнешь истекать кровью, а потом нас спасут и... – чумовая девка сделала широкий картинный жест рукой, – тебя Дьявол на руках вынесет. А потом еще не умирать попросит, о!
– Ну ты стреляешь... По сто слов в минуту... – несколько ошарашенно выдохнула я, а Князь, показалось, поперхнулся выделенной ему ролью, но потом сделал вид, что не расслышал или ему дела нет до такой мелочи, – не, слишком пафосно выходит...
– Как знаешь, – Геля пожала плечами, – но романтично было бы, а? И кстати... – завершить девушке не удалось, потому что ее тут же резко вздернули за шиворот.
– Хор-роший дэвушка, – довольно подметил террорюга с автоматом, поглаживая ее по щеке и норовя засунуть пальцы в рот, приставил дуло к шее, – в расход пойдет. Зало-ожник!
Гот было вскочил на защиту, но сразу оказался остановлен продуктом конвейера американских оружейных заводов, или откуда там захватчики свои бравые пушки откапывали...
– Давай ее вон к тому перцу, – совершенно по-русски и без акцента обратился к нему второй такой же, только мне почему-то показалось, что у него в роли маски были черные колготки с прорезями для глаз и рта.
И этот самый мужик кивнул, указывая в сторону вышеупомянутого «перца», и у меня челюсть сразу же как-то совсем отвисла.
Очкастый «перец», взятый в заложники толстой Шахидкой, игриво помахал нам ручкой.
– Иуда... – Дьявол хлопнул себя по лбу, – неизменно очень оригинально.
– Стараюсь, мой господин, – одними губами проговорил Нечистый, ухмыляясь и слегка склонив голову. – А у этой тетки динамит, – как бы невзначай добавил он, заговорщически подмигнув.
– Геля, – зашипел гот где-то поблизости, – надо ее спасти.
– Вот любители пафоса-то оба, – фыркнула я, – русский дэвушка нэ пропадет, Аллах-Акбар!
И тут меня, кажется, услышали те, кому эта реплика вовсе не предназначалась...
Э... Если б я знала, как это неуютно, чувствовать на себе крайне настойчиво сверлящий взгляд из-под сросшихся бровей, издали напоминавших вольную ласточку в свободном полете, видневшийся сквозь тонкую эластичную ткань.
Дьявол, кажется, вновь себя по лбу хлопнул.
А я поняла – договорилась...
– Как ты смеешь оскорблять нашу веру?! – возопил чувак с колготками на башке, – кто дал тебе такое право?!
Меня вздернули за шкирку, как Ангелину пару секунд назад. Похоже, я вот сейчас попала в переделку, и не хватило их с меня за последние несколько недель... Хорошо хоть, что чудеса демонической медицины себя проявили в полной красе, заботливо не позволив загнить от ран. О, а у этого чурки штаны адидасовские...
– Секунду, дядь, и чем я тебя оскорбила? – меня больше всего пугает то, что страха нет, даже неуютно как-то. Организм лишился естественного средства защиты. Наверное, это связано с изменениями в личности из-за Сиеры. Ладно, и черт с ним, только бы не вернулся в самый неподходящий момент.
– Ты ешь свинья! – чуть ли не басом пояснил «колготочник», прижимая к себе за шею.
Князь наблюдал за этим делом равнодушно, почти скучающе, и что у него внутри происходило – черт знает.
– Иншаллах! Русский нация – сами свиньи, – он начал было снова, но оказался зверски прерван. Кощунственно, можно сказать.
– Аллах-бабах, короче, чуваки, – устало вздохнул Нечистый, – меня, конечно, на личном уровне не оскорбляют нападки на братьев-славян, к коим я не отношусь, но нельзя ли как-то потолерантнее, что ли? А то Аллах разозлится и по попке надает, она будет вся красненькая, как у речного рачка. И вообще...
– Что вы тут развыступались, сваливайте на свой Кавказ или в Узбекистан, там и концерты устраивайте, дуйте давайте, вперед! – радостно завершила я.
– Вот, – подытожил Искариот, с умным видом поправив очки.
Но того, что за этим последовало, никто не ожидал. Похоже, у ванильной шахидки буйно заделось национальное самосознание, и ее капитально прорвало.
– Да, я узбечка из Андижана, и что? Скоро тюркские мусульмане объединятся с кавказскими, и мы уничтожим русскую нацию, как таковую, предпосылки уже есть. Мы травим вас наркотиками, а вы, русские свиньи, все это принимаете. Иншаллах, Россия будет нашей! А когда русских останется мало, мы вырежем их, как армян. Аллаху Акбар!
– А ты гвоздей жареных не хочешь, нет? – мрачно поинтересовалась я в наступившей тишине.
Судя по глазам – она не хотела.
– Зачетная шутка, – хихикнул Нечистый, – при встрече... Иисусу передам обязательно, он однозначно заценит. Нет, супер, правда.
А дальше совсем неожиданно началось то, за что я так люблю свою страну.
– А у меня сало свиное завалялось! – послышался из толпы такой радостный голос, как будто его обладатель только минуты две назад, как открыл Америку. – Сейчас вы у меня попляшете, чурки! Как тебе, а? Мясцо, мясцо... – здоровенный лысый мужик беспрепятственно пробрался сквозь толпу и слегка изумленных гостей из Андижана и принялся тыкать склизким куском «мясца» шахидке в щи.
Той это дело совсем не нравилось. Оно и понятно, мне б тоже не понравилось, если б кто-то протухшее сало под нос совал. Но отступать шахидке было некуда, потому что ее весьма грузная туша и так уж располагалась на самом краю перрона.
– О! Так теперь же она не сможет взорвать метро, потому что если взорвет, то не попадет к Аллаху, – сделала я весьма утешительный вывод. – А она вообще, по гороскопу должна попасть?
– По Корану, ты имеешь в виду? – подозрительно уточнил Иуда.
– Одна сатана, – я махнула рукой, не хотелось отвлекаться от разыгравшегося представления.
Тем временем узбек из Андижана принялся делать недвусмысленные намеки Ангелине, порываясь расстегнуть пояс на ее джинсах.
Боевики не могли выстрелить в лысого дядьку с салом, потому что боялись, видимо, задеть свою шахидку с динамитом вокруг пояса, из мертвой хватки которой Нечистый силился вырваться, получая на голову все новые и новые цитаты из священного Корана.
Шум воцарился такой, что на звук приближающегося поезда из тоннеля никто и не обратил внимание.
– Отправляйся прямиком в Ад! – звучно приказала шахидка то ли мне, то ли Иуде.
– Нет, спасибо, я только что оттуда, – сразу же нашелся Нечистый.
– А я на прошлой неделе навещала... – слова в горле застряли, потому что из тоннеля неожиданно вылетел поезд, лысый дядька последний раз ткнул в шахидку салом, и она, поскользнувшись, полетела на рельсы всей своей грузной тушей, Нечистого спасло только то, что он успел с космической скоростью расстегнуть рубашку, за которую уцепилась гостья из Андижана, прежде чем погибнуть под локомотивом московского метро.
Все произошло так быстро, что я только и успела лишь глаза зажмурить, а потом, не размыкая их, почувствовала, что меня крепко ухватили за руку, и сразу поняла, кто. Поэтому сопротивляться не стала.
Минута в ужасной толчее, каких-то криках, непонятках и звуках стрельбы. А потом я оказалась на улице, ежась на холодном ветру. Еще некоторое время пыталась отдышаться и осмыслить только что произошедшее.
– Как-то... все по-дурацки вышло... Что странно даже.
– Ага, – довольно мурлыкнули над ухом. – Я постарался. Вот она – магия пятницы тринадцатого!
И я сразу же поняла, кто же такой затейник и соизволил постараться.
– Иуда! Зачем надо было такой ересью заниматься, подстроить теракт – затея, знаешь ли, весьма странная.
– О, не-не-не, а это и не я, – он развел руками. – Я только сделал так, чтоб весело было. А кто подстроил, шут их знает, может, это у них по плану было, они ж просто деньжат требовали...
Кстати, на нем рубашки-то не было. И это немного смущало мою бурную фантазию. И он был вообще очень худой, так что ребра спокойно пересчитать можно было, мне Нечистого даже жаль стало в какой-то момент. Выходит, жил впроголодь? Святоша, тоже мне...
– Анна, – Дьявол сложил руки на груди, – нас ожидает крайне серьезный разговор. Не люблю, когда меня не понимают с первого раза.
Я обреченно вздохнула, даже не собираясь спорить и гадая, слишком ли сильно я его расстроила. Или больше даже разозлила. Плачевно.
Мне б твою руку, Князь, и я все бы объяснила. Но почему ты так холоден?..
У нас ведь – я чувствую уже – не так много времени осталось. Я тебе обязательно расскажу, едва мы наедине останемся, а пока только блеклым взглядом ограничусь. Бестолковым.
Порыв осеннего ветра встрепал его светлые волосы, заставив немного прижмуриться. И даже это Дьявол, черт возьми, сделал по-королевски.
– Э... Моя... рубашка... Зачем она тебе? – так непривычно видеть Искариота удивленным, но как тут не удивишься, когда такое зрелище...
Вокруг нас на четвереньках скакала Ангелина с Иудиной, перепачканной кровью шахидки, рубашкой в зубах. Выкручивало ее не по-детски. Меня и саму-то передернуло. Черт знает что...
– Не подходите, – гот выбежал вслед за живописной дамочкой из-за угла, – она снова одержима, похоже.
А-а, успокоил, я уж думала, совсем с катушек слетела девка.
– Обмен-обмен-обмен, – прохрипела Ангелина не своим голосом.
Чего-чего?
– Отойди от нее, – властно велел Дьявол, прижимая меня сзади к себе, – это не демоническая одержимость.
Забо-отливый какой, еще ж ничего не случилось. Неужто я настолько непутевая, что издалека неприятности притягиваю?
– Зачем вообще тогда таким медиумом становиться? – вопрос пришелся аккурат в воздух.
– Такими, как она, – Грег кивнул на свою пассию, – не становятся. Рождаются. Вроде избранности, которая к черту никому не нужна.
Я, удивляясь своей наглости, задрала голову кверху.
И сколько еще людей окажутся втянутыми в наши с тобой темные делишки, а, небо?
Что ж ты такое бессовестно синее, черт возьми?
========== Часть 60 ==========
 Итак, ситуация вырисовывалась весьма печальная. Сначала я чуть не стала безвестной жертвой теракта, а теперь все стало еще куда более плачевным, потому что от пережитого я еще не отошла, и тут меня ожидало очередное испытание в лице одержимой небесным посланником Ангелины, все еще с усердием нарезавшей вокруг нас кривые окружности и хрипя что-то про обмен.
– Деточка, – Искариот склонился над ней, опершись ладонями о колени, – что менять-то собралась?
Тело нейтрального медиума неестественно вывернулось, так что мне даже стало страшно, как бы там ничего не сломалось. В любом случае, хруст стоял весьма подозрительный.
– К-камень... – с трудом выплюнула она, закатывая глаза, – м-мне нужен...
Я даже ведь не сразу догадалась, о чем это она лопочет. Но едва встретилась со странным взглядом Сатаны, как мгновенно поняла: ей надо тот самый сиреневый камушек с моей шеи, который еще вчера подарил мне Князь. Или на хранение отдал. Черт... Эту маленькую драгоценность я уж никак не могу предложить в обмен на рубашку Нечистого духа. Он и сам, похоже, это понял.
– Верни, – Иуда протянул руку к одержимой, с целью вернуть наконец многострадальную деталь своего гардероба, но не тут-то было.
Ангелина замахнулась и с такой силой ударила его по ладони, что в запястье что-то отвратительно хрустнуло, заставив мурашек на моей спине прийти в невиданную степень активности. Нечистый взвыл, с очередным противным хрустом возвращая на место неестественно вывернутое запястье.
– Минут через десять должно срастись обратно, – прошипел Искариот, стискивая зубы.
Мало того, что рука у него была сломана, так еще и почему-то дымилась, а приглядевшись немного, я заметила, что кожа на ней жутко обогрела, прямо до кости и вот-вот начнет отваливаться...
Зрелище было ужасное, так что пришлось с силой прижать ладонь ко рту из-за внезапного приступа тошноты. Запах паленой кожи витал вокруг, наполняя собой воздух и делая его будто тяжелым и прогнившим каким-то. Хорошо хоть, переулок выдался безлюдным, а то страшно представить, что было бы...
Ангелину вдруг всю как-то передернуло, и она со страшным визгом сиганула на высоту аж третьего этажа и приземлилась уже на другом конце улицы.
– Обмен! – выкрикнула одержимая прежде, чем скрыться за углом.
– Ангелина! – выкрикнул вслед гот и кинулся было следом, но тут же почему-то остановился, нервно оглядываясь на нас.
Помощи ждет?
– Было ли в твоей рубашке что-нибудь ценное? – невозмутимо спросил Сатана, обращаясь к нечистому.
– Пятое кольцо Соломона в нагрудном кармане, – тот обреченно опустил голову.
– Отлично, – Дьявол в лице нисколько не изменился, и голос у него уверенный был, – мы достанем его. Честно выполнять условия сделки – это же «не в моем стиле», так что пусть небесные псы хавают репутацию, которую сами же мне создали. Иуда, поди приведи ее и скажи, что мы, уж так и быть, согласны на сделку. Не хватало мне еще за этим чудом по всему городу гоняться.
Иуда медленно кивнул, врубаясь в план. Рука и вправду очень быстро восстанавливалась.
– Будет сделано, – наконец бодро хмыкнул он и так же быстро исчез за углом.
Грег напряженно проводил его взглядом и губами только прошептал нечто вроде: «Не навреди...»
– Теперь у меня вопрос, – я обернулась к Князю, носком ботинка вычеркивая круги на пыльном асфальте. – Что значит этот камень, и с чего на меня опять неожиданно ополчились светлые силы? Кому-то вдруг резко приспичило его немедленно обменять. Подозрительно это...
Дьявол вовсе так не считал.
– <i>Опять</i> на тебя никто не ополчался, – спокойно пояснил он, – просто они потеряли тебя из виду, пока ты была Дома. А теперь нашли, но не сразу. Смотри-ка, уже и план очередной разработали и втянули кучу левого народу. Ах, как это в духе Иеговы...
Дома... Меня пробила дрожь.
В Преисподней – Дома...
– А относительно камня... – Дьявол смотрел не на меня, а куда-то вдаль, поверх моей головы, немного прищурившись, видимо, о чем-то напряженно думал, – ты же знаешь, что душа Сиеры может свободно распадаться. Ну вот, осколок хранится в этом камне, он третий и самый маленький, но вообще-то в нем еще запечатан ее меч, так что желание им завладеть вполне предсказуемо...
– Меч? – недоуменно переспросила я. – Э-э... Рагнарек?
– Нет, Шэм-сие, но это не суть. Без него она поубавит полсилы, вот что плохо.
– Ну ясно, – тихо вздохнула я, опустив глаза.
Князь все еще надеется, что она вернется, что я соглашусь.
А я?
Я вообще хочу этого?
Или не стоит даже пытаться, чтобы такой остаться в его памяти? Черт возьми, это самый сложный выбор в моей жизни... Ну, оно и понятно.
– Ты чего на меня так смотришь? – прервал поток и без того в беспорядке рваных мыслей Дьявол. – Аня?
– А... Н-нет-нет... – я растерянно покачала головой. – Ничего... – ну вот, покраснеть еще не хватало сейчас... И вообще...
Князь едва собирался мне что-то сказать, даже чуть ближе к себе притянул, как нас прервали.
– Мой господин, – послышался Иудин голос с крыши соседнего здания, – я ее нашел, конечно... Но она... маленько не в себе... кажется...
