Онлайн чтение книги Семья Family
Глава 2

Бетонный пол балкона обжог тело Олега холодом. Захотелось спрятаться, сбежать. Но он не имел такого права, правда? Холод постепенно проникал в него всё глубже и глубже. Почему так холодно? Почему я лежу здесь? Мысли были медленными, тягучими словно текущая смола. Ах, да! Я ведь наказан! Я расстроил папу! Чем? Почему он сердится? Я не виноват! Я не хотел! Это не я! Или я? Я знал что звонить ему слишком рано, так ведь? Да. Я знал! Но... Я позвонил. И расстроил его... Я должен быть наказан! Я должен заплатить за то что сделал! Я...

Тьма поглотила его.

Олег сидел в мягком, удобном кресле. Глаза прикрыты, тело расслаблено. Чувствовалась лёгкость и сила, будто он только что проснулся от глубокого, здорового сна. Не открывая глаз, он с удовольствием потянулся разминая конечности. Кресла красные - пришла в голову мысль - все кресла здесь красные. Открыв глаза Олег увидел перед собой спинку другого кресла. Она была обтянута красной, цвета свежей крови, материей, с виду похожей на бархат. Это хорошо, это было правильно. Олег поднялся и неспеша огляделся по сторонам.

Сомневаться не приходилось. Место, где он очутился, было не чем иным как огромным, по истине колоссальных размеров залом театра. Огромную сцену скрывал занавес. Такой же алый как стулья. На вид он показался ужасно тяжёлым. Переведя взгляд на ряды кресел Олег слегка оторопел. Все места в этом огромном зале были заняты. Манекены с пустыми лицами занимали все кресла без исключения. Все они представляли собой белых, восковых кукол, разбитых на пары. Манекены-кавалеры были одеты в строгие чёрные фраки, с кипенно-белыми манишками и чёрными же галстуками-бабочками. На коленях у каждого из них лежал высокий чёрный цилиндр. В паре у каждого из них была леди, одетая по всем правилам моды девятнадцатого века. Пышные платья все как одно нежно персикового цвета, богато украшенные белым кружевом и алой лентой. На голове, довершая образ, красовалась лёгкая, маленькая шляпка-ветреница. Неотличимые друг от друга, неподвижные куклы без лиц окружали его. Он обернулся. Огромный зал простирался так далеко, что задние ряды скрывала мгла. Бесконечные ряды балконов уходили в высь. И каждое место было занято манекеном. Дамы и Господа. Белая шляпка-ветреница рядом с белой лысой головой, персиковое платье рядом с чёрным фраком. У Олега зарябило в глазах. Тысячи, возможно десятки тысяч пар сидели в одинаковых позах, их лица лишенные глаз были устремлены на сцену. Они все ждали начала спектакля. Вот-вот прозвучит третий звонок, свет в зале потускнеет, занавес подымется и спектакль начнётся. Он знал это совершенно точно.

Олег ощутил страх. Ему здесь не место! Этот спектакль, не для него. Он не должен быть здесь. Это не правильно! Нужно уходить. Быстро! Если свет выключат раньше чем он уйдёт, ему уже не найти путь к выходу. Слишком уж огромен зал. Слишком...

Он попытался сделать шаг к проходу - безуспешно. Ноги не слушались его, будто отнялись. В следующий миг колени подкосились, и он плюхнулся обратно в своё кресло. Олег изо всех сил напряг руки, намереваясь подняться на подлокотниках и упасть в проход, но результата это так же не принесло. Руки спокойно лежали на неподвижных коленях. Когда он их так сложил? Нет! Он этого не делал! Что вообще происходит с моим телом? Мысли неслись галопом. Попытка опустить голову так же была безуспешной. Его тело больше не подчинялось ему. Лишь глаза, по-прежнему сохраняли подвижность. Скосив взгляд вниз Олег с ужасом увидел лежащий на коленях антрацитовый цилиндр, полы расстегнутого пиджака того же цвета, и кусочек кипенно-белой манишки. Ужас пронзил его мозг словно игла. Он закричал. Вот только крик раздался лишь в его голове. Губы не шевельнулись. Внезапно он понял что, перестал дышать. Верно! Куклам ведь не нужен воздух, так ведь? Ведь теперь он всего лишь кукла. Ещё один манекен, среди бессчетного количества таких же. Наверняка, слева, на соседнем кресле, сидит его дама, одетая так же как все, в персиковое платье с белым кружевом и широкой, алой лентой.

