Онлайн чтение книги Что делать, если твой классный руководитель — Сатана What if your class teacher - Satan
1-1

Анна
Герасимова
Книга1
========== Часть 1 ==========
 Я, наскоро оттирая с пальцев кровь из носа, которая все еще продолжала течь, прижала к лицу платок и выскочила в опустевший коридор. Я опаздывала на урок. Но что хуже всего, не на какой-то там урок, а на историю. А учительнице с вычурным именем Сигизмунда Францевна было все равно на мою кровь, потому что даже всемирный потоп, случись он сейчас, не освободил бы меня от ее праведного гнева, вызванного моим опозданием. Я замерла перед дверью. Ну все, самое время помахать жизни „пока-пока”. Глубокий вдох. Я постучала и быстро заскочила в класс с баянистым писком:
– Извините, можно зайти?
– Проблемы? – светловолосый парень, занимающий торжественное кресло учителя, вскинул брови.
– Э? – я замерла на месте, – А вы кто?
Ох, и зря я это спросила, потому что судя по обрывкам фраз, различавшихся из общего поднятого моим вопросом шума, я разобрала, что это наш новый классный руководитель и по совместительству учитель истории, короче говоря, чувак вместо Францевны. И расслышав это, я выпала в каплю. Он был не то что бы молод для учителя. Нет-нет, это слишком мягко сказано. В крайнем случае студент, но это только в крайнем. Куда ему было справиться с нашим буквально неуправляемым классом, который сама Сигизмунда и то с трудом успокаивала, с ее-то нравом. Тем не менее, стоило новому учителю только взглянуть поверх голов, как все разом замолчали. И неудивительно, от его взгляда буквально пробирал конкретный такой мороз.
– Возвращаясь к вопросу об одежде, – продолжил историк с того места, где я его, очевидно, прервала, – подойди сюда, – фраза относилась ко мне.
Я, ничего не понимая, осторожно приблизилась к учительскому столу.
– По-твоему, это юбка? – он указал на мою одежду.
– Ээ, ну да, – кивнула я одергивая вышеназванный предмет. Да-да, знаю, что слишком короткая, но чего ко мне цепляться-то. Вон, на задней парте ванили вообще в чулках и шортах сидят. Сдавать кого-то было не в правилах класса, поэтому пришлось молчать. Я, состроив виноватую мину, уставилась в пол.
– Нет, дорогая моя, это даже юбкой назвать язык не повернется. Чтобы не было больше такого, ясно?
– Ясно-ясно, – покивала я. Черт, как же некстати ржать охота, еще одноклассницы со второй парты что-то про гробовщика мне втирают, не в тему совсем, но оттого еще труднее сдержаться. – Больше не повторится. Можно мне сесть?
– И еще одно: вот, например, если я встану, смогу без всяких усилий заглянуть в вырез твоей блузки. Как это, по-твоему, называется?
– Эээ, вы извращенец? Педофилия в школе?
Со стороны класса послышались сдерживаемые смешки. Смеяться громко при нем боялись. Я сморозила только что такое, что тут же поняла, что мне крышка, но учитель прореагировал на удивление спокойно.
– Нет, это называется слишком развязный стиль одежды. Здесь школа, между прочим, а не панель.
Я нахмурилась. Унизил, так унизил. И что я ему сдалась. Ну ничего, отомщу еще, пусть не сомневается.
– Повторюсь еще раз, я требую, чтобы ваш стиль одежды был официальным, не пляжным, не шлюшным и не спортивным, а именно официальным. Все услышали? И куда только ваши родители смотрят...
– Уж точно не туда, куда вы, – съязвила я, потому что взбесил меня классный руководитель окончательно.
На этот раз победа полностью была за мной, потому что класс таки разразился хохотом. Потом резко наступило молчание.
– Вон из класса, – отчетливо проговорил историк в наступившей тишине.
– Да пока! – фыркнула я и тут же вышла за дверь.
Черт, главное, чтоб он теперь классному руководителю не нажаловался. Ах да, он же сам теперь и есть классный руководитель. Ну тогда все не так  плохо, к директору он, надеюсь, не пойдет. Прямо не учитель, а настоящий дьявол. Ну точно Сатана.
Когда послышался звонок на перемену, я дождалась, пока класс покинет кабинет и решительно подошла к учительскому столу.
– Какие-то проблемы? – историк вопросительно изогнул бровь и закинул ноги на стол. Я даже несколько прифигела от такой наглости. Что он там про меня говорил-то?
– Ээм, мне переписать надо одну работу.
– Нет, – сказал как отрезал. Это он что, мне сейчас войну объявляет?
– Но почему?
– Мы не будем переписывать работы, так как я не вижу смысла переливать из пустого в порожнее.
– Но мне оценку исправить надо, – запротестовала я.
– Хочешь исправить – жду завтра после уроков. Спрошу по любой пройденной теме. Ответ должен быть идеален. Иначе никаких исправлений, ясно?
Я кивнула. Будет ему идеальный ответ. Война, значит война.
Только выходя из класса, я подметила для себя, что глаза у него зеленые-зеленые, прямо до одури. Наверное, линзы носит.
========== Часть 2 ==========
 – О-о-ой, а ты видела его глаза? Видела, нуу? Такие зеленющие, уууу, просто космос! А голос како-ой! Как ты думаешь, он свободен? Хочу себе такого парня!
Я помотала головой и отошла подальше, чтобы сделать недоступными моему слуху сии томные воздыхания, уже порядком поднадоевшие. Фу-фу-фу, такими быть. И сдался им этот историк, уж больно много о нем говорят. Хотят они себе такого парня. Попробуйте-постарайтесь, лично я наверняка буду умирать со смеху, глядя на процесс завоевания его сердца, план коего в общих чертах я тоже успела уловить. Хотя им-то, сменившим уже парней по двадцать, виднее, наверное.
Я равнодушно вытащила из портфеля геометрию, хоть повторю перед уроком.
– Макарова!
А, нет, не повторю.
– Чего тебе? – я подняла глаза и уставилась в самое неприятное на свете лицо: ни ванильки, ни безобидный по сравнению с этим чудовищем историк, даже близко к нему не стояли.
– У меня серьезный разговор, – Алина вздернула холеное личико, всем своим видом выказывая пренебрежение.
– Мне не до тебя, не видишь, – я демонстративно помахала учебником перед ее носом, – и вообще, иди-ка ты в туалет, смой пару кубометров своего макияжа, а то того и гляди с лица штукатурка сыпаться начнет.
– Ты напрасно пытаешься меня задеть. Это подростковый комплекс, скоро пройдет. Кушай меньше, и будет тебе счастье. Не надо завидовать, лучше почитай книжку.
Да подростковый комплекс-то может и пройдет, а вот желание убить тебя, моя дорогая, – это, видимо, на всю жизнь. Я злобно покосилась на нее. Даже спорить не хотелось, потому что сколько бы я не убеждала ее, что мне вообще до лампочки, как она выглядит и что на ней надето, она упорно и с завидной настойчивостью продолжала гнуть свое. А бесит меня только ее убежденность, что весь мир просто обязан в эпилептическом припадке восхищения валиться на пол и корчиться в благоговении восторженных судорог при одном ее появлении. Если же он этого не делал, то все вокруг непременно именовались злыми завистниками, а место – прогнившим гадюшником. А все потому, что она была моделью и снималась для какого-то там журнала.
– Ты – позор нашего класса, – во всеуслышание заявила она.
– Да с чего ты взяла, дура? Отстань от меня, иди, куда шла.
– Нет, сначала я сделаю тебе выговор. Вчера ты опозорила нас всех перед новым учителем. Он пришел преподавать в этот класс совсем недавно, а ты уже успела крайне отрицательно зарекомендовать весь наш дружный коллектив. Сначала на урок опоздала, потом нахамила, так ты еще и одеваешься постыдно! Ты разве не знала, что по одному ученику судят о целом классе? Позор! Родители бы твои...
Ее слова пресекла звонкая пощечина. Я уже просто не выдержала. Терпеть ее нотации, на которые никаких прав у этой смазливой девчонки не было, еще можно, скрепя сердце. Но на этот раз Алина задела слишком больную тему, эти вещи даже произноситься ей не должны были. Поэтому я не жалела о сделанном.
Полушкина тут же согнулась, изображая вселенскую боль. Ее вмиг окружили подхалимы, бросая на меня резко неодобрительные взгляды. А и плевать.
– Алиночка, ты как? Больно тебе, да? – тут же подскочила и ее лучшая подруга Викусечка. – Ничего, пойдем в туалет, ты умоешься. Все пройдет, – успокаивающе заговорила она, – а про эту сволочь мы классному руководителю расскажем. Пусть примет соответствующие меры. Таких надо вообще изолировать от общества. Того и гляди, переубивает всех.
– Ага, – саркастично кивнула я, – Пол-Европы уже зарезала,  скоро за Африку примусь.
– Я тебе, стерва,  после уроков так врежу!
О, и мужская часть подхалимов подоспела. Все могло бы кончиться весьма плачевно, если б не в кои-то веки спасительный звонок на геометрию.
– Да-да, очень по-мужски с твоей стороны. Я вся дрожу от страха, смотри-ка, ты почти заставил меня умолять о пощаде, – с фальшиво-театральной интонацией произнесла я, поднимая сумку с учебниками и направляясь в класс.
Среди общего шума было слышно, как Вика умоляет его подождать до окончания уроков. Весело мне сегодня домой добираться будет. К тому же эти мымры обязательно погребут жаловаться к историку. Замечательно, ничего не скажешь.
Сразу после геометрии я планировала смыться домой, это по моему расчету было наилучшим решением, потому что теперь мне в любом случае влетит, не все ли равно, за что. А вот нежелательной стычки после уроков, скорее всего, удастся избежать. В конце концов, совру потом учителю, что голова заболела, или еще что-нибудь придумаю. Дело-то нехитрое.
Но только я направилась к выходу с третьего этажа, как меня кто-то схватил за руку. Я уж было подумала, что идолопоклонники решили перенести свое возмездие во имя луны, пронюхав каким-то образом о моем коварном плане. Однако это оказался наш классный руководитель. Странно, но я даже обрадовалась. По крайней мере, может, мне все еще удастся смыться пораньше, как только он меня отпустит. Прискорбно только, что ему уже настучать успели.
– Разреши поинтересоваться, – историк чуть склонил голову на бок, – ты себя в зеркало видела?
Что? Не настучали?
– В чем дело? – хмуро осведомилась я, – юбка до колен и выреза вообще нет. Где я на этот раз успела накосячить?
– А что у тебя на голове, ты видела?
– Волосы, представляете, – съязвила я, но историк пропустил шпильку мимо ушей.
– Ты лохматая, как ведьма. Будь добра, приведи себя в порядок. Косу, что ли, заплети.
– Я не умею.
– Попроси подружек.
– Благодаря вашим вчерашним красочным эпитетам таковых не наблюдается, – я отвернулась, собравшись уже уйти, но он открыл дверь кабинета и чуть отступил в сторону.
– Заходи.
Я бы ни за что в жизни не пошла с ним в один кабинет, да еще и когда там не было кроме нас ни души и обстоятельства сложились весьма странные. Но в конце коридора показались прихвостни Алины, и мне пришлось быстренько заскочить в кабинет.
– Садись, – учитель кивнул на свое кресло.
– Зачем это? – я непонимающе уставилась на него.
– Расческа есть? Придется мне тебе косу заплести, если уж больше некому. В таком виде нельзя разгуливать по школе, это серьезное заведение. Сколько раз повторять?
Я молча села и подала ему расческу.
Историк не спеша перебирал мои волосы, а я даже осведомиться не удосужилась, как он собирается мне косу заплетать, если резинки все равно нет. Учитель тем временем достал из ящика стола какую-то красную ленту и вплел в мои волосы. Я внимательно, насколько это было возможно, наблюдала за его неторопливыми действиями. Не сказать, что я просто кайф от этого ловила, но мне нравилось, когда кто-нибудь меня расчесывал. Если это не больно, конечно.
– Можешь идти, – учитель отступил, давая мне подняться.
– Эмм... Спасибо, – я снова сунула расческу в сумку и покосилась на него, – но только завтра все равно снова лохматая буду.
– Придется научиться ухаживать за своими волосами, – вздохнул историк, – если помощь понадобится, приходи.
Я медленно кивнула. Что это на него нашло? Странный какой-то.
Тут в дверь постучали, и в класс вошла Алина.
========== Часть 3 ==========
 Полушкина нацепила страдальческое выражение лица, прикрывая щеку рукой. Она замялась в дверях, строя из себя обиженную вселенской несправедливостью невинность.
– Входи-входи, не бойся, – чуть подтолкнула ее сзади Викусечка, взявшая на себя роль ее главного оборонного министра.
– Что у вас случилось? – спросил классный руководитель, вопросительно вскинув брови.
– О, и ты тут! – злобно воскликнула Виктория, едва заметив меня, – сейчас мы про тебя все расскажем!
– Она... Она меня ударила... Посмотрите сами, что теперь вышло... Очень больно... – тихо всхлипнула Алина, отняв руку от лица.
Нашим взорам открылся замечательный темно-сиреневый синяк на всю щеку. Ничего себе, здорово я ее приложила. Ну все, теперь точно не сносить мне головы.
– Ты! – Вика ткнула в меня своим жирным пальцем, при этом чуть не выколов глаз. – Это ты во всем виновата!
– Нечего было лезть, – возмутилась я, – вечно достаете, а потом виноватых ищете...
– Помолчи, – резко осадил историк.
Он взял со стола очки в черной оправе. Значит, не линзы все-таки? Вот это да, невозможно же такой яркий цвет глаз иметь. Хотя сейчас меня должно беспокоить совсем другое.
Учитель подошел к Полушкиной.
– Дай я посмотрю, что там у тебя с лицом, – он склонился к Алине и провел пальцем по ее щеке. – Ах вот как, значит. Очень больно, значит, – холодно проговорил он, брезгливо стряхивая с пальцев остатки темно-синих теней.
Я пораженно уставилась на эту картину. Хотя, чему тут особенно удивляться, все вполне в духе современности, которой правят лицемерные алины.
– Я полагаю, вопрос исчерпан, и вы можете идти, а на будущее я бы попросил вас, чтобы подобного не повторялось. Мне крайне неприятно знать, что в моем классе будут учиться настолько подлые люди, – историк, не меняя тона, обратился к Полушкиной и ее подруге, – а тебя я попрошу остаться, – последняя фраза относилась уже ко мне.
Да что ж я ему сдалась-то? Алина и Викусечка, не говоря ни слова, по-тихому смылись из класса. Перед тем, как исчезнуть за дверью, Полушкина кинула на классного руководителя испепеляющий взгляд, но он ее уже не видел. Это была почти победа, и если не окончательная, то все же ее можно было приписать к моим незначительным достижениям в борьбе с Алиной. Обычно обман Полушкиной, если таковой и присутствовал, никогда не вскрывался.
– А теперь перейдем к тебе, – историк указал мне на стул и сам опустился в свое кресло. – Что произошло?
– Они уже все рассказали, – фыркнула, я усаживаясь на место.
– Я бы хотел услышать твою версию произошедшего.
– А не проще ли прочитать мне нотацию и отпустить? Я не хочу ничего рассказывать.
– И все же.
Вот настойчивый. Мой план уйти с последнего урока рушится прямо на глазах. Придется рассказывать, иначе мы еще тут до конца перемены рядиться будем.
– Ну, эта девка стала до меня доматываться, я и влепила ей затрещину. Нечего рассказывать-то, – я пожала плечами.
– И ты распускаешь руки, просто потому что она тебе надоела?
– Да... Нет. На то были свои причины... – я поднялась со стула, собравшись уходить.
Уточнять, какие именно причины, у меня не было никакого желания. В тот же момент прозвенел звонок.
– Я тебя еще никуда не отпускал, – невозмутимо заявил учитель.
Дьявол. Просто Дьявол. У него урока, что ли, нет?
– Что еще? – я с превеликим нежеланием вернулась на место.
– Сейчас времени уже осталось мало, – он быстро взглянул на часы, – я хочу знать истинные мотивы твоего поступка, если это личная неприязнь, то...
– Это не личная неприязнь, – быстро перебила я, – она просто затронула крайне нежелательную для меня тему, и я не сдержалась. Обещаю, такого больше не повторится...
– Не нравится мне твое поведение, – вздохнул историк, – мы с тобой еще вернемся к этой теме. После занятий. Ты же должна будешь ко мне прийти оценку исправлять, не так ли?
Черт, а я и забыла уже.
– Собираетесь мне лекции о хорошем поведении читать? – усмехнулась я.
– Не совсем, – покачал головой учитель, – какой у тебя сейчас урок? Отведу тебя в класс, что ли. А то влетит еще за опоздание из-за меня.
– Русский, – хмуро ответила я, осознав, что мой блестящий план по досрочному покиданию школы провалился.
После урока я направилась в кабинет истории. Неприятного разговора избежать не удастся, но, может, неуловимые мстители хоть устанут ждать часа возмездия и разойдутся. Только эта надежда и радовала.
Я постучалась и вошла в класс. Историк сидел в своем кресле, закинув ноги на стол и читая книгу.
– А, пришла все-таки. Готова ответить? – он отложил небольшой томик в сторону и поправил очки.
– Да, – решительно кивнула я.
– Так как тебя зовут, напомни.
– Аня Макарова.
– Итак, расскажи... ммм... О революции тысяча девятьсот пятого года, – медленно проговорил он, внимательно изучая меня взглядом.
Ох, счастье-то какое, мы эту тему только недавно прошли, я еще относительно хорошо помню.
– Что ж, очень даже неплохо, – хмыкнул историк, когда я закончила. – Вижу, у вас был замечательный преподаватель. У тебя уже закончились уроки, я правильно понимаю? Пойдем вниз. Наш разговор еще не окончен, если ты не забыла.
– Ох, да помню-помню, – вздохнула я, выходя за дверь.
Как же неохота. Ненавижу, когда ко мне липнут. Учитель вышел вслед за мной и закрыл дверь на ключ.
– Начну с того, что сделаю серьезное предупреждение. Я настоятельно советую тебе следить за своим поведением. Еще одно предупреждение, и мне придется составить довольно неприятный разговор с твоими родителями.
– Да что я такого криминального сделала?! Почему вы на других глаза закрываете, они и похуже меня вытворяют, – вспылила я. Обидно было до боли.
– В данный момент мы о тебе разговариваем, – холодно осадил историк. – В особенности это касается драк. Надеюсь, хоть это ясно? Я хотел бы все же уточнить причины, толкнувшие тебя на этот поступок.
– Не буду говорить, – глухо ответила я, спускаясь по лестнице.
– Почему?
– Это личное.
Черт. Раздражать начинает. Неужели он никак не уразумеет, что меня не терзает жаркое желание раскрывать ему душу?
– Давайте не будем возвращаться к этой теме, хорошо? Постараюсь вас больше не разочаровывать.
Притвориться милой. Главное – притвориться милой. Может, он хоть тогда отстанет.
– Хорошо, – кивнул учитель, – впредь держи себя в руках.
Я облегченно вздохнула, открывая дверь на улицу. Неужто прокатило?
Вдруг я почувствовала, как кто-то резко притянул меня за волосы, и в спину уткнулось что-то холодное и очень острое.
========== Часть 4 ==========
 Я и понять даже ничего не успела, а уже столкнулась пятой точкой с дружелюбным и как всегда гостеприимным асфальтом, а рядом со мной со звоном приземлился небольшой складной ножик.
– Как это понимать? – строго спросил историк, выворачивая руку неуловимому мстителю во имя чести прекрасной дамы Алины Протодоры де Конфузье Полушкиной. – Ты знаешь, что тебя к уголовной ответственности могут за это привлечь?
– Да я... Я просто припугнуть хотел... – стал оправдываться тот. – Чтобы не воображала сильно...
– Ах, припугнуть хотел? А хочешь, я тебя припугну? Тебя, скорее всего, ожидает отчисление из школы, и, возможно, отправишься в колонию для несовершеннолетних. За покушение, – невозмутимо заявил учитель.
– Да вы что, не надо в колонию, я исправлюсь, обещаю, – кажется, порядочно наложивший в штаны мститель стал вырываться, но у него как-то вяло получалось.
– Времена детского сада давно прошли, и теперь подобными отмазочками не отделаешься. Ты не переживай особо, может, тебя просто на учет в полиции поставят и отпустят. С директором будешь разбираться, я не потерплю, чтобы социально опасные личности присутствовали в моем классе, – все так же спокойно продолжал историк.
– Да это она социально опасна, – мститель злобно ткнул пальцем в мою сторону, но классный руководитель сделал вид, что не заметил.
К тому времени я уже немного пришла в себя и начала подумывать, что неплохо бы уже подняться на ноги, но только я собралась это сделать, как бок пронзила острая боль, и я, схватившись за него, тут же вновь осела на землю. На ладони осталось что-то влажное, теплое и липкое.
– Василий Андреевич, отведите, пожалуйста, этого красавца к директору, пусть разбираются, а то он мне тут ножом размахивает, – учитель обратился к вышедшему из школы физруку.
Добродушный по своей природе дядя Вася сурово сгреб мстителя в охапку и утащил обратно в темные недра школы.
– Ты как? Встать можешь? – историк склонился надо мной и подал руку.
Я, чуть помедлив, взялась за нее и медленно поднялась с асфальта.
– Пойдем, к медсестре тебя отведу.
– Ээ, да я как-нибудь сама доберусь, – и далее проводить время с ним наедине как-то совсем не хотелось.
– Я обязан проводить тебя в медпункт как классный руководитель. Вопросы есть?
– Нет, – хмуро ответила я.
Вот бывают же такие, а... И возразить вроде бы нечего...
До третьего этажа я добралась с большим трудом, потому что бок саднил довольно ощутимо.
Учитель постучался в дверь медпункта, но ответа не последовало.
– И где эту старую каргу вечно носит... – пробормотал он себе под нос.
– Ай-ай-ай, и кто ж вас учил так о пожилых людях говорить, – покачала головой я, давясь от смеха.
– Заходи, не разглагольствуй, – историк открыл дверь, пропуская меня вперед.
– Ээ, так медсестры то нет...
– Я за нее. Раздевайся.
– Ч-чего?! – я аж подскочила от такой наглости.
– Рубашку, говорю, снимай. Неужели с дыркой в боку домой потопаешь? Я хоть рану продезинфицирую.
– Не буду я перед вами раздеваться! Что еще за новости! Уж лучше медсестры дождусь... – я насупилась. Ишь чего удумал, извращенец подлый.
– Пока ты ее дождешься, уже пора бы будет скорую вызывать, ничего серьезного, но крови потеряешь много, – заметил историк, наблюдая, как растет темное пятно на ткани рубашки.
Я резко выдохнула и начала быстро расстегивать пуговицы. Он у меня еще дождется. Я ему устрою... Только перед этим он увидит меня в одном лифчике. И это плохо.
Учитель указал мне на стул, а сам достал из прозрачного шкафа какие-то склянки, бинты и вату. Нелюбовь ко всевозможным врачебным принадлежностям у меня зародилась еще в детстве, поэтому при виде этого разнообразия по спине незамедлительно пробежала пара стай мурашек, исполняя свой священный долг.
Когда моей раны на боку, на которую я старалась не смотреть, коснулась чем-то смоченная вата, мне пришлось крепко стиснуть зубы, потому что щипало просто до ужаса дико. И пока историк преспокойно дезинфицировал порез, я прикладывала все возможные усилия, чтобы усидеть на месте. Наконец он закончил и затянул рану бинтом. Я быстро схватила свою рубашку и надела, демонстративно отвернувшись к нему спиной.
– Домой дойти сможешь? – поинтересовался учитель.
– Разумеется.
Черт. Не хватало еще, чтобы он до дома за мной потащился. Сдержано поблагодарив за оказанную помощь, я быстро ретировалась, чтобы он не успел почтить меня сим предложением.
Что-то подозрительно много случилось с нами за последнее время... Странно...
Ветер как-то неприятно свистел в ушах, и бок уныло и щемяще саднил. Я с ходу залетела на второй этаж и остановилась, пытаясь отдышаться. Ну все. Я безнадежно опоздала. Уже пятнадцать минут, как звонок прозвенел. Какой хоть сейчас урок, а то с перепугу все забыла, а торопиться уже и смысла нет. Я быстро выудила из портфеля дневник и открыла на нужной странице. И в следующий момент он чуть не выпал у меня из рук. Ч-что... Как история? Почему история? Я труп. Теперь точно, окончательно и бесповоротно труп. Он же меня заживо закопает. Как, ну как я могла забыть, что сегодня первым уроком история?!
– У тебя какие-то проблемы? – за спиной послышался густой бас, – на урок опоздала?
Замеча-ательно! Еще и директора встретила. Молодец, Макарова, все пряники сегодня соберешь.
– А чего тут стоишь, если опоздала? Иди на урок.
– И рада бы, да боюсь, – сдуру ляпнула я.
– А чего бояться, – добродушно улыбнулся усатый директор, – пойдем, я тебя отведу. Ругать не будут, не переживай. С каждым бывает, подумаешь, опоздала девчушка разок, что ж теперь, голову снести? Так и интерес к учебе недолго отбить...
Продолжая рассуждать, директор отправился вверх по лестнице, и я поспешила за ним, про себя подметив, что мне невообразимо повезло, и он оказался в хорошем расположении духа.
Директор постучался в дверь кабинета и вошел. В это время классный руководитель как раз рассказывал что-то о недееспособности временного правительства.
– Здравствуйте, – медленно протянул директор, по-хозяйски оглядывая класс, – это что ж вы такое с детьми делаете, что они боятся к вам на урок ходить?
– Позвольте уточнить, – историк изогнул бровь, – это ж кто именно считает меня столь устрашающим тираном?
После этой фразы я мысленно самоубилась, а из класса послышались смешки.
– Заходи, Анечка, – директор отступил чуть в сторону.
Э-эпичное появление. Я, стараясь не смотреть по сторонам и не слушать тихий шепот вокруг, быстро села на свое место, заметив только, как изменился в лице историк.
– Зайдете ко мне после уроков, обсудим эту тему, – вздохнул директор и вышел из кабинета.
Классный руководитель невозмутимо продолжил урок. Надо отдать ему должное, идеальный самоконтроль. Вот только что он со мной после этого сделает, страшно представить.
Наконец прозвенел звонок.
– Все свободны, – объявил историк, – на дом двенадцатый параграф. Можете идти. А Макарова задержится на перемене.
После этих слов я обреченно уронила голову на парту. Теперь мне точно хана.
========== Часть 5 ==========
 Ванильки однако же класс покидать не собирались, они стояли у стены и о чем-то стервозно перешептывались, единственное, что я уловила из сего весьма занимательного и высокоинтеллектуального диалога, было „Иу-у-у” и что-то про зеленые глаза. Очевидно, они дожидались, пока основная масса народу схлынет, и я в их плане была явно лишней, что несомненно радовало, даже несмотря на весьма прискорбное положение. О, да неужели я стану свидетелем первых шагов по завоеванию сердца прекрасного зеленоглазого <s>дьявола</s> учителя. Наконец дверь класса захлопнулась, и с их стороны послышалось какое-то шуршание.
Главная ванилька, цокая каблучками, подошла к учительскому столу и торжественно водрузила на него торт.
– Во-о-от, это ва-ам, как нашему любимому классному руководителю, – растягивая слова, хихикнула она.
Мать моя, ну нельзя ж это... Мне и так тут, понимаете ли, смертная казнь угрожает, а если я еще и заржу в самый неподходящий момент, то все, окончательный капут. Торт, кстати, классный выбрали.
– Иу-у, сами испекли, – протянула та, что была у стены.
Я зажала рот и нос рукой, но смех все равно упорно прорывался наружу, и я сделала вид, что чихаю и согнулась пополам, а тело продолжало колотить в безудержной судороге. О да, как же-как же, сами испекли, всю ночь возились. А я вчера случайно как раз такой же по дороге домой купила и вечером съела в одиночку, наплевав попутно на калории.
– Че это у нее, приступ что ль какой? – брезгливо спросила одна из ванилек.
– Благодарю за оказанное внимание, я польщен, – спокойно проговорил историк, проигнорировав как некорректный вопрос, так и мое полуобморочное состояние, впрочем, даже несмотря на это, фраза почему-то прозвучала довольно холодно.
Ванильки, видимо, просекли, что настало время почтенно удалиться, что они и сделали.
– Ну что ж, Макарова, сейчас мы с тобой разбираться будем, – классный руководитель поднялся из-за стола и сел на парту рядом со мной, – в чем причина твоего опоздания?
– Проспала, – буркнула я, взглянув на него исподлобья.
А что мне еще ответить? Бабушку через дорогу переводила? Неужели и без того не понятно?
– Помнишь, что я говорил тебе насчет косяков?
Что? Родителей в школу? Только не это. Дьявол. Сатана.
– Ээ, я думаю это слишком поспешная мера, я исправлюсь, обещаю, все будет зашибись, просто супер, я буду очень примерной душечкой, в-вот, – на одном дыхании выпалила я.
– Нет, Макарова. Я давал тебе шанс, второго не будет. Родителей в школу. Завтра после уроков. Ясно?
– Пф-ф, ну и пожалуйста, – блин, как некстати самолюбие взыграло опять, и вместо того, чтобы исполнять положенную роль, умоляя о пощаде, фыркаю и встряхиваю головой, – не буду я перед вами унижаться.
Вот что-то подсказывает мне, что об этой фразе я особенно пожалею. Вот только зря он надеется, все равно родителей моих ему не видать, как собственных ушей. Историк внимательно разглядывал меня поверх своих очков. Ему идут, кстати. Черт, о чем я думаю! Еще не хватало, чтобы он мне нравиться начал. Пусть не больше, чем просто учитель, но все же.
– Хм-м... – протянул историк, нависая надо мной. – Пожалуй, все не так плохо, как я думал. Я рад, что ты еще не потеряла свое достоинство, в отличие от некоторых, – последнее слово он особенно выделил, но я так и не уразумела, кого он имел в виду: Алину или же безобидных ванилей.
– Чай пить будешь? – неожиданно спросил историк.
– Э? Ч-чего? – слегка оторопев, переспросила я.
– Ну видишь, у меня торт есть, домой я его не понесу, оставлю – испортится. Так ты будешь или как?
– Буду, – тут же согласилась я.
– У меня такое ощущение, что у учителей есть все на случай, если им вдруг принесут какой-нибудь торт или пирог, – недоуменно проговорил учитель, когда я после недолгих поисков водрузила на стол нож и два покоцанных блюдца.
– Так и есть, – объяснила я, – Францевна тут часто чаи гоняла со своими корешами.
– Макарова! Кто так об учителях...
– А сами-то, – прервала я, – сами помните, что на медсестру вчера сказали.
Может, ему нечего было ответить, может, просто он не посчитал нужным что-нибудь говорить, но гнусной учительской отмазочки типа „старших нужно уважать” не последовало.
– Ты сладкое любишь? – как бы между прочим спросил историк, наблюдая за моей реакцией на тортик.
– Да жить без него не могу, – серьезно ответила я. А что, так действительно и было. Только он в лице изменился как-то странно, или мне показалось?
– Я вам, кстати, ленту принесла.
Да-да, ту самую, красную, так любезно одолженную.
– Оставь себе, – отмахнулся учитель, – думаю, она не обидится.
– Э? Кто – она? – я изумленно вскинула брови.
– Не важно, – быстро ответил историк.
А прозвучало, как: „Не твое дело”. Хе-хе, ванильки в пролете, у него, по ходу, девушка имеется.
– Благодарю за угощение, – я поднялась, отодвинув от себя блюдце. Сию приятную беседу почему-то захотелось поскорее свернуть, – До свидания.
Дверь класса захлопнулась, и я, выдохнув, прислонилась к ее прохладной поверхности. Ну физически же не смогу сказать родителям о том, что их в школу вызывают. Точнее, сказать-то я скажу, а вот об их явке мечтать вряд ли придется. А значит, историк меня просто прикончит. Дьявол зеленоглазый...
Но случиться этому было не суждено.
Будильник с грохотом свалился на пол, его предсмертный звон раздавался еще около двух секунд, а потом затих. Я уставилась в потолок. Ужасно ломило шею и все остальное тело тоже, и пить хотелось. Я приложила ладонь ко лбу и тут же отдернула. Горячий. Тьфу, умудрилась же где-то простуду подхватить. Или это грипп? В любом случае, самочувствие хуже некуда. Где там градусник?
Наглотавшись каких-то таблеток, я провалялась в постели до обеда, безуспешно пытаясь сбить температуру. Хорошего было мало. Но все же было. Теперь историк родителей с меня требовать не будет. Я его даже завтра, и то вряд ли увижу, а там, глядишь, и забудется все.
Внезапно воздух разрезала непереносимо громкая трель, даже не сразу пришло осознание, что это всего лишь дверной звонок. Я с трудом поднялась с кровати, хватаясь за больную голову и держа в зубах градусник. Опять этот чертов сосед. Что ему на этот раз приспичило?
Я, не взглянув в глазок, надавила на ручку, распахивая дверь. И тут же остолбенела от удивления...
– Вы?! – я отступила в сторону, отскребая челюсть от пола. – Вы как здесь?! Вы з-зачем здесь?!
– Не ожидала, Макарова? – историк склонил голову набок, – Почему школу прогуливаешь?
– Да что вы, только и делаю, что вас жду. Вон, каждые пять минут на кухню бегаю суп подогревать.
– Давай-ка без сарказма, с тебя уже и так достаточно, – вздохнул учитель.
– Заболела я, а то не видно.
Судя по выражению его лица, было видно.
– Тогда не буду тебя сильно беспокоить. Мне только родители нужны.
– Их нет сейчас, – хмуро ответила я.
– Будут когда?
Нет, он что, издевается? Я тут сейчас в обморок упаду, а ему, видите ли, „будут когда”!
– Никогда, – я тут же прикусила язык, осознав, что сказанула не то. – В смысле, в июне.
– Макарова, у тебя бред? В каком июне, сейчас же октябрь. Хватит уже выкручиваться, имей смелость отвечать за свои поступки. Когда родители с работы придут?
– Я вам уже объяснила, в июне они будут. Понимаете, мои родители за границей имеют бизнес, там и живут. А сюда крайне редко приезжают. Нет моих родителей сейчас, ясно, нет. Отстаньте от меня уже. Только и липните ко мне, как будто я враг народа. Задрали уже, честное слово.
И плевать, что прозвучало слишком резко. Я и сама-то не полностью осознала все сказанное. Как будто бы это не наяву происходит, и сознание расплывается.
– Может, пригласишь? – историк изогнул бровь в своей обычной манере.
Ну за что?! Какая-нибудь сила на этом свете способна объяснить мне, за что он свалился на буйну мою голову?!
– Проходите, – я махнула рукой совсем на автомате, потому что перед глазами уже начинало темнеть.
– Ну тихо-тихо, не падай, – учитель поспешно прикрыл за собой дверь и подхватил меня на руки, предотвращая столкновение с полом.
Я попробовала выражать слабые протесты, но он даже и внимания не обратил. А и пофиг, нравится – пусть таскает. Историк осторожно опустил меня на кровать в спальне.
– Выкладывай, где тут у тебя лекарства?
– Все что были, я уже выпила. Мне ничего не помогло, – с трудом проговорила я.
– Так, ясно, – он вздохнул и вышел из комнаты.
Куда, интересно, свои стопы направил? А вообще хорошо, что он смылся, не будет над душой стоять. О-о-о, как я ненавижу, когда бывает плохо, вот как сейчас, а рядом стоит кто-то и вглядывается. Секундочку, а откуда он вообще узнал место моего проживания? Ах ты ж черт, в личном деле же написано. И не лень было лезть туда...
Дверь открылась и вошел историк с какой-то кружкой.
– Пей, – он сунул горячий чай мне под нос.
С чем это? С малиной? О, ништяк, хоть с этим фортануло.
Я осторожно отхлебнула из чашки и тут же от неожиданности чуть не выронила ее на колени. Кипяток, черт возьми!
– Предупреждать же надо, – обиженно проговорила я, дунув на воду.
– Не болтай, – вздохнул учитель.
Я сделала пару глотков и протянула чашку ему.
– Не могу больше.
– Ладно, заставлять не буду. Где градусник?
– На тумбочке, – я бессильно повалилась на кровать. – А вот скажите, зачем вы тут со мной возитесь, вместо того, чтобы идти пить чай со своей девушкой?
– Макарова, ты бредишь, что ли? Как я тебя в таком состоянии оставлю?
О да, как же это я могла себе представить, что вы когда-нибудь от меня отстанете. Непростительная дерзость. Хотя я и благодарна за помощь. Хреново болеть в одиночку. Я сунула градусник в рот.
– О чем только твои родители думают, – задумчиво проговорил историк, глядя куда-то в окно.
– Ахах, если б я знала. Не надо задевать эту тему. Я им, видимо, не особо-то и нужна.
Градусник запищал и учитель поднес его к глазам.
– Эх, Макарова, что-то совсем у тебя дела плохи, температура под сорок. Отдохнуть бы тебе.
Холодная ладонь коснулась моего лба.
– А что у вас с глазом?
– Ничего, спи.
Еще через секунду сознание обволокла вязкая тьма, но перед этим я успела заметить, как правый глаз у него стал полностью черным.
========== Часть 7 ==========
 Прохладные пальцы легонько скользнули по щеке, убирая волосы за ухо, и еще на несколько секунд, как бы невзначай, задержались на коже. Приятно. Этого не хватало...
Та-а-ак, стоп. Я, похоже, уже проснулась, а значит... Значит, это учитель-педофил себе такие вольности позволяет! Хм-м, а может, он извращенец какой, а я его к себе в дом пустила. С другой стороны, хотел бы изнасиловать, давно бы уже исполнил свое желание, чего ждать-то было.
Я распахнула глаза, и историк быстро отдернул руку и сделал вид, что ничего криминального не произошло. Ну и пусть, мне же легче.
– Здрасьте, – рефлекс на учителей сработал моментально. Ничего глупее и придумать нельзя.
– Мм, и тебе не хворать, Макарова, – вздохнул классный руководитель. – Как чувствуешь себя?
– Эмм, спасибо, уже намного лучше, – я осторожно села в кровати, – будто и не было ничего...
– А повязку свою сменяешь?
– Ээ, нет, а что, надо?
– Ты, как, заражение крови жаждешь получить, я правильно понимаю? А ну быстро в ванную, рану промывать.
– Ладно-ладно, – я с трудом поднялась с кровати и потопала в указанное место, – Разрешите поинтересоваться, а почему вы командуете мной в таком тоне? Воспитывать меня взялись? А может, еще и жить сюда переедете?
– Неплохая идея. Следить же за тобой кому-то нужно.
Э... Нет... Нет, нет, нет... Это же он несерьезно говорит, да? Шутка же, верно? На самом деле, этот подлый извращуга не собирается ко мне переезжать. Я его и в школе-то еле выношу, а еще и дома терпеть, легче сразу убиться.
– Нет, этот подлый извращуга вовсе не собирается к тебе переезжать, – послышался за дверью голос.
Я с испугу чуть не выронила зеленку. Он же в комнате был, какого черта?! Да еще и подслушивал мой задушевный и глубоко личный монолог.
– Простите, – процедила я сквозь зубы, – не рассчитывала, что вы под дверью стоять будете.
– Скорее ты ко мне переедешь, – невозмутимо проговорил историк, проигнорировав мою шпильку.
– Хватит уже шуток-то, не смешно вовсе.
– Это не обсуждается. Иначе подам жалобу в органы опеки. Родительских прав твоих отца и мать лишат, а тебя отправят в детский дом. Этот вариант тебя больше привлекает?
– Вы настоящий дьявол, – вкрадчиво проговорила я, обматывая себя бинтами. Историк лишь хмыкнул.
Мой взгляд скользнул с раковины на старую плитку, и тут я увидела Ее. Гигантская склизкая сороконожка быстро передвигалась на влажной стене по направлению ко мне. В следующую секунду воздух прорезал оглушительный визг.
– Что случилось? – в ванную быстро вошел историк.
– Там... там... – я ткнула дрожащим пальцем в сторону стены, тут же прижавшись к нему.
Всякое могу выдержать, с парашютом прыгнуть или ночь в пещере с летучими мышами провести, ни крыс, ни пауков не боюсь особенно, но это чудовище... Оно даже хуже Алины...
– И ничего там нет... – классный руководитель осекся.
И лишь через секунду я осознала, что стою совершенно обнаженная выше пояса, а кроме того еще и совершенно нахально всем телом прижимаюсь к нему...
========== Часть 9 ==========
 Первым неосознанным желанием было врезать, знатную такую оплеуху залепить, чтоб потом еще неделю синяк сходил. Но мою руку немедленно перехватили, еще и совершенно бесцеремонно заломили за спину, я сдавленно зашипела.
– Хватит-хватит, отпустите, больно же.
– Будешь еще руками размахивать – вообще выверну, – ледяным тоном заявил историк.
Ах ты ж вредная зараза, из какой Преисподней ты вылез?
– Не буду больше, это рефлекс сработал. Отпустите, ну. Правда больно, между прочим.
Учитель чуть помедлил, потом медленно разжал руку.
– И почему вы такой беспардонный! – я быстро развернулась к нему спиной, – сначала врываетесь без спросу, потом руки начинаете выкручивать. Я ничего такого не сделала.
– В школу сегодня идти собираешься? – классный руководитель невозмутимо проигнорировал мой гневный ропот.
– Да, я уже лучше себя чувствую. Но может, вы все же выйдете? А то мне, знаете ли, как-то неловко.
Ответом мне был звук захлопнувшейся двери. Наконец-то можно спокойно завершить перевязку, правда, наедине с мокрицей, обитающий где-то в темных недрах под ванной. Ладно, переживу как-нибудь.
– Можешь не торопиться, на первый урок ты уже безнадежно опоздала, – историк придержал  дверь, ожидая, пока я выйду из подъезда.
– Хорошо, что первый урок не история, – съязвила я. Черт, никогда удержаться не могу, а сейчас к тому же это было явно совсем некстати. – К слову, как прошел ваш визит к директору?
Интересно, хорошо ему досталось?
– Если помнишь, в тот день мне не до визитов было. Я с тобой провозился. А идти пришлось, когда ты целый день изволила в постели проваляться.
– И... Сильно влетело? – я с опаской взглянула на него.
– Строгий выговор, – невозмутимо заявил историк.
Да как будто я не знаю, что это такое. Как будто я не знаю, что еще две таких штуки, и он вылетит с работы. А ведь наверняка совсем недавно только из института пришел. Мне даже его жалко стало.
– Извините, – неразборчиво пробубнила я себе под нос.
– Ни к чему это... – как-то неопределенно ответил он.
– Кстати, все хотела у вас спросить... Перед тем, как заснуть вчера, я увидела... Как у вас глаз правый почернел.
– Тебе показалось, – покачал головой учитель.
Что и ожидалось.
– Нет, неправда, – запротестовала я.
– Макарова, у тебя горячка была. Жар сильный. Тебе еще и не такое привидеться могло. Сегодня история кстати. Параграф выучила, надеюсь?
Быстро он тему сменил, ничего не скажешь.
– Выучила, куда ж без этого, – фыркнула я, открывая дверь школы.
Как раз в это время прозвенел звонок с первого урока, и мы разошлись по разным кабинетам.
Физика... Это как история, но только физика... Хотя, чего уж греха таить, даже историю я люблю больше.
– Прогу-ульщица, – посыпались на меня со всех сторон.
Кто-то шутливо говорил, а некоторые всерьез уставились на меня своими ненавистными взглядами. Надоели. Ну и ладно, не буду и внимания обращать. Зато сегодня Наташка должна с больничного прийти. Улыбаясь своим мыслям, я села за парту, как вдруг рядом со мной опустилась самая настоящая Алина. Я аж подпрыгнула от удивления, но времени выяснять, где именно находится ее собственное место не нашлось, потому что в следующую секунду прозвенел звонок.
Учитель все плясал у доски, выписывая какие-то закорючки, называемые формулами.
– Слушай внимательно. Тебе ведь тоже не нравится наш классный руководитель, так? Его тон, поведение, бесцеремонность и непрофессионализм, я права?
Что? Я не ослышалась? Мадмуазель Полушкина предлагает альянс? Но вот беда, нам наступили на разные мозоли. Так что я лучше соглашусь объединиться против нее с историком, чем наоборот, к тому же он не такой плохой, каким показался, хоть и придирается ко мне на пустом месте.
– Неа, не права, – ухмыльнулась я, – как профессионал – он очень хороший, – ну а что, на самом деле увлекательно объясняет, здесь я не соврала, – и вообще, это мой любимый учитель.
Выкуси, Полушкина. Хрен ты угадала, меня так просто не проймешь.
Я даже заметить не успела, как рука Алины молниеносно взметнулась вверх.
– Извините пожалуйста, мне Макарова работать мешает, – поднявшись с места, проговорила она. ОНА – любимица физика.
И, судя по его взгляду, я поняла, что попала конкретно, и никто мне уже не поможет.
========== Часть 10 ==========
 В классе как-то слишком резко наступила зловещая гробовая тишина, учитель окинул взглядом всех присутствующих. Ой, не к добру, ой, не к добру все это... Что-то будет сейчас...
– Макарова, будь добра, покинь класс, – совершенно спокойно проговорил физик, – ты мешаешь работать. Почему я должен горло драть, как белуга? Мне не за это платят.
Э, ну ни фига себе, что за наглость, чем же это я ему помешала, интересно.
– Разрешите, – я поднялась с места, – но в чем именно заключается моя вина?
– Покинь немедленно класс, я уже сказал, ты мешаешь работать.
– Я что, сдираю с себя майку и с воплями ношусь по кабинету, матерясь на своих одноклассников?
– Макарова. Немедленно. Выйди. Из класса, – бровь у физика как-то нервно дернулась, – или я вытяну тебя за шкирку.