Ангелина и правда была не в себе, она, удерживаемая Нечистым за шкирку, всячески изворачивалась, шипела, норовила куснуть своего пленителя и вообще перестала напоминать ту веселую девчонку, с которой мы еще полчаса назад впервые встретились в метро. Теперь меня гораздо больше начала беспокоить участь случайных прохожих, если вдруг найдутся таковые.
– Мы согласны на твои условия, – твердо и уверенно, без тени сомнения проговорил Дьявол, – обмен состоится.
– Мой господин, э-э... – как-то виновато начал Нечистый, – она, кажется, рубашку съела...
– Ка-амень... – хрипя и отплевываясь кровью, прошипела одержимая, протягивая к нам руку.
Я теснее прижалась к Князю, да тут поди попробуй не испугаться...
– Интересно, кто в нее такой вселился, что тело уже не выдерживает, – хмыкнул себе под нос Сатана. – Вот же заладила, камень-камень... А кольцо возвращать кто будет, м? – тон значительно посерьезнел, требовательнее стал что ли...
В ответ на это Ангелина взвилась, как ошпаренная, в одно мгновение вырвалась из хватки Нечистого духа и, цепляясь за карнизы домов, как заправский тарзан, оказалась перед нами. Прям спайдермен какой-то, а не Ангелина...
– Аня, – Дьявол чуть сжал мою ладонь в своей. Я поняла и покачала головой, прячась за его спиной. Медиум ему нужен. Не хочу снова контроль над телом терять, к тому же эта его фраза про «впусти меня» еще с прошлого раза в голову врезалась и до сих пор заставляет колени подкашиваться.
И тут случилось нечто, для меня уж совсем неожиданное...
Гот резким движением, пока Князь отвлечен был на одержимую Ангелину, придавил меня спиной к леденющей серой стене, сдавив горло.
– Ее тело больше не выдержит, хватит! Где это чертов камень, надо отдать его и покончить с этим, неужели вы не видите?!
Хах, камень ты захотел...
Да вон, на шее висит, видишь?
Да только он не твой. И не их.
Перед глазами все как-то болезненно помутнело, расплываясь в красных кругах. И голова странно потяжелела как-то...
И тут я неожиданно для самой себя решилась наконец сделать что-нибудь самостоятельно, и с размаху влепила чертову готу в глаз.
Понимаю я твои чувства к одержимой барышне, но мне тоже, знаешь ли, жить хочется...
Хватка на шее заметно ослабла, и мне удалось наконец вывернуться. Впрочем, первые секунды я только пыталась отдышаться, облокотившись о влажную стену и царапая горло кончиками пальцев. Вот же маньяк душитель, мать его...
– Проваливай сейчас же, – бросил мне Дьявол, пытаясь удержать рвущуюся изо всех сил Ангелину на расстоянии вытянутой руки, – не хочешь помогать, так хоть не мешай.
– Не очень-то деликатно, – надулась я, обидевшись на справедливый укор, как вдруг девушка, уже почти не напоминавшая саму себя, вывернулась, при этом, кажется, все же сломав себе руку, и неожиданно оказалась прямо перед моим лицом, протягивая к сиреневому камешку скрюченные, будто сведенные судорогой пальцы.
Настолько неожиданно, что я как-то по-глупому остолбенела и ничего сделать не смогла. Тесемка оборвалась, но талисман как-то незаметно с нее соскользнул, пройдя меж подставленных ладоней Ангелины, укатился на асфальт. Тут я уже опомнилась, схватив девчонку за волосы, чтоб не позволить ей немедленно начать поиски пропавшей драгоценности. Она в бессильном бешенстве схватилась за голову, выкрикивая черти-какие непонятные то ли заклинания, то ли проклятия. Которые, впрочем, были вовсе не пустым звуком, потому что все сию же секунду занялось слепящим глаза сиянием, так что даже зажмуриться пришлось.
А когда способность видеть вернулась вновь, то я обнаружила с удивлением, что попала в совершенно другое место. Все произошло так быстро, что и понять никто не успел.
Я огляделась и тут же, как-то виновато поглядывая, подковыляла к Сатане на дрожащих ногах. Он, при виде меня, только головой покачал.
– Где это мы, а?
Место было, как ни крути, угнетающим. Описывать его даже долго не надо было. Над головой – свинцово-серое, низко нависшее небо; под ногами – такая же серая пыль, простиравшаяся по полю куда только хватало глаз. Только скалистые выступы виднелись в мутной дымке где-то совсем далеко. Как ни странно, здесь был ветер, он поднимал эту пыль гигантскими клубами и метал по полю, кидая в разные стороны, будто старался распределить ее равномерно.
Но вокруг нас, словно по чьему-то безмолвному приказу, было тихо.
– Это Чистилище, – пояснил Сатана, – промежуточная ступень меж Геенной и Раем. Фактически – в моих владениях. Интересно-интересно... Что за престранные маневры...
– Ох-х, – Нечистый потер больной затылок. Ему, видимо, здорово досталось...
Ангелина медленно поднялась с земли, двигаясь как-то более адекватно, хотя из носа у нее сочилась кровь.
– Извините, – она судорожно сглотнула, поправляя разбитые очки, – сейчас оно опять вернется... Найдите пока ваш талисман...
Ее снова неестественно скрутило.
Черт, он вместе с нами переместился, что ли? Где ж его теперь в такой пыли... Да и торопиться надо...
– Не стоит, право же, – послышался слева от нас знакомый, звонкий и переливистый, словно мелодия у колокольчиков, голос, – я уже нашла.
А я остолбенела даже.
Тамара? Вот это сюрприз... А интересно, каким таким макаром она тут мимо пробегала?
– Тамара, – приглушенно рыкнул Дьявол.
– Прости, – она отступила к рвущейся из Ангелины вспышке света, – мне не удалось в тебе ничего изменить, не удалось заставить тебя наконец оставить свое прошлое в покое, не удалось обратить к свету даже на самую малость. Но я все равно все сделаю, чтобы не позволить тебе вернуть к жизни <i>ее</i>. Потому что, если Сиера пробудится...
– Верхнему миру настанет конец, – Дьявол с усмешкой договорил вместе с ней.
К этому моменту наш проигрыш стал почти очевидным.
Так значит, Тамара и есть тот самый диверсант. Какая ирония... Все было так просто. Прямо под самым носом.
Что же...
Позади них развернулась огромная дыра, излучающая такой же ослеплявший свет.
– Мы возвращаемся домой... – глухо пробормотала Тамара.
– Да уж, – Иуда закинул руки за голову, – а еще говорят, что я предатель.
– Ты... – гневно вспыхнула Тамара.
– Но если дело прикрыть волей божьей, то можно и полицемерить, – Нечистый пожал плечами, предупреждая ее оправдание.
А через секунду девушка исчезла во вспышке света, еще не потухшей.
– Я верну его, – глухо проговорил Князь. И от этого пробрала дрожь.
– Нет, мой господин, – Иуда покачал головой. – Вам никак нельзя туда. Вы сами знаете.
– Я пойду, – неожиданно сорвалось с губ. – И знаешь, – стараясь в глаза Дьяволу не смотреть, – наверное, я согласна стать единым целым с Сиерой...
Неужели мы все это время боролись зря? Столько всего пережили и... напрасно? Да ни за что, черт возьми, на свете!
– Одна ты никуда не пойдешь, даже не думай, – отрезал Сатана, тоже со мной взглядом не встречаясь.
– Ну не одна разумеется, – вздохнул Нечистый дух, – с дру-угом... Ты же мне веришь? – подавая мне руку.
«Уж всяко больше, чем Тамаре», – успела подумать я, прежде чем оказалась окончательно поглощений вспышкой слепящего света...
А Дьявол пообещал, что все равно придет.
========== Часть 61 ==========
 Мы стояли на огромной бетонной вроде платформе, со всех сторон обдуваемые ветром. Под ногами – темно-серые плиты, какие-то грязные и грубо, видимо, наскоро соединенные меж собой ржавыми заклепками. А вокруг было синее-синее небо, такое, что даже без единого облачка. Руку Иуды я все еще не решалась отпустить, отчаянно стискивая в своей ладони и ожидая, что он вот-вот потребует восстановления своего зверски нарушенного личного пространства. А он все не требовал.
– Аннушка, – наконец начал он, вглядываясь туда, где ничего кроме неба вроде бы и не было, – нам, конечно, торопиться надо. Но путь предстоит опасный. Да и я тебе не всесилен. Чем смогу – помогу, а дальше уж сама выкручивайся. Свою шкуру спасаешь, в конце концов. И ответь себе сейчас на один важный вопрос, это тебе в будущем пригодится. Ты вообще, для чего в это ввязалась? То есть: зачем вызвалась пойти сюда?
– Ну... без камня шансы на возрождение Сиеры сильно падают... вроде как... – я наконец отступила, отводя взгляд, и шаг мой гулко отозвался по старому бетону. Было страшно, – так вот, я пришла сюда не из-за того, что так хотелось бы Сатане. Это важная причина, но... Я здесь, чтобы не дать себе погибнуть. Я как-то обещала, что начну хоть что-то делать для самообороны. И вот, мой срок, человеческий, похоже на исходе. Пришло время исполнять обещания. Я хочу свои силы проверить, – вначале голос дрожал, а потом заметно окреп, наполняясь уверенностью.
Да, это именно тот ответ, который... на душе лежал, что ли. Что ж, теперь, с чистым сердцем, можно и в путь.
– И еще, запомни важные правила. Первое: слушаться меня и на рожон не лезть. А если лезешь, так хоть предупреждай, а то ты у нас большая мастерица в неприятности влипать. Второе: никогда без причины не останавливайся, ни на что не заглядывайся и никого не слушай. Не одни мы умеем искушать. И ты, если сомневаешься, просто вспоминай мой вопрос и свой ответ, а там и сама все поймешь, что как есть, чай не глупая, – настоятельно советовал Нечистый, подняв вверх указательный палец и поправляя очки, при этом выглядел он, как самый заправский профессор. – Сейчас через мытарства пойдем. Но эта беда – не беда. Там везде заведуют бесы, а ты еще вполне живая, чтоб с тебя за грехи спрашивать. Дальше, конечно, потяжелее будет. Но ничего, прорвемся, где наша не пропадала? Все ясно? Итак, вперед!
Я только кивнула.
Однако мытарства мне, честно сказать, представлялись слабо и совсем по-другому, чем-то страшным и угнетающим. А был вместо этого, однако, какой-то базар. Правда, небо здесь было уже не синим, а будто задымленным каким-то. И царил здесь, как говорится, хаос и разврат. Разврат-то точно царил. На мытарстве блуда. Как бы то ни было, среди общего шума, похотливые стоны различить было можно.
А вообще повезло, что, Иуде еще объяснять не пришлось, что это вообще за шняга – мытарства. Хоть я и имела об этом весьма туманные представления. По идее, это что-то вроде кучи КПП, через каждое из которых душа человека должна пройти, прежде, чем попасть на суд к райским воротам. И на КПП этих людям вроде бы как предъявляются обвинения в грехах, совершенных при жизни.
Я поморщилась. Грех – отвратительное понятие. Кто только такое придумал?
От гвалта даже уши закладывало.
– Здесь работают бесенята помельче и помоложе, – пояснил Иуда, – они любят балаган наводить. А герцогам здесь и делать-то нечего, они если встанут, то тут все лягут. Один Белиар чего стоит, рядового Хранителя он с пол-пинка уделать может, а уж остальные-то и подавно... – Нечистый продолжал непринужденно болтать, будто отвлекая меня от устремленных на нас недоуменных взглядов, споров и шелеста ангельских крыльев. – Не беспокойся, тебе-то это бюрократичное место вообще не грозит. И мне тоже повезло, в какой-то мере. Меня без разбирательств прямиком в Ад. Ну как же, я ведь преда-атель.
– А это неправда? – я задала уже, по правде говоря, давно волнующий меня вопрос.
– Это? Правда. Но если хочешь, я ни о чем не жалею и мог бы все еще раз повторить с тем же успехом, – Искариот тему поспешно свернул, и было видно, что дальше ее продолжать он вовсе не намерен.
Что ж ты такое скрываешь столь тщательно, м? Или мне уже не в этой жизни суждено узнать?
Нечистый неожиданно остановился. И мне предоставилась возможность наблюдать такую картину.
На мытарстве Лихоимства суетилась только одна бесовская девчонка, которую бы ни за что не отличить от обычной, если б не хвост, торчавший из-под рваной серой юбки, и не рога, аккуратными завитками венчавшие прическу, которая, впрочем, представляла собой наспех расчесанные смольные волосы, которые, очевидно, с большим усердием, пытались заплести в косу.
Она суетилась, быстро перебирая какие-то листы, громко зачитывала обвинения. Вокруг нее были раскиданы игральные карты, всевозможные фишки и какие-то монетки, но это по всей видимости никого здесь не волновало.
– А все равно пропущу, – упрямо заявила девчонка, указывая на пузатого дядьку рядом с ангелом, даже ногой топнула для пущей убедительности. – С него еще за шулерство причитается.
И надо отдать ей должное, потому что оппоненты были выше на несколько голов, и не преминули этим воспользоваться.
– Прочь, адская козявка, – ангел взмахнул крыльями, подняв в воздух тучи пыли, в которой закружились разбросанные на полу карты, – не задерживай нас!
Девчонка зажмурилась, прежде чем оказалась поглощенной неожиданным смерчем, а когда ветер утих...
– Прочь? У-у-у... Адская козявка? Как страшно... Да я весь прям дрожу, видишь-видишь? – Искариот пафосно хлопнул себя по щеке, стоя позади девчонки. – Я только не помню, кто давал тебе разрешение оскорблять Лили. Наглости полны штаны, – мне показалось, что у Нечистого ножик в правой руке сверкнул, – а ума... как не было, так и нет, – завершил он, вытаскивая лезвие из белоснежного балахона.
Ангел даже и пикнуть не успел – как от него сквозняк по воздуху пепел разметал. Все так быстро получилось, что я даже не поняла сразу. Почти совершенное существо... А после смерти – всего лишь пепел. Как ничтожно... Как странно.
А, секунду, они ж вроде бессмертные, не?
Искариота пришлось догонять, так как он уже издалека, усмехаясь, кокетливо махал ручкой.
– Слушай... – я цокнула языком, подбивая слова, – а ты его убил?
– Убил? – он перехватил мой взгляд. – Аннушка, нельзя убить того, кто даже не начинал жить, понимаешь?
– В общем-то, да, – кивнула я, удивляясь собственной проницательности. Да я жгу сегодня.
И как Нечистый любит в беседе философские темы задевать... Наверное, он размышляет много, времени-то у него хоть воруй... И живет подчас уже вторую тысячу лет...
Последние мытарства мы миновали быстро и без приключений. И вот, должен был начаться самый сложный отрезок нашего пути...
Я выпрямилась, оглядываясь перед собой. Из темного коридора Искариот вывел меня на совершенно обычную дорогу, немного пыльную, истоптанную, разве что не заасфальтированную, но так... ничего необычного в ней не было.
– Погоди, может будет, мы еще до ворот не добрались, это, так сказать предместья, – подмигнул Иуда, а я отметила для себя уже в который раз, что с манерой рассуждать вслух пора завязывать.
И тут оказалась зверски схвачена за шиворот и утащена в ближайшие придорожные кусты.
Нечистый выразительно приложил палец к губам.
– Это, конечно, предместья, но бесам сюда уже вход закрыт, и я здесь никогда не был. Ну а наших крылатых вражинушек здесь просто пруд пруди. Так что осторожнее. Если что, прикинься слабоумной, поможет, гарантирую. А сейчас будем налаживать связь с базой, а то я ни малейшего понятия не имею, куда идти. Но подозреваю, что нам с тобой-то как раз все время прямо.