Сколько прошло времени он не знал, однако постепенно, панический ужас овладевший сознанием, начал уходить. Медленно, словно море во время отлива, страх отступал, способность мыслить и рассуждать логически возвращалась. Чем больше Олег раздумывал над тем, в какой ситуации оказался, тем больше ему начинало это нравится. Ведь теперь он - всего лишь наблюдатель. Больше не нужно принимать решения. Не нужно следовать правилам, чего-то бояться или за что-то переживать. Отныне он - один из Дам и Господ. Ведь если вспомнить, то окажется что точно такие же Дамы и Господа наблюдали и за ним. Тогда, в далёком прошлом, когда его звали Олег и он ещё был жив. Верно! Молчаливые наблюдатели. Они не осуждали, не обвиняли, не хотели причинить ему боль. Они лишь смотрели. Внезапная радость обрушилась бурным потоком, чувство облегчения было всепоглощающим. Хотелось запеть, станцевать, кого-нибудь обнять. Как-то поделится этой радостью! Выплеснуть её наружу! Чтобы все узнали, как же он теперь счастлив! Конечно же тело осталось неподвижным. Ну разумеется! Ведь теперь он - всего лишь кукла.

Прозвучал третий звонок. Свет в зале потускнел, затем и вовсе потух. Освещённым остался лишь алого бархата, невероятно большой и чудовищно тяжёлый алый занавес. Через секунду по нему прошла лёгкая, едва заметная рябь. Это было своего рода сигналом. Предупреждением, призывающим быть внимательными и не упустить ни одной детали из предстоящего действа. Неспеша, плавно и размеренно занавес начал подниматься, являя их взорам скрытую доселе сцену.

Олег ожидал увидеть огромный экран, как в кинотеатре. На этом экране проецировалось бы то, что видит человек, в сознании которого они все сейчас находились. Этакий фильм от первого лица. Кажется в Голливуде уже сняли что-то подобное... Однако, его ждало разочарование. Сцена оказалась совершенно пустой. Ни экрана, ни декораций, ни актёров. Ровная, голая, площадка состоящая из небольших деревянных дощечек, немногим более крупных, чем в обычном паркете. Доски блестели лаком, отражая свет направленных в центр софитов.

Время шло, но ничего не происходило. Тишина была абсолютной, ничто не смело её нарушить. Спустя время (сколько именно он не знал, да и значения это не имело) Олегу стало скучно. Неужели ничего так и не произойдёт? Что за бред! И ради этого я умер? (Мысль о собственной смерти не вызывала никаких сомнений.) Или это и есть ад? Просто вечно сидеть и смотреть на пустую сцену, где никогда, ничего, не произойдёт. Мысль эта породила новую волну ужаса. Его затошнило, голова закружилась, а перед глазами всё поплыло. Нет! Нет! НЕТ! НЕТ! ГОСПОДИ ПРОШУ ТЕБЯ НЕТ! Я не выдержу! БОЖЕ ПРОСТО ДОБЕЙ МЕНЯ! СОТРИ МОЮ ДУШУ! Но не оставляй меня здесь, одного... Прошу...

Щёки намокли. Олег вдруг осознал сразу две вещи. Во-первых он плачет, слёзы текут по щекам, капают с подбородка на грудь, расплываясь влажным пятном на идеально белой, накрахмаленной манишке. Во вторых, он это чувствует. То есть его тело больше не из воска. Он вновь стал собой. А значит теперь сможет уйти отсюда. Вот только как найти выход? В зале темно, а сам зал огромен. Дождаться антракта? Но сколько придётся ждать? Сколько будет длиться этот спектакль если актёров нет, а зрители всего лишь куклы? Нет! Ждать чего-то не имеет смысла. Нужно уходить!

Приняв решение, Олег попытался встать. С трудом поднявшись на ноги, он тут же вынужден был опуститься обратно. Всё тело затекло, и теперь разразилось приступом невыносимой боли. Миллионы иголок вонзились в кожу, причиняя невыносимые страдания. Мужчина замер в кресле, ожидая пока приступ сойдёт на нет, чтобы попробовать вновь. Минуту спустя (час? день?) боль отступила. Решительно поднявшись вновь, он вышел в проход между рядами и двинулся прочь, оставляя за спиной пустую сцену.