Я хмыкнула и, не сказав больше ни слова, направилась к двери. Вот еще, буду я перед ним унижаться. Самодур выискался, за шкирку вытягивать собрался. Гад.
– Постой за дверью, подумай о своем поведении. Я позже выйду и будем разбираться.
Вот только этого еще не хватало. Вконец обнаглел, мне его еще ждать теперь. Замечательно.
Я устало прижалась спиной к приятно-прохладной стене. Что-то не везет мне последнее время, то один учитель прицепится, то другой. Нашли тоже девочку для битья. И Алина эта задолбала. Ах, да все к черту! Пора включать режим крайнего пофигизма. Интересно, физик меня долго здесь держать собирается? Уже минут двадцать прошло, скоро урок кончится. Хе-хе, мне же лучше, смотаюсь по-тихому.
От неожиданного резкого звука я аж подпрыгнула и только потом сообразила, что стою под динамиком, из которого доносится звонок. Ну вот и отлично, дождался.
– Ты куда это собралась, Макарова? – раздался за моей спиной голос, – вернулась немедленно.
Черт. Теперь мне по полной достанется. Только бы он к классному руководителю не пошел, а то даже боюсь представить, что случится.
– К директору сейчас пойдем разбираться.
О-о, да вы прям мои мысли читаете. Что называется, из огня да в полымя. Хотя еще неизвестно, кто хуже.
– За что? – я тяжело вздохнула, даже не рассчитывая на вразумительное объяснение.
– За хамство. Его я на своих уроках терпеть не намерен. Вперед.
– Разрешите поинтересоваться, что на этот раз случилось?
Я вскинула голову и лицом к лицу встретилась с классным руководителем. Как ни странно, меня сие столкновение даже несколько обрадовало. Хотя бы не придется объяснять, куда изволили смотреть мои родители. Да может, он и выслушает. Однажды ведь Алинушку на место уже поставил.
– Да вот, – физик передернул плечами, – пойду директору на нее жаловаться. Ужасное поведение на уроке.
– Что же именно ты на этот раз выкинула? – учитель склонился ко мне, чтобы лучше слышать на фоне общего шума.
– Вы у него спросите, а то я сама уже битый час пытаюсь выяснить, в чем же заключается вина, за которую несут мне столь страшное возмездие.
– Вы не разобравшись даже в чем дело, ведете ребенка к директору? Мое мнение, это слегка неправильная позиция, точнее сказать, непедагогичная, – историк чуть склонил голову на бок, прищурив зеленые глаза.
– Ах вот, значит, как. Теперь понятно, почему дети у вас в классе такие неприличные. Вы сам такой же. И как вам не стыдно, а? Учителя с огромным стажем называть непедагогичным! Вам бы еще у меня поучиться. И что это за хамство? Все равно к директору пойду. Пусть знает, кого на работу берет, и что за ученики нынче такие пошли. Дожили. Совсем распустились, – с этими словами физик развернулся и ушел дальше по коридору.
– Опять вам влетит из-за меня, не надо было вмешиваться, наверное... – тихо проговорила я. Почему-то было невыразимо стыдно. Снова у него проблемы будут по моей вине.
– Ну если ты действительно ничего не делала, то думаю, оно того стоит. Не думай, что ты чем-то заслуживаешь особого отношения. Но если обвиняют несправедливо, это слишком раздражает, чтобы оставаться равнодушным. Однако я все же с трудом верю в твою невиновность.
– И вы тоже... – я непроизвольно сжала подол юбки, – а знаете, как это обидно, когда правда ничего не делаешь, а потом...
Дальше договаривать не было сил, да и желания тоже. Все и так ясно. Только зубы остается крепко стиснуть и перетерпеть, потому что...
Поток мыслей вдруг так внезапно и бесцеремонно прервали теплые пальцы скользнувшие по моей щеке.
– Не переживай, – слишком даже мягко проговорил историк, на его обычный тон не похоже совершенно, что странно, – все хорошо будет. Непременно.
Что он делает? Руки у меня дрожат... Но он же просто по щеке гладит. Это ничего такого же, правда? У всех на виду... И сердце почему-то так гулко колотится... Так, хватит, хватит, хватит. А то, чего доброго, порадею еще к нему. И сказать не могу ничего... Стою и пялюсь в эти зеленые глаза, как дура. Ну точно, дура.
Тут снова раздался звонок, так услужливо выдернувший меня из состояния транса.
– Мне на урок идти надо, – я отступила на шаг и взяла портфель, собираясь срочно сбежать куда-нибудь. Без разницы куда, главное, чтоб поскорее.
– Какой именно у тебя урок сейчас, разреши осведомиться.
Да какая вам разница, честное слово. Неужели просто оставить меня в покое – это так сложно? Пришлось лезть в портфель и выуживать оттуда дневник.
– История, – тяжело вздохнула я и поплелась за ним на третий этаж.
Я плюхнулась на последнюю парту возле окна, так как больше свободных мест в классе не наблюдалось. Ну и хорошо, хоть отдохну немного, а то едва день начался, а голова уже раскалывается от этих приключений. Никак мне не понять, что он от меня хочет, этот историк. Почему бы ему не домотаться до кого-нибудь другого? До Алины, например. Вот веселуха была бы. Интересно, у него и правда девушка есть, или он о сестре тогда говорил? Ай, да с чего меня вообще должно это волновать?! Что за бред...
Я уронила голову на руки.
– Макарова, ты с нами? Или связываешься с космическим разумом? – историк постучал по моей парте. И когда только подойти успел?!
– Что я опять не так сделала?! Я вас внимательно слушаю.
– Хронологические рамки мягкой гражданской войны, – классный руководитель чуть склонил голову набок, поправляя очки.
Ох ты ж ма-ать. Срочно вспоминай, Аня! Так, она началась с приходом к власти большевиков... Октябрьская революция...
– С октября тысяча девятьсот семнадцатого года по... – когда там начался первый этап активных военных действий... С мая по октябрь, кажется... – Ээ.. По май тысяча девятьсот восемнадцатого года.
– Хорошо. Чуть позже еще спрошу и оценку поставлю.
Учитель вновь вернулся к доске и начал что-то объяснять. Ах, черт... Черт, черт, черт! С каких это пор я совершенно не могу сосредоточиться на уроке? О, домашку спрашивать начал. Сейчас кому-то попадет. В том числе и мне.
– Мм... Первый и второй этапы гражданской войны... – задумчиво проговорил историк. – А отвечать у нас пойдет... Алина Полушкина. Готова?
– Да, конечно, – Полушкина молниеносно вскочила, одергивая юбку и вышла к доске.
Фух, пронесло... Так, стоп. Мымра идет отвечать? Ну что ж, посмотрим что она там ответит. Алиночка плясала у доски, все даты, все места на карте, все события на фронте и в тылу – она не упустила ничего. Все по учебнику, почти дословно. Хорошо хоть ей достался второй этап, он самый сложный.
– Достаточно, – остановил историк, – сейчас кто-нибудь другой продолжит. Очень подробно раскрыта тема, молодец.
Полушкина победно оглядела класс. Я скривилась. Вот же ж...
– Второй и третий этапы... – продолжил учитель. Второй и третий?! Она рассказывала все это время только первый?! Мне капец, – Алекса-андр, не хочешь ответить? Не готов? Тогда мне дневник, а отвечать идет Аня Макарова.
Я подскочила с места, тут же возникло сильное желание врезать Саньку по первое число. Какого черта ты дома не учишь, идиот?!
Я кинула прощальный взгляд на тетрадь и пошла к доске. Нечестно, кстати. Он меня с прошлого урока выгнал, и я дома сама по учебнику параграф проходила. А-ай, сейчас все это неважно. С чего начался второй этап... Полушкина говорила про интервенцию? Ничего, я еще раз скажу. Дрожащими руками удерживая указку, я показала все места высадки десанта Антанты. Черт, аж указка по доске стучит, как руки трясутся. Что же там еще было?.. Про ВСЮР говорить не буду, почти и не помню ничего. Победа над Красновым. Переворот адмирала Колчака. Про него, вроде бы тоже было, но плевать, это второй этап, а не первый, я точно помню. А в тылу... Введение продразверстки, сюда можно даже из экономической политики белых что-то впихнуть, а потом сравнить с большевиками. И образование СРКО во главе с Лениным. Вроде бы все. Я замолчала и уставилась на историка.
– У меня дополнительный вопрос будет. Какие события происходили в это время у Петрограда? – историк откинулся на спинку кресла.
Какие? Было два фронта: Восточный и Южный. Причем здесь Петроград?
– Эээ, война с Юденичем, – ляпнула я первое, что пришло в голову, – Он начал формировать белогвардейскую армию из эмигрирующих офицеров царских полков. Но его наступление окончилось неудачей, и армия оказалась отброшена в Эстонию.
– Верно.
Что он сейчас сказал? Верно?!
– Что ж, я очень доволен ответом, честно говоря, не ожидал такого от тебя.
Я выдохнула и вернулась на место. Он меня похвалил, однако... Что ж, Полушкина, я тоже кое-что умею.
Через две минуты прозвенел звонок, но торопиться не надо было. Я хотела подойти к историку и уточнить вопрос насчет оценок.
Когда класс уже опустел, я медленно приблизилась к учительскому столу.
– Ах, и ты здесь, Макарова, – послышался голос за моей спиной, – очень кстати, – сзади подошла Алина, – я как раз хотела разобраться. На моей парте всякие гадости о нас с Викой ты написала?
Я вздрогнула, чувствуя, как по спине прошелся неприятный холодок. Ну сейчас они начнут капитальную разборку с моим участием, в ходе которой историк наверняка узнает обо мне много действительно правдивых и „лестных” подробностей. Но это было еще не так плохо. Дело прошлое, можно и забыть вовсе. Что было действительно страшно, так это то, что ужасные гадости ручкой на второй парте у стены на самом деле выцарапывала я.
========== Часть 12 ==========
 – Ну допустим, – я облокотилась на учительский стол и вызывающе взглянула на Алину, – подвергнешь меня суду?
– Вовсе нет, – спокойно заявила она. – Мне все равно, что ты думаешь. Я просто хотела довести сведения о порче школьного имущества до классного руководителя, а ты как была злой, так и останешься. Поэтому у тебя и друзей нет, и парня никогда не будет.
– Это уже не твое дело, шлюха, – фыркнула я в ответ. Черт возьми, неужели возможно настолько выводить из себя?!
– Макарова, – историк хлопнул по столу, – ты в школе, а не в наркоманском притоне, следи за языком, будь добра!
Я и сказать ничего не успела, как оказалась на полу, при этом больно ударившись затылком об угол парты.
– Извините, не сдержался, – презрительно проговорил Даниил, потирая ладонь. – Знаю, что девушек бить нельзя, но эту... – он брезгливо скривился, – эту... кхм... Я и за девушку не считаю. И я не стерплю, чтобы при мне оскорбляли Алину. Она красивая и к тому же умная, поэтому ее не трогают эти глупые попытки задеть, но я все же готов защищать ее честь от таких вот публичных оскорблений, как сейчас.
Пфф, и угораздило же меня нарваться на такого благородного кавалера.
– Попытка похвальная, но рук распускать я не разрешал, – учитель поднялся из кресла.
– Что, подраться хочешь, голубок? – я поднялась на ноги, утирая густую кровь, льющуюся из разбитой губы.
– Сядь, я поищу что-нибудь подходящее, кровь остановить, – холодно бросил историк.
– Да... Не нужна мне ваша помощь, – от бессильного негодования меня била дрожь, – все вы одинаковые подхалимы... Ничего кроме своей Алины не замечаете...
Развернувшись на каблуках, я выбежала из класса. Так меня еще никогда не унижали. Одним взглядом.
Первой мыслью было сейчас же смыться из школы ко всем чертям, потом долго гулять по городу, чтобы остудить голову. А затем купить огромный торт и до вечера сидеть на кухне и лопать его в одиночку. Растолстею, ну и пусть.
Но рука как-то сама замерла на грубой поверхности тяжелой школьной двери. Да не дождутся они такого счастья, чтобы еще ради них с занятий сбегала. Пришлось вернуться в класс и сделать вид, что я не замечаю неодобрительных взглядов.
После занятий я все же решилась подойти к историку и спросить у него наконец насчет своих оценок. Какого же было мое удивление, когда в кабинете вместо учителя я обнаружила Алину и Викусечку, что-то сосредоточенно вычерчивающих в журнале. Моего появления они даже не заметили. Какая ирония.
– Тише-тише, – горячо прошептала Полушкина, – давай быстрее исправляй, пока никто не зашел, где там твоя фамилия?
О, вот это номер. Я, значит, бегаю тут, параграфы зубрю, а они: „Где там твоя фамилия?”
– А чем это вы тут занимаетесь? – протянула я, все еще стоя в проходе.
– Макарова, – Викусечка резко обернулась, – стучать не учили?
– Тук-тук, – я пару раз ударила костяшками пальцев о дверной косяк, – нечестно поступаете, барышни. Я, конечно, не доносчик, но чертовски обидно, что вам все так легко достается.
– Ты ничего не видела, ясно? – прошипела Алина, развернувшись ко мне лицом, – иначе тебе не жить.
– А вот и видела. Только мне до этого нет никакого дела, я... как там это было-то...  просто хочу донести сведения о фальсификации оценок до классного руководителя, только и всего.
Я, мило улыбнувшись, скрылась за дверью и направилась к лестнице, а крышесносная модель и ее толстая подруга выбежали вслед за мной.
– Ты ничего не докажешь, – закричала Алина, голос ее глухо и как-то зловеще прокатился по лестничной клетке.
– Ой, да ладно, наш учитель тоже не дурак, он и сам поймет. Ты не беспокойся, я ему только немного подскажу.
– Я сказала, – Вика схватила меня за плечи, задыхаясь от ярости, – ты молчать будешь!
– Оу, правда, а если не буду, то что? Сниспошлете на меня гнев Ктулху? – странно, как это удается оставаться спокойной в такой ситуации?
– А то вот что!
Она резко толкнула меня, так что я оступилась, на миг потеряв равновесие, потом подошва неожиданно соскользнула по ступеньке. Я попыталась ухватиться за перила, но пальцы не достали всего сантиметров двух. Надо же, как это странно, с лестницы падать... Я и не думала, что они на такое способны... Больно, наверное, будет... Хе-хе, если шею не сверну...
Еще некоторое время я совершенно не понимала, что происходит. Только в голове звенело, и перед глазами все было застлано какой-то дребезжащей дымкой. Хотя падение выдалось намного мягче, чем предполагалось изначально. Еще пару секунд я просто пялилась в знакомые зеленые глаза.
– Макарова, – устало вздохнул историк, – я, конечно, понимаю, травматический шок, замедленность действий, но все же, может, ты наконец слезешь с меня?
Я вскочила чуть ли не со скоростью света, однако от резких движений тут же закружилась голова, и перед глазами вновь заплясали черные точки. Так это я, получается, на него свалилась? Какое совпадение, однако...
– Осторожнее, – поднявшийся на ноги учитель подхватил меня под руку, – Идти сможешь? Сильно ударилась?
Я только помотала головой и вырвала руку. Пусть не думает себе ничего такого, я все еще обижаюсь.
– Да уж, а ты и вправду неудачница,  осторожнее надо быть, – покачал головой историк, – пойдем в класс. Может, это действительно потому, что ты слишком злая?
– Нет, вы просто ничего не знаете. Я ненавижу людей, которые необоснованно считают себя выше других, а потом и все начинают думать так же.
– Да причем здесь это?
Я взглянула вверх. Естественно, ни Алины, ни Викусечки там уже не обнаружилось.
– Кстати, – мысль пришла внезапно, – а вы-то откуда здесь взялись? Когда я падала, вас не было.
– А ты уверена?
Я уже не была уверена, поэтому сочла наилучшим вариантом промолчать. И потом, даже если он и был, как это умудрился голову не разбить? Странный какой-то. Может, стоит напомнить, что все неприятности начались, как только он появился?
– Я бы все же хотел поговорить с тобой насчет разрисованной парты, – спокойно сказал классный руководитель, пропуская меня в кабинет, – ты же понимаешь, что отвечать придется. Оставлю тебя после уроков.
– Только не сегодня, у меня голова болит.
– Разумеется, – кивнул он. Неожиданно согласился. Неужели в нем заговорила человечность?
Учитель усадил меня на стул и полез в ящик за аптечкой, мне пришлось отклонится назад, чтобы ему не мешать. Наконец он достал небольшую белую коробку, и тут я неожиданно вскрикнула от боли.
– Ай! Не двигайтесь. У вас от рубашки нитка за мою сережку зацепилась, я попытаюсь отстегнуть.
Историк кивнул и замер. Ой, как неудобно-то получилось... Он всего в нескольких сантиметрах от моего лица, и губы почти соприкасаются... Я же сейчас умру-у, отцепляйся же! Сережка щелкнула, и учитель наконец отстранился. Я облегченно вздохнула.
– Что с тобой, Аня? Ты вся красная.
– Ничего, – буркнула я, отвернувшись в сторону. И правда ведь, что происходит, черт возьми?!
Тут за моей спиной послышался басистый кашель.
========== Часть 13 ==========
 Мы одновременно обернулись, при этом я чуть было не свалилась со стула. Директор?! Какого черта он изволил почтить нас своим визитом и предшествующую ему милую сценку, надеюсь, не успел заметить.
– Здравстуйте, – я еле выдавила из себя первое, что пришло в голову. Историк выпрямился, поправив очки.
– Здравствуй, Анечка, – кивнул директор, подходя ближе. – Я слышал, ты ведешь себя плохо, ну-ка признавайся.
Физик нажаловался, не иначе.
– Не было такого, – я скрестила руки на груди, умоляя про себя историка, чтобы тот смолчал о разрисованной парте, – все череда досадных совпадений и недомолвок, понимаете?
– Ну раз так, то ладно, – директор дружелюбно приобнял меня за плечи, – как мне хочется тебе верить. Ты ж ведь не плохая, верно?
– Ээ, ну да-да, – я напряженно кивнула, нервно поглядывая в сторону двери. Как бы мне погалантнее смыться?
– А что это у тебя? – директор обратил внимание на шишку, оставшуюся на память после падения с лестницы.
– Да так, – я передернула плечами. – Упала. Случайно.
Тем временем ладонь директора сползла куда-то совсем не туда, а вернее – мне на зад. Ох, твою ж мать, что делать-то?! И дальше под дурочку косить или закатить скандал по поводу оскорбленной невинности? Черт, ни то, ни другое не подходит.
– А-а, ну ты поосторожней ходи, – протянул мужчина, совершенно наглым образом ощупывая мою задницу.
– Э-э, х-хорошо, – я умоляюще взглянула на историка, сделав, наверное, до ужаса большие глаза. Только бы он понял, он же умный, придумает что-нибудь.
Классный руководитель поймал мой взгляд.
– Макарова, напомни-ка мне, кто это там домой так спешил? – он устало откинул со лба светлую прядь.
– Ах да, мне же убегать надо! – надрывно воскликнула я. – До свидания!
Схватив портфель, я быстро смылась из класса, а отдышаться остановилась только на улице. Сердце в груди бешено колотилось. Да что ж такое происходит-то? Мало мне сегодняшних неприятностей, так еще и подомогались в конце. Удачный денек, ничего не скажешь.
Я подставила лицо ветру, позволив растрепать волосы. Это меня всегда немного успокаивало. Медленный выдох...
– Аня!
Я обернулась. Кого еще там черти... Историк? Вот это сюрприз.
– Я тебя надолго не задержу, – спокойно проговорил учитель, приближаясь ко мне, – ты, надеюсь, помнишь, что в скором времени переезжаешь?
– Ох, ну неужели вы это серьезно. Подумайте, я одна в квартире со взрослым малознакомым мужчиной, навевает странные мысли, неправда ли?
– Не знаю, какие мысли там тебе навевает, но возражения не принимаются. Выбор у тебя небольшой; либо я, либо детский дом. Так что думай. Даю тебе два дня собрать вещи. Ясно?
– Ой, да ясно-ясно, – обреченно вздохнула я.
Чертов. Педофил. Извращенец. Недоделанный. Не выношу. Хотела поблагодарить его за чудесное избавление. Обойдется.
А по дороге домой я таки купила себе огромный торт.
Утро начиналось, как всегда, с потасовки с новым будильником, купленным взамен разбитого старого. Я наскоро сменила себе перевязку, не без радости отметив, что бок почти зажил. Зато голова просто раскалывалась, да и разбитая губа распухла и слегка посинела, пришлось наглотаться таблеток и героически топать в школу.
Едва открыв дверь класса, я обнаружила, что историк уже там, вещает что-то про ГИА. К счастью, сегодня у нас не было в расписании его урока, я уж думала отдохну от него, так не-ет.
Едва дверь отворилась, все обернулись в мою сторону. Твари. Ну зачем так делать?! Классный руководитель тоже почему-то замолчал.
– Ой, посмотрите, – Даниил вскочил со своего места, – шлюха пришла!
Я даже и ответить ничего не успела, обалдев от такого любезного приветствия, как послышался грохот, и пацан оказался на полу. Среди ванилей послышались редкие истерический подвизгивания.
– Я, конечно, понимаю, что детей бить нельзя, – вздохнул историк, – но раз уж ты такие слова выучил, значит, уже и не ребенок. Я, знаешь ли, тоже не терплю, когда при мне оскорбляют девушек.
– Да вы, – Даниил поднялся, утирая кровь из носа и задыхаясь от ярости, – Совсем что ли?! Я к директору пойду!
– А, ну тогда не забудь ему рассказать, что вчера на большой перемене ты курил за гаражами, в среду и вовсе не почтил нас своим присутствием, а вчера изрисовал стены в женском туалете.
Парень злобно хмыкнул и опустился на место. К нему тут же подскочила Алина с Викусечкой и принялись утешать в два голоса, предлагая кружевные платочки, кровь остановить и еще что-то там, периодически разгневанно поглядывая на меня. А учитель невозмутимо продолжил тему заполнения документов для предстоящих экзаменов. Вот это номер...
Я быстро вернулась обратно в коридор, захлопнув за собой дверь. Черт, щеки же горят. И сердце почему-то так гулко колотится... Что это он решил вдруг за меня заступиться, а если и правда директору кто-нибудь донесет? Его же уволят моментально, а я как же без него?.. Ой, нет-нет-нет, я же совсем не это имела в виду! А ведь и вправду, уже привыкнуть к нему успела, чуть ли не привязалась...
Вдруг по ушам ударил будто тяжелый колокол, я вздернула голову и огляделась, но глаза тут же начало заволакивать какой-то темно-красной дымкой, а гул сменился уже чем-то похожим на голоса, они навязчиво шептали что-то неразборчивое, перемежавшееся с шумом будто сломанного телевизора, внезапно все сменилось на дикие душераздирающие крики, исполненные страданием, добиравшееся до самых сокровенных глубин души, пронизывая ее насквозь и выворачивая наизнанку. Я с силой сжала уши.
– Замолчите! – сильнее, громче, уже совсем невыносимо, еще чуть-чуть и барабанные перепонки лопнут. – Заткнитесь уже, я сказала!!
– Эй-эй, Макарова, с тобой все в порядке?
Внезапно все прекратилось, зрение наконец прояснилось, и я облегченно выдохнула, пытаясь унять дрожь в коленях. Историк легонько похлопал меня по щекам. Секунду, когда он вообще успел здесь оказаться?
– Да, все в порядке, просто голова кружится слегка, – кивнула я.
– Ну тогда иди в класс, звонок уже был.
– Хорошо, спасибо, – зачем-то ляпнула я и скрылась за дверью.
Что вообще происходит, черт возьми?! Наверное, падение с лестницы все же не прошло для меня даром...
О своем предстоящем наказании за исписанную парту я, конечно же, забыла, зато память у классного руководителя была превосходной, поэтому он, не дав мне по-тихому смыться после занятий, отловил в коридоре.
– Ты же, надеюсь, не забыла, сегодня после уроков остаешься, – невозмутимо проговорил он, перебирая какие-то бумажки.
– Ох, нет, не забыла, – пожала плечами я, отводя взгляд в сторону. Кстати, вещи – то я вчера не собирала, интересно, успею за сегодняшний вечер все упаковать. О переезде я думала уже с каким-то странным злым, чуть ли не мазохистским наслаждением.
– Ты меня вообще слушаешь? Поможешь мне тесты отксерокопировать, их тут вон сколько.
– Постойте, но ксерокс же в учительской стоит.
– И что такого, что он в учительской?
– Ну... Стремно как-то, – я пожала плечами.
– А хочешь, я с тобой пойду? – сзади подошла Юля, она не была ни ванилькой, ни прихвостнем Алины, просто тихая и довольно доброжелательная девочка, только вот общения она по большей части избегала.
– Я была бы не против.
– А вы? – Юля вопросительно взглянула на историка.
– Ну если ты сама так хочешь, почему бы и нет, – вздохнул учитель, отдавая ей папку с тестами, – когда закончите, принесите мне. Я сегодня еще долго в школе, надо кой-какие дела завершить, так что обращайтесь.
„Ну если ты сама так хочешь, почему бы и нет”, – мысленно передразнила я. Конечно, если он и обратил бы на кого-то внимание, то только на нее. Зачем ему нужны безмозглые ванильки или я, вечно злобная и всем недовольная, со своей прогнившей душонкой.
– Ого, какой огромный ксерокс! – воскликнула Юля, заходя в опустевшую после уроков учительскую. – Надо же!
– Это новый, он много чего умеет, помимо копирования бумаги, – хмуро проговорила я, кидая портфель в угол.
– Слушай, – девушка обернулась ко мне, – А может, тебе нравится наш новый учитель? Ну знаешь, не совсем, как учитель...
– А тебе-то какое дело, – я тут же осеклась, потому что ответ прозвучал слишком резко, – В смысле... Ну... – с чего это я опять покраснела, черт возьми, – ну чуть-чуть, может быть...
Неудобно-то как...
– Ясно, – улыбнулась она.
После того, как мы разобрались, как включать ксерокс, Юля положила туда бумажку с тестом и нажала какую-то кнопку.
– Стой, подожди, – я дернула руку к сложному аппарату, – Не туда включать же.
Но было поздно. Ксерокс с болезненным хлюпаньем засосал бумажку, потом начал как-то странно тарахтеть, после чего замолк и пустил слабый дымок. Юля испуганно отпрянула от него, прижав руку ко рту и расширив глаза. Но это было еще не самое страшное, в следующую секунду в учительскую вошел физик с какими-то бумажками. И в этот момент, я отчетливо осознала, что нам теперь не жить, а ксерокс в это время приступил к распространению непотребного запаха. Учитель вставил в него какие-то свои документы и нажал на пару кнопок, в ответ на это аппарат негодующе фыркнул, а внутри у него что-то треснуло, после чего все мигающие кнопочки погасли.
Физик медленно поднял голову.
– Кто сломал?
Я взглянула на Юлю, она все еще прижимала руку ко рту, на глазах выступили слезы. Черт, а ведь это из-за того, что она мне помочь осталась... Нет, секунду, тормозни, совесть, ты что творишь?! Но здравый рассудок уже отключился.
– Это моя вина, – фраза прозвучала как-то глухо, из-за того, что голос у меня срывался. В воздухе повисла тишина. Ну что ж, зато на душе сразу намного легче стало. Юля даже возразить ничего не успела, как физик буквально схватил меня за шкирку и вытолкал из учительской.
– В конец охамели, – бурчал он себе под нос, – сейчас пойдешь к директору объяснительную писать, будешь знать, как ломать школьное оборудование.
Благо, кабинет директора был недалеко, и физик, постучавшись, втолкнул меня туда.
– Вот, полюбуйтесь, ксерокс новый сломала, – гневно заявил он, наконец освободив от своей мертвой хватки мой несчастный воротник, – пусть объяснительную вам пишет.
– Пусть пишет, – флегматично кивнул директор, поглаживая усы, – сейчас разберемся.
Физик быстро вышел за дверь, оставив нас наедине.
– Ээ, ну можно мне листочек и ручку? – замялась я, чуть приближаясь к столу.
– Можно, Анечка, можно, – директор поднялся с кресла, и, обогнув стол и оказавшись позади меня, – да ты не торопись... Успеешь написать...
Едва я подумала, что эта фраза прозвучала как-то двусмысленно зловеще, как моя рука оказалась жестоко вывернута, а лицо прижато к холодному черному дереву директорского стола.
========== Часть 14 ==========
 – Вы что делаете?! Больно же, отпустите немедленно! – я всеми силами пыталась вырваться, но что-то старания не больно спешили венчаться успехом – руку мою только сильнее выворачивали, так что в какой-то момент мне показалось, что я слышу нехороший хруст.
– Успокойся-успокойся, – директор растянулся в довольной улыбке, как самый заправский извращенец, – только немножко потерпишь, и все.
– Я кричать буду!
– Да кричи сколько влезет, занятия кончились, все ушли давно, – спокойно проговорил мужчина, поглаживая меня по щеке шершавыми пальцами. Фу, как же противно, меня же стошнит сейчас.
Неправда, не все. Юля в учительской осталась, но что она сделает против такого бугая?! Бессмысленно. Физик еще недалеко ушел, но они же типа кореша, так что этот вариант тоже категорически исключен, он здесь едва ли самому директору не поможет, а с меня и одного извращенца хватит. И историк еще остался, но его кабинет совершенно в другом крыле, так что если он каким-то чудом и услышит, то пока добежать успеет, меня уже раз десять изнасилуют. За две секунды я перебрала все возможные варианты. Че-ерт, реально не прокатывает. Пора переходить к переговорам.
– Послушайте, вы взрослый мужчина, у вас жена, дети почти взрослые уже, что вам от меня нужно?! Отпустите, и сделаем вид, что ничего не было... – я предприняла еще одну попытку вырваться, но оказалась, так сильно прижата к столу, что дыхание перехватило, и на миг потемнело в глазах. Тем не менее мне пока что удавалось оставаться относительно спокойной. Наверное, потому что я никогда всерьез не думала, что такое действительно может произойти со мной, и до сих пор не чувствовалась реальность происходящего.
– Не-ет, Анечка, от меня так просто не отделаешься, да ты расслабься просто, – тем временем рука директора начала по хозяйски ощупывать мою грудь, расстегнув верхние пуговицы на рубашке.
– Да вы с ума сошли! Знаете, что с вами за это будет?! – ну все, это моя последняя надежда, если он не купится, я пропала. Ноги подкашиваются...
– Ничего мне не будет, даже если и расскажешь. У меня в полиции важные знакомства, так что они на все глаза закроют, будешь еще каждый день меня после уроков... хе-хе... навещать...
– Тварь! Сука! Отпусти немедленно, педобир гнусный! – ох, язык меня погубит, хотя я уже и так пропала.
Я уставилась прямо перед собой, чувствуя, как начинает бить крупная дрожь. Это все не со мной... Не со мной же, правда? Это не может происходить на самом деле, такого бы никогда не случилось. Это все сон...
Но только почему так реальны эти противные до тошноты прикосновения?! Пальцы скользнули к пуговице на джинсах. Я зажмурилась. Ну помогите, кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь... Ощущение сползающих с бедер джинсов привело меня в дикий, просто животный ужас. Он же действительно собирается меня изнасиловать... Не хочу...
– Отпустите! Перестаньте! – срывающимся голосом закричала я, отчаянно выворачиваясь.
– Кричи-кричи, – довольно хохотнул директор, медленно стягивая с меня трусы, – никто тебя не услышит.
Похоже, меня и правда никто не слышал. Как страшно. Противно. Мерзко. Стыдно. Дышать в такой позе тяжело, из-за этого в глазах темнеет. Меня спасет только чудо, только вот что-то оно не торопится...
Я почувствовала, как мне в зад уткнулось что-то твердое и очень горячее, правда, пока что через ткань.
– Оближи, – директор поднес к моему рту два пальца.
– Да вы... – я задохнулась от внезапной догадки. – Вы что меня в задницу иметь собрались?! Вы псих конченый!
Директор лишь хмыкнул и сам сунул свои пальцы в рот, после чего я почувствовала мокрое слюнявое прикосновение на ягодицах.
– Стой смирно, – рявкнул он, пытаясь протолкнуть их внутрь.
– Что вы творите?! Больно!
Но он даже внимание не обратил на мои отчаянные крики. И никакого чуда не будет... Никто меня спасти не придет, это в конце концов жизнь, а не дешевый сериал... Как же больно, твою мать, он же меня порвет! На глаза навернулись слезы, я окончательно выбилась из сил, уже не в состоянии вырываться. Неужели все так и кончится? А что потом? Что мне потом делать? Вот так в одночасье ломаются жизни...
Внезапно кабинет прорезал оглушительный телефонный звонок, в моей голове будто что-то сработало. Воспользовавшись тем, что хватка на секунду ослабла, я с силой рванулась и выбежала из кабинета, с силой захлопнув дверь. Ручка тут же дернулась, затем последовали грязные ругательства, из которых я различила лишь, что замок заклинило, и дверь не открывается. Вот она, удача, только припоздала что-то. Я кинулась к лестнице, на ходу застегивая джинсы. Уже ни о чем не думая.
Остановилась я только на последнем пролете, когда нога подвернулась, и я чудом удержалась за перила, чтобы не упасть. И что? Что теперь? Домой идти? Я не могу. Ключи в портфеле остались, а чтобы до учительской добраться, надо мимо директорского кабинета идти. Я бессильно сползла по стене. Не знаю. Ничего не знаю... И думать не хочу... Только мерзость какая-то на душе осталось, меня раздавили будто, ноги вытерли... Я подтянула колени к животу и уткнулась в них лбом.
Вдруг на лестнице послышались шаги. Дыхание перехватило. Неужели директор...
– Макарова, а ты что здесь делаешь? – послышался знакомый голос. – Почему портфель свой в учительской оставила?
Этого еще не хватало. Снова с расспросами приставать начнет. Только пусть он пройдет мимо, пожалуйста, с меня уже и так хватит на сегодня.
– Ничего, – хмуро буркнула я, не поднимая голову, – идите, куда шли.
– Подожди, Анют, – он опустился рядом, – тебя обидел кто-то?
Ха-ха, очень смешно. Сам же меня после уроков оставил.
– Никто меня не обидел, отстаньте, – раздраженно ответила я.
– Держи.
Я подняла голову и увидела свой портфель. Какой заботливый учитель, однако... Пф-ф...
– Спасибо, – пробормотала я, тут же выхватив вещь из рук историка и прижав к груди, словно бы она была для меня самой дорогой и ценной на свете.
– Аня, расскажи, что у тебя произошло, вместе попробуем решить, – ладонь мягко коснулась волос, я резко дернулась в сторону.
– Вы постоянно ходите за мной, никогда покоя не даете! Макарова, а где вторая обувь? Макарова, у тебя юбка короткая! Макарова, что у тебя произошло? А вам то какая разница, что у меня произошло?! Идите своей дорогой! – я замолчала, осознав, что просто срываю на нем всю свою бессильную злость и обиду.
– Для меня есть разница, – спокойно и твердо проговорил учитель. – Я твой классный руководитель. Не хочешь говорить, заставлять не буду. Но и одну тебя в таком состоянии не оставлю. Пойдем.
– Куда? – я подняла усталые глаза.
– Ко мне пойдем, чай пить, хочешь? – историк подал мне руку.
– Я домой хочу...
– Пойдем, домой провожу.
Я осторожно приняла протянутую руку и, поднявшись на ноги, обреченно поплелась за ним.
========== Часть 15 ==========
 Я повернула ключ в замке и, резко распахнув дверь, зашла внутрь.
– Пригласишь? – историк остался стоять на лестничной клетке.
Хм, странный он какой-то. Зачем ему все время приглашение требуется? Словно нечисть, и без него войти не может. Тоже мне, вежливый какой.
– Входите, – я безразлично махнула рукой и, скинув обувь, сразу же направилась в ванную.
Смыть с себя это ужасное ощущение грязи, которое никак не давало покоя. Противно и мерзко. Мне до сих пор не хотелось признавать, что все это произошло со мной, но непрошеные мысли так и роились в голове, приводя меня в полное смятение. Странно, что я не плачу. Я вообще-то редко плачу, но сейчас же особый случай. Можно позволить себе слабость, сразу бы легче стало на душе. Только вот что-то не плачется... Так, ладно, отставить эти сопли!
Я быстро скинула с себя одежду и опустилась в теплую воду. Ничего страшного. Все еще хорошо будет. Сегодня больше не буду уроки делать, сразу потопаю апатично пялиться в потолок, потому что сил больше не хватит ни на что. А завтра возьму классного руководителя за шкирку и потащу к директору забирать из школы мои документы.
Коротко вздохнув, я быстро накинула халат и направилась в спальню. Только тут я внезапно вспомнила об историке. Он же только проводить вызвался, а теперь еще и домой напросился. Только бы не приставал с расспросами, и все было бы хорошо. Глаза закрывались сами собой. Вот и отлично, посплю до завтрашнего утра.
Неожиданно я ощутила легкое, почти невесомое прикосновение на щеке и тут же привстала, крепко прижимая одеяло к груди. И когда только в комнату войти успел?
– Вы простите меня, конечно, но мне очень плохо сейчас и одной хочется побыть, – терпеливо объяснила я, поглядывая на историка из-под полуприкрытых ресниц.
Но последовавшей за этим реакции я никак не ожидала. Он внезапно порывисто притянул меня к себе, впившись в губы. Первые мгновения я была так ошарашена, что даже и сопротивляться не пыталась, а потом вдруг стало как-то странно тепло, что отстраняться не захотелось. Надо же, мой первый в жизни поцелуй украл мой классный руководитель... Странно... И мысли все разом как-то растаяли, осталось только ощущение, будто я с большой высоты прыгаю, и внутри сжимается что-то, сладко так... Язык мягко скользнул по губам, размыкая их и проникая внутрь, с моим переплетаясь. Слишком близко и горячо... И каким, интересно, образом мои руки успели на его плечах оказаться?
Наконец историк отстранился, все еще прижимая меня к себе и позволяя уткнуться в его плечо.
– Анют, расскажи, что у тебя случилось. Ты можешь мне доверять, я помогу, – тихо проговорил он, осторожно проводя рукой по волосам.
– Ничего... Не поможете...
– Это директор виноват?
– Да... – голос неожиданно дрогнул.
– Он тебя изнасиловал?
– Нет... Почти... – договорить я уже не смогла, потому что слезы стало сдерживать совсем невозможно, и я зарыдала, уткнувшись в его рубашку.
Историк сначала ничего не говорил, только по голове гладил, по-прежнему прижимая к себе.
– Не плачь, Анют, слышишь? Ему отомстить можно, он еще пожалеет, очень горько пожалеет. Я его непременно заставлю.
– Да у него такие связи, что пожалеть его заставит разве что только сам Дьявол, – проговорила я сквозь слезы.
– А что если... Что если я и есть Дьявол?
Я резко вскинула голову. Чего это он так странно улыбается?
– Да вы, наверное, шутите, – я наконец отстранилась и отвернулась к стене.
Внезапно пришло осознание, что имени-то я его и не знаю. Ох, только не говорите мне, что мой классный руководитель – Сатана. Смешно даже. А потом все мысли растворились в приятной сонной тьме, накрывшей измотанное сознание.
На следующее утро историк таки заставил меня покидать в портфель помимо учебников еще все самые необходимые вещи, чтобы сразу после школы уже идти к нему домой. О вчерашнем поцелуе я сочла лучшим не вспоминать, мало ли, что на него нашло. Да и вообще о всем прошедшем дне я старалась по возможности не думать.
– А если не секрет, как вы собираетесь с директором разбираться? – спросила я, когда мы уже подходили к школе.
– Убью, – коротко ответил учитель.
– А-а-а, ясно... Т-то есть, опять шутите?
– Нет, я серьезно.
Я только пожала плечами, открывая тяжелую дверь. Все-таки шутит, наверное.
Где-то в начале третьего урока историк пришел в класс делать какое-то объявление.
– Объявляйте-объявляйте, – махнула рукой сухонькая учительница по русскому, – я пока за журналом схожу.
Едва дверь за ней закрылась, историк с удобством уселся на учительский стол. Ванильки на задних партах заверещали от восхищения. А на меня не взглянул даже. Значит, сначала целует, а потом ноль внимания. Хорошенькое дельце. Юля начала показывать ему какие-то свои работы на конкурс. Кивает и лыбится. Пришел объявление делать, так делай и сваливай уже.
– Значит так, – историк окинул взглядом класс, – кто мне принес согласие на обработку личных данных? Кто не принесет, не сможет сдавать ГИА и не будет аттестован.
О да, опять та же песня. Я его еще неделю назад сдала. Вдруг по ушам ударил какой-то до ужаса неприятный скрежет. Ох нет, только не опять эти голоса. Я с силой сжала голову руками, но это не помогло, глаза мгновенно застелила дымка, а скрежет лишь усилился, становясь уже невыносимым. Потом к нему добавился голос,  настойчиво шептавший  что-то на незнакомом языке, после чего сорвался на дикий оглушительный крик. Прекрати! Громче. Все в дымке теряется. Где я? Откуда здесь какие-то ржавые цепи и такой сильный запах крови? Это тюрьма? Я ведь только что в классе была... Заткнись!
Внезапно все прекратилось, будто ничего и не произошло. Я по-прежнему сидела на своем месте в кабинете и пялилась на историка, все также вещающего что-то о ГИА. Что только сейчас было, черт возьми?! Неожиданно дверь кабинета отворилась и вошел какой-то человек в длинной черной рясе до пола.
Учитель мигом соскочил со стола, поправив очки, и весь как-то напрягся. Я тоже. Не люблю людей в рясах. У меня к ним с рождения какая-то неприязнь.
– Что здесь делает служитель церкви? – строго спросил историк. – Разве вы не знаете, что это светское заведение? Здесь запрещена любая религиозная пропаганда.
– Тише-тише, – усмехнулся священник, поглаживая бороду, – я только паршивую овцу найду, и сразу вас покину.
– Овец будете искать в другом месте. Покиньте помещение. Куда только охранник смотрит?
Но священник даже внимания не обратил на требование и, поднеся огромный крест к губам, начал что-то сосредоточенно шептать о нечистой силе, потом резко распахнул глаза и направился прямиком ко мне.
– Аня! Вон из класса, быстро! – крикнул историк, но было поздно, потому что я оказалась схвачена за шкирку и поднята в воздух. Мне показалась, или священник действительно резко увеличился в росте?
– Что вы делаете, прекратите! Вы меня задушите! – захрипела я, пытаясь оттянуть воротник от шеи, но он даже и бровью не повел и еще через секунду швырнул меня в стенку, да так, что я чуть не расшибла голову о компьютерной стол.
Пока я приходила в себя и пыталась подняться, рядом со священником возник столп света из которого начала прорисовываться чья-то фигура. Я с перепугу подумала, что у меня глюки от удара головой пошли.
– Да что ты там валяешься, беги, я сказал, – закричал историк, по-прежнему стоявший за спиной священника.
– Что? Куда? – я с трудом поднялась на ноги.
– Как можно дальше и поскорее, – нетерпеливо рявкнул он.
Но пока нас занимала сия милая беседа, священник со своей галлюцинацией времени даром не теряли.
– Уничтожь ее, пока она уязвима, – страшным голосом завыл длиннорясый.
И только тут я осознала, что оформившийся из света крылатый чувак вполне реален, и огромный меч в его руке реален тоже. Только вот слишком поздно, потому что от удара увернуться я уже не успевала. Внутри будто что-то оборвалось, и я зажмурилась, сжимая кулаки. Даже ничего толком осознать не успела, только одна мысль осталась. Неужели все кончится... Так? Внезапно послышался звон битого стекла и лязг металла.
Я резко распахнула глаза, под ногами у меня лежали разбитые очки историка в черной оправе, а сам он стоял передо мной, удерживая меч какой-то золотой штуковиной, которую я описать бы не взялась, наполовину молот, а наполовину несколько фигурных зазубренных лезвий. Она же, наверное, тяжеленная. Постойте... Только не говорите мне...
Историк взмахнул своим оружием, подняв огромной силы ветер, и попутно проделав  дыру в полу. Чувак из света был, наверное, очень легкий, потому что его тут же отнесло и шарахнуло об учительский стол.
– Хватай портфель, живо! – учитель обернулся ко мне, оружие в его руках тут же растаяло, будто его и не было. Я, совершенно не понимая, что происходит, быстро закинула ранец за плечо. Историк, не теряя времени, схватил меня за руку и вытянул из класса.
А правый глаз у него был полностью черным.
========== Часть 17 ==========
 – А когда... Можно будет... Передохнуть? – я задыхалась, и в боку уже невыносимо кололо, мы без передышки бежали где-то минут десять. Это был мой предел.
– Заткнись и топай, – раздраженно бросил историк, – у тебя по физкультуре пятерка.
– Так то ж за строевые. Я не подписывалась бежать кросс на сто-пятьсот километров! Дайте передохнуть, хоть минуточку, я не могу больше!
Учитель чертыхнулся и дернул меня за угол какого-то старого дома, над которым крыша свисала особенно низко. Я сползла по шершавой стене, чувствуя, как начинает мутить. Со мной всегда такое было, когда долго нагружалась физически. Перед глазами все смазалось и как-то побелело, уши мгновенно заложило, так что все звуки стали доноситься будто бы сквозь вату.
– Что с тобой? – историк опустился рядом и легонько похлопал меня по щекам, пытаясь привести в чувства.
– У меня просто сердце слабое, и противопоказаны чрезмерные физические нагрузки... – объяснила я еле шевелящимся языком. Зашибенное чувство, ничего не скажешь.
– Макарова, об этом сразу предупреждать надо было! А если у тебя приступ будет, что мне с тобой делать? – учитель осторожно приподнял мое лицо за подбородок, тревожно разглядывая. Я как-то отстраненно подметила, что правый глаз у него действительно черный, причем настолько, что радужка сливается со зрачком, так что и не отличить одно от другого, сколько не вглядывайся.
– Я предупреждала, но вы не слушали, – я ойкнула и схватилась за больной бок, после такой нагрузки еще не окончательно зажившая рана довольно неприятным образом дала о себе знать.