– Как все сложно у тебя, – хмыкнула я, подперев рукой щеку. – О! Откуда рубашку достал?! Ее же Ангелина съела.
– У Лили отжал, – Иуда развел руками. – Ты что, не видела, сколько у них там всякого барахла? Говорю же – сущий базар. А колечко я спас, к счастью. Итак, прием, господин Белиар. Ну же, возьмите трубочку.
Нечистый постучал по блестящей поверхности золотого перстня, дожидаясь, видимо, связи. В кустах было душно и ветки в глаза лезли, а в целом – ничего, сидеть можно, главное, чтоб тихо, потому что Иуда оказался прав: дорога была весьма оживленная.
– Ну чего тебе еще, – неожиданно послышался немного раздраженный голос Белиара.
– Оу, господин, я вас отвлекаю? Но ничего не поделать, мне срочно требуется ваша помощь. Я... как бы это... в Раю.
– Что?! – демон «на том конце провода» очень выразительно удивился. – Что ты там делаешь, позволь осведомиться?
Искариот обреченно вздохнул и принялся объяснять...
========== Часть 62 ==========
 Ахтунг: данная глава может содержать оскорбление чувств верующих. Сразу уговариваемся: не читайте, если боитесь оскорбиться.
______________________________________
Когда «господин Белиар» наконец уразумел, что от него требуется, то сначала очень долго удивлялся, игнорируя просьбы Искариота быть потише, пока тот наконец не пригрозил, что нас поймают, и это будет из-за нерадивого наставника.
– Хорошо, ребятки, – довольно хмыкнул Белиар и, готова поклясться, он в этот момент азартно потер подбородок, прищурив темные глаза, – я вам, так и быть, помогу. Но по мере сил. Слушайте, у меня прям ностальгия. Может, мне присоединиться?
– Слушайте, господин Белиар, – прошипел Иуда, – да вас здесь сразу заметят. Вам не кажется, что демон в Раю – это уже оксюморон какой-то?
– Парадоксально, – медленно протянул демон, – а тебя, Нечистого духа, значит, не заметят?
– Ой, ну я прикинусь кем-нибудь из здешних, да и все дела. У меня же ваш свиток номер семь был... – Иуда как-то резко осекся.
– Ах ты паскуда, я ж тебе велел его не брать, – зло рыкнул Белиар.
– Да? – притворно-искренне удивился Нечистый. – Ну что поделать, взял уже...
– Как вернешься – я тебя за уши по полной программе оттаскаю, – жизнерадостно пообещал четвертый повелитель Ада. – И только попробуй мне не притащить свою апостольскую задницу в срок к завтрашнему дню.
– Как мило, вы обо мне беспокоитесь, господин Белиар, – Иуда лукаво улыбнулся, покачав головой, и вдруг резко переменил тон, – спасибо вам. Вы один из немногих, кто это делает искренне и...
– Поболтай мне, – сквозь зубы процедил Белиар на том конце, – и да, вам все время прямо, никуда не сворачивайте. Попадете, куда вам и надо. И... если что понадобится – сразу обращайтесь, – мне показалось, голос у демона чуть дрогнул. Но, наверное, лишь показалось.
Иуда вздохнул, снял очки, взглянул на них с каким-то не поддельным прискорбным сожалением, будто они были для него самым дорогим на свете, и, протерев рукавом, убрал в нагрудный карман.
– Слушай, я придумал, что мы сделаем. Сейчас мы с тобой отожмем какого-нибудь здешнего крылатого чукчу, прикинемся блаженными и заставим нас провести, куда надо. Потому что без сопровождения нас чертовски быстро обнаружат, и операция будет заранее обречена на провал, можно считать, – Нечистый снова улыбался, но как-то странно.
– Не тяжко тебе будет без очков-то? – участливо осведомилась я; он подозрительно моргал и щурился.
– Тяжко, – он развел руками все еще улыбаясь, презрительно-обреченно, – но уж как-нибудь справлюсь. Кого надо – по голосу узнаю. Здесь, видишь ли, с очками не получится.
– А, ясно... – я кивнула с таким видом, будто все поняла. – Иуд...
– М? – он рассеяно вскинул голову.
– У нас же все получится?
– Естественно, – он развел руками, словно это было донельзя очевидно, – пора уже заканчивать эту добрую сказку на минорной ноте. Подведем же, мой друг, к концу эту великую битву бобра с ослом.
Э... Добра со злом, что ли?
– И перехватив инициативу в свои руки, – торжественно завершил Нечистый. – В конце концов, добро всегда побеждает. Кто победил, тот и добрый.
Все шутишь... Но ничего, так даже колени меньше дрожат, и хочется верить, что хоть на этот раз все получится...
– Ну что? – Искариот ободряюще улыбнулся. – Апостол mode on.
Я и пикнуть не успела, как «апостол mode» беспардонно высунулся из нашего уютного кустистого убежища.
– Чува-ак, – он по-дружески обнял за плечо проносившего мимо свои телеса ангела, и ткнул ему пальцем в живот.
– А... Анакрион, – неуверенно пролепетал крылатый.
– Не, это слишком сложно, будешь просто Ашот, Так вот, Ашот... А ты изволь немедленно всунуться обратно, мне сейчас всю малину испортишь, – прошипел Нечистый, мельком оборачиваясь ко мне, и тут же продолжил, – проведи нас, короче, ко дворцу Сефирот. За это снизойдет на тебя... это... как бишь его, запамятовал... о! благословение божье. Усек? Все, веди.
Тугосображающий «Ашот» медленно кивнул и совершил порыв взять Искариота за руку.
– Отставить голубизну! – тот аж отскочил. – Веди давай, шевели лаптей.
Ангел пожал плечами и нетвердой поступью пошел вперед. Нечистый выцепил меня из миловидного кустика за локоть. А дорога на всем нашем пути как была совершенно обычной, так и оставалась. Конца и края ей было не видать.
– Странные они, – я подтянулась к Нечистому, разговаривая громким шепотом.
– В большинстве своем для нас безвредны, потому что слишком недалекие. Делают только то, что им говорят, и ничего другого не умеют. Запомни, наши главные враги – это архангелы, апостолы и наш славный... хи-хи... «крестносец».
– Мне послышалось «апостолы и алкаш», – я, вздохнув, потерла левый висок.
– Тебе постоянно что-то слышится, – Иуда махнул рукой, – а я уже представляю мировой бестселлер с эдаким названием. Да он даже Библию по популярности превзойдет. Да-да... Больше упоротости, друг мой, только этим, честно сказать, мы здесь и спасемся.
Неожиданно дорога начала расширяться, и скоро обочину уже было рассмотреть довольно проблематично. А впереди путь вообще заканчивался, рассеиваясь в свете; там что-то еще мелькало, но мне со своим зрением было не увидеть, Иуде – тоже, но он, кажется, это и так знал, потому что наклонившись к моему уху, заговорщически прошептал:
– Ща веселуха будет...
– А чего это? – я удивленно уставилась на него.
– Силушку свою богатырскую проверить хочу! А там же на входе, понимаешь, «блок-пост». Знаешь, кто им заправляет? – Нечистый хитро взглянул на меня, прижмурив один глаз. – Петрушка.
– Апостол Петр, что ль? – для пущей верности уточнила я.
– Он самый, горемычный. Ох, сейчас я «раззудись плечо» устрою! – Иуда прям весь воодушевился.
– Подраться любишь? – весело хмыкнула я, спотыкаясь о гребаный серый булыжник.
– Пф-ф, – Нечистый сосредоточенно сдул со лба темную прядь, – у меня с Петрушей личные счеты еще не сведены. Ну да ладно, сведу когда-нибудь... А пока что... с него причитается... Смотри, Аннушка, вон мы как близко подошли.
Слова Иуды заставили меня резко остановиться и взглянуть вперед. А точнее вверх.
Перед нами красовалась огромная до неприличия кафедра – ну чудеса, это как надо было изощренно умудриться, чтоб ее не заметить? – цвета молочной шоколадки. А наверху был микрофон. Розовый и пушистый. Я, кашлянув, подумала, что это уже перебор. И как здесь местные не подыхают от передоза некоего, так называемого кавая? Не, это не по Сатане. Пушистость микрофона я еще могу понять, мало ли, ветер, но цвет-то почему розовый?!
Мы остановились перед монументальным сооружением, и тут, как мне показалось, из-за него послышался смачный такой храп с прихрюкиванием.
Иуда как взял и сходу шарахнул кафедру ногой, что та аж зашаталась.
– Просыпайся, мать твою за ногу! – Нечистый с удовольствием повторил требовательный пинок и сразу же крайне возмущенно обратился ко мне. – Во плагиатит, а? Аки сивый мерин. Спать на работе – это моя святая обязанность!
Из-за кафедры послышалось сонное бормотание и начал вылезать некий бородатый мужик в балахоне.
– Э... Ашот, будь хорошим мальчиком, отойди в сторонку, – я ткнула пальцем в ближайшие кусты, – постой там, пока дяди разберутся. Мы тебя позовем.
Ангел вновь медленно кивнул и отковылял подальше. Во дают, со своими крыльями уж и ходить разучились, лентяи.
– Что вам, странники? Почто отвлекаете меня от молитв господу нашему? О, вас трое? Счастливое число, помните, бог троицу любит, – поучительным тоном принялся вещать апостол.
– Ну не знаю, не знаю, – Иуда озадаченно потер подбородок, – я как-то вообще не сторонник групповух.
И тут, как величал его Нечистый, «Петрушка» окончательно завершил с притиранием глаз, и они у него полезли на лоб. Слишком буквально даже полезли.
– Иуда... ты?! А еще эту бабу склочную с собой притащил?! – чуть ли не заверещал он, по всей видимости, крайне удивленный нашим появлением.
– Кто всклочная баба? Я?! Да ты смотрю, смелый, сейчас сам у меня бабой станешь, медведь ты полосатый! – неожиданно сорвалось с губ.
Ну я не виновата, а слабость эту знаю за собой давно, что язык, когда злюсь, за зубами держать совершенно не умею. Но Искариот собирался было что-то ответить, но лишь только услышал мою переполненную гневом реплику, как сразу покатался со смеху, ударяя ладонью ни в чем неповинную кафедру. И тут мне пришла ужасно бескультурная идея написать на ней слово, которое так любят царапать на скамейках, партах, заборах, в туалетах, лифтах и подъездах, да и вообще везде. Оно бы здесь неплохо смотрелось и личность Петрушки выражало бы просто замечательно.
– Как ты попал сюда, предатель? – продолжал гневно вопрошать апостол. – Тебя постигнет неминуемое возмездие за то, что ты посмел явиться сюда, осквернив сад божий своим присутствием! А еще притащил сюда перерождение Антихриста!
Что?! Я даже поперхнулась и закашлялась до хрипоты, предположив, что Петрушка перед службой изрядно набрался воды. Которую перед этим в винцо перевоплотили.
– Воу-Воу, полегче, столько лет не виделись, и сразу неминуемое возмездие, совести у тебя нет, знаешь ли, – обиженно заявил Искариот, сложив руки на груди, и едва оппонент собирался сказать ему нечто важное о своей совести, как Нечистый резко переменил тон на крайне удивленный. – Ой, что это?! Да это же дерево, мама моя! Как давно ты с ним не виделся, Петруша! А теперь – поцелуй!
И он, схватив вышеупомянутого за волосы, добро но «познакомил» его с кафедрой лицом; так что пресвятому, казалось, после такого знакомства надо было немного отойти, и он, испустив тоненький стон, сполз куда-то на пол.
– Мы примерно равны по силе, – Иуда развел руками, – но на моей стороне был элемент внезапности. А сейчас времени у нас меньше, когда этот перец прийдет в себя, нас пошлют искать штук пятнадцать легионов; и тогда нам кирдык. А пока кирдыка не наступило, мы должны успеть справиться.
Я толково кивнула, подозвала незадачливого Ашота, и мы поспешно тронулись дальше. Честно говоря, я и понятия не имела, что мы собирались делать дальше, но начало выдалось весьма удачным, должно признать.
А это – всегда признак нелегкого конца.
========== Часть 63 ==========
 Честно говоря, я искренне поражалась умению Нечистого духа не унывать и не психовать в любой ситуации. Или по крайней, мере, делать вид, что его правда совершенно ничто не беспокоит.
Вот сейчас он шагал рядом со мной, закинув руки за голову, и беззаботно насвистывал какую-то чертовски заразительную, но ранее незнакомую мне мелодию. Правда, порой фальшивил, но это было не так уж важно. Может, именно из-за его поведения на нас и смотрели меньше. В Раю ведь полагается быть беспечным, так, кажется?
Меня сначала сильно занимал пейзаж. Разумеется, в таком-то месте... Описывать его можно было бесконечно, используя массу эпитетов, метафор и других многочисленных средств речевой выразительности. Но мне не хотелось совсем. Я, немного поразмыслив, пришла к решению, что вовсе не достойна эта картина восхищенных описаний, которыми зачитываться можно было бы хоть с утра до вечера, утопая в сладости воздушно-приторных мечтаний.
Потому что все здесь было слишком. Слишком золотой песок на дороге, слишком зеленые листья и такая же трава, слишком яркие цветы, слишком спокойная вода в пруду...
Слишком.
Слишком.
Слишком.
Слишком пафосно, вычурно и напоказ.
О да, я сегодня сама предвзятость. Не по душе мне были райские кущи, и поделать с этим ничего не получалось. Перед глазами все время всплывала картинка родного дворика у старой кирпичной пятиэтажки, и казалось все время, что тамошние скрюченные березки все равно ближе как-то и теплее что ли... А золотой почти, лучащийся теплом, песок под ногами я хоть сейчас готова была променять на серенькую пыль неприглядной тропинки к четвертому подъезду. Не исключено, что к здешним пышным красотам со временем привыкаешь, но мне как-то совсем не по себе было. И чувство смутного знакомства в душе, будто дежавю. До жути неприятное.
Сто пудов, опять из-за Сиеры.
– Чего это ты такая напряженная? – Нечистый обернулся ко мне, сплевывая травинку.
– Да вот, – я передернула плечами и сбавила тон, чтоб ангел не услышал, – все думаю, чего людям так хочется сюда попасть? Пейзаж весьма сомнительной привлекательности, ну так... На любителя. Отсутствие боли, страха и иже с ними? Но разве от их отсутствия не обесценятся любовь и радость? Или об этом не задумывались?
– Анька... – дух вздохнул, кусая губу, – их привлекает то, что не привлекает нас с тобой: близость бога. Возможность шептать ему молитвы прям на самое ухо. Есть такое наркотически-пьянящее ощущение, знаешь, название я подзабыл. Когда некое чувство пылает сильнее, чем сознание своего собственного «я».
– Угу... – кивок чуть заметный.
– Что-то ты раскисла, соберись давай, – строго велел Иуда. – Мне тоже несладко. Вот сделаем дело и покинем царство блаженства и благопристойности, – Нечистый ободряюще ткнул меня локтем в бок, потом прибавил хмуро, – только б не заметили раньше времени.
По правде говоря, здесь легко было затеряться в разномастной толпе. Но это сути не меняло.
– Думаешь, скоро нас обнаружат? – тревожно уточнила я.
– Не знаю, – безучастно протянул Нечистый, – я вроде Петрушку хорошо приложил головой-то... Как знать, когда он очухается теперь...
– Э... да... – как-то совсем рассеянно пробормотала я, останавливаясь у очередного ручья.
– Попить хочешь? – Ашот заметил мой вожделенный взгляд. – Можно, здесь вода чистая.