Олег успел пройти с десяток шагов, когда сзади послышался негромкий стук. Мужчина оглянулся и замер. Глаза его округлились настолько что казалось выпадут из орбит, челюсть начала отвисать. Голова, ещё секунду назад более или менее ясная, подёрнулась туманом обморока. Он не верил тому что видит. Не хотел верить. Для него это было слишком. Однако, ведение не только не исчезало, но даже наоборот, кажется становилось всё более реальным и чётким. Силы мгновенно оставили его. Ноги подкосились и он сел там же где и стоял, прямо в проходе. По щекам вновь заструились ручейки слёз.

- Мама - Одними губами прошептал он.

В центре сцены, в перекрестье лучей софитов стоял простой деревянный стул, тёмного дерева. На нём, опершись на жёсткую, неудобную спинку сидела Ольга, смотрела на него и улыбалась. Она выглядела в точности как тогда, на опознании в морге, когда он видел её в последний раз. Основной удар при аварии, пришёлся на левую сторону тела. Плечо и ключица были сломаны в нескольких местах. Из-за этого естественная симметрия тела скосилась на лево. При взгляде на неё создавалось ощущение, словно она падает, заваливается на левый бок. Лицо, так же серьёзно пострадало. Левый глаз вытек, оставив лишь зияющую дыру, кожу на виске сорвало обнажив кость, ухо оторвало вовсе. Щека ввалилась, видимо зубы не выдержали и сломались, или их просто выбило. Этого он не знал. Да и не хотел знать. Он не хотел видеть её такой, но видел. Не желал смотреть на её раны, но не мог отвести взгляд. Её яркое, голубое платье было изорвано и всё перепачкано кровью. Левая нога была сломана, ступню вывернуло под неестественным углом.

Ольга улыбнулась ему. Он не верил своим глазам, но знал что это правда. Изуродованное тело его умершей матери сидело сейчас на сцене и улыбалось. Из-за сломанных слева зубов улыбка была немного кривой. Но всё же это была улыбка. Олега начала бить крупная дрожь, зубы лязгали друг об друга.

- Привет, Олежка! Я скучала! - Её голос был ласковым, нежным и таким родным. - Сынок, подойди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь.

Олег начал выть. Слёзы хлынули нескончаемым потоком, истерика всецело завладела телом и разумом. Ему было плохо! Ему было больно! Страшно! Почему? Почему она здесь? Она ведь умерла! Он ведь сам видел её в морге. Сам наблюдал, как её хоронили в закрытом гробу! Он катался по полу, кричал, стонал, бил кулаками по голове. Это было слишком тяжело! То, что он так старался забыть, оставить в прошлом, пережить наконец, сидело перед ним на сцене и улыбалось.

Постепенно рыдания начали стихать. Силы покидали тело, будто вода вытекала из треснувшей амфоры, оставляя за собой лишь пустоту и темноту. Некоторое время спустя, Олег пришёл в себя, в достаточной степени, для того чтобы сесть. Это далось ему с трудом. Он сидел и смотрел в пол. Поднять голову было пока выше его сил. В тишине нарушаемой лишь его тяжёлым, сбивчивым дыханием, вновь зазвучал столь знакомый и любимый некогда голос:

- Олеженька, не надо плакать. Пожалуйста! А то я тоже расплачусь... - Её голос чуть заметно дрогнул.

Через силу он поднял голову и посмотрел на сцену. Там, всё осталось по-прежнему. Стул, перекрестье софитов, мама...

- Ты... Как... - Он сам не узнал своего голоса, настолько тот осип.

- Не бойся, Олег! Это я! Я, твоя мама! Подойди чтобы я могла вытереть твои слёзы! А потом мы поговорим, хорошо? Подойди, Олег.

- Ты ведь умерла, мама! Я... Я ведь... - Глаза вновь защипало, но усилием воли ему удалось сдержать слёзы. - Я ведь сам видел, видел как тебя хоронили! МАМА!

- Да. Я действительно умерла. Но, не здесь. Тут другой мир, понимаешь? В этом мире я всё ещё жива! И мне нужна твоя помощь. Подойди скорее! - В её голосе зазвучали еле заметные нотки нетерпения.

- Но...

- Но что? Просто встань и иди сюда! У нас мало времени! Поторопись!

- Да, да сейчас. Я уже иду. - Олег неуверенно начал вставать. Слабость была почти непреодолимой. Наконец он выпрямился и слегка покачнувшись вдруг понял - как далеко он сейчас от сцены. Его цель находилась метрах в двухстах, не меньше. Пройти такое расстояние на ватных, непослушных ногах казалось нереальным.

- Олег поторопись, пожалуйста. У нас очень мало времени, и если ты мне сейчас не поможешь...