– В общем, идти ты не сможешь, я правильно понял? – устало вздохнул историк, опускаясь рядом.
– Ближайшие полчаса совершенно точно не смогу, – утвердительно кивнула я, прижимаясь щекой к прохладной, чуть влажной стене. Хорошо хоть переулок безлюдный и маленький, не то сочли б нас за идиотов и отправили в психушку. – Давайте потратим это время с пользой. У меня накопилась куча вопросов. Я задавать буду, а вы отвечаете, лады?
– К черту формальности. На „ты”.
– Э? Ч-чего? – повторите для тупых, что он только что предложил? На „ты” перейти? С какой такой радости?
– Официальное обращение смысла уже не имеет, – терпеливо объяснил историк.
– Ну окей, – вздохнула я, – Так может, наконец расскажешь, кто ты?
– Дьявол. Если быть точным – Сатана, – мой классный руководитель чуть склонил голову набок.
– Офигеть, – глупо хихикнула я, почему-то ощущая себя полной дурой. – Что, правда?
Слишком я привыкла к нему за последнее время, узнаю вот такие вещи и не чувствую совсем ничего. Хотя нет, чувствую, но все так размыто и мутно, что я и сама-то понять не в состоянии. Остается только ждать, пока хоть что-то прояснится.
– Нет, шучу, – фыркнул историк. – Доказать?
– Э-эм, не надо лучше, – я тяжело вздохнула. – Поехали дальше. Зачем я вдруг понадобилась этим чувакам? А вы об этом заранее знали? Поэтому и таскались за мной, ведь верно?
– На „ты” перешли, – хмыкнул Дьявол, – и вопросов многовато что-то. Давай, я все по-порядку объясню. Но здесь опасно оставаться, да и я без годного медиума могу не справиться с твоей защитой. Идем в людное место, – он со вздохом поставил меня на ноги. – Все в порядке?
– Можно поинтересоваться, а что это вы... ты так обо мне заботишься?
– Опустим. Ты связана с Преисподней. Большего не скажу.
– Нечестно, – насупилась я, – а обещали все рассказать. Выходит, я не совсем человек?
– Формально человек, но окутанный плотным слоем темной энергии, что людям не присуще. Я просто хотел прояснить ситуацию, поэтому притворился школьным учителем. Ради интереса. Но дело приняло неожиданный оборот. Они знают то, что нам пока неизвестно. А выяснить это мы должны до того, как до тебя доберутся. Не думай о себе ничего такого, просто существует большая вероятность, что тебя просто-напросто обратят в орудие против Преисподней, поэтому я и вожусь тут с тобой, – нахмурившись, проговорил Сатана, приоткрывая дверь в книжный магазин и пропуская меня вперед.
Выглядел он злым, так что я решила отложить дальнейший опрос до лучших времен, даже несмотря на то, что меня просто распирало от любопытства. И что вообще происходит?! Почему моя жизнь в одночасье покатилась ко всем чертям, а я в это время должна скитаться по всяким книжным магазинам?! Я же обычная девушка, ничем не примечательная, живущая в провинциальном городке. Так почему, собственно, я?
– И что потом? Что мне делать? – я легонько дернула его за рукав, пытаясь привлечь внимание. – Когда я смогу домой пойти?
– Вот смотрю на тебя и удивляюсь, – вздохнул Дьявол, не отрывая взгляда от книжных полок, – почему ты такая непутевая? Неужели не понимаешь, что там они тебя искать будут в первую очередь?
– И... Что же мне тогда делать? – я непонимающе взглянула на него.
– До вечера будем по городу ходить, потом придумаем что-нибудь, – он передернул плечами.
– Значит, пока мы будем в людных местах, они не нападут?
– Не в этом дело. Целый класс-то их не смутил. Мастерам по промыванию мозгов это не помеха, просто легче затеряться, хотя с твоим-то биополем... – он внезапно осекся, и пространство резко затянула характерная для книжных магазинов тишина.
А еще через секунду звякнул брелок над дверью, что могло означать только одно – в магазин кто-то вошел. По лицу Дьявола я смекнула, что дело – дрянь. Медленные тяжелые шаги постепенно приближались к нам. Сердце как-то болезненно екнуло, и я почувствовала, как начинаю медленно оседать на пол. Черт, только не сейчас!
– Тихо-тихо, – шепнул Сатана, подхватывая меня и прижимая палец к губам.
Потом он дернул меня куда-то влево, и я услышала, как глухо хлопнула дверь, мы в одно мгновение оказались в темном и душном помещении подсобки.
– И что теперь, – прошипела я, всеми силами пытаясь прервать такой неожиданный и близкий контакт, потому что чувствовала, как начинаю краснеть.
В темноте оно, конечно, не особо заметно, но мне сейчас нужна трезвость мышления, а не сопли.
– Сделай милость, заткнись, если жить хочешь, – прошептал в ответ Дьявол, крепче притискивая меня к себе.
Вот свезло-то. Я притихла внимательно вслушиваясь, к подсобке медленно приближались шаги. Интересно, как меня может спасти стена, если те, кто за мной охотятся, чувствуют мою энергию? Ладно, потом спрошу. Что-то шепчет себе, а сам меня замолчать просил... Внезапно шаги затихли. По моим расчетам преследователь должен был находиться прямо напротив подсобки. Кажется, я попала. Задрожали колени, и сердце бухает так, что все в груди ходуном ходит, а если он услышит? Главное не чихнуть сейчас. Пожалуйста, только не это. Сатана, казалось, вообще не обращал ни на что внимание, продолжая упорно шептать что-то себе под нос. Уж не знаю, можно ли умереть от страха, но такого в моей жизни не было еще никогда, разве что когда директор... Нет, там было другое.
Дьявол легонько коснулся моих волос, будто успокаивая. Я сильнее прижалась к нему. Как хорошо, тепло... И пахнет от него чем-то таким приятным и родным очень, только вот никак не могу вспомнить, чем.
Вновь послышались шаги, только на этот раз они удалялись. Я облегченно выдохнула, лишенная всяких моральных сил.
– Рано, – тихо шепнул Дьявол, все же позволяя мне отстраниться.
От долгожданного облегчения я тонула чуть ли ни в эйфории, почему-то смеяться распирало.
– Ой, а что это у тебя? – я заметила странную извивающуюся штуку, – Хвост? Что, правда, настоящий хвост?
– Черт, как не вовремя, – пробубнил Дьявол себе под нос.
– Ух ты, здорово... – протянула я, без разрешения хватая его и начиная рассматривать. – Как классно... – почему-то я уже второй раз за день чувствую себя полной дурой. Но он был действительно таким невыносимо милым, что я ничего не могла с собой поделать, продолжая вертеть его в руках.
– Макарова... Сейчас же отпусти... Слышишь меня... – как-то задыхаясь, проговорил Сатана.
Я мгновенно выпустила хвост из рук, вжимаясь в стену. Кажется, я все поняла...
– Видишь, что ты наделала, – жарко и немного раздражённо шепнул демон, склоняясь ко мне.
– В-вижу, – заикаясь произнесла я, – у тебя э-эрекция. Только не прижимайся ко мне так крепко. Пожалуйста.
Я выразительно покосилась на Сатану, все еще пытаясь отстраниться. Че-ерт, у него вдобавок еще и огромный! Что же я наделала... Хотя Дьяволу-то, наверное, хуже сейчас. Да еще и тишина напряженная повисла, в которой слышалось наше тяжелое дыхание. Тут я представила, какая картина будет, если кто-нибудь из персонала решит неожиданно наведаться в подсобку, и начала хихикать. Ну вот, теперь совсем замечательно, меня тут к стенке прижимает Дьявол, да еще и со вставшим половым органом, а я стою и ржу, как ненормальная, еще и красная вся. А если он меня поиметь соберется?
– А вот ни разу не смешно, – процедил сквозь зубы Сатана, пока я всеми силами пыталась от него отодвинуться, – жди теперь здесь.
Он исчез, оставив меня одну в темной подсобке медленно сползать по стенке, все еще тихонько хихикая. Вот я попала, теперь определенно „веселая” жизнь начнется. В помещении было темно и ужасно душно, хотелось поскорее выйти, но без Дьявола я боялась и шагу ступить. А вдруг мой преследователь там еще?
Сатана появился минут через двадцать, делая вид, что ничего не произошло. Ну-ну, как будто я не догадываюсь, чем он там занимался. Оказывается он у нас спец по скоростному поиску проституток. Ну и ладно, хорошо хоть, домогаться не стал, хватит с меня и одного педобира в лице директора.
– Идем, – Дьявол подал мне руку, помогая подняться.
О досадном происшествии забыли? Окей.
– И куда мы сейчас направляемся? – поинтересовалась я, выходя из книжного магазина.
– В парк, – передернул плечами Сатана, – суббота же, народу много должно быть.
– А это ничего, что ты из-за меня с занятий ушел? Тебе же второй выговор за это могут влепить... – почему-то стало неловко. Совесть, вот вечно ты не вовремя!
– Не беспокойся на этот счет, – вздохнул в ответ демон, – я постараюсь сохранять прикрытие, только пока с тобой не разберусь, впоследствии это будет мне совершенно не нужно.
– А что со мной будет? – я задала уже давно интересующий меня вопрос.
– Заберу тебя в ад, иначе не одни, так другие тебя найдут и уничтожат.
– П-подожди, я на такое не подписывалась!
– Хочешь умереть, только скажи, у меня и помимо тебя дел куча. Так что? – Сатана вопросительно изогнул бровь.
– Ох, ладно-ладно, – вздохнула я, все же Преисподняя лучше, чем смерть, хотя я и не уверена. Вроде бы он не злой... – А еще... Сатана... Ну я это... Кушать хочу...
Дьявол уставился на меня, как на ненормальную, а потом со вздохом подал мне деньги.
– Иди купи себе что-нибудь, потом возвращайся.
– Нет, я одна боюсь, пойдем в кафе.
Да, только что мне открылась „радостная” перспективна провести остаток жизни в Аду, а я сижу напротив Дьявола за столиком и с аппетитом уплетаю пиццу. Все в моей жизни как обычно, значит, волноваться не о чем. Что это он, кстати, так внимательно на меня смотрит. Черт, похоже на свидание. Что ж, свидание с классным руководителем-Сатаной самое то для меня, лучше и не придумаешь. А он милый, всегда спокойный такой, не теряющий самообладание, я и не волнуюсь почти, когда он рядом. Так стоп, откуда эта ваниль поперла?! Пора завязывать. И почему-то мне его до ужаса хочется потискать.
– Слушай, а что у тебя с глазом? – пробубнила я, дожевывая последний кусок.
– Ты сказала что-то? – Сатана вскинул голову, взглянув на меня.
Э? Не слышал? Странный какой, вечно о чем-то своем думает.
– А я тебя знаю, – я неожиданно ткнула в него пальцем, сама толком не сообразив, что сморозила.
– Что ты имеешь в виду? – он вопросительно взглянул на меня.
– Эээ, ну я хочу сказать, что у меня такое чувство, что я тебя где-то видела,  только никак не могу вспомнить где, будто мы давно-давно знакомы.
Дьявол лишь одними губами что-то прошептал и ничего не ответил.
– Ты доела? – он со вздохом поднялся со стула. Мастерский уход от темы, однако. Ну хорошо, как скажешь, вопрос закрыт.
Я поплелась за ним на улицу. Холодно, однако, конец октября как-никак. А мне еще до вечера по городу шататься, и неизвестно еще, что ночью будет. Я поежилась и искоса взглянула на Дьявола. По всем законам мелодрамы он бы должен мне куртку одолжить, да только сам в одной рубашке.
– Ну так ты скажешь, что у тебя с глазом? – я решила уйти от неприятных мыслей посредством разговора.
– Нет, – отрезал Дьявол, – потом как-нибудь посмотрим. Сейчас нет.
– Ну ладно, – я пожала плечами, и тут же взвизгнув, отскочила от дороги, но было поздно, проезжавшая мимо машина, попав колесом в лужу, окатила меня с ног до головы. Я предприняла безрезультатную попытку выжать рубашку, но она совершенно намокла, словно после стирки, плотно облепив тело, так что я почувствовала себя голой и тут же прижалась к демону.
– Ты что, головой ударилась, – устало выдохнул он. – Тебе мало было сегодняшнего?
Ага, ему-то хорошо, его не задело, а мне каково?!
– Ну во-первых, у меня рубашка мокрая и из-за того лифчик просвечивается, а во-вторых, холодно между прочим, я же заболею так, – прошипела я.
Черт побери, и люди смотрят.
– Ладно, идем ко мне домой, там тебя искать не будут, надеюсь,  – Сатана попытался меня отстранить. Ага, размечтался.
– Куда это, в Ад? – нервно хохотнула я.
– Я не могу переместить тебя в Ад сейчас, эти ублюдки барьер поставили, и вся загвоздка в том, чтобы его снять. Так что идем в обычную квартиру и не спорь.
– Даже не собиралась, – хмыкнула я, потом неожиданно для себя приподнялась на цыпочках и легонько коснулась губами его щеки.
========== Часть 18 ==========
 Сатана удивленно уставился на меня, я, покраснев, отвернулась. Вот что он так смотрит?
– Давай, ты больше не будешь так делать, – растерянно проговорил он, все же отстраняя меня. – Что бы это ни значило, я все же против таких знаков внимания.
Ага, а сам-то целоваться полез, это, значит, ничего страшного?
– Оу-у, ну извините, раз я не угадала, какие именно знаки внимания вам по душе. Наверное, надо было сразу облачиться в прозрачный пеньюар и в кровать прыгать. Ах, ну простите, я не такая! Всего хорошего! – я резко развернулась и пошла в обратном направлении.
– Аня, не дури! Куда собралась? – обеспокоено проговорил мне в след демон.
– Куда-нибудь подальше от вас! А со своими проблемами уж как-нибудь сама разберусь! – гневно заявила я, чувствуя, как в душе все буквально ходуном ходит от злобы.
– Вот так, да? Ну ладно, как скажешь, – сзади вдруг послышался странный хлопок, я резко обернулась.
Исчез! Нет, ну каков подлец, а? Хотя, я сама напросилась. А он так и не понял ничего. Вместо того, чтобы извиниться, взял, и оставил меня на произвол судьбы. Где-то по городу бегает шизанутый священник со световым глюком с единственной целью – уничтожить меня. Я вся насквозь промокла, и вдобавок осталась совершенно без защиты. Еще и дождь, кажется, накрапывает... Я стиснула зубы, сейчас что угодно, только себя не жалеть, а если расплачусь, то потеряю даже тот малейший контроль над ситуацией, который у меня остался. Удивительно, чувство странного теплого спокойствия исчезло вместе с Сатаной. Ха, ну и ладно, без него обойдусь. Наверное... Надо просто делать все, как он сказал.
Я вздохнула и зашагала в парк. Черт, и в ботинках вода хлюпает... Фу, гадость какая! Почему такое ощущение, что всем людям смотреть не на кого, кроме как на промокшую насквозь девчонку, разгуливающую по городу, вместо того, чтобы в школе сидеть. Ясным было только одно – я стопудово заболею, потому что носом хлюпать начинаю уже сейчас.
Может, менее многолюдное место найти, а то прямо даже неудобно как-то, что от холода слезы по щекам текут. Вот на кого он меня оставил... Я, быстро утерев с лица влажные полосы, побежала прочь из парка. К черту осторожность. Не хочу, чтоб все пялились. Еще где-то час я смогу протянуть на холоде, но не больше. А что потом делать, я не знала. Главное, в отчаяние не впадать. Из всех сил сжимая себя руками, чтобы хоть как-то защититься от порывов ветра, я бродила мимо витрин каких-то магазинов по опустевшим серым улицам, не знаю, сколько времени прошло, но уже начало смеркаться. Изнутри бил сильный озноб. Я устало сползла на мокрый от дождя асфальт в каком-то безлюдном закоулке. От холода пальцы ног и рук уже онемели. Так скоро и вся окоченею. От бессилия на меня навалилась абсолютная апатия. И было уже все равно, умру ли я от переохлаждения, или этот гребанный священник меня все же отыщет. Надо бороться за жизнь, но я уже идти-то не могу, ноги слушаться перестали. Что же я натворила... Не разругалась бы с Дьяволом, было бы все отлично... Слишком поздно я признала, что он мне нужен. Очень. Я задрала голову кверху, глядя на беспросветно черное небо. Если так и дальше пойдет, скоро все закончится, наверное. Черт, я не хочу здесь помирать, в месте, которого я даже не знаю!
– Помочь тебе, Анечка? – послышался надо мной знакомый низкий голос.
Я вздрогнула от неожиданности и тут же попыталась встать. Но колени подкосились, и я рухнула на мокрый асфальт. Кто угодно сейчас, хоть тот чумовой священник, но только не он!
– Пойдем, моя хорошая, – довольно протянул директор, поглаживая усы. Чертов похотливый извращенец! – Какая удача, что я тебя встретил.
– Идите к черту! – я попыталась хоть немного отползти в сторону, пачкаясь в грязи. – У меня до сих пор из-за вас задница болит!
Директор лишь усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, потом нагнулся и дернул за рубашку. Я попыталась вырваться, но руки уже почти не чувствовались, от холода мутило сознание. Ну уж лучше я здесь сдохну, чем пойду с этим извращенцем! Но директор заметил, что тащить меня несколько кварталов ему не улыбается и, притянув за волосы, с размаху швырнул об шершавую влажную стену. Я сползла на асфальт, придерживая рукой расцарапанную щеку.
– А знаешь , что, Анечка? Я тебя прямо тут и согрею! – он нагнулся ко мне и по-хозяйски погладил по лицу.
Колени дрожат... Я ведь даже сопротивляться не могу. Меня же сейчас наизнанку вывернет, мерзость какая! Директор расстегнул ширинку, и я быстро отвернулась, чтобы не видеть последующих действий. А что, если психологическую травму получу на всю жизнь? Хотя, скорее всего, он меня просто отымеет и оставит здесь дальше преспокойно умирать. Пожалуйста, пусть я сдохну раньше, чем он меня изнасилует. Мужчина, приблизившись ко мне, бесцеремонно порвал верхние пуговицы на рубашке и жадно проник руками под лифчик.
– Вы гнусный тошнотворный козел! – зло выплюнула я ему в лицо.
Директор лишь ухмыльнулся, облизывая губы, и рывком раздвинул мои колени. Попытки снова сжать их успехом не увенчались. Нет, не хочу! Я прижала руки ко рту, огромным усилием подавляя болезненные спазмы в желудке. Сатана, миленький, я признаю, что была не права, возможно, ты совсем другое имел в виду, только вернись, пожалуйста, ты очень нужен! Внезапно директор остановился, я вскинула голову, ощущая, как на лицо и плечи брызнуло что-то горячее. Кровь? Откуда столько...
Я даже понять ничего не успела. Тусклый фонарь на противоположной стороне улицы пару раз нервно мигнул и погас вовсе, все за секунду погрузилось во тьму. Я испуганно вжалась в стену. Что происходит, черт возьми?! На секунду наступила тишина, потом послышался дикий душераздирающий крик. Захотелось зажать уши, но руки почему-то не слушались. Вдруг рядом со мной шлепнулось что-то хлюпающее. Я всеми силами старалась не думать о том, что это может быть какой-то частью тела. Скоро крики перешли в надрывные предсмертные хрипы, потом и они стихли. Что, теперь моя очередь? Сердце ухнуло куда-то вниз. Внезапно фонарь вновь зажегся, осветив залитые кровью стены.
– Ты как, в порядке? – Дьявол склонился надо мной, отирая грязь с лица.
– Да вот, умираю, как видишь, – судорожно вздохнула я. Отличная попытка пошутить, Макарова, молодцом.
– Не бойся, все закончилось уже, – он протянул руку, но я дернулась в сторону. В крови вся... – Боишься, – устало вздохнул Сатана, выпрямляясь.
Будь на моем месте ванильная дура, непременно устроила бы истерику из-за того, что рядом с ней стоит фактически убийца. Сказать по чести, я бы так и поступила. Если б на месте старого ублюдка был любой другой человек. А он... Он заслужил именно такой смерти.
– Ты оставил меня без защиты замерзать на улице в мокрой одежде, я чуть было не умерла, а в довершении всего меня еще почти изнасиловали. Как ты мог?
– Ну если тебе не нравится, я пойду, – фыркнул демон.
– Пф-ф, ну и вали, – я демонстративно вздернула голову, он молча развернулся спиной. – Нет-нет, подожди, я пошутила! Забери меня отсюда... Пожалуйста...
Сатана со вздохом поднял меня на руки, я, не говоря ни слова, уткнулась в его шею, сжимая разорванную на груди рубашку. Хуже дня в моей жизни еще не было.
– Не переживай, Анют, все уже закончилось, – мягко проговорил демон, опаляя дыханием кожу.
Хотя были и приятные моменты...
========== Часть 19 ==========
 Как мы успели добраться до квартиры, я не помнила, реальность начала возвращаться, только когда Дьявол усадил меня в какое-то мягкое кресло и начал тормошить.
– Анют, не отключайся, сейчас нельзя спать. Тебе надо горячую ванну принять, а то заболеешь.
– Ой, интересно, кто же будет в этом виноват, – издевательски пробормотала я, с трудом удерживаясь, чтобы вновь не провалиться в вязкий туман.
– Еще слово, и я уйду, – строго предупредил демон.
– Ладно-ладно, молчу, – вяло согласилась я. Серьезная, однако, угроза. Не уходи, а? – Где там у тебя ванная?
– Я тебе помогу, – как-то отстраненно проговорил Сатана.
– Н-не... Не надо мне помогать! Я как-нибудь сама уразумею ванну принять!
– Да ты стоять-то хоть можешь? – скептически поинтересовался он.
Я попыталась вскочить на ноги, но колени тут же подкосились, и я снова рухнула в кресло, досадливо закусив губу. Вот же оказия... И что, собственно, мне теперь делать? Э... Ну один аргумент у меня остался...
– Ты не сможешь, – категорически заявила я, сбрасывая туфли на пол. – У тебя... кхм... стояк был оттого, что я всего лишь хвост потискала, а о том, чтоб мыть меня вообще и речи быть не может.
– Это к делу не относится. Я не ожидал такого, а сейчас я знаю, на что иду, – вспыхнул он.
– Не-е, так дело не пойдет... – сознание вновь начинало куда-то проваливаться. – Я на такое не подписывалась.
– Отнесись к этому спокойно. Я просто помогу тебе вымыться, и все. В этом нет ничего такого, – он поднял меня на руки, не обращая внимания на протесты, и отнес в ванную комнату.
Она была большая, гораздо больше, чем моя, и очень красивая. Свет был не яркий, как я привыкла, а чуть приглушенный, словно от ночника. И пахло чем-то успокаивающим и сладким. Травами, наверное. Пол и стены были выложены одинаковой мелкой плиткой, с цветом которой я так и не смогла определиться. Но глазу приятно. И зеркало красивое, резное, я таких не видела еще... А Дьявол, воспользовавшись тем, что я была занята изучением интерьера, расстегнул уцелевшие пуговицы на рубашке, и отложил ее в сторону.
– Подожди, я не соглашалась еще!
Но он, не взирая на буйные, в меру моих возможностей протесты, невозмутимо продолжил меня раздевать.
– П-подожди... Серьезно, не надо... – как-то жалобно попросила я, прикрывая руками грудь. – Отвернись, я сама разденусь.
И с чего вдруг чертов директор-педофил вспомнился?
– Ты чего, Анют, боишься что ли? – Дьявол все же отпустил и развернулся спиной.
Я, придерживаясь за стену, избавилась от оставшейся одежды, и попыталась залезть в наполнившуюся водой ванну, но ладонь соскользнула со влажного бортика, и тут же возникла серьезная угроза приложиться головой, чего мне сделать не дали. И когда он вообще обернуться успел? Ишь, прыткий какой... Все же чем-то таким знакомым очень от него пахнет, почти что родным, а чем, не пойму...
– Непутевая ты, Анька, – устало вздохнул Сатана.
Я, опомнившись, тут же опустилась в воду.
– Ну, может, ты отвернешься, так, для приличия?
– Могу тебе пены напустить, если хочешь, – предложил демон.
– Буду очень признательна, – я хмыкнула и отвернулась, чтобы не видел, как я краской залилась. Вот еще, от таких мелочей краснеть.
Фух, а вот с пеной намного лучше. Хоть расслабиться можно. Я откинула голову на бортик, чувствуя, как по телу теплой волной разливается блаженство. К кончикам пальцев медленно возвращалась чувствительность.
Дьявол опустился на край ванной, и принялся внимателнейшим образом изучать меня взглядом. Здрасьте, я думала он сделает милость и наконец покинет меня. Усталые у него глаза...
– Чего смотришь? – недоверчиво спросила я.
– Да так, – он передернул плечами, будто стряхивая что-то, – ты просто на одну мою... ммм... знакомую похожа, такая же бесшабашная и... Волосы у тебя всегда растрепанные очень.
– Ясно, – девушка, значит... Я так и думала. – А где она сейчас?
Вот дура. Больная на голову. Ненормальная. Кто меня за язык тянул это спрашивать?! Дьявол как-то сразу заметно помрачнел и отвел взгляд. Ничего не ответил.
– И-извини, – неразборчиво пробубнила я.
– Не стоит, – он резко поднялся и развернулся спиной. Ну вот, я же не знала. Чего он дуется?
– Так ты мне ее ленту одолжил? Вернуть?
– Оставь. Тебе идет красный.
– Ну ты это... Ты ведь ко мне из-за этого цеплялся? Не только оттого, что у меня аура темная?
– Как только тебя увидел, сразу внутри оборвалось что-то. Почему ты здесь, а она... – Сатана осекся и замолчал.
– Ладно, проехали, – вздохнула я. Выяснять отношения, по поводу того, что я не виновата, в том, что существую, не хотелось. Просто знакомо было чувство, когда кто-то чужой твои раны бередит. Боль ему причинять я не стала, мне хватило и той, что в голосе его была.
– Слушай, – демон обернулся ко мне, – если ты станешь моим медиумом, с проблемой можно будет покончить гораздо быстрее.
– Ага, размечтался, – я резко выпрямилась, – а потом ты меня в Преисподнюю утащишь.
– Аня, пожалуйста, – он выразительно взглянул на меня, – не выныривай так больше. Мне еще сосредоточиться надо.
– Вот же озабоченный, – надулась я, прикрывая грудь рукой и возвращаясь в прежнее положение, – мог бы сделать вид, что и не заметил.
Дьявол не откликнулся, даже не повернулся. Хм, обиделся на озабоченного, что ли?
– Эм... Ну извини-извини, – виновато улыбнулась я.
Снова ноль реакции. Ну это меня уже серьезно злит. Я с силой дернула его за хвост, и демон, не удержавшись на бортике, свалился в воду. Прямо на меня. Ну все, сейчас кому-то точно кранты, пора прощаться с жизнью. Сатана угрожающе навис надо мной, со свисавших по щекам кончикам волос капала вода. А миленький он такой, особенно, когда волосы мокрые. Прям так и хочется потискать. Интересно, это его настоящий облик? И о чем я вообще думаю в таком-то положении?
– Макарова, ты с ума сошла, или как? – спокойно поинтересовался он, глядя мне в глаза.
– Я... Эм...
Но довершить свое философское оправдание мне не дали. Что же он делает, а? Снова целует, да еще мягко так, словно теплые чувства какие испытывает... Так, нет, отставить! Бред все это, бред. И любовь вся тоже бред... Хотя с чего это о ней разговор вообще зашел? Нижнюю губу посасывает, а у меня в животе от этого сжимается что-то, и дыхание перехватывает. Плюю на все принципы и притягиваю его ближе, неумело отвечая на поцелуй. Зачем, спрашивается...
Внезапно демон отстранился.
– Нет, неправильно все это... Извини, – выдохнул он, и поднявшись, вышел из комнаты.
Пф-ф, еще бы неправильно, если девушка есть.
========== Часть 20 ==========
 Все-таки горячая ванна – это определенно высшее блаженство, особенно после дня, проведенного на холоде, да еще напоследок я успела и в грязи изваляться. Интересно, что за травы он берет? Вкусно пахнут так... Я прямо спать захотела.
Так, ладно, не стоит засиживаться, все же я не у себя дома. С огромным усилием преодолев себя, я вылезла из ванны, и тут передо мной встала одна но, прямо скажем, большая проблема. Надеть-то мне нечего. Все мои вещи грязные или разорванные. Эх, ладно, у Сатаны спрошу, может, у него случайно найдется что-нибудь хотя бы чуточку подходящее.
Я закуталась в мягкое полотенце, благо, оно оказалась достаточно большим, чтобы прикрыть все, что требовалось.
– Слуша-ай, – позвала я, выглянув из ванной, – а у тебя есть подходящая одежда? А то вот совсем капец голой по дому ходить.
– Если помнишь, ты укладывала несколько вещей в портфель, – спокойно ответил демон из соседней комнаты, пропустив мимо ушей мою иронию.
– Эмм... укладывала то укладывала, вот только мой портфель...
– Я его захватил, посмотри в коридоре.
Быстро выскочив из ванной, я расстегнула рюкзак, пытаясь найти что-то подходящее. Так, вроде адекватная пижама, как у нормальных людей. Хорошо, что я не поклонница прозрачных пеньюаров. Переодевшись, я зачем-то поплелась к нему в спальню и тут же замерла от удивления. Еще бы тут не замереть. Видок мне, мягко сказать, открылся еще тот. Джинсы-то он новые надел после купания в ванной, а вот рубашку не удосужился. Спокойствие, только спокойствие, слишком явно рассматривать неприлично. Но надо отдать ему должное. Хорошо тренированное тело, хотя чего еще можно было ожидать от Дьявола. А на все еще мокрых волосах лежало полотенце, с которого медленно капала вода. И снова что-то знакомое чудится. Так, спокойно, Макарова, его нельзя тискать, он неправильно поймет и вряд ли оценит. Но как же хочется, черт возьми! Ну хотя бы хвостик! Хотя нет, я помню, чем это в прошлый раз закончилось.
– У тебя проблемы какие-то? – Сатана слегка удивленно взглянул на меня.
– Да не-е, мне это... войти можно? – класс, я в своем репертуаре. Замечательно, хотя, думаю, у него давно сложилось весьма нелестное мнение о моих умственных способностях.
– Кровать у меня только одна, и она в этой комнате. Можешь воспользоваться, если хочешь, мне сон не нужен, – отстраненно проговорил он, глядя куда-то сквозь меня.
– Я мешать не буду?
– Макарова, не говори глупостей. Поздно уже, завтра занятия. Уже давно спать пора, – категорично заявил Дьявол.
– Ишь заботливый какой, – хмуро пробубнила я себе под нос.
– Что, прости?
– Тебе послышалось.
Я легла в кровать, натянув одеяло до самого горла, демон оставил лишь тусклый свет прикованного ночника. Странно, снова озноб начинает бить, заболеть еще не хватало... Только недавно выздоровела.
– Анют, у тебя все в порядке? – я наблюдала за его плавными движениями, не вдаваясь в суть вопроса. – Не отогрелась еще?
Я кивнула, пытаясь убрать с лица взлохмаченные волосы и сильнее кутаясь в одеяло, но он неожиданно дернул его в сторону и опустился рядом, притянув меня к себе. Ма-а-амочки, что ж творится-то?!
– Эм... Позволь поинтересоваться, а что ты делаешь?
– Искушаю тебя, а что, не заметно? – фыркнул Сатана. – Спи давай, кому сказано.
– Ну окей, – я уткнулась носом в его плечо.
Теплый, а оттого хочется еще ближе прижаться. И что я себе позволяю, собственно? А он вроде бы и не против, ближе притягивает и по голове гладит.
Сознание медленно погружалось в темноту, а в душе разливалось теплое тягучее счастье. И с чего бы?..
Утро начиналось с совершенно обыденного в моем повседневном быту: „Да твою ж дивизию, я снова проспала!” и не вполне обыденного: „Успокойся, истеричка, до школы два шага!” В общем, я, как и всегда, бегала по дому с прической, будто меня совсем недавно подвергали казни на электрическом стуле, лихорадочно пытаясь собраться.
Когда мы наконец вышли, я вспомнила, что за мной, вероятно, еще бегает чокнутый маньяк-священник.
– Слушай, а как насчет моей... мм... маленькой проблемы?
– Я проанализировал ситуацию и решил, что больше явных нападений не будет. Они рискуют жизнями людей, и пусть даже это для них ничего не значит, память стереть легко об одном событии, но не о целом человеке. Таким образом будут вызваны массовые беспорядки. Этого им не нужно. Зато теперь можно ожидать выпада из-под полы. В любое время. Может даже такое случится, что права медиума будут от священника переданы другому человеку, даже кому-то близкому тебе. Поэтому никому не доверяй, иначе может так случиться, что меня не окажется рядом и...
– Ясно-ясно, – прервала я, – никогда никому не доверяла и не собираюсь.
– Будешь перебивать, вообще перестану с тобой разговаривать. И не забудь, что в школе я по-прежнему учитель.
Нет, ты по-прежнему бесчувственный педантичный чурбан. Не говорите мне, что сегодня история, надеюсь, он это просто так сказал.
– Ты ведь не забыла, что у нас сегодня урок?
Он издевается что ли?
– Сколько раз в неделю у нас история? – измотанно вздохнула я.
– А ты это у меня спрашиваешь? Три вообще-то. Причем история первым уроком.
– А, ну это ничего, если я опоздаю, а то ты слишком быстро идешь, – хихикнула я.
– За уши оттаскаю и из класса выгоню, – невозмутимо заявил Дьявол.
Хорошенькое дельце, он что, из меня спринтера профессионального сделать хочет? И хвост, как назло, спрятал, не подергать особенно. Вот же предусмотрительный какой...
Параграф я не выучила, ибо некогда. То в постели с гриппом валяешься, то по городу от психов уматываешь, вообще свободного времени ни минутки. И он об этом должен бы догадаться. Он, видимо, догадался, потому что решил меня не дергать, позволив спокойно сидеть на задней парте и рисовать чертей в тетрадке. Ну как чертей... Вполне конкретных чертей...
После звонка Дьявол в ипостаси историка задержал нас еще на две минуты, чтобы мы успели дописать что-то о новой экономической политике большевиков, после чего всех словно вихрем вынесло из класса, а я начала спокойно собирать разбросанные по парте вещи, как вдруг в голову ударил уже знакомый мерзкий гул, глаза мгновенно заволокло красной дымкой. Я сжала уши руками. Только не снова, что угодно, только не это. С каждым разом приступы становятся все длиннее. И чаще... Я с ума схожу? Снова этот тяжелый размеренный звон и шипящие голоса, только на этот раз я их хорошо различаю, они зовут... Опять кровь. Пыль. Цепи. Кирпичные стены. Я.
– Да что происходит, Макарова?
Что он на меня так смотрит. Я б сама хотела это знать, а еще я хотела бы знать, каким образом оказалась в учительском кресле.
– Что с тобой происходит? – более мягко спросил демон, откидывая волосы со лба и склоняясь надо мной.
На секунду я подумала, что хорошо бы ему обо всем рассказать, но... Что, если ему тоже нельзя доверять? Вдруг в моем видении была Преисподняя? Там... я видела себя, прикованную цепями к железной решетке. В крови... И это было страшно...
– Ничего, все в порядке, – быстро ответила я. Ай, да ничего не в порядке! – у меня просто голова закружилась.
– Что-то часто у тебя голова кружится последнее время, – хмыкнул Сатана.
Что, неужели поверил? Но взглянул недоверчиво как-то.
– Я, пожалуй, пойду, у меня урок сейчас, уже звонок скоро, – я поспешно вскочила с кресла, но далеко уйти мне не дали.
Дьявол прижал меня к столу и как-то неровно выдохнул в шею. Как раз в этот момент прозвенел звонок.
– Т-ты что делать собрался? А если кто-нибудь зайдет? – сбиваясь, пролепетала я.
– Никто не зайдет, – жарко прошептал демон, скользя губами по коже, напрочь отнимая возможность сопротивляться. – у меня урока нет.
– Но ты сам говорил, что это неправильно и все такое... – черт, руки дрожат.
– Замолчи, – на выдохе, языком мягко по бьющейся на шее жилке. Мысли напрочь путаются, и лишь глупо переспрашиваю:
– Что, прости?
– Замолчи, я сказал.
Одним движением сметает со стола все ненужные сейчас вещи и усаживает меня на него, продолжая целовать. И сердце так гулко колотится... Что же это такое, а? Я и не думала, что так можно... Руки под рубашку проникают. Вздрагиваю и отстраняюсь, а в следующий миг слышится скрип двери.
Я испуганно оправила юбку и слезла со стола.
– Ах вот, значит, чем вы тут со своими ученицами занимаетесь, – протянул за моей спиной голос, – а я-то думаю, Макарова, чего это тебя на уроке нет, а ты, оказывается, пятерку по истории зарабатываешь.
Мне конец. А ведь после истории у меня аккурат физика...
========== Часть 21 ==========
 – Эм-м... А что это вы тут делаете? – протянула я, оборачиваясь к учителю и нервно теребя выбившийся из хвоста жесткий локон.
– Нет, Макарова, это что ты здесь делаешь? – спросил в ответ физик, ехидно улыбаясь. – Все личные дела решаются после уроков, разве тебя этому никогда не учили? И вас это тоже касается, – он обратился к Сатане, – а сейчас вы оба получите свое наказание.
Внезапно в глазах у меня все смазалось, а потом и вовсе заволоклось густым молочным туманом. Я, что есть мочи, вцепилась в демона, боясь потерять его из виду.
– Макарова, не тискай меня, – зашипел он, – стой спокойно, жди, пока туман рассеется.
– Э-э, а зачем, собственно ждать-то? Может, смоемся по-тихому, а? – заговорщицким тоном прошептала я.
– Не поможет, – откуда-то сверху послышался странный полуистерческий смех. Я резко вздернула голову, отчего шею неприятно заломило.
Туман, рассеявшись, открыл совершенно необычное по своей природе место. Такого я увидеть никак не ожидала. Под ногами оказалось нечто вроде неровной каменной и до жути скользкой платформы, причем небольшой и с неровными краями, за пределами которой струился все тот же плотный молочно-белый туман, и что-то мне подсказывало, что проверять, есть ли там земля, не стоило. Физик эпично зависал в воздухе где-то над нами, размываясь в дымке. Чего он там делает, интересно?
– Слушай меня внимательно и не перебивай,  – Дьявол обернулся ко мне, пользуясь тем, что чумовой учитель пока что упивался своим величием, – мы сейчас попали в очень затруднительное положение...
– А почему ты прозрачный? – озадаченно проговорила я, игнорировав его просьбу.
– Потому что альтернативное измерение, и мне медиум необходим, – раздражённо объяснил он.
– А откуда у тебя рога?
– Ты издеваешься, что ли, или как? – Сатана обреченно хлопнул себя по лбу. – Тебя сейчас попросту убьют, а я буду стоять и смотреть, потому что не смогу в таком состоянии ничего сделать. Пеняй на себя.
– Ладно, давай по делу, что от меня требуется? – быстро спросила я, потому что у физика в руках появился огромный меч, чуть ли не раза в два больше его роста, и оттого непонятно было, кто еще кем размахивал, но опасности это ничуть не умаляло.
– Ты должна стать моим медиумом. Сейчас это необходимо.
– Э? А что мне для этого нужно сделать?
– Предоставить свое тело.
– Ага, не-не-не, я на такое не подписывалась. Это что же получается, типа одержимость на добровольной основе? А как я тебя потом обратно изгонять буду? – я ведь не знаю еще, можно ли ему доверять, он меня, конечно, несколько раз спасал, но, может, это лишь для отвода глаз было. Может, они с физиком вообще заодно, откуда мне знать? Особенно после того, что я видела...
– Не хочешь – не надо, – Дьявол пожал плечами и отошел в сторону.
Т-так, погодите, он что, меня один на один с этим шизиком оставит? Выходит, ему права медиума передали? Какая неожиданность...
Тем временем в воздухе надо мной что-то сверкнуло, подняв странную и до боли обжигающую волну. Я не удержалась на ногах и упала прямо на раскаленную каменную плиту, проехавшись по ней почти до самого края, разрывая в клочья рубашку. Я быстро, насколько это было возможно, вскочила на ноги. Ай больно-то как! Еще бы, всю спину себе расцарапала!
– Ну как, не надумала еще? Или суицидальные наклонности внезапно пробудились? – протянул Сатана.
Я с трудом подавила желание показать ему язык, но тут физик повторно взмахнул своим огромным агрегатом. А он ведь шутки шутить не собирается, серьезно намерен мою головушку с плеч снести. Но на сей раз я успела отскочить, иначе упала бы с платформы, однако горячая вспышка задела мою руку, разорвав рукав и поранив кожу. А дело-то, оказывается, самая настоящая дрянь... Такими темпами я останусь без рубашки, а если и не полечу с платформы, то от потери крови точно откинусь, что тоже не есть комильфо.
– Сатана, миленький, а знаешь, что? Я передумала, я очень-очень передумала! – голос показался мне самой каким-то незнакомым.
– Долго же ты соображала. Я уже уходить собрался, – фыркнул демон и за одну секунду оказался рядом со мной, – а сейчас расслабься и закрой глаза.
Я молча последовала указаниям, радуясь, что он не стал в очередной раз обижаться, и ощутила, как его пальцы переплетаются с моими.
– Впусти меня... – тихий выдох в самые губы.
Я, стараясь не думать, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, глубоко втянула в грудь воздух и в следующий миг ощутила, что контроля над телом у меня больше нет...
========== Часть 22 ==========
 Ощущение было, как ни крути, не из приятных, я вроде бы по-прежнему чувствовала все, но даже мизинцем пошевелить не могла, разом превратившись в беспомощного наблюдателя. Может, зря я ему доверилась?
– Если будешь сомневаться, помогать не стану, – послышался в моей голове недовольный голос Дьявола.
Вот тебе раз... Он, теперь, оказывается все мысли мои читает! Вот это наглость! Так, стоп... Все?! Сейчас определенно хорошо бы о некоторых вещах не думать, а они, как назло сами в голову лезут...
– Слушай, я не знаю, на что способно твое тело, но на вид довольно хрупкое и недостаточно гибкое, – скучающе проговорил Сатана, уворачиваясь от очередного удара.
– Ну еще бы, я ж тебе не трехметровый амбал и не балерина.
– Можешь не язвить? Это отвлекает, знаешь ли. В общем, если начнешь испытывать сильные перегрузки, просто скажи, ясно?
– Ясно-ясно. Мог бы и не заботиться так уж... Я выносливая, хоть по мне и не скажешь.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул он и тут же материализовал у меня в руках свое оружие.
Ух ты, тяжелая штука, однако, хотя на ощупь приятная, да и терпеть пока что можно. Если руки пару дней поболят, это ничего страшного.
Физик начал что-то выкрикивать, гневно потрясая головой, и в два раза сильнее размахивать мечом.
– Плохо, – выдохнул Дьявол, – если я буду тебя жалеть, мне к нему не подобраться.
– И что же ты предлагаешь? – всерьез опасаясь за свою жизнь, спросила я.
– Потерпи.
Твердо, словно приговор, мать твою... А я ведь теперь и отступить не могу, пошевелиться тоже.
Горячая волна ударила в лицо, я лишь глаза успела зажмурить. И это, по сути говоря, спасло мое и без того слабое зрение. Легкие невыносимо обожгло, и я надрывно закашлялась, чувствуя во рту явственный привкус крови. Каждый вдох теперь отдавался в груди невыносимой до одури болью, будто у меня вместо органов дыхания остались обугленные головешки, похуже, чем у самого заправского курильщика, и теперь их остатки выходят с кровью через хриплый выматывающий кашель. Никогда, еще ни разу в жизни мне не было так больно, аж перед глазами все темнеет...
– Ты меня угробить захотел?! – даже внутренний голос звучал так кипяще надломленно, что становилось страшно.
– Просто доверься мне. Я не позволю тебе умереть, слышишь? – твердо ответил Дьявол.
Интересно, а сам-то он чувствует?..
Неожиданно физик оказался прямо перед моим лицом, сталь занесенного меча мутно блеснула на полускрытом в желтоватой дымке солнца, и я приготовилась к худшему, пока не обнаружилось, что руки сами собой удерживают странное оружие демона поперек вражеского клинка. Лезвия оттуда то появлялись, то вновь растворялись в воздухе, так что я даже со своим отстраненным от происходящего мутневшим сознанием не смогла сосчитать, сколько их было. Однако они вывернули огромный меч физика так, что он со звоном упал на каменную плиту. Пока учитель офигевал от сего события, опомниться ему не дали. Один из клинков тут же ударил ему в живот, на меня брызнули горячие капли крови. Фу, мерзко...
– Что ж, раз так, давайте проведем сеанс экзорцизма, – зло прохрипел он, тут же начав что-то бубнить себе под нос, из чего я различила только нечто вроде: „И расточатся враги его”.
А после этого начался ад... Тело буквально вывернуло наизнанку, изнутри будто что-то когтями рвануло. Голос уже совсем не был похож на мой. Не мог он быть у меня таким хриплым и грубым. А глаза застлала какая-то безумная дымка, мне казалось, что они вот-вот лопнут, из ушей медленно текло что-то теплое, о том, что это могла быть кровь, даже думать не хотелось. А когти изнутри драли все сильнее, будто силившись отделить от меня что-то, а может, и попросту на части разорвать. Как же больно... Хрустят кости. Больше никогда на такое не соглашусь. Если выживу...
Наконец приступ прекратился, почти погрузив меня в безумную эйфорию небытия.
– Вставай, – велел Сатана. – Сама.
– Ты шутишь, наверное, да? – голос отразился в голове особенно четко и странно спокойно.
– Нет. Поднимайся.
Я с трудом сглотнула накопившуюся во рту кровь и попыталась подняться на ноги, но колени дрожали так, что я вновь упала на горячий камень, разодрав щеку. Сдаваться стыдно...