Иуда тут же накрепко стиснул руку и чуть заметно покачал головой.
– Для тебя пока что это будет сущий кипяток, – прошептал он мне почти интимно, в самое ухо, – обваришься только так.
Я поспешно отскочила. И кивнула быстренько.
– На, и то меньше вреда будет, – Нечистый что-то достал из сумки на боку.
Двухлитровая бутылка Кока-колы? Ну, и на том спасибочки.
– Таскать не тяжело? – осведомилась я, делая пару глотков и возвращая обратно крайне вредный для здоровья американский продукт.
Он только взглянул так, будто я издеваюсь, и мы продолжили путь.
– О, смотри-смотри, да это ж монобровь! – я настойчиво дернула Искариота за рукав, увидев неподалеку вышеупомянутого.
Да и его сложно было не заметить. Небесный военачальник так и пылал пафосом с воинственностью вперемешку. А еще у него был шлем с перьями, и издалека я подумала, что это не архангел, а панк какой-то. Но вот внушительных размеров меч в его руке меня в восторг ну совсем не привел, и я подумала, что Петрушка-то, наверное, оклематься уже порядочно успел.
Иуда глянул в указанном мной направлении и резко переменился в лице.
– Етить-колотить... – задумчиво выдал Нечистый и, быстро схватив меня за руку, тотчас затащил за какое-то широкое дерево с раскидистой кроной, подвернувшееся по пути как нельзя кстати. – Вот с этим суровым дядей мы тоже знакомы лично. Лучше бы он нас не заметил, хотя похоже, что уже поздно.
Ашот остался на дорожке в гордом одиночестве.
– Неа, не знаю, ничего не видел, – послышался его голос, – как только что? Может, показалось?
И я опешила. Искариот мое состояние полностью разделил. Это что ж за джигурда получается? Он нас прикрывает, что ли? В честь чего это?
Монобровь недоверчиво взглянул на Ашота, сделав грозную мину, потом отошел шага на два и, взмахнув огромными белоснежными крыльями, почти мгновенно скрылся из виду.
– Ах во-от оно что, – Искариот, прищурившись, потер подбородок, – нам крупно повезло, Макарова. У этого перца теперь совсем другой бог.
– Что? – глупо спросила я, выбираясь из убежища.
– Влюбился он, вот что, – хихикнул Нечистый, – а я-то думаю, что-то больно странный чудак попался, а тут такое дело... Ну что, дорогой, колись, как зовут ту самую единственную и неповторимую? – он вновь по-дружески обнял небесного вестника.
– Шарлотта... – на бледных щеках проступил едва заметный румянец.
– О, Шарлотта, замечательное имя. Все беды от женщин... А нам ты почему помогаешь? Мазохист что ль?
– Просто... Захотелось. Ребята, вы такие милые, должен же вам был кто-то помочь. Вы же не со злом пришли?
– Верно, мы пришли кое-что вернуть, – туманно ответила я, – но думали, что ты на «благословение божие» купился.
– Нет, – ангел покачал головой, – я вообще-то сразу понял, что вы из темных, но не со зла. Вот и решил, почему бы и вам не помочь.
– О-о, вот оно как. А если хочешь остаться здесь, любовные шуры-муры не плохо бы завязать, – как бы между прочим пропел Искариот.
– Почему? – Ашот непритворно удивился, – разве может быть неугодно Создателю такое искреннее и теплое чувство?
Нечистый только хихикнул и взглянул на ангела из-под ресниц даже немного с сожалением как-то. Но спорить не стал.
– Недалекий ты и наивный товарищ, но вроде как, неплохой малый, – покачал головой Иуда, глядя вслед ангелу.
Дорога слегка изменилась, стала шире, а деревья над ней смыкались, словно образуя зеленый коридор. Так мы подошли к дворцу Сефирот. Он, к счастью, совсем недалеко находился и, наверное, специально был построен поближе ко входу.
– Здесь я вас оставлю, – объявил Ашот, обернувшись лицом, – сами управитесь? Да пребудет с вами сила... – он поклонился и взмыл в воздух, исчезнув из виду через несколько мгновений.
Я помахала ему вслед.
– Господин Белиар, куда теперь? – Нечистый снова связь установил.
– В главный вход не идите, там много... хм... «помех». Поднимаетесь на ступеньки, и немного влево вдоль стены, там маленькая неприметная дверь будет, туда и идите. Коридор выведет вас в Малый Тронный, скорее всего, вам туда и надо. И... удачи, ребят. Один наш общий знакомый, знаете, как за вас переживает...
Я хихикнула.
– Передай ему, что мы справимся.
Хотелось бы верить... У дворца вероятность встретить иудиных знакомых значительно возрастала, поэтому мы решили поторопиться. Причем дверь потайная отыскалась совсем случайно, когда мы уже совершенно отчаялись ее найти. Искариот, устало матерясь, прислонился к горячей мраморной стене, да так и провалился внутрь. Я быстро заскочила вслед за ним, и, отсмеявшись, помогла подняться.
– Сегодня у меня на редкость удачный день, – он потер уже дважды ушибленный затылок.
– Ничего, бедняжечка, – по-дружески успокоила я, – вернемся – мороженки навернем, а?
Это, кажется, Нечистого немного воодушевило. Он, слегка улыбаясь, глянул на меня и покачал головой.
– Как у тебя все просто, Аннушка... Ну да ладно, я совсем не против. Ты обидишься сейчас очень, но... Сиеру мне напомнила.
– Которую ты почти не знал? – я насупилась.
– Одного вечера хватило вполне. И да, она ли часть тебя или ты ее часть, это без разницы. Вы одно целое, так что хватит дуться.
Коридор мы миновали очень быстро, он был узкий и пустой, так что спасибо Белиару за дельный совет. Зал оказался абсолютно таким же, как и весь дворец, из белоснежного с бежевыми крапинками мрамора, действительно, совсем не такой уж большой, какими положено быть залам райского дворца. И еще. Он был вообще пустой. Ни мебели, ни зеркал, ни вообще каких-либо выдающихся деталей интерьера. Только два огромных окна, сквозь которые на пол лился солнечный свет. Лишь посередине была небольшая, мне по пояс, колонна. На которой сверху медленно плавал в воздухе мой заветный камушек. <i>Мой</i>, черт возьми.
И отделяло нас несколько шагов. Которые мне преодолеть не позволили.
========== Часть 64 ==========
 Я в недоумении остановилась, глядя перед собой и не замечая никаких видимых изменений. Нет, я все же определенно обо что-то стукнулась, да так, что минут через пять на лбу точно здоровенная шишка будет. И что, прикажете думать, у меня глюки начались на нервной почве?
– Аннушка, руку вперед протяни, – деликатно посоветовал Искариот, не особенно горя желанием отлепляться от стены, – только осторожнее.
– Угу... – я рассеяно кивнула и попыталась сделать, как он велел.
Ладонь наткнулась на невидимое препятствие. Будто стекло. Оно не било током и не отбрасывало назад взрывной волной. Оно просто <i>было</i>. И одним этим фактом составляло неимоверную помеху.
– Я так и думал, – Нечистый театрально взмахнул указательным пальцем, – они установили барьер. Через который не может пройти ни одна грешная душа. Вот почему у камня нет охраны. Его просто незачем охранять.
– Грешная душа, говоришь, – я жадно впивалась глазами в сиреневые отблески моего амулета, который был так близок и так, черт подери, недостижим. Это закон жанра такой. Если так, тогда он глупый. – Не сказала бы, что я такая уж прям отпетая грешница.
– Ой напрасно, – Иуда хохотнул и начал загибать пальцы, считая, – на тебе грехи: гордыни, зависти, гнева, лени, чревоугодия и прелюбодеяния. Плюс несколько маленьких проступков, а также атеизм, в которым ты до сих пор так и не раскаялась, и две попытки самоубийства. Прекрасный букет. И... Ты все еще надеешься, что пройдешь? Вероятность того, что это сделает хотя бы один из нас равна нулю.
– Именно, предатель. Поэтому барьер и установлен, – из коридора послышался тихий мелодичный голос, а через пару мгновений в зал медленно и грациозно вышла Тамара. Ее голос я сразу узнала. Такой вовек теперь не забуду. Девушка была одета совсем иначе: в длинном, до самого пола белом платье без особых излишеств. Только с широким шелковым поясом, утягивающим талию. Крыльев у нее не было, значит, святая или там какая... – Чтобы нечестивые не добрались до того, что им не принадлежит.
– Так, секундочку, – я решила прояснить ситуацию, – но этот камень... он как бы <i>нам</i> принадлежит.
– Только Создателю решать, кому что принадлежит, – отрезала девушка, вплывая под защитный купол.
Барьер послушно принял ее, пропустив внутрь. Я заскрипела зубами от злости.
– Это национализация частной собственности, так нечестно! – пришлось взбунтоваться, молотя кулаком по невидимой преграде.
– Бесполезно, – Искариот покачал головой, – только силы зря потратишь.
И это его «бесполезно» прозвучало, как приговор.
Как расписка в моей беспомощности.
Что же я теперь? Сейчас ведь совсем-совсем не на кого положиться, как я привыкла делать. А что я могу одна? Я же ничегошеньки, мать твою, не умею! Только кулаками молотить по этой чертовой штуковине и остается...
– Бесполезно? – переспрашиваю я с каким-то диким, безумным даже задором.
– Совершенно, мой друг, – с невиданным спокойствием отвечает Нечистый.
А у меня от этого спокойствия что-то обжигающе-горячее в душе только сильнее вздыматься начинает. Кровь по венам стучит так, что даже, наверное, от стен зала эхом отдается. Мамочки, да что же я такое творю, а?
Жгучий, бешеный, нечеловеческий восторг. Я это делаю – бесполезно. Но прекратить уже не могу. Потому что по телу разливается пьянящая разум вязкая тоска.
Бесполезно.
Очередной удар. Гулкий.
Тамара смотрит почти с открытой насмешкой.
– Прекращай что ли, – устало рекомендует Иуда.
– Прекратить? – а самой от себя страшно, да это уже и не я. Или я, потому что хватит вечно на других сваливать... – Прекратить? Остановиться перед преградой, которую я даже не вижу?! Да черта с два!..
И в этот момент как-то совсем тихо стало. Будто все звуки заглушили разом. И не видно ничего, потому что туманом горячим окончательно глаза заволокло...
А когда все прекратилось, так же резко, как и началось, первое, что я поняла: барьера больше нет. А потом почувствовалась тупая боль в левом плече. Нечистый предприимчиво толкнул меня под разрушенный купол и сразу же скользнул сам. А через две секунды стало ясно, что экран вновь полностью восстановлен.
– Посмотри на себя, – Тамара даже отшатнулась, – видишь, какое ты чудовище?
Я только отмахнулась и потянулась было к камню, но не тут-то было, снова мне не позволили это сделать...
– Твою мать налево да за пятку через коромысло в позе раком... – медленно проговорил Искариот, почесывая затылок.
– Козел... – с чувством и гораздо более лаконично выразилась я, глядя прямо в светло-голубые, как вода, глаза моноброви, стискивающего мое запястье.
– Я не козел, а архистратиг, – методично поправил он.
– Арахис... тратит? – я вспомнила, что Нечистый говорил мне об упоротости. Что ж, в этом меня сложно будет превзойти, пожалуй. – Что тратит?
– Никакой арахис ничего не тратит. Причем здесь вообще арахис? – задался вопросом монобровь, но Тамара его прервала.
– Посмотри, Михаил, они сами попали к нам в руки. Этим надо воспользоваться и уничтожить волеизъявление Сиеры, чтобы не позволить ей вновь вернуться на землю. Ты же рассказывал о тех ужасных днях ее пребывания в наших мирах, помнишь?
Тот кивнул и взялся за рукоять меча на поясе. При том, что мое запястье все еще стискивалось его необъятной клешней, это обстоятельство мне совсем не понравилось. Вот умирать-то я точно совсем не хочу.
– Вы неоднократно нарушили закон божий и даже набрались смелости осквернить своим присутствием его храм, – лезвие потихоньку плавно выскальзывало из ножен. Твою маму, что ж оно огромное-то... – И теперь понесете наказание!
– А! – вскрикнула я.
– Что «а»? – вкрадчиво переспросил архангел.
– Апчхи! – в носу зачесалось и я красноречиво выдала свое мнение относительно «закона божьего».
Монобровь, видимо, сильно не привык видеть, как кто-то чихает, поэтому как-то резко отпрянул, выпустив из плена мое запястье, да так и затормозил, пока я пыталась прочихаться. А пока я пыталась, случайно, как это обычно бывает, обнаружила в кармане джинсов пачку Ментоса. И тут мне на ум пришла уж точно совсем упоротая идея.
– Слушай, а дай-ка попить, – я обратилась к Нечистому.
– Что... прям... сейчас?! – он удивленно развел руками.
– Да, Иуд, – неуверенно подтвердила я, – сейчас.
– Н-ну ладно, – он пожал плечами и протянул мне бутылку Кока-колы.
– Что за богомерзкий нектар?! – тотчас возмутился монобровь, и я поняла, что его надо срочно отвлекать.
– Слушай, а тебе нравится Киану Ривз? – вопросила я как бы между прочим, пряча бутылку за спиной и там силясь отвернуться крышку.
– Кто это?
– Актер такой. По-моему, он куда зачетнее всяких Эклзов и Падалеки. Да они же сосунки! И с ним рядом не стояли.
Судя по звукам, Искариот за моей спиной вновь начал умирать от смеха, а мне к тому времени уже удалось открыть бутылку и пачку «опасных драже». Только руки тряслись, и я боялась, как бы их мимо не просыпать. Но обошлось.
– Что ерунду какую-то городишь? – меня, похоже, раскусили. – Ты должна подчиниться! Разве у тебя есть что противопоставить закону божьему?!
– Закон химических реакций!
Я как следует встряхнула бутылку и вынула ее из-за спины, выставив перед собой. А в следующий миг монобровь с головы до ног окатило «богомерзким нектаром».
– Выкуси, «сладенький»! – я не удержалась и выставила средний палец.
Путь отступления был открыт, осталось только амулет забрать, но мне снова, черт возьми, этого не дали.
Тамара сжала камень в кулачке и отступила назад.
– Ой, напрасно, – покачал головой Иуда, – погибла девка.
Я даже спросить не успела, почему это она погибла, как все сразу стало почти ясно. Тамара резко переменилась в лице, стала какой-то испуганной.
– Жжется, – пробормотала она, безуспешно пытаясь разжать ладонь. – как горячо...
– У твоего амулета есть одна особенность: он принимает далеко не всех. И вообще довольно агрессивен, – лениво пояснил Нечистый. – И почему ее не предупредили?
– Но она же и так умерла, раз здесь расхаживает, – я непонимающе взглянула на него.
– Это будет не совсем смерть, ну знаешь, она вернется к хаосу. Тоже самое, что и с ангелами. Если у тебя нет выбора и собственных суждений, значит, ты не можешь умереть в полном смысле этого слова, потому что ты вроде как и не жив. Сейчас-то существует полно мечей, способных разрубать душу. Один из них... у него на поясе, – Иуда кивнул в сторону моноброви, который почти оправился от обливаний.
На Тамару становилось все страшнее смотреть. Рука, в которой она сжимала амулет сначала покраснела и начала покрываться волдырями, будто обварилась, а потом начала чернеть. В воздухе витал отвратительный запах паленой плоти. Куски черного, выжженного мяса начали отслаиваться от кости и ошметками с противным звуком падать на пол. А ожог все распространялся, он пополз вверх по предплечью, захватил плечо, перешел на шею и поднимался выше. Скоро некогда прекрасное лицо превратилось в отвратительную гримасу, исполненную ужаса и боли, подобную той, на которые она с праведным осуждением смотрела в Аду. Тамара кричала как-то по-сумасшедшему, истерично, выгибаясь, срывая голос, повалившись на колени, раздирая тем, что осталась от пальцев, паленую кожу. И крик ее гулко отдавался от равнодушно-холодных стен.