- Хорошо мама, я уже иду!

Он сделал шаг, второй, третий... Колени совсем не гнулись, каждая нога весела не меньше тонны. Требовалось собрать все силы чтобы в очередной раз передвинуть тело вперёд. Сделав шесть шагов, на седьмом он за спотыкался и упал ничком, даже не выставив перед собой руки. В голове взорвался фейерверк боли, из носа хлынула кровь.

- Ты издеваешься надо мной? - В голосе звучало раздражение - Ты просто решил поиздеваться? Скажи честно! - Именно таким тоном она всегда отчитывала его в детстве, если он не хотел есть или не вовремя ложился спать.

- Мама, мне больно! - Он продолжил лежать, лишь слегка приподнял голову, чтобы видеть её.

- Милый, я знаю! Я знаю что больно! - Раздражение почти ушло, но всё же не до конца. - Но дорогой, пойми! У нас очень мало времени! Ты должен постараться! Встань и иди!

Он начал подчинился. С трудом, встал сначала на карачки, затем собрав всю волю в кулак поднялся на ноги. Кровь не переставала капать из разбитого носа. Голова ужасно болела, будто разламываясь изнутри.

- Да милый, вот так! Ты у меня молодец! Я горжусь тобой, мой чемпион! А теперь беги! У нас уже совсем не осталось времени, так что ты должен бежать! Беги родной! Беги мой сынок! Давай же! - Она умоляла его, тянула вперёд обе руки. Левая повисла плетью сразу за переломанным локтем. Картина была столь жуткой, и в тоже время абсурдной что он остановился. Просто стоял в проходе между кресел и молча смотрел на неё.

- Какого чёрта ты там стоишь? - Внезапно в голосе зазвучала ярость. От былой ласки не осталось и следа. Лицо перекосило от гнева. - ИДИ СЮДА ЧТОБ ТЕБЯ! Я приказываю тебе, я твоя мать! Ты обязан меня слушать! Иди...

Перед глазами всё поплыло. Предметы теряли чёткость, становились размытыми. Всё вокруг вдруг стало мягким, податливым словно воск. Олег затряс головой, протёр глаза ладонью. Не помогло. Пространство вокруг менялось всё быстрее. Ряды стульев сползали со своих мест. Сидящие в них манекены падали, сплавлялись в единую массу. Создавалось впечатление что весь этот мир состоял из пластилина, и вот теперь невидимая рука ребёнка свешивает всё в один ком. Олег обернулся и увидел что край зрительного зала, терявшейся, казалось, в невообразимой дали, стремительно приближается. Некая сила скатывала реальность в трубку, будто листок бумаги. Со сцены раздался крик. Он вновь посмотрел туда. Ольга продолжала сидеть на своём неудобном стуле, тёмного дерева. Единственный глаз сверкал, буравя его взглядом. Ненависть и презрение смешались в этом взгляде.

- Я всё равно доберусь до тебя! Слышишь ты? Мама придёт за тобой! О ДА! Я ПРИДУ!!!

Она продолжала кричать, грозя ему кулаком и проклиная. Постепенно её голос начал стихать, а слова стали растягиваться. "Будто у кассетного плеера садятся батарейки" подумал он и вновь посмотрел на ряды кресел. Трубка в которую кто-то скатывал реальность уже почти докатилась до него. Ещё секунда, и его раздавит. Размажет как не успевшую высохнуть акварель. Превратит в кляксу на полу прохода, между оплывшими, окончательно потерявшими форму креслами.

- Что же! Прощайте Дамы и Господа! - Он хотел сказать что-то ещё, но трубка свёрнутой реальности добралась до него.

- Олег! Проснись. Просыпайся! Ты слышишь? Олег? Проснись!

С огромным трудом мужчина разлепил веки, сфокусировал взгляд. Над ним склонился человек в белом халате. Лысый, толстый, глаза заплыли до состояния узеньких щёлок, двойной подбородок весь лоснился от пота. В огромных руках с короткими пальцами человек держал пустой шприц.

- Кто... ты... такой? - Слова дались ему с трудом. Пересохшее горло царапала боль, язык прилип к нёбу и не желал шевелиться, губы потрескались и болели. - Пить...

Человек в халате удовлетворённо кивнул, сунул шприц в карман и улыбнулся.

- Хорошо! Олег ты проснулся! Ты знаешь кто ты? Знаешь, где находишься?

- Пить...