И поэтому вторая попытка была уже более успешной, я оперлась на вонзившееся в камень оружие и, придерживаясь за рукоять, с трудом поднялась на ноги и выпрямилась, несмотря на не проходящую в груди боль.
– Что ты такое?! Да как так?! – задохнулся физик. – Умри!
Я почему-то улыбнулась. А может, это уже и не я была. Но учитель в панике сделал  шаг назад, тут подошва соскользнула с камня и он, покачнувшись, полетел вниз. Я даже осознать ничего толком не успела, только страшно стало оттого, что я вот так же могла в этом ядовитом тумане исчезнуть. И больше ничего.
Дымка начала медленно рассеиваться, пока мы вновь не оказались в кабинете истории.
========== Часть 23 ==========
 Колени задрожали, и я бессильно сползла на пол.
– В общем, Макарова, жду тебя на уроке, – с какой-то странной интонацией произнес стоящий рядом физик и вышел за дверь.
Я так и осталась сидеть на полу, бессмысленно уставившись перед собой. Что только произошло? Что сейчас происходит? С каких это пор моя нормальная размеренная жизнь превратилась в кошмар?!
– Куда... Куда все раны делись? – странным непривычно дрожащим голосом спросила я.
– Так уж устроены альтернативные миры. Раны, нанесенные в них, не переносятся в этот. Но есть одно исключение. Если умрешь там, то и здесь тоже... Ты как, встать можешь? – Дьявол склонился ко мне, протягивая руку.
Я лишь кивнула и схватилась за нее. И тут же меня словно током ударило. В голове будто кран какой-то не ощутимый до этого открылся, из которого в сознание потоком хлынули чьи-то воспоминания. А вернее – их неясные обрывки. И от этого стало вдруг тяжело и страшно. А еще больно, неясно отчего, и мутно. Словно что-то старое-старое  и давно позабытое вспомнилось. И кровью вновь запахло, дымом и раскаленной сталью. Сама не знаю, откуда мне известен был столь редкий по своей природе запах, которого может и нет вообще, но подсознание само определило его именно так. Что же... это... Чьи все эти воспоминания? Или, быть может, мои?
– А знаешь... – я кое-как умудрилась подняться на ноги, потом осторожно протянула руку и коснулась щеки демона, откинув с лица светлые волосы. – Я ведь тебя помню... Кто я вообще, а?
Он что-то шепнул одними губами, а потом как-то досадливо тряхнул головой.
– Нет, быть такого не может. Знаешь, что, давай дома поговорим, а сейчас на урок иди.
Я, коротко вздохнув, схватила портфель и поспешно вышла из класса. Фраза его чем-то сладким отдалась в душе. Может, все потому, что у меня наконец появился кто-то, с кем можно о чем-нибудь поговорить дома. Даже не важно, о чем... И теперь-то он уж точно никуда от меня не денется, хе-хе...
Физик, к счастью, никак не отреагировал на то, что я ввалилась в класс посередине урока и, не утруждая себя объяснениями, потопала на свое место. Он невозмутимо продолжил объяснять задачу о каком-то несчастном космическом корабле, которому надо было в краткие сроки уклониться от надвигающегося метеорита. Да кого вообще волнует, с каким ускорением он должен двигаться? Я вот, например, спать хочу из-за того, что вчера полночи по улицам шаталась.
Неожиданно дверь класса открылась, и на пороге появился как всегда расслабленный и неизменно спокойный завуч.
– Та-ак, директор сегодня не пришел, – протянул он, обращаясь к физику, – вы, стало быть, замещать будете.
Естественно, не пришел. Как он к вам придет, по кускам что ли?
– Вот еще чего не хватало, – вздохнул в ответ физик. – Перебрал небось вчера, оно и... – прибавил он значительно тише, склонившись к завучу.
Плохо вы конспирируетесь, господин учитель, вас, между прочим, все равно отлично слышно. Хорошо хоть, все на директорское пристрастие к спиртным напиткам свалили. А то как бы мое участие во всей этой заварушке не всплыло, хотя мне-то чего беспокоиться, все равно скоро в Геенну отправлюсь. Да и потом, кого сажать будут? Сатану? Хотела б я на это посмотреть...
Когда уроки закончились, я, как и обычно, в одиночестве не спеша спустилась по лестнице к выходу. Настроение, как ни странно, было необычно приподнятым, несмотря на все произошедшее.
Дьявол спокойно ожидал меня у выхода из школы. Я остановилась чуть в стороне, ловя на себе жгучие взгляды ванилек. Нет, меня никогда не интересовало, что они там могут себе подумать, но для них он же учитель. И мне совсем не хотелось, чтобы весть о том, что Макарова крутит шашни с классным руководителем облетела школу. А она облетит. Непременно.
Сатана же, казалось, понял причину моего промедления и потому не торопил, а ненавистные ванили, как назло, все не хотели уходить. Чуваки, уроки кончились, пора по домам, что вы тут забыли, скажите на милость?
Наконец, устав ждать, Дьявол сам подошел ко мне и слегка потянул за руку.
– Идем, если на всех внимание обращать будешь, ни к чему хорошему не приведет, – негромко проговорил он, склоняясь к моему уху.
Я нервно сглотнула. Что-то ты, товарищ, слишком близко ко мне находишься, у меня аж дыхание сбилось.  Так, пора бы уже прекращать все эти романтические глупости и переходить к нормальному деловому общению. А то поцелуи эти всякие, нежности... Ничего хорошего из этого не выйдет. И какого, спрашивается, черта?
Пришлось, нацепив на лицо некоторое подобие непробиваемого равнодушия, спокойно последовать за демоном, делая вид, что ничего такого не происходит, а я вообще велосипед, и никаких претензий. Относительно прокатило. Так как я удостоилась лишь крайне удивленных взглядов, и никаких насмешек не последовало, что не могло не радовать. Однако, Дьявол всю дорогу до дома не сказал ни слова.
– У-ух, как спать хочу, сейчас прям лягу и до вечера высплюсь, – объявила я на пороге квартиры.
– А домашнее задание когда делать будешь? – поинтересовался Сатана.
– Потом, под вечер, до одиннадцати управлюсь как-нибудь, – я в ответ лишь махнула рукой.
– Нет, дорогуша, в одиннадцать ты будешь должна уже спать лечь. Так что сейчас живо принимайся за уроки. Пора тебе режим установить.
– Жесто-око, – обиженно протянула я и направилась куда-то в недра его квартиры на поиски стола.
Вот же дьявол...
Сатана и вправду, как обещал, явился по мою душу где-то в половине одиннадцатого, когда моя героическая схватка с физикой еще не была завершена.
– Поздно уже, спать иди, – спокойно проговорил он, усаживаясь рядом со мной.
– Не могу. Я не понимаю эту тему, про центростремительное ускорение.
– Помочь?
– Как? Вы же историк? – я удивленно подняла взгляд.
– Я вообще-то во всех науках отлично разбираюсь, – хмыкнул он и притянул к себе учебник. – Только слушай внимательно, дважды повторять не буду.
Вот еще чего не хватало... Черт возьми, он ведь объясняет что-то, а я только голос слушаю и пальцы под столом заламываю, уставившись прямо перед собой... А если он вопросы потом задавать начнет? И щеки так и пылают, а ведь он только рядом сидит! С каких это пор я превращаюсь в ванильную стесняшку?! Но тем не менее какую-то часть объясняемого материала я умудрилась усвоить, и поэтому, когда он спросил, все ли понятно, я лишь умно покивала головой и принялась делать заданные упражнения. Я-то думала, что он уйдет, и мне удастся привести себя в порядок, но как бы не так, остался сидеть рядом на стуле. Буквально в шею дышал, и это жутко отвлекало. Когда я наконец доделала упражнение, было уже минут двадцать двенадцатого.
– Закончила? – спросил Дьявол.
– Угу, – устало промычала я, уронив голову на стол, – и больше никуда не пойду. У меня сил не хватит добраться до кровати.
– Да ты нарываешься, Макарова, – хмыкнул Сатана и одним движением поднял меня на руки.
– Т-такого счастья... Мне еще... – сбиваясь, проговорила я, – Отпусти!
– Да-да, непременно, – скучающе протянул он, и, невзирая на мои протесты, отнес в спальню.
Пока я тихо сходила с ума в его объятиях. Жарко как-то... Демон осторожно опустил меня на покрывало, и я быстро отвернулась, чтобы не увидел, как сильно покраснели щеки.
– Макарова... Я... Тебя сейчас... Прикончу... – сдавленно прошипел он, и только после этого я обнаружила, что рука моя лежит на чем-то шершавом и теплом.
Твою мать, когда хвост выпускаешь, надо же предупреждать!!! Я быстро, как только могла, отдернула руку, но по его взгляду поняла, что было уже поздно.
А еще я поняла, что на этот раз так легко не отделаюсь...
========== Часть 25 ==========
 Я нервно сглотнула и попыталась немного отползти в сторону от Дьявола, тем временем изучая его реакцию. С облегчением обнаружив, что эрекции у него пока не наблюдается, я устало выдохнула. Нельзя ж так пугать. А если у меня инфаркт будет, или что там еще в таких случаях обычно бывает?
Однако, как выяснилось секундой позже, радоваться было рано. Мои плечи оказались довольно грубо придавлены к покрывалу, так что в их районе что-то подозрительно хрустнуло.
– Э-эм, а что ты делать собрался? – как ни в чем не бывало спросила я. – Мне так больно, между прочим...
– Прости... – давление на плечах значительно ослабло, но сам демон отстраняться не спешил.
Да что это с ним сегодня? Странный какой-то, смотрит так внимательно, что мне даже страшно становится.
– Слушай, давай начистоту, чего ты хочешь? Не мучай меня неизвестностью, просто скажи... – я попыталась освободиться, но безрезультатно, потому что кости опять подозрительно захрустели, и я решила временно оставить свои попытки.
Ага, сейчас я так и получу ответ на свой скромный невинный вопрос, держи карман шире. Сатана промолчал, продолжая изучать меня взглядом, но не своим обычным холодно разумным, а какими-то лукавым, похотливым что-ли... А вот это меня уже совсем не радовало, и только я собиралась об этом сообщить, как рот мне совершенно наглым образом закрыли поцелуем. Дьявол неожиданно притянул меня к себе впившись в губы, даже легонько покусывая. Ну как легонько... Будь на его месте человек, все было бы в порядке, а учитывая его острые клыки, выходило довольно болезненно. Причем прижимал он меня так, что я и пошевельнуться-то, не то что вырваться, не могла. Вот попала-то... Доигралась девочка... Теплый влажный язык настойчиво разомкнул губы, слизывая выступающие капельки крови и проникая внутрь. И страшно, и тепло, и сладко как-то, и дышать нечем, оттого что прижимает так сильно, а может и...
Но такого унижения я все равно терпеть не собиралась. Поэтому еще ближе, насколько это вообще было возможно, прижалась к нему и со злостью ответила на поцелуй. Неумело, а оттого еще более раздражающе...
Дьявол отстранился, оценивающе глядя на меня, так что возникло невыносимое желание встать и куда-нибудь сбежать, там в одиночку уже слушать, как гулко колотится сердце, выбивая никудышно рваный ритм.
– Мне такие вещи не нравятся, – обиженно предупредила я, демонстративно отвернувшись.
Он ничего не ответил, только пальцы теплые мягко по моей щеке скользнули, словно извиняясь. Я решила не вырываться, позволив ему делать все, что захочется, пока, до определенного момента... Да и в конце концов, он же Дьявол, вполне логично предположить, что он добьется своего, пусть даже силой. А мне травмы лишние не нужны, думаю, ничего страшного не случится. Злить его, по крайней мере не хотелось совсем, потому что при одном взгляде по спине принимались носится дикие стада мурашек, хотя, может и не от страха... Сатана усадил меня лицом к себе, аккуратно приподняв за бедра, так что теперь жуткая двусмысленность положения покоя определенно не давала. Щеки мгновенно залились густым румянцем.
– Знаешь, что? Мы ведь н-недавно только познакомились... Почему ты принимаешь меня за легкомысленную девку какую-то? Я не из тех, что...
Кончики пальцев легли мне на губы, не позволив закончить.
– Давай сделаем так, – тихий горячий шепот на ухо, обжигая дыханием кожу, – ты сейчас не будешь ничего спрашивать и выяснять, хорошо? Просто скажи, когда тебе покажется, что я зашел слишком далеко.
Я уже не в состоянии связно мыслить из-за настолько непосредственной близости, просто рассеяно кивнула.
На этот раз поцелуй был намного мягче, но собственнического оттенка не потерял. Я непроизвольно обняла демона за шею, притягивая ближе. Как он так делает языком? От этого где-то внизу живота будто сжимается все... И на что я рассчитываю, дурочка, ему ведь до меня чисто деловой интерес, только вот целует так нежно...
Дьявол отстранился, позволив мне отдышаться. Я быстро уткнулась в его плечо, почему-то чувствуя себя слишком маленькой и беззащитной, хотя, по сути говоря, так оно и было, и не сказать, что мне это не нравилось... Обычно не нравилось, а сейчас со мной что-то странное происходило определенно. Теплый...
Я подняла голову и осторожно коснулась его щеки. Странное-странное чувство, от которого приходится смущенно отводить взгляд, с трудом сдерживая судорожный вздох. А пальцы сами тем временем скользнули вниз по шее к пуговицам рубашки.
– Я ведь видела тебя, только никак не могу вспомнить когда... Где ты был-то все это время, я тебя ждала-ждала... А ты не приходил...
Бессмысленный такой, бессвязный шепот, но он, казалось, все понял, и каждому слову свое какое-то значение придал.
– Не беспокойся больше, сейчас-то я здесь...
Я что-то неопределенное промычала в ответ, наблюдая за легкими движениями его пальцев, даже боясь пошевельнуться. Дьявол медленно изучал мое лицо, шею, неизменно растрепанные волосы, будто боясь упустить что-то, или не уверен был, что на его коленях именно я сижу. От теплых осторожных прикосновений удалось успокоиться и кое-как привыкнуть к настолько близкому контакту, но страх, пусть легкий и почти незаметный, все еще оставался. Когда мне попросить, чтоб он остановился? И остановиться ли? На миг мелькнула мысль и вовсе его не просить. Мелькнула и остановилась, никуда не девшись. И действительно, чего мне трепыхаться-то. Пусть даже я и думала, что до восемнадцати ни-ни, что только по любви и только с мужем, но вряд ли мне удастся в Преисподней такового отыскать, да и неизвестно еще, на каком я там буду положении, может, он просто бросит меня на растерзание каким-нибудь бесам, а сам забудет через пять минут, если не меньше. Так почему бы тогда, собственно, вообще его о чем-то сейчас просить?
Раз уж мир рушится, так пусть рушится весь...
Я сидела на коленях Дьявола, всем телом прижимаясь к нему и немного вздрагивая от новых, пока непонятных ощущений. Не сказать, чтоб я боялась, но... Я, черт возьми, и половины тонкостей сего деликатного процесса не ведала, предельна ясна была лишь сама суть, и эта суть меня немного пугала, а в глубине души тихонько зарождался смутный интерес вперемешку с чем-то мучительно сладким, заставляющим вновь отзываться на теплые губы.
Мягкие прикосновения пальцев, тяжелое дыхание, тихий бессвязный шепот... Глубоко внутри от этого начинало шевелиться что-то волнующее и теплое, до этого незнакомое. Он снова меня целовал, нежно, успокаивающе, играя языком с нижней губой. Я невольно расслабилась, за что и поплатилась, обнаружив, что все пуговицы на рубашке расстегнуты и она медленно сползает с плеч.
Сатана  отстранился, разглядывая мою реакцию, впрочем, судя по выражению его лица, доволен он не был.
– Ты почему такая... несчастная? – спросил он, мягко убирая с моего лица волосы, упорно лезущие в глаза. – Может, не стоит себя мучить? Если хочешь прекратить, только скажи...
Дьявол склонился ко мне, скользнув языком по шее, я невольно сжала коленями его бедра, закусив губу. Да он, смотрю, так и ждет, что я скажу: „Да, чувак, это ничего, что у меня от одних твоих прикосновений даже руки дрожат, и дышать нормально не могу, а от поцелуев так вообще крышу напрочь сносит и все горит внутри, ты не обращай внимание, давай свернем контору”. Замечательно просто. Зачем он вообще спрашивает?
Я беспомощно наблюдала, как тонкие пальцы скользят по моим плечам, все ниже спуская и без того сползающую рубашку, чувствовала, как они мягко очерчивают линию позвоночника. Потом сзади что-то щелкнуло, и я тут же догадалась, что именно, когда рубашка, а вслед за ней и лифчик отправились на пол. Я смущенно прикрыла рукой грудь, а Дьявол и не заметил или сделал вид, что не заметил, продолжая исследовать пальцами спину.
– Так приятно или не очень?.. – тихо выдохнул он мне в шею.
Я в ответ лишь заерзала на его коленях, вновь до боли закусив губу, подавляя что-то странное, рвущееся наружу, и в следующий момент поняла, что это было очень даже зря, потому что оказалась довольно резко придавлена к кровати. Сердце затрепыхалось от страха, я сдавленно сглотнула. Дьявол навис надо мной, внимательно рассматривая, пальцы по-хозяйски легли на мое запястье, отводя руку в сторону. Я, стараясь сейчас особенно не обращать внимание на свое смущение, только наблюдала за его мягкими уверенными движениями, от которых время от времени перехватывало дыхание. Глаза у демона красиво поблескивали в тусклом свете ночника, и, я уж не знала, радоваться или паниковать по поводу того, что в них плескалось откровенное желание. Не удалось подавить сдавленный вздох, когда его пальцы медленно скользнули меж ключиц и дальше по животу, потянули за молнию юбки, та бессовестно быстро поддалась, и мне осталось лишь бедра приподнять, чтоб окончательно от данного предмета одежды избавиться, а дальнейшая судьба его осталась мне неизвестной.
Кончики пальцев осторожно опустились на кружевную резинку трусов, оттягивая ее чуть вниз, но заметив мою реакцию, Дьявол со слегка досадливым вздохом убрал руку и вновь перешел на поцелуи.
Если едва заметные касания теплых губ были мне еще хоть как-то понятны, то теперешние его ласки... Я ведь даже не знала, что так можно...  Так, тепло и приятно, как мне еще ни разу в жизни не было и не будет, наверное, больше никогда. Ну и ладно, зато здесь, сейчас... А на нем рубашки уже не было, и когда только управиться успел? Я откровенно разглядывала великолепное тело, мысленно пуская слюни, вот же маленькая похотливая девка. Дьявол склонился ко мне, покрывая шею мягкими неторопливыми поцелуями, время от времени касаясь языком, вырывая у меня прерывистые судорожные вздохи. Жарко было то ли оттого, что он сам, такой горячий, сейчас прижимался ко мне, то ли от поцелуев этих. И дышать было уже определенно нечем, будто весь кислород из комнаты разом выкачали, оставив тонуть в вязкой сладкой духоте желания. И я тонула.
А Дьявол все медлил, все ждал чего-то, продолжая неторопливо сводить с ума. Губы  мягко коснулись ямочки меж ключиц, а я слишком поздно поняла, что он  делать  собрался. Язык скользнул по груди, обводя затвердевший сосок. Ох, черт...
Я тихо застонала, выгибаясь в руках демона. Бесстыдно так и сладко, в первый раз застонала...
– Уже лучше, – довольно хмыкнул  Сатана, но ласку не прервал.
Она, напротив, стала еще более откровенной. Дьявол слегка прикусил сосок, заставив выгнуться, судорожно вцепляясь коготками в мягкое покрывало. Поцелуи медленно спускались ниже. Я с ума, наверное, сходила, а он невозмутимо продолжал сладкую пытку, так что даже перед глазами все уже смазалось. Странно, непривычно и невыносимо уже... Внизу живота какая-то сладкая истома появилась, до этого мне не знакомая.
– Ммм... – тихо выдохнула я, выгибаясь под ним из-за особенно сладких поцелуев.
Наконец он отстранился, внимательно изучая меня взглядом.
– Если все же хочешь попросить меня остановиться, сделай это сейчас, иначе потом будет поздно. Ты меня слышишь? – необычно мягкий голос почти не нарушил тишины комнаты.
– Да, – я неуверенно кивнула, – только просить тебя не буду. Делай, что хочешь, если ты вообще хочешь, мне же здесь еще недо...
Он бесцеремонно прервал мои слова коротким нежным поцелуем.
– Хочу. И тело твое и душу хочу, но пока претендую только на первое.
– Только... Я, конечно,  понимаю все... Вот... Но у меня... это...
– Первый раз? – Дьявол изогнул бровь.
Я отвела взгляд в сторону, чувствуя, что еще больше заливаюсь краской, и беспомощно кивнула.
– Не беспокойся, – он легко коснулся губами моего виска, – я буду нежен, обещаю.
В ответ я лишь неуверенно покосилась на него. Пальцы демона легли на кружевную резинку, потянув вниз последний предмет одежды, который несколько мгновений спустя, отправился куда-то на пол вслед за остальными вещами. Я съежилась под внимательным изучающим взглядом. Чего он тянет?
– Это больно? – тихо спросила я.
– Да, немного, – согласно кивнул он, – но только поначалу, потом пройдет.
Не бойся.
Дьявол склонился ко мне, отвлекая на поцелуй. Горячо... Я сжалась, почувствовав, как он приподнимает мои бедра и медленно входит.
– Расслабься, – шепнул он, мгновенно отстранившись.
А я лишь замерла, с головой захваченная новыми восхитительными ощущениями.  Сатана  почему-то остановился, потом я почувствовала резкий толчок и внезапную боль, от которой пришлось крепко стиснуть зубы, сдерживая стон, но он, даже несмотря на это, невольно сорвался с губ. Что-то горячее по внутренней стороне бедра стекает, неудобно-то как... Я примерно представляла себе, что придется потерпеть, но чтобы так....
– Больно... – тихий выдох в его губы.
– Знаю...
Он медлил, давая мне привыкнуть. Видимо, опыт сказывался, потому как, если бы двигаться начал, совсем плохо бы пришлось. Я с огромным усилием попыталась расслабиться, боль чуть отступила, только тогда он начал движение. Осторожно и медленно пока, но уже порыкивая от нетерпения, а мне все еще приходилось до крови закусывать губу, подавляя болезненные стоны. Дьявол шептал что-то успокаивающее на ухо, в смысл я не вдавалась, только бессмысленно кивала, не заметив, как неприятные ощущения почти совсем исчезли, и я начала тихонько постанывать с каждым толчком, отдававшимся во всем теле горячей дрожью, словно электрический ток по венам... Такое странное ощущение наполненности... Приятно.
Дыхание окончательно сбилось и стало каким-то прерывистым, я откинула голову назад, предоставляя место для рваных беспорядочных поцелуев. Толчки становились все чаще и глубже, отчего я стонала уже совсем в голос, выгибаясь под ним, царапая коготками плечи и спину. Стыдно и хорошо так, как просто быть не может, кажется, что я  не выдержу... И что только происходит, почему приятно так?..
А потом связные мысли окончательно исчезли, оставив меня лишь судорожно цепляться за его плечи, задыхаясь, касаясь губами шеи, напрочь позабыв обо всем окружающем мире, сосредоточившим сейчас свою важность в горячем теле, вжимающим меня в мягкие простыни. Потом начало твориться что-то совсем невероятное, ритм движений потерялся, став каким-то беспорядочным, я бесстыдно громко застонала, выгибаясь под Дьяволом, а мир... Он просто существовать перестал...
Потихоньку возвращавшаяся реальность отдавала теплом, и родным запахом все еще бывшего рядом демона. Я неохотно приоткрыла глаза, искоса поглядывая на Сатану. Может быть, с утра пожалею о своем решении, а пока что... Дьявол поймал мой взгляд и притянул ближе к себе, не говоря ни слова. Я молча подалась навстречу, прижимаясь к его груди. По телу разливалась приятная истома, и сильно хотелось спать. Демон мягко перебирал мои волосы, а я, лишь тихо вздохнув, отдалась царству Морфея. Вот оно, значит, как...
Этой ночью я разделила ложе с Дьяволом...
========== Часть 26 ==========
 Утро было странно мрачным и пасмурным, будто город накрыли глухим колпаком. Я лежала в теплой кровати, бездумно уставившись на серое небо, видневшееся в окне. Потом в памяти начали медленно всплывать подробности прошедшей ночи. Я резко села, искренне надеясь, что это был всего лишь какой-то невинный эротический сон. Но пятно крови оставшееся на простыне красноречиво свидетельствовало об обратном.
Я тихо выругалась, пытаясь кое-как привести в порядок спутавшиеся после „бурной” ночки волосы.
– Неприлично девушке выражаться в такой манере, – со вздохом заметил Сатана, сидевший в кресле возле окна.
Вот тебе раз, я-то думала, он ушел куда-то. При одном взгляде его зеленеющего глаза пробирала дрожь, а щеки начинали заливаться краской.
– Неприлично несовершеннолетних в кровать затаскивать, – съязвила я, натягивая покрывало, потому что одежды на мне, как выяснилась, все еще не было.
– Ты уже вполне взрослая и можешь отвечать за свои действия, – невозмутимо ответил он, поправляя светлую прядь.
Что-то заметно охладел со вчерашнего, прямо-таки сама неприступность. Естественно ни о каких обязательствах речь не шла, но мог бы хоть притвориться, что ему не все равно. А то как-то уж слишком явно безразличие проявляет, будто только и хотел, что переспать, а теперь разом весь интерес и заботу растерял.
– Опоил меня чем-нибудь, признавайся, – пробурчала я, с недовольством поглядывая на Дьявола.
– Это было лишь твое решение, – он расслабленно пожал плечами, – не пытайся свалить свою ответственность на кого-нибудь другого. И потом, что тебя не устраивает? В Средние века тебя бы непременно сожгли на костре инквизиции, а сейчас никто и слова не скажет. Неужели вопрос столь принципиален? – Дьявол приподнял бровь.
– Принципиален! – упрямо заявила я. – Надо было головой думать, прежде чем домогаться начинать.
– Это уже переходит границы, – холодно проговорил Сатана. – Я тебя сколько раз спрашивал, не напомнишь? Хватит строить из себя святую невинность, противно даже.
Я не нашлась, что ответить и, закутавшись в одеяло, вышла за дверь. Тоже мне воспитатель выискался...
Единственное, чего сейчас хотелось, это душ принять, ибо я, сколько себя помню, мнила его лучшим антидепрессантом и просто отличными способом отвлечься от дурных мыслей. Посему пришлось топать в ванную.
Горячие струи действительно согревали и расслабляли, но настроение так и не улучшилось. Надо же, я мнила чертову Алину шлюхой, а сама оказалась ничуть не лучше. Как же это меня угораздило лечь под Дьявола при первой возможности, а он к тому же еще и моим учителем истории является. Ох, черт возьми, какой же бред... И все аргументы вчерашние в пользу секса показались сущей ерундой. И как я вообще на такое согласиться могла?! Он же ведь предупреждал...
Возможно, теоретически, не исключено, я бы могла даже признаться себе, что мне понравилось, если бы не было так стыдно за свое легкомыслие.
Выйдя из душа, я одела с огромным трудом найденные вещи и отправилась на кухню, поискать что-нибудь съестное, потому что голод давал о себе знать вполне ощутимо, но, как и ожидалось, ничего путного я так и не нашла и скрепя сердце поплелась искать „своего любовника”, чтобы выпросить денег на еду. Отыскала я его за столом с моими учебниками, оставшимися со вчерашней битвы с физикой. Мое приближение он наверняка услышал, но даже не обернулся. Возникло сильное искушение дернуть его за хвост, но только я собралась привести свое желание в исполнение, как он перехватил мою руку за запястье и довольно грубо вывернул, развернувшись лицом.
– Отпусти, – насупилась я, – ничего ведь не произошло, зачем так резко-то?
– Скажешь, не заслужила? – поинтересовался Сатана.
– Я ничего не сделала. Требую эмансипации!
Он лишь хмыкнул, но от своей железный хватки избавил. Я обиженно поглядывала на него, разминая больное запястье. Синяки же останутся, и вообще, силу надо рассчитывать, а то еще сломает невзначай, Дьявол же.
– Рисунки на страницах твоего альбома периодически повторяются, – задумчиво проговорил Сатана.
Э? И когда только до него добраться успел?
– Это одни и те же персонажи, – устало пояснила я.
– Откуда ты их взяла? – он слегка приподнял бровь.
– Воображение. А в чем дело-то?
– А это кто? – спросил Сатана, проигноривовав мой вопрос.
Я заглянула ему через плечо, пытаясь увидеть, какой именно рисунок он имеет в виду.
– А... Это я и... кхм...
Я мысленно поблагодарила себя за то, что не успела еще докрасить второй глаз и волосы.
Хотя, если он не дурак, то и без того догадается.
– И с чего это ты вообще мои вещи без разрешения берешь? Отдай, – я поспешно выхватила у него альбом, прижав к груди.
Судя по лицу, действительно догадался...
– В общем, я хотела тебя попросить, мне еду как-нибудь обеспечить, и зайти бы ко мне домой надо, оставшуюся одежду взять... Кстати, а почему ты не в школе? И я?
– Сегодня выходной вообще-то, – хмыкнул он, – так что идем. Придется повозиться, раз уж ты сама не в состоянии.
– Ну знаешь ли, я была бы в полном состоянии, если б кое-кто не вынудил меня к нему переехать.
– В таком случае собирайся, – холодно проговорил Дьявол, поднимаясь из-за стола. – Я провожу.
Пришлось поспешно искать вещи потеплее, потому что на улице процветала дикая холодрыга, а куртки у меня до сих пор не имелось. И вот, напялив футболку, свитер и толстовку сверху, и став похожей на нахохлившегося  птенца, я выскочила в коридор. Сатана встретил меня скучающим взглядом и открыл дверь в подъезд. Я, терпеливо вздохнув и стараясь не обращать внимание на его раздражение, вышла на лестничную клетку.
И остолбенела от удивления...
========== Часть 27 ==========
 – Ой, Анютка, а ты как здесь? – Юля добродушно улыбнулась, прикрывая за собой соседнюю дверь.
– Э... Ну я это...
Ничего путного в голову не приходило, ну еще бы, ведь сейчас как раз придумать правдоподобную отговорку, это, безусловно, самое лучшее время, чтобы перестать соображать. А хуже всего то, что сейчас из квартиры выйдет Дьявол, которого Юлька до сих пор принимает за нашего классного руководителя. Нет, вряд ли она способна на такие низкие вещи, как распространение сплетен, что мы с учителем живем вместе, но... Я же вчера с ним переспала, черт возьми! А значит все домыслы, которые могут возникнуть, даже самые грязные, скорее всего окажутся правдой. И это прискорбно. Чувствую себя девушкой сами-знаете-какого поведения...
– Здравствуйте, – сдержанно кивнула Юля, вышедшему из квартиры демону, он ответил тем же.
И все? Не будет никаких тебе: „А почему вы в одной квартире живете, вы что родственники?” и так далее? Неужели бывают настолько толерантные люди, я ее прямо зауважала.
– Так что, Анечка, гулять идешь? – улыбнулась девушка, по всей видимости все еще надеясь получить от меня нечто относительно вразумительное.
– По делам, – я поджала губы.
Почему-то особенно любезничать с ней не хотелось, пусть я и старалась подавлять зачатки мизантропии, и относиться хорошо хотя бы к нормальным людям, но сейчас я была слишком вымотана для такой борьбы, да и к тому же опять не выспалась, что ощутимо давало о себе знать, отражаясь на настроении.
– А что это у тебя? – я указала взглядом на что-то длинное, завернутое в какие-то бумаги. Просто так. Из интереса.
– Ах это, – она приподняла предмет в руках, – я же копьем владею, и у меня сегодня секция. А ты как, не хочешь тоже?
Было бы не плохо, особенно в сложившейся ситуации, когда того гляди придется отбиваться от обезумевших медиумов.
– Я подумаю, – пришлось через силу улыбнуться, и я, помахав рукой, быстро пошла вниз по лестнице.
На улице действительно царил такой холод, что довольно злостно щипало нос и щеки, а ведь только конец сентября, бесстыжая погода, мать ее. Чтобы не поддаваться плохим мыслям, я решила развлекать себя бессмысленной болтовней с тем, кто беседу поддерживать был явно не намерен.
– Кстати, сегодня же выходной, конец месяца, мне родители должны были денег прислать. Можно будет хавчик накупить. Ты какую еду больше любишь? Сладкое любишь?
– Ты всегда так много говоришь? – Дьявол лишь слегка изогнул бровь.
– Эм, нет. Только с теми, кто мне интересен.
– Так вот у меня та же ситуация.
– Намекаешь, чтобы я заткнулась? – обидно, однако.
– Намекаю, что если ты хочешь что-то спросить, обходись без вступительного слова, будь добра.
Быстро раскусил...
– Мне все узнать хотелось... А что будет, когда мы победим этих психов?
– В Ад отправишься вместе со мной, – коротко и будто неохотно ответил он.
– Это и так ясно, я имела в виду, а в Аду что?..
– Знаешь, странно, что ты об этом спрашиваешь. Все как обычно, отправишься на свой круг отбывать наказание. Или скажешь, не за что?
Черт возьми, неужели не шутит?! Смотрит совершенно серьезно...
– Не честно же... – обиженно протянула я.
– Аргументируй, – он слегка раздражённо взглянул на меня.
– Я же тебе помогаю, мог бы и поблажку сделать.
– Ты до сих пор цепляешься за меня, только потому что иначе тебе не выжить. Хочешь протянуть чуть дольше. Всего лишь самое обыкновенное мелочное желание. Все и так взаимовыгодно. А то, что мы переспали, – он склонился ко мне, грубо притянув за локоть, – вообще никак не влияет на мое к тебе отношение.
– И я совсем не об этом...
От боли в руке пришлось стиснуть зубы. Я вырвалась и молча зашагала рядом. Почему-то обидно было до слез. И больно...
Не влияет, говоришь... В этом ты как раз здорово ошибаешься, вон какой режим холодильника включил, а-ля „не подходи, сама в ледышку превратишься”. Говорят, девушек сложно понять, а ты поди Дьявола понять попробуй.
Шел он довольно быстро, так что я за ним еле поспевала, такими темпами мы довольно скоро добрались до моего дома. Я с огромным трудом выудила из кармана ключи и взбежала по лестнице на третий этаж, сразу кинувшись к почтовому ящику доставать конверт. Что-то он сегодня слишком толстый, неужели родители раздобрились? Я второпях отперла замок и вбежала в квартиру. Фу, проветрить бы надо, а то снова этот запах, а если он заметит...
– Так ты пригласишь? – Сатана облокотился о дверной косяк.
Большое искушение было оставить его там стоять, но что-то мне подсказывало, что потом я за это здорово огребу.
– Входи, – неохотно процедила я.
Тоже мне, без приглашения войти не может.
Я направилась в свою комнату, на ходу распечатывая конверт. Ага, как же, размечталась, денег в этом месяце совсем мало прислали, хоть с голоду помирай, а зато фотокарточек этих своих со счастливыми лицами насовали полный конверт. Противно до омерзения. Ненавижу.
Я встала у окна, по очереди рассматривая каждую фотографию, а потом разрывая на мелкие кусочки и отправляя на пол.
<i>А сестру свою особенно ненавижу...</i>
Наверное, это ненормально, биться головой об стену, чтобы заглушить боль.
Наверное, это ненормально, залезать под стол и часами сидеть там, хватаясь руками за голову.
Наверное это ненормально, выть от безысходности, выдирая волосы клочьями.
Наверное...
Мои размышления прервал строгий голос. Бесцеремонно.
– Что у тебя с газовой плитой?
О, я ждала, что он спросит.
– А сам разве не догадался? Все же просто, как дважды два, а ты Дьявол, должен знать.
– И все же мне бы хотелось услышать это от тебя, – настойчиво произнес он.
– А ты думал, весь класс просто так старается меня избегать? Они уехали за границу два года назад, мои родители и старшая сестра. Она уже сдала все экзамены, поэтому ее взяли с собой, а меня нет. Это всего лишь простая отговорка, я же не дура и все поняла. Но толку от этого... Я просто была нежелательным ребенком, но родители оказались слишком принципиальными в этом вопросе, и в итоге беременность так и не прервали. Но я все время себя какой-то чужой чувствовала, а в душе понимала, что это всего лишь выдуманные прихоти избалованного ребенка. Меня ведь не били, ни разу не ругали даже, почти ни в чем не отказывали. Просто чужая была и все, глупо как-то даже. А потом они просто взяли и уехали, каждый месяц от них только деньги приходили. Мне плохо было, особенно поначалу, в школе одноклассники задирали, я об этом родителям писала, просила помочь, а в ответ только эти чертовы фотографии, будь они прокляты... Тогда это случилось в первый раз. Я включила газ, и ушла в свою комнату, там и заснула. Все бы и кончилось так, если б не соседи. Они запах почувствовали, вызвали скорую и еще кого-то там. Я потом в больнице долго лежала, но врачам каким-то чудом удалось меня вытащить. Разумеется, до родителей дошло, но приехала только мама. Скандал был, не помню уже, что она мне там наговорила, но записала на прием к психологу, а на следующий день уехала, даже не попрощалась. Люди вокруг говорили, что я просто внимание пытаюсь привлечь. По сути, так оно и было. Я два месяца походила на прием, потом бросила. И все повторилось вновь. Только на этот раз никто уже не приехал. В школу сообщили, поэтому директор так лояльно со мной обходился, а потом, видимо, решил, что раз меня защитить некому, то и изнасилование ему с рук сойдет. Уж не знаю, как информация о том, что я дважды пыталась покончить жизнь самоубийством облетела всю школу, но меня разом начали избегать. Я была не против, так даже лучше. Но потом началось что-то странное. Я почти каждый день принялась ходить на кухню нюхать этот чертов газ, понемногу правда, но все же... И ничего не могла с собой поделать. У меня от этого кровь из носа начала часто идти, потому я и на твой первый урок опоздала, когда ты меня еще за одежду отчитал, помнишь? Недавно еще и галлюцинации прибавились... А сейчас мне страшно... Мне просто страшно...
Я замолчала, ожидая теперь, что он что-нибудь скажет, например, что я малолетняя безмозглая идиотка, которая не ценит жизнь, или, что ему наплевать на меня. А он ничего не сказал. Просто стоял и смотрел на меня такими глубокими глазами. И было почему-то от его взгляда больно так, будто что-то внутри рвалось, ломалось и трещало по швам, оставляя на своем месте только разодранные клочья и острые потемневшие осколки. Странно...
Я лишь тихо вздохнула и распахнула шкаф, принявшись искать теплые вещи.
<i>Снова чувства под стекло, так просто привычней.</i>
И чего я добилась своим „проникновенным рассказом”? Он теперь меня ненавидит, а кроме того считает слабой и глупой, как и все вокруг. Странно, что он еще не соизволил мне об этом сообщить. Да и что творится?.. Я же не плачу никогда... В ваниль гребанную превратиться не хватало.
Молчание давило, словно в тисках сжимая уши. Может, он теперь вообще со мной разговаривать не станет, и зачем только я ему доверила свою душу. Хотя почему бы это вообще меня волновать должно?! Токсикоманка чертова...
– Слушай... Ты ведь догадался обо всем, еще когда в первый раз ко мне пришел, верно?  Так зачем было меня об этом спрашивать?
По правде говоря, на ответ я и не надеялась.
– Я посчитал, тебе полезно будет выговориться, – хмыкнул Дьявол.
– Погоди-ка, – я резко выпрямилась, развернувшись к нему лицом, – с чего вдруг? С чего вдруг такая забота о слабой, избалованной, ничего не смыслящей в жизни девчонке с суицидальными наклонностями, которую ненавидят миллионы неизлечимо больных людей, из-за того, что она так легко отказывается от того, за что они даже душу бы продали?
Промолчал...
Так я и знала...
Сейчас вещи упакую и можно будет возвращаться, а потом и вовсе мало видеться будем, школа все-таки. А когда он разберется со всеми проблемами, то и вообще больше никогда не встретимся.
– Ты все еще хочешь умереть? – неожиданно спросил Сатана, прислонившись спиной к стене.
– Я устала спорить с тем, что на самом деле это всего лишь подростковые глупости, что родители меня любят и хотят добра, и уже год как живу нормальной жизнью. Как все...
– Это не ответ.
– Это ответ. Я не хочу больше строить трагедию, мне стыдно за то, что произошло. Доволен?
Я замолчала, чувствуя, что больше сказать ничего не смогу, иначе расплачусь, как сентиментальная девчонка.
А он в два шага преодолел расстояние между нами и неожиданно прижал меня к себе.
– Т-ты что делаешь? – ошарашенно произнесла я, пытаясь вырваться, – отпусти... Я же...
Голос задрожал, ровно так же, как и нижняя губа, и я беспомощно зарыдала, уткнувшись носом в его плечо. Подумал он... Что мне выговориться надо... И вообще, так не положено... Стыдно, и рубашка у него потом мокрая от слез будет... Я же не плачу никогда...
Дьявол отпустил только тогда, когда немного подуспоколись слезы, и плечи стали вздрагивать уже значительно реже. По-прежнему не говоря ни слова.
Я продолжила собирать все необходимые вещи.
И себя тоже ненавижу.
========== Часть 29 ==========
 Деньги я решила не экономить, надеясь, что Дьявол в случае чего не даст мне помереть с голоду, поэтому сразу же потащила его на обед и заодно бессовестно пропущенный завтрак в ближайшую забегаловку. В конце концов там недорого было.
– Так странно выглядишь, – задумчиво проговорил Сатана, разглядывая меня, пока я чуть ли не с космической скоростью поедала все, что было на тарелке.
– Это почему же, – вопрос с набитым ртом прозвучал смешно.
– Слишком жизнерадостная.
– Ну-у... – я уронила голову на стол, прижавшись щекой к приятно прохладной поверхности. – У меня прошлое суицидальной маньячки, а очень скоро Дьявол заберет меня на вечные муки в Преисподнюю, у меня же ничего нет, кроме этого „сейчас”... Скажешь, я не могу радоваться?
Дьявол ничего не ответил, продолжив так же внимательно меня рассматривать.
Может, это и глупо – радоваться. Нечему ведь, наверное?..
Тогда, какая же я дура...
– Кстати, давай начистоту, – я подняла голову и потянулась за стаканом с соком, – как ты ко мне относишься? Варианты ответа: как к девчушке легкого поведения, ну там затащил в постель, наигрался, бросил, все такое, или как к внешнему назойливому фактору, от которого так легко не избавиться?
– Идем, если ты доела, – Дьявол поднялся из-за стола, совершенно не обратив внимания на мой вопрос.
Мне пришлось спешно собирать вещи и его догонять.
– Ты так много говоришь, что по-настоящему важная информация теряется, – со вздохом заметил Сатана, изящным жестом заправляя за ухо светлую прядь.
– Ну... А что, по-твоему, такое важная информация? – насупилась я.
Дьявол резко обернулся ко мне и смерил острым пронизывающим взглядом, от которого даже колени с перепугу задрожали. Ну и что я на этот раз не так спросила? Пришлось, тяжело вздохнув, обреченно топать следом. Да-а, видно тяготит его мое общество...
Мы остановились лишь у перекрестка, ожидая зеленого сигнала светофора. Я была настолько своими мыслями поглощена, что не заметила одной прискорбно важной детали, поэтому не сразу уразумела, зачем Дьяволу так мою руку сжимать, будто она эспандер. И только лишь после пробуждения от мрачных мыслей о скором трагическом будущем, стало ясно, что на улице ни души. Вообще никого. Я, конечно, могу понять, что город не самый густонаселенный и все такое, но так не бывает. Чтобы совсем пусто, только клубочка перекати-поле, или как там его, не хватает, как в американских мультиках. Для полного завершения картины.
– В чем дело? – я недоуменно взглянула на Дьявола, даже опасаясь уже что-либо спрашивать без вреда для здоровья.
– А разве не догадываешься? За тобой пришли, – как-то отстраненно ответил он, будто вообще принимать участие в назревающей потасовке не собирался.
Так, и кто же сей досадный чувак?
– Эм-м... Так Арнольд Сергеевич рипнулся, кто на этот раз явился по мою душу? – устало вздохнула я.
– Он не то что бы... кхм... умер. Он показал свою полную некомпетентность в должности медиума. А ты и сама видела, что он жив-здоров да еще и радуется. Кем его заменили, мы можем только догадываться. А потом уже и строить план боя, – невозмутимо проговорил Сатана, облокачиваясь на столб.
– Ну... Э... А просто убежать мы не можем? – задала я уже минут пять упорно мучивший меня вопрос.
– Смыться как последние трусы? – в голосе явственно, правда, только на секунду, просквозило презрение.
– Ну ладно, – обреченно вздохнула я. – Слушай, а вот ты говорил, что если меня заберут, это может плохо обернуться для Ада. А почему? Что во мне такого особенного, из чего моя жизнь не может быть спокойной? И чего они хотят, взять меня в плен и использовать? Или убить?
– Ты патологическая болтушка, – сообщил Дьявол, вглядываясь в туманную дорогу. – Мне откуда знать ответы на все эти вопросы, если я только и делаю, что тебя спасаю.
– Ну не только... кхм... с-спасаешь.., – пробормотала я себе под нос, а Сатана сделал вид, что не заметил, и невозмутимо продолжил.
– Я уже обязал разведку. Скоро мы все узнаем.
– Вот все живут-живут себе, и каждый особенным стать мечтает. А знали бы они, какова цена, – я тоже прищурилась, вглядываясь в дорогу, но она за каких-то несколько минут настолько покрылась туманом, что разглядеть что-либо было уже невозможно.
– Так устроены люди, – передернул плечами Дьявол, тут же вновь бесцеремонно притягивая меня к себе за руку.