Так вышло, что зал Райского дворца всего на несколько минут превратился в кромешный Ад.
– Не смотри, – Иуда опомнился первым и дернул меня за руку, заставляя отвернуться.
Я уткнулась лбом в его грудь и только тогда поняла, что меня колотит крупная дрожь. Уши ладонями зажать не получалось. Через несколько бесконечно долгих мгновений крики прекратились и повисла резкая до боли в ушах тишина.
– Она получила по заслугам, – Нечистый позволил мне развернуться, – в конце концов за все приходится платить...
На полу, в горстке пепла, лежал, маняще поблескивая, сиреневый амулет.
Мне стало страшно.
– Вот видишь, ты сама не хочешь его брать, – откуда-то сверху послышался теплый, успокаивающий голос.
Иуда раздраженно вздохнул.
Я вскинула голову и увидела наверху, в куполообразной крыше, небольшой люк, сквозь который в зал, собственно и влетел наш новый посетитель, приземлившись рядом со мной.
– Вы вообще разговаривать с ней пробовали? – он обратился к самопровозглашенному арахису.
– Нет в этом толку, Гавриил, – он тщетно пытался разделить слипшиеся на крыльях перья. Но не тут-то было, Кока-кола тебе не апельсиновый сок.
– Откуда тебе знать, быть может, она согласится нам помочь. Да, родная?
Я отступила на шаг и быстро осмотрела гостя, к большому облегчению не обнаружив при нем никакого колюще-режущего оружия.
– Послушай, ты знаешь, что Дьявол тебя обманывает? Что он лишь хочет принести тебя в жертву, чтобы возродить Антихриста, использовать тебя в своих подлых целях?
– Не такая уж это подлая цель, – пробормотала я, – и для меня совсем не новость.
– И ты все равно продолжаешь служить ему? – брови архангела взлетели вверх.
– Я ему не служу.
– А знаешь ли ты, – теплые пальцы осторожно коснулись моей щеки, – что если Сиера вернется, над миром людей нависнет угроза полного уничтожения. Пострадают миллионы невинных. Но в твоей власти все это изменить, совершить подвиг. Ценой своей жизни, понимаешь? – спокойный голос действовал умиротворяюще и как-то гипнотически. И только в глубине сонной души какая-то маленькая жилка бешено колотилась протестом. – Этого никогда не забудут. Самопожертвование ради людей дорого стоит. Хватит ли у тебя мужества?
– В этом нет смысла, – послышался сзади голос Искариота.
Я вздрогнула, будто меня из полузабытья выдернули. И тут же отшатнулась, стряхивая с сознания клочки теплого сна.
– Нет, знаете, я жуткий эгоист и не склонна к самопожертвованию, в особенности ради людей.
– Но ты должна! – почти в отчаянии выкрикнул чертов гипнотизер. – Ради всеобщего блага!
– Никто никому ничего не должен, – голос был тихим, вкрадчивым и почему-то хриплым, – Я соединюсь с Сиерой и горите вы все огнем. Жаль, мне уже не увидеть, жалкие потуги спасти свои трусливые задницы. Конечно, убить беспомощную девчонку это так по-героически, а главное, особого труда не стоит! На что вы еще способны ради всеобщего блага? Воровство, убийство, что будет дальше, а? Знаете, голубки, на осколках чужих жизней всеобщего блага не построишь... – я выдохнула и замолчала, выпрямляясь.
– Не зря люди говорят, благими намерениями вымощена дорога в Ад, – хихикнул Нечистый.
– Значит, придется ее убить, – архангел вздохнул, уступая место моноброви.
На лице последнего отразилась решимость.
Лезвие легко выскользнуло из ножен.
Внутри что-то словно оборвалось ,и я поняла, что на этот раз положение у нас весьма плачевное, от такого меча много не побегаешь.
– Меня господин Белиар убьет, если жив останусь, – простонал Нечистый.
Над нами ослепительно сверкнуло лезвие, я и зажмурится не успела.
– Ас-салям алейкум! – послышалось бодренькое со стороны двери. И голос я сразу узнала.
Монобровь оглянулся да так и замер с открытым ртом.
– Господин Белиар, честное слово, никогда в жизни я не был так рад вас видеть, – с облегчением вздохнул Нечистый.
– Люцифер... – с трепетным придыханием произнес «гипнотизер», глядя на второго столь же неожиданного гостя.
– Что, обоссались? – Князь Тьмы самодовольно облокотился о дверной косяк.
На лицах ангелов отразился самый жестокий когнитивный диссонанс.
========== Часть 65 ==========
 – Каким способом вы проникли сюда?! – первым опомнился Михаил, хотя видно было, как его челюсть все еще настойчиво просится на свидание с мраморными плитами, устилавшими пол.
– Полагаю, – Иуда вскинул вверх указательный палец, – этот способ называется примерно так: «Суки, я все здесь разнесу к чертовой матери, но достану эту полоумную девчонку!»
Люцифер небрежным жестом стряхнул с плеча чьи-то ободранные подпаленные перья, и всем стало ясно, что да, этот способ на самом деле именно так и назывался.
– У тебя есть выбор: либо оставляешь девчонку нам и убираешься пока цел, либо подчинишься Создателю и убьешь ее сам, раз уж ты здесь, – монобровь решил продолжить с завидным упорством. Ты посмотри, бесстрашный какой. – Что же ты выберешь?
– Хм, дай-ка подума-ать... – светлые брови Дьявола сначала взлетели вверх, он потер подбородок и наиграно-озадаченно уставился в потолок. – О, знаю! Я выбираю мордобой! – правитель Преисподней многозначительно и с сочным хрустом размял пальцы.
– Этого не было в списке! – вспылил архангел.
– Ой, правда? – Сатана сделал вид, что очень удивился, а потом небрежно махнул рукой. – Ну мне можно, я же Дьявол.
– Уничтожить их всех, раз посмели осквернить храм божий, – взвизгнул гипнотизер.
И тут уже вспылила я и наставила на него указательный палец.
– А ты вообще молчи, Гавриил – король пидрил!
Резко наступила тишина.
На этот раз мне выпала возможность лицезреть когнитивный диссонанс на лицах всех присутствующих.
Белиар с Люцифером медленно переглянулись, а потом Малый Тронный зал дворца Сефирот чуть ли не взорвался от смеха. Грозные правители Преисподней, умирая от хохота, с трудом удержались, чтобы не сползти по стенке на свидание с все теми же мраморными плитами, которые, как и в прежние времена, устилали пол.
– На моей памяти так еще никто не отжигал, – Нечистому даже слезы пришлось утирать. – Но ты осторожней с ним, он мстительный, однажды кому-то из властителей... ахах, черт... яйца чуть не откусил...
И предупреждение Иуды пришлось как нельзя кстати, потому что новопровозглашенный Король Пидрил уже занес надо мной карающую длань, объятую огнем. Я вдруг вспомнила, что ему ничего не стоит меня убить, как свое время ангелу, который уничтожил Содом.
Тогда, наверное, повинуясь каким-то инстинктам, полученным от Сиеры, я успела нырнуть под эту самую карающую длань и потом уже, стоя сбоку от гипнотизера, ударить его ребром ладони в шею. Совершенно не понимая, что я вообще делаю.
Архангел испустил тоненький писк и медленно повалился сначала на колени, а потом и всей тушкой на пол.
– Ох, ничего себе, по ходу я его вырубила, – в том, чтобы сообщать всем очевидные вещи, не было ничего привлекательного, но как уж тут было сдержаться?
– Кажется, пора воспользоваться помощью Метатрона, – взревел монобровь, что я аж подпрыгнула и поспешила максимально отдалиться от опасного субъекта.
– Э... А кто этот... П-патрон?
– Оу, ну все просто, – Иуда хлопнул в ладоши, – это божья машина для убийства. Увидишь его – сразу обоссышься.
– Я не из пугливых.
– Кажется, пора воспользоваться помощью Мухобойки, – передразнил Князь Тьмы, призывая свой чудной золотистый меч.
Теперь сходство стало отдаленно заметно: с одной стороны что-то вроде молота, а с другой стороны торчат три зазубренных лезвия, вроде сатанинского трезубца. И вся эта красота на безумно длинной заостренной с конца рукояти. Так что сам вид смертоносной штуковины внушал страх. Если ей просто так, без всяких навыков, размахивать, то нешуточный вред можно учинить, а ежели уметь...
– Мухобойка – оружие Дьявола, – вновь пояснил Нечистый, – название как бы мягко намекает на «любовно отшлепанный» зад. Классный из меня справочник, да?
– Драка, да? – уточнил крайне довольный Белиар, доставая свою косу.
– А ты думал? Сейчас же приступаем к натягиванию ушей на пятки, – Князь Тьмы кивнул.
– Да, и мы все здесь сломаем! – с энтузиазмом поддержал четвертый властитель Преисподней, ну а оттого, что он ногой топнул, стенка передняя пошла тоненькими трещинами и как бы невзначай обвалилась, но на это даже никто внимания не обратил.
– Наружу, – Искариот настойчиво потянул меня за руку, – а не то непременно погребет под завалами. Эти энтузиасты махаются так, что только клочки летят по закоулочкам.
Но из полуразрушенного зала вслед за нами повылетали и все присутствующие. Я как-то сразу подметила демоническое преимущество в передвижении. Темные кожистые крылья были явно легче за счет отсутствия перьев, кроме того удобнее в управлении и наверняка водостойкими, хотя точно я сказать не бралась.
На миг небо закрылось темным пологом, я даже не поняла почему, а потом перед нами приземлилось ОНО. И это ОНО было выше Искариота на головы эдак две и во всей видимости непременно намеревалось нас покарать. Тянуть было некогда и рассматривать нежданное чудовище, соображать надо быстро.
– Ох ты ж охренеть не встать, там оранжевые усатые свиньи! – вскрикнула я, указывая куда-то влево.
Пока Метатрон, а это был, скорее всего, именно он, отвлекся, Искариот оперативно затащил меня за ближайшее дерево.
– Ну ты и выдала, – он покачал головой.
– Но... знаешь, Иуд, – я почесала щеку, – они и вправду были...
– Свиньи... огромные, разъяренные, оранжевые свиньи... с усами... – задумчиво протянул на миг остановившийся рядом с нами Дьявол. – Ты что вкурил, Иегова?
Чтобы понять, что это еще и свиньи-людоеды, нам немного времени потребовалось, только одна из них заверещала и воинственно кинулась на нас, повалив своей грузной тушей не менее грузное дерево, пока мы успели отскочить в разные стороны.
– Похоже кто-то доигрался в Angry Birds, – хмыкнул Нечистый.
– Он что, дальтоник? Я к тому, что они там... Ай! ...зеленые были, – выкрикнула я, уворачиваясь от недюжинных кабаньих клыков.
– Это с претензией на оригинальность!
Свиней было всего две, но беспорядок они наводили знатный, да еще к тому же, демонам в связи с появлением Метатрона было слегка не до нас, а за листвой деревьев было даже не увидеть, что у них там наверху происходило.
В итоге беготня от свиней закончилась тем, что мы с Искариотом забрались на самое крупное дерево в ближайших пределах досягаемости. Правда под натиском двух огромных животинушек и оно в ближайшем времени грозилось кончиной. Надо было срочно что-то придумать.
– Думаешь, кола с Ментосом на них уже не подействуют? – истерически кусая ногти и пытаясь удержаться на ветке, спросила я.
– Думаю, нет, – Иуда шмыгнул носом. – Есть еще какие-то предложения? А то нас сейчас заживо сожрут.
– Зажигалка есть, – вздохнула я, роясь в карманах, – предложений нет.
– Постой, господин Белиар приказал на днях купить аэрозоль против тараканов... И он, кажется, у меня с собой...
– И как нам это поможет?! – всплеснула руками я.
– А так, – Искариот взглянул как нельзя более многозначительно.
И тут до меня дошло.
– Давай сюда, – и я даже не буду спрашивать, откуда в Преисподней взялись тараканы.
Нечистый с хитрой улыбочкой вручил мне аэрозоль, и я полезла вниз по веткам вершить возмездие, Иуда вслед помахал ручкой и тут же накрепко обнялся со стволом, чтоб не свалиться.
– Ну берегитесь, твари божьи, Антихрист грядет! – я сочно пнула одну из свиней в рыло и подставила зажигалку под предлагаемый поток аэрозоля.
Крутанула колесико и брызнула.
От истошного вигза заложило уши. Я поморщилась и спрыгнула на землю, наблюдая, как уносятся вдаль полыхающие свиньи. Подавила укол совести. Просто так нужно было.
– А Сиера говорила: «Любой, кто встанет на моем пути, будет уничтожен», – ехидно протянул над ухом Нечистый. – Да не боись ты, они были созданы только с тем, чтоб нас сожрать. Ты все правильно сделала, нечего жалеть бесчувственные машины для убийства, а то неровен час получишь нож в спину. Нам бы убираться отсюда надо, все же это поле боя не наше, здесь им тяжеловато придется. К тому же барьеры всякие... – Искариот указал вверх, где из-за ослепительного сияния ничего нельзя было разглядеть, только доносился лязг стали клинков.
– И что ты предлагаешь? Может, водой из фонтана их обольем? – я указала на каменного дельфина посреди лужайки, у которого изо рта вырывалась мощная струя, сверкая на солнце. – Перья намокнут и они тогда наверняка летать не смогут. Но... там вода святая, да?
– Это не беда, мы ее заговорим, – махнул рукой Иуда, – и торопиться бы надо, а то сейчас и другие слетятся...
– Тогда давай, вперед!
Я выпихнула Нечистого на лужайку и он, пробормотав какие-то заклятья, подбросил
 вверх блестящую монетку и с разворота нанес фонтану разрушительный удар. Импровизированный дельфин треснул и разлетелся на осколки, устроив знатную поливайку всем в радиусе километров пяти. И очень скоро небесные бойцы с отяжелевшими от влаги крыльями действительно поспускались на землю.
А рядом с нами приземлились Дьявол и Белиар, оглядываясь. Похоже, на поле брани пребывали все новые и новые солдаты небесного войска.
– Кажется, пора гордо покинуть поле боя, – усмехнулся Князь Тьмы, притягивая меня ближе.
Его темная рубашка с левой стороны была запачкана кровью, впрочем, вражинушкам тоже неплохо досталось.
– Стойте, а амулет как же?! – задохнулась я.
Иуда, лучезарно усмехаясь, продемонстрировал мне маленький фиолетовый камушек.
– Я большой мастер незаметно тырить всякие побрякушки. К счастью, меня эта смертоносная штучка за врага не сочла, – вздохнул он.
Я благодарно кивнула и прижалась к Дьяволу, прикрыв глаза. Потом сознание на миг накрылось мутной тьмой.
========== Часть 66 ==========
 Мы оказались в Преисподней, но пробыли там всего ничего, успев только насладиться восторженными отзывами четвертого властелина Ада о самом себе. А с Искариотом Дьявол пообещал позже разобраться лично. Тот попросил лучше сразу его застрелить и в конечном итоге был за ухо утащен господином Белиаром в неизвестном направлении, перед тем как исчезнуть, только успел мне грациозно стыренный амулет кинуть – еле удалось поймать. А мы с Князем сразу же отправились в верхний мир. Ну как, относительно верхний...