- А да, да, да! Сейчас, сейчас! Пить значит, ну разумеется! Вот, сейчас, сейчас! Так... - С этими словами, человек приподнял его голову ладонью, поднёс стакан воды. Ладонь поддерживающая его была мягкой и почти горячей. Сделав несколько глотков Олег почувствовал себя немного лучше. Пусть и не полностью, но боль в горле отступила. В голове начало проясняться. - Ещё будешь?

- Нет.

- Хорошо. Это хорошо! Тебя не тошнит? - Врач опустил его голову и пристально посмотрев в глаза, отвернулся в сторону чего-то пикающего рядом. " Монитор" всплыло в сознании слово. " Меня подключили к медицинскому монитору, значит я либо в больнице, либо дома у отца. Плохо! Это очень плохо!"

- Я... Я должен идти! Мне нужно домой! Почему я не дома? Это плохо! Я должен быть дома. Который час? Где моя одежда? Домой, домой! Скорее!!!

Олег весь задёргался, в попытке встать. Однако попытку быстро и решительно пресёк врач. Он просто придавил Олега к постели, нажав на грудь огромной ладонью. Стало трудно дышать.

- Успокойся. - Глаза-щели вновь смотрят на него - Я тебе не враг. Я доктор понимаешь? Я хочу тебе помочь, понимаешь? Вылечить тебя хочу! Ясно?

- Да - Олег тут же обмяк и расслабился. Где-то в потаённом уголке сознания, хранилось воспоминание о принятом решении. О решении - бороться с болезнью. Ведь именно за этим он и позвонил отцу, верно? Да! А значит, нужно смерится и терпеть. - Ты... Вы мне поможете?

- Я постараюсь, я постараюсь... Да! Знаешь что ты должен сделать? - С этими словами Эдуард Исхакович отошёл от кровати, скрывшись из поля зрения Олега. Послышались негромкие щелчки, шелест бумаг. Через секунду толстяк вновь показался в поле зрения Олега. Он улыбался какой-то странной, неестественной улыбкой - Вот! Вот Олег, ты должен здесь расписаться. Давай! - Врач сунул шариковую ручку в вялые, слабые пальцы. - Вот держи ручку, так... Давай! Просто роспись, и тогда, я смогу тебе помочь! Давай, не спеши. Ага...

С трудом, Олег что-то начёркал в заботливо подставленной бумажке. Рука слушалась плохо, так что вместо росписи получилась непонятная мазня. Однако Ткача это вполне удовлетворило:

- Вот так! Молодец! Так... Так... Отлично! Сейчас я это приберу... - Врач отошёл от кровати, вновь послышались тихие щелчки.

- Так! Ну а теперь Олег Анатольевич позвольте мне приступить!

- Я Павлович. Меня зовут Олег Павлович... - Врач его либо не услышал, либо сделал вид что не слышит.

- Итак, сейчас я сделаю тебе укол, и ты заснёшь. Ты увидишь сон. Это будет очень яркий сон понимаешь? Сон где всё-всё будет казаться тебе реальным. Но это будет лишь сон. Понимаешь? Я хочу чтобы ты понял и запомнил! Очень хорошо запомни что это будет сном, ясно? Повтори.

- Я усну. Я буду видеть сон.

- Да! Правильно! Сон! И во сне ты будешь слышать мой голос. Понимаешь? Я буду с тобой в твоём сне. Ты запомнил? Повтори.

- Вы будете со мной во сне.

- Да! Всё верно! И когда ты услышишь мой голос во сне, ты должен будешь мне ответить. Понимаешь? Если я задам вопрос, ты дашь мне ответ. Ясно?

- Да. Д.. Доктор?

- Слушаю.

- Я уже хочу спать. Вы уже сделали мне укол? Я могу заснуть? - Голос Олега становился всё тише.

- Что? Нет! Нет, нет, нет! Этого совершенно не может быть! Это... Это исключено! Олег! Олег не засыпай! Ещё слишком рано! Сейчас ты должен слушать, слушать и запоминать понимаешь?

- Да, я постараюсь. - Веки стали тяжёлыми, в голове клубился туман. Ему приходилось напрягать все силы, чтобы продолжать слушать монотонную болтовню глупого докторишки. Вылечить меня? Очередной тупой мозгоправ считающий себя самым умным. Наверняка думает, что сможет поставить все шарики на свои места, а ролики вернуть обратно. Что сможет наладить работу механизма спрятанного внутри черепной коробки. Тупой идиот! Все они одинаковые! Серая масса! Вот бы немного поспать... Сон - вот лучшее лекарство! Врач продолжал что-то болтать. Олег его не слушал. Всё это он уже проходил десятки раз. И каждый раз, всё становилось только хуже. Болезнь сожрёт его. Этого уже не изменить. Вон она! Маячит тенью на периферии сознания...