А ведь был таким нежным прошлой ночью. Впрочем, от воспоминаний колет что-то в груди, так что, пожалуй, оставлю я эту тему. Окей, переспали – забыли. Все по Фрейду. Я даже усмехнулась мрачновато, когда представила, что будет, если в порыве страсти броситься к Дьяволу на шею с криком: „Я не смогу с этим жить!”, при этом порываясь потискать за хвост.
Хотя, вообще-то он неплохой. По крайней мере лучше, чем некоторые мои знакомые.
Пришлось так и стоять, всего в миллиметрах трех от заветной кисточки выпущенного хвоста. Да я посмотрю, Дьявол то ли мазохист, то ли ему просто неудобно хвост спрятанным держать, вот он и не упускает возможности. Согласно общепринятым нормам морали, скорее, второе, конечно...
– Черт, – Сатана стиснул зубы, сжимая мою руку так, что стиснуть зубы пришлось уже мне. – Это не медиум, а очередной отряд для охоты за тобой. Пока мы по городу перемещались, их много было, но ни один так близко. Они нас заметили.
В сердце что-то отрывисто екнуло от его интонации. Слишком уж серьезно все было сказано, а значит, дела действительно плохи. Но он же что-нибудь придумает? Придумает ведь? Не бросит же меня на произвол судьбы...
– И... что теперь?
– О том чтобы драться с таким непутевым медиумом и речи быть не может, – тряхнул головой Сатана, отчего растрепались светлые волосы. – Уходим.
– Ай-ай-ай-ай, отпусти... руку... больно... – пробормотала я, изо всех сил стараясь не отставать, спотыкаясь попутно о какие-то булыжники, а про себя громко матерясь на того, кто сии камушки здесь расположить изволил. – А куда идем-то, собственно?
– Ты думаешь, нас не слышат? Ты, мало того, не видишь ничего сквозь этот туман, но и не чувствуешь, так что не задавай глупых вопросов, а просто постарайся приложить хоть каплю разума, при наличии оного, для осмысления ситуации, – тут же отчитал меня Дьявол.
Я лишь молча вздохнула, потому что возразить было нечего, и тут же с бешеной скоростью и коротким визгом отскочила от того места, где только что стояла, что меня и спасло. Буквально через секунду, какая-то неведомая хрень пронеслась совсем рядом, расплавляя асфальт. Даже воздух, показалось, раскалился. Что это, черт возьми, было?!
Я и опомниться толком не успела, как Дьявол прижал меня к себе и развернул так, что я спиной уперлась в холодную стену. А дальнейшего объяснения и не понадобилось, уже и без того понятно стало, что нас таки обнаружили, и обстановка крайне неутешительна...
Я вскрикнула, теснее прижимаясь к демону, потому что тут же пронеслась вторая такая же неведомая хрень, только значительно ближе, едва его не задев. Совсем чуть-чуть оставалось... А Дьявол... Ведь только что меня едва ли не дауном последним назвал, теперь вот собой закрывает... Поди разбери, о чем он думает, да разве я такого стою, жалкая маньячка? Дыхание сбивается...
– Стой тихо, ничего не бойся, они не тот угол прицела выбрали. Ничего не получится. Слышишь, Анют? – негромко прошептал Дьявол, едва ли не касаясь своими губами моих.
И то ли от этого, то ли от страха, меня ощутимо била крупная дрожь. Чего там он просил? Стоять тихо? Да у меня на то, чтобы просто стоять, неимоверные усилия уходят, ноги ватные почему-то и голова кружится... Нехорошо это...
– Не бойся, слышишь? – медленно проговорил Сатана, слегка касаясь губами обнаженной шеи.
Да он что, издевается? Может, мы еще и сексом прямо тут займемся?! Для экстрима, а?
– Нет, пожалуй, этого делать мы не будем, – мягко промурлыкал он, прижимаясь теснее, чтобы избежать попадания престранных снарядов.
И тут я поняла, что по старой привычке высказала мысли вслух и залилась краской.
Если это был отвлекающий маневр, то он удался на славу. Только вот положение дел окончательно испортилось, потому что эти самые, изрядно измучившие меня своей удивительной способностью доставать, „они”, видно, просекли свою досадную оплошность и изменили какой-то там угол прицела, так что теперь снаряды летели уже не мимо нас, а прямо по направлению в щиток, к которому я была прижата. Ни одного попадания пока что не было каким-то чудом.
Забавная картина вырисовывается, что-то Дьявол меня слишком крепко тискает... Моментом пользуется или... Ох, да к черту все, лишь бы только у него не встал сейчас, в самые неподходящий момент, от такой близости, а то у меня воспоминания о магазинной подсобке еще не выветрились...
– Ай-ай-ай! – на этот раз снаряд пролетел совсем близко, едва не царапнув плечо.
– Черт, больше нельзя ждать. Без медиума провернуть задуманное будет непросто, но выбора-то у нас нет, – пробормотал Сатана.
– А? Что? Ты о чем? Тебе и в этом мире медиум нужен? А мы не можем отсюда просто переместиться?
– Нет, не можем. Большое скопление пыли и испаренной воды в воздухе преломляет пространственные грани и делает невозможным любое скоростное перемещение живых материальных тел и предметов. Короче говоря, если хочешь располовиниться – запросто можно попробовать. Еще что-нибудь объяснить?
– Да н-нет, н-не надо, уж обойдусь, пожалуй, как-нибудь.., – неразборчиво пробубнила я. – Итак, что ты намерен делать?
– Просто держись крепче, – вздохнул демон, откидывая волосы со лба.
– Да куда уж крепче-то, – фыркнула я, и тут же с двойной силой вцепилась в его плечи, потому что почувствовала, как ноги буквально отрываются от земли.
А еще через секунду полоса тумана и весь город оказались далеко внизу, а на виду остались лишь крыши высотных домов.
– И что мы... как мы... Ай, я же сейчас упаду! – пришлось вцепиться в демона еще сильнее, так что побелели костяшки пальцев.
– Нет, – спокойно заверил Сатана, приземляясь на крышу.
Черные крылья за его спиной исчезли. Ну вот, я даже толком рассмотреть не успела...
Дьявол отпустил меня, чуть отступив на шаг, впрочем, ему тут же пришлось подхватить меня обратно.
– И что на этот раз? – недовольно поинтересовался он. – Уже ноги не держат?
– Да нет, просто голова кружится слегка, – попыталась оправдаться я, стараясь дышать глубже. Только не сейчас. Только не снова эти глюки.
– Опять? Ты красная вся, – со вздохом заметил Дьявол, осторожно усаживая меня на пол возле небольшой будки, которая, видимо, формально обозначала выход на крышу. – Я, честно говоря, подозревал, что в тумане могут находиться психотропные вещества, вызывающие панику. Зачем-то им это нужно... Скорее всего решили сыграть на твоей слабости.
– Ясно, – кивнула я, опустив взгляд. Мог бы и не напоминать лишний раз. Надеюсь, на свежем воздухе эта гадость из головы быстро выветрится. – Так... Постой... Секундочку... А почему мы на крыше? Здесь же нас в первую очередь искать будут!
– Не будут. Ты разве не знала, что труднее всего найти то, что находится совсем на виду. Иными словами никому из них даже в голову не придет вообще нас тут искать.
– Из них.., – эхом повторила я и тут же решила косвенно подтвердить свои догадки. – То есть, значит, с высоты... кхм... ангельского полета?
– Можно и так сказать, – Дьявол брезгливо передернул плечами.
– Ну хорошо... – сама не зная зачем, пробормотала я и подтянула колени к груди, после чего надолго наступило молчание.
Этого времени было достаточно, чтобы утихомирить зашкаливающий пульс и кое-как прийти в себя. Я даже наспех сварганенный дома бутерброд умяла, и только потом заметила, как Сатана меня внимательно рассматривает, и вцепилась в собственные колени, чтобы смелости хватило спросить...
Один глаз у Дьявола был по-прежнему до безумия зеленым, бесстыдно даже как-то, прямо слишком. А второй черный, как сама бездна. Я уже потихоньку начала догадываться, что это для него нормально, что всегда именно так и было.
– Слушай, – я слегка потыкала его несгибающимся пальцем в плечо, чувствуя, как уже начинаю краснеть, – а я сильно похожа... ну... на твою возлюбленную?
– Внешностью сильно, – согласно кивнул Дьявол, отстраненно глядя куда-то вдаль, – а характером почти нет... Она очень-очень хотела жить.
Ах вот, значит, как, снова камень в мой огород. А раньше по-другому говорил...
– Люди меняются вообще-то. Я, знаешь ли, тоже помирать не жажду, – начала я, а потом сообразила, что, наверное, бесполезно ему что-либо доказывать. – Так вот, ты мне так и не сказал, где она сейчас. А то что возлюбленная, тоже не говорил. Помнишь, ты „знакомая” сказал, но сейчас меня не исправил. Молчание – знак согласия.
– Тебе до этого не должно быть дела, – холодно прервал Сатана.
– А мне есть! – упрямо заявила я. – А ты в реинкарнацию веришь? В переселение душ там, все такое... Ну, веришь? Как думаешь, может быть так что...
– Не может. И закроем эту тему, – отрывисто, будто вбивая в мое сознание каждое слово, проговорил Дьявол, резко нахмурившись.
– А почему? – я сегодня определенно найду приключений на одно очень интересное место, оно уже горит в предвкушении...
– Потому что она не умерла.
Не умерла? Сегодня прямо день сюрпризов какой-то... А что же тогда? Сбежала? Разлюбила?
– Она на грани между жизнью и смертью, но пока что не умерла, – пояснил Дьявол, как-то неожиданно успокоившись.
Мне надо было еще много чего спросить, но мучать его своими домогательствами было уже неприлично, если не сказать жестоко. К тому же, чтобы он руку с волос моих убирал, не хотелось, и мучительно теплые объятия разрывать не хотелось тоже.
Только как же это, черт возьми, до одури больно, когда обнимают тебя, а думают о ком-то другом...
Ну вот, еще и простудиться умудрилась... Хотя это не удивительно, на таком-то ветру. Голова вот кружится... Я утерла нос тыльной стороной ладони и тут же удивленно уставилась на руку, точнее, на оставшуюся там кровь. А потом как-то неожиданно и мягко объятиями накрыла тьма.
========== Часть 30 ==========
 Я очнулась от мягкого прикосновения прохладных пальцев, и тут же безошибочно определила, кто именно стал причиной моего пробуждения, но глаз раскрывать не спешила, хотя в груди проснулось навязчиво-маниакальное желание прижаться поближе и потискать, я с огромным трудом подавила его в себе, чтобы посмотреть, что Дьявол делать будет. Но, видимо от нервного напряжения у меня задергалась бровь, и Сатана понял, что я уже очнулась.
– Аня, – настойчиво позвал он, – хватит прикидываться.
– И не думала даже, просто спать хочу, – пробормотала я в ответ, отворачиваясь к нему спиной.
Странно, что пальцы еще с моей щеки не убрал... И снова меня угораздило оказаться в его постели.
– Ты сильно изменилась за последние дня два, – заметил демон, усаживаясь в свое кресло.
Я опасливо глянула на него через плечо.
– Неужели так заметно? Может, это потому что ты обещал отправить меня на вечные муки в Ад? Или потому что сначала переспал, а потом возненавидел?
Дьявол не отвечал, слегка склонив голову набок и внимательно разглядывая меня. Теплый отсвет лампы выгодно оттенял его аристократически бледную кожу, а в зеленом глазу отражались матовые блики. В черном никаких бликов никогда не было, и оттого контраст казался еще более странным.
И тут я наплевала на все свои комплексы и предрассудки, поднялась с кровати и, игнорируя тот факт, что фактически была-то в одном нижнем белье: трусах и майке; прошлепала босыми ногами к демону, плюхнулась на его колени и обняла за шею.
– Вот теперь жалей меня, – пробормотала я куда-то ему в плечо.
Дьявол усмехнулся, и его пальцы вновь медленно скользнули по моей щеке.
– Глупый ты еще ребенок, – вздохнул он, откидываясь на спинку кресла, – знаешь, я хочу тебя кое с кем познакомить. Вы очень похожи и быстро поладите.
– Это что, забота? – я недоверчиво подняла глаза.
– Можешь считать, что мне самому интересно, что из этого выйдет, но и воспринимай, как своеобразную заботу. Что-то в этом тоже есть.., – Сатана мягко потрепал меня по волосам, а я подметила про себя, что глаза его наконец совсем чуточку потеплели. Впервые за долгое время. В них будто медленно плавилось что-то тягучее и вязкое. И снова это странное ощущение болезненной знакомости. Места себе уже не нахожу, а где именно видела его, вспомнить не могу, сколько бы не мучилась. Может, из детства что-то?
Так что захотелось хотя бы попробовать его поцеловать, в качестве акта поддержки. Но вряд ли он бы такую поддержку принял. И вообще любую. И в этом весь он. Сложно и стыдно почему-то себе признаваться в том, что меня, кажется, окончательно и бесповоротно угораздило в самого Дьявола...
Какая же я дура... Никогда не устану себе это повторять.
Потом, конечно же, оказалось, что времени на „нежности” нет, потому что школу никто не отменял, а выгораживать меня он, разумеется, не собирался, даже несмотря на мой недавний приступ. Поэтому, состроив крайне ответственный вид, пришлось кидать в сумку все попавшиеся на глаза учебники.
– У нас, надеюсь, хотя бы сегодня нет урока истории? – ядовито спросила я, на ходу застегивая куртку и выбегая за ним из подъезда.
– Сегодня нет, – невозмутимо ответил Сатана, – у вас первым уроком химия, между прочим. Почему я должен знать твое расписание?
– Потому что вы мой классный руководитель, – обиженно пробубнила я.
Среди хаотично побросанных в портфель учебников никакой химии, разумеется, не оказалось. И у кого мне теперь учебник просить?
Класс был до крайности ярко освещен, так что первые секунды приходилось жмурить глаза. Я уронила сумку рядом со своим местом и огляделась кругом. Еще не все пришли, но от того, кого на месте еще не было, многого ждать не приходилось. Короче говоря, я осталась без учебника, а хотя...
– Юль, ты одна сидишь? Может, давай ко мне? – я вымученно улыбнулась, оборачиваясь к однокласснице.
– Да-да, конечно, – приветливо отозвалась она, перебрасывая портфель к моей парте.
Тут дверь резко отворилась, и вошел физик. Так, секунду, а что ему тут-то... Ах да, он же директорские обязанности выполняет. Хоть бы снова не было, как в прошлый раз...
– Так, класс, прослушайте пару важных объявлений... – протянул физик, становясь за учительскую кафедру и принимаясь втирать нам что-то про документы, ГИА и изменения в расписании. – Макарова, выйди, – заключил он свою торжественную речь.
Услышав свою фамилию, я даже подскочила.
– Ч-чего?
– Аня, он попросил тебя выйти на пару секунд побеседовать о манере одеваться, – прошептала Юля, легонько толкая меня в бок.
А он мне не мама родная, чтобы вычитывать нотации о манере одеваться. Да я вроде сегодня неброско одета... Как бы то ни было, пришлось подниматься и топать за ним в коридор.
– Удачи, – Юля дернула за рукав и тут же отвернулась.
– Спасибо... – пробормотала я и со вздохом направилась в коридор.
Физик остановился, сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Может, если что не так пойдет, отказаться разговаривать без классного руководителя?
– Итак, что вас не устраивает в моем внешнем виде? – хмуро спросила я.
– Это был предлог, – фыркнул физик, оправляя рукава.
– Ах вот как. Зачем же вы меня в таком случае на самом деле вызвали?
И тут меня пронзила внезапная догадка. А вдруг сражаться заставит? И Дьявола, как назло рядом нет... Физик презрительно хохотнул.
– Не люблю я тебя, Макарова. А эк ты меня опозорила. Надо же, взрослый мужчина проигрался какой-то школьнице. Может, мне реванш взять, м-м?
– Повторного шанса не даю, – усмехнувшись, я намеревалась уже идти в класс, так как эта беседа ни к чему хорошему бы не привела, но тут же оказалась резко притянула за ворот рубашки и прижата к стене. Страха совсем не было почему-то... Только какая-то злая веселость.
– Да кто тебя спрашивать-то будет? – прошептал физик мне на ухо. – Я прямо здесь тебя на небеса отправлю.
– Нет уж, как-нибудь обойдусь, – прохрипела я, пытаясь освободиться из железной хватки, но не тут-то было. – Лучше б вы еще тогда скопытились.
– Убийство – смертный грех, Анечка.
– Ой, вы знаете, вы меня так испугали сейчас, что я прямо в обморок хлопнуться готова, – издевательски прошипела я, хотя по сути говоря, так оно и было. Только обморок скорее от нехватки кислорода наступит, нежели от страха. Вон, в глазах уже темнеет.
– Арнольд Сергеевич, прекратите. Ее уже не вам судить, – послышался за спиной учителя звонкий голос.
– Отличная мысль доверить одной малолетке судить другую малолетку, – гневно отозвался вышеупомянутый, но руку на моем горле разжал и даже отступил на шаг. Вот тогда я и увидела Юлю. Прежде чем бессильно сползти по стене.
Пока я пыталась отдышаться и привести себя в относительный порядок, Юля и физик еще о чем-то переговаривались. Вдруг неожиданно резко и не менее противно по ушам ударил звонок.
– Идем, – одноклассница подала мне руку, а учитель, плюнув на все, направился в свой кабинет. – Очень больно?
– Ты, значит, новый медиум? – спросила я, поднимаясь на ноги.
– Да, только похоже, что это снова ошибка. Не хочу я с тобой драться, – Юля опустила голову и понизила голос, будто опасаясь, что кто-то услышит.
– Ну хоть один нормальный человек. Может, нам удастся как-нибудь договориться?
– Я очень-очень хочу договориться! – оживленно произнесла одноклассница, как-то виновато поглядывая на меня. – Только не знаю как... Но точно знаю, что для начала тебе необходимо отречься от Дьявола и в церковь сходить, помолиться. Тогда все хорошо будет.
– Не могу, – я передернула плечами. – Не могу отречься от того, кто мне помогал в пользу того, кто пытался убить. Это как предательство, понимаешь?
– Но... Ты же не знаешь... Мы твою душу пытались спасти, но если это уже никаким другим способом нельзя сделать... А Дьявол все равно тебя потом за собой в Преисподнюю утащит, – Юля умоляюще взглянула на меня.
– Да. Я знаю. И все равно не согласна.
– Тогда какие же могут быть уговоры.., – сдавленно проговорила девушка, чуть не плача.
Тут вновь оглушительно раздался звонок, и нам пришлось вернуться в класс.
========== Часть 31 ==========
 Я плюхнулась на свое место и безразлично уставилась на доску. Как же мне везет, а... Прямо не жизнь, сплошная пруха какая-то, особенно в последнее время... И что-то подсказывает мне, спокойствия в ближайшее время не видать.
Учителя в классе не наблюдалось, но шумно было в меру, все-таки в девятом классе взрослеть пора уже. Мы, кстати, практическую работу сегодня пишем. Что-то там про определение карбонатов... Я занялась мирным разглядыванием реактивов, которые нам уже заготовили, потому что Юля молчала, перебирая свои учебники. О, соляную кислоту дали? Надеюсь, она разбавленная, а то, не ровен час, как кто-нибудь криворукий сделается в дырочку. Впрочем, о чем это я, это очередной малоконцентрированный раствор, нам такие, кажется, уже давали. Ах, пустые мечты...
– Анечка... – Юля робко подергала меня за рукав. – Может, все-таки передумаешь? Выбор же дорого стоит... Я мастер, причем очень талантливый, как говорят... Я еще с детства с духами разговариваю, в схватке тебе против меня не выстоять. Не хочу тебя убивать, никого не хочу убивать, но выбора у меня нет, понимаешь? А у тебя есть...
– Ахах, меня не так-то просто убить, кто бы этим не занялся, хоть сам Чак Норрис, – рассмеялась я, – честно, я пробовала, правда не получается.
– Не смешная шутка, – тихо проговорила Юля, опустив голову.
– Только вот я понять не могу, а с чего вдруг у тебя выбора нет, а?
– Просто нет и все, так обстоятельства сложились, – пробормотала одноклассница себе под нос, явно желая свернуть тему. – А еще мне говорят, что если тебя не уничтожить, то мир никогда уже прежним не станет...
– Хм-м, вполне абстрактная фраза... – озадаченно протянула я, потерев подбородок. – Это что же я такое?
Юля хотела было что-то ответить, как рядом послышался грохот, потому что Викусечка споткнулась о мой портфель и, судя по хлюпнувшему звуку, сломала себе нос. Ну вот, теперь совсем замечательно. Сейчас она скажет, что я специально его поставила.
– Ах ты тварь, – рыжая поднялась, сверкая злобными маленькими глазками и утирая кровь из носа, – специально это сделала, да?
Ну вот, о чем и речь...
– Вика, пойдем, как она могла знать о твоем приближении? Не надо было вставать на уроке, – рядом каким-то невиданным образом оказалась Полушкина, предлагая подруге платок.
– Ты чего это ее защищаешь? – еще больше сощуривалась Викусечка.
– Просто она правда не могла знать о том, что ты здесь пойдешь, зачем наговаривать несправедливо. Видишь, ничего страшного, скоро все пройдет, – успокаивающе заговорила Алина.
Тут дверь класса с неприятным скрипом отворились и вошла пожилая учительница, на этот раз живописно в длинной юбке до пола. Я про себя усмехнулась.
– Что у вас произошло? – немедленно поинтересовалась химичка, укладывая на стол журнал и какие-то пособия.
– Макарова мне подножку подставила, – обиженно выкрикнула Вика, махая перед собой окровавленным платком. Полушкина что-то сдавленно зашипела, ткнув ее локтем в бок. Тоже мне, поборник справедливости... – Я нос из-за нее разбила...
О, как здорово, да я прямо вселенское зло... Полагаю, оправдываться бессмысленно, да?
– Макарова, опять ты, встань! – учительница нахмурилась. – Вечно от тебя одни неприятности. Вся учительская уже только о тебе и говорит...
Пф-ф, сборище сплетников... Я неторопливо поднялась из-за парты.
– И стой нормально, когда с тобой учителя разговаривают! Мы вас добру научить пытаемся, а вы... Невоспитанные дети... Сразу видно – нет родительского присмотра. Ты только пакостить умеешь, вот не люблю таких людей.
– Можно спросить? – вяло протянула я в наступившей тишине. – А почему когда жирная корова спотыкается, я должна стоять и выслушивать от постороннего мне человека, какое я ущербное дитя?
– Так, я на это каким образом должна реагировать? Мне кажется, Аня, тебе сейчас должно быть очень стыдно, – вздохнула Елена Владимировна.
– Почему? – искренне удивилась я. – Вы, не разобравшись, принялись кидаться обвинениями. А знаете, как бы удивительно это не звучало для вас и большинства всех здесь присутствующих, я тоже человек, а не абсолютное зло. Поэтому если меня в чем-то обвиняют, нет абсолютной гарантии, что это сделано правдиво. К тому же, почему у вас ученики по рядам гуляют во время урока, а вас на рабочем месте нет. А вместо того, чтобы справедливо разобраться, вы принимаетесь унижать меня и высказывать субъективную точку зрения. Стыдно сейчас должно быть вам, – я замолчала, после чего наступила полная тишина. Класс казалось замер, а учительница внимательно смотрела на меня поверх очков, чмокая губами. Уж не знаю, чего она хотела добиться таким взглядом, устыжения меня или еще чего, я не особенно над этим размышляла, просто ждала, когда она снова сесть разрешит.
И тут с задней парты послышалось веселое:
– На вот, Макарова, освежись!
Я даже понять ничего не успела, как спину прожгло ослепляющей болью, от которой сознание сразу утонуло в какой-то сумасшедшей полудымке, сквозь которую глухо пробился звонкий голос учительницы, грохот парт и еще чьи-то крики, но сознание работать отказалось, улавливая лишь изорванные фразы. Да и какое уж там работать, когда такая агония адская...
Черт... Отчего так больно, будто кожу заживо содрали?
<i>И грязная радуга перед глазами почему-то...
Одуряюще, нечеловечески и дико...
Кто-нибудь, убейте меня, убейте, убейте...
Не может быть на самом деле так больно, чтобы даже дыхание отказывало...</i>
– Кислота... Неужели я вам образец из лаборантской дала?!
– А в скорую кто-нибудь...
<i>В голове шумит невыносимо. За что со мной так?</i>
– Классного руководителя позовите...
<i>Тошнит сильно...
Больно. Больно и холодно...</i>
Меня еще чем-то облили, может, водой, как-то глухо раздался треск одежды и новая волна холода. Щеки почему-то мокрые... Потом шипение странное послышалось. А кислоту нейтрализуют щелочью, кажется...
Туман. Скрип двери. Чьи-то торопливые шаги. И знакомый запах.
– Сейчас из больницы...
– Я сам отвезу, так быстрее будет.
Почему же так прожигает нечеловечески, что хочется кричать, но ни сил, ни воздуха не хватает...
А потом судьба, видимо, смиловалась, потому что сознание наконец совершенно отказало, заглушив все звуки, запахи и чувства. Оставив лишь безнадежную прохладную тьму. И за что я ее люблю только?
========== Часть 32 ==========
 На удивление, не было запаха больницы, хотя после таких ожогов я точно должна была там оказаться. Сквозь навязчивый туман, который всегда клубится в голове при таком состоянии, пробивалось даже гнусное попискивание каких-то приборов. Но пахло приятно, будто бы пирожными, миндалем и чем-то еще успокаивающим. Приходить в себя совершенно не хотелось. Не хотелось отвечать на назойливые вопросы врачей что да как, и совсем не хотелось получать тонну различных медицинских указаний и обязательств. К тому же я чувствовала себя еще слишком слабой для каких-либо передвижений или разговоров. Лучше еще вот так поплавать в вязкой дымке, она даже приятна в какой-то мере. Видимо, меня все же чем-то накачали, причем добротно так...
Надо мной послышались приглушенные голоса, из-за чего в сознании постепенно всплыли размытые болью воспоминания. Меня облили сначала кислотой, потом еще чем-то... А еще его запах помню, и больше ничего, да и вспоминать не хочется...
Я усилием воли приоткрыла один глаз, пытаясь незаметно для окружающих рассмотреть обстановку. А окружающих было двое. Дьявола я узнала сразу, и второго тоже, показалось, узнала, но потом поняла, что вижу первый раз в жизни. Однако он мое пробуждения раскусил сразу же.
– Привет, – улыбнулся незнакомец, усаживаясь на кровать.
Так, черные когти, странная одежда и, похоже, клыки... Э-этого еще не хватало. Мысли о демоническом госпитале в суетном мире сразу показались совершенно нелепыми, а второй вариант был куда более „веселее” и правдоподобнее.
Итак, по ходу, я в Преисподней. В Преисподней, где пахнет плюшками, класс...
– Здрасьте... – еле слышно выдавила я и тут же уткнулась носом в подушку, вся красная от смущения, потому что поняла, что одежды-то на мне как раз таки нет, во всяком случае, выше пояса. Хорошо хоть, я на животе лежала...
– Тебя как зову-ут? – невозмутимо и все также с улыбкой продолжил расспрос демон, продвигаясь ближе.
– Эм... Нормально... – не сообразив сразу, что от меня требуется, пробубнила я, еще больше покраснев. – Аня...
Сатана усмехнулся, прищурив зеленый глаз, и от этого стало немножечко легче.
– М-м-м... Весело... – задумчиво проговорил демон, тряхнув головой, отчего растрепались отливающие бронзой волосы. – А меня Вельзевул.
– Вот это поворот, – рассеянно пробормотала я, оглядываясь на спокойно сидящего в кресле Дьявола. Значит, все-таки Преисподняя...
– Как чу-увствуешь себя? – протянул демон, переключая какие-то аппараты.
– Да не ахти, – простодушно хмыкнула я в ответ, уже начиная привыкать к новому собеседнику. Особой враждебности он не выказывал, а даже какое-то странное тепло.
– Хочешь, я тебе вкачу еще один бо-ольшуший укол обезболивающего, и ты дальше сможешь спать. Не здесь, наверное... Ты же не хочешь здесь?
Я огляделась, слегка прижмурившись, оттого что почему-то щипало глаза. Действительно, несмотря на уютный приглушенный свет и вкусный запах, помещение сильно напоминало больницу, в особенности строгостью обстановки.
– А где тогда... – тут же начала я.
– Ко мне пойдешь, – пожал плечами Дьявол, откидываясь на спинку стула.
– Ну так что? Укольчик? – весело спросил Вельзевул и тут же полез куда-то в шкаф.
– А можно как-нибудь без укольчика обойтись? – простонала я, утыкаясь носом в подушку.
Демон лишь покачал головой и сделал такой вид, что так он и предугадывал мою реакцию. Ну да-да, уколы, пожалуй, одна из тех немногих вещей, которых я боюсь. Поэтому смотреть спокойно, как все готовилось к „священному ритуалу” я не могла, и уставилась прямо перед собой, дрожа всем телом то ли от холода, в который меня периодически бросало вот уже минут пять, то ли от страха перед „наказанием”, и умоляла судьбу, что только бы не в задницу, как это большинство врачей любят... А краем глаза заметив размер иголки, я вообще сделала большие-пребольшие глаза и с силой сжала подушку. Сатана индифферентно наблюдал за моей реакцией, но что-то подсказывало, что веселится он от души. Неожиданно спину где-то под лопаткой обожгло холодом, потом почти сразу же почувствовался укол, и свело мышцы.
– Ну вот и все, делать нечего, – вздохнул Вельзевул, отступая на шаг. – Можешь идти.
– А... Это... – я замялась, не решаясь таки подняться с кровати.
– Разрешаю позаимствовать, – кивнул демон, указывая, очевидно на простыню.
Я с благодарностью прижала ее к груди, как самую дорогую на свете вещь, и тут же вскочила с кровати. Впрочем, я зря сделала это настолько резко, потому что перед глазами сразу же заплясали черные мушки, но я постаралась вида не подавать.
– Идем, – коротко бросил Дьявол, поднимаясь с кресла, и подталкивая меня перед собой, – я позже зайду, – а эти слова относились уже не ко мне.
Я думала, он что-нибудь мне скажет, хотя бы когда мы наедине останемся, но он ничего не сказал. Не спросил о том, как все произошло, даже о моем самочувствии не спросил. И от этого было на душе даже как-то до тошноты пусто...
– Слушай... – начала я, и сразу стало как-то неловко, – А я и не думала, что демоны... такие...
– А много ты знаешь о нас? Только понаслышке, да из соответствующей литературы, если ты таковым увлекалась. Впрочем, даже это тебе не поможет. Книги ведь пишут люди. А что они знают, эти люди... И на будущее тебе я предупреждение сделаю сразу. Не все демоны могут отнестись к тебе столь дружелюбно, так что особо не обольщайся. Проще говоря, будь начеку, – сразу же отчитал меня Дьявол.
– Ага... – рассеянно кивнула я, на цыпочках следуя в кабинет за Сатаной. – А вот Вельзевул... Ему можно доверять?
– Можно, – утвердительно кивнул демон, когда захлопнулась дверь кабинета. – Ему можно.
А потом неожиданно обернулся и резко, даже может быть, немного грубо, притянул меня к себе и зарылся лицом в волосы. Я первые мгновения настолько оторопела, что чуть простыню из рук не выронила, а потом довольно быстро успокоилась, ощущая тепло чужого тела и родной запах. Сначала я даже пыталась всеми силами задавить в себе желание продлить этот момент хотя бы чуть-чуть дольше, а потом и на это плюнула, прижавшись только еще крепче. Ну и ладно, что он ничего не сказал, наверное, он просто лишних слов не любит...
– Побудь здесь, – Дьявол отстранился, – я скоро приду.
Я даже кивнуть не успела, как он уже скрылся из кабинета, оставив меня рассеянно убирать со лба волосы, придерживая одной рукой простыню и недоуменно глядя на дверь. Впрочем, едва решила заняться рассмотрением интерьера, как в эту самую дверь довольно нагло постучали...
========== Часть 34 ==========
 Я смачно возматерилась про себя и умудрилась за каких-то пару секунд, пока открывалась дверь, перевязать простыню так, чтобы она нормально держалась на верхней части тела. Получилось довольно странно, но сносно. Я поспешно сделала вид, что я нигде не при чем, и вообще мимо проходила и кого-то жду. Еще неприятных бесед мне не хватало... Надеюсь, неизвестный посетитель окажет милость и не заметит меня, как большинство одноклассников? Но он подобной милости не оказал...
Дверь наконец с торжественным скрипом отворилась, и на пороге оказался, по-видимому, еще один демон. Высокий, бледный, со странной прической. Интересно вот, раньше-то я считала, что длинные волосы – педерастический признак, но темные пряди, в беспорядке разметавшиеся по плечам, смотрелись неплохо. Однако это все, что мне удалось рассмотреть с хреновым зрением, а прищуриваться было уже как-то даже неприлично.
– Опа, девушка! – немедленно и крайне довольно заявил вошедший, а его бархатный с хрипотцой голос пробрал до костей, заставив потуже затянуть простыню.
– Опа, незнакомый чувак... – мрачно пробормотала я, инстинктивно отступая к столу, потому что с появлением незнакомца стало явно как-то не по себе.
Демон замер, критично оглядывая меня, потом вздохнул, закрыл глаза, снова открыл и повторил ту же процедуру.
Я совсем замерла, притворяясь статуей, а то мало ли... Уж и не знала, что думать, то ли он поехавший, то ли у них так принято, то ли у меня простыня не с того места съехала... А, ну точно!
– Синяки под глазами не есть хорошо, – покачал головой он, вмиг оказавшись рядом, – спать бы побольше надо...
– А ты поди попробуй, когда физика не сделана... – тяжело вздохнула я и тут же спохватилась, осознав, что прозвучало слишком грубо, но демон, похоже, воспринял это, как сказанное в воздух, то ли посчитав реагировать на такое ниже своего достоинства, то ли великодушно простил мне эту человеческую глупость.
– Надолго ушел? – демон вопросительно приподнял бровь, говоря, видно, о Сатане.
– Откуда мне знать... – как можно более вежливо и невинно ответила я, отступая на шаг.
– И давно?
– Нет, не больше минуты назад...
– М-м-м... В таком случае, никто нам не помешает... – заговорщически прошептал демон, а я и понять не успела, как оказалась в его объятиях.
– О... О-отпусти м-меня... пожалуйста... – чуть слышно, запинаясь, пробормотала я, прикидывая, что будет, если Сатана сейчас войдет...
– Не-ет, – весело протянул в ответ демон, склоняясь ко мне.
Етить, кошмар какой... Спасите меня кто-нибудь, пока нас не спалили, потому что добровольно отпускать меня, видимо, никто не собирался.
– Ну вы-ыпусти, – жалобно взмолилась я, судорожно пытаясь вырваться так, чтоб не съехала простыня.
Что ж за напасть такая, аж сердце в горле от страха и смущения стучит...
– А можно я тебя поцелую? – игриво спросил демон, обдавая дыханием кожу.
– Эм... Нет... – прокряхтела я, покраснев от натуги и отклоняясь так, что спина выгнулась, как у египетской сороконожки.
И в это самое время дверь, по традиционному закону подлости открылась, и на пороге появился Сатана с непроницаемых лицом, при этом демон меня даже из объятий выпустить не соизволил. Последовала немая сцена, но в лицах никто из присутствующих существенно не изменился.
– Спаси-ите меня, – тоненько протянула я наконец, с удивлением наблюдая за реакцией Дьявола.
– Белиар, отстань от нее, – устало махнул рукой тот, – а ты не обращай внимания, он ко всем так лезет, это условный рефлекс уже.
– А нечего отходить, – демон таки выпустил меня и поднял указательный палец вверх.
– Нечего брать мои бумаги без разрешения, – парировал Сатана.
– Дверь на ключ закрывай.
– А может, мне еще и замок повесить?
Хм-м, они друг друга недолюбливают? Интересно-интересно...
– Та-ак, хорошо... Положим, проверка прошла успешно, – темноволосый отступил на шаг, театрально прикладывая руку ко лбу.
Я встрепенулась. Какая еще проверка? Но Дьявол, похоже, тоже не до конца понял, о чем речь.
– И все же, я украду ее на пару минуточек, – радостно заявил Белиар, хватая меня за руку и выталкивая за дверь.
– Только в постель не затаскивай, – послышался вслед голос Сатаны.
– Ясно-понятно, – покивал темноволосый, вновь опершись на дверной косяк и многозначительно выделяя каждое слово, потом вновь обернулся ко мне.
– И что, собственно... – недоуменно начала я, но договорить не успела, потому что меня тут же утащили вдоль по скользкому мраморному коридору.
Мне говорили, доверять можно не всем, не каждый отнесется ко мне также дружелюбно...
Но раз меня так спокойно отпустили с этим Белиаром, значит, все в норме? Ему тоже можно доверять, или он не настолько плох, чтобы сделать мне какую-нибудь гадость? В любом случае, наше знакомство началось не очень-то весело, для меня по-крайней мере... Но если для демона это в порядке вещей, то...
А еще через несколько минут должно обезболивающее подействовать. Только бы где-нибудь по пути не заснуть...
– Секунду... – запыхавшись, выдохнула я, пытаясь затормозить, опираясь при этом пятками о пол, но большого результата это не дало, так как пол был скользкий. И демон без особых усилий тащил меня будто на буксире, при том даже вряд ли замечая это занятное обстоятельство.
– Ну все, мы можно сказать, уже пришли, – Белиар наконец остановился, перевязывая темные пряди лентой, чтобы не мешали. Куда именно мы пришли, я так и не поняла. – Кохай, где тебя черти носят? – демон значительно повысил голос.
– Да здесь я, господин Белиар, вовсе незачем так орать голосно, – донесся от противоположной, скрывающейся в полутьме, стены спокойный, почти мурлыкающий голос. – Что ж вы так, отрываете меня от дел, заставляете заниматься невесть чем. Ну где гарантия того, что все получится?
– Гарантию я привел, и не ной. Дела подождут. К тому же... кхм... ты вообще-то мои поручения выполняешь, а? Кохай? – Белиар нахмурился, пока я пыталась врубиться, что такое «кохай».
А потом обнаружила, что попала под внимательнейший взгляд холодных, темно-вишневых глаз, цвет которых я даже в полутьме смогла рассмотреть, неожиданно для самой себя. И тут же огромным усилием воли удержалась на месте, чтобы тотчас же не спрятаться за спину Белиара, потому что от взгляда этого по спине побежали не то что бы одиночные мурашки, а даже целые стада. Слишком он был внимательным, и будто бы совсем насквозь, до самой изнанки...
– Ну и что в ней такого особенного? М-м-м, не прокатит номер. На фоне Тамары поблекнет быстро, – хмыкнул «кохай», а мне пришлось врубаться, кто такая эта Тамара. Что-то туго соображаю я сегодня...
Впрочем, ничто не мешало мне приписать заторможенность умственной деятельности большому содержанию в крови всяких лекарств.
– Да ничего не получится, – продолжил он, – подумаешь, притащил девчонку на одну ночь, что, перестали в людях разбираться? Вы меня пугаете.
– Было на одну ночь, станет на две, – раздраженно хмыкнул Белиар.
– Эй, а ничего, что я все еще здесь стою?! – от такой наглости даже перекосило. И это у них тоже в порядке вещей?
В меня впились сразу два внимательных взгляда, причем глаза Белиара красноречиво говорили, что нет, ровным счетом ничего такого, и я могу не беспокоиться.
– Дохлый номер, – покачал головой второй демон и тут же получил весомый подзатыльник, отчего очки его слетели, но я как-то совсем инстинктивно успела их подхватить, иначе бы они совершенно точно разбились при ударе о мраморный пол. И почему-то дико смущаясь, я вернула их обладателю. Кажется, потихоньку начинаю понимать, что значит «кохай»...
– Молчать. Все получится, потому что я так решил, – решительно заявил Белиар, потирая ладонь.
– Ну как ска-ажете, – протянул в ответ второй демон, в свою очередь потирая больной затылок.
И тут мне в голову пришла неожиданная мысль.
– А как собственно зовут-то тебя? – краснея и запинаясь, спросила я, обращаясь ко второму демону, который представиться так и не соизволил.
– А, ну тут все просто, – он изящным жестом поправил очки, – Иуда Искариот.
– Ой... – так-так, спокойно, никаких религиозных предрассудков.
Эх ты, Макарова, значит, ложе с Дьяволом делишь, а тут испугалась... И как не стыдно!
– Хорошо... – нервно кивнула я, понимая, что отчаянно необходимо что-то сказать в ответ. – Так ты демон в общем-то?
– Не совсем демон, нечистый дух, – тут же поправил он, а я не стала спорить, решив, что в подобных понятиях здесь разбираются куда больше, да ему самому все-таки лучше знать, кто он есть.
– Давайте теперь к делу, а то я скоро в отключку уйду, наверное, – пришлось прислонится к холодной стене, потому что голова немного кружилась, да и простыня потихоньку сползать начала.
– М-м, нам нужно твое содействие, – передернул плечами Белиар, – в одном деле...
– Точнее, мы хотим тебя использовать, – встрял нечистый, уворачиваясь от очередного подзатыльника. – Семпай, осторожнее, так ведь и убить недолго!
– Ну-ну... – хмыкнул Белиар себе под нос, – в общем, дела такие. В целях
успокоения души наш Сатана завел себе «сердечного друга». Но вся проблема в том, что сей «сердечный друг» одержим идеей навести порядок в Преисподней и перевоспитать всех здешних обитателей.
– «Сердечного друга», как я поняла, Тамарой звать? – осторожно уточнила я.
– Именно, – утвердительно кивнул Белиар, – Дьявол на ее «бесчинства» глаза закрывает, может, оно и верно, попытается и перестанет... Но как же достало, честное слово! – демон обреченно вздохнул.
– Да, семпай уже пару раз получал по голове за домогательства, – добавил Иуда, хитро поглядывая на нас.
– Тебе, если я помню, тоже от нее досталось? – ядовито подметил Белиар.
– О да, уже вторую неделю никак выяснить не могу, куда Тамара изволила во имя добра и справедливости мои вещи подевать... – вздохнул нечистый.
– Э... А от меня что требуется? – озадаченно протянула я, все еще никак не улавливая суть задачи.
– Сто рублей, – саркастично фыркнул нечистый, потирая виски.
– От тебя требуется, чтобы ты переключила внимание Сатаны на себя, а потом мы Тамару как-нибудь подставим, и она вылетит кандибобером из Преисподней, – терпеливо и с энтузиазмом пояснил Белиар.
– Хорошо, пусть так, но у меня пара вопросов. Во-первых, что буду делать я, когда Тамара вылетит кандибобером?
– Как хочешь, – пожал плечами демон, – проверку ты прошла, как вполне адекватный человек. По крайней мере, самообладание у тебя хорошее и с кулаками ни на кого не кидаешься, чуть что...
– Ну, насчет самообладания не сказала бы... – пробубнила я себе под нос. – А во-вторых, мне интересно, почему на моем месте не могла бы быть какая-нибудь демонесса. Держу пари, любая окажется умнее и привлекательнее меня.
– Так-то оно так, – беззастенчиво кивнул нечистый, – но тут дело не в преимуществах. Надо, чтобы экстрим был, понимаешь? Демоны никуда из Ада не денутся, а вот стоящего человека раз в сто лет и то не сыщешь. Но иногда, в рамках исключения, можно создать иллюзию того, что он стоящий и подсунуть какому-нибудь демону, чтобы оного отвлечь.
– Стоящий – понятие относительное... – задумчиво и чуть обиженно протянула я в ответ и тут же умолкла, потому что с конца коридора вдруг послышались тихие шаги.
– А можно еще и с ударением на «а» произносить, – прошептал мне на ухо Белиар, обнимая за плечи, и я поняла, за что он успел получить тумаков от защитницы мира и порядка.
– Вот, кстати, и Тамара, – заметил Иуда, облокачиваясь на стену и доставая блокнот.
Я нервно поправила простыню.
========== Часть 35 ==========
 Белиар в свою очередь резко отстранился и скрежетнул зубами. Неужели у Дьявола настолько плохой вкус?
– Спокойствие, семпай, только спокойствие, – протянул нечистый поправляя очки, – сохраняйте достоинство – это главное. Вы сами так говорили.
– Если все так плохо, предлагаю притвориться мертвыми! – я вскинула вверх указательный палец.
– Поздно притворяться-то.., – Иуда взглянул на меня, как на умственно отсталую.
– К тому же эта особь даже из могилы кого-угодно достанет... – обреченно вздохнул Белиар, и мне в какой-то момент стало его даже жаль, а вот напористости Тамары мне бы поучится надо, наверное...
Мы втроем почти одновременно замерли, ожидая из-за угла появления вышеупомянутой девушки. А когда она наконец таки появилась, у меня отвисла челюсть. И, действительно, о чем только думает Белиар, когда затмить ее у меня совершенно нет шансов. Ни единого. Только лишний удар по самолюбию.
Волосы у нее были темные, длинные и красиво блестящие, заплетенные в тугую толстую косу почти до пояса. Вдобавок она была еще худая и слишком изящная для обычного человека. Прямо таки сокровище, чистая, светлая, с ясным и спокойным взглядом. Я, должно признаться, таких людей еще не встречала. Вообще никогда. И у кого только там вкус плохой? Вот теперь я выбор Дьявола полностью понимаю, да и не в мире простых смертных таким, как она, место, только вот, черт возьми... Не то что мне, самой Алине Полушкиной было до нее, как до Китая босиком...
Наверное, я все же откажусь от предложения Белиара...
– Привет, – улыбнулась девушка, оборачиваясь к нам. Ох, ты ж мать, и улыбка у нее такая, что сразу падать можно. Я даже привычной зависти не чувствовала, настолько все было перекрыто восхищением. Это называется – абсолютное обаяние...
И все козни демонов почему-то сразу показались мелочными и гадкими.
Нечистый, который первым твердил о самоконтроле, презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди.
– Здравствуй, Тамарочка, – сладко протянул Белиар. – А куда это ты свои ласты навострила?