Тут наступил уже вечер. Тихий такой и светлый, по сравнению с утром. Туч уже не было совсем, и солнце расплавленным золотом разливалось по крышам домов. И дышалось свежо. На полу-оживленных улицах.
Нет, все-таки здесь <i>роднее</i>.
– Куртку надень, холодно, – как бы невзначай бросил Дьявол, даже не оборачиваясь – слишком занят своими мыслями.
Меня хватило только на то, чтобы вздохнуть и послушно полезть за ней в сумку. Я бы предпочла совсем другой вариант согревания, но спорить сейчас вот ни капельки не хотелось, и не было никаких сил. Что поделать, если он еще дома внимательнейшим образом проследил, чтоб я взяла с собой этот ненавистный предмет верхней одежды?
Так, секунду.
А не плевать ли мне на это?
А плевать.
Я пару мгновений крайне сосредоточенно разглядывала свои не по погоде легкие туфли, а потом пробормотала неразборчивое: «К черту куртку», и нагло так прижалась к Дьяволу. Думала, он не оценит.
Оценил.
Встрепал волосы и выдохнул в макушку насмешливое:
– Невыносимый ребенок.
Тут совсем некстати из кафе напротив ветром донесло запах еды, и колени тут же предательски подогнулись. От голода голова закружилась. Странно, а я о нем и вовсе думать забыла...
– В чем дело? – осведомился Сатана.
– Есть... хочу... – выдавила я, портя к чертям всю атмосферу. Живот вышесказанное мной незамедлительно подтвердил специфическими звуками. Ничего не осталось, кроме как покраснеть, стиснув зубы.
– Сейчас твои одноклассники с экскурсии вернутся, – сообщил Князь, оглядывая меня на предмет «поломок и неполадок» после «райской» экскурсии – самое время. Мне как-то страшно стало представить, что было бы, если бы он их случайно вдруг обнаружил... – Их тоже накормить надо.
– Угу, – злобно буркнула я, раздосадованная тем, что придется ждать, – вон они уже идут. Это место встречи, да? Потом все на «прокорм» пойдут?
Князь кивнул.
Дальше я за обстановкой не следила и вкус жизни заново приобрела только тогда, когда передо мной на столе оказалось нечто горячее и вкусно пахнущее. Никогда так долго не голодала, поэтому принялась уминать «подарок судьбы» с огромным аппетитом и такой же скоростью.
– Аня... – позвал Дьявол, несмотря на все мои слабые от голода протесты, сидевший напротив. У меня все сжималось каждый раз, как он мое имя произносил, а сейчас я вовсе чуть не подавилась, резко вскинув голову.
– Ох, у тебя такой вид, будто ты и меня сейчас съешь, – усмехнулся он.
Я отвела взгляд, с трудом подавляя улыбку.
– Чего?
– Просто хотел поинтересоваться. Ты тогда, в Чистилище, сказала, что согласна на мое предложение. Уверена ли? По-прежнему можешь отказаться.
Я покачала головой.
– Уверена. И пожалуйста, не путай меня больше, сейчас я не должна сомневаться. Вот скажи... А ты сам... сам-то как хочешь?
– Чтобы не повлиять на твое решение, ничего говорить не буду, – хмыкнул Князь, откинувшись на спинку.
Это... Его поблагодарить бы надо за мое недавнее спасение, но что-то слова в горле застревают... Я вздохнула как-то порывисто, заламывая пальцы под столом. Что же это такое со мной делается, а?
<i>Пришел ты в мой класс учителем истории, а оказался Дьявол...</i>
– И Тамара умерла, – как бы между прочим ляпнула я.
– Знаю, – без особого выражения кивнул Князь.
– Кхм... ладно... – наверное, все же неприятная тема, – интересно, а что потом с Ангелиной случилось? – слишком неестественно и наиграно до омерзения.
– Думаю, ее приятель как-нибудь уразумеет о ней позаботиться.
Я хмыкнула. Что-то больно упорно беседа не ладится. Наверное, словами здесь уже ничего и не скажешь... Куда уж там, давно все сказали.
Я надломленно кашлянула и, неловко поднимаясь, пробормотала на ходу какие-то несуразные извинения. Стул задела ногой, он скрипнул и на пол чуть не полетел, чудом удержавшись на своих тоненьких четырех. Дьявол проводил меня скучающим взглядом, а потом я его уже не видела.
В туалете было светло и холодно из-за распахнутой настежь форточки под самым потолком. А распахнули ее, потому, вероятно, что куревом неизвестно откуда несло немилосердно. Даже в горле запершило. Я прокашлялась – ну точно простуду подхватила, только ведь недавно болела, а тут вон голова раскалывается, – и глянула на себя в запачканное зеркало. Ну замечательно, красная, как помидор. А думала, что это он ухмыляется так ехидно-снисходительно. Еще бы, влюбленная дурочка – это смешно, черт его... Ай!
Я мысленно махнула на все рукой и окатила лицо ледяной водой из-под крана, а когда оно хоть самую малость остыло и начало казаться не таким уж «помидорочным», поспешила скрыться из прокуренного помещения. И все бы ничего, если бы в дверях я буквально не столкнулась с Юлей. Будь все как обычно, я бы сделала вид, что не заметила ее, протиснулась бы мимо и молча ушла, куда собиралась. Она подружка Искариота – не моя. И вообще, я еще обижена за тот раз, когда она меня о тумбочку головой колотила... Но все, конечно же, не было как обычно, и Юля буквально с порога свалилась мне на руки. По причине того, что люди довольно редко имели привычку падать мне на руки, я несколько растерялась. А когда собралась с мыслями, поняла, что с одноклассницей что-то определенно не так. Кое-как мне удалось приложить ее к стеночке, устроив поливаны все из того же крана с ледяной водой. Юля была вся зеленая почти в прямом смысле этого слова. Из-под повязки на лбу снова сочилась кровь.
– Зачем... ты... – пробормотала она, едва немного очухалась.
– Ну и пожалуйста. Могу и уйти, – ей тут помогают, а она, видите ли...
– Нет, я не это имела в виду, – одноклассница сделала попытку улыбнуться, – это несправедливо, что ты мне помогаешь, потому что мне только что, вот секунду назад, понимаешь, поступил приказ... эх... – она вздохнула так, будто ей грудь чем-то тяжелым сдавливали, – тебя убить...
Я остолбенела.
– Будешь исполнять? – поинтересовалась, а зачем, и сама не пойму.
– Буду. Ничего личного, правда, ты замечательная, и я очень не хочу тебя убивать, но если этого не сделать, то последствия окажутся необратимыми. Можешь меня не прощать, об этом умолять я уже просто не имею права. Лицемерно как-то выходит... – она опустила взгляд.
Ну хорошо хоть это ты понимаешь. Запутали тебя этим «всеобщим благом»...
– А интересно... – я вдруг задумалась, – а ты это от чистого сердца говоришь или так, для галочки на совести? Может, это просто прикрытие такое, чтоб людей убивать. Он неугодный – под копье его, а ты и рада стараться.
– Неправда! – вспыхнула Юлька, ох, видно задела я у нее в сердце что-то... – Я никогда в жизни никого не убивала и... если бы не ты... даже не собиралась... – она неожиданно заплакала как-то беспомощно, что слезы едва успевала стирать, – и я <i>себе</i> этого никогда не прощу, больше всего боюсь, что рука дрогнет. А потом... потом просто уйду от них, и... плевать, что неверных убивать не грех... – ничего не понятно было, одноклассница бормотала что-то сквозь слезы с каким-то рваным придыханием.
– Если я правильно понял, самосуд собираешься совершать, – за моей спиной послышался голос Князя, а еще через секунду его ладони опустились мне на плечи. Сразу стало лучше как-то.
– Да, – Юля твердо кивнула, поднимаясь и утирая слезы, – в Аду буду гореть, у тебя, Дьявол. Примешь?
О черт, я даже не подозревала, что она к этому <i>настолько</i> серьезно...
Сатана только усмехнулся.
– А этого совсем никак не избежать? – тихо спросила я его, оборачиваясь.
– Нет, – Князь покачал головой, – нельзя избежать, и откладывать уже. Выиграем, разрушится барьер – последнее препятствие к возвращению Сиеры. Проиграем – умрешь. Мне бы очень этого не хотелось. – Прошептал он склонившись к моему уху, потом добавил громче и решительнее. – В любом случае эта схватка у вас – последняя. Готова?
Да, наверное... Пора уже все это заканчивать.
Я сжала его ладонь.
========== Часть 67 ==========
 Юля, прокашлявшись, выпрямилась и прижалась спиной к стене.
– Я перенесу нас в отдельный мир, чтоб здесь никто не пострадал. Мир моих иллюзий, – она легонько взмахнула рукой, и пространственная материя – какие умные слова я знаю – начала растворяться прямо на глазах, расплываясь неровными кругами. Неприятное зрелище до ужаса.
– И ее тоже на пафос потянуло? – осведомилась я, втискиваясь всеми пальцами в руку Сатаны.
– Нет, миры собственного созидания так принято называть, – пояснил он, силясь ослабить мертвую хватку, при этом не причинив мне боли.
– Собственного созидания? – я даже присвистнула от удивления.
– Они обычно довольно простенькие и не населены живыми существами. Такой есть у каждого человека, а то и по несколько. Но перемещаться туда и перемещать других могут лишь специально подготовленные медиумы.
К тому времени, как Дьявол завершил, мы уже полностью оказались во владениях Юлии. Я, неожиданно осмелев, отступила от своего «опекуна» на шаг, тот самый, что так гулко эхом раздался, и осмотрелась.
Под ногами – все та же бетонная плита, только темнее, испещренная выбоинами и царапинками, словно незаживающими никогда ранами. Вокруг платформы, словно давящим куполом нависало синее небо, правда, его тяжело было рассмотреть из-за беспорядочно парящих в воздухе клочков тумана. Они же закрывали и солнце. А может, его тут и вовсе не было. Края платформы, в особенности дальние, терялись в дымке, и увидеть их было почти невозможно. Но тот ближний, рядом с которым я стояла, вырисовывался своим щербатым выступом до омерзения четко.
Я устало поморщилась, убирая волосы со лба, чтоб в глаза не лезли.
Вдалеке, за пределами плиты уже, вверх, словно шпили, вздымались какие-то непонятные скалистые столбы, почти ничего общего с колоннами не имевшие – уж слишком много было всяких выступов и зазубрин – но отдаленно их напоминавшие. А так выглядели, как будто взял кто-то скалу и стал молотить по ней гигантской штуковиной, пока не остался такой вот стержень. Между некоторыми из них натянуты были цепи. И они вот внушали страх, потому что неестественно как-то колыхались на ветру со своим противным звяканьем.
А впрочем – местечко было премилое.
Напротив, немного вдалеке, стояла Юля – ждала своего хранителя. Скоро он будет здесь, и начнется битва. Которая, может, в историю войдет.
Для них – за мир, как бы это эпично не звучало.
А для меня... за меня. Эгоистично, наверное, что я так поступаю. Как не поступал никогда, ни разу ни один главный герой – только последние злодеи...
И вот я стою на этой гулко отдающей эхом каждый мой шаг платформе и готовлюсь к этой самой битве за мир. Стою – и сердце в груди колотится. Стою – с растрепанными до невозможности волосами, лезущими в глаза как можно более бесстыдно, в летних туфлях не по погоде и старых потертых джинсах с надписью «Kiss me» на всю задницу. Да уж, обмундирование что надо по такому случаю. А про куртку я лучше вообще смолчу...
У Дьявола вновь рога появились, и взгляд полыхал. Бешено.
– Слушай...
– Да? – о, и голос огрубел. Глубже стал.
– Тебе снова мое тело понадобится?
– Нет. На этот раз нет. Нас ожидает бой с Метатроном, ты знала?
– С Метатроном?! – я поперхнулась даже.
– Я его новый медиум, – подтвердила слушающая наш разговор Юля.
– Э... а старый куда делся? – на свою беду, дурную голову, поинтересовалась я.
– Не выдержал перегрузки, – спокойно ответила девушка.
Я только успела завистливо вздохнуть – вон ей что поручают – как Дьявол прервал.
– Не беспокойся, твоя нагрузка едва ли не посильней будет. И не делай такие глаза. Какой мир, такие правила. В этот раз твоя задача – просто постоять в стороне, пока я буду сражаться. Но и это тоже непросто. Так как ты, в конце концов, мой медиум, и меня питает твоя сила, тебя будут пытаться вывести из сознания или даже убить. Причем первое маловероятнее. Поэтому постарайся не умереть, пока я не закончу, ладно? Возьми меч и защищайся, в конце концов, от своей одноклассницы.
– Какой меч? – честно говоря, Сатана меня немного пугал своим взглядом и вообще внешним видом в целом, потому что так изменился, неуловимо, но все же как-то ощутимо... Поэтому тугодумить не хотелось.
– Что у тебя на шее, – Князь кивнул на сиреневый амулет.
Я, немного подумав, сдернула его с шеи.
– Как призывать?
– Как обычно. Сосредоточься. Выдохни. Представь, что у тебя уже все получилось.
Пришлось скептично кивнуть. Я была невысокого мнения о своих способностях медиума, но представлять что-то умела хорошо. И вот я, как и было сказано, выдохнула, сосредоточилась, вспомнила порядок действий и выдохнула еще раз, потом представила...
И тут же руки оттянуло непосильным грузом.
Я уставилась, удивленно заморгав, на награду своим стараниям.
И это был не меч, это был, однако, самый настоящий тесак, огромный, лишенный всякого изящества, но не лишенный своеобразного очарования. Зато рукоять удобная. Он напомнил палаш, с загнутым лезвием, только очень широким и, наверное, больше меня в длину.
Как я собиралась ворочать эту штуковину во время боя – представлялось смутно.
– Тяжеловат? – насмешливо спросил Дьявол.
– Тяжеловат?! Шутишь?! Я его еле от земли оторвать могу! – пытаясь продемонстрировать хоть это, я чуть было не надорвалась.
– Расслабься, – посоветовал Дьявол, – позволь ему вести, он тебя не оставит.
– Очень хорошо, – я кивнула, – он что, живой?
– Просто доверься ему, Макарова, не вдавайся в детали, – вздохнул Князь. С ума сойти, я один на один с собой буду пытаться не умереть. Без всякой помощи.
Тут на площадку легла глубокая тень, ознаменовывая прибытие Метатрона.
Еще минуту – прежде, чем послышался лязг клинков – царила мертвая тишина.
Метатрон и Князь ничего друг другу не говорили, стояли молча.
Дьявол усмехался почти издевательски, обнажая подросшие сантиметра на два клыки, от которых пробирали мурашки.
Я старалась не показывать, что волнуюсь, как истеричка, и только дышала часто-часто. За ним времени наблюдать у меня, наверное, не будет.
И точно, едва эти двое молниеносно взметнулись в воздух, как меня отвлек лязг копья по бетону. Я отскочила, так, чтоб к Юле лицом быть, и замерла в напряжении. А одноклассница тоже молчала. Хоть бы слово...
Но губы сжаты плотно. Остановилась в нескольких шагах от меня.
– Нападай... – тихо так, почти одними губами.
Не, не я это заварила... Да и как я тебе нападу, если мне в руках вон какую бандуру тягать?!
– Ладно, тогда я начну, – она без промедлений уже замахнулась копьем, а я почему-то подумала тогда, что она бессовестная, и больше ни о чем подумать не успела, потому что меч Шем-сие на какую-то секунду долей неимоверных усилий удалось поднять в воздух, но он тут же с грохотом рухнул обратно, правда, сбив траекторию юлькиного удара. И копье острием ударилось о землю. А поднять его оттуда было уже проблематично, потому что с другой стороны уперлось лезвие Шем-сие. Послышался будто издалека, от волнения, наверное, лязг удара, и по рукояти прошлась приятная вибрация. Ощущение пьянящее. Я вдохнула.