- И так Олег ты всё понял? Всё запомнил?

Интуитивно угадав чего от него хотят Олег утвердительно кивнул и бодро, насколько только мог, ответил:

- Да, я всё понял. Можете сделать мне укол.

- Отлично, отлично! Главное помни что я тебе сказал! Помни мой голос! Помни, что ничего не причинит тебе вреда, пока ты говоришь со мной.

Игла шприца вошла в вену почти без болезненно. Олег хотел что-то спросить, но непередаваемая лёгкость охватила тело. Появилось ощущение будто он лежит в ванне доверху наполненной тёплой водой. Постепенно вода скрыла его целиком. Он погрузился в неё с головой, и она приняла его. Ещё секунда и он уснул.

И вновь он сидит в мягком, удобном кресле. Оно поддерживает всё его тело, позволяя мышцам расслабится. Приятно... Сидеть бы так целую вечность... Никуда не спешить, не о чём не переживать. Просто сидеть и предаваться безделью...

Медленно, лениво Олег открыл глаза. Взору его предстаёт тяжёлый на вид, алого бархата занавес, скрывающий сцену. Переведя взгляд вниз, он понял что вновь одет в чёрный фрак с белой словно первый снег манишкой. На коленях лежал всё тот же цилиндр цвета вороного крыла. Олег громко застонал. Неужели всё снова? Опять ждать начала спектакля? Снова лицезреть оживший труп матери? За что? Почему?

- Нет! Я не хочу! СЛЫШИТЕ МЕНЯ? Я ОТКАЗЫВАЮСЬ! Я НЕ БУДУ! - Олег вскочил с места и крича бросился в проход. Внезапно споткнувшись, он растянулся между креслами. С трудом поднявшись, мужчина обернулся желая увидеть, что именно послужило причиной падения. То, что он увидел, вызвало лёгкий шок.

На одном из кресел, сидел манекен разительно отличающийся от остальных. Тело его было деревянным, а не из воска, как все остальные. Одежда отсутствовала вовсе, зато хорошо были видны шаровидные сочленения суставов. Рабочая болванка для кукольника, размером не уступающая самому Олегу. Нарисуй ей большие, голубые глаза, напудри щёки, приделай маленький нос, заставь улыбаться пухлыми, алыми губами. Наряди в красивое платье и можно выставлять на всеобщее обозрение, в каком нибудь кукольном музее... А пока это лишь заготовка, лишённая любого намёка на индивидуальность. Марионетка! Вот что он видел перед собой! Всего лишь кукла-марионетка! Олег уже хотел отвернуться и продолжить бежать, когда голова куклы повернулась в его сторону. Олег застыл, ожидая что будет дальше. Правая рука куклы медленно поднялась в воздух, прижала указательный палец к голове лишённой лица, в том месте, где должны были быть губы. "Веди себя тихо!" Вот что марионетка хотела ему сказать. Веди себя тихо, ты ведь в театре, и значит должен следовать ПРАВИЛАМ! Не должен причинять БЕСПОКОЙСТВО другим. Верно? Да! Теперь он понял! Простите Дамы и Господа! Больше такого не повторится! Олег с усердием закивал, так же прижимая палец к губам. Невидимый кукловод видимо остался удовлетворён. Кукла слегка кивнула, затем повела рукой в сторону. Она приглашала Олега вернуться на покинутое место. Ведь не гоже уходить, так и не увидев представления. Мужчина повиновался. Медленно, аккуратно, стараясь не тревожить Дам и Господ Олег вернулся к пустующему креслу. Оказалось, оно находится прямо по соседству с марионеткой. Странно! Ведь когда он решил уйти, рябом были лишь обычные манекены... Эта кукла сидела поодаль... Или нет? Что вообще происходит?

Звучит третий звонок, свет в зале гаснет, занавес медленно ползёт в верх. На сцене всё тот же стул, тёмного дерева, с неудобной, жёсткой спинкой. На стуле вновь сидит изуродованный труп его матери. Она ищет его. Судорожно вертит головой во все стороны, пытаясь увидеть его своим единственным, уцелевшим глазом. К горлу подкатывает тошнота. "Зачем? Зачем снова на это смотреть? Ответь мне, Господь! За что?" По щекам начинают течь слёзы.