– Не нужно фамильярничать, – холодно осадила девушка. – Сосредоточь лучше свое внимание на тех, кого всего на одну ночь в постель таскаешь, им оно сильнее нужно, – Тамара кивнула на меня.
Восхищение восхищением, но так кстати вынырнувший холодный рассудок просто не позволил молча стерпеть такой удар по человеческому достоинству.
– Ты где это, позволь поинтересоваться, девушку на одну ночь узрела, м-м? – проговорила я, задыхаясь от негодования. – На меня между прочим кислотой плеснули, всю футболку и спину прожгли, мне ходить не в чем, и тут я слышу, что являюсь девушкой легкого поведения, да еще и из уст какой-то чурки! – что поделать, язык в такие минуты у меня всегда развязывался до неприличия. Оттого и все проблемы.
– Ой... – Тамара резко нахмурилась. – Ой, прости пожалуйста! Я не хотела, я правда-правда не хотела. Прости-прости-прости, я просто подумала... С ним никогда приличную девушку-то не встретишь... Но теперь будет мне наука... Что я могу для тебя сделать? Ой, мне так стыдно, я не нарочно... Я тебе одежду дам, совсем новую, у меня есть. Только не сейчас, я очень тороплюсь, извини.., – девушка слегка поклонилась и убежала прочь, вся красная, видимо от смущения.
 Ну вот, теперь мне за свой резкий выпад стало стыдно. Да она и неплохая вроде...
Шаги наконец стихли, и мне показалось даже, что Белиар облегченно выдохнул. Меня же будто выдернули из какого-то сказочного мира и вновь вернули в Преисподнюю. А еще было странное ощущение, что дурь из головы выветрело. И тут на ум пришла неожиданная мысль.
– Белиар, а это она, та самая девушка? Ну, в которую влюблен Сатана? – решилась спросить я.
– Чего-чего? – демон поправил темную прядь и удивленно взглянул на меня.
– Ну та, которая, вроде бы на грани жизни и смерти... или... Я очень мало знаю, Дьявол почти не рассказывал...
– Ах это... – Белиар оживленно махнул рукой и тут же как-то помрачнел. – Нет, это другая... Она до сих пор не вернулась... Вы, кстати, похожи немного. По крайней мере, внешне.
– Ясно... Мне говорили об этом. А... какая она была? И давно исчезла? Что вообще произошло?
– Это слишком много вопросов, на которые я отвечать не собираюсь. Если это личное дело Князя, то пусть он тебе и рассказывает. У нас такие правила, – холодно проговорил Белиар, облокачиваясь на стену.
– Хорошо. Мне просто показалось, ему будет неприятно об этом...
– Все в порядке? – спросил Белиар, потому что, видимо, из-за действия лекарств, у меня все помутнело перед глазами, и я даже чуть не потеряла сознание. Пришлось прижаться к холодной стене, которая хоть капельку возвращала четкость мыслей.
– Да... Мне, похоже, пора возвращаться... – сбивчиво проговорила я, закрывая лицо руками.
– Эк тебя все же.., – задумчиво протянул Белиар, развернув меня спиной к себе. – Ничего, все проходит, и это пройдет. Кохай, мужик ты или не мужик, отведи девушку к Князю в кабинет, а то у меня дела нарисовались.
– Ага, как же, дела у вас, – фыркнул Иуда, но спорить с поручением не стал, – знаем мы, какие ваши дела.
– Извольте откланяться, – коварно усмехнулся демон. – Ах да, и не отвечай на его вопросы. По крайней мере честно, – эти слова относились, видимо, ко мне.
А в следующее мгновение Белиар растворился в воздухе, будто его и не было.
– Тебя поддерживать надо? – устало спросил нечистый.
– Нет-нет, – я замахала руками и тут же тяжело оперлась на стену, – только в крайнем случае. Если падать начну.
– А вы давно с Дьяволом встречаетесь, или это действительно его очередное легкое развлечение? – будто бы между прочим поинтересовался Иуда.
– Мы с ним не встречаемся вообще. Наши отношения – это нечто деловое. Он сам так говорил. – предупреждение Белиара я почему-то проигнорировала.
– Есть большая разница, между тем, что он говорит, и тем, что думаешь ты, – нечистый хитро прищурился, но дальнейших объяснений требовать не стал.
– Ну... – я лишь неопределенно пожала плечами, на большее меня уже не хватило.
– А хочешь откровение? – неожиданно спросил Иуда, когда мы остановились уже у самой двери кабинета.
– Какое откровение? – хлюпнула носом я.
– Ты мне не нравишься, как человек. Совсем. Едва ли не в той же степени, что и Тамара, а может даже, чуточку хуже. Ты слишком примитивно и мелочно мыслишь, хоть и мнишь из себя черт знает кого, а думаешь, что это не заметно. Развязна, несдержана, излишне резка и слаба духом. Да и глуповата в значительной степени. В любом случае, вдвоем, ты и Тамара, здесь недолго задержитесь, и останется в итоге кто-то один. Я думаю, картина понятна и без дополнительных разъяснений?
– Вот еще, мы так просто не сдаемся, – насупившись, пробубнила я, а ощущение было такое, как будто без предупреждения окатили ледяной водой.
– Желаю удачи, – холодно и, как будто, для галочки проговорил Иуда и, поправив очки, скрылся в темной мгле коридора. И я осталась одна.
И такое ощущение, что совсем-совсем одна...
Теперь мне предстоит какое-то глупое соревнование, которое ни за что не выиграть. А если проиграю, то окажусь обречена на вечные муки в Преисподней. А я ведь еще не давала согласия... В любом случае, отказ означает поражение. Я впервые в жизни оказалась в таком тупике, чтоб вот настолько...
Решив больше не медлить, я порывисто взялась за красивую, резную, видимо, из красного дерева, ручку двери и, едва ее приоткрыв, скользнула в кабинет.
И остолбенела.
Потому что там, рядом с книжным шкафом, Дьявол прижимал к стене Тамару, что-то шептал на ухо, заботливо перебирал волосы, легонько касаясь губами высокого лба.
– Ну кто там еще? – раздраженно рыкнул он, едва услышав, как отворилась дверь. – Все вон пошли.
Тамара же испуганно отскочила, вновь заливаясь краской.
– Мне тоже... выйти прикажешь? – как-то хрипло спросила я, сложив руки на груди.
– А, это ты... Нагулялась уже? – Сатана вопросительно изогнул бровь.
У меня внутри все вскипело даже, но ответить я не успела.
– Я думала, ты с Белиаром.., – задумчиво проговорила Тамара, легко, почти невесомо ступая по темному полу, голос был потрясающе мелодичен, что стало вдруг интересно услышать, как она поет,
– Нет, я его первый раз в жизни сегодня увидела.
– Вот как... Не доверяй им, они ведь демоны. Это не стоит забывать...
– И... что? – я недоуменно вскинула брови.
– Ну как ты не понимаешь? Обманывать и лукавить – это у них в крови!
– Не доверять им, только потому что они демоны, значит – даже не давать шанса, – ответила я, и сама удивилась, что сказала что-то, если и не умное, то, по крайней мере, так звучащее.
– У них и не должно быть шанса. Разве тебя еще в детстве не учили? Иначе тебе потом очень плохо придется... Ну ладно, я не буду мешать, попозже зайду.., – почти шепотом договорила Тамара и быстро скрылась за дверью.
– Спальня там, – Дьявол равнодушно указал на маленькую дверь в углу кабинета. – Все остальное потом. Я занят.
Ах значит, как Тамару тискать – у него есть время, а на больную меня – нет? Хоть бы поддержал, и так еле стою.
И в следующее мгновение мои опасения оправдались, потому что перед глазами вновь все смешалось, и я ощутила, как начинаю куда-то проваливаться, но Дьявол таки подхватил меня, не позволив рухнуть на пол, однако простыня от такого резкого рывка развязалась и упала к моим ногам. В любое другое время, я бы сразу вскрикнула и прижалась к нему, заливаясь краской. Но сейчас, прижиматься к груди, еще хранящей тепло другой девушки, оказалось выше моих сил и ниже достоинства, поэтому я просто закрыла руками грудь и отвернулась.
– А спать-то мне в чем? Вся одежда грязная же...
– Спи без одежды, – фыркнул Сатана. – Туда все равно никто не зайдет.
– Ну и ладно. – тихо ответила я, подбирая простыню и проскальзывая в полутемную спальню. – Ну и пожалуйста. Ну и на здоровье...
Наверное, от обезболивающего, а может, от усталости или серьезной раны, заснуть мне удалось, едва избавившись от одежды и коснувшись головой до невозможности мягкой подушки...
========== Часть 38 ==========
 Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я проснулась. Мне казалось – много... Да еще и кровать была такая мягкая, словно пух, гораздо удобнее больничной койки, и пахло тоже вкусно, не пирожными, а какими-то успокаивающими травами, так что менять ничего пока совсем не хотелось.
Спать тоже совсем не хотелось, организм, видимо, стребовал свою долю отдыха и успокоился. Спина немного побаливала, конечно, но довольно терпимо. Значит, действие обезболивающего еще не кончилось, но скоро уже... Ха, зато от школы меня наверняка освободят по такому случаю. Интересно, что они там себе думают? Обрадовались или испугались больше?
И тут поток до неприличия позитивных мыслей бессовестно прервался образом Тамары, возникшим в голове. И я сразу резко помрачнела, ну надо же, а ведь проснулась-то, несмотря на все произошедшее, в хорошем настроении... Секунду, а я вообще завидую? Может, вредный Иуда и был в чем-то прав, давая мне столь нелестную характеристику, я действительно порой бываю слишком завистлива, люблю положительно окрашенное внимание к себе, и думать гадости про окружающих, ни в чем не разобравшись, тоже люблю. А вот Тамара, держу пари, совсем не такая. Иногда так чертовски плохо становится, когда в очередной раз понимаю, что быть доброй и отзывчивой не умею, и оттого, наверное, все мои неприятности... Выбор Дьявола вполне очевиден, к чему уж лукавить... Но чувство почему-то было такое, будто меня использовали и выкинули за ненадобностью...
Так, ладно, хватит! Решительно хватит себя жалеть. Может, мне и далече до идеала, но я не будь я, если сдамся без боя. Это еще худший позор. Нужно хотя бы попытаться... В конце концов, у меня есть что-то от внешности его таинственной возлюбленной и поддержка Белиара. Если использовать эти средства по-максимуму, кто знает, может, еще что-нибудь путное получится. В конце концов, я совсем еще не знаю, кто она такая, эта Тамара...
Неожиданно дверь скрипнула, и я поспешно зажмурилась, решив притворится спящей. Раз Сатана обещал, что больше никто не войдет, значит, логично предположить, что это он сам и есть. А выслушивать холодности мне едва ли сейчас хотелось. Пусть лучше пожалеет спящего ребенка. Какое лицемерие, да...
Несмотря на отсутствие одежды, все было крайне утешительно. Лежала я на животе, потому что на спине больно было, ну а все, что было ниже этой самой спины, оказалось прикрыто одеялом. Черт, даже соблазнительно как-то...
Интересно, долго ли я смогу притворяться, или опять нос некстати зачешется...
Ох... Ох-ох-ох, зря я глаза приоткрыла... Дьявол, к счастью не заметил, но зато я все хорошо рассмотрела. И какого черта он без рубашки, или что у него там было... Кстати, зачем ему кровать, если он, по логике вещей, вполне может обходится без сна? Да неужто специально для «страстных утех»? Ну вот, замечательно. Буду надеяться, что он сюда просто отдохнуть пришел. Ай... Кровать подо мной ощутимо прогнулась, и я прямо таки ощутила на себе дьявольски внимательный изучающий взгляд. Да сплю я, сплю, чего непонятно-то?
Сатана вздохнул и легонько коснулся кончиками пальцев моих волос, потом рука скользнула ниже, на спину. Больно, но прикосновение настолько легкое, что терпеть можно, даже несколько приятно. На мгновение возникла совсем дурацкая мысль, что был бы у меня хвост... Пальцы Дьявола медленно скользнули по пояснице, и я подумала, что если сейчас же это не прекращу, то потом будет поздно уже что-либо предпринимать.
Пришлось изобразить крайне раздраженный вздох. Я с укоризной взглянула на Дьявола и отползла немного в сторону, стараясь преимущественно не отрываться от кровати.
– Вот как тебе не стыдно...
– А почему должно быть? – Сатана слегка приподнял светлую бровь.
Ах да, ну он же Дьявол.
– Знаешь что, у меня совсем нет таланта строить придворные козни и угадывать чужие мысли. А еще у меня плохая память, – я осторожно села на кровати, прижимая к груди подушку. – Поэтому не мог бы ты еще раз прояснить концепцию наших отношений.
– Деловой подход, – тут же отозвался Дьявол, – это же так просто запомнить.
– А зачем в постель тогда затаскивать было...
– Ну и что ты видишь в этом плохого, м-м-м? – Сатана улегся на кровать, совершенно без предупреждения положив голову мне на колени. И это почему-то таким странным показалось... Слишком уж доверительный жест для «деловых отношений».
– Потому что предупреждать о намерениях своих раньше надо было, – обиженно и невпопад ответила я. Ни за что бы не согласилась, если б знала, что это всего лишь для расслабления и общей разрядки обстановки. – А до этого ты меня тоже «по-деловому» целовал, да? Знаешь что, мне больше не за себя обидно, а за твою настоящую любимую. Раз уж ты ее до сих пор помнишь, чего с Тамарой-то тебя связывает?
– Ничего, – пожал плечами Сатана. – Она просто часто ко мне приходит, мы не переспали даже ни разу, не было никакой измены. С чего такие мысли?
– Ах, значит с-с.. то, что мы с тобой переспали – не значит измену?
– А ты не находишь, что две тысячи лет без секса – это жестоко?
– Я нахожу твою логику женской, вот что я нахожу и... м-м-м... В-вот это б-было совсем уж лишнее.., – дрожащим голосом пробормотала я, после того, как Сатана, неожиданно приподнявшись, на секунду прижался к моим губам. Как же некстати дрожь до кончиков пальцев прошила...
Кажется, я начинаю понимать. То, что у него со мной – называется деловыми отношениями и неважно до какой степени физического контакта доходят, они остаются деловыми. А вот если до такого дойдут отношения с Тамарой, которые условно можно назвать теплыми, то это уже будет изменой. Хоть никаких расхождений с демонической моралью здесь нет, все равно обидно...
– Ну вот скажи, – я слегка качнулась вперед, нависая над ним, – что было бы, если бы ты меня потерял?
– Заканчивай свои суицидальные размышления. Ни к чему это, особенно в столь юном возрасте. К тому же кто-то говорил, что откажется от этой идеи, разве нет?
– Ну это же совсем другое.., – неловко замялась я.
– Вот теперь я тебя точно с ним познакомлю.
– Эм-м... С кем там еще?
– Ну ты же ходила с Белиаром, должна была и про него узнать.
– Иуда? О не-не-не, это отпадает, совсем отпадает. Похоже, что он меня люто ненавидит, так что...
– Хе-хе, а это интересный знак. Он почти никогда не выказывает свое недовольство после первого же знакомства. Теперь я могу сказать почти наверняка, что вы станете либо лучшими друзьями, либо злейшими врагами, – усмехнулся Сатана.
– Скорее уж второе, – пробубнила я себе под нос.
– Жаль, вы бы хорошо сошлись.., – с явным сарказмом проговорил Дьявол.
– Не судьба, – так же ядовито ответила я, – но мы отклонились от темы. Что бы ты все-таки сделал? М-м-м? Не в плане того, что моя смерть значила бы для Преисподней, а в плане того, что бы она значила совсем для тебя...
– Что ж, – Дьявол слегка приподнялся на локтях, – вопрос был сумбурный, и ответ ты получишь такой же...
– Ч-чего?., – только и успела побормотать я, прежде, чем оказалась придавлена к кровати.
Я сию же секунду горестно взвыла и выгнулась всем телом, потому что ожог на спине довольно ощутимо дал о себе знать. Сознание даже на какой-то миг помутнело от горячей нестерпимой боли.
А в себя я пришла, только когда поняла, что всем телом прижимаюсь к Дьяволу, сидя на его коленях, и тихо поскуливаю ему в плечо. Вот, слезы на глаза навернулись...
– За что ж ты со мной так, а? – тихо и слишком как-то жалостливо, почти слезливо спросила я.
Молчание. Ну вот, как всегда. На самые нужные вопросы он никогда не отвечает.
– А знаешь, ты все равно мне очень-очень дорог... Какой бред я несу... Тебе уже это не раз говорили, да? Так же искренне и непосредственно, да? Чего ты молчишь?
– Знаешь, просто сейчас ни о чем говорить не хочется, – негромко и будто бы неохотно отозвался Дьявол.
– Вот как... – рассеянно пробормотала я.
Мои пальцы осторожно скользнули по его спине, просто так, в целях изучения. И тут же хвост взметнулся с покрывала, изогнулся в воздухе, будто от блаженства, и вновь упал на простыни. Надо сказать, определенный спектр эмоций он выдает с головой.
И тут пальцы случайно наткнулись на продолговатый шрам под левой лопаткой, а чуть правее оказался второй такой же. Я только секундой позже все поняла и всеми силами постаралась своей реакции не выдать. Дьявол молчал, я даже его лица не видела, прижимаясь щекой к теплому плечу. Он меня только по волосам гладил, а потом обнаженной кожи на шее коснулись его горячие губы. Такая бессовестная сладкая дрожь мгновенно все тело прошибла. Сейчас ведь, наверное, сопротивляться надо, а я, игнорируя даже, что соски о его грудь трутся, только ближе прижималась.
– Слушай... – осторожно начала я, боясь, что голос от волнения дрогнет. – Т-ты опять «деловых отношений» хочешь? Так я первый раз по дурости согласилась... Понимаешь? Все равно хорошо, наверное, что это был именно ты...
Ну вот что же происходит? Объятия у него такие слишком теплые и родные, что отстраняться просто не хватает духу, но это необходимо именно сейчас, чтобы все снова не зашло слишком уж далеко.
– Ты, наверное, снова не обо мне думаешь?
– Нет, почему же, о тебе, – неожиданно отозвался Сатана, скользнув кончиками пальцев по пояснице, задевая резинку последнего оставшегося на мне предмета одежды.
Я тут же вскинула голову, чтобы убедиться, что он правду сказал. А как именно собираюсь в этом убеждаться, мне не пришло в голову заранее продумать, поэтому я так и замерла под его изучающим взглядом, не в силах даже шевельнуться.
– А если тебе просто секс нужен, неужели больше переспать не с кем?
– Нет, не в этом дело. Я хочу заняться любовью с тобой.
– С чего вдруг такая честь? – я смущенно опустила взгляд. Умудрилась таки.
– В знак признательности за содействие.
– Я не хочу в знак признательности, я хочу по любви.
– Консервативная маленькая девочка, – усмехнулся Дьявол, накрывая мои губы своими.
– Я это только потом поняла... Что все, что ты делаешь – для меня это слишком, чтобы «ничего не значить». Почему ты отказываешься подпустить меня ближе? Я не обману, честно-честно.
– Хотелось бы верить, – задумчиво проговорил Сатана, глядя куда-то поверх моей головы.
– Или ты думаешь, я... М-м-м...
Договорить он не позволил, легонько приподняв лицо за подбородок и впившись в губы властным поцелуем. А у меня даже пальцы задрожали, до того страшно было, волнительно, приятно, обидно и почему-то больно вот сейчас. Вот в эту секунду.
Не думать.
Ни о чем не жалеть.
Не говорить уже ничего.
Как же хочется, черт возьми.
– Хорошо, – чуть отстранившись, наконец согласился Дьявол, – в знак привязанности и доверия сойдет?
Это дорогого стоит...
– Угу, – чуть заметно кивнула я, пряча пылающее лицо под прядями растрепанные волос. Очень хотелось верить.
Хоть бы кто подсказал, что мне делать нужно, я же совсем не знаю ничего. Все так смешалось, что уже и не разберешься. Ну и ладно. Жалеть потом буду. Если это ошибка, то определенно, одна из самых лучших, которые я совершала за всю свою жизнь.
– А если ты мою истинную сущность узнаешь, не испугаешься? – неожиданно осведомился Сатана, осторожно укладывая меня на кровать, теперь уже не на спину. – Я могу быть нежным, в особенности в постели, но ты вообще многого обо мне не знаешь. Это следует учесть.
– Все это время ты старался меня не напугать? – жмурясь от блаженства, спросила я.
– Именно. Но в дальнейшем я не стану давать никаких гарантий.
– Не испугаюсь. Разве я из пугливых?
– Это нам еще предстоит проверить, – загадочно проговорил Дьявол, склоняясь ко мне.
Я судорожно вздохнула, чувствуя, как сползает с бедер резинка трусов.
Горячие поцелуи, дрожь по всему телу.
Что-то мне подсказывало, что медлить Дьявол совсем не собирался, и так уже слишком много времени потратил на уговоры. Было даже страшно немного, но он, увидев мое смятение, пообещал, что больно не будет, и я поверила.
Бедра пришлось приподнять, чтобы было удобнее, и я уткнулась лицом в подушку, сгорая одновременно от стыда и желания. Такого безумного, что голову сносило напрочь. В первый раз было совсем не так. Слишком четко, ясно, посредственно. По-деловому.
Странные у него поцелуи... Горячими губами оставляя ожоги и будто электрический ток пуская, мало того, еще и кожу зубами немного прикусывает... Что же мне теперь, я только с ума схожу. Как дура последняя.
Жаркий шепот на ухо.
– В спальню никто не войдет, но в кабинет вполне могут.
– Намекаешь на «потише»? Ох-х-х...
С губ все-таки сорвался стон, и такой сладкий, выдающий бессовестно похотливую меня с головой, что самой стыдно стало. Родители уехали, а я, значит, тут в отрыве? А ну и пусть, один раз живем...
– Это уже зависит, – поцелуй в шею, – от того, насколько тебе важно мнение здешних окружающих, – зубами мочку уха прикусил, а я губу сама себе, чтобы не выдать, что на такую незначительную ласку, и такая реакция.
Дьявол сжал мои бедра, нетерпеливо и оттого, может, немного грубовато. Но черт, это как раз то, чего мне так не хватало в его ласках, и оттого слабость в коленях и покалывание это в кончиках пальцев...
Вошел. Резко. Почти сразу целиком. Но это уже не больно совсем. Я неосознанно, почти не отдавая себе отчета, хрипло застонала и подалась навстречу. Что же я делаю, а?
Дьявол глухо рыкнул и начал движение, вжимая меня в простыни. Сердце заходилось оттого, какой хрупкой и беспомощной я сейчас, наверное, выглядела. Черт, неужели может быть так хорошо, а? Так, чтобы в головокружительный контраст с болью от уехавших родителей и выдираемых волос. Прямо в противоположность.
Сначала сдерживать стоны было невозможно почти, их только подушка заглушала, а потом это и не понадобилось совсем, я только уткнувшись носом в простыни всхлипывала восторженно.
Быстро. Только что удалось подстроиться под ритм, как толчки стали еще глубже и беспорядочнее. И я уже тогда связь с реальностью потеряла...
А вернулась она ко мне вовсе не так скоро, однако, вопреки ожиданиям, желания зарыться лицом в подушку и заснуть, чтобы потом все на сновидения свалить, не возникло. Взрослею, наверное...
– Ты как, здесь останешься или найдешь себе занятие? – спросил Сатана, как только увидел, что я могу связно отвечать и думать.
– Здесь не останусь, – я выскользнула из его объятий и перевернулась с бока на живот. – Но одежды у меня нет по-прежнему.
– С этим уже как-нибудь сама разберешься, не маленькая уже, – хмыкнул Дьявол и, накинув рубашку, вышел из спальни.
Я села в кровати, прижимая к груди покрывало. Вот сейчас мне должно стать обидно-обидно... Ну или стыдно. Но не стало. Сама даже не знаю, почему. Может удалось обмануть себя, что было в этих прикосновениям что-то такое, чего раньше я никогда не замечала... Я же большой мастер самообмана.
Вещи, которые удалось обнаружить в комнате были не в лучшем состоянии. Если, все что полагалось для «ниже пояса» можно было как-то использовать, то всего остального вообще не обнаружилось. Пришлось вновь вооружаться простынью. Только на этот раз я умудрилась ее так примастырить, что она, пусть и отдаленно, но все же напоминала топ. Ну вот я примастырила ее и открыла дверь в кабинет. И тут же закрыла. Потому что никакого Сатаны там не было, зато был Иуда собственной персоной...
========== Часть 39 ==========
 Я прислонилась к двери и досадливо вздохнула. Ну что за день сегодня такой? Только я собиралась чем-нибудь дельным заняться, сходить например, к Вельзевулу и таки выпросить у него плюшки, которыми очаровательно пахло в его кабинете, так нет, обязательно должно возникнуть какое-то препятствие.
Стоп. Так совершенно не пойдет. Раз уж я собираюсь здесь, так сказать, прописаться, то лучше уж заранее установить со всеми хорошие отношения. Еще, вероятно, не поздно все исправить. Так ведь? Хоть большого удовольствия мне это не принесет, но надо, черт возьми. Врага в лице самого Иуды мне иметь так не хочется. Кстати, он значительно моложе оказался, чем я думала, лет семнадцать на вскидку, но никак не больше.
Так уж неуклюже я устроена, что едва узнаю о плохом к себе отношении, как и мои, бывает, даже потенциальные симпатии невольно пропадают.
Я тихонько отошла к кровати, у которой, еще едва проснувшись обнаружила свой портфель и, после непродолжительных поисков, выудила оттуда пакетик с леденцами. М-м-м, радость моя ненаглядная... Прям так слюнки и бегут.
Прижав к груди пакетик, я решительно отворила дверь в кабинет и выскочила туда. Ситуация по-прежнему не поменялась. В кабинете был только один Нечистый дух, однако ничем криминальным он не занимался, только на тахте в углу сидел и, видимо скучал, кого-то ожидая. Может, и самого Сатану.
Я тут же подсела к нему и начала размышлять, усердно делая отвлеченный вид. Если я ему конфетку предложу, он сочтет это за подкуп? Скорее всего, не дурак, сочтет. А значит надо это сделать как можно более непринужденно...
– Угодно? – глубокомысленно выдала я и сама не поняла, чего сказала.
Иуда обернулся ко мне, в темно-вишневых глазах отразилось «легкое» недоумение. Это ж надо было такое ляпнуть...
– Конфетку, говорю, будешь? – тут же поправилась я.
Ну вот теперь самой смешно стало, и я даже чуть леденцом не подавилась.
– Чего это с тобой? – Нечистый слегка изогнул темную бровь и даже, показалось, немного отодвинулся.
– Не-не... – я помотала головой, чувствуя, как губы растягиваются в широченной и престранной улыбке, одной из моих фирменных, так сказать. – Все путем.
– Ну спасибо, – он пожал плечами, доставая красный леденец и подозрительно косясь на меня.
Вновь наступило тягучее молчание. Я болтала ногами в воздухе, продолжая поедать леденцы и прикидывая, какие еще темы пригодны для разговора с Нечистым духом. Как вдруг почувствовала, что из носа потекло что-то теплое, и в голове как-то резко зашумело. Ох нет, только не опять.
Ну неужели снова простуду подхватила? Что-то у меня с иммунитетом в последнее время не так... Я вытерла нос рукой и удивленно, даже как-то со страхом, уставилась на пальцы.
Черт, черт, черт, я-то думала, все это уже прекратилось, почему снова кровь пошла?! Да еще густая такая... И много, что я прям захлебываюсь. Пришлось запрокинуть голову, но это не помогло почти совсем, все равно лицо и ладони за считанные секунды оказались в крови, а куда идти отмываться, я не знала.
– На вот, держи, – Нечистый неожиданно подал мне платок.
– С-спасибо... – удивленно поблагодарила я, прижимая ткань к носу.
Она быстро промокла, но зато кровь прекратилась, как, впрочем, и шум в голове. Вслед за этим навалилась слабость. Я покосилась на Иуду, все еще оттирая кровь с рук и лица.
– Слушай, – он резко повернулся ко мне, – а вот ты была в аквапарке, а? Вот снимаешь телку. Вот тебе кажется, что она милая, а она оказывается Мегерой. Пошли в ресторан, там посидели часа два, потом в кино, там посидели, в общем, отсидели себе все только так. Я ей: «Давай помогу!». И бац по заднице! А она мне: «Все, теперь я беременна, плати алименты». В общем, нажрался я с горя! А утром проснулся, в канаве, голова болит, задница тоже, ужас в общем!
– Оу... Очень... мило... – задумчиво выдала я, глядя на Нечистого широко раскрытыми глазами.
Это что ж я такое сейчас услышала?..
Внезапно дверь кабинета распахнулась, и внутрь вошла Тамара. Она сразу прифинтила к столу и принялась на нем что-то сосредоточенно искать. Иуда выпрямился.
– Это опять ты взял? – девушка обернулась к нему, тонкие темные бровки досадливо нахмурились.
– Нет, что ты, – Нечистый замахал руками.
– Ну да, – она уперлась кулачками в бока, – ну-ка привстань, я проверю. Ключи на столе оставались. Что это ты тогда тут делаешь, м-м?
И тут я просекла ситуацию. Значит, Иуда что-то изволил стырить у «поборницы справедливости», и, видимо, это самое что-то могло оказаться в поле моей видимости, поэтому Нечистый и вывалил на меня такой объем несвязного бреда, дабы внимание отвлечь, и чтоб я не заподозрила ничего и не сдала его ненароком.
– Слушай, Тамара, ну может, ты их где-то в другом месте оставила, мало ли? – Я подскочила с места. – Просто он ну никак не мог их взять, и вообще в кабинет позже меня пришел, вот.
– Ну... Я посмотрю... – девушка замялась.
– Да ты посмотри-посмотри, – я обошла ее кругом и взяла за плечи, подталкивая к выходу. – Вот олени живые бегали по снегу, а потом бац по заднице, и все, теперь ты беременна, плати алименты. Олени пришли в аквапарк, а с горок кататься не могут, только отсидели себе всю задницу и нажрались с горя. А утром проснулись в канаве, рога болят, копыта тоже, ужас в общем, – я наконец вытолкала слабосопротивляющуюся и крайне удивленную Тамару за дверь и обернулась к Нечистому.
С минуту мы стояли молча. А потом одновременно истерично рассмеялись, как последние психи, у Нечистого даже очки слетели. А атмосфера сразу разрядилась как-то...
И тут я задумалась. А может, Сатана все же прав оказался?
========== Часть 40 ==========
 Отсмеявшись, я вновь приземлилась на тахту рядом с Нечистым.
– Ну и что ты у нее стырил, а? – как-то совсем неосторожно поинтересовалась я, забыв, что еще сегодня получила от него строгий довольно таки выговор.
– Да ключи! – махнул рукой Иуда. – Тут такая связка, что сложно будет такую дверь в Преисподней найти, которою с ее помощью не отопрешь. Мне такой не положено, а ей дали как только заявилась. Логика? Благодарность? – Нечистый развел руками, а я только сочувственно кивнула.
– А как ты их возвращать собираешься?
– Пф-ф, а я и не собираюсь. Пусть поищет, ей полезно. А ты... кстати, как, с нами? – Иуда слегка прищурился, поправляя очки.
От его взгляда мне вновь стало не по себе, и я подтянула колени к груди обхватив руками голову.
– Не знаю я... Все никак не могу понять, как Сатана ко мне относится... – хрипло получилось и жалобно.
– Ну с вашими отношениями все и так ясно, – лениво вздохнув, развел руками Нечистый и придвинулся ближе, склонившись прямо к моему уху. – А вы с ним переспали уже, я прав?
– Мне Белиар сказал, на твои вопросы честно не отвечать, – я сразу же выпрямилась, сжав пальцами бархатную обивку.
Вот только покраснеть сейчас не хватало, будет вообще зашибись тогда...
– Можешь вовсе не отвечать, – Иуда пожал плечами. – Это был всего лишь праздный интерес. Но дело же не в том, что сказал Белиар, признайся. Просто ты не хочешь об этом говорить, потому что стесняешься. Возможно, оттого, что вы уже переспали, и ты так рано потеряла невинность. Или оттого, что вы еще не переспали, хотя, по всей видимости, должны были.
– Не должны, – как-то глухо отзывалась я, – у нас только деловые отношения.
– Но переспали?
– Нет. И хватит об этом. Слишком личная тема, чтобы ее с кем-то обсуждать, – твердо проговорила я.
Ясно. Все еще считаю это своей ошибкой. А ведь рассчитывала когда-то, что вырасту приличной девушкой...
– Как знаешь, твое право. Ну, пойдем, отыщем тебе нормальную одежду, – Нечистый поднялся, доставая из кармана связку ключей.
– Куда?
– Раз у нас ключи Тамары, значит, мы пойдем в комнату Тамары, – спокойно пояснил он.
– Она мне и так обещала одежду дать. Зачем брать без спроса и наживать себе лишних проблем? – удивилась я.
– А тебе не кажется, что брать без спроса куда интереснее? Ну же, больше адреналина! – Нечистый взял меня за плечи и бесцеремонно вытолкал в полутемный коридор.
Впечатление от Преисподней было странное. И никак я не могла отделаться от навязчивых неприятных ощущений, приводивших меня чуть ли не в исступление. Здесь мне одновременно было и хорошо и до ужаса плохо, что хотелось головой об стены биться, только чтобы разобраться наконец в себе и чувствах. И кругом этот давящий мрамор, уйти хочется... Попрошу Сатану меня обратно отправить, когда встречу. Но сначала надо обезболивающее как-нибудь стребовать, может, это все из-за болезни просто. И дышать тяжело... Да что со мной не так-то?
– Знаешь, вы с Тамарой просто рождены для соперничества, – усмехнулся Иуда, подхватывая меня за запястье, когда я в очередной раз поскользнулась и чуть не разбила себе нос.
– Это еще почему? – недоверчиво спросила я, чуть нахмурившись.
Тамара-Тамара, вечно эта Тамара. Как же я ее уже ненавижу. Хоть и без повода. Ревность? Ну нет, еще чего не хватало...
– Ты похожа на Сиеру, а Тамара ее ненавидит, на дух не переносит. Заводится от одного только упоминания.
– А кто это и по что такая опала? – как-то без особого интереса спросила я, потому что вновь начинало мутить.
– Я сам точно не знаю. Когда жив был, она еще в Аду находилась, а когда умер, уже пропала. Все, что о ней известно в непросвещенных кругах, так это, что она находится в заточении то ли между Бездной и Преисподней, то ли между Бездной и миром людей, и с каждый секундой ее пребывания в тюрьме из нее по капле утекает жизнь. Благо, Сиера не человек, но и ее срок не вечен. Ходят слухи, что он скоро истекает...
– А кто ее туда отправил, в это заточение? – поинтересовалась я уже гораздо более оживленно.
– Этого тоже не знаю, – Нечистый поджал губы. – Но определенно никто из Преисподней к этому не причастен. Здесь ее любили, в особенности сам Сатана.
Я даже остановилась от удивления, понимая, что сама настолько баран... Ведь только сейчас дошло, что речь идет ни о ком ином, как о той самой возлюбленной Дьявола, на которую я так похожа, черт возьми.
– За что Тамаре ее ненавидеть? Неужели никак не удается полновластно занять освободившееся место? – ехидно спросила я.
– Нет. Во всяком случае, Тамара говорит иначе. Она считает, что чем быстрее Дьявол забудет прошлое, тем будет лучше для него, потому что воспоминания не дают никакой надежды и лишь приносят боль. Отчасти я даже согласен, но не в этом случае. Надежда, что Сиера вернется – есть. Хоть и слабая, но порой, мне кажется, всем и этого хватает. Однажды Тамара сказала, что лучше бы ее вообще не было. Тогда Дьявол ее ударил. При всех. А и правильно сделал, – Нечистый беспечно закинул руки за голову. – Я знал Сиеру всего несколько дней, она оказалась слегка чокнутой девчонкой, но хотя бы святошу из себя не строила. А так обычной была, ничего выдающегося. А, еще тискать всех любила, помнится, Сатана ненавидел эту ее привычку, а сейчас, наверное, скучает.
– Вот как... – задумчиво протянула я, глядя куда-то перед собой. – Так говоришь, будто хорошо в людях разбираешься.
– Жизнь всему научит, – уклончиво ответил Иуда.
– А что вообще надо сделать, чтобы такую признательность его сердца завоевать?
– Тебе уже ничто не поможет. Я вообще сначала думал, что Сатана тебя сюда притащил, чтобы издеваться. Ты ведь вполне можешь оказаться причиной гибели Сиеры. Мне до конца не знакомы все эти механизмы, но чрезвычайное внешнее сходство обеспечивает и своеобразную ментальную связь. Скорее всего, это все – что надо от тебя Дьяволу. Но через такую духовную ниточку, ты можешь забирать ее жизненную энергию, сама того не замечая. Ты акцептор.
– Прозвучало так, как будто ты хотел сказать, что я паразит, – насупившись, тихо хмыкнула.
– Ты не обижайся, но, скорее всего, так и есть. А вообще, оставим эту тему, слишком она... м-м-м... не в моей компетенции. У Дьявола потом сама спросишь, ладушки? А я тебе и так уже много чего лишнего наболтал. Мы пришли, кстати, – Иуда кивнул на аккуратную одностворчатую дверь с такой же почти резной ручкой, как и в кабинете Сатаны.
Я только вздохнула. Что-то у Нечистого прямо язык развязался. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Мне б еще привыкнуть надо. Он проницателен и прямолинеен до крайности. От таких вряд ли придется ожидать удара в спину. Ну а история его, кричащая об обратном... Надо будет еще у кого-нибудь выспросить потщательнее. Кто мог бы знать...
Что ж, по крайней мере с одним я совершенно точно определилась. Томочке я здесь шалить не позволю.
========== Часть 42 ==========
 Ключи звякнули и тяжелая дверь со скрипом отворилась, будто бы приглашая войти. Изнутри пахнуло какими-то вроде как и духами, а может быть, ароматическими маслами. Я поморщилась, потому что запах мне напомнил о еде, которой организму уже отчаянно не хватало.
– Который час? – тут же спросила я Иуду, мечтательно заводя глаза.
Где бы хавчик раздобыть?
– Час? – он недоуменно вскинул брови. – Мы в Преисподней, вне времени.
– Вот как...
Пока Нечистый уверенным шагом подошел к тяжелому сундуку с облезлым железным замком, которым вполне можно было бы прибить, я принялась проводить сложные арифметические операции, а потом плюнула на это дело, решив для себя, что уже вечер. Долго ли мне позволят бездельничать? Та-ак, Макарова, а вот ловить себя на мысли, что хочешь увидеть Сатану уже не очень хорошо.
– О чем задумалась? – весело подмигнул Нечистый, убирая в карман нечто притыренное из вскрытого сундука. – Али дела сердечные? Ох, нет, как же я мог забыть, «деловые отношения», да-да... Выбери себе одежду, что ли, вон ее сколько.
Я огляделась. И правда, различных тряпок наблюдалось огромное количество. Ну как же, благородным дамам полагается много времени уделять внешнему виду, не то что разным неряшкам.
Уж не знаю, что мне в голову взбрело, но я решила, что хватит уже носить джинсы, и твердо намылилась найти себе платье, ну или хотя бы юбку. И доблестные поиски довольно быстро увенчались успехом. Мне удалось обнаружить простенькое черное платье с открытой спиной, что было очень кстати, потому что любое прикосновение к ожогу, даже самое легкое, оказывалось сейчас, когда закончилось действие обезболивающего, просто дикой пыткой. Я с трудом сдерживалась, чтобы не стонать.
Пока Иуда был отвлечен изучением интерьера, я скользнула за ширму и быстренько переоделась, запихнув свои бывшие шмотки далеко под шкаф Тамаре. Все равно они были в непотребном состоянии.
– Можем идти? – спросил Нечистый, кинув на меня короткий оценивающий взгляд.
– Слушай, отведи меня, пожалуйста, к Вельзевулу, и все, больше я не буду тебя утруждать.
– Вот дитя-то с комплексом неполноценности, – фыркнул Иуда, – все равно господин Белиар сейчас в борделе или где еще, так что мне особо делать нечего. Идем.
– Ясно, – вздохнула я. – А чего с ним не ходишь?
– Хожу, но не так часто. Он, бывает, там целыми сутками зависает, а потом сидит в кабинете, разбирает свои бумаги, – Нечистый вновь закрыл дверь на ключ.
– Весело у вас тут... А за что ж тогда все Тамару так ненавидят?
– Увидишь. Ты с ней еще почти не знакома, так что рано судить. Налево сейчас, – Нечистый указал направление, когда мы дошли до развилки.
– Интересно, где она ходит... – задумчиво пробормотала я.
– Да шут ее знает, небось гуляет по Пандемониуму, порядок наводит где-нибудь. Мы пришли.
Я постучалась и тихонько приоткрыла дверь кабинета. Вельзевул был один, без каких-либо посетителей. Я облегченно выдохнула и зашла внутрь, тихо ступая новоприобретенными балетками по кафельному полу.
– Можно?
– А, это ты... Заходи. Проблемы какие-то?
Иуда вошел без приглашения и сразу хлопнулся на одну из коек, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Видно, его и так везде ждали.
– Ну... – я неловко замялась. – Мне бы обезболивающего... Пожалуйста.
– Второй раз такое сильное я давать не буду. Пожалуй, риск – это излишнее. Давай я тебе снова ожог продезинфицирую, чтобы ничего не загноилось и таблеток надаю. Хм-м, кстати, скоро заживет... – протянул демон, как только я опустилась на кушетку, повернувшись к нему спиной.
– Как это? – я даже выпрямилась от удивления.
Так больно до одурения, хоть на стены лезь, и вот, скоро заживет.
– У меня своя методика, – махнул рукой Вельзевул, – не беспокойся.
Я сжала зубы, чтобы жалобно не скулить, пока рану нещадно щипало, показалось даже, что температура поднялась. Перед глазами мелькали неприятно-яркие остроконечные звездочки. Но выдавать реакции и казаться слабой не хотелось.
– Я закончил, что ж ты вся сжалась?
Вельзевул отстранился, внимательно разглядывая мою реакцию. Я хотела ответить, что все хорошо, но слова задушили слезы, и я просто помотала головой, подтянув колени к животу и уткнувшись в них лбом, стараясь, чтобы плечи не вздрагивали.
Прошло некоторое время, прежде чем я очухалась и смогла выдохнуть, распрямившись.
Странно, что Нечистый за все это время вообще позу не изменил. Заклинило его что ли?
– Иуда? – негромко позвала я. – Иуд, чего это с тобой?
– Не надо, – строго прервал Вельзевул. – Не трогай его сейчас.
Я молча пожала плечами и последовала совету. Странный он, с резкими переменами настроения. Чем это обусловлено, интересно.
Тут я случайно заметила, как из-за отвернутого ворота рубашки у Нечистого виден темно-сиреневый шрам. Почти черный. От одного только вида почему-то екнуло сердце...
Значит, хотя бы часть информации, известной мне о нем, правда.
– Он... что... – тихо и сбивчиво спросила я, склонившись к Вельзевулу.
Видимо, он понял без дальнейших уточнений и лишь утвердительно кивнул.
– Чайку? – предложил демон через некоторое время, видимо, решив отвлечь меня от этих размышлений.
– Ой, да-да, не отказалась бы, – я смущенно улыбнулась, спрятав глаза.
– А я б тоже не отказалась, – послышался со стороны двери веселый девичий голос.
Я повернула голову и второй раз за сегодня уронила челюсть.
Я уже думала, что все, красивее Тамары никого просто не существует и, оказалось, ошиблась... Хотя, наверное, их нельзя сравнивать, слишком они разными были.
Вошедшая девушка переступила босыми ногами по полу, и я еще удивилась, как ей не холодно, но извивающийся за спиной хвост с головой выдал демоническую натуру. Темные, как смоль, волосы, наверное, даже более красивые и густые, чем у Тамары, спадали с плеч почти до самого пола. Легкое черное платье хорошо подчеркивало все, что нужно было подчеркнуть. Но больше всего привлекали глаза. Задорные, словно огнем горящие, теплые. Здесь я уже с Тамарой сравнить не могла. Слишком другой взгляд у нее был.
– А, Лилит, и тебе чайку, – улыбнулся Вельзевул, – проходи.
Девушка подбежала к нему, обняв за плечи и уткнувшись носом в шею. Я поспешно принялась за увлекательнейшее изучение поверхности стола, время от времени кидая косые взгляды на Нечистого. Я, наверное, здесь мешаю...
– Держи, – Вельзевул протянул мне горячую чашку, пока Лилит устроилась у него на коленях.
Малиновый? Здорово...
Я тихо вздохнула, уронив голову на стол.
– Все еще болит? – тут же осведомился Вельзевул.
– Да нет-нет, прошло уже... – рассеянно отозвалась я.
Хо-хо, если б ты знал как болит, только не спина вовсе...
– Эй, – оживилась Лилит, – а это ты участвуешь в этом... плане против Тамары? – по всей видимости, у меня так округлились глаза, что она поспешила пояснить, – в Преисподней новости быстро разлетаются.
– Ах, вот как... – задумчиво проговорила я.
Нет, даже на беседе сосредоточиться не могу...
Тут из коридора послышался заливистый детский смех, и через секунду в комнату вбежал маленький темноволосый бесенок, с натуральным хвостом и даже маленькими рожками... и двумя лифчиками в руках...
– Так, Баал, опять ты у кого-то нижнее белье украл, – покачал головой Вельзевул.
– Это не мой... – удивленно проговорила Лилит.
– Это мой! – я внезапно вскочила со стула, чуть не расплескав безмерно вкусный чай.
А ведь точно, когда я здесь очнулась, ни рубашки, ни лифчика рядом уже не было...
– А это Тамарин, – бесенок с гордостью показал мне второй лифчик, видя, наверное, что возвращать утерянную собственность я пока не собираюсь.
Ну еще бы. Меня куда больше беспокоил вопрос, зачем ему лифчики вообще?