– В этот раз разбить мой затылок будет немного сложнее, – вдохновенно пообещала Юльке.
И тут поняла, это не от удара, это голос меча такой, теплый, немного режет по ладони. Я его слышу, но не разбираю еще, а разбираться и не надо. Надо, чтобы ритм сердца с этим голосом слился. И все. А он пока упорно не хотел сливаться.
Девчонка времени даром не теряла, пока я тратила на раздумья бесценные секунды. Взмах копья, почти удар. Я и понять бы ничего не успела. Так и остановилось прямо перед самым моим лицом блестящее острие. Я никогда то выражение юлькиного лица не забуду, беспомощное такое. Как же безумно тяжело, наверное, – убивать людей.
Но она быстро в руки себя взяла, выйдя из оцепенения, и в глазах вновь отразилась решимость. Одну возможность упустила по <s>доброте</s> слабости душевной. Вторую уже не упустит.
Мечом удобно изменять траекторию удара копья, но оно почему-то никак не ломается. Да и не намахаешься тут особо, Шем-сие, зараза, тяжеленный, мышцы уже гудят все. А отступать бесконечно, тоже, мать его, не вариант.
– Стой! – а ну как подействует? Я взмахнула рукой. Юля резко замерла. – Может хватит, а? Что мы как марионетки на сцене? Ведь ни ты, ни я не хотим продолжения, так?
Девушка с сожалением покачала головой.
– Нет. И все же... Деремся до конца. За нас еще ничего не решено. Мы все решим сами, – и снова взмах копья, только теперь не так, как обычно, а сверху.
Я отдалась на волю Шем-сие, и тот сразу же уперся в бетон, утаскивая меня за собой, так что боль от удара прожгла левое предплечье, заливая его чем-то горячим и липким. Больно, но от большого количества адреналина в крови я на это плюю. И делаю неожиданный, почти красивый выпад, лезвие скользит прямо у Юльки под горлом и тяжело бухается на самый край плиты. Не задело. Но руки дрожат дико. Ведь чуть-чуть и я бы ее...
Я еще и опомниться не успела, как гулко зазвенело в затылке от мощного удара кулаком в скулу. Шейные позвонки хрустнули даже. Но я только пошатнулась, краем глаза заметив, как замахивается медиум для очередного удара. И тут Шем-сие просто взорвался в моих ладонях.
Она открылась. Юлька-то открылась.
В сердце сбилось что-то, будто замкнуло...
Правую ногу вперед, а ладонь поперек лезвия у самой рукояти...
И выпад.
Нет, знаешь, не придется тебе в Аду-то гореть...
Я опомнилась так же резко и тут же руку назад дернула. Но было-то поздно. Лезвие явно метило в самую грудь, но то ли от моего волнения, то ли от собственной тяжести, прошло ниже – в живот.
Юлька сделала удивленные-удивленные, огромные такие глаза и осела на пол, уронив копье. Потом как-то судорожно закашлялась, захлебываясь в собственной крови. Как-то глупо улыбаясь, и непонятно, зачем.
Я стиснула зубы, отступая назад.
Меч безжизненной громадой в моих руках прислонился лезвием к бетону.
Не кричала, не заламывала пальцы и даже волосы не выдирала свои – стиснула зубы. Подставляя ветру лицо.
Сразу стало заметно, как пожухли крылья Метатрона. И он сам, сцепившейся намертво в схватке с Князем Тьмы, оказался отброшен назад гигантской взрывной волной. Потом пронесся над бетоном, сбивая и задевая торчавшие и выкорчеванные во время битвы двух титанов ржавые железяки.
– Получай «шашни венценосной особы», – фыркнул Князь в ответ, видимо, на предыдущее едкое замечание небесного слуги.
А ведь и Дьяволу несладко пришлось, судя по внешнему виду, однако же он был весьма доволен.
Я подбежала к нему, едва только меч вновь превратился в маленький амулет на шею. Подбежала и молча уткнулась носом в плечо, понимая, что пачкаю его уже и так залитую кровью одежду. Но он был не против.
– А крылья у тебя красивые, – тихо пробормотала я, разглядывая их, но мне и правда нравились.
А потом я поняла, что, наверное, большую дурость сказала, и чуть не проглотила язык. Но Князь только усмехнулся.
– Идем, вон смотри, мир разрушается, – он указал на большую трещину в небе. Я даже рот раскрыла от удивления. И тут возле нас, чуть поодаль, развернулась большая «черная дыра», портал, может.
– Подожди! Я... Юлька как же? Ты говорил, что раны, полученные здесь на наш мир не переносятся.
– Я так говорил, – он обернулся ко мне, – но я не вселенская добродетель, чтоб спасать каждую дурную девку.
– Я... т-тогда... – слова давались с трудом, я, задыхаясь, говорила, – сама не пойду. Ну разве я о многом прошу? Ну пожалуйста...
Князь только языком цокнул раздраженно и выдавил ужасно неохотно:
– Ладно.
– Никчемная, – а нас опередили... – какое же ты ничтожество, – с таким неподдельным презрением, – ты не достойна служить Создателю.
Метатрон, весь «насквозь помятый и покоцанный», занес над собственным медиумом его же копье. И так же быстро без сожалений опустил. Я на миг зажмурилась. Своих же...
Как же так?
Хотя, конечно, глупо спрашивать.
Дьявол говорил, что смерть в «мире иллюзий» проецирует смерть в настоящем мире...
А Юлька умерла. Внутри все дрожит. По струнам души скрежещет ржавое железо. До ужаса нещадно. Убейте, а?
– Аня, – Князь позвал настойчиво. – Пора торопиться.
Трещин на небе все больше.
Я отвернулась. Дала ему руку. Теперь все будет иначе.
Дьявол потянул меня за собой, и последнее, что я услышала: барьера против перемещения Сиеры в наш мир больше не существует.
========== Часть 68 ==========
 В голову ударила кровь, там зазвенело все, будто кто-то изнутри с силой по металлическому гонгу колотил. Я остановилась, как вкопанная, вырвав свою ладонь.
С неба начинали сыпаться осколки, словно бы штукатурка. Как странно...
Не думала, что когда-нибудь такое увижу.
– Аня! – рыкнул Дьявол.
Справиться с собой не могу. Все болит. Как же сильно...
Я хотела вернуться к Юльке, потому что вину за произошедшее чувствовала на себе. Но Князь не позволил.
– Успокойся, слышишь, – тихо прошептал он мне на ухо, – или я тебя ударю.
Я с трудом попыталась взять себя в руки. Вот сейчас очень не помешало бы, если б меня ударили. Или водой ледяной окатили.
– Все хорошо, это обычное расстройство. Тебе уже трудно управлять собой, потому что время на исходе. Просто успокойся, доверься мне, – Дьявол говорил, не повышая тона, размеренно и вкрадчиво, а еще строго.
Забери меня отсюда. Я сама не знаю, что делается.
Юлька... Какое это, наверное, ужасное чувство, когда тебя убивают свои же. Противно до омерзения. В этом столько лжи пафосной и перегнившей, что тошнить начинает...
Внезапно от тела девушки отделалась какая-то странная штуковина и, припадая то на один бок, то на другой, полетела к нам.
– Что за шняга? – я отскочила, а Князь на месте остался, подставив палец. И «штуковина» на него тотчас приземлилась, накрепко ухватившись цепкими лапками.
Точнее описывая, это был маленький черный помпон с крылышками и большими глазами, сверкавшими из-под шерсти. Не было ни клюва, ни рта, ни чего-то подобного еще, только уши торчком, как у летучей мыши, и маленький хвостик.
– Это уголек, – пояснил Сатана, – они рождаются из последней мысли умершего. Ну, если мысль, конечно, того стоит. Какой она была, ведомо только им одним. И никогда не разглашается под строжайшим секретом. Кстати, угольки понимают слова и часто умеют разговаривать. Вот, возьми, не бойся, – он протянул комочек мне.
– Ой... – я опасливо подставила ладони, но угольку они не полюбились, и он, вспорхнув, сел мне на плечо. В кожу едва заметно впились малюсенькие коготки.
И тут плиту под нами затрясло. С неба сыпалась уже не просто «штукатурка», и даже уже не кирпичи, а огромные булыжники. С неприятным скрежетом рвались ржавые цепи, разрушались скалы. Умирал мир, созданный тем, кого больше нет. Через каких-то несколько минут, надо полагать, он обратится в пыль.
– Аня, – послышалось твердое.
Больше звать не пришлось, я, с трудом удерживаясь на ногах от тряски и спотыкаясь то и дело об обломки скал, разбросанных по плите, пошла за Дьяволом.
Всего через несколько мгновений там, где недавно стояли мы, образовалась пропасть.
***
Я сидела на коленях у Дьявола, апатично уставившись в кружку с чаем. Спать хотелось очень. Наверное, мне надо было выплакаться просто, но оно не плакалось почему-то, только на душе пусто было, глухо и мертвенно спокойно. Медленно слипались глаза. Но пока нельзя. Если я сейчас засну, то потом не смогу даже попрощаться. Приборы в кабинете Вельзевула пикали мерно. Усыпляя. Уголек на этот раз пристроился у меня в ладонях.
– Это твое окончательное решение? – негромко спросил Дьявол, чуть склоняясь ко мне.
– Да, – вздох, – только... Я вот сейчас засну до утра, наверное. А потом мне нужны будут сутки с тобой наедине, ладно? Сутки у нас есть?
– Сутки, пожалуй, есть, – Князь кивнул.
Еще никогда не буду так дорожить каждым часом. Да что там, мгновением каждым... Сказать бы Дьяволу, чтоб прекратил меня по волосам гладить, а то засну раньше времени, да духу не хватит. Черт.
Голова все еще противно гудела, даже не думая переставать. Да уж, не дает мне Сиера покою...
Наконец дверь скрипнула.
На пороге объявился Белиар, а вслед за ним и Нечистый. Сердце как-то недобро сжалось. Но не собирается же оно меня подвести в самый ответственный момент? Я спрятала уголька в ладонях, чтобы раньше времени не вылез. А он там шебуршать, как назло, начал.
– Искренне поздравляю с победой, – не без доли ехидства произнес Белиар.
– Привет, – я тихо поздоровалась с Искариотом.
– О, так вы победили все-таки, – он закинул руки за голову. – Молодцы, правда.
– Угу, и это... Ну... – черт, что же сложно-то, чуть что – мямлить начинаю.
– С Юленькой дрались, да?
– Д-да, – я вздохнула, давясь словами, и оглянулась на Дьявола, тот кивнул, демонстрируя, что за меня этого говорить не собирается, но все равно молча поддерживает, – она... Юлька умерла... – я вновь уставилась в свой стакан, сжимая его так, что он чуть не треснул.
– М-м-м, вот как... – неопределенно протянул Иуда, лица я его видеть не могла, поэтому половина эмоций осталась мне так и неизвестна, – что ж, мы говорили с ней об этом, она ведь знала, что проиграет. Ей просто было нельзя об этом думать. Теперь, когда ты...
– Это Метатрон был, – хрипло перебила я.
– Какая уж теперь разница... У-мер-ла, да? – он по слогам произнес. До чего же странный. – Всего лишь еще одна заблудшая душа...
Я, сделав над собой усилие, подняла глаза. Все же, нехорошо их прятать сейчас.
Иуда взял со стола скальпель и закатал рукав рубашки, приложив лезвие к обнажившейся коже.
– А ну прекращай! – рыкнул Белиар, отвесив ему такой подзатыльник, что у Нечистого слетели очки и разбились, едва коснувшись пола.
– Ох, господин Белиар, – Искариот вздохнул, неохотно возвращая на место скальпель и потирая ушибленную голову.
– Он немножко мазохист у нас, – пояснил темноволосый демон, еще раз, видимо, для закрепления, ткнув Нечистого локтем в бок.
И тут я заметила, что у него вся рука в таких вот шрамах. Вздрогнула.
– Ты так смотришь, что мне прям страшно становится, – усмехнулся Иуда, вновь отпуская рукав.
– Извини, – глухо буркнула я, опустив голову и водружая обратно на стол кружку с недопитым чаем. – И знаешь, что?
Как-то тихо.
– М-м? – вопросительно протянул Нечистый.
Я вдруг резко вскочила на ноги и его, пока в поле досягаемости был, обняла.
– Мы, может, не увидимся больше...
– Все у тебя получится, – он вздохнул, потрепав меня по волосам. – И не говори глупостей, Нюрка. Эй-эй, ты чего, рыдать-то не надо!
– Не буду-у, – проскулила я, – а ты не называй меня Нюркой...
– Ох, ладно, сворачиваемся. Пойдем, Искариот, у тебя еще отчет не дописан, – Белиар смекнул, что скоро дело будет пахнуть ни чем иным, как керосином, и оттащил своего подопечного за ухо.
– Так ваш же отчет-то, господин Белиар, – слабо пробовал протестовать Нечистый...
– Да что ты говоришь?!
– Ой!
...но видимо получил очередной тычок под ребра и заткнулся, будучи вытащенным из кабинета.
– Ага, а еще его с собой забери, – выкрикнула я вслед, выпуская уголька из ладоней. Он сразу метнулся к двери.
– Что за шняга? – Искариот вновь на секунду возник на пороге, подставляя палец. Но я на него так посмотрела, что он, очевидно, сразу понял, «что за шняга», и тут же вновь скрылся за дверью.
– Спасибо и вам... тебе, – я чуть повернулась к Вельзевулу, который все это время просто молча наблюдал за нами, немного раскачиваясь в кресле. Его-то помощь и проницательность сложно было недооценить.
Демон только улыбнулся в ответ. Я, смущенно покраснев, опустилась обратно.
– Нам пора, знаешь? – Князь склонился ко мне. – Ты ведь домой хочешь?
Я уверенно кивнула, совсем по-наглому кладя голову ему на грудь и отдаваясь наконец в объятия беспокойного странно-тяжелого сна.
========== Часть 69 ==========
 Ребят, ситуация такая. Осталось две последние главы, которые я напишу, как только сдам последние экзамены. Потому что на них мне времени много нужно, на эти главы. И выложу их одновременно, потому что смысла затягивать с последней частью уже не будет.
П.С. Вам спасибо за все.
Пока что, вот...
_________________________
 Я стану тем, кем должна быть.
В тот день мир был бездонно-серым.
Безлюдным. Уютным. Тихим.
Он в последний раз для меня <i>такой</i>.
Это странно немного – ничего не знать наверняка и во всем быть уверенной, до противной точности в мельчайших деталях. Словно в болезненно-мертвый туман падать, а оттого – не по себе.
Это не страшно. Это ничего.
Снова захлебываюсь вот.
Мое решение же, в конце концов. Собственное.
Я уже давно перестала бояться.
Только шутка зло-ироничная до горячего омерзения. Кто ж так издевается, предлагая выбрать, как умереть?
***
Радио устало мурчало о потопах, перестрелках и ситуации на мировом рынке. Потом это все сменилось песней о том, что любовь. Я медленно ковырялась в своей тарелке и ни слова не могла из себя выдавить. Обидно, что кучу всего сказать надо, а ничего не лезет не в мысли, не из горла. Закончились мои попытки тем, что я подавилась, закашлялась и решительно отставила тарелку. Есть не хочу. Не могу.
Текли драгоценные – на вес золота – секунды.
– П-погуляем, может? – спросила я, чуть было снова не подавившись. Уставилась в пол.
– Собирайся, – только и сказал Князь.
И я вылетела в коридор за курткой.