- Олег! Олег ты меня слышишь? - Голос оглушал подобно раскатам грома. Он шел отовсюду и неоткуда. Он обязывал, заставлял ему отвечать. Однако здесь, в этом театре он был чужим. Он был не правильным! Этого голоса здесь быть не должно! Он чужой, пришлый. Его нужно выгнать как можно скорее!

Олег заметался в своём кресле, будто зверёк загнанный в угол. Паника всё больше овладевала им, но он не знал что делать. "Нет! Нет! Нет! Уйди! Я хочу чтобы ты ушёл! Сейчас же! Вон отсюда! Пошёл прочь!" Ему на плечо опустилась чья-то рука. Мужчина повернул голову и увидел марионетку. Она медленно покачала головой.

- Но этот голос! Он не должен! Его здесь не должно быть! - Рука на его плече сжалась чуть сильнее, кукла вновь покачала головой.

- СКАЖИ ДА ЕСЛИ ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ. ОЛЕГ ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? - Новые раскаты громового голоса сотрясли мир до основания. Олег всем телом ощутил вибрацию. Вибрировали пол, стены, даже сам воздух. Лучи софитов слегка задёргались, от чего тень его матери заплясала. Это было не хорошо. Так не должно было быть.

- ДА! - Пронзительный возглас раздался со сцены. Ольга, по прежнему сидевшая на стуле, задрала голову вверх.

- ОЛЕГ ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС НАХОДИШЬСЯ? - Вибрация пола немного усилилась. Где-то раздался лёгкий треск, будто сломалась палка.

- На сцене!

- ЗАЧЕМ ТЫ НА СЦЕНЕ ОЛЕГ? - Где-то послышался звон разбитого стекла, огни софитов беспорядочно заметались.

- ИГРАТЬ РОЛЬ - Прокричала она и засмеялась. Смех был громким, надсадным и прерывистым словно кашель курильщика.

- КАКУЮ РОЛЬ ТЫ БУДЕШЬ ИГРАТЬ? - Она продолжала смеяться. Продолжала упиваться всем происходящим. Ей это нравилось! О! Да! Как же ей это нравилось! Она буквально ловила кайф! - ОЛЕГ! ОЛЕГ СЛУШАЙ МОЙ ГОЛОС! ОТВЕЧАЙ МНЕ!КАКУЮ РОЛЬ ТЫ БУДЕШЬ ИГРАТЬ?

Здание сотрясалось всё сильнее. Пол буквально ходил ходуном. Лучи софитов метались по всему залу, будто испуганные светлячки. Многие манекены упали со своих мест, что-то хрустело, трещало и скрипело. Звон стекла раздавался всё чаще и ближе. Будто кто-то нарочно бьёт окна камнями.

Чтобы не упасть, Олегу пришлось буквально вцепиться в подлокотники, упереться ногами в кресло переднего ряда.

Когда-то, в далёком детстве, он видел по телеку программу посвящённую землетрясениям. В передаче показали симуляцию восьми бальных толчков. Так вот сейчас, трясло не меньше, а возможно даже сильнее.

Единственный стул стоящий на сцене закачался и упал. Ольга растянулась на полу. Она не перестала смеяться, наоборот! Казалось всё происходящее вводит её в экстаз! Сквозь непрерывный грохот, она начала выкрикивать слова. Каждое слово было словно плевок в лицо. В каждый выкрик она вливала всю ярость, всю желчь и яд на который была способна.

- Я БУДУ ИГРАТЬ РОЛЬ ЖЕРТВЫ!!! Я! БУДУ ИГРАТЬ РОЛЬ - СМЕРТИ!!! Я ВЕДЬ УЖЕ УМЕР! ВСЁ УМЕРЛО!!! - Голос её становился всё более высоким, резонирующим. Обычный человек никогда бы не смог заговорить таким голосом, не то что закричать - Я - МЁРТВ!!!

Она вцепилась себе в горло здоровой рукой и сжимала его всё крепче, будто она решила задушить саму себя, на губах при этом играла счастливая улыбка. С потолка и стен посыпалась штукатурка. Зазмеились уродливые, напоминающие рваные раны трещины. Один из верхних балконов справа - обрушился, погребя под осколками бетона и штукатурки множество Дам и Господ. Олег это едва заметил. Он смотрел на сцену. Туда, где его покойная мать пыталась совершить самоубийство. Из пустой глазницы потекла густая, чёрная кровь. Голова металась из стороны в сторону. Роскошные, чёрные волосы все перепачкались в крови и белой штукатурке. Она это вряд-ли заметила. А даже если бы и обратила внимание на сей факт, ей было бы наплевать. Ведь в этот момент она была счастлива.