– Так-так, посмотрим... – он бесцеремонно плюхнулся мне на колени. – Это «бэшечка», а это «цэшечка».
Ну опупеть теперь... Он еще и в размерах разбирается... Что ж, хоть одна причина для радости у меня теперь совершенно точно имеется – грудь больше, чем у Тамары на целый один размер. Хм, а это ведь и вправду шикарно...
– А давайте сделаем чучело и нарядим в Тамарин лифчик? – шутки ради предложила я.
– Нет, – с умным видом поправил бесенок, – давайте лучше нарядим в Тамарин лифчик Белиара! Только представьте, как это будет выглядеть!
Я неожиданно для самой себя представила и не смогла сдержать смеха, чуть не подавившись чаем.
– И кто там меня нарядить хочет? – послышался за моей спиной знакомый уже голос с едва уловимыми нотками лукавства. О, а вот едва его помянули, как тут же из борделя вернулся.
– Вот, примерь, – Баал тут же протянул ему лифчик. Повисло молчание.
Демон удивленно взял изящную вещь дамского гардероба и недоуменно повертел в руках.
– Примерить, говоришь? – озадаченно хмыкнул Белиар, а потом, крайне неожиданно для меня, действительно ее надел.
Тогда, в принципе, уже можно было спокойно скатываться под стол, умирая с неповторимого чувства юмора здешних обитателей, но демон только этим действием не ограничился. Он, состроив обольстительную мордашку и эротично облизнувшись, изобразил восточные танцы, подпевая: «Освежи меня, дай мне свежесть...». Впрочем, окончания песенки я не дослушала, умирая со смеху, как и все присутствующие, за исключением разве что дремавшего на столе кота и Нечистого духа. Зрелище было неповторимое...
Странное дело, в обществе демонов я чувствовала себя куда непринужденней, чем, даже, с одноклассниками. Как со старыми друзьями. Хотя откуда мне знать, мои-то друзья больше трех лет рядом никогда не задерживались. Но здесь не надо было вымученно улыбаться, стараться кому-то угодить или, по крайней мере, не казаться странной. Это все, пожалуй, что мне и нужно было, чтобы дышалось легко.
В коридоре послышались шаги и Белиар вмиг сдернул с себя лифчик.
– Спрячьте его куда-нибудь! – прошипел он.
– Под стол... кидай... – еле выговорил Вельзевул, еще не окончательно успокоившись.
Но Белиар под стол кинуть ничего не успел, потому что дверь в следующую секунду отворилась и в кабинет вошел Сатана, а за ним и Тамара. Я нахмурилась, водрузив опустошенную чашку на стол. Темноволосый демон резко выпрямился, спрятав руки за спину.
Спокойно, Макарова, не смейся... Но, черт, возьми, как же это тяжело. Держу пари, выражение лица у меня сейчас еще то... Вельзевул сидел индифферентно, делая вид, что ничего совершенно не произошло, его только дергающаяся бровь выдавала, а Лилит беззвучно хохотала, уткнувшись носом в его плечо, так что только хрупкие плечи вздрагивали. Что же до Баала, то он беззастенчиво ржал, утирая слезы и молотя кулачками по столу. А вот Белиару было явно не до смеха.
Дьявол остановился, удивленно оглядывая присутствующих, а Тамара уверенным шагом прошествовала к Нечистому духу.
– Ну и где мои ключи, бесстыжий? – девушка скрестила руки на груди, укоризненно глядя на Иуду. Тот не ответил, даже головы не повернул.
– Тамара, оставь его, – Вельзевул одарил ее точно таким же взглядом.
– Но это безобразие, – слабо возмутилась девушка, – воровать вещи...
– Поразительная духовная глухота... – со вздохом покачал головой демон.
– Но я... Ах! – Тамара лишь махнула рукой, сделав вид, что простила дерзость и сменила тон на более мягкий, обратившись вновь к Нечистому. – Верни ключи. Пожалуйста.
Нет, от этого лучше не стало. Неужели она действительно не слышит? Это даже мне ясно, что его сейчас просто лучше не трогать. Никаким способом. А уж какая я непроницательная и черствая душевно еще с детства была...
Но Тамара продолжила свои попытки. Бесит.
– Отойдем. Поговорить нужно, – и плевать, что это прозвучало, как на гоп-стопе.
Я не совсем понимала, о чем с ней разговаривать собираюсь, но была слишком удивлена своей внезапной смелостью, чтобы все заранее продумать. Девушка пожала плечами и последовала со мной за дверь.
– Я слышу, – тут же заявила Тамара, и я сразу поняла о чем она.
– Ну тогда и незачем приставать! – может, слишком резко, но когда злюсь, совершенно над собой контроль теряю.
– А ты не понимаешь... – девушка опустила глаза. – Его же тормошить надо, чтобы он совсем не...
– Не надо, – прервала я, – поверь, мне лучше знать.
– Говоришь так, как будто уже взрослая. Это неправда. Тяжело так думать, знаю, но...
– Это у тебя такая привычка – не договаривать?
– Мне казалось, все и так понятно.
– Ладно, неважно. Просто не приставай к нему, вот и все. Не надо никого тормошить. Не надо никому оказывать свою помощь. Если не умеешь, – я особенно выделила последнее предложение. Не знаю почему, но я была уверена, в том, что она не права. Иногда действительно хочется, чтобы к тебе не лезли, и эта незначительная услуга и будет знаком большой признательности. Иногда действительно лучше промолчать, оставить в покое, понять без слов. Только вслух я этого почему-то не сказала. – Зачем ты здесь?
– Я... Я хочу все изменить! Это... не важно, в общем... Со стороны глупо, наверное, но я правда хочу...
– Эм, что изменить, прости?
– Ад. Демонов. Они исправятся. В лучшую сторону. Я верю, – она сжала руку на груди.
– А я нет. Извини уж, но это действительно глупо, – хмыкнула я.
– Ну вот видишь, – Тамара как-то виновато улыбнулась, залившись краской, – даже ты не веришь. А я все равно попытаюсь...
Искренне. Жарко.
Черт.
Может быть, я просто завидую, оттого, что <i>так</i> верить не умею?
– А Иуда, он... – Тамара продолжала, все еще запинаясь от волнения. – Он очень плохо поступил, и, может быть, поэтому, его нельзя простить. Его здесь все защищают почему-то, но...
– Хватит.
Ну вот, я заставила ее осечься в который раз после этого «но». И ни капельки не жалею.
– Не тебе судить. Здраво рассудить, разговор окончен, – сухо отчеканила я и, не дожидаясь Тамары, вернулась в кабинет.
Нечистый уже сидел на столе, и тыкая пальцем в Белиара, втирал ему что-то про лифчик. Уже в норму пришел? Резкие, однако, перепады настроения.
Я почему-то улыбнулась.
Тамара как-то подавлено, не отрываясь, смотрела в пол. Готова спорить, от Дьявола перемены в ее настроении не укрылась. Он подозвал ее к себе и, усадив на колени, что-то спросил. Я не расслышала и плюхнулась на стол, рядом с Иудой.
– Куда это вы ходили? – он тут же обернулся ко мне.
– Да не важно... – тихо ответила я, уставившись на Дьявола.
– Оу... – он проследив за моим взглядом. – Ну ясно-ясно...
– Слушай, а ты какие трусики больше любишь, кружевные или обычные? – беззастенчиво спросил Баал, дергая меня за подол.
Я поперхнулась и надолго закашлялась, то ли от вопроса покраснев, то ли от этого...
– Нос не дорос, такие вопросы задавать, – наконец выдавить удалось, хотя, формально, он старше меня, конечно, но ведет себя, как сущий ребенок. С небольшой поправочкой на озабоченность.
– А смотри, Сиера... – он снова по какой-то причине дернул меня за подол и тут же осекся.
И как назло в это время в комнате наступила полная тишина.
– Меня... Аня зовут, – сдавленно поправила я, опустив голову и слезая со стола. Ну почему все так смотрят... В столь ужасное положение меня еще ни разу в жизни не ставили... – Думаю, мне лучше уйти. К себе вернуться, пару справочников забрать. Я уже и так достаточно пропустила в школе...
Дьявол без лишних уточнений поднялся и крепко сжал мои пальцы, слегка притянув к себе.
А в следующее мгновение я оказалась в своей комнате.
========== Часть 43 ==========
 В своей. В комнате своей квартиры. Я предусмотрительно заперла дверь на кухню и забросила ключ под стойку с обувью, чтобы меня к старым забавам ненароком от расстройства не потянуло. Я последние дни как-то уже и без этого обхожусь, хоть кровь все еще идет иногда...
Похоже, бесенок своей досадной оговоркой многим настроение подпортил. Вряд ли я смогу заменить собой ту, другую, которую так любит Дьявол.
Было страшно немного. Страшно, почему-то, что все это может оказаться на самом деле сном, моей больной фантазией, глюком токсикоманским в конце концов, и больше Сатана никогда не придет, не уберет уверенным и вместе с тем каким-то по особенному родным жестом мою непослушную прядь за ухо, одарив строгим взглядом. Что больше не заставит учить уроки, что... Мысль неожиданно оборвалась, сменившись другой. А хотела бы я, чтобы так случилось? Чтобы больше не было ничего этого и, вместе с тем, нажитых на голову серьезных вполне проблем? Задумалась, и не смогла ответить. Если бы мы не встретились в этой жизни, я бы никогда... Никогда-никогда в него не...
– Убегаешь все? – как нельзя более бесцеремонно прервал мои мысли голос Искариота, сам же он безмятежно сидел на столе, болтая ногами.
– Нельзя ж так пугать, – я опустилась на стул, медленно выдыхая, ладони моментально вспотели, – у меня, между прочим, сердце слабое.
– Ты, давай, тему-то не переводи, – Нечистый дух наставил на меня карандаш. – Зачем сбежала?
– А что же мне, по-твоему, там сидеть и лицемерить, улыбаясь и говоря, что все отлично? Только вот не хочу я среди вас лицемерить...
– И не надо. Высказала бы все, как есть, авось, и полегчало бы.
– Что высказывать-то? Что я влюбилась в Дьявола, дура, сроду никого не любила, и тут на тебе, приспичило. А у него, оказывается, уже есть Тамара и еще кто-то, про кого я знаю весьма туманно, но зато похожа, как две капли воды и терпеть не могу, когда меня с ней сравнивают. Это мне надо высказать? Ой... – я зажала себе рот, осознав, что взболтнула кучу всего лишнего.
– Ну как? Полегчало? – осведомился Иуда, сделав вид, будто ничего такого только что не узнал.
– Значительно, – хмуро отозвалась я, но, как ни странно, так и было. – Только никому.
От этих слов Нечистый почему-то залился смехом, завалившись на стол.
– Ты что, правда думала, что этого не заметно? – спросил он сквозь хохот. – Да это же ясно, как... как белый день!
– Что, правда, так заметно? – недоверчиво хмыкнула я, поджав под себя одну ногу.
– Да не то слово... – Иуда хотел, видимо, еще что-то добавить, как из коридора донесся требовательный звонок в дверь. – У нас гости?
– Да нет, я никого не жду...
Открыть или нет? А ему тогда уйти придется?
– Открывай, не бойся, – подмигнул Нечистый, заметив мое смятение, – если там обычный человек, то он меня по-просту не увидит, а если медиум какой-нибудь, то и смысла скрываться нет.
Я, гадая, кто бы это мог быть, поплелась открывать. О том, что меня вдруг решила навестить Юля, я подумала в последнюю очередь. Не тем не менее, так оно и было.
– Привет, – поздоровалась я, прижавшись ко входной двери, а она, выходит, ко мне через весь город топала. Важное, наверное, дело к мне...
– Здравствуй, – кивнула одноклассница. – Мне... ну это... можно? Я с тренировки, правда, копье с собой... Это ничего?
– Входи, – я отлипла от двери, освобождая проход.
– Тебе уже лучше? Я сидела рядом... Рана была ужасная...
– Да вот, иду на поправку, скоро в школу снова. Не хочу много пропускать, год важный, да и тяжелый... – я только пожала плечами.
– Хорошо! Я тебе тут задания принесла...
– Большое спасибо, очень кстати! – я вымучено улыбнулась.
– Тебя три дня не было, – тихо сказала Юля, как-то вжав голову в плечи.
Надо же, мне казалось, я пробыла в Аду совсем немного. Вот, значит, как летит земное время для жителей Преисподней. Но девушка клонила к чему-то...
– Ты была, наверное, на грани жизни и смерти. Лежала в больнице. Было время подумать. Ты не...
– Если ты об этом, то нет, не передумала, и не собираюсь. Мое место там, на их стороне. Я свой выбор сделала и буду за него отвечать до конца, – холодно отчеканила я, провожая Юлю в свою комнату. Гигантское копье грохотало по полу.
Девушка в растерянности остановилась, уставившись куда-то в сторону окна, где стол стоял. Ах да, Иуда ведь все еще здесь...
Нечистый вертел в руках стеклянный шар со «снегом», единственный мой подарок на новый год, которым я, несмотря на все, очень дорожила.
– Ты... Это же... Аня! Зачем ты его сюда привела? Это же Иуда!
– Ух ты, да я прям знаменитость, – без особого энтузиазма проговорил Нечистый, продолжая разглядывать безделушку.
– Моя квартира, кого хочу, того и зову, – парировала я, поджав губы.
Я его, конечно, не звала, но и против ничего не имела.
– Защищайся! – Юля крайне неожиданно взмахнула копьем, так что его острие остановилось в сантиметре от лица Нечистого. Его только то и спасло, что он успел немного назад отстраниться.
Очки с тихим стуком упали на пол, по левому стеклу пошла витиеватая, будто паутина, трещина, а правое просто раскололось. Иуда разочарованно вздохнул.
Меня определенно поразила его реакция. Вот это нервы... Даже во взгляде ничего не изменилось, а смерть была всего-то на волосок...
– Ах, вот незадача-то... – печально протянул он, глядя на разбитые очки, пока я все еще силилась опомниться и что-нибудь предпринять. – Приказ номер... э-эм... четыреста девяноста один, кажется... – Иуда явно пытался изобразить чью-то манеру речи, но получалась она настолько мерзкой, что захотелось его по голове стукнуть. – Приказ о моей личной неприкосновенности.
Девушка на миг будто растерялась, но быстро вновь собралась с мыслями. К этому моменту я уже решительно перестала что-либо понимать,
– Приказ о твоем неубиении. Не надо меня дурачить, – строго проговорила Юля, нахмурившись. – Номер не пройдет.
– И что ж, ты собираешься избить меня до полусмерти, хотя мы даже не знакомы? Жесто-око... Почему меня так не любят? – Нечистый театрально воздел руки к потолку, чуть не свалившись со стола. Движения у него почему-то стали куда хуже скоординированы, хотя держался он по-прежнему, будто все хорошо было.
– Ты знаешь, что мне нужно.
– Не-а, нет, на легкую добычу даже не надейся. И вообще, вынужден вас оставить, дамы... – Иуда помахал рукой.
– Стой, ты что это, сбегаешь, а я одна должна тут буду?.. – ко мне даже дар речи вернулся, уж очень не хотелось оставаться наедине с разгневанной одноклассницей, да еще и вооруженной самым настоящим копьем.
– Что поделать, служба, – развел руками Искариот, – ну, как говорится, Ауфвидерзеен.
В следующее мгновение он растворился в воздухе. Оставил меня! А сам говорил, что я дезертир...
Я отступила назад, под ногами издали предсмертный хруст очки Нечистого.
– Извини... – Юля вернулась к двери, подперев ее копьем. – Не хотела тебя пугать. Но выбора особого нет. Видишь ли, если ты не отречешься от Дьявола, мне придется тебя убить... Я без Хранителя сегодня. Дьявола здесь тоже нет. Мы на равных, все честно.
– Ничего подобного! Я ослаблена после болезни.
– С этим ничего не поделать. Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не отречешься. Мне это запретили, сказали сразу убить, но я верю, что тебя еще спасти можно.
– Что ж вы все праведные такие, – проворчала я себе под нос.
Юля сделала шаг вперед. Я так поняла, что мне вполне можно уже заказывать место на кладбище, но без боя сдаваться не собиралась, как бы это пафосно не звучало. Ну а что поделать?
========== Часть 44 ==========
 Я никогда не умела драться. Бывает, сгоряча отвешивала Алине или каким-нибудь ее дружкам, но, собственно, этим все и ограничивалось. Рука у меня была тяжела, поэтому чаще всего подобные случаи заканчивались разбитым носом или губой, а то и синяком на всю щеку, так что в результате я оказывалась в кабинете директора или классного руководителя, тогда еще, Сигизмунды Францевны, занятая написанием очередной объяснительной. Не сказать, чтоб такое случалось часто. Иногда лишь раз в полгода меня за такие шалости «на ковер вызывали», иногда каждые две недели.
Но чтобы драться... Планомерно использовать какую-нибудь тактику и специально отработанные приемы – никогда. А сейчас мне предстояло иметь дело с человеком, имеющим кроме всего прочего еще и хорошую физическую подготовку и четкое намерение меня убить, если я не откажусь от своих убеждений. Единственный возможный способ вырубить Юлю – это взять что-нибудь поувесистее. Хотя можно включить «технику боевого гопака», тоже весело будет. Только вот пока что мне не до смеха что-то.
– А ты знаешь, что убийство и избиение – это незаконно вообще-то, – я решила тянуть время, чтобы дозвониться хотя бы в полицию, все же в человеческом обществе живем, здесь тоже кое-какие законы действуют.
 Я отступила к столу, пытаясь рукой нащупать телефон.
– Знаю, – спокойно кивнула Юля, – ты не хочешь драться, я по глазам вижу. Домашнее задание лежит на полке в коридоре, я бы очень хотела тебе с ним помочь. Только отрекись, пожалуйста, сейчас же, завтра уже может быть слишком поздно.
– Какие пафосные речи, я вот не умею так болтать, мама говорила, когда я маленькая была, что у меня косноязычие. Я не знаю, что это такое, но понимаю, что мысли свои прямо и красиво выложить не могу, – черт, да где же этот телефон, – но знаешь, ты только не обижайся, – фух, нащупала, – но все, что ты сейчас говоришь, сильно смахивает на дешевую рекламу, типа: «Купите набор восхитительных китайских ножей по феншуй сегодня, завтра они будут в два раза дороже». Знакомо?
Юле мое сравнение явно не понравилось.
Я дрожащими пальцами на ощупь набрала на телефоне нужный номер. Сейчас его нужно будет к уху поднести и выпалить все, что нужно. Успею ли?
– Зря ты так, я ведь от души, – тихо проговорила девушка, но остаток фразы я уже не дослушала, поднесся телефон к уху и начиная быстрее Тины Канделаки излагать кому-то на том конце провода все бедствия моего положения, но изложить все, а самое главное, назвать адрес, я не успела, потому что Юля четким движением выбила у меня телефон из рук, он ударился об стену и принял ту же участь, что и Иудины очки. Ну здрасьте, родители приедут – убьют за такое. Хотя, конечно, если меня раньше не убьют.
Мне стало страшно. Действительно страшно от такого уверенного взгляда. А девушка решила больше уже не тянуть, движения у нее были четкими, отрывистыми, хорошо отработанными. Я едва уворачиваться успевала, а отступать-то было уже некуда. Тут же стало предельно понятно, что я не только со словами не умею обращаться, но и с телом своим. Какие до мерзости неуклюжие движения... Готова поспорить, руки, которыми я закрывалась все в синяках уже, да и долго не продержусь так... Дьявол придет, если его позвать? А стыдно звать-то, с одноклассницей справиться не могу...
Отвлекшись на эти мысли, я пропустила-таки удар, причем довольно мощный, я еле на ногах удержалась, чувствуя, как в голове нарастает противный гул, хорошо хоть кулак в скулу попал, а не в висок, а то сразу бы откинулась... Отвлекаться было категорически нельзя, а мысли какого-то черта были совершенно целые и перли, как назло, целым потокам. Так не должно быть в нормальной драке.
Скромная попытка ударить в ответ не увенчалась успехом, мою руку перехватили заломили за спину.
Я взвыла от боли, стискивая зубы, потому что за этим последовал удар коленом в солнечное сплетение, и ноги отказали держать. Удар виском об тумбочку, и я уже сидела на полу, ровным счетом ничего не понимая, только судорожно глотая воздух, ослепленная болью. По шее скатилась тонкая струйка теплой крови. Омерзительное ощущение.
Слева от меня что-то щелкнуло, а в следующее мгновение горла коснулось холодное лезвие.
– Отрекаешься?
– Нет. Ножом меня не запугаешь, – как-то слишком смело для своего положения выговорила я.
Ненавижу, когда меня за волосы кто-то держит...
Очередной удар головой об тумбочку.
Кажется, мне только что сломали нос.
Больно очень, и кровь заливает лицо, а во рту отвратительный привкус металла. Я даже не верю, что все это со мной происходит. Почему ж мне всегда так достается? Ну ничего, на этот раз я сама справлюсь, без посторонней помощи.
Тот же вопрос.
Тот же ответ.
Снова удар.
Я уже решительно перестаю что-либо понимать и различать, кажется, мне руки снова выкручивают...
У меня только два вопроса, которые пока глухим стуком в венах остаются в голове, наряду с этим упрямым «нет».
Почему я даже постоять за себя не в силах?
Почему я такая слабая?
– Почему?! – отчаянно вскрикнула Юля. – Почему ты так не хочешь принять спасение? У нас мало времени...
Тихое лихорадочное:
– Нет...
Я ее не понимала, не слышала половины из того, что она говорила из-за шума в ушах.
– Ты не права, Юлия, – послышался где-то над нашими головами ровный голос, – твое время истекло. Мы дали тебе его достаточно, и за это ты должна быть благодарна. Теперь отойди. Я понимаю твое нежелание убивать, поэтому позволь взять это на себя.
Острие копья, которое я гипнотизировала взглядом, ненавидела, проклинала, блестело в свете заходящего солнца, пробивающегося сквозь занавески.
Как же я <i>не хочу</i> умирать.
Сердце зашлось судорогой.
Копье со свистом рассекло воздух.
Но тот, кто бил, я даже лица-то его не видела из-за того, что перед глазами все плыло и слезы мешали, явно целился как-то не так, потому что не попал. Звук удара резко вывел меня из больного ступора. Пол в сантиметре от меня разошелся трещинами.
И только мгновение спустя я поняла причину промаха.
– Фух, успели, – измучено выдохнул Нечистый.
========== Часть 45 ==========
 – Феноменальное везение, – секундой позже рядом появился Сатана, – хотя нет, это просто кто-то косорукий, – низкий голос его тут же наполнился ядовитым сарказмом.
Я только, собственно, по голосу его и узнала. Перед глазами все расплывалось слишком, чтобы что-то различить среди невнятных очертаний.
– Вот почему я должен за вами бегать-бегать по всему Аду, а тут девчонку... Вот еще б чуть-чуть, и мы бы не успели! – тут же вычитал Иуда.
– Забирай ее и вон отсюда, – мгновенно отозвался Дьявол. – Я чуть позже к вам присоединюсь.
– Как скажете, – протянул Нечистый.
Ощущение было ужасно отвратительное, когда перестаешь понимать, где пол, а где потолок, когда ни малейшего представления об этом не имеешь, и судорожно пытаешься хоть за что-нибудь уцепиться, захлебываясь и кашляя кровью, проваливаешься в мрачную бездну. Где больно. Больно и холодно.
***
<i>Видимо, это был сон. Странный такой, когда совершенно ясно, что спишь, а проснуться не можешь. Но сон был очень уж необычный, яркий, каких мне уже давно не виделось. А еще там Дьявол был...
Алый закат разливался словно кровью по небу, пачкая его своими брызгами, а полыхающее гигантским костром солнце будто нехотя скрывалось за мутной линией горизонта.
– Завораживающая картина... – восхищенно выдохнула я, оглядываясь на... Не знаю почему, но сейчас вдруг показалось правильным сказать, падшего ангела.
Тот ничего не ответил, еще некоторое время впиваясь глазами в кровавый закат, потом, не говоря ни слова, развернулся и пошел прочь.
– Эй! Не игнорируй меня, – обиженно протянула я, устало вздохнув.
– Если не поторопишься, уйду без тебя, – бросил он, даже не оборачиваясь.
Я еще несколько секунд просто смотрела ему вслед, потом, рассмеявшись, бросилась догонять...</i>
Странный такой сон этот... Впечатление еще надолго останется. Как будто что-то потерянное и давно забытое...
Меня разбудили приглушенные голоса. Один из них, как я рассудила, принадлежал Сатане, а второй – Вельзевулу.
Только бы ничем себя не выдать, а то страсть как хочется послушать, о чем они там разговаривают... Надеюсь из-за более-менее густых ресниц не будет заметно, что глаза приоткрыты.
– Если бы все и действительно <i>так</i> было, но ведь вполне может статься, что это всего лишь насмешка судьбы, а то и очередной подвох. Ты никогда об этом не задумывался? Ты вообще ей доверяешь? – Вельзевул говорил тихо, но твердо и уверенно.
– Спит? – осведомился светловолосый Князь, видимо, речь обо мне шла, отчетливо послышались его шаги, приближающиеся к постели.
Я вся напряглась, Дьявол же мастер, как выяснилось, замечать мое притворство. Меня, выходит, подозревают в чем-то?
– Спит, – кивнул Вельзевул, – по крайней мере, до того как ты пришел, спала.
Сатана то ли действительно поверил, то ли милостиво разрешил мне стать свидетелем их разговора.
– Если это и подвох, то до какой степени нужно опуститься, чтобы устраивать такие подвохи? – он сел на край кровати, сложив руки на груди.
– Это всего лишь сведения разведки, большее мне неведомо. Если задуматься, чего это стоит небесным служкам? А потом обернут, как бравый подвиг. Плохо, когда врагу известны твои слабости.
– Пусть так, – голос был ровным, без тени сомнения и дрожи. – За ней охотятся, значит, свое предназначение она уже исполнила?
– Или наоборот, провалила все к чертям, – усмехнулся темноволосый демон, многозначительно поглядывая в мою сторону.
– Что-то пошло не так? – Сатана слегка изогнул бровь. Какой же он все-таки... С каких это пор у меня уже дыхание начало захватывать?..
– Она в тебя влюбилась, вот что, – развел руками Вельзевул.
У меня тут же резко зачесались кулаки, но руку поднимать на второго властителя Преисподней я как-то не решилась. Неужто-таки Нечистый ему это сообщил? Так я ж тогда сгоряча ляпнула... Или и впрямь так заметно?
Дьявол почти совсем безразлично сказал что-то на совсем незнакомом мне языке, видимо, все же зная, что я слушаю.
– Ну, а как же Тамара? – темноволосый чуть склонил голову набок.
Это что ж Сатана ему такое сказал-то?
– К черту ее, – резко и коротко.
– Вот даже как... – задумчиво хмыкнул демон.
К черту... Тамару... Словами не передать, что я чувствовала, какими усилиями заставляла себя лежать спокойно, не хватаясь за голову. Он так сказал, или мне послышалось? Правда сказал? Правда... Тогда что же его с ней связывает, почему он подпустил ее так близко?
Мои внутренние терзания в одно мгновение были развеяны чуть заметным прикосновением к поцарапанной щеке холодных пальцев.
– Хватит притворяться, ты уже давно не спишь, – вздохнул Дьявол.
– Ну не сплю, – нехотя согласилась я, усаживаясь в кровати. Во рту еще оставался привкус крови, но совсем незначительный и, что странно, совсем ничего не болело. Неужели чудеса адской медицины? Находилась я, вопреки ожиданиям, не в Преисподней, а в комнате своих родителей.
– Ты опять нашла неприятности себе на голову. Хоть раз можешь обойтись без этого, м-м? – он с укоризной взглянул на меня.
Стыдно. Я такая слабая, что даже за себя постоять не могу, очень-очень стыдно. От жгучей обиды и бессилия.
Что ж, думаю можно поздравить мою самооценку, сегодня она побила свой рекорд, достигнув низшей точки.
Какое же я ничтожество...
– Где Юля? – чуть слышно выдавила я, силясь сменить тему разговора.
– Она вынуждена была тебя оставить, – совершенно без всякого выражения проговорил Дьявол, – думаю, вы уладите свои проблемы чуть позже.
– Ты полагаешь... у меня есть шанс? – тихо спросила я, опустив глаза.
– В следующий раз будет сложнее, поэтому потребуется специальная подготовка. Но в конечном итоге все зависит только от тебя и твоего желания справиться. Ты ведь хочешь сделать это сама, я прав? – Дьявол вскинул брови.
– Конечно! Раз уж это мое дело, то я действительно хочу опробовать свои силы, а не прятаться за чужими спинами...
– Раз ты уже хорошо чувствуешь себя, то иди займись домашним заданием, остальное мы позже обсудим. Завтра жду тебя в классе, – пальцы скользнули по моей шее от обнаженных ключиц до линии волос, заставляя судорожно вздохнуть.
Внутри что-то сладко сжалось. И после этого он хочет, чтобы я куда-то шла и чем-то занималась?
А вместо этого я, игнорируя присутствие в комнате еще одного демона, притянула Сатану к себе, обняв за шею и сделала то, что давно уже невыносимо хотела сделать.
Поцелуй получился таким жарким, отчаянным и жестким даже отчасти, я даже не уверена была, кого именно Дьявол в этот момент целовал, заключив в объятия. Меня или ее... Но, наверное, сейчас, в эту секунду кроме прикосновений горячих губ и безумия бессвязного шепота, больше ничего и не важно было.
Дверь хлопнула – Вельзевул из комнаты деликатно вышел.
_________
Я уже совсем обнаглела, не отвечая на отзывы, но времени нет, честно, простите меня, ребят. Я уж и главу-то иногда еле успеваю дописать. Спасибо вам огромное за ваше понимание и неравнодушие, особенно тем, у кого находится время и желание написать отзыв не меньше двух строчек. Люблю вас, читатели мои)
========== Часть 46 ==========
 Как и следовало ожидать от Сатаны – очухаться от, так сказать, боевых травм он мне не дал, и почти сразу же отправил в школу.
– Макарова, – донесся его голос из коридора, – если не поторопишься...
– Без меня не уходи! – выкрикнула я, почему-то испугавшись, что он повторит ту фразу, точь-в-точь, как в моем сне, и поспешно выбежала в коридор, на ходу пытаясь застегнуть заевшую молнию на куртке.
В роль учителя снова вживается, значит? Снова я ему «Макарова»?
Не рассчитав, а может быть специально, где-то на подсознательном уровне, я врезалась в его спину, и тут же обняла, прижавшись к плечу щекой. Чуть ли не эйфория. Какое безграничное спокойствие и чувство защищенности, разрывать которое кажется безумием. Не хочу в школу. Вообще не хочу к людям. Хочу с тобой.
И с этим надо что-то делать.
Дьявол не двигался еще несколько мгновений.
– Идем, опоздаем иначе, – холодно заметил он, явно намекая на то, что отношения на время надо вновь перевести в деловые, и немного грубо притянул за руку, выталкивая перед собой за дверь.
Вот поэтому я и не хочу в школу. Зачем мне вообще теперь туда ходить, когда уже очень скоро местом моего постоянного обитания станет Преисподняя.
Кстати, надо мне у Дьявола еще кучу всяких вещей выспросить по дороге в школу. А то уж больно интересно...
– Слушай, а о чем вы говорили, когда я спала... как бы... Меня в чем-то подозревают? – уточнила я, едва поспевая за своим спутником. Изо рта вырывался пар. Холодно.
– Так ты же спала, а значит, какая разница? – Князь Преисподней слегка прищурился.
– Но ты знал, что я не сплю, – пробурчала я себе под нос, – а значит, специально позволил подслушать. Так в чем дело?
– Ты слишком много внимания требуешь к себе. Если я так сделал, значит, позволил тебе еще немного отдохнуть, не более. И не стоит придумывать сказки, но если тебе все же интересно, разведка донесла, что к нам может быть подослана девчонка с диверсией. Довольна? – абсолютно спокойно отчитал он.
– Довольна... – буркнула я, обнимая его за шею в надежде растопить холодность. – Это не я. Ты веришь?
– Очень большая вероятность, что это ты, – вздохнул Дьявол в ответ, убирая прядь моих волос за ухо.
– Из-за того, что я на <i>нее</i> похожа?
– Отчасти и поэтому, – согласился он. – Мы перед школой стоим.
– Ну и пусть, – я безразлично махнула рукой.
– А ведь еще какую-то неделю назад тебя невероятно заботило общественное мнение, – со странным, каким-то отстраненным удивлением заметил Князь Преисподней.
– Я изменилась немного с тех пор. Это нормально?
Но изменилась не только я сама, но и мои взгляды, ценности, чувства. Немного? Да у меня вся душа перевернулась из-за встречи с тобой, Дьявол.
Больше ни слова не говоря, я поспешно отворила тяжелую дверь школы и скользнула в раздевалку.
Первый урок ОБЖ? Можно было бы и не тащить меня в такую рань...
Неожиданно, я, чуть не взвизгнув от неожиданности, прижалась к стене коридора. Встреч с Юлей теперь не хотелось. Да что там, я их боялась, и саму ее тоже. За это было стыдно, но страх разумными доводами не убедишь. Хорошо хоть, на первом этаже перед занятиями народу было столько, что мне удалось остаться незамеченной в общей толпе. К счастью. Видеть теперь ее не хочу, а ведь реванш брать когда-нибудь да придется. Главное, чтобы не сегодня. Мне нужно время. Еще немного, но нужно.
Оказавшись в классе, я неспешно оглядела присутствующих и опустилась за парту к геймеру Сеньке, которого окружающие интересовали в такой же степени, как и он их. То есть нисколечко. И поэтому с ним было удобно.
Вошла наконец низенькая учительница по ОБЖ с журналом в руках. Встали. Сели. Как скучно, я уж и отвыкнуть успела от такого.
– Так успокоились! – Вероника Львовна вскинула вверх указательный палец. – Кого нет?
– Макаровой, – тут же послышалось с задней парты.
Я обернулась, но вместо привычного: «Рот закрой, умственно отсталое животное», гордо оставила от Беленкова взглядом жалкую кучку пепла.
– Анечка пришла, – снисходительно поправила учительница, черкая что-то в журнале.
– И Кубанова нет, – значительно тише добавил парень.
– А он где? – Вероника Львовна поправила очки.
– Так на похоронах же, его отпустили сегодня.
– Ах да-да, меня предупреждали, – учительница поджала губы, как-то печально покачав головой. – Ну что же, начнем урок.
– Что случилось? Кого хоронят? – я тихонько толкнула в бок Сеньку, пока Вероника Львовна писала что-то на доске.
– Так друга же его, – тот на секунду оторвался от телефона, – помнишь, Ваньку Караваева, который в тебя еще по дурости кислотой брызнул?
– Как это... – тело моментально прошибла дрожь. Случайно ли...
– Так вот он на следующий день и умер. Током его ударило, когда из троллейбуса выходил. Дождь тогда был, ну его и...
– Ясно... – сдавленно отозвалась я, положив голову на руки.
И все же жаль немного, хоть он и мразью был...
– Следующий урок – алгебра, да? – осведомилась я, еще раз толкая Сеньку.
– Не-а, религия, – поправил он, не отрываясь от экрана.
– Рели... Что?! – я даже поперхнулась. – Какого черта?!
– У нас расписание немного изменилось, пока тебя не было. Теперь новый предмет обязательный добавился, у него какое-то большое официальное название, но мы его так зовем, потому что суть не меняется.
– А ведет кто?
– Классный руководитель должен, – пожал плечами Сенька.
– Спасибо... кхм... за сведения... – с трудом выдавила я.
– Обращайся, – простецки пожал плечами одноклассник.
Вот это номер...
Хотела б я посмотреть, как Сатана урок религии вести будет.
К тому же у меня к нему парочка вопросов имеется.
Хотя вообще-то, у нас светская школа, не церковно-приходская, чтоб в ней религию преподавать... Во дают, чиновники.
========== Часть 47 ==========
 На перемене я решила забежать в столовку, прикупить себе что-нибудь съестное, а то, несмотря на плотный завтрак, снова хотелось есть. Какое ж я вечно голодающее чудовище...
Очередь там была длиннющая, и я сразу почувствовала себя неуютно. Ненавижу это ощущение, как будто ты стоишь не в очереди вовсе, а в очертенелом стаде баранов, поэтому я поспешила уйти.
На следующей перемене вернусь пораньше...
Но пока я, наконец, пробралась к стенду с информацией, чтобы выяснить, где будет проходить урок этой религии, и наконец нашла нужное объявление, прозвучал звонок. Я зевнула и, решив, что все равно уже опоздала, степенно пошла к пятьдесят четвёртому кабинету.
– Извините, можно войти? – дверь с трудом поддалась, видимо, из-за того, что в кабинете форточка была открыта.
– Макарова? У меня сил нет уже тебя отчитывать. Где ты пропадать изволила? – устало спросил учитель.
– По уважительной причине, – мрачно бросила я, закрывая за собой дверь, я-то думала он хотя бы сейчас от меня отстанет, так не-ет же, надо обязательно привязаться к чему-нибудь, – я номер кабинета смотрела внизу, на стенде.
– Садись, – он указал на свободное место на первой парте, прямо перед учительским столом.
О, так вот какая ужасная участь грозит опоздавшим, то-то я смотрю, весь первый ряд перед его столом так скажем, «не густо заселен».
И тут меня ждал один сюрприз. В виде скучающего Искариота на подоконнике.
– А ты чего здесь делаешь? – поперхнулась я, стараясь, чтобы для остального класса это не выглядело, как «тихо сам с собою я веду беседу...»
– Я здесь наглядное пособие, – фыркнул Нечистый, пересаживаясь ко мне за парту. – Ты как, после встречи с этой полоумной-то?
– Да живая вроде как, даже умудрилась обойтись без сотрясения мозга, – и тут мне в голову совершенно случайно пришла одна мысль. – Иуда, а ты что, без очков совсем ничего не видишь?
– Чертовски верно подмечено, – вздохнул он, – когда они разбились, я уж подумал что все, апокалипсис. Я же без них вас даже друг от друга отличить не смог.
– Ясно, – неразборчиво пробормотала я, положив голову на руки. – И-извини...
– Эм... За что? – Иуда недоуменно изогнул бровь.
– Я подумала, что ты просто так сбежал...
– Ну-у... бывает, – лениво и как-то совсем безучастно протянул он.
После чего наступило молчание, и я начала прикидывать, что может, он все же обиделся, а Нечистый занимался выделыванием самолетиков из листов учебника «Основы ОПК», который меня мало заинтересовал.
Дьявол рассказывал что-то сухо и неинтересно, так что хотелось спать. Помнится, когда он нам про сталинские репрессии рассказывал или про Холодную войну, у него в глазах даже огонь был, а сейчас... Я ожидала чего-нибудь поинтереснее, но школьная программа остановилась на символике, религиозных праздниках, храмах и всякой подобной чепухе, вроде роли молитвы в жизни человека.
И тут кто-то из моих дражайших одноклассников решил приколоться, и, надо сказать, слишком удачно.
– Извините, можно спросить, – послышалось из глубины класса робкий голос, – а если помолиться Сатане, что будет?
 – Смотря с чем обращаться, – усмехнулся Сатана. – А вообще-то, я вам по секрету скажу, как любимому классу, кому не молись, а результат тот же. Славить Дьявола не стоит, он не терпит раболепия, благодарить вроде бы не за что, хотя аспект спорный, ну а выпросить что-то, сами понимаете, – он развел руками, – бесполезно, только беспокоить. Но если очень хочется, можно и сделку разумную заключить, только не факт, что она состоится.
– А в чем гарантия заключения сделки?
– А тебе зачем? – Сатана опустился на парту завалившей его вопросами Ксюши, маленькой хрупкой девушки, которая почти ни с кем из класса почему-то не общалась. – Неужто бог уже не помогает? Срок действия религии истек, надо обновить? Чего в сатанизм-то удариться решила?
– Я... Извините... Можно после урока? – сбиваясь, пробормотала она.
– Ну ладно, – Дьявол передернул плечами, – мне даже интересно стало.
– Как думаешь, что у нее? – тихо прошептала я, склонившись к Нечистому.
– А мне и думать не надо, – лукаво улыбнулся тот, поправляя новые очки, – я и так знаю. Во-он, видишь, какие у нее круги под глазами? Это потому что она до вечера работает, а потом домой поздно приходит и уроки делает. А все почему? Потому что отца у нее нет, а мать больна. Сестер-братьев кормить надо. Нелегкая жизнь, скажу тебе, – взгляд его, показалось, на миг потускнел.
– А ты откуда знаешь? – оживилась я.
– Да она уже к кому только не обращалась за помощью, – вздохнул Иуда, откинувшись на спинку стула. – И понимаешь, теоретически, я мог бы ей помочь, но для этого мне нужно получить разрешение.
– Зачем, – я качнулась на стуле, едва не попав себе ручкой в глаз.
– Для безвозмездных сделок так полагается, – Нечистый пожал плечами.
– Безвозмездных? – удивилась я.
– Ну а что с нее взять? Душу? Если будет благодарна, и сама к нам придет после смерти. Ну а если не будет, и не взыграет в ней совесть и чувство собственного достоинства, то и незачем нам такая душа гнилая, – он поправил сползшие на нос очки, а я невольно задалась вопросом, раз у него новые, то почему бы их по размеру не подобрать, чтоб не сползали.
– А разве Преисподняя – не место гнилых душ? – спросила я вместо этого.
Иуда хотел было что-то ответить, но не успел.
– Внимание, класс! – историк встал перед доской. – Конец урока, небольшой организационный момент. Следующий урок – обществознание, насколько я знаю. Потом физкультура, а после идете домой, учитель физики уехал на экскурсию с классом, а в кабинете русского будет олимпиада.
– А почему нам вчера не сказали? – послышался возмущенный голос из класса.
– У меня бы рука устала, вам замечания о прогулах писать, – фыркнул Дьявол. – Кто дежурный?
Так. А что это все так деликатно молчат? Неужто?..
– По ходу дела моя очередь, – я лениво вскинула руку вверх. – А со мной Кубанов, но его сегодня нет.
– Думаю, это не столь большая потеря, помощники у тебя найдутся, – он красноречивым взглядом указал на Искариота.
– Допрыгался, – тот развел руками.
– Можешь не помогать, – я пожала плечами, и тут же прикусила язык.
Ну все, теперь класс точно решит, что у меня завелся воображаемый друг.
Неприятно ударил по ушам звонок, и воодушевленные скорым концом рабочего дня одноклассники, покинули кабинет, остались только я, Дьявол, Ксюша и Иуда.
Нечистый дух вскочил на парту и, перепрыгивая с одной на другую, перебрался к моей однокласснице.
– Ну и что с тобой приключилось? – спросил Дьявол. – Рассказывай.
– Нет, знаете, наверное, это зря, я лучше пойду, – замялась она.
– Разрешите помочь девчонке, м-м, господин Люцифер? Ну позязя... – протянул Нечистый дух.
Люцифер, значит... Какое же имя восхитительное...
– Отставь елейности, – скомандовал Дьявол так строго, что бедная Ксюша вздрогнула, подумав, очевидно, что это относится к ней.
– Я думаю, это мое дело, и я должна самостоятельно разобраться, – выпалила одноклассница и, схватив сумку, выбежала из класса.
– Ну и скажи мне потом, что у людей с логикой все в порядке, – Сатана сложил руки на груди, – и зачем тебе сдалось это недоразумение?
– Себя в ней узнаю, – развел руками Нечистый, – чертовски плохо, когда болеют родные. Еще хуже, когда умирают.
– Делай, что хочешь, – внезапно согласился Дьявол, раздраженно махнув рукой.
– Подожди, – я схватила классного руководителя за руку, прежде, чем дверь за ним успела захлопнуться, – мы домой вместе пойдем?
– У тебя освобождение от физкультуры, уберешься на один урок раньше и пойдем, – он развернулся лицом, слегка коснувшись теплыми губами моего лба. Я сдавленно сглотнула, стараясь не шевелиться.
Сохранить бы подольше в памяти его теплое дыхание на встрепанных волосах и дуреющего от родного запаха сознания...
– Ой, какие нежности, – промурлыкал откуда-то сбоку Искариот, и я, густо залившись краской, смущенно отстранилась.
– Мы в школе, – сухо напомнил Дьявол, – не забывай о субординации, – и вышел за дверь, предварительно кинув на Нечистого испепеляющий взгляд.
Да что там, я и сама убить его была готова, но потом сразу же пожалела.
– Слушай, Иуд, так ты мне можешь сказать одну вещь? – комкая ремешок от сумки, начала я.
По-правде говоря этот вопрос меня уже давно волновал.
– Какую? – Искариот прищурился.
– А что в Аду с... кхм... грешниками делают? Неужели правда пытают и поджаривают в котлах? Только честно!
– Наи-ивная, – снисходительно протянул он. – Столь устрашающий образ нужен церкви на земле, чтобы выкачивать из народа деньги за проданные индульгенции и молитвы всякие. В Преисподней, может быть, и было плохо, если б не усилия демонов. Пандемониум был воздвигнут на месте, где раньше находилось Серное озеро в знак победы над природой Ада. Вот тогда был номер, когда я вместо того, чтобы очнуться в обжигающей лаве, пришел в себя посередине главного зала...
– Ну... а за Пандемониумом? – осторожно спросила я.
– И за ним все застроено, насколько хватает глаз, многие реки вроде Стикса осушены или используются каким-то образом в хозяйственных целях. Условия для жизни в Аду, конечно, похуже, чем на земле, но когда начинаешь воспринимать Преисподнюю как дом, все предстает совсем иначе. Даже в ее выжженных долинах можно найти что-то совершенно по-особенному чарующее, – мечтательно проговорил Нечистый. – А пытать нам особенно некого, основной контингент: некрещеные дети, ученые, язычники, атеисты да самоубийцы; многие, причем, – дельные люди. Ах да, еще наши контрактеры, ну, с ними порой бывает тяжеловато.
