Онлайн чтение книги Дорога в тонущий "Рай" The road is sinking in "Paradise"
Пролог.

Этот мир ско­ро бу­дет оку­тан Ть­мою.
Сбу­дет­ся ста­рин­ное про­рочес­тво, что пред­ска­зали ма­ги-муд­ре­цы:
И мир сей, пог­ло­щён ха­осом бу­дет,
И мы, греш­ни­ки, бу­дем под­чи­нять­ся пра­восу­дию,
А пра­восу­дие это вер­шить бу­дут не­чис­тые.
И вый­дет вся Гниль из ук­ры­тий сво­их,
И Без­мол­вный кли­нок про­ронит сло­во,
И вос­ста­нут Лю­ди-меч­ни­ки,
И Без­го­лосый кли­нок ра­нит хо­зя­ина,
И бу­дет мир оку­тан Ть­мою,
И ро­дит­ся вновь Ди­кая меч­ни­ца,
И вновь вер­нётся за­бытый ор­ден «Го­рело­го пла­мени».

Го­ворят, что ес­ли ко­го-то ра­нить, то эта боль пе­редать­ся и те­бе. Но раз­ве это все не ложь? Она это­му не ве­рила. Она ра­нила уже мно­жес­тво лю­дей, и ос­та­нав­ли­вать­ся на на­чатом не со­бира­лась. Она уже от­ня­ла у мно­гих то, что те­перь при­над­ле­жало ей: гла­за, го­лос, имя, пра­во го­ворить, на­рушать что-то… Она уже от­ня­ла мно­гое. Но ей это­го бы­ло не­дос­та­точ­но. Она хо­тела ещё…
Ещё чу­жих стра­даний и бо­ли. Той бо­ли, что чувс­тво­вала ког­да-то и она, ког­да у неё от­ня­ли то, что по пра­ву при­над­ле­жало ей — сер­дце. Ей вы­реза­ли сер­дце и выр­ва­ли, бро­сив где-то там, за го­ризон­том сна.

Боль, боль, боль.

Страх, от­ча­яние, смя­тение, ра­зоча­рова­ние, кри­ки о по­мощи, оди­ночес­тво, пре­датель­ство род­ных, смерть, убий­ство… Ей все это нра­вилось. Она лю­била ис­пы­тывать боль дру­гих на чу­жом сер­дце. Это для неё бы­ло боль­ше, чем боль. Боль для неё бы­ла единс­твен­ным спо­собом жить. Её соз­да­литоль­ко та­кой. Бог ди­кого ха­оса всег­да та­кой. Что­бы вы­жить, ей всег­да нуж­но от­ни­мать что-то у дру­гих. Зас­тавлять ду­мать о се­бе хо­рошо, хоть и сле­ду­ет опа­сать­ся. Она всег­да дол­жна жить ра­ди се­бя… А она ста­ла пер­вым та­ким бо­гом, что за­вёл дру­зей. Хоть по­том она об этом ещё не раз по­жале­ет, но все же… Она пер­вый Бог ди­кого ха­оса, что по­селил­ся в ми­ре лю­дей. Она пер­вый, кто вер­нул свою жизнь. Она пер­вый Бог на этом све­те. Пер­вый и пос­ледний. И ей сле­дова­ло бы об этом пом­нить. Но она ста­ла тем пер­вым бо­гом, что за­был о сво­ём прош­лом.

Прос­ти, прос­ти, прос­ти…

Лишь она дол­жна вы­мали­вать у дру­гих про­щение. Толь­ко она дол­жна ждать вер­ной ги­бели че­рез два го­да. Од­на она бы­ла за­быта. Лишь толь­ко она ос­та­лась жи­ва в тот день её прош­ло­го, а воз­можно, и нас­то­яще­го — она это­го уже не пом­ни­ла. В сво­ей жиз­ни она со­вер­ши­ла не­мало пло­хого и ужас­но­го, и те­перь зас­лу­жива­ет са­мую жес­то­кую смерть. Она во­рова­ла и от­ни­мала жиз­ни у не­из­вес­тных ей лю­дей. Она ду­мала, что она от­вра­титель­на и омер­зи­тель­на… Её жер­твы зас­лу­жива­ли смерть. Но она уби­вала их не ра­ди за­бавы и удо­воль­ствия, нет, прос­то у неё не бы­ло вы­бора. Она вы­пол­ня­ла при­казы. При­казы бы­ли для неё бы­ли жизнью. Жизнь — при­каз. Она бо­ялась за тех, кто был до­рог, хоть и не лю­била их… Точ­нее, не до­рог, а толь­ко род­ной. Она бо­ялась по­терять от­ца и мать. Но, впро­чем, те­рять ей уже бы­ло и не­кого.

Лишь она станет той, кого убьют.