Лучи софитов, исполняющие бешеную пляску на сцене, гаснут один за другим. Сквозь общий грохот, Олег отчётливо слышит как взрываются их яркие лампы, одна за другой, каждая с ослепительной белой вспышкой.

Тяжёлый, красного бархата занавес - рухнул на сцену, погребая под собой счастливо улыбающуюся Ольгу. В этот момент одновременно взорвались все оставшиеся прожектора. Яркая вспышка, и мир погрузился во тьму.

Наступила тишина.

Олег недоумённо заморгал, озираясь по сторонам. Перемена была столь значительной и резкой, что ему показалось, будто он оглох и ослеп. Спустя несколько секунд он осознал что тряска прекратилась. Всё закончилось.

Где-то высоко, под потолком, вновь зажёгся свет. Однако теперь он уже не был таким ярким как прежде. Теперь свет стал жёлтым, неверным и мерцающим. Будто вместо ламп, в люстрах зажгли свечи. Тени невероятно удлинились, почернели. Олег не спеша опустил ноги, выпрямился, огляделся по сторонам. То что он увидел, в неверном, колеблющемся свете отчего-то вызвало в груди щемящее чувство потери. Разрушения были колоссальными. По стенам и полу расползлись уродливые трещины, местами на стенах штукатурка отпала вовсе, обнажив голый кирпич. Упавший балкон лежал бесформенной кучей строительного мусора, из которой торчали ножки и спинки кресел, оторванные конечности манекенов. Наряды их были порваны, цилиндры смяты, фраки и платья перепачканы в белой пыли. Зрелище вызывало в нём отвращение смешанное с печалью и тоской. Так обычно смотрят на симпатичного, маленького щенка сбитого и размазанного на дороге. Он не хотел на это смотреть и закрыл глаза.

Внезапно, Олег вновь ощутил давление на своём плече. Марионетка звала его. Без всякого интереса, молодой человек посмотрел в её сторону.

- Ну? Чего ты от меня хочешь? - Он устал. Устал бояться, устал не понимать что происходит, устал от бардака что творился вокруг. Слишком не правильно было всё то, что сейчас происходило. Балкон не должен был падать, землетрясения не должно было быть, этот чёртов голос не должен был общаться с его матерью. ВСЁ БЫЛО НЕ ПРАВИЛЬНО!

Кукла коснулась пальцем его губ, затем того места на своей голове, где должны были располагаться её губы. Он смотрел на неё недоумевая.

Спустя пару секунд она вновь коснулась его лица, обвила контур рта, затем указала на свою идеально круглую голову. Кисть её описала в воздухе несколько кругов.

- Говорить... - Откуда-то Олег знал что такое движение рукой означает "Говорить" на языке жестов - Ты хочешь поговорить? Так говори!

На голове куклы появились две складки. Секунду спустя складки превратились в губы. Аккуратные, женские губы растянулись в улыбке.

- Наконец-то ты меня понял! - Произнесла марионетка мелодичным женским голосом, не переставая при этом улыбаться. - Теперь сделай мне, пожалуйста уши и глаза, чтобы мы смогли нормально общаться. Прибывание в двух ипостасях одновременно меня бесит!

Олег смотрел на неё как громом поражённый, просто не в силах что-либо сделать. Слишком много странного и непонятного происходило с ним за столь короткий срок. Слишком много неправильного.

- Ясно. Для тебя это слишком. Прости, это моя вина. - Голос её был мягким, тихим и убаюкивающим - Поспи немного. Я обо всём позабочусь. - Кукла щёлкнула пальцами и Олег исчез, буквально растворившись в воздухе.

Посидев немного в одиночестве, будто что-то обдумывая, кукла наконец кивнула сама себе. Через секунду в театральном зале было уже два пустующих кресла.

Несколько голосов о чём то спорят. Двое мужчин и одна женщина. Это было первое что она осознала взяв контроль над телом. Неспеша, действуя очень осторожно она села. Руки были привязаны. Плохо... Нужно срочно выяснить кто и зачем привязал их тело. А для этого...

- Привет народ! Эм... А вы кто такие? И где мы? - Олег сидел на кровати, широко улыбаясь и вертя головой в разные стороны.