– Ну а маньяки, убийцы, насильники как же? – я изумленно округлила глаза.
– А, эти ребята, видимо, знают фишку про «помолись перед смертью и все грехи тебе будут отпущены». А те, кто не знают... К ним соответствующие меры, но чаще это же просто больные люди. Их еще блаженными называют, ну а у таких «блаженных» знаешь, куда пропуск?
– Догадываюсь, – хмуро пробормотала я, чувствуя, как представления о религии рушатся, – но это же...
– Несправедливо? И не ищи ее, справедливость эту, нет никакой, сколько бы не было попыток доказать обратное. Мрази живут, дети умирают – и это жизнь. В которой нет и не должно быть понятия справедливости, потому что она сама по себе является иллюзией. А главный иллюзионист у нас – бог, который, чтобы не признаваться в том, что самодур конченый, придумал выражение про «неисповедимые пути». А так... Мы все в Аду выживаем потихоньку, трудно порой, но кому сейчас легко? Что люди... Что демоны... У нас одна судьба, – сказав это, Иуда скрылся за дверью. – Жду тебя через уро-ок, убираться бу-у-удем, – донеслось уже из коридора.
========== Часть 48 ==========
 Нечистый встретил меня у классного кабинета, сразу же после обществознания. Он стоял, подпирал спиной стену и лениво рассматривал снующих мимо учеников и обучающий персонал.
– Ну что, приступим? – он вновь поправил сползающие на нос очки.
– Это... Если у тебя другие дела, можешь и не помогать, если что, я скажу...
– Идем-идем, извращенка маленькая, – он буквально затолкал меня в класс, не дав договорить, – мне не в тягость, да и ты, держу пари, смотаться собиралась, не выполняя священный долг перед классом.
Я выдохнула, поджав губы. Просек-таки, я ведь действительно Дьявола рассчитывала один урок подождать на улице или в каком-нибудь кафе. И в своей-то квартире ненавижу убираться, не то что в классе.
– Почему это я извращенка?
– Потому что Дьявол кое-кого предупреждал в своей спальне потише себя вести, но кто-то не послушался, – промурлыкал Иуда.
На этом моменте у меня дернулся глаз. А ведь и правда, Нечистый же тогда за стеной в кабинете был...
– А вот поменьше слушай! – я, нахмурившись, сложила руки на груди. – Тебе-то что за интерес?
Нечистый почему-то засмеялся, прикрывая рот рукой. Из-под стекол очков ехидно сверкнули вишневые глаза.
– Так значит, все-таки <i>было</i>? А сначала сознаваться не хотела! – с победной усмешкой проговорил он, предусмотрительно уворачиваясь от удара.
– Вот я тебя сейчас мокрой тряпкой! Подожди у меня, негодник!
Но Иуда ждать вовсе не собирался, а принялся довольно ретиво убегать от всяческих выражений моего праведного гнева через ряды парт.
– Меня уже и половником били, и табуреткой, и даже метлой! – радостно сообщил он, вновь уворачиваясь от неумелого выпада. – Ну ладно-ладно, не обижайся, – Нечистый поймал мой кулак и заломил руку, так что в плече что-то хрустнуло, – хватит махаться-то, вспыльчивая какая.
– Ну да, а теперь еще и руку мне выверни давай, – надулась я, – бессовестный.
– Ну а чего ж ты хотела? – дурашливо развел руками Искариот, выпустив меня из мертвой хватки. – Говори, что делать нужно?
– Вот, воды иди набери, – я вручила ему зеленое эмалированное ведро и выпроводила из класса, кое-как объяснив, где взять ее, воду эту.
Не стану же сама ее таскать с больной рукой. Надо будет ему сказать, чтоб силу свою на будущее рассчитывал, а то так и сломать что-нибудь недолго.
Дверь скрипнула и я обернулась, удивленная, что Нечистый так быстро воротился. Но это был вовсе не он.
В облике заглядывающего в кабинет дядьки, вроде бы, и не было вовсе ничего необычного, кроме одной ма-аленькой особенности... У него брови сходились прямо посредине лба. А так все в норме, стандартный тестостероновый самец.
– Э... А вы кто собственно?.. – лениво начала я, но договорить не успела, потому что «монобровь», очевидно церемониться совершенно не собирался и без приветствий сразу же залепил мне знатную оплеуху, в результате которой я оказалась на полу с гудящим затылком.
Вот тебе раз...
– Какого черта? – мрачно поинтересовалась я, воинственно сдувая со лба прядь непослушных волос.
– Извини, пожалуйста! – тут же сердечно извинился дядька. – Прости, ради бога, обознался!
Но не-ет уж, не тут-то было, сегодняшний лимит прощения исчерпан еще на Иуде, а тебе мужик, достанется по полной программе.
– Я т-тебя отучу, как на девушек с кулаками бросаться, умник, – в голове все еще что-то гулко ухало, поэтому приходилось придерживаться за затылок, – ты меня, зараза, стороной за десять километров обходить будешь...
Сказанное выше было чисто для красного словца. Я вообще, когда злюсь, могу и не такого наговорить, контролировать себя в такие моменты я никогда не умела и, похоже, не научусь. Но бить меня, а тем более, бить по голове, категорически запрещено, потому что место это у меня слабое, и туда чуть чего сразу же ударяет кровь. А когда она туда ударяет, я вытворяю такое, чего бы совершенно обычной Ане Макаровой и в мысли не пришло сделать. Но знакомство с Дьяволом даром не обходится...
Кто бы мог подумать... Но я на полном серьезе схватила стул и без зазрения совести принялась им лупасить задиристого незнакомца. Правда ему, похоже, от этого было ни горячо, ни холодно, но пылу моему перепугался он изрядно. Ну или мне так показалось.
И тут дверь, скрипнув, отворилась и в проеме завис Искариот.
Я даже свое увлекательное занятие прекратила, чтобы понаблюдать за тем, как изменяется выражение его лица. Ну еще бы, такая картина... Псевдо-возлюбленная Дьявола, с виду спокойная, метелит советским стулом брутального качка, при этом в красках объясняя, чего он сделать не сможет, если ему этим самым стулом врезать промеж ног.
Нечистый дух глубокомысленно присвистнул, тем самым привлекая к себе внимание «моноброви». Последовало секундное молчание, потом дядька чуть не оглушил меня своим утробным рыком, который заключался примерно в том, что:
– И-иуда!!
И большой смысловой нагрузкой не блистал.
– Опс! – притворно удивился Нечистый. – Аннушка, по сложившися обстоятельствам я, к сожалению, должен временно отлучиться, и скоро не вернусь. Передай господину Люциферу, что я не нарочно, а по уважительной причине, и еще... – Искариот предусмотрительно скрылся за дверью, пока монобровь продолжал свое бравое наступление, – ...ты зря ему стулом врезала, он страх какой злопамятный! – донеслось уже из коридора.
Монобровь, как по команде, сорвался с места, раскидав на пути пару парт, и выскочил за дверь, после чего, судя по звукам, наткнулся на оставленное Иудой ведро с водой и, расплескав половину, продолжил погоню.
Я пожала плечами, и втащив ведро в класс, принялась добросовестно убираться.
***
После урока выяснилось, что у Дьявола образовались срочные дела, и домой мне топать в одиночку. Что ж, видно, и впрямь что-то серьезное приключилось.
Я приостановилась на лестничном пролете, чтобы проверить, ничего ли в классе не забыла во время «веселой уборки», и тут меня кто-то окликнул. Я подняла голову и чертыхнулась про себя. Какого черта, Юля? Хватило мне уже сегодня приключений на голову, интересно, с чем она ко мне на этот раз, с нравоучениями или кулаками?
– Извини, не убегай только, ладно? – девушка осторожно приблизилась ко мне. – Вот держи. Я не хотела тебя бить, правда. – Она протянула мне какую-то мазь, видимо, от ушибов.
– Не нужно, – я убрала ее руку, – знаешь, странно, что ты извиняешься. Это как-то глупо, что ли. Ты ведь так не поменяла свою точку зрения и, к тому же, делала тогда все осознанно.
– Мне нельзя было по-другому, – тихо, но от этого не менее твердо произнесла она. – Если бы не появление Дьявола, тебя бы убили, а мне бы здорово влетело за то, что не убила сразу. Но теперь мне придется искать нового хранителя...
Не знаю, что меня больше всего обрадовало, известие о том, что Сатана убил того выскочку или что Юля говорила об этом без особой боли в голосе.
– Ты постоянно говоришь, что у тебя нет выбора что-то сделать, – неспешно рассуждала я, отворяя дверь на улицу, – и кто же, позволь поинтересоваться, тот супостат, что у тебя его отнимает.
– Дело не в этом, – девушка неловко замялась, – у меня его с самого начала не было.
– Тогда тебе кто-то нагло врет, – фыркнула я, закинув руки за голову.
– Да нет же, ты опять не поняла. Мы будто на разных языках говорим! – неожиданно вспылила она, и от невнимательности чуть было не упала, споткнувшись о бордюр.
– Осторожно, часть проезжая, под ноги смотри, – я грубо отдернула ее от дороги, поближе к светофору.
Наша оживленная дискуссия на время прервалась.
Я стояла на перекрестке и размышляла, куда лучше пойти: к себе домой или же в квартиру, ключи от которой мне дал Дьявол. По иронии судьбы она находилась по соседству с Юлиной. Не знаю, почему, но мне показалось, что под самым носом у врага будет безопаснее...
– Так ты на меня обижаешься? – робко осведомилась одноклассница, когда мы уже свернули в квартал неподалеку от гаражей. Серый фасад дома уже виднелся за деревьями, особенно унылый сегодня почему-то.
Я задумалась на секунду, что бы ответить, прислушиваясь к себе. Но ответить ничего не успела, потому что сознание неожиданно противно поплыло, рассыпаясь сиреневыми точками. Юля что-то обеспокоенно закричала, потом как-то неожиданно осеклась. Сиреневые точки слились воедино, неожиданно вспыхнув. Я только подумать успела, что никуда не годится по столько раз за неделю в обморок падать.
========== Часть 50 ==========
 Ах, черт, голова раскалывалась просто немыслимо, в затылке тяжелым комком пульсировала боль, то разгораясь адовым костром, то слегка затухая вновь. Причем лежала я, как выяснилось, вовсе не в теплой кровати, а где-то, где воняло собачьим кормом и нафталином. Щекой на шершавом полу. Где-то сзади глухо послышался грохот, от которого в голову еще сильнее вступило.
Что-то бессвязно простонав, я попыталась хотя бы сесть, но влажная ладонь с половицы соскользнула, и я чуть было не ударилась виском об угол какого-то ящика, если б не чьи-то руки, предусмотрительно вцепившиеся в мое плечо.
– Анька, ты живая... Что с тобой?
Я сдержаться не смогла и грязно выругалась, удерживая руками больную голову.
– Что вообще произошло? Как я тут оказалась? Что это, черт возьми, за место? – монотонно повторяла я, невидящим взглядом уставившись на Юлю.
– Если б я знала... – пожала плечами та, спрятав взгляд.
– Так это... Я, значит, не в обморок упала? – как-то резко вернулся запал, – Так это меня, значит, по голове кто-то тюкнул?
– Сильно тебе досталось, – пробормотала одноклассница, несмело протянув руку, чтобы ощупать мой затылок. Но не тут-то было. Не люблю чужие прикосновения. – Я даже понять не успела, почему ты вдруг упала, как и меня тоже... Больше ничего не помню, очнулась здесь вот, – она на миг замолчала, потом подняла глаза. – У тебя кровь...
– Ничего страшного, – раздраженно проговорила я, вновь дергаясь в сторону от ее руки, – теперь давай подумаем, как отсюда выбраться. Кто бы ни были «таинственные похитители», ждать, пока они объяснят, что да как – глупо, согласись.
Юля кивнула.
– Тут форточка под самым потолком. Наверное, в нее можно пролезть, но щеколда там со стороны улицы, – тихо объяснила она, поднимаясь на ноги и помогая встать мне.
От ее слов возникло вполне закономерное желание смачно хлопнуть себя ладонью по лбу; но так как голова еще не прошла, я не рискнула. Сделать щеколду у окна со стороны улицы мог только конченый идиотище. Держу пари, таких мир еще не видывал...
– Можно его и разбить, – я пожала плечами, – вон сколько тут различных тяжелых штучек.
Одноклассница неопределенно пожала плечами, видно было, ее не устраивало мое общество. То ли боялась водить дружбу с «дьявольщиной», то ли противно ей было. Меня это нисколько не заботило, только выбраться хотелось, а работая в одиночку, я вряд ли добилась бы чего-нибудь путного.
Странное дело – страха совсем не было, только какое-то ядовито-злое волнение. Может, просто шок не прошел еще. Я читала как-то, что в горячке люди не чувствуют серьезности ситуации и смеются, глядя на свой отрубленный палец. Ужасно, по правде говоря...
К счастью, сейчас-то все не так печально было. По крайней мере, пока. Хм-хм, зловещая перспектива, избитая фраза. Все, как по маслу, как в лучших ужастиках или как там их...
– Ты что тут делаешь?! – прошипел кто-то прямо у меня над ухом, отчего я чуть было не свалилась с ящика, на который успела взгромоздиться, подхватив по пути сердечный приступ.
– Ну зачем... так пугать... – задыхаясь пробормотала я, – ты сам-то что тут делаешь?
– Да так, – Нечистый неопределенно передернул плечами, колдуя со щеколдой, которую, судя по всему, заело, – рассчитывал к старым знакомым на огонек... – палец надавил на ржавый замок, – ...заглянуть. А здесь – опа – и Аннушка.
– Хорошие же у тебя знакомые, что среди бела дня так по голове охаживают, – я демонстративно потерла затылок.
– Да не говори, – Иуда нажал на створку, заставляя ее расшататься, с неохотным скрипом та поддалась, чуть приоткрывшись, – сам от них в восторге...
Сзади послышался тихий кашель – у Юли то ли от пыли в горле запершило, то ли она решила столь изысканно напомнить о своем присутствии. Нечистый сдержанно усмехнулся, продолжая осторожно, чтобы избежать надрывного скрипа, открывать окно.
– Кстати, как качок там тот шибанутый? Догнал тебя? – тихо спросила я, вновь забираясь на ящик и облокачиваясь о пыльный подоконник. И плевать, что рубашка белая. Уже давно в крови измазана, чего там дергаться-то?
– Михаил? О-оу, еще как догнал. Руку мне сломал, засранец. Правда потом, – Нечистый, хихикнув, прикрыл рот рукой, хитро-прищуренные глаза блеснули озорно и как-то почти совсем по-детски, – под грузовик попал. Случайно. Но ничего, это тварь живучая. Готов спорить, уже где-нибудь в райских садах обитается...
– Очень больно?
– Что больно? – Иуда слишком удивился, почему-то не поняв вопроса. Окно, вернее, узкая форточка почти совсем отворилась.
– Ну руку тебе сломали – очень больно? – терпеливо пояснила я.
– Да порядком, – Нечистый поморщился, – теперь я понимаю, почему господин Белиар на дух не переносит это бровастое чудовище. Хотя знаешь, все в мире весьма относительно.
Пояснить, что именно относительно Искариот не успел, потому что форточка наконец полностью отворилась.
– Ты ведь не пролезешь? – мрачно уточнил он.
Я опустив убитый взгляд, оценила на вскидку свои бедра, в очередной раз убедившись, что хавать, а в особенности, хавать сладкое пора прекращать, и лишь обреченно покачала головой.
– Тогда мне придется влезать, – со вздохом подытожил Иуда.
– Только тихо, – едва предупредила неожиданно встрявшая Юля, как послышался грохот, пару ящиков свалилось на пол, подняв за собой клубы пыли, а Нечистый свалился на меня.
Было зашибись. Одноклассница хлопнула себя по лбу, а мы с Искариотом хором возматерились, причем я удивилась его изобретательности и только решила взять пару слов на заметку, как Нечистый ощутимо хлопнул меня по лбу, предупредив, чтоб от девушки такого больше не слышал.
Единственная дверь в комнату отворилась, и по изменившемуся выражению лица Иуды я определила, что, как минимум, стычки нам на этот раз не избежать.
И тихонько сжав кулаки, твердо пообещала себе, что на этот раз в обморок не хлопнусь, не сбегу и не буду полностью бездеятельна, пусть даже от меня почти ничего не зависит. Пора уже учиться чему-нибудь у этих демонов...
Повисла пауза, в течение которой, видимо, одна я не секла совершенно ничего, потому что через пару секунд Юля отвесила вошедшему такой поклон, что чуть ли не в ноги хлопнулась. А Иуда зашипел, поднимаясь и бесцеремонно вздергивая меня за воротник. Я бы возмутилась, но что-то подсказало, что ситуация была не та, чтоб возмущаться.
– Поднимись, – велел весьма бородатый чувак, обращаясь к девушке, – я обычный человек.
Та робко подняла взгляд. Я, не выдержав, скривилась. Как это отвратительно смотрится. Такое подобострастие, раболепие. Тошнит, и поделать с собой ничего не могу. Мерзко.
– Слушай сюда, – немного грубо проговорил Нечистый мне на ухо, – ты сбежишь отсюда, как только появится возможность. Обещай мне, что не задержишься ни при каких обстоятельствах. Если с тобой что-то случится, мне не простят. Ясно?
Я кивнула, глядя, как он достает из кармана складной нож с красиво блестящим лезвием.
– Но... это все? – спросила я, намекая на явную недостачу средств защиты.
– Этого хватит. Надеюсь... Остается только уповать, что они здесь не в полном составе. Он ведь не останется без охраны.
– Что? Ты чего говоришь вообще? – стыдно признаваться, но не понятно было решительно ничего.
Однако ответы на свои многочисленные вопросы я получить не успела.
– Иуда, – сообщил нам всем просто невероятный факт бородатый.
– Какая встреча, – развел руками Нечистый, – тысячу лет не виделись! И еще б столько же не встречаться, – мрачно проворчал он себе под нос.
Я осторожно сделала шаг влево, получив чуть заметный одобрительный кивок от Искариота. И «А ну стоять!» – от бородатого дядьки.
– Отдай ее нам, – обратился он к Нечистому, – и мы отпустим тебя. Только на этот раз.
– Потрясающе, – фыркнул Иуда, – но, пожалуй, все же откажусь от столь заманчивого предложения...
Я сделала еще один шаг.
– Зато я знаю предложение от которого ты не смог отказаться, предатель, – сквозь зубы выплюнул бородач.
– Опять начинается, – измучено вздохнул Искариот, прикладывая руку ко лбу, – это у нас больная тема, да? Все еще баттхерт не прошел, а-а-а, Фома-а? – с наслаждением протянул он.
Логическая цепочка замкнулась в моей голове через две секунды. С небольшим опозданием.
– Так, стоп-стоп-стоп, ребятки, – решение прояснить для себя сложившуюся ситуацию было твердым, как никогда, – это что, типа апостол, да? – я недоверчиво ткнула пальцем в бородатого дядьку.
– Типа да, – согласился Нечистый.
У меня возникло огромное желание высказаться матом, но я решила воздержаться пока что, продолжая свое дознание.
– А ты, типа, тоже?
– Ну-у, – неопределенно протянул Иуда, – в Википедии написано, что тоже. Ты доверяешь Википедии?
– Типа да, – утвердительно кивнула я, и воспользовавшись ступором бородатого дядьки, вызванным, очевидно, моим тугодумием или упоминанием свободной интернет-энциклопедии, не теряя времени, распахнула дверь и выскочила в сумрачный и облезлый коридор. Как на складе. Хотя, по сути говоря, так, скорее всего и было.
Не знаю, что потом мной руководило, но я резко остановилась, обеспокоенная судьбой Нечистого.
– Пригнись! – неожиданно рявкнул он, сделав такие страшные глаза, что я, даже не успев осознать всю суть просьбы, ее выполнила.
И это, надо сказать, спасло мне жизнь, потому что буквально через секунду над головой просвистело блестящее лезвие меча.
И да, после этого пришлось-таки высказаться матом.
– Так ведь и убить можно, – пробормотала я, хватаясь за сердце и начиная медленно сползать по грязной стенке.
Между тем обладателю меча, еще одному дядьке, это было как нельзя на руку, потому что лезвие я в следующее мгновение обнаружила возле своей шеи.
– Естественно можно, – фыркнул Иуда, – вылезай из своей сказки, Аннушка, тебя тут прикончить, видите ли, пытаются. К тому же, меч-то у него необычный, вместе с телом рассекает и материю души. Словом, еще немного, и отправилась бы ты, распавшись на мельчайшие частицы, первозданный хаос покорять без права на возвращение. Вслед за моей сестренкой.
– Етить... – только и смогла выдавить я, оценивая масштабы трагедии.
– Да что ты тянешь, черт возьми?! Сваливай оттуда! – рявкнул Искариот, выставляя вперед серебристый нож.
– Я не пойду!
– Что, прости? – Нечистый тряхнул головой, будто собственным ушам не поверив.
– Двое на одного – нечестно! – упрямо заявила я.
– Чего? – вопросили хором уже все присутствующие.
– Двое на одного – нечестно, – вкрадчиво повторила я, отступая назад в комнату под натиском мечника.
Чтобы не спотыкаться о ящики, разбросанные по полу и одновременно следить за положением лезвия, пришлось прилагать немалые усилия. Драгоценное время для побега было окончательно упущено.
Теперь оставалось надеяться только на чудо, но по крайней мере меня не будет мучать совесть, что я кого-то бросила, чтобы собственную шкуру спасти.
– Я бы хотел тебя как-нибудь приободрить, – пожал плечами Иуда, – но если бы ты знала, в какой мы заднице...
– Догадываюсь... – пробормотала я, отступая к Нечистому, – а как же «не убий» и все такое?
– Я тебя огорчу, это правило действует только на верных церкви и богу. А ты вроде как отступница. Про меня уж и говорить нечего, – усмехнулся он. – А с неверными у них со-овсем другой разговор.
Я снова высказалась матом.
Иудины «старые знакомые» молчали и ничего не делали. Просто стояли и буравили нас в четыре глаза. И это было, черт возьми, страшнее всего. Стоять и гадать, что придет им в голову в следующую секунду: сразу прикончить или помучать перед смертью. Сам воздух, казалось, уже дрожал от напряжения. В тишине было слышно только мерное гудение щелкающей иногда охладительной системы.
– Молитесь перед смертью, псы, – прошипел Фома.
– Молчать, хач-бородач! – выпалила я. – Тут помирать никто не собирается!
– Ну ты выдала, – засмеялся Нечистый, прикрывая рот рукой в своей обычной манере.
Однако второй мужик, видимо, был со мной категорически не согласен, поэтому, воспользовавшись моментом, взмахнул мечом, рассеивая вокруг себя колючие искры. Ну а дальше все, как это бывает, словно бы в полусне. Я, то ли по чьей-то воле, то ли самостоятельно оступилась и повалилась на пол, больно ударившись и без того гудящим затылком о какой-то ящик. Перед глазами на миг все затянуло вязкой красноватой дымкой, и я поняла, что без посторонней помощи теперь вряд ли смогу подняться и теперь уж точно заработала сотрясение мозга. Сердце колотилось как бешеное, заставляя задыхаться. Да, мне было страшно, черт возьми...
Искариоту повезло и того меньше: кончик лезвия ювелирно прошелся меж ребрами, задев легкое. Может, я и не права оказалась в этой догадке, но от чего еще человек будет кашлять кровью, согнувшись пополам.
Дыхание как-то нехорошо перехватило. Глухие удары раздавались уже где-то в горле. Колени дрожат, черт...
Рядом со мной со звоном упал на грязный пол странный блестящий предмет, и я, только присмотревшись, поняла, что это Иуда нож выронил.
Изломанные ногти заскребли по прогнившим деревяшкам. У меня и больше двух секунд не было на это, но, к счастью, хоть и с огромным трудом, но все же удалось подняться, сжимая в дрожащих пальцах прохладную рукоять.
– Не так все просто, да? – усмехнулся Нечистый, сжимая в ладони лезвие. – Мы еще повоюем.
Алые капли, стекающие вниз по запястью, окрасили уже рукав белоснежной рубашки. Дыхание у Иуды было хриплое, как будто он долго бежал. И уж насколько я была тугодумом, но все же поняла, что хоть он и держится, это ненадолго.
Лезвие в моей руке сверкнуло, попав под луч заходящего солнца, пробившийся сквозь пыльное окно.
У меня не хватит духу убить – вот что я знала. Если кто-то из апостолов приблизиться еще хоть на шаг, нож просто выпадет из дрожащих пальцев. И тогда наступит нам полный конец.
По затылку стекали теплые капли от удара головой. В ушах звенело от напряжения. От ощущения, что вот-вот должно что-то чертовски дерьмовое произойти. Но ведь выход-то должен быть какой-то. Не может ведь все <i>так</i> закончиться...
Не может же?!
Черт возьми...
Тянуть дольше нельзя. Да и к тому же я сама вот-вот сознание потеряю. Похоже, на этот раз мы действительно влипли. И почему я такая беспомощная, черт возьми?! Я, наверное, себе этого никогда не прощу, пообещала же...
– Выметайтесь, – неожиданно послышался звонкий девичий голос.
Юля.
А я про нее и забыла вовсе. В руке у девушки звякнула какая-то длинная металлическая арматура, каких здесь вдоволь на полу валялось.
Дядьки были настолько ошарашены ее внезапной репликой, что Иуда, не теряя времени на разъяснения причин неожиданной милости, схватил меня буквально за шкирку и подтолкнул к выходу из злосчастной комнаты.
– И запомни, дитя, – Нечистый остановился в дверях, выразительно подняв вверх указательный палец, – те, кто связали свои судьбы с Преисподней, никогда не выметаются и не убегают. Они гордо покидают поле боя.
– Сваливайте уже, – горько усмехнулась одноклассница, преграждая апостолам путь.
Искариот вытянул меня в коридор.
Тусклые лампы, развешанные по стенам, промелькнули всего за несколько секунд. Потом были дворы, серые дома, стоянки какие-то.
Мы остановились только на людной площади перед набережной. Нечистый тяжело опустился на лавку, зажимая уже перепачкаными пальцами рану и отирая кровь с губ.
– Ну ты и шибану-утая, – хрипло протянул он. – Сколько проблем мне доставила. Геройство, тоже мне.
– Хватит, – пробубнила я, опускаясь рядом. – Думаешь, мне самой не тошно, оттого что я такая бесполезная? Ты как?
– Бывало и хуже. Нашла, кого спасать, – чуть ли не презрительно фыркнул Иуда. – Да я бы им еще десять раз благодарен был, если б они меня прикончили. Так не-ет, тебе надо было обязательно остаться и довести меня до инфаркта своими выкрутасами. Ах, ладно. Сегодня у меня просто неудачный день, пора бы это просто признать.
– И не говори так, – сдавленно и почти неразборчиво пробормотала я, опустив голову.
– А что, если мое место не здесь? – Нечистый откинулся на спинку скамьи, поправляя растрепанные ветром волосы. – А там, в первозданном хаосе? Вместе с ней.
– Постой. Ты там еще сказал что-то про сестру. Они ее?..
– Да, – прервал Иуда, даже до конца не дослушав, хватая меня за руку, – а теперь, когда мы вне святого круга и моя регенерация почти завершилась, мы можем отправляться в Преисподнюю.
И я почувствовала, как закружилась голова.
========== Часть 51 ==========
 Кушетка была пока что еще холодной, а голова – больной.
Я сидела, прислонившись перебинтованным затылком к стене. А рядом ворчал что-то неразборчиво Искариот, которого за пятнадцать минут до этого заставили снять рубашку, с целью перевязать хотя бы то, что «и так само заживет». Но вопреки ожиданиям, «само» заживало не так быстро, и рана продолжала кровоточить, правда, уже значительно слабее.
Вельзевул, никоим образом не реагируя на возмущения Нечистого, преспокойно попивал чаек, сидя в своем кресле. Наблюдал, как мы отходили от пережитого и ожидал, видимо, момента, когда можно будет начинать расспрашивать. Я теперь поняла, что оказать медицинскую помощь, не задавая лишних вопросов – настоящий талант. То ли дело мои родители, помню, едва в детстве коленку пораню, такой крик поднимается: так, все! – реанимация, тюрьма, полиция, психушка, ты плохо кончишь, неделю без телевизора, и только попробуй на улицу выйти!
Я ценю родительскую заботу, пусть и довольно странную.
Но демоническую ценю больше.
Теперь, конечно, придется признать, что я плохая дочь. А ну и пусть. Все давно уже свыклись с мыслью, что я такой же, как и миллионы других, серый, неблагодарный и насквозь прогнивший человечек.
Дверь резко распахнулась, отвлекая меня от неутешительных размышлений. Причем так показалось, почему-то, что открыли ее бодрым пинком. А, нет, как говорится, не показалось.
– Ты где шляться изволил? – с порога поинтересовался Белиар, небрежно стряхивая с плеча темную прядь.
– На мамонтов охотился, господин Белиар, – Нечистый сделал философскую мину. – Неужели не заметно?
Мне подсказало бестолковое внутреннее чутье, что заметно демону было только то, как получил бы Искариот за свой сарказм, не будь он ранен. Но обстоятельство это существенно смягчило суровый приговор, ограничив его лишь подзатыльником.
– Больно, – зашипел Иуда, хватаясь за голову.
Демон постоял секунд пять, задумчиво глядя на своего ученика, потом выдал незабываемое:
– Курица довольна.
И отвернулся. Пока я была в суровом ступоре, Искариот проворчал себе под нос, с головой выдавая суицидальные наклонности:
– Да какая ж из вас курица, господин Белиар? Страус вы самый настоящий.
Вышеупомянутый страус резко обернулся, наградив нас таким взглядом, что я сразу просекла: сейчас мало никому не покажется.
– Расстраиваешь ты меня, – вздохнул Белиар, вместо того, чтобы устроить ожидаемый Армагеддон. – Неужели нельзя было безо всяких дырочек в боку обойтись?
– Нельзя было, – Иуда нахмурился, опустив взгляд, и показалось даже, немного покраснел. – Так обстоятельства сложились.
– Обстоя-а-ательства, – раздосадовано протянул темноволосый демон. – Вечно у тебя какие-нибудь отговорки, – он хотел, видимо, еще что-то сказать, как скрипнула дверь, и Белиар осекся.
Оно и понятно. Я вот, например, тоже сильно расстроилась, увидев Тамару. Почему она постоянно ходит целая и невредимая, а я попадаю в какие-то переделки, и вот сейчас сижу с разбитой головой?
Впрочем, она была не единственной вошедшей.
– Что на этот раз? С лестницы упала? – со вздохом спросил Дьявол, убирая со лба светлую прядь.
– Нет, – хмыкнула я в ответ, потирая затылок, – все было несколько иначе.
– Бедненькая... Больно? – сочувственно вздохнула Тамара, поправляя мою повязку.
– Уже нет, – холодно ответила я, убирая ее руку.
– Ну... может, тогда в следующий раз... – замялась девушка, тревожно оглядываясь на Сатану.
– Что в следующий раз? – разом оживилась я. – У меня уже ничего не болит.
Хотя, по сути, я соврала, ну, не важно.
– Вот и замечательно, – Дьявол опустился рядом, встрепав мои волосы, я удивленно покосилась на него, – незачем с этим тянуть.
Мне почему-то показалось, что после этих слов все присутствующие, за исключением, разве что, Искариота, существенно напряглись.
– Так... что там? – негромко спросила я, понимая, что в глубине души зарождается нехорошее предчувствие.
Хвост Дьявола, выпущенный сейчас, будто невзначай изогнулся за спиной, и я вздохнула, с трудом подавив желание потрогать жесткую кисточку, заставляя себя слушать внимательнее.
– Я завершил свои исследования. И выяснил почти все необходимое. Сиера сейчас находится в состоянии, сродни человеческой коме. Духи могут уходить в него в любой момент и на неограниченное количество времени. Но, – он сделал небольшую паузу, поймав мой тревожный взгляд, – здесь есть свои подводные камни.
– Это значит, – подал голос Белиар, – что ее срок ограничен?
– Более того, – Дьявол нахмурился, – он на исходе. Если время выйдет, вытаскивать из Междомирья будет уже некого. – Князь обернулся ко мне, видно, желая разъяснить нечто, остальным присутствующим уже и так ясное; на этом моменте у меня дрогнуло сердце. – Демоны питаются человеческими чувствами, чтобы жить. В Междомирье нет и не может быть людей. Следовательно, долговременное пребывание там для нее равноценно смертному приговору. Сиера оказалась между мирами по воле случая. К тому же, была тогда почти полностью истощена. Иными словами: ей просто не хватит сил, чтобы пробудиться, – Сатана говорил спокойно, даже не повышая голоса, но что творилось в его глазах... О черт возьми, они ведь горели просто. Полыхали даже. И от этого было почему-то больно.
– Нет... – хрипло вздохнула я, покачав головой и все еще надеясь, что догадки мои окажутся ложными, – нет-нет-нет... Ты хочешь сказать, что самостоятельно выйти из комы она уже не может? Веселенькая история какая-то получается, – пробормотала я уже совсем себе под нос. – И к чему ты все время вел? – голос нехорошо дрогнул, а руки судорожно сжали подол.
– Ты ее прямое волеизъявление, – отчетливо и медленно, будто вкладывая в мое сознание каждое слово, проговорил Люцифер, приподняв мое лицо за подбородок. – Чтобы вывести Сиеру из комы, твою телесную оболочку надо уничтожить, а душу отправить к ней.
– Ну вот я и говорю: нет. Неправда это, – а взгляд спрятать не получилось.
– Правда, – покачал головой он, – даже если ты этого не хочешь.
– Не хочу! – неожиданно взбунтовалась я. – Я не хочу служить ничьей ступенькой. Что будет потом? Она меня поглотит, просто чтобы восстановить силовой баланс, да?
В ответ последовал короткий кивок. Дьявол все это время взгляд ни разу не отвел и не спрятал. Говорил прямо, как то, что давно должен был сказать. И что говорить не стыдно. Остальные и вовсе молчали, с напряжением слушая нашу беседу.
– Но я, – слова подбирались совсем плохо, и все какие-то колючие и заковыристые, – живой человек же. Самый обычный: могу чувствовать, думать, мечтать о чем-то. Я не инструмент и не... Не хочу быть ничьим волеизъявлением.
– Я знаю, – он вновь ласково встрепал мои волосы, слегка улыбаясь, – поэтому не могу не предоставить тебе выбор. Ты все равно умрешь. Рано или поздно. После того как Сиера исчезнет, ты не проживешь и дня. Может, это случится даже до смерти твоей телесной оболочки. Может, после. Если захочешь, просто постарайся жить, как прежде. Без оглядки на прошлое и понятия о завтрашнем дне. Но ты и в Междомирье отправиться можешь, к своим воспоминаниям, и там уже попытаться выйти из комы с новыми силами, полученными здесь. Я даже не берусь утверждать, что даже при таком все получится. Но есть, по крайней мере, хотя бы шанс. Выбор же за тобой.
– А с чего ты взял, что время пришло? – негромко спросил Белиар. – Что ее сил уже должно хватить?
– Небесные псы начали охоту, – усмехнулся Дьявол, – значит, время пришло.
Чудесный расклад.
Сложнее выбора в моей жизни не было никогда. Лучше бы, наверное, мне его и вовсе не давали.
– Выходит, я в любом случае умру?
– Нет. В первом случае это действительно только вопрос времени. А во втором ты просто сольешься воедино с оставшийся частью души и памятью. Человеческое тело может хранить воспоминания лишь за сто сорок лет. Сиера же помнит тысячелетия, – терпеливо пояснил Дьявол.
Как мерзко, черт возьми, быть вещью. Всего лишь промежуточным звеном, без цены на существование. Если я и правда пришла в этот мир лишь за тем, чтобы стать чьей-то ступенькой, зачем тогда было давать мне возможность чувствовать, думать, и вообще жить? Почему не сделать из меня что-нибудь более бесполезное?
Я все еще могу отказаться.
Он ждет от меня ответа.
Ответа, от которого раз и навсегда погаснет в родных глазах огонь.
У меня попросту не хватит духу прямо сейчас его дать.
И поэтому я сказала что-то совершенно безумное и глупое:
– Есть ли у меня время подумать?
– Еще есть, – кивнул светловолосый Князь.
Дура. А надо было сразу отказываться.
Прощу ли я себе когда-нибудь это предательство?
Не знаю почему, но другого слова вообще не подбиралось для ответа, который я решила почему-то отсрочить. Разве имею право заставлять его каждый день смотреть вместо любимых глаз в мои? Разве он меня после этого не возненавидит?
– Зачем ты ее вообще спросил? – неожиданно подала голос Тамара. – Кампания по воскрешению твоей возлюбленной почти не подает надежд на успех. Почему из-за этого должен еще кто-то умирать? – девушка поднялась. – Почему ты не хочешь просто забыть все, что связано с Сиерой? Так случается. Любой умереть может; но живи ты наконец настоящим!
Она осеклась, потому что Дьявол взглянул на нее так, что холодом обдало даже меня.
– Ты не права, – заявила я даже для самой себя неожиданно, – просто это на самом деле ужасно мерзко, когда о тебе забывают. Особенно тот, кто обещал всегда помнить. Это же почти равносильно убийству. Поэтому, даже если больно, надо помнить.
Тамара неожиданно замахнулась, а я и понять ничего не успела, как вспыхнула щека. Во рту почувствовался привкус крови. Мощную пощечину-то она мне залепила. С первого взгляда и не скажешь, что она так ударить сможет.
– Сохраняй достоинство, не бей в ответ, – предупредил Искариот мои последующие действия.
Я глубоко вздохнула, осознав, что больше не могу оставаться в этой комнате ни на секунду и тут же вылетела за дверь.
========== Часть 52 ==========
 Коридоров было много и все почти одинаковые, поэтому я поняла, что заблудилась, как только пару раз завернула за угол, но особенно по этому поводу не расстроилась. Надо будет – разыщут. А сейчас, надеюсь, у них хватит деликатности оставить меня наедине с собой.
Безумно требовалось охладить пыл и привести в порядок мысли, иначе дышать уже становилось сложно от такой неразберихи. И не хотелось думать. Хотелось, как прежде, когда не было еще в моей жизни этих демонов, уставиться невидящим взглядом в потолок и пялиться на него до одурения. Проблемы так не решались, зато я все четче понимала, что на самом деле мне на них наплевать, и не стоит тратить кучу времени и сил, чтобы подружиться с тем, к кому не тянет, только ради того, чтоб не быть одной.
Скитание по коридорам Ада тоже помогало обрести спокойствие. Наверное, оттого, что Пандемониум сам казался насквозь спокойным, в первые минуты моего прошлого визита сюда он неприятно давил прямо на самую душу, теперь же ощущение было совершенно иное. Я всем своим существом чувствовала его величие, колоссальное и абсолютно, казалось, непоколебимое. Это, скорее, восхищение вызывало. Эдакий оплот колоссального превосходства посреди выжженной огнем пустыни. Интересно было бы, кстати, на нее взглянуть. Почему-то кажется, она соответствует состоянию такой же истерзанно-выгоравшей души. Хотя, наверное, я как всегда нагоняю слишком много драматизма.
Вот оказался бы сейчас рядом кто-нибудь, хоть кто-нибудь, кто смог бы подсказать. За помощью-то обратиться и не к кому. Выбор между смертью и... чем? Псевдо-жизнью? Останется ли мое сознание или будет полностью подавляться? А может, они и вовсе сольются, поскольку я – часть Сиеры. С одной стороны, умирать и тащить за собой кого-то другого – чертовски плохо. Если же я и умру, добровольно согласившись послужить для нее жизненно-необходимым лекарством – это даже благородно будет, только вот наши воспоминания сольются... Ну так и пусть посмотрит, какая я. Но как же, черт возьми... Неужели Князю – боль, странное тяжелое покалывание, в кончики пальцев ударила – моя судьба действительно безразлична настолько, что он... А, опять нет. Я не могу так утверждать, потому что Дьявол даже ни на чем не настаивает.
Признаться честно, а признаваться совсем не хотелось, но я и понятия не имела, в какую сторону склоняюсь. Стоит ли хотя бы попытаться сделать Дьявола счастливым, пусть и не со мной, но это не важно совсем, или же самостоятельно добить свою никчемную жизнь, сколько там мне осталось. Жутко эгоистично, но с чего меня должны чужие судьбы волновать вообще?
И на этой минорной ноте сии размышления прервались врезавшимся в меня бесенком.
– Ай-ай-ай, – пробормотал демон, потирая макушку, – извиняюсь.
– Угу, – пробубнила я, намереваясь уже уйти, как он цепко схватил меня за руку.
– А ну стоять, погоди, – грозно насупился он, – ты на меня обижаешься за тот раз?
– За какой за «тот»? – устало спросила я, вырывая руку, но он только сильнее вцепился.
– Ну, когда я тебя не так назвал, – пояснил бесенок, глядя на меня исподлобья.
– Я уж и забыла, – попытки вырваться пришлось оставить, иначе руку бы мне сломали. – Слушай, как зовут-то тебя?
– Баал, – демон самодовольно упер руки в бока и напыжился, – восьмой герцог Ада.
– Маловат для герцога, – скептически заметила я, продолжая путь.
– Я старше тебя, – обиженно протянул Баал. – Не зарывайся! Эй! Чего такая бука? Расстроилась?
– Тут тебе не расстроишься... – пробормотала я себе под нос, а вслух добавила, – да проблемы... хм... небольшие.
Пф-ф, прозвучало, как едкий сарказм.
– А куда идешь ты?
– Понятия не имею, – честно ответила я, пожав плечами.
– Значит, пойдем со мной, – бесенок с новой волной энтузиазма стиснул мою руку.
– Эй-эй, куда? – удивленно и даже напуганно немного спросила я, пытаясь упираться, но пол был почти совершенно гладкий, и пятки мои по нему по-просту скользили.
– Наружу, – сразу же без зазрения совести пояснил Баал, – тебе ж хочется Ад посмотреть?
– Да вообще-то не очень... – созналась я.
Приключений в последнее время и без этого хватает. Но бесенок на мои вопросы не реагировал и руку не отпускал, пока мы не остановились перед какой-то массивной дверью, значительно выделявшейся среди всех, что мы встречали на пути; Баал сразу же засуетился с замком.
– Это вход в Пандемониум что ли? – недоверчиво спросила я.
– Выход, – бесенок хитро глянул на меня, – в чертог Сатаны входа нет, и скоро вы, леди, в этом сами убедитесь. Прошу! – он, отворив наконец тяжелую дверь, театральным жестом пригласил меня наружу.
Я, бормоча на ходу что-то вроде: «Какая я тебе леди, бес окаянный», последовала за ним. И тут же замерла на месте, потому что идти дальше было, строго говоря, некуда. Не такая уж большая по размеру площадка перед дверью, выложенная тем же мрамором, что и весь Пандемониум изнутри, только значительно более потрескавшимся и запыленным, обрывалась через несколько шагов.
Пока Баал, донельзя довольный собой, любовался моей реакцией, я, преодолевая страх, приблизилась к краю площадки. И тут же отскочила, потому что если те малюсенькие огоньки, что виднелись внизу, и правда являлись адскими кострами, то, пожалуй, с расположением двери слегка не рассчитали.
– И как... дальше? – спросила я, оглядываясь на бесенка и вовсе не уверенная, что он поймет мысль, что я собираюсь до него донести.
– Вот так, – но он-таки примерно понял, потому что, раскрыв за спиной небольшие кожистые крылья описал в воздухе над адской бездной небольшой круг. – Без приглашения людям сюда нельзя. И отсюда тоже.
Бесенок вновь опустился на плиту, выискивая что-то вдали цепким остреньким взглядом; и тут я заметила случайно, что сквозь его темные волосы можно было без особого труда разглядеть совсем маленькие округлые рожки. И тут же не преминула, повинуясь своему неумеренному любопытству, их потрогать. Бесенок, казалось, ничего против не имел и вообще сделал вид, что не заметил, только выглядеть стал еще более довольным собой во всех отношениях.
– А откуда у демонов вообще рога там эти, хвосты всякие? – спросила я больше из искреннего интереса, чем для поддержания беседы. Ну как же, копыт и пятачков-то нет. Значит, частично, сведения легенд верны, так получается.
– Подобная демоническая атрибутика, – в дверях, словно из ниоткуда появился Нечистый дух; всегда пугала меня эта их манера, – появилась по воле непосредственно бога. Как указание на нахождение на одной ступени с животными в приоритетной лестнице всевышнего. Отчасти, как наказание. Но поскольку девушки от всего этого просто без ума, то бог... – Иуда наклонился к самому моему уху и нецензурно выругался в адрес вышеупомянутого.
– Ах вот как, – я насмешливо фыркнула. – Забавная оплошность вышла.
– А у него все оплошности либо тупые, либо забавные, – усмехнулся Искариот, поправляя очки; после чего наступило долгое молчание.
Потому что мне спросить у него кое-что надо было, а я не решалась, делая вид, что задумалась о чем-то, уставившись вдаль.
Как Нечистый и говорил, насколько хватало глаз из-под самой башни до горизонта, если здесь вообще существовал такой, тянулись эти неясные, немного, казалось, дрожащие огоньки. Чем они на самом деле являлись, я разглядеть не могла, сколько не старалась. А предполагать совсем не хотелось. Конца у башни Пандемониума, наверное, и не существовало вовсе; во всяком случае, если вверх смотреть, то она будто во тьме несуществующего неба растворялась, поражая, первые мгновения парализуя даже печатью своего величия.
А небо... его не было. Ни красного, как любят приукрасить, ни сокрытого дымом костров. То есть, его вообще не было. Никакого.
Хотя, может, оно и было где-то там, вверху, но от взгляда скрывалось беспроглядной тьмой . Слегка угнетающе, но...
– Аннушка, – пропел Иуда, разорвав цепочку моих мыслей, – тебя серьезный дядя Люцифер видеть хочет.
... завораживает как-то даже.
- Сейчас иду