– Знаешь, не думала, что проведу этот день так паршиво, – жаловалась я, «отпинывая» противные мокрые листья с дороги. Их немного было, правда.
А еще, наплевав на то, что люди, и что смотрят, я прижималась к Дьяволу, стискивая его руку. Как там говорится?.. До побеления костяшек, вот.
– Для начала, – он беззлобно как-то усмехнулся, – кое-кто проспал до обеда. А потом еще часа два на меня за это дулся.
– Ну а чего не разбудил пораньше? – хмуро спросила я уже вовсе без всякой претензии на ответ.
– Зачем?
Затем, чтоб с тобой подольше. И больше незачем.
– Ладно, неважно, не обращай внимания, – глухо и тихо. Я голову опустила. – Просто настроение ни к черту...
Князь хмыкнул и развернул меня к себе, придерживая лицо ладонью, чтоб не отворачивалась. Какие же у него теплые руки, с ума сойти... Хотя чего мне, я-то уже давно сошла.
Изо рта пар вырывался клубами, заставляя смущенно за собой наблюдать. Не дольше секунды, правда.
Потому что родные губы отвлекали куда сильнее. Меня словно в ледяную воду окунули, а потом снова – в его объятия. Вероломно.
Еще никогда его поцелуи не были такими медленными и мягкими, как будто нам оставалась целая вечность, а не каких-то до безумия ничтожных десять часов. Вроде бы, успокаивать должен, а он наоборот совсем, до восторженной дрожи под коленками...
– Так лучше? – заботливо-иронично осведомился Дьявол, отстраняясь.
Я кивнула поспешно и удивленно. Ты же, наверное, почувствовал, как быстро, прерывисто и захлебываясь, колотится мое мелочное человеческое сердце. Вот так же и завтра, на восходе оно колотиться будет. Пусть. Сейчас лучше правда не думать об этом.
– Тебе знакомо чувство, когда до смерти что-то важное сказать надо, а слова не в том порядке выстраиваются, да и вообще, подбираются совершенно не те? Будто из другого языка. И в горле застревают еще. Что дышать трудно. Вот у меня вечно так.
– А ты молчи, – сразу же чуть насмешливо предложил Дьявол, щелкнув меня когтем по лбу до красной царапины, – говори глазами, губами, кончиками пальцев. Я-то услышу. Я и сердце твое слышу.
– Так и знала, – хмуро буркнула я.
В груди тянуло как никогда.
Это не собственническое чувство.
Это то самое... Которое все так любят в красках малевать... Ну а для меня – змея под сердцем. Большое, томительно-сладкое, красивое, наверное, даже. Больное.
– Это ни на что не похоже. На привычное не похоже, – рассуждала я вслух. – Если даже ты Тьма, то и я не Свет.
– Плевать на свет, – мгновенно заметил Дьявол.
– Мы друг друга разве дополняем? А вообще должны?
– В какой-то мере дополняем, – Князь согласился, – совсем не обязательно быть светом, чтобы иметь привилегии. Ты это ты. И ничего больше или меньше. Это лучше, чем просто свет. Полнее.
Я глупо улыбалась.
Наверное, он нас с Сиерой не разделяет. И мне пора прекращать. И все остальные глупости и условности – тоже. В распоряжении у нас целая ночь. А так хотелось подумать – вечность.
Медленно смеркалось. Спокойно и вязко. Уже пора взять себя в руки и наконец попросить, о чем страшно было раньше.
– Дьявол, подари мне ночь, – я заглянула в его глаза, приподнимаясь на цыпочках.
Он понимающе усмехнулся.
========== Часть 70 ==========
 В противоположном доме почти не горели огни окон. Разве что правое, с самого края, и еще одно чуть левее и пониже. Было так тихо, что уши резало.
Дьявол сидел на кровати, чуть усмехаясь над моей внутренней борьбой и перепачканной шоколадом щекой. Он медленно водил по губам длинным черным когтем, и это завораживало безумно.
А у меня дрожали пальцы...
Комнату заливал медово-уютный свет ночника у кровати.
– Иди сюда.
Черт, с его стороны звучит, как эротическое предложение. И от этого начинают дрожать уже не только пальцы. Но это не от нервов. Это, ох, черт возьми, сладко и волнующе так...
Меня через несколько часов отправят в темницу Междомирья, о чем я только думаю? Сейчас вот...
– Боишься? – Князь приподнял светлые брови.
– Нет, я... н-не боюсь, – а язык-то заплетается, – я, может, немного...
– Смущаешься?
– Наверное, да...
– Ты <i>точно</i> этого хочешь?
Я ничего отвечать не стала, только спрятала глаза и покивала, заливаясь краской.
– Ну, в таком-то случае, пора отбросить ложную скромность, не находишь?
Нахожу. О, еще как, черт возьми, нахожу. У меня в запасе совсем мало времени осталось уже, а я стою тут, понимаете ли, и ломаюсь. Пора не только ложную скромность, но и вообще все условности отбросить, в пыль растереть и забыть.
Хотя бы на эту ночь.
Я неуверенной походкой приблизилась к Дьяволу, и едва опустилась рядом на мягкие простыни, как он взялся за мои запястья с лукавой улыбкой, красноречиво демонстрируя, куда я попала на эту ночь – в плен к самому Сатане.
Тихие исполненные желанием вздохи и дымка в родных затуманенных глазах. Беспорядочные поцелуи, полураскрытые, немного припухшие губы и душная пелена бессовестно растрепанных волос, – все это пытаюсь запомнить навсегда.
Но это как-то...
<i>На прощание, что ли.</i>
...глупо даже.
И сердце так отчаянно бьется. Впервые.
Я уже и сдерживаться-то не могу – срываюсь на стоны. Мне ведь остается только – извиваться под его сильным телом. От мягких прикосновений теплых губ просто уже трясет. Так мучительно сладко по воспаленной коже, что даже где-то глубоко в душе, где разбиваются сейчас на тысячи осколков последние мечты о светлом человеческом будущем – больно. Безумно и до судороги.
Держу пари: Князю это тоже безумное удовольствие доставляет, наблюдать, как я выгибаюсь под его руками и вздрагиваю от каждого прикосновения пальцев, словно от удара...
Мне десять раз уже казалось, что умру. Не выдержу просто.
А ему, наверное, тоже нелегко справиться с собой было. В особенности этой ночью.
По телу волнами прокатывался жар, будоража нервные окончания, заставляя, задыхаясь в полупьяном бреду, голову запрокидывать, беспомощно подставляя под поцелуи обнаженную шею.
Интересно, он ждет, что я выдохнусь? Проиграю? Что чувства, дрожащими нитями натянутые уже до самого предела, разорвутся, оставив за собой такую равнодушную и отрешенно-пустую душу?
Этого ждет?
Да только как бы не так...
А дышать-то тяжело. И снова не так.
Дышать нечем. И незачем.
Упираюсь ладонями в его обнаженную грудь, что-то блаженно мурлыкая на ухо.
Сейчас уже можно ни о чем не думать.
Не говорить.
Не спрашивать.
Ведь ясно и так. До предела и рези в глазах. Которая от слез обычно бывает...
Судорожно вздыхаю, отдаваясь в жаркий опиум Дьявольской постели.
Безумно, жарко и... зачем же ты так смотришь?
Я эту ночь никогда не забуду, светловолосый Князь.
***
В окно шестнадцатого этажа сквозь занавески сочился тускло-серый свет. Тихо было и хмуро как-то.
Я сопела в объятиях Дьявола, пока сердце отсчитывало последние свои удары. А он успокаивающе волосы мои перебирал, прикрыв глаза.
Мне – там, в душе, – было уже не больно. Это вряд ли можно болью было назвать. Агония скорее. Да неважно. Я знаю: просто вернуться надо, это ведь оставшаяся часть души так зовет, верно же? Верно, разумеется. Кончики пальцев покалывает будто иглами – это тоской из-под самого сердца.
Боль такая сильная, что почти материальная. А значит, от нее можно и кричать.
Но кричать я не буду. И даже скулить не буду.
Дьявол глубоко вздыхает и, чуть оборачиваясь ко мне, устало говорит:
– Пора.
Сколько бы я ни готовилась в душе к этому злосчастному «пора», а все равно нервно сжалось сердце, и как будто бы на полном серьезе, мешая дышать.
– Хорошо, – внезапно охрипшим тихим голосом соглашаюсь я, начиная одеваться. Ай, проблематично, руки дрожат, как у душевнобольного. В лечебницу бы мне надо, да поздно...
Ну вот и готово. Дьявол, как страшно...
Обнимаю его и льну всем телом – что же я слабая. Он понимающе прижимает к себе. А в следующий миг мы переносимся прочь из квартиры. Узнаю это место сразу же. На окраине города, маленькая такая беседка почти что на обрыве. Всегда сюда мечтала хоть на чуть-чуть, хоть, как по-детски, одним глазочком. И вот, довелось. На усмешку уже и не тянет.
Я отстраняюсь, сжимая непослушными пальцами старые перила с потрескавшейся краской сверху, подставляя лицо прохладному ветру. Вроде бы, вся жизнь должна сейчас перед глазами... Больно надо.
Постепенно приходит покой.
– Знаешь... – голос точно сорван, но тишину ломает. – Дьявол, ты...
Самое худшее: не знаю, что сказать, вроде бы так безумно много, а вроде и незачем, а услышать его в ответ так до смерти хочется.
– Бледная, – меня настойчиво разворачивают к себе за плечи, требовательно приподнимая лицо за подбородок.
– Ну вот и все... – я бестолково одергиваю куртку, перетаптываясь с пятки на носок и обратно.
Князь заключает меня в объятия, накрывая поцелуем губы. Обдает жаром. Тревожно и гулко бьется сердце. Он ведь и так знает, что все.
Особо драматизировать не хочется. Дрожат ресницы.
Пульс бьется судорожно.
В висках бьется.
В груди.
Сердце отстукивает упрямо свои последние шестьдесят пять в минуту.
– Буду ждать, – слышится твердое на ухо, – только посмей не вернуться.
Как-то я уже не могу сильнее держать его рукав.
Почти не страшно. Почти совсем.
Приподнимая голову, вдыхаю ветер.
Жилка на виске нервно вздрагивает, только реже с каждой чертовой секундой. А потом неожиданно дергается и замирает.
Сколько раз за последнее время вот так темнело перед глазами?
Дьявол еще некоторое время стоит без движения, окидывая улицы, оставшиеся где-то далеко внизу, своим по-королевски величественным взглядом. Там все еще ничего не изменилось, по-прежнему беспечные в своем неведении живут тысячи людей.
А над всем городом отчаянно стучит сердце Антихриста, отбивая свой новый, пока что рваный и неуверенный ритм.
Бум-бум...
Бум-бум...
========== Эпилог что ли ==========
 Прошло уже около полугода.
Странная угрюмая девчонка исчезла так же неожиданно, как и явившийся словно из-под земли классный руководитель. Теперь его заменяла мирная старушка Агата Андревна, которая всегда носила серо-желтые бусы из жемчуга и старые очки в толстой бежевой оправе, говорила слабым скрипучим голосом, но была на редкость доброй и часто прощала прогулы по неуважительным причинам.
Алина Полушкина, несмотря на все, заключила тот самый важный контракт с модельным агентством и теперь работает на иностранные журналы.
Ее подруга Викусечка ударилась в кулинарию и даже записалась на курсы, где невероятно преуспела, так что теперь регулярно балует своих одноклассников кексами с изюмом или шоколадными печеньями, получая при этом кучу разнообразных похвальных речей.
Физик все еще преподает свой предмет в старших классах, почти уже не вспоминая о своей неудавшейся карьере медиума. Впрочем, утешить его в свободное от работы время всегда готова рюмка водки и любящая жена, которой, правда, немного неясна причина хандры. Впрочем, это ее несильно смущает.
Что же касается незадачливого Ашота (он же – ангел Анакриэль), то едва вскрылись его «походы на сторону», он был разжалован, а проще говоря, предан позору и низринут. Правда, не в Ад, а на Землю. Шарлотта не оставила в трудную минуту «своего голубка», как выражался Нечистый, и даже помогла ему пройти сложный период реабилитации. Однажды Ашот случайно наткнулся на контент порнографического содержания в ноутбуке Шарлоттиного брата, и это его сильно потрясло и даже озадачило. Вот тогда-то Иуда и пришел к выводу, что реабилитацию надо бы ускорить, и устроил Ашота «подметателем» приемной Сатаны. Бывший ангел работал вполне добросовестно, и все остались довольны.
А вот Геля после того случая одержимости почти месяц провалялась в больнице с сотрясением мозга, всевозможными вывихами и парочкой несерьезных переломов. Представитель готической субкультуры Грег исправно навещал ее каждый день и так одаривал шоколадками, что ко дню своей выписки девушка обнаружила, что не только не похудела на казенной больничной койке в милой компании тараканов, но даже и умудрилась слегка располнеть. Но расстраиваться Ангелина по этому поводу совсем не спешила.
Юля... А перед Юлей встал сложный выбор. Небеса объявили великодушно, что готовы ее простить. А вот она в себе сил простить Небеса не нашла. В Ад бывшей слуге Света дорога была заказана, и судьба медиума до сих пор оставалась не решенной и останется, наверное, до того самого «Страшного Суда», если таковой вообще грозит состояться. (А в связи со скорым появлением Сиеры, это будет поставлено под крупный вопрос). А Юля пока неприкаянной душой бесцельно скитается по людской Земле. Пару раз она уже встречалась с Нечистым, правда, он, как и всегда, спешил куда-нибудь по поручению своего наставника, но поболтать все же останавливался, каждый раз оглядывая Юлю с ног до головы если не с состраданием, то хоть с заметным сочувствием и едва уловимой усмешкой. Впрочем, его теперь всюду сопровождал на редкость озорной и шустрый уголек, Иуде только гадать остается, о чем же это Юльку угораздило подумать перед смертью, что вышло такое чудо. Однако, сколько Искариот не спрашивал, сама она никогда не признавалась.
Что же касается самого Нечистого духа, то он по-прежнему находился на службе у господина Белиара, грыз ручки, терпел его похождения по девкам и получал подзатыльники за длинный язык.
Жизнь продолжалась...
***
Но только впервые за долгих две тысячи лет где-то там, в заброшенной темнице, навеки затерявшейся меж мирами, открылись зеленые до рези в сердце глаза.
Где-то в забытой живыми тюрьме впервые дрогнули стальные цепи.
А потом она пала...
_____________
<i>Ну вот и все, как говорится.
По-настоящему дрожащими пальцами я ставлю статус «завершен». За те несколько месяцев, что я писала этот рассказ, уже успела порядком привыкнуть к каждому герою, и стали мы как родные. Расставаться всегда сложно, но делать этого никто и не собирается.
Сколько всего перетерпела эта работа, включая даже грандиозный ноябрьско-декабрьский фикбук-Апокалипсис. И еще несколько недель потребовалось, чтобы восстановить потерянные главы. И здесь я говорю спасибо вам в первый раз. Без помощи некоторых читателей, мне не удалось бы заново собрать все главы.
В середине работы, а может, и раньше, я перестала отвечать на отзывы, за что сейчас прошу прощения. Я правда читала каждый, но времени ответить хронически не было. И за ваши теплые слова и поддержку я говорю вам спасибо второй раз. Стараясь хоть чуточку искупить свою вину, я отвечу на все отзывы, оставленные к двум последним главам. Может, не сразу, потому что сейчас я снова уже убегаю. Но отвечу, даю честное слово.
И спасибо тем, кто просто читал. Молча. Я это тоже могу понять. Буду рада, если вам понравилось.
И еще раз спасибо вам всем, ребят, вот просто так, что вы есть.
Просто без вас бы я никак.</i>